Текст книги "Наследство"

– А кто-нибудь не пытался навести справки, расспросить того же Робинса, куда он увёз бедную даму? – спросила миссис Симмонс.

– А я разве вам не сказала? – удивилась старуха. – Робинс в тот же день, когда вроде бы отвёз её на станцию свернул себе шею, упав с лошади.

Глава 8. Разгадка

Спит леди! Пусть покойно спит,

Пусть небо спящую хранит!

И сновиденья вечно длит

На ложе, прежнего печальней,

В иной и столь священной спальной!

Господь, продли ей сон вовек,

Не дай открыть смеженных век,

Умерь ночных видений бег!

Пусть вечно спит! Покойно спит!

Пусть небо спящую хранит!

Эдгар А. По

После ухода гостьи миссис Симмонс с дочерью остались сидеть в гостиной. Небо полностью затянули тучи, пошёл долгий нескончаемый дождь. В комнате стало холодно, темно и неуютно. Дел по дому накопилось множество, но обе хозяйки никак не могли заставить себя чем-нибудь заняться. Всё валилось из рук, ничего не хотелось делать. Миссис Симмонс взялась было за рукоделие, но быстро его бросила и сидела в кресле, зябко кутаясь в любимую шаль, Лиз задумчиво смотрела в окно на дождь. Обеих одолевали мрачные мысли, навеянные жуткими рассказами старой миссис Бэнкс. Но обе боялись в этом признаться.

– Как ты думаешь, – наконец нарушила молчание миссис Симмонс, – эта старушка ничего не придумала? То, что она наговорила ужасно, но, может, это просто её домыслы?

Она с надеждой посмотрела на дочь.

– Доктор Хейлсворт сказал, что она одна из самых здравомыслящих его пациенток, и у неё прекрасная память. Если уж кто и помнит, что здесь происходило, то это как раз она, – отозвалась Лиз.

– Жаль, – вздохнула миссис Симмонс. – Я надеялась, что она всё выдумывает, как наши с тобой знакомые. Помнишь, старую мисс Филлипс и её сестру? Какие ужасы они нам рассказывали про средневековый замок, в котором жили в детстве? А потом оказалось, что это они пересказывали любимую книжку, добавив ещё и своих фантазий.

– Боюсь, что миссис Бэнкс ничего не выдумала, – вздохнула Лиз.

– Я тоже этого боюсь, – сказала мрачно миссис Симмонс и плотнее закуталась в шаль. – Как неприятно сознавать, что один из твоих родственников – убийца!

– У всех убийц есть родственники, – снова вздохнула Лиз.

Повисло тягостное молчание. Обе хозяйки сидели тихо, вздрагивая от каждого шороха. А шорохов, как им казалось, в доме сильно прибавилось.

– Послушай, Лиз, – обратилась к дочери миссис Симмонс, нервно обернувшись: ей почудилось, что в углу мелькнула какая-то неясная тень, – а тебе не кажется, что все наши неприятности начались именно после того, как мы снесли эту проклятую беседку? Птицы по ночам кричат, тени мелькают. А теперь и несчастья всякие…

Лиз оторвалась от созерцания бегущих по стеклу капель:

– Очень может быть, матушка. Очень может быть. Только я не знаю, в чём именно тут дело.

– И посоветоваться не с кем! – с досадой сказала миссис Симмонс и попыталась устроиться поудобнее в кресле. – Наш добрый викарий списывает всё на расшалившиеся нервы. А при чём тут мои нервы, если кипятком обварилась кухарка?

Она с нетерпением посмотрела на часы:

– Как же медленно тянется время! Подождём доктора, попробую поговорить с ним. Заодно и микстуру от мигрени попрошу, что-то у меня опять голова разболелась.

– Давайте я вам чаю горячего принесу, – вскочила Лиз. Она тоже с нетерпением ждала доктора. И практически по тому же поводу.

– Ладно, неси, – милостиво разрешила миссис Симмонс. – А я потом попробую заснуть, может, и голова пройдёт.

Доктор появился только с наступлением вечера, усталый, измученный. Сразу же извинился за поздний визит:

– Простите, никак не мог раньше. Пациент, знаете ли…

– Мы всё понимаем, – сказала миссис Симмонс. Заснуть ей до прихода доктора так и не удалось: сначала в стене громко пищали мыши (или не мыши, как со страхом подумала Лиз). Потом ветром распахнуло окно на втором этаже, и старая прогнившая рама с грохотом обрушилась вниз. Поэтому миссис Симмонс выглядела нервной, расстроенной и слегка испуганной.

– У нас к вам очень серьёзный разговор, к моему большому сожалению, – сказала она, теребя кисти шали. – Но сначала посмотрите нашу кухарку, кажется, ей стало хуже.

К серьёзному разговору приступили уже позже, после осмотра кухарки. Пожилая женщина жаловалась, стонала и клялась, что ничего подобного за 20 лет работы с ней не случалось.

– Это всё этот проклятый дом, – добавила она под конец зловещим голосом. – Нет здесь никому покою и не будет!

Лиз, которая провожала доктора в комнатку кухарки, при этих словах вздрогнула. А экономка, присутствовавшая при осмотре, прикрикнула на больную:

– Прекрати стонать, Эванс! Не пугай молодую госпожу. А то ты у меня тоже лишишься покоя.

Кухарка бросила на экономку неприязненный взгляд, но поджала губы и больше не проронила ни звука.

В гостиной доктор Хейлсворт внимательно посмотрел на хозяек. Обе дамы выглядели бледными, взволнованными и испуганными. Доктор вздохнул и достал из кармана помятые листки:

– Я вижу, что визит миссис Бэнкс вас расстроил.

– Не то слово, – вздохнула миссис Симмонс. Лиз промолчала, но её вид говорил красноречивей всяких слов.

– К сожалению, мне трудно будет вас успокоить, – сказал доктор. – Что она вам рассказала, наверное, поведала о том, что покойный мистер Холл убил несчастную наследницу этого дома?

– Да, нечто в это роде, – миссис Симмонс вздрогнула, услышав стук в окно: это резкий порыв ветра швырнул в стекло дождевые капли.

– Удивительное чутьё у старой леди, никаких доказательств, а выводы абсолютно верные, – тихо сказал доктор.

Обе дамы подвинулись ближе.

– Вот здесь, – доктор ткнул пальцем в мятые листки на столе, – я прочёл почти всю историю. Правда мистер Холл писал её не полностью, некоторые части отсутствуют, но картина вырисовывается следующая.

Доктор ещё понизил голос:

– Он действительно оклеветал и убил несчастную даму.

Лиз вскрикнула и зажала себе рот, миссис Симмонс только судорожно вздохнула.

– Тише, тише, – предупреждающе сказал доктор. – Нас не должны услышать. Я бы, конечно, предпочёл, чтобы вы никогда не узнали об этой истории, но вы – хозяйки этого дома, и знать обо всём обязаны. Итак, мистер Холл убил её, а потом зарыл на заднем дворе. Помогала ему Робинс, как вы догадались. Через несколько лет, когда от тела остались одни кости (прошу прощения, мисс Симмонс, за подробности), он собрал останки в небольшой ящик и закопал перед домом. Чуть позже над этой импровизированной могилой воздвигли некое подобие беседки.

– Зачем? – шёпотом спросила миссис Симмонс.

– А затем, чтобы новые хозяева, то есть вы, её обязательно снесли, потому что она портит вид – ответил доктор. – И после этого потревоженный дух выберется из своей усыпальницы. И начнёт изводить хозяев дома.

Миссис Симмонс вздрогнула и тревожно посмотрела на тёмное окно, не летает ли там призрак убитой. Вдалеке закричала птица, и обе дамы нервно вздрогнули.

– Зачем он это сделал? – спросила Лиз и посмотрела на доктора расширенными от страха глазами.

Но доктор обратился к её матери:

– Миссис Симмонс, ваш муж не рассказывал, не было ли у него с дядей каких-то трений?

– Ещё как были, – ответила дама. – Они вообще не ладили. Муж, ещё будучи ребёнком, несколько раз подстраивал каверзы дядюшке, за что бывал сурово наказан. Но это же просто детские шалости! Неужели человек оказался настолько мстительным? Не могу поверить.

– Именно настолько, – кивнул головой доктор. – Мне самому трудно представить, за что мистер Холл ненавидел вашего мужа. Но вот именно так и было. Он не смог отомстить ему при жизни и решил отыграться после собственной смерти на вас. К тому же…

Тут доктор немного помедлил, перебирая листки на столе. Обе дамы и без того сидевшие очень тихо, затаили дыхание.

– К тому же он не просто закопал эти кости. Он ещё провёл некий обряд, «поставил стража», как он выразился в своих записках. Этот страж-дух, после того, как вырвется на свободу… Но нет, подробности я лучше опущу. Для вашего же спокойствия.

Голос доктора стал твёрдым и непререкаемым и Лиз, собиравшаяся было возразить, решила промолчать.

– Скоро полнолуние, – продолжал доктор уже своим обычным голосом. – И эта, скажем так, сущность активизируется.

– Мы это заметили, особенно в последнее время, – жалобно отозвалась миссис Симмонс, плотно кутаясь в шаль. – В доме такое творится, такое!

– Ничего, миссис Симмонс, успокойтесь, – мягко сказал доктор. – Я взял на себя смелость посоветоваться с нашим дорогим викарием. Мы решили, что нужно откопать этот ящик и перезахоронить по-христиански.

– Вот это правильно! – воскликнула Лиз и её бледное лицо просияло.

– И я хочу сделать это немедленно, сегодня вечером, если вы не возражаете.

– Конечно, мы не возражаем, – миссис Симмонс даже привстала с кресла. – Доктор, вы нас просто спасаете! Но… Не узнают ли слуги?

– Мы сами всё сделаем, тихо и незаметно, – успокоил её доктор. – Скоро подъедет викарий.

– Боже мой, – воскликнула Лиз. – Неужели это всё, наконец, кончится?

Эпилог

Пожилая дама сидела с вязанием в беседке, увитой буйно разросшимися ветвями дикого винограда. Ветер приносил с поля запах скошенной травы. Над пышной клумбой с поникшими от дневной жары цветами порхали яркие бабочки. Двое детей, мальчик и девочка бегали по лужайке за мячиком и весело смеялись. Наконец, им надоело играть, они бросили мяч и пошли в беседку.

– Бабушка, бабушка, расскажи сказку, – попросил мальчик, усаживаясь рядом.

Девочка молча устроилась около брата.

Дама, успевшая задремать над вязанием, открыла глаза.

– Сказку? – переспросила она и поправила сползающую кружевную шаль. – Какую тебе сказку, Джордж?

– Про замок чернокнижника, – выпалил мальчик. Девочка нахмурилась и заёрзала на месте:

– Она ведь страшная!

– Чепуха, – отмахнулся брат. – А если страшно, то не слушай и уходи.

Но девочка никуда не ушла, а осталась сидеть и слушать, как миссис Симмонс, а это, разумеется, была она, в очередной раз рассказывает страшную историю про злокозненного чернокнижника.

– А почему у него дом был такой плохой? – поинтересовался Джордж. – Наверное, он был слишком занят своими чёрными делами и за домом не следил?

Миссис Симмонс важно кивнула, придерживая вязание:

– Именно так. Он был слишком занят другими делами.

– И его дом совсем испортился и крыша обвалилась ему на голову? – с надеждой спросил мальчик.

Миссис Симмонс на минуту задумалась, как бы припоминая детали истории:

– Нет, Джордж, крыша на него не обрушилась. А вот старая прогнившая рама однажды во время грозы вывалилась на землю. Да, так и было. И лестницы там… Скрипучие, рассохшиеся, ходить по ним было одно мучение, того и гляди ногу сломаешь.

– Бабушка, а ты ходила по этим чернокнижниковым лестницам? – с интересом переспросила девочка.

Миссис Симмонс хмыкнула, на секунду задумалась и ответила:

– Нет, Мэри, не ходила. Но много слышала.

– Я когда вырасту, поеду и посмотрю на этот дом, – заявил Джордж.

В беседку заглянула Лиз, ныне миссис Хейлсворт и с неудовольствием заметила:

– Матушка, опять вы им ужасы рассказываете. Вдруг им потом ночью кошмары будут сниться.

– Ничего подобного, – хладнокровно возразила почтенная дама. – Я рассказываю только то, что можно слушать детям. Ничего лишнего. А ты что-то хотела?

– Я пришла сказать, что получила письмо от нашего друга викария.

– О, – обрадовалась миссис Симмонс. – Давай читай. Дети, идите, поиграйте, а сказку я вам чуть позже доскажу.

Джордж и Мэри, как благовоспитанные дети, без возражений покинули беседку.

Миссис Симмонс обратилась к дочери:

– В прошлый раз викарий писал, что новые хозяева уже приехали и обустраиваются. Надеюсь, он и теперь порадует нас хорошими новостями.

Миссис Хейлсворт присела рядом с матерью и развернула письмо.

А пожилая дама окинула взглядом лужайку, сад, свой уютный домик и подумала: «Как же хорошо, что мы продали то мерзкое поместье и переехали обратно на юг!»