Текст книги "Две интерпретации Марксовой формулы стоимости. Рабочая сила не товар"

Как мы увидели, «специфичность» товара рабочая сила состоит далеко не в одной его особой способности производить в процессе его потребления стоимость большую, чем стоимость затраченных на его производство средств (естественное свойство труда создавать новую стоимость, присоединяемую к уже существующей стоимости, Маркс назвал специфическим потребительским свойством «товара» рабочая сила и свойством одной из частей авансированного капитала «самовозрастать»).

С какой стороны ни подойди к рабочей силе, мы видим её отличие от всех товаров. Искусственность называния рабочей силы товаром настолько явная, что прибавление эпитетов «специфический», «своеобразный», «особый», «уникальный» и т. д. не может её замаскировать. Противоречий много, и ликвидировать их нельзя, заменив слово «противоречие» на слово «специфичность».

Итак, первую интерпретацию, в которой рабочая сила считается товаром, необходимо признать негодной, так как она противоречива, и Марксову, соответственно, – тоже. Верной нужно признать вторую интерпретацию, в которой рабочая сила не товар и нет переменного капитала.

Замечание. О диалектике. Доказательство ошибочности (ложности) любых суждений, умозаключений основывается на обнаружении их противоречий действительности – или непосредственным сравнением с действительностью, или путём выявления в рассуждениях формально-логических противоречий.

Возможный контраргумент, что противоречия неотъемлемая часть нашего мира, поэтому наличие противоречия не свидетельствует об ошибке, является ложным. В природе есть диалектические противоречия. Они – объективные противоречия самой действительности, как противостоящие, борющиеся друг с другом свойства, тенденции, моменты какого-то объекта, что является источником движения, изменения, развития. Но в природе нет логических противоречий. Они – субъективные противоречия, то есть ошибки нашего мышления. Если человек утверждает одно, а потом то же самое (в тех же отношениях, в тех же условиях и т. д.) отрицает, то это однозначно свидетельствует об ошибке в его рассуждениях. Нарушать законы логики не позволено никому, даже Марксу.

Никаких других методов доказательства ложности рассуждений, кроме выявления в них логических противоречий, не существует. Если отрицать логические противоречия, называя все противоречия диалектическими, то вообще нельзя будет говорить ни об истинности, ни о ложности никаких утверждений, ничего нельзя будет ни доказать, ни опровергнуть, и все научные споры надо будет прекратить, потому что достаточно будет лишь произносить «волшебные» слова «диалектика» и «диалектический метод», чтобы парировать любое возражение оппонента, указывающего на противоречие в ваших мыслях. Нельзя ликвидировать логическое противоречие, используя диалектику. Диалектика не отвергает логику, антиподом диалектики является метафизика, а не логика. Диалектика без логики – это не диалектика, а софистика.

«Тот, кто допускает элементарные ошибки в мышлении, кто не умеет мыслить логически последовательно и непротиворечиво, тот не сумеет мыслить и диалектически. Он не увидит разницы между софистикой и диалектикой и сочтёт релятивизм за диалектику» (Кедров, 1962. С. 70).

К диалектическим противоречиям относятся, например, противоречие между изменчивостью и наследственностью, противоречие интересов пролетариата и буржуазии. Это действительно существующие противоречия. Но, например, противоречие между законом стоимости и законом прибавочной стоимости (возникновение прибавка у одного из участников товарообмена) – это логическое противоречие, противоречие в голове, а не в действительности, свидетельствующее о ложности как минимум одной из исходных посылок.

Все противоречия, доказывающие ложность представления о рабочей силе как товаре, – логические. В них нельзя выделить противостоящие друг другу объективно существующие свойства, тенденции, моменты какого-то объекта, явления. Так, утверждение «буква v в формуле – это старая стоимость» и утверждение «буква v в формуле – это новая стоимость» не две разные стороны какого-то объекта, не две тенденции, борющиеся друг с другом, а два логически противоречащих друг другу утверждения, одно из которых, по закону непротиворечия, обязательно ложно. Высказывания «все издержки на производство товара входят в его стоимость» и «издержка на покупку рабочей силы не входит в стоимость товара» логически противоречат друг другу, и одно из них ложно. Утверждения «между капиталистом и наёмным работником отношение товарообмена по закону стоимости» и «между капиталистом и наёмным работником отношение эксплуатации» логически противоречат друг другу, и одно из них ложно.

Придание преувеличенного значения так называемому «диалектическому методу» (якобы нельзя понять «Капитал», не проштудировав «Науку логики» Гегеля) в ущерб обычной логике сослужило плохую службу: произошёл неизбежный уход в сторону паралогизмов и софистики, под ослепляющей мишурой диалектики не были замечены ошибки (логические противоречия) в Марксовых рассуждениях. (Может быть, ошибки были замечены, т. к. их, на мой взгляд, трудно не заметить, но по определённым причинам никто о них не говорил и не писал.)

Нет никакого отдельного, особого, «диалектического метода», а есть один, общий, научный метод исследования, включающий в себя в том числе, наряду с формальной логикой, принципы взаимосвязи явлений, развития и т. д. Ленин в работе «План диалектики (логики) Гегеля» написал о логике, диалектике и теории познания: « […] не надо 3-х слов: это одно и то же» (Ленин, 1969. С. 301).

Генезис ошибки Маркса

Не Маркс первый сказал о товарообмене между капиталистом и наёмным работником, о таковом говорили ещё его предшественники, начиная с А. Смита и Д. Рикардо и заканчивая Д. Мак-Куллохом и Дж. С. Миллем. Маркс принял их утверждение за само собой разумеющуюся истину. Оставался не до конца решённым вопрос, что именно продаёт наёмный работник капиталисту и как при этом образуется прибыль капиталиста.

Проблему – как совместить закон стоимости, предполагающий стоимостную эквивалентность обмена товаров, и закон прибавочной стоимости, предполагающий возрастание стоимости в результате этого обмена, Маркс стал решать, и, как ему казалось, решил, идя по неверному пути. Между капиталистом и наёмным работником нет обмена по закону стоимости, поэтому означенная проблема ложная.

Вспомним некоторые сведения из методологии науки. Научные дескриптивные утверждения бывают: 1) Выводимые (доказываемые) логически (дедуктивно) из некоторых принятых за истину положений. Истинность выводимых заключений обусловлена истинностью посылок. 2) Индуктивные обобщения, представляющие собой предположения, догадки, требующие последующего подтверждения, а именно отсутствия противоречий с наблюдениями и другими положениями, принятыми за истину. Служат они для того, чтобы объяснять (выводить из них) уже известные явления и предсказывать новые следствия. 3) Факты – предложения, фиксирующие эмпирическое знание, относящееся к непосредственно наблюдаемым событиям, явлениям. Факт всегда истинен, истинность его удостоверяется непосредственно наблюдением. Фактами являются, например, такие результаты наблюдений: рабочий приходит на работу и через какое-то время уходит, в промежутке он производит какие-то продукты, в конце месяца на счету у него оказывается некоторая сумма денег… – всё это факты.

Наёмный работник продаёт свою рабочую силу капиталисту – это не констатация факта. Никто никогда не обнаруживал эмпирически (наблюдением, экспериментом) факт продажи рабочей силы. И Маркс не обнаруживал. Утверждение о продаже-покупке рабочей силы есть теоретическое «открытие». Наём рабочей силы совсем не очевидно то же самое, что покупка рабочей силы, чтобы одно можно было с полным правом назвать другим, и считать второе фактом. Наём рабочей силы – факт, купля-продажа её – нет. Называние чего-либо чем-либо требует совпадения всех перечисленных в определении – существенных, определяющих – признаков, а не простого внешнего сходства.

Итак, утверждение о продаже наёмным работником своей рабочей силы капиталисту – это умозаключение вида 1 (дедукция) или 2 (индукция).

Капиталисту нужны средства производства. Капиталисту нужна рабочая сила. Капиталист покупает средства производства. Можно ли отсюда сделать логический вывод, что капиталист покупает рабочую силу? Нет. Для такого вывода необходима ещё одна, общая посылка (большая посылка), что капиталист покупает всё необходимое. Но в этой большой посылке скрыто утверждение, что капиталист покупает рабочую силу. То, что мы хотим доказать, уже содержится в посылке. Это логическая ошибка «доказательство через то же самое», или «порочный круг». Никаких доказательств утверждения о существовании товарообмена равного на равное между капиталистом и наёмным работником мы не найдём ни у Маркса, ни у его предшественников, ни у преемников, – они просто декларируют, что такой товарообмен есть, что он должен быть.

Маркс в попытке объяснить образование капитала (прибавочной стоимости) на самом деле исходил из индуктивного предположения, взятого за постулат, что все отношения людей в процессе капиталистического общественного производства, или, по крайней мере, большинство, есть отношения товарообмена по закону стоимости.

Маркс: «Если бы мы пошли дальше в своём исследовании и спросили себя: при каких условиях все или, по крайней мере, большинство продуктов принимает форму товара, то мы нашли бы, что это происходит лишь на основе совершенно специфического, а именно капиталистического способа производства» (Маркс, 1960. С. 180).

Он видел, что повсеместно происходит товарообмен, и сделал индуктивное обобщение, что товарообмен является сутью производственных отношений при капитализме, что вообще можно считать, что при капитализме кругом один товарообмен и ничего кроме товарообмена, что стоимость из рук в руки при капитализме переходит только в результате эквивалентного обмена стоимости на равную стоимость (а все случаи не эквивалентного товарообмена – это незначительные, не влияющие на суть, возмущения). Исходя из этого постулата, капиталист и рабочий тоже должны совершать товарообмен эквивалента на эквивалент. Тем более, что наблюдения окружающей действительности об этом якобы свидетельствуют: если бы пролетарий не нанялся к капиталисту, то и зарплаты у него не было бы, – отсюда «вывод», что эту самую зарплату он получает от капиталиста в обмен на что-то, на какой-то товар, причём всегда имеющийся у рабочего (так как у рабочего нет ничего кроме собственной рабочей силы, то сам себя, свою рабочую силу, он и продаёт).

Маркс положил, что обмен обязательно совершается по закону стоимости, он поставил задачу объяснить образование прибавочной стоимости на основе положения о товарном обмене эквивалентов: «Превращение денег в капитал [образование прибавочной стоимости – А. Т.] должно быть раскрыто на почве имманентных законов товарообмена, т. е. исходной точкой должен послужить нам обмен эквивалентов. Наш владелец денег […] должен купить товары по их стоимости, продать их по их стоимости и всё-таки извлечь в конце этого процесса больше стоимости, чем он вложил в него [выделено мной. – А.Т.]» (Маркс, 1960. С. 176).

Но любое индуктивное умозаключение есть всего лишь предположение, а поэтому может оказаться ложным.

Проблема возникла в том, что, как правильно показал Маркс, от обмена эквивалентов прибавочная стоимость появиться не может: «Если обмениваются товары или товары и деньги равной меновой стоимости, т. е. эквиваленты, то, очевидно, никто не извлекает из обращения большей стоимости, чем пускает в него. В таком случае не происходит образования прибавочной стоимости» (Маркс, 1960. С. 171).

Вместо того чтобы отказаться от представления о товарообмене стоимостных эквивалентов как источнике прибавочной стоимости, чего требует обычная логика (повторим сказанное ранее: раз в результате обмена равного на равное прибавочная стоимость не может возникнуть, значит, она возникает не в результате обмена равного на равное), он решил примирить две непримиримые вещи: «Итак, капитал не может возникнуть из обращения и так же не может возникнуть вне обращения. Он должен возникнуть в обращении и в то же время не в обращении» (Маркс, 1960. С. 176).

Под обращением понимается товарное обращение, обмен эквивалента на эквивалент. В предисловии к первому изданию «Капитала» Маркс пишет: «Предметом моего исследования в настоящей работе является капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена» (Маркс, 1960. С. 6). Маркс написал слово «обмен», а не «распределение», не «потребление». Тем самым он с самого начала исследования сузил поле зрения, исключил из рассмотрения возможные случаи присвоения продукта чужого труда без всякого эквивалентного возмещения, без отчуждения продукта своего труда: «До сих пор мы знаем только одно экономическое отношение между людьми – отношение товаровладельцев, в котором товаровладельцы присваивают чужой продукт труда только путём отчуждения своего собственного» (Маркс, 1960. С. 119).

Есть только два вида движения стоимости из рук в руки с результатом её присвоения: 1) прямое отчуждение (одностороннее движение стоимости: отъём, воровство, кража, грабёж, дарение, потеря одним и нахождение другим…) и 2) взаимное отчуждение (обмен, в частности купля-продажа). Отъём чужого, даже если он происходит на регулярной основе, Маркс безосновательно, произвольно не относит к экономическим отношениям, он его даже не упоминает как возможный (что удивительно, ведь в прямом отчуждении и состоит суть эксплуатации!). И поэтому совершает ошибку.

«[…] откуда происходит эта прибавочная стоимость? Этот вопрос необходимо разрешить, и притом чисто экономическим путём, исключив всякий обман, всякое вмешательство какого-либо насилия, формулируя вопрос следующим образом: каким образом можно постоянно продавать дороже, чем было куплено, даже при условии, что равные стоимости постоянно обмениваются на равные?» (Энгельс, 1961б. С. 209).

Вопреки общеметодологическому требованию к исследователю не упускать ни одно из возможных объяснений изучаемого явления (рассматривать все возможные версии), Маркс, разрабатывая теорию прибавочной стоимости, изначально определял отношения капиталиста и наёмного работника только как товарообмен эквивалентов, упустив из виду возможный (не являющийся невероятным, а поэтому не могущий быть исключаемым) вариант отношения прямого отчуждения (или, что то же самое, если оно является внешне в виде обмена, – отношение неэквивалентного обмена). Поэтому ему пришлось примирять непримиримое: эксплуатацию как одностороннее отчуждение и товарообмен как взаимное отчуждение, в результате чего им была построена искусственная теоретическая конструкция со множеством противоречий, главной, основополагающей выдумкой в которой является «товар рабочая сила».

Не было никакого смысла так долго, подробно и многословно, как это сделал Маркс, рассматривать вопрос доказательства невозможности возникновения прибавочной стоимости в результате обращения, – потому что это очевидная вещь. Трудовая теория стоимости (теория трудовой стоимости) основывается на том, что стоимость создаётся трудом. Прибавочная стоимость – это тоже стоимость. Так как сам капиталист не создаёт стоимость (не трудится), то возникнуть она у него может только в результате присвоения продукта чужого труда. Проще некуда.

Придумывать сложности с продажей-покупкой «товара» рабочая сила Марксу пришлось, чтобы удовлетворить изначально ложному постулату о существовании товарообмена между капиталистом и наёмным работником на основе закона стоимости. Целеполагающий вопрос, который задавал себе Маркс, звучал примерно так: Как бы умудриться выдумать, что именно продаёт рабочий капиталисту, причём строго по закону стоимости, чтобы при этом образовывалась прибавочная стоимость?

В наиболее общем виде можно сказать, что Маркс, находясь в исторической научной традиции своего времени, имеющей по сравнению с сегодняшним днём менее строгие стандарты, не соблюл один из главных принципов логически правильного мышления – принцип достаточного основания, выражающий требование доказывать, обосновывать любое выдвигаемое утверждение: часть его утверждений (между капиталистом и пролетарием существует обмен на основе закона стоимости, рабочая сила товар…) не обоснованы в достаточной (для утверждения об их истинности) мере.

Замечание. О философии. В незамечании ошибок сыграл свою отрицательную роль уклон в философствование, характерный для научных работ прошлого и, к сожалению, имеющийся до сих пор в общественных науках, в ущерб общенаучной методологии (см. Замечание. О диалектике). Исторически происходило так, что на начальном этапе становления научных теорий отсутствие знания замещалось философскими размышлениями, а в науке здесь имеется этап научных гипотез, не требующий обращения к философским аргументам; материализм, причинность и пр. – настолько фундаментальные принципы, что приняты по умолчанию; противоречить им нельзя, но сами по себе они не способны объяснить какое-то частное явление, каким является например, образование прибавочной стоимости. Этому философическому уклону может быть объяснением, кроме инерции традиций и сложности предмета изучения, также классовый характер общества, толкающий как минимум одну из сторон к философскому пустословию вместо строгих доказательств и, как следствие, к релятивизму. Предвидя возражения, считаю нужным сказать, что я выступаю не против философии вообще, а против замещения стандартной научной методологии выдуманными философскими методами, и что это небольшое замечание не подкреплено доказательной базой, а представляет собой лишь предположение, оценочное суждение, частное «мнение».

О роли и значении в марксизме представления о рабочей силе как товаре

Представление о рабочей силе как товаре, покупаемом капиталистом, не является необходимым для трудовой теории стоимости и доказательства эксплуатации как безвозмездного присвоения продукта чужого труда (прибавочной стоимости). Вторая интерпретация не использует понятие о рабочей силе как товаре, при этом она нисколько не противоречит трудовой теории стоимости (более того, основывается на ней), нисколько не отрицает наличие эксплуатации, а напротив, выявляет её нагляднее, потому что она не скрыта за представлением о купле-продаже рабочей силы.

Представление о рабочей силе как товаре не обладает никакой теоретической (объяснительной, эвристической) ценностью. Поэтому следующие слова Маркса следует считать ошибочными: «Вся система капиталистического производства основывается на том, что рабочий продаёт свою рабочую силу как товар» (Маркс, 1960. С. 440—441). Нет, не основывается. Капитал прирастает не потому, что капиталист покупает рабочую силу, а потому, что капиталист забирает безвозмездно результат труда рабочего. Маркс выкинул издержку на покупку рабочей силы из формулы стоимости, что свидетельствует о том, что «купля-продажа рабочей силы» не нужна для объяснения превращения денег в капитал.

Купля-продажа рабочей силы не краеугольный камень политической экономии капитализма, а выдумка с целью подогнать описание капиталистического способа производства под абсолютно товарное, в котором есть только эквивалентный обмен стоимостей.

Капиталист, в полном соответствии с Марксовой всеобщей формулой капитала Д – Т – Д ́, может из денег сделать ещё большие деньги, только проведя их через товарную форму. Он покупает средства производства – товар Т (капитал из денежной формы превратился в товарную). Потом он должен продать товар, но не тот же самый, как можно ошибочно понять из этой краткой формулы (Маркс, вводя её, как минимум пять раз пишет, что покупается и продаётся «один и тот же товар», «тот же самый товар»), а совсем другой – полученный из первого присоединением к нему труда наёмного работника и, соответственно, увеличившийся в стоимости на величину (v + m), часть v из которой отходит наёмному работнику в денежной форме зарплаты, а часть m – капиталисту. В итоге капитал прирастает на величину m. Как видим, спокойно обошлись без продажи-покупки рабочей силы и без понятия переменного капитала.

Всеобщая формула капитала Д – Т – Д ́ отличается от формулы простого товарного обращения Т – Д – Т ́. Если второе – чистое обращение (стоимости Т и Т ́ равны), то в первой формуле есть, но скрыт, этап производства новой стоимости, нового товара (стоимости Д и Д ́ различны, Д<Д ́, из-за того, что новый труд присоединил новую стоимость к старой). Развёрнутую формулу, включающую производственную стадию, Маркс даёт в 1-й главе 2-го тома «Капитала». Товар Т должен превратиться в процессе производства в другой товар, Т ́ – большей стоимости, путём присоединения к нему нового труда (из досок, гвоздей в результате приложения труда получается табуретка большей стоимости, чем стоимость исходных деревяшек и гвоздей).

Формула капитала в развёрнутом виде: Д—Т…Пр…Т ́– Д ́. Марксово развёртывание Т в сумму Р (рабочая сила) и Ср (средства производства), как доказано выше, ложное.

Конечно, нельзя получить прибавочную стоимость вне обращения, но не надо запутывать читателей, выдвигая обращение на первый план и запрятывая, скрывая за ним процесс производства Т – Т ́, называя его производственным потреблением капитала (купленного товара), и, соответственно, скрывая настоящий субъект производства (производит стоимость рабочий, а не капитал).

С одной стороны, Маркс указывает, что есть внешняя видимость: «Таким образом, Д – Т – Д ́ есть действительно всеобщая формула капитала, как он непосредственно проявляется в сфере обращения [выделено мной. – А. Т.] (Маркс, 1960. С. 166). С другой стороны, остаётся в плену этой формулы, говоря совершенно серьёзно, что капиталист на самом деле, а не лишь видимым образом, потребляет купленный им товар, результатом чего становится прирост первоначальной стоимости: один из товаров обладает чудесным (специфическим, уникальным) свойством при потреблении создавать стоимость. Маркс как бы забывает, что стоимость создаётся трудом. В описании «самовозрастания» капитала получается своего рода эклектика: видимость и сущность перемешаны и трудно отделить одно от другого.

Функционирование некоторой массы товаров как капитала («самовозрастающей» стоимости) может происходить только в результате отъёма (прямого отчуждения) капиталистом результатов чужого труда (созданной наёмным работником прибавочной стоимости, присоединяемой к первоначальному авансированному капиталу). Внешняя видимость якобы осуществляющегося по закону стоимости, то есть справедливого, товарообмена между капиталистом и наёмным работником не может отменить этой истины. Но может её маскировать.

Представление о рабочей силе как товаре скрывает сущность взаимоотношений эксплуататора и эксплуатируемого – эксплуататорскую сущность.

«Он [собственник рабочей силы. – А. Т.] и владелец денег встречаются на рынке и вступают между собой в отношения как равноправные товаровладельцы, различающиеся лишь тем, что один – покупатель, а другой – продавец, следовательно оба – юридически равные лица» (Маркс, 1960. С. 178).

«То обстоятельство, что дневное содержание рабочей силы стоит только половину рабочего дня, между тем как рабочая сила может действовать, работать целый день, что поэтому стоимость, создаваемая потреблением рабочей силы в течение одного дня, вдвое больше, чем её собственная дневная стоимость, представляет лишь особое счастье для покупателя, но не составляет никакой несправедливости по отношению к продавцу» (Маркс, 1960. С. 205).

Любое ложное теоретическое положение не может играть положительной роли в теории. Ложное представление о рабочей силе как товаре, покупаемом капиталистом, имеет отрицательное значение для марксистской политэкономии: оно не выявляет действительные механизмы эксплуатации, а скрывает их. Теория прибавочной стоимости построена не благодаря, а вопреки этому представлению.