Текст книги "Как держава с державой: политика межличностных отношений"

Но ресурсы личной власти могут истощиться, если ими не заниматься, если не ухаживать за ними, не лелеять их. Связи надо крепить, информацией следует обмениваться, доброе отношение других необходимо ценить, знания нужно умножать – только так человек сможет поддерживать свои источники личной власти на должном уровне. В общем, чтобы ресурсы власти действительно стали социальным капиталом и работали, надо делать в них инвестиции и не стоит ими злоупотреблять. И нелишне подумать: а стоит ли этим вообще заниматься? Есть ли склонность к этому, нужда в этом, терпение и интерес? В жизни много и других сфер личных инвестиций: искусство, рыбалка, спорт, кулинария… Впрочем, во всех этих и других областях хватает частной политики, и все они открывают своеобразные возможности и специфические ресурсы власти и влияния.

Согласно исследованиям психологов, люди, обладающие существенной властью, отличаются уверенностью в себе и оптимизмом. Такие люди порождают определенные социальные ожидания от окружающих. Многим они кажутся умными, мудрыми и дальновидными, в их мнениях усматривают особый смысл. Помогая другим, властные люди завоевывают их благодарность и благорасположение, вследствие чего могут укрепить свою власть и возможности влиять. Власть производит власть, как деньги делают деньги.

Каждая форма власти открывает разнообразные возможности осуществления индивидом своей частной политики. Но власть – это не дорога с односторонним движением: любой властитель, оказывая воздействие на других, менее могущественных людей, испытывает обратное воздействие с их стороны. Даже тюремщик, обладая почти абсолютной властью над заключенными, не может быть свободным от их воздействия. Раб, конечно, зависим от хозяина, на то он и раб. Однако и хозяин оказывается в определенной зависимости от своего раба. Во-первых, без раба он уже не хозяин. Во-вторых, без раба он сильно ограничен в своих возможностях. В-третьих, привыкнув к использованию рабского труда, он сам, как раб, становится зависимым от него. «Взойти на трон – значит продаться в рабство», – отмечал Джебран. «Человек, властвуя над другими, утрачивает собственную свободу», – говорил Френсис Бэкон. Стоит задуматься – кто, от кого и в какой степени зависит в этом мире.

Рассказ об университетском фехтовальном клубе

В 1992 году в течение одного триместра я находился в Западно-Вашингтонском университете в качестве приглашенного ученого. Как-то, идя по кампусу, заметил извещение о работе университетского фехтовального клуба. Я заинтересовался, поскольку раньше серьезно занимался фехтованием и входил в состав сборной юношеской команды республики.

В указанное время явился в клуб. Чуть позже стали приходить студенты – члены клуба. Наконец, подошел и тренер, молодой человек лет тридцати. Я представился и попросил разрешения поучаствовать в тренировке. Он заметил, что надо заплатить членский взнос, на что я ответил, что с удовольствием это сделаю, если клуб мне понравится. Тренеру этот вариант явно пришелся не по вкусу, но он все-таки согласился.

Началась тренировка. Сначала немного побегали, затем подвигались без оружия у зеркала. После этого тренер открыл какую-то каморку и позволил ребятам достать оттуда рапиры, маски, фехтовальные костюмы и электрические датчики уколов. На мою просьбу дать рапиру тренер ответил отказом, мотивируя это тем, что обычно оружие новички получают лишь после нескольких занятий. Я опять стал его уговаривать, и в конце концов он уступил.

Проследив за движениями и боями ребят, я понял, что их уровень не очень высок. Понятное дело, ведь в Америке фехтование не является популярным видом спорта. Другое дело пройденная мной советская школа фехтования – одна из лучших в мире. Словом, по мастерству я на порядок превосходил всех членов клуба. Что довольно быстро и выявилось. Дело даже было не в моем личном мастерстве – я-то уже давно не фехтовал, – а в отсутствии всякого мастерства у членов того клуба.

Первого своего соперника я победил со счетом 5:0 (тогда была принята пятибалльная система счета). Затем были второй, третий, четвертый… пятнадцатый. У всех выиграл с таким же сухим счетом. Больше никого не оставалось, кроме самого тренера.

Вдруг в зале воцарилась тишина. Все студенты смотрели на тренера, они ожидали, что он возьмется за оружие и накажет меня. Мне показалось, что тренер несколько засомневался в своей силе, по крайней мере, он не сразу надел костюм и взял в руки рапиру. Но у него, собственно, другого выхода и не было, потому что все члены клуба, кто словом, кто взглядом, побуждали его сразиться со мной. Скажет «да» – может проиграть, скажет «нет» – потеряет уважение учеников. Он, наверное, решил рискнуть: авось победит.

Мы начали фехтовать; всякое движение в зале прекратились. Ребята окружили нас и болели за своего тренера.

Я довольно быстро повел в счете – 1:0, 2:0, 3:0, 4:0. Оставался один укол. Когда по техническим причинам тренер снял маску, я заметил в его глазах отчаяние. Он с ненавистью посмотрел на меня, видно, очень не хотел потерять лицо перед учениками. Я даже подумал: «А может, проиграть?». «Нет, проиграть-то не проиграю, но дам ему нанести мне четыре укола, чтобы он окончательно не потерял авторитет перед учениками», – решил я.

В этот момент он вдруг напал на меня: «парад», а я автоматически сделал «рипост» и нанес победный укол. Это была просто автоматика, я даже не контролировал свои движения. Но что поделаешь, дело сделано. Мы поблагодарили друг друга, затем я сдал оружие, костюм и собрался уйти. Ребята смотрели на меня с удивлением, а некоторые даже с восторгом, а тренер прятал глаза.

Когда я выходил из зала, тренер меня догнал. Он заговорил, запинаясь:

– Знаете, мы бы хотели, чтобы вы стали членом нашего клуба.

– Да? Спасибо, но вряд ли я смогу платить членский взнос.

– Ну что вы, клуб будет оплачивать ваш взнос.

– Благодарю вас, но у меня, наверное, не получится.

– Более того, мы хотим, чтобы вы тренировали нас, – улыбнулся тренер. – Мы даже готовы платить вам.

– Очень признателен за предложение, но я уже принял аналогичное предложение фехтовального клуба другого университета, – ответил я с сожалением.

На этом и попрощались. Не знаю, почему я тогда решил соврать насчет предложения фехтовального клуба другого университета. Наверное, в отместку за первоначальное отношение. А может, и надо было тогда хоть немного потренировать ребят. Тогда я бы мог включить этот факт в свой послужной список и открылись бы, глядишь, перспективы международной тренерской карьеры… И ходил бы я сейчас главным тренером сборной США по фехтованию… Нет, хорошо, что тогда отказался. А то сборная США по фехтованию не добилась бы нынешних впечатляющих успехов.

Ситуационное озарение: чем меньше одних шансов, тем больше других.

Обыденная жизнь и взаимодействие людей

Зигмунд Фрейд рассматривал обыденную жизнь как сферу психопатологии. Скажем, забывает человек доселе хорошо знакомое слово – а это часто происходит в жизни каждого из нас – значит, тому есть причина, уходящая в глубь его подсознания. И живет человек своей повседневной жизнью, не понимая, почему совершает определенные поступки, поскольку поведение его управляется бессознательными побуждениями. Но повседневная жизнь полна и здравого смысла, смысла, который утверждается общим опытом поколений. Частная политика, не базирующаяся на здравом смысле, слишком рискованна. Если где-то принято выдавать девушек замуж в раннем возрасте, то политика многих родителей в этом вопросе, естественно, подчиняется такой установке. Если в определенной местности люди покрывают свои дома черепицей – значит, это неплохой строительный материал для этих мест, что и учитывается планировщиками и строителями. Истины и аксиомы, принятые на уровне здравого смысла (например, «дети должны уважать родителей» или «начальнику следует заботиться о своих подчиненных»), а также многие живущие в обиходе пословицы и поговорки («поспешишь – людей насмешишь», «куй железо, пока горячо») могут пролить свет на понимание определенных аспектов частнополитической жизни индивидов. Очевидно, что почти на всякую пословицу можно найти свою «контрпословицу», но это, скорее, свидетельствует не о противоречиях обыденного сознания и здравого смысла, а о богатстве жизни и многообразии человеческого опыта.

Обыденная жизнь полна примеров – часто совершенно неприметных – стремления людей к власти и влиянию. Можно, скажем, заметить: у кого пульт управления домашним телевизором, у того и власть в семье. В семьях, где один признанный лидер, никто не борется за овладение телевизионным пультом – он всегда оказывается у лидера. Но в семьях, где идет подспудная борьба за власть, пульт может стать одним из вожделенных инструментов подчинения себе воли других людей и контроля над поведением окружающих. Коллеги, соперничающие за внимание и благосклонность начальника, невольно борются за то, чтобы оказаться к нему поближе. И не только пытаются быть ближе, но и, по возможности, стараются заслонить собой соперника, чтобы начальник меньше замечал того. Но если шеф не в духе и хочет кого-то отругать, то каждый из соперников (конечно, каким-то неведомым для себя образом) исподволь старается открыть ему пространство для обозрения другого.

Отношения политической власти в государстве или административной власти в компании трудно отделить от фактора силы и власти в межличностных отношениях. Дворцовые перевороты, основанные на частной политике, могут определить и последующий ход государственной политики. Нередко участники частнополитических сражений приходят к положению статус-кво – к той или иной форме баланса сил. Так, после взаимной притирки молодоженов в семье создается определенный баланс власти, который позволяет людям жить вместе. У кого-то на это уходит несколько недель, а у кого-то – годы. Семьи, где не устанавливается баланс сил и не определены сферы влияния, предрасположены к разрушению или функционированию на уровне высокого напряжения. Когда борьба за власть и влияние становится важной, но трудно выносимой частью семейного быта, люди могут попытаться создать «зоны разрядки» за пределами дома, вне семьи. Это может быть круг друзей, спортивный клуб, рыбалка, кабак, работа, на худой конец. Некоторые практикуют «внутреннюю эмиграцию» из зоны напряжения, то есть уход в себя.

Влияние на другого человека можно осуществлять с «вертикальных» и «горизонтальных» позиций. Вертикальные позиции «сверху» и «снизу» указывают соответственно на доминирование и подчинение. Люди, пытающиеся влиять друг на друга, могут оказаться и на равном, то есть горизонтальном по отношению друг к другу положении. При этом они способны видеть друг друга, знать, что делает другая сторона, словом, занять позицию «лицом к лицу» и вести открытую частную политику. Но если один из них старается скрыть свои намерения, действовать исподтишка, словом, играть в закрытую частнополитическую игру, то он пытается оказаться «за спиной» своего партнера или оппонента. Впрочем, и оба взаимодействующих лица могут попытаться действовать втемную, из-за спины: с виду вроде ничего не происходит, а на самом деле – в разгаре тайная частнополитическая схватка.

Одна из популярных концепций, объясняющих причину появления и характер отношений доминирования-подчинения в обществе, – это теория социального доминирования и вытекающее из нее понятие ориентации на социальное доминирование, разработанные психологами Джимом Сиданиусом, Фелисией Пратто и другими учеными. Теория социального доминирования имеет дело с иерархическим строением общества, основанным на возрастном, тендерном и групповом принципах. В соответствии с ней, потребность в социальных иерархиях появляется при наличии межгрупповых конфликтов в условиях ограниченности ресурсов, поскольку иерархически организованные группы способны действовать более эффективным образом.

Ориентация на социальное доминирование, будучи личностной переменной, характеризует убежденность человека в том, что группа, частью которой он себя рассматривает, должна находиться в доминантном положении по отношению к группе, в которую он не входит. В социальной психологии была разработана шкала, измеряющая степень выраженности в личности этой черты. Люди с высокой ориентацией на социальное доминирование склонны с большей готовностью принимать иерархические отношения в обществе по сравнению с теми, у кого этот показатель меньше. Они также более охотно верят в мифы и объяснительные схемы, легитимирующие социальное неравенство и несправедливость. Роберт Алтьмейер определил, что индивиды с высоким уровнем ориентации на социальное доминирование больше устремлены к власти и продвижению по социальной лестнице.

Позиция доминирования рассматривается многими как самая эффективная с точки зрения влияния на другого человека. Собственно говоря, понятия «доминирование» и «влияние» очень близки и в определенной мере синонимичны. Но влияние с позиции доминирования все же представляет собой специфическую форму влияния. Исследователи обращали внимание на связь доминирования и агрессии. Обыденная жизнь многих людей полна агрессии, деструктивного поведения, связанного с доминированием или стремлением к доминированию. Корни такого поведения мы можем найти в мире животных. Как отмечал Абрахам Маслоу,

место животного в иерархии доминирования отчасти определяется результативностью его агрессивных проявлений, а от места в иерархии в свою очередь зависит, сколько пищи оно получит, будет ли оно иметь партнера и удовлетворит ли оно прочие биологические потребности.

Похожую картину мы видим и в некоторых разновидностях людских сообществ, например, в преступном мире, где социальный порядок определяется фактором доминирования и силы. Доминирующая фигура – как в животном, так и в людском мире – пользуется преимуществом в доступе к различным благам и общим ресурсам. Британская газета «Индепендент» приводит результаты исследования ученых под руководством Джеффри Брейтуэйта из университета Нового Южного Уэльса в Австралии, согласно которым в любой среде начальники, как доминантные особи, «метят» территорию, стремясь утвердить свой авторитет и продемонстрировать власть. При этом имеется много сходного между поведением животных и людей. Так, обезьяны выставляют напоказ ярко окрашенные части своего тела, павлины – оперение, а мужчины-руководители склонны сочетать темный костюм, указывающий на авторитет, с розовой рубашкой или цветастым галстуком. И мужчины-руководители, и доминантные самцы многих племенных пород животных склонны расхаживать важной походкой и выпячивать грудь. По мнению Брейтуэйта, люди унаследовали у животных стремление демонстрировать властность, маскулинность, сексуальность и авторитетность. Племенная организация жизни и иерархия помогали выживать в непростых условиях. Но даже в современных условиях люди сохранили подобные черты в своем поведении, что объясняет живучесть, например, дедовщины.

Иногда не только позиция доминирования, но и положение подчинения имеет определенные привлекательные стороны с точки зрения влияния на другого человека. Женщина может управлять доминирующим в семье мужем с позиции подчинения, с помощью мягкости и гибкости, а борец айкидо способен победить грозного соперника, используя его же силу. Как говорится, капля камень точит: «мягкая» сила вполне может взять верх в противостоянии с «твердой». Вот что говорит древнекитайский мудрец Лао-цзы в трактате «Дао дэ цзин»:

Человек при своем рождении нежен и слаб, а при наступлении смерти тверд и крепок. Все существа и растения при своем рождении нежные и слабые, а при гибели сухие и гнилые. Твердое и крепкое – это то, что погибает, а нежное и слабое – это то, что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает и крепкое дерево гибнет. Сильное и могущественное не имеют того преимущества, какое имеют нежное и слабое.

Живя в обществе, люди не могут не взаимодействовать между собой, даже если хотят этого. Например, отказ в общении с кем-то или игнорирование чьего-то письма может быть более действенным механизмом оказания воздействия на этих людей, чем непосредственное общение или переписка.

Действие – это всегда взаимодействие. Действуя открыто или скрытно, люди вступают в различные формы взаимодействия. Взаимодействуя же, они влияют друг на друга, что, в свою очередь, означает и влияние на самого себя. Девушка, загадочно посмотрев на парня, может возбудить его интерес к своей персоне, что в дальнейшем, вполне вероятно, повлияет на ее самочувствие и поведение. Парень, познакомившись с красивой девушкой, может повысить свою самооценку. Одно взаимодействие порождает другое, это сравнимо с волнами, которые, накладываясь, усиливают или ослабляют друг друга. Глядя на морскую поверхность, трудно понять, какая волна порождает какую. Этого не знает даже ветер, основной погонщик волн.

Волны человеческого взаимодействия могут распространяться очень далеко. Вспомним комикс знаменитого датского художника Херлуфа Бидструпа: начальник ругает своего заместителя, тот кричит на подчиненного, а он – на секретаршу, та – на свою подчиненную, она срывает зло на мальчике-посыльном, а последний в ярости пинает собаку, которая кусает того самого начальника. Часто мы даже не догадываемся, какую цепную реакцию вызывают наши действия. Сегодня утром я заметил, как незнакомый мужчина хмуро посмотрел на меня в коридоре одного учреждения. Может быть, это явилось опосредованной реакцией на то, что года два назад я нетерпеливо нажал на гудок своего автомобиля, торопя водителя, который, как мне показалось, заснул у светофора?

Социальное взаимодействие может происходить по многим каналам: через устное или письменное общение, выступление по телевидению или обращение в газету, через мимику или жесты, через окрик или молчание, через создание или разрушение каких-то предметов… Любое слово, всякий акт молчания, каждое движение человека несет в себе потенциал воздействия на других, а значит, и на него самого. Два камня, лежащие недалеко друг от друга, индифферентны друг к другу, но два человека, оказавшись в одной компании, обязательно взаимодействуют между собой. Это происходит с людьми не только в одной компании, но и в более обширных сообществах.

Взаимодействие людей может быть случайным или целенаправленным, хотя порой нелегко провести между ними четкую грань. Перекинулся словом с попутчиками в общественном транспорте или надел старую шляпу, которая, как оказалось, раздражает начальника, – это простые примеры случайного действия/взаимодействия. Отказался пойти на свадьбу сына сослуживца, несмотря на его настойчивые приглашения, или сделала новую прическу специально для того, чтобы привлечь внимание коллеги, – это тривиальные примеры целенаправленного действия/взаимодействия. Один в состоянии использовать любую случайность для достижения своих долгосрочных целей, другой – перед лицом случайности забывает о вынашиваемом. Акт целенаправленного воздействия на другого человека или группу людей для достижения своих целей и есть политическое поведение.

Люди, взаимодействуя и пытаясь влиять друг на друга, имеют определенное положение и действуют в определенной манере. Поведенческое положение – это позиция, которую занимает человек во взаимодействии с другими лицами. Поведенческая манера – это способ, с помощью которого он вступает в это взаимодействие. Поведенческое положение, или позиция во взаимодействии, варьируется от доминантного до подчиненного, а поведенческая манера ранжируется от жесткой до мягкой. Мы можем говорить о разной степени выраженности той или иной поведенческой позиции и манеры человека, когда он взаимодействует с другими.

Ситуация

Школьный выпускной вечер. Весь класс давно ждал его и готовился к нему. Многие девушки сшили или купили нарядные платья, а большинство парней впервые в жизни надели костюмы. Все они хорошо понимают, что этот вечер станет одним из самых незабываемых в их жизни.

После окончания торжественного собрания всех выпускников пригласили сфотографироваться вместе. И вот класс в полном составе стоит в ожидании щелчков фотографа. Ваня, как всегда, в центре. Он держится очень уверенно, он прям и сосредоточен. Костя, конечно же, находится рядом с ним. Он тоже держится вполне уверенно, правда, пару раз оглянулся на Ваню. Ваня прекрасно заметил эти взгляды, но проигнорировал их. Где же Петя? Ну, где же ему быть: конечно, где-то с краю. Его почти не видно, то ли его заслонили стоящие вокруг ребята, то ли он сам скрылся за спинами товарищей. Зато Вова оказался во втором ряду, сразу за Ирой. Он будто ограждает ее от взглядов позади стоящих ребят. Ира, посмотрев вокруг, вдруг перешла в другой конец первого ряда и бросила взгляд на Ваню. Таня, поймав взгляд Иры, сложила руки на груди.

Случайно ли Ваня, Костя, Петя, Вова и Ира разместились именно так? Элемента случайности нельзя исключить, но очень многое в подобных расстановках, в проявлениях вербального и невербального поведения людей определяется групповой динамикой, существующими межличностными отношениями, особенностями социальной оценки и самооценки индивидов.

Имеются различные вербальные и невербальные показатели позиции во взаимодействии и манеры поведения индивидов. На положение доминирования указывают такие признаки невербального поведения и языка тела, как занятие центрального места в пространстве общения, распрямленное туловище, самоуверенность, вхождение на «чужую» территорию, позиция на возвышенности, громкость голоса, говорливость, шумливость, расправленные плечи, прямой взгляд, твердая походка и др. На положение подчинения указывают такие признаки, как периферийное местонахождение, незаметность в группе, согнутое туловище, поклоны и приседания в качестве знака приветствия, тихость, смиренность, опущенная голова и т. п. Еще Альфред Адлер замечал, что неуверенный в себе человек ищет поддержки и старается на что-то опереться, например, на стол или стул. У него могут возникнуть соответствующие привычки, например, всегда становиться возле какой-нибудь стены и опираться на нее. Его установки могут сказаться на осанке, в результате чего человек будет сутулиться.

О мягкой манере взаимодействия свидетельствуют улыбка, приветливость, открытость позы и т. п. О жесткой – закрытость позы, суровость вида, твердость взгляда, резкость движений и т. п.

Доминантное положение не всегда определяет жесткую манеру поведения, поскольку люди, будучи доминантными, могут вести себя и весьма мягко. Так ведут себя, например, некоторые высокие начальники, а также люди воспитанные или очень уверенные в себе. Скажем, тихий, но твердый голос свидетельствует о комбинации мягкой манеры и доминирующей позиции. Мягкие манеры даже могут подчеркивать доминантную позицию человека. Порой какая-либо выдержанная фраза начальника вызывает у подчиненных больше ужаса, чем окрики или другие эмоциональные формы поведения.

Подчиненное положение также не всегда связано с мягкой манерой поведения: человек может быть подчиненным, но жестким. Возьмем в качестве примера поведение капризного ребенка или многих подростков, которые в общении с родителями или с другими взрослыми стремятся выпятить свою самостоятельность, или загнанного в угол подчиненного, который демонстративно старается вести себя жестко по отношению к своему начальнику.

Таким образом, каждый индивид, вступая во взаимодействие с другим лицом, может вести себя (1) доминантным и жестким, (2) доминантным и мягким, (3) подчиненным и жестким, а также (4) подчиненным и мягким образом. Скажем, на работе человека все знают как доминантного и жесткого, а дома его воспринимают как подчиненного и мягкого. Человек может сознательно менять свою позицию и стиль взаимодействия с другими, а порой он вынужден делать это, приспосабливаясь к ситуации. Но есть люди, которые более или менее постоянно проявляют один из четырех вариантов комбинации отмеченных поведенческих позиций и манер.

Интересно то, что многие люди, независимо от характерных для них поведенческих позиций и манер, в идеале хотели бы стать максимально доминантными и жесткими, в то время как своих оппонентов желали бы видеть подчиненными и мягкими. Это, в частности, проявилось в наших игровых экспериментах по изучению особенностей межличностного влияния с помощью размеченного на полу «интерактивного поля», или поля взаимодействия. Такое игровое поле состояло из четырех квадратных секторов, образованных двумя пересекающимися линиями. Вертикальная линия обозначала шкалу доминантности – подчиненности, а горизонтальная – шкалу мягкости – жесткости. Соответственно, четыре сектора поля взаимодействия – это сектора доминантности – жесткости, доминантности – мягкости, подчиненности – жесткости и подчиненности – мягкости. Взаимодействующие друг с другом люди оказывались на определенной точке одного из указанных секторов.

Игрокам объясняли, что верхний правый сектор является местом, где располагаются индивиды с доминирующей позицией и жесткой манерой поведения, верхний левый сектор – это место для людей с доминантным положением и мягкой поведенческой манерой. Люди с подчиненным положением и жесткой манерой поведения располагаются в нижнем правом секторе. Те, кто обладают подчиненным положением и мягкой манерой, находятся в нижнем левом секторе.

Участники игр, взаимодействуя между собой невербальным образом – то есть мимикой, пантомимикой, с помощью различных звуков или легких подталкиваний, – могли перемещаться по секторам поля и находить себе подобающее место на интерактивном поле, а также содействовать определению адекватного места для других. У них была возможность образовывать альянсы, чтобы противостоять какому-то человеку или группе. И независимо от того, представляли ли игроки себя или какое-нибудь государство, они чаще отталкивали остальных на нижние сектора, а сами старались занять верхний правый угол игрового поля. Даже самые скромные пытались пробиться в верхний правый сектор, хотя он был определен нами как потенциально конфликтный, поскольку в нем оказывались люди, готовые проявить агрессию по отношению к другим.

Похожая картина была обнаружена и в экспериментах Евгения Головахи и Александра Кроника: испытуемых спрашивали о том, какие качества они хотели бы добавить другим, а какие – себе, и оказалось, что большинство опрошенных хотело бы прибавить другим «мягкие» свойства (доброжелательность, искренность, сочувствие), а себе – «твердые» (выдержка, уверенность, сила воли). Иными словами, на уровне обыденного сознания многие люди склонны одобрять и культивировать власть и доминирование в себе, одновременно негативно оценивая и стремясь ограничить их в других.

Можно сказать, что доминирование и жесткость воспринимаются многими как желательные для себя качества, а подчинение и мягкость – как нежелательные. Большинство предпочли бы оказаться в шкуре условного быка (доминантный и жесткий), чем оленя (доминантный и мягкий), козы (подчиненный и жесткий) или овцы (подчиненный и мягкий). Вместе с тем после дискуссий о поведении игроков многие участники игр, особенно в свете обсуждения идеи «мягкой силы», то есть власти, основанной на культуре, знании, добропорядочности и высоких ценностях, становились сторонниками сочетания доминантности и мягкости (модель оленя) как лучшей формы поведения в условиях социальной действительности. Но, будучи готовыми поменять жесткую манеру поведения на мягкую, они, тем не менее, вовсе не были склонны пересмотреть свое предпочтительное отношение к доминантной поведенческой позиции. То есть многие были готовы стать более мягкими, но не желали терять доминирующие позиции в отношениях с другими. Это было особенно характерно для мужчин, хотя и немало представительниц прекрасного пола придерживалось аналогичной точки зрения. По-видимому, идея предпочтительности доминирования имеет глубокие эволюционные корни, хотя нельзя исключить, что отношение к доминантности и подчиненности может быть различным в разных национальных культурах, половых, возрастных и профессиональных группах. Не следует забывать и о том, что не все стремятся стать вождями, сознательно предпочитая находиться в числе последователей. Есть и те, которые привыкают к «козьей» или «овечьей» судьбе.