Текст книги "Хозяин Нового Мира"

– Мы видели людские города в огне и ужас разрушения, чуяли смрад смерти, – Лоренса встала рядом с Валанес.

– И как вы хотите это предотвратить?

– Уничтожить виновника. Покажись нам! – ответила за всех Валанес.

Движение дымки вокруг ускорилось и превратилось в вихрь. Густая пелена двигалась так быстро, что сложно было различить происходящее вокруг. Неведомая сила схватила Лоренсу и придавила сверху. Гиана упала на землю не в силах пошевелиться.

– Уничтожить виновника? Ты смотри на них, – голос зазвучал вовне, но от этого не стал менее мерзким.

Лоренса пыталась поднять голову, желая понять, кто ее держит, но серая пелена прижимала ее слишком сильно. Гиана видела лишь мужские ступни.

– А ведь вы были моими любимыми созданиями. Одними из первых, – продолжал голос. – Я тогда еще не вошел во вкус со смешиванием видов, как со скорпионами или ламиями… Вас я сделал безупречными, непревзойденными, абсолютными во всем. Правда, слишком уж привередливые получились в выборе мужчин, вот и находитесь на грани вымирания…

– Кто ты? – услышала Лоренса сдавленный голос Валанес. Ее, как и остальных сестер пригвоздила к земле неведомая сила.

– Значит, вы видели людские города в огне и решили, что это моих рук дело? Занятно, – говоривший будто не слышал вопроса. – Дочери мои пришли сюда уничтожить своего создателя. Жалкие маленькие девочки, вставшие на пути шторма. Я видел, что вы идете. У меня много глаз. Я был готов к вашему приходу и очень ждал.

– Кто ты такой? – выбившись из сил, спросила Лоренса.

– Разве вы еще не поняли? Неужели ты не поняла?

Она поняла, но боялась признаться в том, что у них хватило глупости пойти войной на своего создателя. Лоренса была первой из гиан, но она не помнила сотворение мира, первых людей и птиц. Все это уже было до нее. Значит, ее кто-то создал. Неужели это он, тот, кто сейчас пригвоздил их к земле?

– Уж простите, милые, но я не могу спустить вам с рук предательство. Хотя, может, я и сам виноват. Сделал вас слишком великодушными. Я был молод, спишем на пробу пера. Вы – моя неудачная задумка. Теперь за собой нужно убрать, – молвил голос.

Следом раздался истошный вопль всех гиан разом. Крик продлился лишь мгновение. За ним последовала гробовая тишина.

– Что? Что ты сделал? – прокричала Лоренса, хотя уже знала ответ на этот вопрос.

Ступни неизвестного создания оказались прямо около ее лица.

– Это так поэтично. Дети, решившие покарать своего отца, – ответил голос.

– Что ты сделал?! – закричала Лоренса. – Покажи мне их! Дай мне их увидеть, – гиана не заметила, как слезы сами полились из глаз.

– Осталась только ты, Лоренса. Перворожденная. Тебя мне сложно будет уничтожить. Ты моя любимица. С какой страстью я тебя создавал, с какой безмерной любовью вылепливал каждый изгиб… И что получил? Предательство! Нет, этого нельзя простить. Тебя тоже придется уничтожить.

Мысли гианы заметались, как испуганные хищником птицы. Нет! Она не может сейчас умереть. Если она умрет, то пророчество исполнится. Некому будет остановить кровопролитие. Никто не знает о грозящем ужасе. Первозданная дикость сокрушит людской род. Человечество было жестоко к волшебным существам, но люди, творившие зло, давно канули. Нынешнее поколение не сделало ничего, чтобы пострадать от этой слепой ярости.

– Подожди, умоляю, – прохрипела Лоренса, почувствовав, как серая дымка сжимается на шее. Хватка ослабла. – Я хочу извиниться и воззвать к твоему великодушию.

– О каком великодушии может идти речь?! Вы пришли в мой мир, чтобы убить меня! – заревел голос.

– Нет, я не прошу пощады для себя. Прошу ее для своего рода. Ведь я последняя из гиан.

– И что ты предлагаешь?

– Позволь мне уйти и родить ребенка. Пусть он продолжит наш род, пусть твой труд не пройдет даром.

– А если ты попытаешься схитрить?

– Она не сможет, господин, – гиана с ужасом услышала знакомый голос. – После того как Лоренса отдала мне имя, вы властны над ней, – произнес баггейн.

– Лоренс? Что ты натворил? – слезы с новой силой полились из глаз гианы.

– Ты была добра ко мне. Но этого мало. Прости, – ответил Лоренс.

– Я не сомневался в твоем милосердии, Лоренса. Что же, тогда могу спокойно тебя отпустить. А ты, баггейн, получишь все, что обещано: лордство, семью, жену. И все в свой срок, – распорядился голос. – Теперь уйди.

– Лоренса, я готов тебя отпустить. Иди и продолжи своей род. Жаль терять такое совершенство. Вот только очень уж щепетильно вы, гианы, подходите к выбору мужчин.

– Я быстро выберу, обещаю тебе, – пытаясь набрать воздуха в сдавленную грудь, выдохнула Лоренса.

– Нет, продолжение вашего рода должно быть выдающимся. Я возьму на себя обновление грязной предательской крови.

Голос звучал у гианы за спиной. Она не могла шевелиться. Лоренса услышала треск разрывающейся одежды, и сознание покинуло ее страдающее тело.

Глава 17

Казалось, все тело пылало в огне. Словно он уснул в эпицентре лесного пожара. Почва под ним раскалилась. Пламя подступало со всех сторон. Его языки танцевали у самой кожи, но он не сгорал дотла. Огонь лишь окутывал тело, заставляя забыться в бесконечном сне.

Лорд Форейн не приходил в себя с момента ранения. Их разделяли прутья решетки и коридор корабельного трюма. Неолия не могла прикоснуться к нему, но было очевидно, что муж чувствует себя скверно. В тот самый миг, когда клинок пронзил спину вервульфа, Гектор принял человеческий облик. Лорд бормотал что-то в бреду, стонал, иногда извергал содержимое уже давно пустого желудка, и продолжал ворочаться на деревянном полу.

Дерек сидел в соседней камере. Его голова гудела после героической и неудачной атаки на гнолла. Поломанные ребра не давали глубоко вдохнуть. Над ними хорошо потрудились эльфы, когда узнали об испустившем дух собрате. Неолия видела тогда взгляд юноши. Ни тени страха. Каждый удар он принимал с наслаждением и улыбкой умалишенного. Ему разбили губу и хорошенько прошлись по внутренним органам. Но по неизвестным пока причинам, Ушедший Король не дал нанести юному лорду серьезных увечий. Дерек в основном молчал, если не считать оскорбительных речей в адрес всего рода эльфийского, пока их тащили на корабль.

Лорд Форейн снова забормотал что-то несвязное, перевернулся с живота на спину и застонал от боли. Послышался шум шагов. В трюм медленно спускался Месгирас. Дворцовый наряд он сменил на темные дорожные одежды. Волосы были заплетены в две тугие косы. Эльф холодным взглядом осмотрел присутствующих.

– Месгирас, мне нужна вода. Я хочу пить, – Неолия приподнялась с пола.

– Воду получите завтра. Осталось недолго подождать, – спокойно ответил эльф

– Нет, мне нужна вода сейчас. Я беременна. Подобное отношение может быть опасно для меня и ребенка, – девушка встала и выпрямила спину, стараясь не показывать, как тяжело ей это дается. – Мы не ели несколько дней. Еда нам тоже нужна.

– Беременна… Я искренне надеюсь, миледи, что ваше человеческое отродье не увидит солнечного света! – прокричал Месгирас, бросив полный презрения взгляд на живот Неолии.

На долю секунды туго заплетенные волосы чуть больше приоткрыли лицо эльфа и леди увидела левое ухо. Легкая улыбка невольно появилась на ее губах.

– Я сказал что-то смешное, девчонка? – сквозь зубы спросил эльф.

– Нет, мне жаль вас. Всех ваших братьев, а вас – в особенности, – чуть помедлив ответила Неолия. – Вы ведь были там тогда? Во время истребления? Вам обрезали уши…

Месгирас дернулся и попытался прикрыть волосами следы межвидовой резни.

– Почему вы их прячете, раз так ненавидите людей? Вам бы показывать их, как боевые ранения… Я бы показывала, – пристально глядя на собеседника, продолжила леди. – Если что-то случится с моим ребенком, я навсегда это запомню и каждый эльф, которому не посчастливится встретиться на моем пути. Я расскажу каждому о том, как нас держали в плену и морили голодом. Об изувеченных людях и пытках, которым они подвергаются. О страшном угощении на ваших столах. И знаете, я не уверена в том, что вам незнаком вкус человеческого мяса! – Эльф страшно побледнел при этих словах, но Неолия не дала ему опомниться и продолжала:

– Вы хотите войны, Месгирас, или же боитесь ее? Очень легко бросаться словами с той стороны решетки или, сидя на пустынном острове в замке, калечить ни в чем не повинных людей. Вы жалкий трус! И сейчас вы принесете нам воды и еды, – эльф хотел что-то возразить, но Неолия заговорила вновь, – мы не ваши пленники, вы лишь мелкие сошки. Тот, кому вы нас везете, хочет увидеть нас живыми, так что и о муже моем позаботьтесь. У него лихорадка. Обидно будет, если не дотянет до конца путешествия. Дерек, – обратилась девушка к юному лорду. – Тебе что-нибудь нужно?

– Чтоб все их жалкое племя сгинуло в жерле какого-нибудь вулкана, – ответил тот.

– Воды и еды на двоих, лорду Форейну помощь знахаря. Вы можете быть свободны.

Эльфа затрясло от злости. Он набрал ртом воздуха и подлетел к решетке.

– Думаешь, я тебе служить нанимался? Хамское людское отребье!

Неолия стояла прямо, глядя Месгирасу в глаза.

– Да! Я был там! Нам отрезали уши на площадях каждого крупного города и каждой захудалой деревушки с покосившимися домами. А после гнали как скот с людских земель, стражники пихали пиками, крестьяне – вилами, – голос эльфа дрожал, он едва сдерживал рыдания. – Моя дочь от рождения была слаба. Ей требовалось время, чтобы окрепнуть. Но люди не дали моей малышке этого времени. Она погибла, как и многие наши дети, от заражения или кровопотери.

Месгирас развернулся и быстрым шагом вышел.

– Мне жаль, – леди обессиленно опустилась на пол, в глазах заблестели слезы.

Дерек в соседней камере начал смеяться. Хохот становился все громче и больше напоминал истерику. Юный лорд катался по полу как умалишенный, держась за бока, то и дело ойкая от боли. Спустя какое-то время он успокоился и сел, вытирая слезы.

– Я сказала что-то смешное? – поинтересовалась Неолия.

– Мы все тут просто разгребаем большие кучи дерьма, доставшиеся от предков, – с грустью в голосе ответил он.

К Гектору прислали молодого эльфа с коротко остриженными светлыми волосами. Уши у него были на месте и Неолия надеялась, что он не так сильно ненавидит людей, как все прочие.

– Вы ведь знахарь? Скажите, как он? – спросила леди едва эльф вошел в камеру напротив.

Знахарь неторопливо осмотрел лорда. Каждое его прикосновение сопровождалось стоном Гектора. Ранение от булавы на спине гноилась. Несколько мух слетело с нее, возмущенно жужжа. Эльф достал из-за пазухи пузырек с прозрачной жидкостью и щедро полил рану. Гектор истошно завопил. Неолия прикрыла рот, чтобы не закричать вместе с супругом. Их разделяли прутья, но никогда она не чувствовала его настолько близко. Будто ее собственная спина горела огнем.

Знахарь поднялся с пола, вышел из камеры и закрыл замок.

– Он выживет? – крикнула ему вслед Неолия, но эльф молча вышел.

– Наверное, вы правы насчет этих ушастых, – начал Дерек, проминая ушибленные бока. – Иначе я был бы уже мертв. И куда они нас везут?

– В столицу, должно быть. К королеве Селине и Саламону, на какой-нибудь театральный суд. Правда, не совсем понятно, зачем им вы. Чем вы насолили Ордену?

– Да так, прирезал парочку из их братии.

Девушка улыбнулась. Она все еще побаивалась юного лорда, но понимала, что со столь отважным и безрассудным человеком лучше дружить. Гектор перевернулся на спину и забормотал. Неолия прижалась к решетке, в надежде что-то услышать.

– Не… Ли… Не надо… Отпусти ее, Фил… – едва слышно сказал лорд и, судя по всему, уснул.

Девушка продолжала смотреть на него не отрываясь. Никогда раньше он не казался ей таким слабым.

– Не знаю, важно ли это, леди Форейн, – обратился к ней Дерек, – но надеюсь, ваш муж выживет. Это глупая и недостойная лорда смерть.

– Спасибо, Дерек, – сказала девушка. – Хотя мне любая смерть раньше срока кажется глупой.

– А кто знает, когда срок? – спросил юный лорд.

– Только Нэфэс, – почти прошептала леди. – Гектор, возможно все, что у меня осталось.

– У меня не осталось даже этого. Вы, леди Форейн, женщина. Многие мужчины женщин недооценивают, закрывая глаза на их совершенство. Женщине мужчина нужен только один раз, после этого она может родить ребенка и оставить частичку возлюбленного рядом с собой на долгие годы. Мужчине же женщина нужна постоянно, в силу особенностей физиологии и потому, что иначе некому будет стать свидетелем его жалкой жизни. Каждому мужчине, кем бы он ни был: крестьянином, воином, поваром или лордом, нужен такой свидетель. В противном случае появляется ощущение, что этой жизни никогда и не было. Неважно, что потом напишут в летописях, важно с кем разделить жизнь и воспоминания. У вас они могут быть с мужем, а могут быть с ребенком. Поэтому, если вам кажется, что вы зависите от мужчины, вам просто кажется.

– К чему вы клоните? – Неолия с интересом следила за нитью размышлений лорда.

– Я, увы, пока не силен во всяких любовных делах, но разбирать людей по частям мне интересно не только с ножом в руках. Лорд Форейн может сколько угодно прилюдно вас ненавидеть и винить во всех грехах мира, но его взгляд, жесты, даже подчеркнуто холодный тон, говорят об обратном. Если выживете в этой истории, то вам будет что вспомнить в старости.

– Спасибо, – после недолгого молчания сказала леди. – Но я не знаю, как теперь смотреть ему в глаза. После всего, что было.

– Тут уж я вам не советчик, – пожал плечами юноша. – Строго говоря, будь я на его месте, без лишних раздумий вырезал бы вам сердце, глаза и матку. После чего съел бы все это еще сырое и теплое, сделав возлюбленную частью своего тела навсегда. Вы ведь знаете, что люди – всего лишь пища, съеденная нами за жизнь, – Дерек, добродушно улыбаясь, смотрел на девушку.

Неолия застыла на месте от удивления. Сложно было понять, шутит юноша или нет. Неловкое молчание прервал подошедший эльф-часовой и поставил около камер миски с едой, а точнее, с объедками.

– Месгирас передает, что если вы так печетесь о своем ребенке, то и остатками с эльфийского стола не побрезгуете.

Когда эльф вышел, леди осмотрела ужин и выбрала несколько кусков мяса. Дерек подвинул ей свою порцию со словами:

– Может, тут что-то найдется.

Леди жадно впилась зубами в остывший кусок, надеясь что это телятина.

– Почему она не могла просто умереть? – Елена терла забинтованную руку.

Дочери Великой Матери сели в круг. Дункан и малышка Аврора тоже присутствовали на собрании Совета.

– Она должна была, но каким-то образом осталась жива. Не без последствий, само собой, – ответила Веда.

– И что нам с ней теперь делать?

– Судить. Стандартная процедура. Никаких поблажек. Давайте покончим с этим побыстрее, – взяла слово Лира. – Ты можешь заходить! – прокричала она.

Здание ратуши было еще не до конца восстановлено. В дыру в стене, служившую теперь главной дверью, вползла Мелинда. Женщина перемещалась подобно змее, подтягивая свое тело руками. Ноги как мертвые слизни волочились сзади. От тяжелого дыхания бывшей Главной Дочери верхние песчинки с земли Мертвой Пустоши разлетались в стороны. Подсудимая вползла в середину круга.

– Мелинда, ты обвиняешься в предательстве. Ты совершила недопустимый для Главной Дочери промах. Твоя самоуверенность погубила десятки наших людей и едва не разрушила Город Великой Матери, – Лира говорила ровно. Она хотела любить Мелинду как мать, но та никогда не предоставляла такой возможности и рыжая была даже рада наконец почувствовать свое превосходство над ней. – Тебе есть что сказать в свое оправдание?

– Нет, – хриплым голосом ответила женщина. – Я полностью признаю свою вину.

– Ты упростила нам задачу, – с облегчением ответила Лира. – Наказанием за твое преступление станет смерть под солнцем Мертвой Пустоши. Тебя привяжут к столбу немедленно.

Рыжая уже взмахнула руками, чтобы хлопнуть и привести приговор в исполнение, но Аврора вскочила с места и звонко возразила:

– Нет, Мати хочет, чтобы она осталась!

Это были первые слова девочки после смерти матери.

– Аврора, детка, сейчас не время для…

– Нет, Мати говорит, что ползающая женщина знает про солнце.

– От нее толку столько же, сколько от дырявого ведра, – пробурчала Елена.

– Прошу сохранить мне жизнь, – тихо проговорила Мелинда.

– Для чего? – спросила Лира.

– Великая Матерь не забрала меня к себе, значит, еще рано. Я еще могу чем-то послужить ей, – Мелинда старалась не смотреть на дочерей Великой Матери. – И сейчас, когда дитя упомянуло о солнце, я кое-что поняла.

– Что же? Что тебе страшно умирать, мразь? – с отвращением спросила Елена.

– Лира, я помню все, что говорила тебе после пробуждения, – не поднимая глаз сказала Мелинда. – Говорила, что никто не сможет…

– Под солнцем Мертвой Пустоши никто не сможет подобраться к Параскорпе, – нетерпеливо поправила ее Лира. – И что?

– Я знаю, как обойти солнце Мертвой Пустоши.

Члены Совета переглянулись.

– Мне нужно в библиотеку, – закивала Мелинда. – Только сама я не справлюсь.

Сознание медленно прояснялось. Лоренса услышала пение птиц, улыбнулась и раскрыла глаза. Над ней мерно покачивались деревья, торчащие прямо из скалы, редкие лучи солнца проглядывали сквозь ветвистую крышу. Лоренса попыталась подняться, но промежность пронзила резкая боль. Такими же резкими были нахлынувшие воспоминания. Сердце в груди заметалось как загнанная лань. От вихря мыслей заболела голова. Все ее сестры мертвы. Та же участь ждет ее после рождения ребенка. Создатель. Неужели способен отец так ненавидеть своих детей?

Гиана с трудом присела. Она винила себя во всем, что случилось. Не надо было слушать Валанес. Судьба мира не касается живущих в лесах. В лесах всегда безопасно. Зря они отправились в это глупое путешествие. Ничто не остановит этого зверя. Предсказания всегда сбываются. Хотя кое-что изменилось. Она осталась жива и вскоре на свет появится ее ребенок. Его рождение может что-то изменить. Лоренса поднялась на ноги и неуверенным шагом отправилась домой.

Прошло несколько человеческих лет. Лоренса старалась не вспоминать о трагических событиях. Вокруг Большой Ивы она посадила яблони и дала им имена погибших сестер. На Валанес были самые сочные плоды. Страшное видение, заставившее их пуститься в путь, больше не повторялось. Гиана надеялась, что это хороший знак.

Лоренса сидела под ветвями ивы и мысленно напевала песню. Она больше не могла петь вслух. Со дня смерти сестер гиана не произнесла ни слова. Будто боялась услышать собственный голос и не узнать его. Иногда ей казалось, что она тоже умерла и теперь по земле бродит лишь неспокойный фантом.

Размышления ее прервало отдаленное ржание лошади. Лоренса не обратила на него внимания. Из-за деревьев вышел конь и направился прямиком к ней. В памяти всех животных гианы были существами, к которым можно обратиться за помощью. Но она не знала, как помочь себе, не говоря уже обо всех остальных.

Лоренса лежала, не поднимая головы. Конь остановился около нее, и через долю секунды на землю рухнул всадник. Лоренса подскочила и посмотрела на распластавшееся существо. Это был гнолл с тремя стрелами в спине. Гиана прикоснулась к его мохнатой щеке. Она была горячей, как камни в жаркий летний день. Лоренса посмотрела на него с немым вопросом. Гнолл приоткрыл глаза и в полубреду прошептал:

– Все мертвы… Я всех подвел…

– У нас больше общего, чем может показаться, – услышала гиана собственный голос и улыбнулась.

Толос ушел несколько недель назад. Тогда беременность Лоренсы еще не была заметна. Теперь же, она вот-вот должна была рожать. Гиана переживала, что ее друг гнолл не успеет вернуться, и ей придется просто оставить ребенка под Большой Ивой, надеясь, что Толос не заставит себя долго ждать.

Своих детей духи леса вынашивают годами. И лишь на позднем сроке беременность становится ощутимой. Дитя в ее чреве кувыркалось, как играющий зверек. Лоренса поглаживала живот, стараясь не думать о дне, когда ребенок появится на свет. Ей придется оставить его в то же мгновение. Совсем как матери гноллов.

Пришедшее на ум сравнение заставило Лоренсу улыбнуться. До встречи с Толосом она не думала, что есть более непохожие друг на друга существа, чем гианы и гноллы. Но бывший наемник перевернул ее представления об этом. До недавних пор могущественной гиане не нужна была ничья защита. Строго говоря, она и сейчас ей не требовалась, но приятно было сознавать, что рядом есть кто-то, кому можно доверить свой чуткий сон. Рядом с Толосом она становилась спокойнее и немного слабее, потому что могла себе это позволить. Они просто жили рядом, иногда беседуя о чем-то неважном. Она приучила его добавлять растения в еду, а он ее – класть кинжал под одеяло на ночь.

Но демоны прошлого не давали гноллу покоя. Он был одержим жаждой мести, поэтому и ушел. В лесу шептались, что на юге появился отряд наемников, и Толос отправился на поиски. Прошло почти две луны, от него не было никаких вестей, и Лоренса начинала переживать.

У гианы потянуло поясницу. На лес опускались сумерки. Она машинально погладила живот. Плод в ней лежал неподвижно, готовый к встрече с миром.

– Ты ведь помнишь, Лоренса? – голос с вершины скалы зазвучал у нее в голове.

Гиана в панике осмотрелась по сторонам. Вокруг никого не было. Ей стало холодно, будто внезапно наступила зима. Тело покрылось мурашками.

– Помнишь, что необходимо сделать, – продолжил голос. Он заглушал звуки мира, пронизывая все ее сознание. – Сразу после рождения ребенка.

– Да, конечно, помню, сразу после рождения, – прошептала она. Изо рта шел пар.

Холод отпустил ее также стремительно, как до этого стиснул в своих ледяных объятиях. Лоренса мгновенно согрелась. Голос умолк.

– Прости меня, – сказала гиана, поглаживая живот. – Я не смогу быть рядом с тобой. Толос о тебе позаботится. Он грозен на вид, но если посмотреть глубже, очень великодушен. Я не услышу твоих первых слов, не увижу первых шагов. Может, однажды мы и встретимся, но я могу тебя не узнать. Прости, дитя мое, мне неведомо, что ждет впереди и какие мерзости придется творить по приказу зазнавшегося господина, – Лоренса заплакала. – Я была так глупа, так наивна и доверчива. Сама отдала всю себя. Ведь имя – это все, что было моим с рождения. У меня не было матери и отца, было только имя. Оно было началом моей жизни, выплывшим из небытия осознанием. И теперь, чтобы не сойти с ума, мне придется вернуться в небытие. Я найду покой, оставив прежнюю жизнь на берегу Озера Былого. Все, кому я нужна, однажды меня найдут.

Лоренсе сложно было поверить, что этот красивый и сильный мужчина – ее сын. Двери большого чертога за ней закрылись. Гиана осмотрелась в поисках Эдварда, покинувшего зал посреди беседы с просящими.

– Ваше Величество, – рыцарь выбежал к ней из-за угла. – Он вернулся.

– Он забирает мальчика, срок подходит, – гиана невидящим взором смотрела на Четырехпалого.

– Да, Саламон ищет вас. Вы должны отправиться с ним.

Лоренса выпрямилась и направилась в комнату Диккорда. У самых дверей она собрала в кулак все силы и распахнула дверь. В покои принца вошла уже королева Селина.

– Ну наконец-то. Я уж думала тебя сожрал какой-то медведь, – надменно заметила она, увидев Саламона около постели мальчика.

– Можешь не напрягаться. Я знаю, что к тебе вернулась память. Но это неважно. Ты вся моя, – старик поглаживал камень в кольце. – Нам нужно отправиться туда, где все началось. Пришла пора вернуть долг. Срок подходит. И, будь добра, распорядиться, чтобы няньке, которая перестала давать принцу снадобье, отрубили голову.

Лоренса лишь успела раскрыть рот.

– Ни слова, – едва слышно сказал знахарь.

Гиана покорно замолчала. Зеленый камень в кольце старика приковывал к себе взгляд Лоренсы. Казалось, он пульсирует в такт биения ее сердца.