Текст книги "Убийство с хеппи-эндом"

– Мира, Мира, иди сюда, смотри, кто к нам пришел!

Смуглое лицо Стаса стало почти землистым. Он оказался нервный. Нелегко все-таки вести двойную жизнь. Я следила за ним краем глаза. Все происходило, как в замедленной съемке. Он тихонько повернул голову в сторону собачки и отступил назад. В это время она все же принесла мне палку, и я громко сказала:

– Ах ты моя умница, ах ты моя красавица казахская.

И случилось невероятное, Стас развернулся и ушел в дом. Я возликовала, это была маленькая победа.

– Нет, ты видела, ты видела, как он перетрухал, это было нечто! – возбужденно проговорил Ваня.

– Я все видела, только что дальше? Он, наверное, сейчас звонит, вот бы узнать куда. Ручаюсь, что он говорит с сестрой.

– Нужно попробовать узнать.

– Как?

– Посмотрим по обстоятельствам. Давай продолжим игру.

Через несколько минут вышел, верней, выбежал Стас. Ваня, игравший со щенком, как бы невзначай налетел на него. Столкнуться с Ваней, скажу я вам, то еще удовольствие. Казалось, у Стаса затрещали кости. Это было, как в регби, только Ваня больше походил на асфальтоукладочный каток, чем на регбиста. Стас какое-то время был в нокауте, и Ване хватило этого времени, чтобы заменить его телефон на свой. Когда Стас поднялся, Ваня принялся извиняться и отряхивать его. Тот злобно посмотрел на него, даже сжал кулак, видимо, хотел ударить, но так и не решился. Связываться с Ваней – занятие небезопасное, и Стас решил ретироваться. Он уже садился в машину, когда его догнал Ваня и сказал, что он перепутал телефоны, когда они у них выпали, и снова принялся извиняться. Стас уехал, и я спросила Ваню:

– Ну что, успел посмотреть номер?

– Нет! – ответил он.

– Значит, ты напрасно его сшиб?

– Ничто не бывает напрасно, – философски ответил он.

– Ладно, не расстраивайся. Где Бони?

– На заправке, недалеко от дома.

– Тогда немедленно выезжаем!

Бони, загримированный под меня, ждал в зеленой «девятке». Мы поменялись местами. Краситься у меня не было времени, я только надела темный парик и помчалась в сторону Москвы за Стасом, благо дорога одна и у меня был кое-какой шанс догнать его. Правда, «помчалась», громко сказано, вожу я не очень хорошо, стаж у меня нулевой, машина чужая, а главное, не было с собой прав. Я так увлеклась погоней, что даже не думала об этих мелочах. И правильно делала, так как через несколько километров привыкла к машине, а она ко мне, и мое вождение стало почти сносным. На одном из светофоров мне удалось-таки догнать Стаса. Я расслабилась и повела машину, можно сказать, даже хорошо. Я кралась за Стасом на расстоянии двух машин, не глядя по сторонам, так как боялась его потерять, и поэтому не имела представления, где мы находимся. К тому же я привыкла воспринимать Москву как пешеход, а не как водитель.

Мы подъехали к какому-то старенькому скверику и остановились. Мне пришлось проехать чуть дальше в целях конспирации. Стас вышел из машины и сел на скамейку. Судя по всему, он кого-то ждал. На соседнем сиденье своей машины я обнаружила косметичку, объемистый тонкий джемпер и даже бинокль. Бони, как обычно, все предусмотрел. Быстро накрасив губы и нарумянившись, я была уверена, что теперь меня никто не узнает.

Время шло, но ничего не происходило. От безделья я принялась осматривать место встречи. Вокруг скверика располагались старые, очень уютные дома, возможно, даже представляющие историческую ценность. Был теплый летний вечер. На скамейках сидели хорошо одетые старики и старушки, вероятно, довольно состоятельные, рядом прогуливались их питомцы всевозможных пород, но все как один такие же древние, как и их хозяева. Напрасно Стас выбрал для встречи этот сквер, он здесь был как гладиолус среди одуванчиков, весь на ладони. Я уже начинала терять терпение, когда к Стасу подошла сгорбленная старуха. На ней был огромный старый свитер, длинная черная юбка и стоптанные туфли. Я прильнула к биноклю и принялась ее рассматривать. Обычная, ничем не примечательная пожилая женщина из тех, кто любит поболтать со случайными людьми: седые волосы, спрятанные под косынку, очки в старой оправе, тонкие сжатые губы, бледная кожа. Она что-то говорила Стасу, а тот с раздражением ей отвечал. Бедная, нашла с кем говорить. Стас не самый приятный собеседник, лучше б выбрала себе кого-то из своих ровесников, вон их здесь сколько. Я принялась рассматривать других стариков и поняла, что старушка отличалась от них не только тем, что одета была хуже, но и тем, что была она не маленькая и сухонькая. Крепкая, высокая, размер ноги тридцать девять, не меньше. Да и сутулится как-то странно. Похоже, она не из этих красивых домов. Зачем ей было тащиться сюда? Может, хочет подцепить себе старичка побогаче? Так что же тогда с молодым беседует, шла бы и очаровывала дедушек. Хотя для этой цели оделась она не очень привлекательно. Свитер старый, большой, как мешок, туфлям давно место на помойке. Видно, совсем бедность доконала. Я, не отрываясь, смотрела в бинокль. Бабка отошла от Стаса, наверное, поняла, с кем имеет дело.

Стас продолжал сидеть. Прошло еще немного времени, он вдруг поднялся и пошел к машине. Странно. Значит, его встреча не состоялась, почему-то сестра не пришла. А с чего я взяла, что должна была прийти именно сестра, может, он ждал кого-то по делу, а теперь поедет к ней. Тогда в путь! Сейчас одену припасенный Бони джемпер, вдруг придется выйти и подойти к объекту слежки ближе, нужно быть совсем неузнаваемой. Я натягивала свитер и думала: «Ну и мешок, неужели не нашлось размера поменьше! Где он его только откопал?» Потом повернула ключ в замке зажигания и тут же заглушила мотор. Боже мой! Разве можно быть такой глупой, слепой и бестолковой идиоткой! Мне даже за рыбками в аквариуме нельзя доверять присмотр, они все разбегутся, а я и не замечу. Это ж надо, быть на волосок от разгадки и так опростоволосится. «Старушка» в безразмерном свитере и была его сестра, только переодетая и искусно загримированная! Ну где были мои глаза? Они тупо пялились на подозреваемых и ничего не замечали. Только, когда объекты слежки удалились в неизвестном направлении, я прозрела. Все пропало! Стаса мне ни за что не догнать. Хотя, если мои подозрения верны, он теперь поедет домой, так как больше ему не с кем встречаться. Старушка-сестричка навсегда для меня потеряна, сейчас она, наверное, далеко от этого места. Что делать? Я решила позвонить Ванечке и рассказать о своем промахе. Я так убивалась и казнила себя, что Ваня едва успевал меня утешать. Потом сказал:

– Подожди, я посоветуюсь с Гелей.

– С кем? А я кто?

– Блин, ну ты вообще! Слушай, езжай домой срочно! Вот и Геля говорит, что если ты права, то сама скоро в этом убедишься.

– Хорошо, еду, поняла, наконец.

– Вот и чудненько, позвони.

– Когда?

– Когда приедешь! – с раздражением сказал Ваня.

– А, ну да.

Я тронулась в путь, и тут возникла настоящая проблема – я не знала, как и куда мне ехать. Сюда я ехала, следуя за Стасом, автоматически. В какую сторону мне катить теперь, даже не представляла. Я снова позвонила Ване и сказала, что заблудилась.

– Тысяча чертей, ты меня убиваешь! – воскликнул он.

– Что же мне делать? Я не умею ездить по Москве самостоятельно.

– Я так и знал, что ты что-нибудь учудишь. Выйди и посмотри название улицы!

– Точно! Бегу! Не отключайся!

Я вышла и прочла название на одном из домов.

– Теперь сиди там и никуда не рыпайся, – приказал Ваня.

Прошло минут сорок, и мои спасители в лице Вани и Бони прибыли. Я к тому времени стерла макияж, сняла парик и джемпер и стала прежней Ангелиной. Может, смена имиджа дурно повлияла, что я до такой степени отупела. Другой человек – другие мысли. Наверное, так и есть, утешила я себя и поделилась своим выводом с друзьями.

– Конечно, конечно, – сказал Ваня, – это не ты, это она – эта бестолковая брюнетка. Бывают люди не прозорливые, не то что ты, Гелечка, умница и красавица.

– Да, я такая! – согласилась я.

– Хорошо, что я не поехал, – сказал Бони. – Я бы ни за что не догадался, что это была его сестра. Не переживай, Геля, в подобных обстоятельствах тяжело сориентироваться. И ведь какое место выбрали! Комар носа не подточит. Умные, пройдохи.

– Что бы я без вас делала, дорогие мои. Спасибо вам.

– А главное, куда бы ты ехала?! Сидела бы здесь холодная, голодная, – снова начал шутить Ваня.

– Почему холодная? – удивилась я. – Лето на дворе, тепло, тем более что я в машине.

– Кстати, о машинах. Давайте меняться. Бони, возьми пока «девятку» себе, возможно, ты нам еще понадобишься. А лучше съезди и возьми другую, чтоб не мелькать на одной и той же, – сказал Ваня.

– Ты прирожденный полководец! – похвалила я его.

– А ты, горе, садись в «мерс» и не подлизывайся, – остановил он меня.

– Ладно, Ванька, сейчас на твоей улице праздник, можешь наслаждаться, – мирно закончила я начавшуюся было пикировку.

Ваня пожал руку Бони, и мы разъехались. По дороге он сообщил, что я оказалась права, у Стаса эта встреча действительно была единственной, они видели его машину, которая следовала в сторону дома Прохора.

– Ну что ж, хоть какое-то утешение.

Когда мы приехали, стало почти темно, и я пошла спать, сославшись на усталость.

Утром, уже одетая, я собиралась выйти из комнаты. Неожиданно дверь распахнулась, и появился Стас.

– Тебя не учили стучаться? – спросила я.

Не обращая внимание на мои слова, незваный гость прошел в комнату и сел в кресло, положив ногу на ногу. Он нагло улыбался, но при этом был напряжен, видимо, нервничал.

– Кажется, нам нужно поговорить, – ска– зал он.

Терпеть не могу, когда отвечают вопросом на вопрос, я окончательно рассердилась и приняла его манеру говорить.

– Ты так считаешь?

– Разве у тебя не появились вопросы ко мне? Может, объяснимся?

– Почему бы и нет?

– Тогда давай встретимся сегодня в 22.00. Возле нашего офиса есть уличное кафе «Визит», я буду ждать вас там.

– Кого «вас»?

– Тебя и Санчо Пансо твоего, Ваньку.

– Даже не знаю, смогу ли я прийти, – решила я поиграть на его нервах.

– Постарайся, а то хуже будет!

– Чего?! А ну, пошел вон, слизняк! Ты мне надоел. Не буду я с тобой разговаривать, а сразу пойду к Прохору и все ему расскажу.

Стас вскочил с кресла и вплотную подошел ко мне. Кулаки его были сжаты, лицо злое, но в глубине глаз я увидела звериный страх. Не знаю, как бояться звери, наверное, у них перед опасностью именно такой взгляд – затравленный, с ощущением неминуемого конца. «А… Боишься, гнида, – подумала я. – Других убивать не боялся, а за свою шкуру вон как дрожишь, до обморока».

Он с трудом справился с собой и сказал:

– У тебя нет никаких доказательств! Ты ничего не сможешь мне сделать!

– Вот и посмотрим! – блефовала я.

– Думаю, нам все же необходимо поговорить. Ты многого не знаешь, поэтому у тебя складывается ложное представление обо мне, – сменил тон Стас.

– И о твоей сестре, – добавила я и поняла, что задела его за живое: его красивое, порочное лицо побелело.

– Ты и о ней знаешь?

– Я знаю ВСЕ!

– Так вы придете? – почти заискивающе спросил он, снова перейдя на «вы».

– Хорошо, хотя не вижу в этом необходимости.

Стас с облегчением вздохнул.

– До вечера! – произнес он, уходя.

Я подошла к окну и задумалась. Что значит это приглашение? Может, они решили перетянуть нас на свою сторону, взять в сообщники? В любом случае, встреча обещает быть интересной. Наконец-то мы увидим Миру и возможно, они сами дадут нам дополнительную информацию о своих подвигах. Только придется ждать целый день. Черт! Надо было назначить встречу пораньше, до десяти вечера еще так долго. Нужно порадовать Ваню, сказать, что враги выкинули белый флаг и согласны на мирные переговоры. Значит, мы заставили себя уважать и считаться с нами. Не полная, но все же победа.

Сотовый телефон Ванечки не отвечал, а домашний я не знала. После безуспешных попыток связаться с ним я спустилась вниз и вышла на улицу. Утренний воздух был слегка прохладным, кое-где блестели капельки росы, и жизнь казалась прекрасной. Да ну их всех, этих мужчин. Сейчас позавтракаю, отпрошусь у Прохора и поеду к маме. До вечера дел никаких нет, стало быть я абсолютно свободна.

Из дома вынесли плетеную мебель и начали сервировать стол. Через несколько минут вышел Прохор.

– Уже проснулась? Ранняя пташка, молодец! Я тоже люблю раннее утро, когда все только начинает просыпаться, – сказал он.

– Доброе утро, Прохор Степанович! Не возражаете, если я с вами позавтракаю? – спросила я.

– Наоборот, буду рад. Присоединяйся!

Я решила, что успею посмотреть на Мирочку, мы совсем забыли о бедном щенке. Она, наверное, ночью озябла. На том месте, где стояла ее корзиночка, ни Миры, ни корзинки не было. Я представила самое ужасное и бросилась к Прохору.

– Вы не видели собаку?

– Нет, не видел. А разве у нас есть собака?

– Да, была. Мы ее вчера привезли, белая такая, Мира зовут.

– Давай спросим у Софьи Петровны, обычно она все знает.

Из дома как раз вышла Софья Петровна, и я в отчаянии бросилась к ней.

– Софья Петровна, миленькая, вы не видели Мирочку, щенка? Она куда-то исчезла.

– Ее перенесли в дом. Ночью на улице прохладно, а она маленькая, могла заболеть, – сказала она с упреком. – Сейчас распоряжусь, ее принесут.

Я с облегчением вздохнула и села за стол.

– Что ты так переполошилась из-за этой собаки? – улыбнулся Прохор. – Куда бы ей деться со двора?

– Сама не знаю, Прохор Степанович. Я подумала, что с ней что-то случилось.

– Что с ней может случиться здесь? Она что, такая ценная?

– О, вы даже представить себе не можете насколько!

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – снова улыбнулся Прохор.

Принесли Миру. Она вылезла из корзинки, потянулась, зевнула, стряхнула с себя остатки сна и подбежала к нам.

– Какая необычная собака, – сказал Прохор, – абсолютно белая.

Мира как будто поняла, что ее рассматривают, потому что начала гордо прохаживаться возле нас.

– Задавака! – сказала я.

– Смешная какая. Ну-ка, иди сюда, – позвал ее Прохор.

Мира подошла к нему.

– Смотрите, какие мы умные. Садись рядом, будем завтракать.

Мира села. Наши вчерашние уроки не прошли даром.

– Вот молодчина, уже и команды выполняет, действительно ценная собака.

«Интересно, – подумала я, – что бы сказал Прохор, если бы узнал, кому еще вчера принадлежала эта собака и какую роль играет она в моем расследовании». Не далек тот час, когда он все узнает, осталось только последнее дело – встреча со Стасом и его сестрой. Необходимо вывести их на откровенный разговор, чтобы подтвердить мои догадки. Стас прав, доказательств у нас нет, но надеюсь, уже сегодня вечером они появятся.

Я попросила Прохора Степановича разрешить мне сегодня съездить к маме.

– Ты ведь позавчера там была, – удивил– ся он.

«Да знал бы ты, где я была…» – мелькнуло у меня в голове.

– Ну, пожалуйста! До вечера дел никаких нет. Я очень скучаю по сыну.

– Поезжай. Но почему у тебя дел нет? Что, расследование закончено? И что будет вечером?

– Вечером можно будет поставить точку в этом деле.

– Вот как? Хорошо, кабы так. Дождись Ваню, он тебя отвезет.

– У него телефон не отвечает.

– Не волнуйся, приедет. Куда он от тебя денется.

В подтверждение его слов появился Ваня. Таким я его еще не видела. Выглядел он так, будто всю ночь не спал: помятый, потрепанный и казался больным. На щеках рыжая щетина, короткие волосы торчали в разные стороны.

– Ваня, что с тобой случилось? Ты ужасно выглядишь! – не удержалась я.

– Догадываюсь. Здравствуйте, Прохор Степанович, Ангелина! – вяло сказал он.

– Что-то в семье? – спросил Прохор.

– Да, как обычно, – ответил Ваня.

– «Как обычно», ты выглядишь лучше, чем сегодня, значит, произошло что-то не совсем обычное.

– Простите меня, я не хочу пока говорить на эту тему, – потупился Ваня.

– Тогда садись завтракать, а позже отвези Ангелину к матери, если в состоянии, а то я Анатолия попрошу.

– Нет, я сам, – сказал Ваня.

Он посидел с нами за столом, но к еде не притронулся. Позже Прохор уехал по делам, а мы с Ваней пошли в мою комнату.

– Ванечка, ну что случилось, – спросила я, – на тебе лица нет? Что-то с дочкой? С женой? Опять поругались?

– Геля, только не сегодня, прошу тебя. – Лицо его стало еще более несчастным. – Я узнал, что моя жена мне не верна. Это все, что я пока могу сказать. Остальное в другой раз.

– Хорошо, я не настаиваю. Сходи, прими душ. Хочешь, поспи, а я поеду к маме на такси. Или вообще не поеду, буду с тобой весь день. Ты не отчаивайся. Меня тоже муж бросил, видишь, я держусь, хотя знаешь как больно.

– Ты молодец. Только мой случай поужаснее твоего, ты даже представить не можешь насколько.

Всем брошенным супругам, кажется, что именно их ситуация самая драматическая, но если посмотреть вокруг, то становится очевидным, что бывают и более трагические жизненные истории. Ваню сейчас переубеждать бессмысленно, я сама недавно была в его шкуре, тогда мне мало помогли чьи-либо советы. С этой болью может справиться только время. Сейчас лучше переключить внимание Вани на что-нибудь другое и не оставлять его одного.

Когда он вышел из душа и привел себя в порядок, я сообщила о предстоящей встрече со Стасом и его сестрой. Даже эта новость не проняла его. Он отрешенно сказал:

– Хорошо, поедем. Только, как вчера, я с Бони, а ты следишь за Стасом.

– Что за ним следить, какой смысл, нам и так известно, куда он поедет.

– Послушайся меня, так будет вернее. Да и помощь Бони нам не помешает.

– Тогда пусть он следит за Стасом и в случае чего будет под рукой.

– Нет. Поступим, как вчера. Бони бу– дет тобой и едет со мной, ты следишь за Стасом. И не спорь, на другие условия я не согласен.

Похоже, что спорить с ним действительно было бессмысленно. Сейчас, когда он в таком состоянии, доказать ему, что нет никакого смысла в нашем маскараде, невозможно. Что ж, поедем гуськом: Бони и Ваня, Стас и я. На месте разберемся.

Это был замечательный день. Мама, Матвей и я были несказанно рады встрече. Даже Ваня слегка повеселел, глядя на нас. Матвейка повзрослел и стал немного выше. Я смотрела на него и не могла налюбоваться. После долгой разлуки и всего пережитого было приятно сознавать, что у меня такой чудесный сын. Он уже неплохо говорил, знал почти всех зверей, мог назвать многие предметы и пытался высказываться. Мы пошли в парк, где катались на карусели, фотографировались, ели мороженое. Потом я и Матвей спали рядом, обнявшись. Сын перед сном погладил меня по голове, сказал: «Мама хаошая». И уснул. Все мои заботы остались далеко, в другом мире, и мне так не хотелось возвращаться в него. Но нужно было заканчивать расследование. Мы уехали, когда Матвейка еще спал. Наверное, когда он проснется, подумает, что наше свидание ему приснилось. Мама перед отъездом спросила:

– Как у тебя дела? Данила не звонил? Мы так и не поговорили.

– У меня все хорошо, – ответила я. – Скоро заберу Матвея. Данила не звонил, но сейчас это не важно. Поговорим об этом позже.

– Ты уже разлюбила его?

– Не знаю, мама, я не думаю об этом, мне некогда.

– Это хорошо. Но выглядишь ты намного лучше, чем прежде, просто замечательно. У тебя роман?

– Что ты, мама? С кем?

– С Ваней, например. Он весьма достойный молодой человек.

– С Ваней мы просто друзья.

– Понятно, – сказала мама таким тоном, как будто я ее обманываю.

Мамы все одинаковые, у них свое представление о нашем счастье, и спорить с ними зачастую нет никакого смысла.

До ожидаемой встречи по-прежнему было еще слишком много времени, и мы решили заехать к Бони.

Маруся, заламывая руки, сообщила, что Борис Алексеевич сегодня в салон не приходил, позвонил и сказал, что у него дела.

– Какие могут быть дела, когда у него на сегодня записано так много клиентов. Многие из них, вы представляете, угрожали мне физиче– ской расправой, если я не найду его. А что я могу сделать? Он сказал, чтобы я его ни под каким предлогом не беспокоила. Клиентки беснуются, ни у кого не хотят обслуживаться, только у метра. Уволюсь к чертовой матери! За что мне все это!

Я попыталась успокоить ее:

– Дорогая, вы не волнуйтесь. Наверняка у Бориса Алексеевича были веские причины не прийти сегодня. Думаю, он оценит по достоинству вашу самоотверженность и щедро отблагодарит. А может, вам вообще закрыть салон, например, по техническим причинам и пойти домой отдохнуть? Я скажу Борису Алексеевичу, что это я посоветовала так сделать, он не будет сердиться. Думаю, это единственно верное решение, тем более что до конца рабочего времени осталось всего три часа.

– Вы правы, пойду-ка я домой. Устала чертовски. Метр – щедрый человек, он обязательно оценит мою стойкость, я знаю.

Так, успокаивая себя, Маруся засобиралась домой, а мы отправились искать Бони. И нашли его дома, он спокойно пил кофе.

– Ты почему не в салоне? Там твоя Маруся места себе не находит, чуть руки на себя не наложила, так ее донимают твои клиентки, а ты кофе пьешь! – возмутилась я.

– Марусю я отблагодарю, она молодец. А кофе я пью, чтобы немного расслабиться. Потому что устал как лошадь. Целый день ублажал женщин разных возрастов, занимаясь расследованием.

Мы с Ваней переглянулись и заулыбались.

– Каким это образом ты их ублажал? – спросил насмешливо Ваня.

– Ой, только не надо придираться к словам. Лучше бы я их ублажал тем способом, о каком вы подумали, наверное, было бы легче. А то пришлось к каждой искать подход, выслушивать бесконечные жизненные истории, дарить подарки, давать какие-то обещания. С ума можно сойти. Одна Вероника чего стоит!

– Думаю, уже мог бы привыкнуть, так как все время имеешь дело с женщинами, – сказала я.

– Ты о моих клиентках? К ним я привык, и потом, они меня слушаются, я для них авторитет, поэтому легко могу ими управлять. Но незнакомые женщины – это просто ужас какой-то. Я для них как исповедник, их истории бесконечны. Одного чаю я сегодня выпил литра четыре, не меньше, не лучшего качества, между прочим. У меня до сих пор во рту привкус запаренного веника. Даже кофе не помогает.

– А ты выпей коньяку, – предложила я.

– Точно, с лимончиком! – согласился Бони. – У меня есть отличный коньяк, мне подарила одна дама, владелица сети супермаркетов. Присоединяйтесь, выпьем, и я вам все расскажу.

– Все не надо, только главное, то, что тебе удалось узнать. А пить мы не будем. Мне и Геле еще придется вести машины. Сегодня будем действовать по вчерашнему сценарию. Ты взял машину? – спросил Ваня.

– Да, старенький «Форд». Во дворе стоит. Он мне, кстати, сегодня пригодился, я на нем одну даму домой отвозил, паспортистку из паспортного стола. Довольно ценную информацию от нее получил… – не унимался Бони.

– Успокойся, неси коньяк, – остановила я его.

Когда он вышел, Ваня сказал:

– Ничего, он сейчас выпьет и немного расслабится, а то, видишь, как его разбирает. Настрадался, бедолага.

Бони принес коньяк, лимон, немного бутербродов и все порывался рассказать о проведенном расследовании, но мы с Ваней всячески пресекали эти попытки до тех пор, пока Бони не успокоился. Тогда он сам сказал:

– Итак, вкратце. Я поговорил с новой бабушкой с пятого этажа. С Вероникой съездил в паспортный стол и узнал о хозяевах пустующей квартиры. Параллельно узнал там же… Внимание! О том, что с новой бабусей прописана еще дочка. Не буду говорить, чего мне это стоило.

– Не надо!!! – дружно сказали я и Ваня.

Бони посмотрел на нас с осуждением. Как же, он проделал такую работу, а мы не хотим его даже выслушать…

– Так вот, в результате моих умозаключений вырисовывается следующая картина. Вероника слышала какую-то возню на площадке в ту ночь, но что говорили и кто, она не поняла. В пустующей квартире давно никто не живет. Она на сигнализации, и ее уже несколько месяцев никто не посещал. И самое главное. Эта дочь, прописанная со старушкой, вполне могла находиться в ту ночь по месту прописки и убить Владимира, может, даже случайно. Не успел еще узнать фамилию, имя и отчество этой дочки. Завтра попробую проверить ее алиби.

– Браво, Бони, тебе нет равных, ты великий и терпеливый сыщик. Продолжай, и тебя ждет успех! – сказала я.

Бони слегка покраснел: лесть пришлась ему по душе.

– Я обязательно докопаюсь до сути, вот увидите, – заверил он нас.

– Охотно верим, – одновременно сказали мы с Ваней.

– Теперь, когда Бони нам все рассказал, давайте, обсудим предстоящий вечер, – предложил Ваня.

Мы еще долго говорили о назначенной встрече, о ролях, отведенных каждому, и просто ни о чем.

В 20.00 Бони и Ваня сели в «Мерседес» и поехали к Прохору, я, переодетая в тупую брюнетку, на стареньком «Форде» отправилась следом. Зачем вообще нужно было туда ехать? Это противный Ванька настоял на том, чтобы я следила за Стасом от самого дома Прохора, а так как самостоятельно я туда вряд ли бы смогла добраться, пришлось им меня сопровождать, вернее, мне следовать за ними. Оказалось, дорогу я уже почти запомнила, но несколько коварных поворотов все же могли завести меня совсем в другое место. Непрезентабельный «Форд», довольно старенький, пообтрепавшийся, проявил все достоинства иностранной машины, ехать на ней одно удовольствие. Двигалась она легко, без рывков, плавно поворачивала и слушалась меня. Я почувствовала себя лихим гонщиком и свободно перестраивалась из ряда в ряд, снижала и увеличивала скорость, даже ухитрялась разглядывать улицы.

Ребята въехали на территорию коттеджа, а я, как и вчера, осталась на заправке, издалека наблюдая за воротами в ожидании Стаса. Когда он выехал, я медленно последовала за ним. В 21.45 мы заехали на довольно многолюдную улицу и остановились. Стас вышел из машины и направился в какой-то погребок под названием «Пивная боцмана». Я удивилась. Ведь мы условились встретиться в другом месте. Может, решил выпить пивка, но сейчас пиво везде подают, в «Визите» тоже.

Прошло минут пятнадцать, а Стас все не выходил, и я заволновалась. Может, скрылся через черный ход, засек меня? Я забежала в бар. Стас сидел за стойкой и разговаривал с барменом. Боже мой, что происходит, почему он не торопится? Я побежала к машине, схватила сотовый и стала звонить Ване. У меня так колотилось сердце и дрожали руки, что я долго не могла нажать нужные кнопки. Наконец соединение состоялось, но Ваня не отвечал. Я звонила вновь и вновь, но он не отвечал. Нужно было срочно ехать к офису Прохора. Как? Я спросила у прохожего, он сказал, что это не очень далеко, и объяснил мне самый короткий маршрут. Я неслась как на пожар, но произошло нечто пострашнее пожара. Мои самые ужасные предположения подтвердились. Возле ка– фе толпились люди. Бони лежал лицом вниз, Ваня – на спине, рядом расплывалось огромное кровавое пятно. Я подбежала к ним.

– Ваня, Ванечка, что случилось?

Еле слышно он прохрипел:

– Это она, – и отключился.

В толпе обсуждали происшествие, и я поняла, что в Бони и Ваню стреляли. Значит, вот на какую встречу позвал нас Стас. Я почти праздновала победу, а они в это время планировали убийство. Но это будет последнее зло, которое они совершили. Я осталась жить, и я отомщу. Я уничтожу их. Вспомнив о Ванечкином пистолете, я незаметно вытащила его и спрятала под свой большой свитер.

Вдруг послышался стон и Бони зашевелился. Я перевернула его. Парик съехал, на лбу была огромная шишка, а лицо заплывало прямо на глазах. Я наклонилась к нему.

– Бони, родной, ты жив?

Он улыбнулся:

– Кажется, да. Только голова очень болит.

– Что произошло?

– Я не понял. Ваня почему-то сильно ударил меня головой, и я потерял сознание.

Увидев Ваню, спросил:

– Что с ним?

– Он убит, спасая меня, – сказала я.

– Кажется, меня тоже. Я сначала услышал, как что-то прожужжало, а потом он меня ударил об стол, наверное, хотел, чтобы я пригнулся.

Приехали «скорая помощь», милиция и Прохор. Ваню погрузили в «скорую» и увезли.

– Почему ты мне ничего не рассказала, я мог бы предотвратить это преступление, – спорсил Прохор, обращаясь к Бони.

Ответила я:

– Простите меня, Прохор Степанович, мы хотели окончательно разобраться во всем и тогда все рассказать. Вы ведь не верили мне.

– Не понимаю, – сказал он, глядя на меня. – Вы кто?

– Это я – Ангелина, а это мой друг. Ваня настоял, чтобы он поехал с ним на встречу вместо меня. Наверное, что-то чувствовал. Это ужасно, никогда себе не прощу.

– Немедленно садись в машину! – скомандовал Прохор. – Я сейчас все улажу с органами, тогда поговорим. Друга тоже прихвати. Сыщики!

Я и Бони, со стороны две странные личности, направились к джипу. Бони едва ковылял, глаза его опухли, кожа вокруг них почернела, кажется, такой синяк называется «синдром очков». Я, поддерживая его под руку и размазывая тушь по своему лицу, в дурацком одеянии плелась рядом. Бони дал мне ключи от «мерса». Я усадила его на заднее сиденье.

– Нужно закрыть твой «Форд», позже я отвезу его хозяину, – сказал он. Несмотря на сильный удар, он неплохо соображал, в отличие от меня. Я о «своей» машине совсем забыла.

Забрав из «Форда» свои вещи и спрятав в сумочку пистолет, я закрыла машину и вернулась обратно. Бони рассматривал парик.

– Смотри, что я нашел, – он протянул мне пулю. – Она застряла у меня в парике. Представляешь!

– Отдай ее мне!

– Зачем? – удивился он.

– На память.

Бони отдал мне пулю.

Пришел Прохор.

– Ну, я слушаю. Подробно, пожалуйста.

В его голосе слышались металлические нотки.

– Давайте отвезем моего друга домой, кажется, он неважно себя чувствует, и поговорим где-нибудь в спокойной обстановке, – сказала я.

– Опять тянешь резину?! – еще жестче воскликнул Прохор.

– Нет, хочу собраться с мыслями, да и мой друг здесь ни при чем.

Он включил двигатель, за нами тронулась еще одна машина, кого-то из прохоровской свиты.

– А как вы здесь оказались? – спросила я.

– Когда ты сказала, что все решиться сегодня вечером, я велел своим людям присматривать за вами.

– И тогда, когда мы ездили к маме?

– Да, и к маме тебя сопровождали, и к салону красоты, и к моему дому, а вот маскарад ваш проглядели. Тебя узнать совершенно невозможно, зато твой друг – вылитый ты. Как вам это удалось?

– Бони, его так зовут, настоящий мастер, он может все. Он из меня сделал красотку, я ведь была совсем другая. И в расследовании мне помогал. Он и Ваня – самые лучшие друзья, я бы без них пропала.

Я говорила, говорила, очень громко, почти радостно, и при этом дрожала как осиновый лист.

Прохор неожиданно остановил машину, но еще более неожиданно дал мне пощечину. Я так обиделась, что тут же зарыдала. Поток слов, часто бестолковых, прервался.

– Вот и молодец, – сказал Прохор. – Теперь лучше?

Мне действительно стало лучше. Прошел озноб, я стала вполне адекватна.

– Спасибо, – тихо сказала я и еще тише, боясь услышать ответ, спросила: – Ванечка умер, да?

– Нет, он жив. Пуля прошла навылет, задела артерию на шее, очень большая потеря крови. Вот все, что известно на данный момент. Мои люди отправились в больницу и будут подробно докладывать о его состоянии. Надеюсь, выкарабкается, он крепкий.