Текст книги "Сто и одна ночь"

– Незнание – твоя козырная карта. Пока ты не знаешь, пока ты ведешь себя как человек, который не знает, ты в безопасности.

– А ты? – Глеб резко повернулся к ней.

Слова – ложь. В глазах – ложь. Так чему же верить? Своей интуиции? Тогда стоило бы сию минуту остановить лимузин и вместе с Ксенией умчаться куда подальше.

– Меня никто не узнает. Никто даже представить не может, что я вернулась в эскорт.

– А если разболтают? Те люди, что достали для меня пригласительный и все это, – Глеб обвел рукой салон. – Те, кто рассказали тебе о сделке.

– Не люди – один человек. И он не разболтает.

– Почему ты так уверена?

– Потому что его дочь тоже сопровождала того мужчину. И у нее последствия куда серьезнее неприятия прикосновений.

Глеб рывком прижал Ксению к себе – так сильно, что она вскрикнула. Но вырываться не стала.

– К черту этот город! Мы к нему не привязаны… Нас вообще ничего не держит!

– У тебя отец, – будто уговаривая, шептала ему Ксения. – Ты же у него единственный сын. – И учеба… Ты восстановишься в универе… У тебя все еще будет хорошо… Сейчас, главное, помни правило номер два: не отступать от плана.

Глеб выпустил ее из объятий.

Он вглядывался в ее глаза, но те по-прежнему ни о чем не говорили.

– Какая учеба?.. Ксения…

– Мы приехали, – она резко отстранилась, надела маску. Улыбнулась.

Она выглядела соблазнительной, взбалмошной, уверенной в себе вертихвосткой. Ее волнение выдавали только ледяные кончики пальцев.

– Все получится, – Глеб поднес ее пальцы к губам и поцеловал. – А потом ты подаришь мне кольцо.

* * *

– Граф?..

Я сползаю по сиденью как можно ниже. Хотя, если Граф рассекретил меня, этот маневр не имеет значения.

– Да, моя Шахерезада.

– Какие-то… другие звуки в телефоне, – я тихонько ударяю себя мобильным по лбу. Что за чушь я несу?.. Кроме голоса Графа, я слышу только тишину. Но мне очень хочется узнать, зачем ему надобилось в такое время выходить на улицу.

– Просто, Крис, я решил пригласить тебя на прогулку по ночному городу. Мне очень понравилось в прошлый раз. Составишь компанию?

– С удовольствием! – я улыбаюсь, вспомнив, как недавно Граф провожал меня домой. Бесконечный ночной тоннель, обозначенный пятнами фонарного света. Луна. Застывшие на морозе черные ветви. И тепло, которое источал Граф: взглядом, улыбкой, жестами.

– Ты же не будешь против, если я снова продолжу твою историю, Крис?

Граф подносит ключ к замочной скважине, и я замираю, гадая, закроет ли он дверь. Он медлит – то ли раздумывая, запереть ли дом, то ли ожидая моего ответа.

– Давайте, – соглашаюсь я, и Граф, как жонглер, подбросив связку ключей в воздух, ловит их и прячет в карман.

Дверь открыта, а дом пуст. Идеальное стечение обстоятельств – больше похожее на ловушку.

– Итак, – начинает он, переходя через дорогу всего в паре метров от моей машины. Я закрываю глаза. – Лимузин, в котором едут Ксения и Глеб, останавливается возле шикарной гостиницы.

Я открываю глаза и успеваю заметить, как край пальто Графа исчезает за выступом соседнего дома. Опускаю стекло. Вместе с морозным ветром в салон залетает стук трости об асфальт. Стук становился все тише.

– Не гостиница, а частный дом, – уточняю я.

– Они минуют зеркально-хрустальный холл, в котором можно насчитать десятки их отражений, и вызывают лифт, – не обратив внимания на мое замечание, продолжил Граф. – После лавины света полумрак кабины кажется особенно интимным, и это навевает Глеба на мысли…

– Постойте! – я выскальзываю из машины и даже дверь закрываю неплотно, чтобы не создавать лишних звуков. Тенью пересекаю дорогу. – Они едут на важное и опасное мероприятие, их мысли сейчас не работают в том направлении, которое задаете вы.

Я не хочу повторения той истории, что произошла с Графом у меня дома. Мне предстоит важная работа, а я слишком хорошо помню, какой он умелый рассказчик.

– Это моя история, Шахерезада, не перебивайте!

– Нет, это моя история!

Граф замолкает, и я уже жалею, что не придержала язык за зубами.

– Хорошо. Тогда я расскажу свою историю, – его слова звучат как угроза.

Невольно я крепче прижимаю телефон к уху.

– В моей истории мы с тобой уже давно – пара.

– Тысячу и одну ночь… – вырывается у меня.

Я бесшумно прикрываю за собой входную дверь и в темноте, скользя ладонью по отполированным перилам, поднимаюсь на второй этаж.

– Хм… Не так долго, – протестует Граф. – Скорее, сто и одну ночь. И, допустим, все это время ты задавала мне вопросы об издательстве, с которым я сотрудничаю. Вопросов было так много, что однажды я решил свозить тебя туда на экскурсию.

Улыбаясь его фантазиям, я подтягиваю стул к полкам и залезаю на него. Включаю на мобильном фонарик.

– …И вот в один из дней я заезжаю за тобой на такси, и мы отправляемся к бизнес-центру – самому высокому зданию в этом городе, – продолжает Граф. – Проходим через зеркально-хрустальный холл, в котором можно насчитать десятки наших отражений, и вызываем лифт. Он слишком долго едет, а в холле, кроме охранника, никого нет, так что я прямо там начинаю расстегивать твое пальто, а затем – молнию на горловине твоей очаровательной, но слишком неудобной для моих замыслов кофточки. Хочу получить доступ к шее. Хочу целовать ее, каждый сантиметр, хочу пройтись губами по твоему уху, проникнуть в него языком…

Я так и замираю – на стуле, с телефоном в руке, уже касаясь кодового замка.

То, каким голосом Граф рассказывает свою историю, то, о чем он говорит, воздействует на меня словно физически.

– Вот мы в лифте, – продолжает эту пытку Граф. – Дверь еще не закрылась, а я уже прижимаю тебя к стенке и убираю локоны за плечи… Но как только я начинаю целовать твою шею, как только начинаю осуществлять то, о чем мечтал всю дорогу к издательству, ты берешь меня за волосы на затылке и оттягиваешь голову, чтобы поцеловать меня. Я не сопротивляюсь – знаю, что скоро мои губы все равно будут там, где хочу я. Нажимаю на кнопку отмены, и лифт зависает где-то между этажами. Все, теперь я не собираюсь отдавать тебе инициативу. Теперь я – главный. Снимаю с тебя пальто и бросаю его на пол, туда же летят моя куртка и твоя кофта. Одной рукой сцепляю твои руки у тебя над головой, второй – залезаю тебе под блузку. Приникаю губами к твоей шее. Ласкаю ухо, шепчу в него: я хочу тебя… Потом резко разворачиваю тебя, задираю юбку… От ощущений у меня сносит крышу… В этом зеркальном лифте твои стоны звучат еще бесподобнее, чем на моей кухне.

Граф замолкает.

Я не сразу понимаю, где нахожусь. Ощущение такое, будто я только что побывала в том лифте.

Почему так, чем решительнее я собираюсь расстаться с Графом, тем четче и желаннее картинка нашего с ним будущего, которое никогда не произойдет?

– А как насчет вас, Граф? – охрипшим голосом, но с безразличной интонацией уточняю я. – Почему в нашей паре удовольствие получаю исключительно я?

– Тебя интересует мое удовольствие, Шахерезада?

Я будто вижу, как он улыбается.

– Допустим.

– В таком случае, почему бы тебе не прийти ко мне домой и не решить проблему моего удовольствия? Дверь открыта.

– Вы ушли на прогулку, не заперев дверь?! – удивление выражает даже мое лицо, хотя Граф не может его видеть. – Это безрассудно.

– Ты, Крис, делаешь меня безрассудным. А еще – беспечным и наивным. Единственная причина, по которой я оставил дверь открытой, – это надежда, что ты все-таки придешь.

– Не в этот раз, Граф… Я уже сплю! – последнюю фразу я произношу чересчур эмоционально, потому что завершила обыск сейфа и не нашла кольца. Лишь бумаги – договоры, свидетельства, квитанции. – То есть почти сплю, – уже спокойно уточняю я. – Лежу в пижаме под одеялом.

– Ты же сейчас держишь меня под руку, – поправляет меня Граф. – Мы любуемся полной луной, которая в этот самый момент находится прямо над трубой завода и поэтому напоминает гигантский фонарь.

– Точно! – спохватываюсь я, закрывая сейф. – Мы словно попали в фэнтезийный фильм. Этот мистический лунный свет, эти огромные черные тени на голубом…

Я перехожу в спальню Графа.

– И тебе совсем не страшно?

– Конечно, страшно! Иначе зачем бы я так прижималась к вам?

– Я думал, что по другой причине.

– И по другой причине тоже, – сдаюсь я, проводя рукой по атласному покрывалу его кровати. – Граф?..

– Да, моя Крис.

Я сажусь на его кровать – точно так же, как в ту ночь, когда рассказывала сказку в костюме Шахерезады.

– Поцелуйте меня…

Молчание затягивается, и это возвращает меня в реальность. Сердце гулко стучит – видимо, я в чем-то ошиблась. Заигралась, замечталась…

– Я касаюсь пальцами твоей щеки, и ты поворачиваешь ко мне лицо, – звучит голос Графа.

Я включаю громкую связь и ложусь на кровать. Поворачиваю голову так, чтобы вдохнуть запах его подушки, запах Графа.

– …Я выучил твое лицо наизусть. Знаю каждую его черточку. Знаю, как они изменяются, когда тебе грустно, когда ты смеешься, задумываешься, испытываешь удовольствие или врешь мне.

Я распахиваю глаза.

– Да, Крис, я знаю, что ты мне врешь. Знаю, что игра, которую ты затеяла, не закончится хорошо. И что ты не остановишься. Но это не меняет того, что я чувствую к тебе. И я хочу поцеловать тебя так, чтобы ты поняла, о каком чувстве я говорю. Поэтому я проскальзываю пальцами дальше – по скуле, за ухо, пропускаю сквозь них твои волосы и кладу ладонь на затылок. Большим пальцем свободной руки провожу по твоим губам. Вижу, как они приоткрываются, и от одного этого во мне мгновенно просыпается желание. Я склоняюсь к тебе – и замираю. Хочу насытиться твоим запахом и насытить тебя своим… Я крепко прижимаю тебя к себе, касаюсь губами твоих губ. Сначала легко, чтобы просто поверить в возможность поцелуя. Потом проникаю между твоих губ языком… А что происходит после этого, уже не могу описать. Потому что я больше не я, а пылающий факел. И твой ответный поцелуй только сильнее раздувает огонь. Я не знаю, биение чьего сердца слышу, не знаю, день сейчас или ночь, и на какой планете все это происходит… Вот, что я чувствую, Крис.

Глава 15

Я лежу в спальне Графа, на его постели. Темно. На стене – косые полосы лунного света.

Чувствую себя как в невесомости. Будто это не кровать, а воздушный шар. Или, может быть, шлюпка. Я во власти стихии и больше ничего не решаю. Состояние, когда проще всего совершить ошибку.

– Почему ты молчишь, Крис? – раздается по громкой связи из телефона, лежащего на тумбочке, и у меня возникает ощущение, что Граф рядом, присел на кровать. Если он чуть наклонится, то попадет в полосу лунного света и станет настоящим. – Ты ошарашена моим поцелуем? Или уснула?

– Нет, я не сплю. Просто лежу на кровати… И думаю…

– О чем же?

– Что «не всякий огонь есть свет».

– Это Гюго? Кажется, там дальше что-то о вероломстве… Да ты просто избегаешь прямого ответа! И это после того, что я рассказал тебе. Трусишка!

Пожимаю плечами. Да, похоже на то.

– Ладно, Шахерезада. Бери меня под руку и рассказывай, что там происходит на вечеринке с Ксенией и Глебом.

Граф обладает бесценным даром: умеет вовремя останавливаться.

Я приподнимаюсь на локте и намечаю пункты для обыска: полки, тумбочка, карманы пиджаков.

– Пока что ничего не происходит. Лимузин только высадил нашу пару у широкого крыльца загородного дома.

* * *

– Где твоя маска?! – Ксения схватила Глеба за локоть.

– Да вот!

Он надел маску в виде летучей мыши и поправил на затылке резинки.

– Ты похож на мафиози, – Ксения ласково улыбнулась. – Отличная была идея уложить твои волосы гелем.

Она медленно провела ладонью по его щеке – такой долгий, несвойственный ей жест, да еще и на людях. Глеб едва не отпрянул, почувствовав подвох, но вовремя спохватился.

– Не привык я к твоей щедрости, – ответил он на ее вопросительный взгляд из-под накладных ресниц.

– Смутился? – Ксения кокетливо тряхнула волосами.

– С чего ты взяла? – и Глеб звонко шлепнул ее по ягодицам.

Губы Ксения застыли соблазнительной буквой «о».

– Ты быстро учишься, Стрелок!

– А то!

Ксения взяла его под руку, и они поднялись по ступеням к высоким деревянным дверям.

– Готова? – шепотом спросил Глеб.

Вместо ответа Ксения сжала его локоть.

Глеб кивнул дворецкому, и тот распахнул дверь.

Нет, Ксения не была готова. Она остановилась так внезапно, словно обо что-то споткнулась.

Холл вовсе не выглядел просторным, как можно было предположить, судя по фасаду здания. При зашторенных окнах и погашенных лампах свет, то мерцающий, то режущий случайными вспышками: неоновыми, белыми, синими, – превращал холл в подобие подвала.

Людей набилось столько, что, казалось, их тела выжали из помещения воздух. А музыка звучала так громко, что невозможно было разобрать приветственных слов хозяйки дома. Возможно, она нарядилась какой-то заморской принцессой, но Глебу эта женщина в радужном платье, пестрой маске, с перьями, торчащими из прически, напоминала павлина. Хозяйка улыбалась и кивала, при этом опахало на ее голове совершало колебания такой частоты, что приводило в движение воздух.

Глеб приобнял Ксению и повел через толпу.

Каждый шаг давался Ксении с трудом. Она жалась к Глебу, затравленно улыбалась. Тогда он остановился посреди зала и обнял ее так, словно хотел заслонить ото всех. В этот момент они наверняка выглядели не клиентом и женщиной из эскорта, а теми, кем и были на самом деле, любящим мужчиной и испуганной женщиной.

– Никто не обидит тебя, – произнес Глеб ей на ухо. – Слышишь?

Ксения кивнула, упираясь лбом в его грудь.

– На этой чертовой вечеринке полно народа, но я никому не позволю тебя обидеть.

Она снова кивнула.

– Эта ночь пройдет по нашему плану, моя девочка. А потом мы начнем новую жизнь. С чистого листа.

Глеб долго шел к этому моменту. Промаха не будет.

Информацию о том, что произойдет на этой вечеринке, он собирал по крупицам. Сначала Ксения спросила, способен ли он угнать машину – теоретически. Получив утвердительный ответ, выдала следующую порцию сведений: после угона нужно оставить в тайном месте. Потом выяснилось, что на заднем сиденье будет лежать дипломат. Затем – что машину с дипломатом нужно будет увести из-под носа водителя.

– Ты должен спрятаться в салоне. Подождать, пока посредник положит дипломат в багажник, и рвануть как можно быстрее, – говорила Ксения, пропуская сквозь пальцы его отросшие волосы. Глеб от этого ощущения разве что не мурлыкал.

Вкусный ужин, соблазнительная одежда, которую после бокала шампанского не менее соблазнительно сняла с себя Ксения. Ее умелая и чувственная игра руками, губами, языком… Позже, положив голову ей на колени, прикрыв глаза, расслабленный и счастливый, Глеб понимал, ради чего Ксения затеяла эту идеальную ночь, но ему было все равно. Если в качестве платы придется угнать машину и дипломат – черт с ним.

– Я слишком высокий. Стоит кому-нибудь подойти поближе – и меня заметят. А что, если я того мужчину просто… вырублю? – лениво спросил он, подставляя то затылок, то макушку под ласковые пальцы Ксении. – Или выхвачу дипломат из рук?

– У посредника будет пистолет.

Глеб запрокинул голову, чтобы посмотреть Ксении в глаза. Она ответила ему спокойным, долгим взглядом, но ухом, прижатым к ее ребрам, Глеб улавливал быстрое, громкое сердцебиение.

– И что в том дипломате? Деньги? – спросил он безразличным тоном. – Это все из-за денег?

– Деньги лишь инструмент. Будь посреднику дорог портрет бабушки, я украла бы портрет. Но посреднику нужны деньги. Это и к лучшему – выплачу долги, в которые влезла для подготовки к этому делу. Остальное отдам тому, кому это действительно нужно.

– Значит, это месть?

– Неважно, Стрелок.

Конечно, это была месть – тому уроду «с постелью». Как же Глеб хотел его встретить! Только Ксения не сказала, будет ли с дипломатом именно тот хлыщ, или платой станет сама кража. Вроде бы с дипломатом будет посредник, но так ли это? Даже сейчас, на вечеринке, обнимая Ксению, Глеб смотрел по сторонам, сканировал мужчин, пытаясь угадать, кто из них тот самый.

Грохот музыки, вспышки, толпа – все это угнетало даже Глеба, не давало сосредоточиться, мешало думать, что уж говорить о Ксении. Он схватил с подноса официанта бокал шампанского и поднес к ее губам.

– За нашу первую вечеринку!

Ксения наконец подняла голову и с сомнением посмотрела на его улыбку. Глеб приподнял уголки губ еще выше и широким жестом погладил ее по спине. Тогда Ксения положила ладонь на его пальцы, сжимающие ножку бокала, и отхлебнула.

– А ты? – тихо спросила она.

– Я за рулем, помнишь?

– Точно, – теперь улыбнулась и она.

– Все? Ты вернулась? Продолжим веселье?

Ксения оглянулась, но Глеб за подбородок повернул ее лицом к себе.

– Не смотри по сторонам. Только на меня. Я же купил тебя на этот вечер. Теперь отрабатывай. Начнем с поцелуя. Покажи мне, как целуют богатых клиентов.

Ксения отпила еще шампанского. Не отпуская взгляда Глеба, медленно облизала губы, затем обвила рукой его шею и припала к губам.

Это был долгий, страстный, тягучий поцелуй, во время которого, казалось, музыка стихла, а вспышки света потускнели. Глеб словно снова оказался в своей квартире на матрасе. А впереди его ждала долгая ночь, и Ксения, уступающая ему во всем…

Последние две недели перед такими ночами они сидели на кухне, разрабатывая план действий. Сначала все складывалось удачно. Машина посредника была удобна для угона – старый «Пежо». Снять ее с сигнализации Глеб собирался с помощью сканера, фиксирующего частоту сигнализации. Одно нажатие кнопки – и центральный замок откроется. Завести мотор он мог и без ключа.

Но за неделю до мероприятия посредник поменял «Пежо» на «бумер» X6, а сканер все еще не был готов.

В тот вечер Глеб сидел на кухне за столом, обхватив голову руками. С мыслями было не справиться, они давили, давили… Слишком мало времени. Не хватает опыта. Что-то обязательно пойдет не так.

Глеб засовывал голову под кран с ледяной водой, затем садился на край ванны и снова заставлял себя думать.

В «бумере» – новой машине посредника – использовалась система двойной блокировки замков. Никакие обычные инструменты или проволока не помогут. Возможно, подошли бы отмычки – инструмент тонкий и точный. Работать с ними сложно, но Глеб обладал для этого всеми необходимыми данными: неиссякаемым терпением, отличным слухом и чувствительными пальцами – музыкант, а не автослесарь. К тому же «бумеры» к нему в автомастерскую попадали довольно часто, было на чем тренироваться. Но что делать потом, когда он попадет внутрь?.. Завести без ключа не получится. Привлекать кого-то к такому делу слишком опасно.

Вот бы заполучить дубликат ключа! Но в этом случае нужно договариваться с посторонними людьми, а это чересчур большой риск. Все шло к тому, что на парковке ему придется применить силу.

– Почему ты уверена, что посредник положит дипломат в багажник, а не возьмет в салон? – спрашивал Глеб, упираясь ладонями в кухонный стол, на котором лежала схема парковки.

Он столько раз продумывал нюансы этой встречи, что притупилось чувство опасности, а этого нельзя допускать. Думать-думать-думать-думать!

– У них уже давно отработанная схема, Стрелок. В условленном месте на красном сигнале светофора за «бумером» остановится джип. Водитель заберет дипломат из багажника. Все происходит по минутам. Каждый раз одно и то же. К тому же они там, – Ксения ткнула пальцем в потолок, – непуганые.

– Не знаю… – Глеб машинально провел ладонью по затылку. – Слишком много «если». Это не план, а решето. Мы не готовы!

– Тише, Стрелок, тише… – Ксения обняла его сзади и прижалась всем телом – самое действенное успокоительное. Наркотик, избавляющий от боли и сомнений. – У нас нет пути назад. Все произойдет. И чем лучше мы подготовимся, тем больше шансов на успех.

– И когда мы украдем дипломат, ты подаришь мне кольцо, – напомнил Глеб. – То самое, которое я передам нашему ребенку.

– То самое, Стрелок, – Ксения приподнялась на цыпочках и поцеловала его в шею.

Глеб прикрыл глаза. Несколько секунд он покачивался, словно от дуновения ветра. Затем легонько ударил ладонями по столу. К черту! Он уже давно отдал свою жизнь на растерзание судьбы.

– А если это не дипломат? Если это автомобильный сейф? Я видел такие, у них крепления в багажнике. Мне нужно осмотреть тачку.

– Как ты это сделаешь?

– Не знаю…

Глеб следил за машиной сутками напролет, и в конце концов ему повезло. Посредник оставил «бумер» у торгового центра, всего в паре кварталов от мастерской, где работал Глеб. Ловкое движение ножом – и шина проколота. Посредник оказался не из тех, кто пачкает руки, так что погнал машину в ближайшую автомастерскую. А там уже знакомый автомеханик по просьбе Глеба придержал ее на несколько часов – время, достаточное для изготовления дубликата ключа. Кроме того, в багажнике и в самом деле оказалось крепление для сейфа.

Если Глебу так повезло с автомобилем, то со всем остальным он просто обязан справиться.

План был таков. В десять часов в одной из комнат на втором этаже дома состоится встреча. После нее посредник получит дипломат-сейф. Он отнесет его в машину, положит в багажник. Вообще-то, такой чемодан ему бы стоило приковать к руке, как это делают в фильмах, но, похоже, за годы повторений отработанных действий у посредника тоже притупилось чувство опасности.

А дальше ситуация выйдет из-под его контроля. Возле дома взорвется фейерверк – посредник отвлечется. Даже нескольких секунд будет достаточно, чтобы Глеб проскользнул в машину. Он подберет Ксению в конце парковки. Потом они поменяют «бумер» на неприметный «Фольксваген», принадлежащий клиенту Глеба. Спрячут дипломат. «Фолькваген» вернут в автомастерскую. Все.

Глеб усилием воли оторвался от губ Ксении. Гул вечеринки снова стал громче, а цвета ярче.

– Я согласен каждый день угонять машины, если ты будешь так меня целовать.

– Из нас получилась отличная команда, Стрелок! – она улыбнулась, но эта мимолетная радость мгновенно померкла.

Ксения сильно сжала локоть Глеба. Он обернулся. Посредник поднимался по лестнице в сопровождении трех мужчин. Один из них нес дипломат.

– Готова? – Глеб провел большим пальцем над уголком ее губ – стер размазанную поцелуем помаду.

– Конечно, – Ксения профессионально улыбнулась – как гейша.

Глеб склонился к ее уху.

– Слушай меня очень внимательно! Ты выйдешь первой. Пересечешь парковку и затаишься в тени, за рекламным стендом. Когда посредник подойдет к машине, сделаешь свой единственный звонок. Один звонок – и все.

– Это несложно.

– Когда фейерверк закончится, мы уже будет далеко отсюда. Поняла?

– Да.

– Все получится, – и Глеб легонько подтолкнул ее в спину.

* * *

– Вчера у меня под окнами тоже был фейерверк. Может, и меня кто-то отвлекал?

Я замираю.

Прислушиваюсь к звукам в телефоне – тишина.

Перекладываю его под другое ухо, бесшумно задвигаю полку.

– Фейерверки случаются.

– Только не в моем квартале.

– Да бросьте, Граф!

Отодвигаю дверь встроенного шкафа. Сколько же у него одежды!

– До вчерашнего дня я ни разу не видел в моем квартале фейерверков. Клянусь! Я даже руку на сердце положил.

– Значит, вчера у вас был особенный вечер.

– Ночь, – поправляет меня Граф, – это произошло после двенадцати. Выходит, теперь увидеть фейерверк в моем районе больше вероятности, чем тебя.

Снова эта сверлящая душу пауза.

– Граф, неужели я растратила талант рассказчицы, и вам совершенно неинтересно, что будет дальше?

– Конечно, интересно, – тотчас подхватывает он.

– Тогда приготовьтесь услышать о самом важном преступлении в вашей жизни.

* * *

Глеб проследил, как Ксения прошла через толпу.

Она справилась.

Шампанское ли на это повлияло или его дар убеждения – главное, Ксения покинула дом. Дальше ей будет проще. Глеб же остался следить за лестницей и залом, стараясь как можно реже смотреть на часы. Никогда в его жизни время не текло так медленно.

– Вы со стороны жениха или невесты? – девушка модельного телосложения едва не упала к нему в объятья, но все-таки удержалась на ногах.

Глеб метнул взгляд на лестницу – по-прежнему ни одного мужчины с дипломатом.

Его собеседница, одетая в коротенькое черное платье, украшенное перьями (дочка хозяйки дома?), напоминала ощипанного цыпленка. Глеб собирался возразить, сказать, что это не свадьба, но вовремя спохватился: собеседница была слишком пьяна для серьезного ответа.

– Я и есть жених.

– О! – девушка приподняла кошачью маску. Ее милое личико выражало крайнюю степень удивления. – Я пошутила, это не свадьба! Но ты такой милый… – незнакомка потянулась к Глебу губами – и вдруг с совершенно неожиданной для ее состояния ловкостью одним движением сорвала с него маску.

– Какого?!. – Глеб попытался схватить ее за руку. – Отдай!

– А ты красивенький! – не унималась девица.

После борьбы, больше похожей на страстные объятья, Глеб снова надел маску и уже сквозь ее прорези увидел, как с лестницы спускается посредник с дипломатом.

– Пока, красотка! – подмигнул девушке, но вместо ответного прощания она повисла у него на локте.

Посредник направился к двери. Высокий, поджарый, седой мужчина с округлым лицом добряка – он не был похож на человека, способного поднять руку на женщину.

Глеб одним движением поставил незнакомку на ноги.

– Хочешь страстное свидание? Жди меня через полчаса… в ванной, – и метнулся к выходу.

Выйти из дома раньше объекта не получилось, так что Глебу пришлось подождать еще немного, чтобы преследование не выглядело явным. «Это мелочь, – уверял себя Глеб. – Просто обойду его по кругу».

Вышел на крыльцо. Волнение пульсировало в виске. Он машинально засунул руку в карман в поисках каштана, но там лежал только ключ от машины.

Посредник перешел дорогу, до «бумера» ему оставалось преодолеть пару десятков метров. Глеб в спокойном темпе двинулся следом, но как только попал в тень – резко ускорил шаг.

Он крался стороной и вскоре обогнал посредника. Теперь все снова шло по плану. Сердце болезненно сжималось в ожидании самого важного момента. Когда машина будет совсем рядом, Ксения позвонит нужному человеку – и тот запустит фейерверк.

Пара метров – звонок – дипломат в багажнике – фейерверк. Ничего сложного. Просто точность действий. И немного везения.

Вот тот самый момент, когда Ксения должна набирать номер…

А сейчас загорятся фитили фейерверков…

Посредник подходит к машине.

Вынимает ключи.

И вдруг останавливается!

Наклоняется, заметив развязанный шнурок, кобура пистолета мелькает под пиджаком.

А за его спиной начинается салют…

Глеб прикрывает глаза.

Даже сквозь закрытые веки он чувствует яркие вспышки. Грохот отдает в барабанные перепонки, у пары машин срабатывает сигнализация.

Если бы не пистолет…

План был верным. Не хватило везения.

Жизнь с чистого листа откладывается. Значит, нужно подождать до следующей тайной встречи. Или просто увезти Ксению на другой конец света, подальше отсюда, пусть даже силой.

Глеб оборачивается, ищет глазами то место, где в тени должна стоять Ксения – и застывает: она вышла на свет. Зачем?! Глеб медленно качает головой. Уходи!

Посредник открывает багажник, кладет дипломат, щелкает замок автомобильного сейфа.

Вместо того чтобы послушаться Глеба, Ксения подносит к уху мобильный телефон. Кому она собирается звонить?! Когда одновременно с фейерверком стихает вой сирен, в тишине громко, как в пустом зале, раздается классическая мелодия – звонит телефон посредника.

Мысли Глеба словно становятся осязаемыми, густой мутный кисель. Шок не позволяет ему осознать, что происходит. Требуется несколько секунд, чтобы понять: раз фейерверк не сработал, Ксения хочет отвлечь посредника звонком. Но добряк смотрит на номер и не принимает вызов.

Глеб только успевает облегченно выдохнуть, как Ксения делает шаг вперед. Несмотря на расстояние в добрые полторы сотни метров, Глебу кажется, он слышит стук ее каблучков.

– Вениамин Львович! – громко окликает она посредника. Тот закрывает крышку багажника и оглядывается. – Вы помните меня?

– А должен? – с гаденьким любопытством выкрикивает он.

Голос – низкий, шипящий – настолько контрастирует с его внешностью, что в первое мгновение мерещится, будто на парковке есть кто-то еще. Такой тембр вполне может принадлежать насильнику. Глеб сжимает кулаки и подается вперед.

– Мое лицо вы вряд ли помните, а вот мое тело – наверняка, – Ксения подходит все ближе. – Вы сказали, у меня родинки на лопатках, как созвездие Ориона, прежде чем заломили мне руки.

Теперь стук ее каблучков кажется Глебу таким громким, что хочется зажать ладонями уши. Сердце барахтается в грудной клетке. Он пытается сфокусировать взгляд на Ксении, но перед глазами – красные пятна. Опирается ладонью о капот ближайшей машины, крепко жмурится – и открывает глаза.

Ксения отвлекла посредника, но выдала себя. Неужели она думает, что этот дипломат – эта месть – станет для него важнее самой Ксении? Да у него никогда в жизни не было ничего важнее ее – и не будет!

Быстрее, чем посредник успел выхватить пистолет, Глеб сжал его шею, дважды с размаху ударил лицом о багажник – и бросил обмякшее тело на асфальт. Еще несколько секунд потребовалось, чтобы осознать произошедшее.

Где-то на самом краю сознания, как вспышка, прозвенел вскрик Ксении.

Через несколько минут они уже выезжали из города.

* * *

– …Прямо навстречу аду, – закончил фразу Граф.

– Зачем вы все время нагнетаете, не зная концовки?!

– А зачем вы все время даете надежду, эту концовку зная?

Я выползаю из-под рабочего стола Графа. Выпрямляюсь, отряхиваюсь. Выключаю фонарик на телефоне – батарейка почти села.

И вправду – зачем?

А может, я верю, что история все еще не закончилась?

– Посредник узнал Ксению, Глеб запачкал руки кровью. И это вдобавок к тому, что их тандем держится только на упрямстве Глеба.

– На любви Глеба, – поправляю я Графа и оглядываюсь.

Ну где еще искать? Что я упустила?

– Нет, на упрямстве, моя Шахерезада. Он вбил себе в голову, что ему нужна эта женщина, и пусть теперь весь мир подстроится под его желание.

– Вы совсем не верите в высокие чувства, Граф, – отвечаю я и спохватываюсь – прозвучало печально.

– Я слишком хорошо знаю людей, чтобы в это верить.

Лучше бы он этого не говорил…

– Пожалуй, мне пора, Граф.

«Все. Достаточно. Сбрось вызов!» – уговариваю я себя, держа палец над кнопкой с изображением красной трубки. Но не могу ее нажать.

– Я расстроил тебя?

Молчу. А в груди, между ребер, словно давит раскаленный шар.

– Прости, Крис, – искренне произносит Граф. – Неверие – как и вера – понятие изменчивое. Возможно, именно твоя история заставит меня передумать. По крайней мере, думать она меня точно заставила. К тому же ты не можешь просто развернуться и уйти. Говорю же, подожди! – выкрикивает Граф. От неожиданности я дергаюсь и пребольно ударяюсь локтем о кирпичную стенку электрического камина, который ощупывала изнутри. – Ты вообще идешь не в том направлении! Ночной город опасен. Я проведу тебя до подъезда. А ты бери меня под руку и рассказывай, что было дальше.