Текст книги "Группа крови на плече. Смерти вопреки"

Глава 12

– Где я?!

С трудом разлепив глаза, я огляделся. Панцирная кровать с шарами, тяжелые гардины на окнах… Во рту кот насрал, голова тоже чугунная-чугунная.

– Хорошо, что хоть не «кто я». Ну и здоров же ты пить, – знакомый голос ударил молотом по голове. Я с трудом обернулся. Рядом с кроватью стоял стол, за ним сидела и что-то писала Лена. В халатике, волосы убраны в хвост. Лицо тоже такое слегка помятое и отекшее.

– Так где я?

Калиновская отложила ручку, посмотрела на меня с состраданием:

– У меня дома.

– А как я сюда попал?

– Ты ничего не помнишь?

Я напряг свой коматозный мозг. Вот я встречаю Лену на выходе с Красной площади. Вот мы идем в соседний «Националь», куда стоит очередь, и швейцар пускает почти только иностранцев. Мое удостоверение отворяет дверцы имперского «Сезама», нас проводят к столику в центре зала. Я, рисуясь, заказываю все самые дорогие блюда, десятилетний коньяк, шампанское… Ресторан полон, публика удивленно разглядывает мой камуфляж и белый халат Калиновской. Лена смущается, в туалете снимает халат, под ним оказывается черная юбка и красная шелковая блузка с милыми дракончиками. Кто-то тоже привез нехило так из Вьетнама…

Когда я выхожу освежиться, ко мне в туалете подходят двое коротко стриженных мужчин. Я даже не успеваю напрячься – это оказываются комитетские коллеги из службы внутреннего наблюдения «Националя». Виктор и Степан. «Семеркины» уже вкурили про ситуацию и проводят меня в специальный номер, где я переодеваюсь в костюм – тут их огромное количество, на любой размер и крой. Есть галстуки, сорочки, туфли…

Лена, конечно, в шоке. Пока я ей шепотом рассказываю о пещерах Али-Бабы в «Сезаме», мы под разнообразную закуску распиваем «советское» полусухое. Кто-то за соседним столиком трогает меня за рукав. Я оборачиваюсь и вижу… Утесова. Постаревшего, сильно округлившегося в лице.

– Утесов! – выдыхает Лена, после чего опять ахает. – И Бернес.

– Шаланды полные кефали… – на автомате выдаю я.

Мэтры смеются, спрашивают о нашем странном виде, в котором мы зашли в ресторан. Артисты тоже так нехило выпивают, на столе стоит полупустая бутылка водки, саперави…

Нас приглашают присоединиться, пытаются выяснить, что случилось на Красной площади, куда весь день закрыт вход. Приходится отделываться намеками и мимикой. Государственная тайна! В этом месте я даже вспоминаю, что комитетский следак у меня брал после допроса подписку о неразглашении.

И вот дальше провал. Точно пили, потом поехали все вместе в новый ресторан «Арбат». Огромный, на две тысячи мест, зато с танцполом и сценой, на которой показывали… Вот бы никогда не поверил, если бы не увидел… варьете! Там мы танцевали с Леной, опять пили… Первым уехал Утесов, Бернес пересел к каким-то знакомым. Мы снова пили… Провал.

– У нас с тобой что-то ночью было? – я сел на кровать, волнуясь, не посрамил ли Седьмое управление в частности и весь комитет в целом.

– А как же… – Лена усмехнулась, поправила прическу. – Даже два раза.

– Ясно.

Я смотрю на часы, вспоминаю день недели. Опять полдень, воскресенье. Семнадцатое сентября. Ну хоть тут память не отказала.

– Костюм надо вернуть, – Лена кивает мне на вешалку, на которой висят брюки и пиджак. – Я пообещала ребятам проконтролировать.

– Конечно, верну, а где у тебя…

– По коридору и направо.

Приведя себя в порядок, я целую доктора в губы, выдвигаюсь на базу. Судя по тому, что народ в автобусе от моего выхлопа не морщится – организм почти все переработал. Можно появиться перед подчиненными. И да… похвастать, что пил с самими Утесовым и Бернесом.

* * *

– Вот, нашли наконец-то под ваши требования! – по приезде в Балашиху я почти сразу натыкаюсь на Николая Григорьевича. Гэбэшного самоделкина переполняет радость. – А всего лишь решили посмотреть на поставленную задачу под другим углом!

Я озадаченно оглядел эдакую раздувшуюся в размерах «буханку». Что-то мне этот пепелац напоминает, но вот что?

– И ведь где нашли-то? Совсем рядом, в Бронницах! – продолжал захлебываться самоделкин. – Перед вами армейский автобус 38АС. Собран на шасси от грузовика ГАЗ-66!

Точно! Взяли всем известную «шишигу» и нахлобучили на нее автобус. Колеса с характерной блямбой системы централизованной подкачки шин, продолговатые окошки, закрепленные на толстой полосе резины. Даже те самые подслеповатые зеркала заднего вида остались на месте. Только перед водителем добавился этакий недокапот.

– Мы еще раз пересмотрели условия технического задания и коллегиально решили, что защита от пистолетных выстрелов в упор не нужна, поэтому немного облегчили бронирование по сравнению с предыдущим образцом… – Самоделкин жестом пригласил меня внутрь.

Я забрался в автобус и огляделся. А ничего так, просторно. Незлобин уже оккупировал водительское место и, приподняв щит моторного отсека, что-то увлеченно там рассматривал.

Автобус специально был спроектирован так, чтобы иметь возможность транспортировки военно-транспортной авиацией – оказывается, все это время Николай Григорьевич продолжал нахваливать пепелац. И чего его так распирает-то? Ведь не он же сделал автобус. Взял просто готовый, да немного брони навесил.

– А еще мы немного сменили компоновку. Теперь все, что необходимо группе, располагается вот в таких вот контейнерах, – он приподнял крышку и показал мне. – Теперь, если по каким-то причинам нет возможности использовать автобус, группа эти ящики может отстегнуть и воспользоваться любым другим транспортом.

Вот это они здорово придумали. А я-то голову ломал, как сделать так, чтобы в случае чего не забыть что-то нужное. Теперь просто взял нужный контейнер и дело в шляпе, знаешь, что в нем. Арсенал в дивизии – будь здоров. Отстрелять на группу второй комплект АК и СВД вообще не проблема.

Молодцы! О чем я тут же и поведал довольному главе самоделкиных.

Вслед за мной в автобус потянулись другие «громовцы» и немедленно начали дергать за все выступающее, выясняя назначение. Пушкин тут же обнаружил на крыше люк и начал искать, как его использовать. Судя по хитрому взгляду Николая Григорьевича, его ожидал сюрприз. Наконец Байкалов нашел какой-то рычажок и с крыши ему на голову свалилась конструкция из трубок. Немного подергав за торчащие части, он довольно быстро преобразовал это в лесенку с сиденьем. Немедленно усевшись в получившуюся конструкцию и немного поерзав, наш снайпер замер. Оказалось, от восхищения. Спустившись вниз, он с чувством тряс руку самоделкину. Выяснилось, что там у него оказалось все необходимое для работы: от щита до специального упора под винтовку.

– Э, батенька, самого главного-то вы и не обнаружили, – с улыбкой до ушей ответствовал Николай Григорьевич, – она еще и вертится! – и продемонстрировал, что люк с сиденьем и лесенкой вращается вокруг своей оси. С удивленно открывшего рот Пушкина можно было смело писать картину «А что, так можно было?».

Сопоставив это с радостными криками сзади, я решил вернуть этот детский сад в норму. А то вроде мужики, а кажется, что сейчас драться начнут за игрушки. Скомандовал, и мы начали тренироваться быстро садиться в автобус. Честно, совершенно другие ощущения по сравнению с «уазиком». Конечно, дверь надо бы еще чуточку расширить, но и так мы с легкостью, можно даже сказать вразвалочку, успевали погрузиться за минуту. Дружно выразив свой одобрямс, команда потребовала немного покататься. Я был не против. Мощный двигатель, казалось, совершенно не замечал дополнительной нагрузки. Под конец Огонек вообще раздухарился. Порулив по территории части, он не придумал ничего лучше, как заехать на крышу нашего ангара. Не успел я вякнуть, как автобус шустро проломил хиленькое ограждение из акаций, подпрыгнул на бордюре и, немного поскребя траву колесами, бодро забрался на вершину холмика.

– Вещь! – радостно обернулся ко мне Незлобин. – Прет как танк!

– Головой думаешь? – вызверился я. – А если бы ты проломил крышу?!

– Ну не проломил же…

Я поглядел назад. Не ожидавшие такой подляны от Огонька бойцы были складированы кучей прямо посреди автобуса. Н-да-с. Надо будет на автомобильный полигон съездить и там пару-тройку кругов навернуть. Чтобы бойцы даже во сне за что-то держались.

– Ну, Николай Григорьевич, – я открыл дверь и спрыгнул на землю, – удружили. Похоже, в самом деле получилось то, что нам надо. Чем отблагодарить?

– Новыми идеями. Мы концепцию этой модернизации теперь не только вам «продадим»… – самоделкин хитро улыбнулся. Ну ясно. Тут еще в заказчиках будет Ивашутин, может, и ВДВ подсуетится. Поди машинку не так уж и трудно будет сбросить с парашютом.

* * *

Последняя неделя сентября выдалась весьма плодотворной. Мы наконец получили хороший штурмовой щит, нормальные бронежилеты, которые уже почти не стесняли движения, и у меня даже случилась кадровая удача. Я смог разыскать и дозвониться до Байбала Гоголева – якута, что пару лет назад командовал штурмом Ан-2 с зэками. Капитан уже успел уйти на пенсию из органов, сидел дома и, судя по разговору, заскучал. Воспитывать внуков в пятьдесят пять – это только поначалу весело и ненапряжно. Но здоровому мужику еще требуется какое-то дело в жизни. И это не только рыбалка с охотой.

– Прилетайте, осмотритесь, – увещевал я по телефону Байбала. – Мы тут большое дело начали, нам требуются такие специалисты.

– А кем работать-то?

– Пока моим завхозом, а там посмотрим. Группа растет, появляются новые задачи…

Увещевал не долго. Якут пообещал прилететь в Москву, благо я пробил через комитет и билеты и даже гостиницу.

Первого октября Алидина торжественно пригласила меня в гости к родителям. С торжественностью стало ясно, когда генерал, которому уже сняли гипс, включил телевизор. Новый, иностранный «Зенит». Ящик выдал цветную картинку!

– Ну разве не чудо?

Больше всех радовалась супруга генерала – Екатерина Александровна. Пока старшее поколение внимало «Театру телевизионной новеллы», Яночка утащила меня в комнату.

– У меня подружка тоже первый раз переспала. Алла Разумова. Мы с ней вместе учились. Сказала по секрету.

– А ты ей?

– И я тоже… – Яна покраснела. – Давай познакомимся с ней и ее… женихом!

Последнее слово Алидина выделила. И многозначительно на меня посмотрела. А что я? Я может даже и не против. Лена, конечно, поярче в постели будет, но чем дальше, тем отчетливее я понимал, роман с коллегой – тухлое дело. Начнем таскать рабочие вопросы в семью и обратно. Нет, ячейку общества надо создавать вот с такой неиспорченной, жизнерадостной девушкой. И воспитывать жену уже под себя.

– Жених, значит? И давно они помолвлены?

– Уже год как. Паша уезжал на комсомольскую стройку – приехал ненадолго и скоро уже возвращается. Как вернется – сразу поженятся!

Угу, это если этот Паша там себе другую невесту не найдет. Впрочем, меньше цинизма! Я притянул Яну к себе, посадил на колени. Мои руки начали путешествовать по голым коленкам и везде, что выше под юбкой.

– Прекрати! Родители могут зайти.

– Соскучился.

– Ну приходи завтра после обеда, – Яна опять сильно покраснела, – родители решили в субботу закрыть дачу на зиму. Никого не будет.

– Буду как штык! – я поцеловал девушку, с тяжелым вздохом пересадил ее дальше по кровати. Сегодня мне ничего не обломится.

* * *

Второй выезд случился как-то совершенно буднично. Прямо посреди тренировки ко мне подбежал Пушкин и еще издалека начал кричать про телефон и срочность. Собираться нам не надо было, поэтому как король, подкатив на нашем новом пепелаце прямо к ангару, я зашел внутрь и взял трубку.

– Майор Орлов слушает.

– Люберцы, стрельба, есть раненые… – протараторил опердежурный МВД по Подмосковью.

– Подробности давайте. – Я взял блокнот, приготовился записывать.

После истории с Крысом Щёлоков по просьбе Алидина всем московским и околомосковским УВД разослал циркуляр про «Гром». Группу нужно было натаскивать, а террористы не каждый день случаются. На самом деле, за весь 1966 год было всего два случая, которые укладывались в наши задачи. А значит, надо было расширяться.

– Группа, в ружье! – крикнул я заглянувшему в ангар Иво, закрывая трубку рукой. – Первое отделение в новый, второе с врачом в старый автобус. Люберцы…

Пока я записывал детали у опердежурного, все успели погрузиться и даже выстроиться караванчиком у КПП.

Наш сарай взревел двигателем и прыгнул вперед, заставив меня схватиться за поручень. Едреныть, видимо что-то же они там накрутили все-таки, раньше он так не умел. Просто последнюю неделю Незлобин вытрахал мне все мозги, рассказывая о том, как они вместе с самоделкиными улучшали какую-то «полку момента» и меняли не менее странный «кастор». Фиг его знает, что это, но под таким соусом они всей толпой скатались на полигон где-то под Дмитровым и там спалили чуть ли не тонну бензина. Зато теперь мы все наблюдали, как счастливый Вениамин, врубив мигалку, с криками «е-ху» обгоняет редкие машины.

– Веня, ты это, поаккуратнее, – я попытался притормозить его, – все-таки не дрова везешь, а нас любимых. Да и второй отстает постоянно.

– Не ссым, я на нем на полигоне на ста двадцати змейку делал, – проорал в ответ Огонек, – а сейчас даже до сотни еще не добрались.

Шумахер недоделанный… Тут рация что-то проквакала, и я переключился на нее, пытаясь разобрать, что и куда. В нынешние времена, когда есть один телефон на весь район, обеспечить оперативную передачу информации сложновато. Пока один добежит, потом дозвонится до кого надо… Вот и сейчас, мы уже минут десять как едем, а из новой информации только то, что на месте есть милиционер, некий Степан Заруба – остальные ответственные лица пока только выдвинулись на место ЧП. И вот толку мне с этой офигенно полезной новости? В ответ попытался отдать распоряжение, чтобы выставили оцепление из наиболее сознательных граждан, пока органы не отреагируют, но услышали меня или нет – хрен знает.

Вдруг работающий на добровольных началах навигатором Пушкин проорал в спину Огоньку, что «метров через двести должен быть поворот направо». Пепелац коротко скрипнул колесами и, качнувшись, свернул на какую-то узенькую дорожку, петлявшую меж деревьев.

– А на хрена? – спросил я зарывшегося в картах Байкалова. – Ведь по асфальту быстрее?

– Тут срезка через какой-то бетонный завод есть. Раза в три выигрываем по расстоянию.

В принципе все правильно. Навыки экстремального вождения надо тоже нарабатывать и поддерживать. Мало ли… вдруг придется устраивать погоню за преступниками?

Действительно, вскоре за окнами замелькали холмики щебенки, между которыми изредка попадалась всякая строительная техника. Теперь главное, чтобы ушлые заводчане не перекопали где-нибудь дальше дорогу в угоду своим хотелкам. Я обернулся. «Пазик» безнадежно отстал и пылил далеко позади.

– Не гони, – попытался я остудить пыл Вени, – иначе вообще не доедем. Кстати, слышали анекдот? Гаишник останавливает автомобиль, оттуда выскакивает девушка и спрашивает: «Что, я так быстро ехала?» Гаишник отвечает: «Нет вы слишком низко летели!»

Бойцы от непритязательной шутки заржали, напряжение в салоне спало. Народ начал обсуждать женщину за рулем, которая, как известно (но только мужикам), хуже обезьяны с гранатой.

– Б… – Огонек топнул по тормозу.

Автобус немного вильнул задом, но выправился и покатился дальше. После сумасшедшей гонки нынешняя скорость казалась черепашьей. Я посмотрел вперед. Прямо перед нами из-за какой-то кучи медленно выруливала черная «Волга».

– Да уйди ты на хрен! – Вениамин вдавил сигнал и мигал фарами.

Однополосное движение не позволяло войти в обгон, мигалка тоже не производила на водителя «Волги» никакого впечатления – машина просто увеличила скорость. Но лишь слегка. И вот как сейчас согнать ползущий прямо перед нами автомобиль какого-то местного начальника? Причем если судить по номерам «01–10 мос», очень пафосного и заботящегося о своем статусе. В воздух, что ли, бабахнуть?

Тем временем пидор на «Волге», по-видимому, решил исполнить гражданский долг или научить уму-разуму и начал притормаживать, пытаясь остановить нас. И ведь хрен обгонишь – попросту нет места.

– Веня, да столкни ты его с дороги, – решил я. Стрельба все-таки показалась мне перебором…

– Как? – не понял он.

– Каком! У тебя бампер от грузовика! Давани его в левый угол багажника, он и уйдет вправо на обочину.

Все и произошло согласно законам физики. Наша тюнингованная и форсированная железка легко вытолкнула на очередную кучу щебня весящую в два раза меньше легковушку. Судя по обалдевшему лицу, промелькнувшему в окошке, такой вариант событий не был предусмотрен «учителем». Ну и хрен с ним, нас стрелок ждет не дождется.

– Совсем охренели. Мы же с мигалкой! – по дороге возмущался Незлобин. – Почему он нам не уступал?

– Мигалка есть, а сирены нет, – Вене за меня ответил Пушкин. – Милицейской раскраски тоже. Вот и путается народ.

Да, моя недоработка. Хотя с какой стороны посмотреть. Не всегда надо сообщать преступникам о своем появлении. А так мигалку с автобуса снял – и вот тебе рабочая машинка. Можно даже съемные знаки какого-нибудь Мосгаза придумать.

– Приехали, – ударивший по тормозам Незлобин прервал мои размышления: – Вон тот дом.

Я услышал громкий выстрел.

Глава 13

Спешащего к нам милиционера я увидел издалека. Молодой парень, видимо только-только из училища. Почему-то мне на «Степан Заруба» сразу представлялся этакий усатый Анискин, который с детства проживает в этом районе и знает все про каждого. Но, как говорится, что имеем, с тем и работаем.

Белобрысый и долговязый Степан, немного задыхаясь, начал нам докладывать обстановку. В принципе, ничего страшного пока не произошло. Кто-то на третьем этаже хрущобы открыл дверь на балконе и стреляет из охотничьего ружья, перемежая какими-то криками. Из всех разрушений только побитые стекла да сбитые выстрелами ветки. Даже раненый оказался не результатом стрельбы, а просто порезавшийся осколками.

– Во-он там он, видите… Видите ярко-желтый балкон на четвертом этаже? – «Анискин» ткнул пальцем вверх. – Так балкон стрелка под ним, выходит, стреляет и снова уходит в комнату, – рассказывал мне Степан.

– Где начальник местного УВД? – спросил Иво.

Степан покраснел слегка, развел руками:

– Не можем дозвониться.

– А конторские?

– Эти выехали, ждем…

– Жителей дома эвакуировали? И вон тот, соседний.

– Не-ет… – Заруба совсем пал духом. – А надо?

Кругом раздолбайство. У кого-то сегодня полетят погоны. Что значит, не можем дозвониться?!

Мы поставили наш пепелац боком, опустили бронешторки. Я взял бинокль, принялся рассматривать указанное место. Обычный балкон обычной хрущевки. Скрытно не подберешься, поэтому надо момент подгадывать и дверь ломать. Того же мнения был и Незлобин.

– Идем в подъезд?

– Идите, – я нашел взглядом Пушкина: – А вы галопом вон в тот дом. – Я указал снайперам на соседнюю хрущобу. – Занимайте позицию на третьем этаже.

– Есть!

– Кто он, известно? – Иво вытащил из пепелаца раскладной стол, поставил стулья. Достал карту Люберец. Мне почему-то на память пришел стишок про люберов из будущего:

 
Нет у нас ни нацистов, ни панков.
Нам не надо кричать и брить виски.
Здесь под сорок у каждого банка.
Развернемся! Держись, мужики!
 

Да… в свое время мне любера пытались навешать люлей в тамбуре электрички. Пришлось дергать стоп-кран. Убегая от ментов, любера проорали кричалку. Там еще что-то матерное было в конце…

– Старик какой-то, – смущенно ответил милиционер. – Не успел еще со всеми познакомиться.

Нас прервал неразборчивый на таком расстоянии крик и два выстрела друг за другом. Вскинул бинокль, увидел седую всклокоченную шевелюру, майку-алкоголичку, которая тут же скрылась за осыпающимися остатками с крон стоящих рядом деревьев.

– Командир, могу его работать. Вижу хорошо и отчетливо, – в рации раздался голос Пушкина. Ай, молодец – одно нажатие спускового крючка, и обеспечена спокойная жизнь советских граждан.

– Гражданин начальник… – услышал я и обернулся.

Передо мной стоял невысокий, коротко стриженный, почти «под ноль» мужик в пиджаке, который в уголовной среде именуется клифт. Увидев, что на него обратили внимание, отрапортовал:

– Виталий Фролов, статья 144, часть вторая, три года, срок отбыл полностью. – Немного помявшись, он откашлялся и продолжил: – Митрич это наш, не надо валить его, пожалуйста.

– Фролов! Не мешай… – начал было Заруба, но был остановлен моим взглядом. Велел жестом бывшему уголовнику продолжать.

– Давеча ему сразу две малявы пришли. Его старые кореша с войны откинули сандали. Он их поминать стал, нас позвал, все чин чинарем, повспоминали за нафталин хорошо. А вчера еще одну принесли на ту же тему. Он, как прочитал, все сначала плакал, жалился, что похоронить брата по-хорошему не смог, и клялся, что памятник обязательно поставит. А потом как вскочит, достал волыну и давай в окно шмалять. И орет, что почести… Я с мокрушниками сроду не хожу, поэтому сразу оттуда ноги сделал.

К бывшему фронтовику пришла «белочка». Хорошо, что салютует погибшим, а не атаку фрицев отражает…

– Много пили? – поинтересовался я у Фролова.

– Много!

Я взялся за рацию. Команда Незлобина уже была на исходных. Ждали моей команды. Я вызвал еще раз Байкалова.

– Пушкин, а можно из этого стрелка «трехсотого» сделать? – спросил я нашего снайпера. Идея с пораскинуть мозгами деда на балконе совершенно потеряла свою привлекательность.

– Можно и «трехсотого», – прохрипела рация. – Попаду, куда надо. Принимаю заказы до одной тонны.

Ага, это он из фильма «Девчата» шутит. Мы недавно смотрели с Яной его по телевизору.

– Попади в плечо. Желательно, чтобы он к тебе боком был.

– Я, пожалуй, «скорую» вызову… – из «пазика» вылезла Лена, подхватила свой чемоданчик. – И подежурю до их приезда в квартире.

– Ладно, слушай приказ! – я опять взялся за микрофон. – Сейчас дедок выползает в очередной раз, и Пушкин его работает. Огонек, вы по моему сигналу взламываете дверь и доделываете остальное. Вопросы? Предложения? Нет, тогда готовьтесь.

Пока ждали дедка, приехало начальство. «Уазик», из которого вылез пузатый милиционер в фуражке, и «Волга» с мужичком в костюме и галстуке. Ясно, комитет и смежники. Иво пошел перехватывать местных, я же следил за балконом в бинокль. Дверь на улицу распахнулась, и тут же раздался выстрел СВД.

– Работаем! – проорал я в рацию Незлобину.

В доме бахнуло – штурмовики вынесли дверь. Вот ведь перцы! Почти все советские двери спокойно брал пожарный ломик или таран, но нет, надо обязательно бахнуть!

Судя по крику боли, Пушкин попал куда надо. А через минуту на балконе появился Незлобин, помахал рукой – мол, все пучком. Из меня как будто стержень вытащили – все-таки лучше самому штурмовать, не так волнуешься…

Я поднялся в квартиру, осмотрел «поле боя». Выбитая дверь, разбитые взрывной волной окна. Старика перевязывала Лена, рядом маячили два «громовца» на случай эксцессов. Но их и не могло быть – судя по комментариям Лены, пуля Пушкина раздробила плечевой сустав и контузила стрелка.

– Сорок третий Иж… – Незлобин притащил с балкона двустволку. – Патроны под картечь.

– И ведь не допросишь, – я посмотрел на старика. Мутные глаза, качающаяся голова. Его не пуля контузила – водка.

Все дальнейшее уже стало отдавать рутиной. Поручкался с приехавшими следователями, проводил «скорую» с дедком, написал очередной рапорт и подписал показания.

* * *

На обратном пути сел в салон к первому отделению, поднял животрепещущую тему.

– Маски на лица нужны.

– Какие маски? – удивился Иво.

– Защитные. Купим черные зимние шапочки, прорежем отверстия для рта и глаз.

Народ выпал в осадок.

– Зачем? – первым спросил Незлобин.

– Сегодняшний старичок не простой. Похож на бывшего вора в законе. Видели его наколки на руках? Да и корешок сразу объявился. А если бы мы дедка грохнули? А за ним не просто синяки стояли бы, а какие-то резкие дружки? Запомнили бы ваши рожи, а потом подкараулили. Ладно на вас нападут – боец «Грома» обязан уметь себя защитить. Иначе ему не место в группе. А если просто выследят и нападут на семью?

Тут то до наших дошло. Народ нахмурился, сжал цевье автоматов.

– Надо юристов комитетских поспрашивать, – Иво вздохнул. – Не по инструкции это… Работник правоохранительных органов не должен скрывать лицо. А если подозреваемый спросит удостоверение личности? Как он сверит фотографию?

Автобус задрожал от хохота.

– Так и вижу, как мы взрываем дверь в квартиру… – у Незлобина из глаз аж слезы потекли, – закидываем гранату, а там такой дедок: «…А ну-ка предъявите удостоверение!»

– Зря смеетесь. – Тоом был серьезен. – Всякие ситуации бывают. Вот предыдущая операция. Майор представлялся Крысанову. Заходил в Мавзолей без штурма, один…

Смех прекратился, народ задумался. Да, наша работа сложна и непредсказуема…

– Иво, – я наклонился к капитану, тихо произнес на ухо: – Надо сделать удостоверения разных коммунальных служб. Мосгаза, пожарных, врачей…

– Не уверен, что у них вообще есть удостоверения.

– Не важно. Иногда надо тишком пробраться в какое-нибудь помещение, осмотреться…

– Понимаю. Тут форма нужна. В «семерке» большой склад театрального реквизита, отберу нужную одежду.

– Держите ее прямо здесь, – я хлопнул по ящикам под ногами, – чтобы потом не искать.

* * *

По приезде на базу меня ждали сразу два посетителя. Первым оказался немолодой представительный милицейский майор в форме, с портфелем в руках. Вторым – долгожданный якут. Который выглядел якутом лишь наполовину и очень напоминал Алидина. Такие же, как у генерала, узкие глазки, высокий лоб с залысинами, желтые, прокуренные зубы.

– Байбал Иванович? – уточнил я и пожал руку. Потом познакомился с майором из МУРа – Владимиром Араповым.

– Я подожду… – майор кивнул в сторону якута. – Товарищ первым пришел.

– У нас тут очередей нет, – хмыкнул я и повел знакомить Байбала с коллективом. Коротко рассказал об истории группы, спросил ненароком, как тому удалось взять преступников в самолете. Причем без стрельбы и раненых.

– Да что там, – махнул рукой якут, – дело прошлое.

Скромный. Еще и по-русски без акцента говорит.

– И все же…

– Сказал, что топливо через час только привезут – вот вам ящик водки. Ну они и перепились. Попросили еще добавки. Я зашел, ткнул пистолетом главному под ребра – он один был только на ногах, потом отобрал оружие. Вот и вся история. Ничего героического.

На самом деле у этого низенького колобка – стальные яйца. Войти к бухим вооруженным зэкам…

Я сдал Байбала Тоому для дальнейшего инструктажа и обхаживания, вернулся обратно в свой кабинет. Такими темпами надо будет заводить приемную, секретаря. Количество документов постоянно увеличивалось, у меня на столе окончательно прописалась пишущая машинка, разноцветные карандаши, чтобы помечать важные вещи в приходящих циркулярах. Объем последних тоже вырос. Меня информировало МВД об оперативной обстановке в столице, я получал сводки КГБ – причем сразу от двух управлений. Седьмого и Девятого. Пришлось для всех этих документов ставить сейф и железную корзину, в которой я сжигал все ненужное. И не дай бог – уйти из кабинета, оставив бумаги на столе. Замполит пару раз заглядывал – изучал все орлиным взором. Поди и стучит куда положено.

– Чем могу быть полезен? – вернувшись к себе, я включил электрический чайник, предложил муровцу растворимый кофе или чай на выбор. Арапов выбрал кофе.

– Молока нет.

– Обойдусь. Я вот по какому вопросу. Я возглавляю отдел по особо опасным преступникам – убийцы, налетчики и так далее. К нам поступило указание от Щёлокова привлекать вас к захвату вооруженных бандитов.

– Да, это по нашей части, – покивал я.

– Я сначала скептически отнесся…

Майор что-то говорил, а у меня щелкнуло в голове. Я про этого Арапова слышал – помнится, к нам в ОМОН перевелся сотрудник, рассказывал про «черного полковника». Мол, один из лучших оперативников, ликвидировал банду, которую потом братья Вайнеры обзовут «Черная кошка», поймал маньяка Мосгаза… Короче, имел дело с самым дном криминального мира. Если кто-то в Союзе не знал, как найти и обезвредить каких-нибудь отморозков, он шел к Арапову. А тот, стало быть, теперь будет ходить ко мне.

Полковником он, похоже, еще не стал, но так все впереди.

– …Вы меня слушаете?

– Может, на «ты»? Хоть и служим в разных конторах, но работать придется вместе часто.

– Ну хорошо, Николай. Я повторяю свой вопрос – как вы, «Гром», собираетесь осуществить захват банды? Там шесть человек, все вооружены пистолетами, есть ружья. Они у меня сейчас как кость в горле. Сидят на своей малине под Ногинском, ждут чего-то…

– Какая фактура по ним есть?

«Черный полковник» передал мне папку, набитую бумагами. Ориентировки, выписки из уголовных дел, документы оперативного учета… Я быстро все просмотрел, задумался.

– Сделаем так. Сначала пошлем разведку. Посмотрим, что там да как. Аккуратно. Потом по крокам и по кадастровым планам мы сделаем макет их малины, проиграем захват с группой.

Арапов посмотрел на меня с уважением.

– Люди, смотрю, все там серьезные, уже отсидевшие не раз. Я так понимаю, ломится им всем вышка…

Я еще раз пролистал дело. Убийство инкассаторов, грабежи, налеты на квартиры богатых советских граждан. Большей частью из торговли. И тоже с убийствами. Фишка банды была в переодевании. Похоже, у главаря – некого Ягудова – был комплект милицейской формы. Представившись сотрудником МВД, он объявлял об обыске в доме какого-нибудь фарцовщика, приглашал подставных понятых из своих подельников. Ну и дальше из квартиры выгребали все ценности. Два фальшивых обыска закончились убийствами.

– Как на них вышли?..

– Проследили за любовницей главаря. Через нее всплыли некоторые вещи в розыске… Я бы и сам их взял. Дежурный взвод местной комендатуры плюс мои опера. Но теперь подули совсем другие ветры…

– И правильно подули. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Мы вышли из здания штаба, дошли до нашей «котельной». Тут тренировалось второе отделение. Мы поднялись на мостки, я дал Арапову солнцезащитные очки, купленные в «Березке», беруши. Засунул вату в уши сам. Потом, придерживая майора за ремень, скомандовал штурм. Закрыл глаза, переждал несильную вспышку и ослабленный грохот – Ильясов-младший научился делать учебные светошумовые гранаты.

Отделение работало по всему зданию сразу против пятерых «террористов». Без ножей – холостыми из автоматов. Сначала отрабатывали гранатами, потом шла перестрелка из-за штурмового щита. «Залетчики-террористы» в обмотанных головами портянках, отстреливались из-за баррикад. Но вяло и не долго – все-таки даже учебные гранаты не подарок.

– У тебя даже эвакуацию раненых отрабатывают? – удивился Арапов, когда все закончилось и мы спустились вниз.