Текст книги "Спокойной ночи, доктор Фрейд"

В ожидании

– Как тебя зовут? – спросил меня парень примерно моей комплекции и моего возраста.

– Александр, – ответил я.

– А меня Серж. Я из Нарвы.

– Отличный русский, – похвалил его я.

– Да, у нас там одни русские, город на границе. У тебя тоже нормальный.

– Согласен.

– Никогда бы не подумал, что окажусь здесь по собственному желанию. Надеюсь, это не будет ошибкой. От меня половина друзей отвернулись, когда узнали, что я хочу в программу. Покрутили пальцем у виска, типа ненормальный. А я и сам знаю, что ненормальный, но это ведь только год нужно потратить, и тебе дадут все.

– Что дадут?

– Ты что, не в курсе? Они же дают все: зп, жилье, медицину, образование, если хочешь, делай только то, что скажут.

Я сидел, вылупив на него глаза, не понимая, что он несет.

– Тебя кто привел сюда? – спросил у меня Серж.

– Сам пришел. Ну, в смысле, знакомому или знакомой на работе кто-то шепнул, я тогда на больничном был, неприятности всякие, головные боли.

– Сам, как же, рассказывай! Родственники есть?

– Сестра в Лиде осталась.

– Я спрашиваю, в России родственники есть?

– Нет, какие родственники, в России никого. Так сказали, что здесь программа по восстановлению, новое отделение в миграционном центре, приоритет для тех, кто в кризисной ситуации. Ну, мне там и помогли бумажки собрать.

– Короче, ты так и не понял, брат, куда ты попал, – улыбнулся Серж и хлопнул меня по плечу: – Поздравляю. У тебя все шансы быть зачисленным. Моя очередь письку доктору показывать.

Тогда я не знал, где я и что получу по итогу. Но с этого момента мне стало любопытно.

Наверно, из всех процедур больше всего мне ненавистна МРТ. Слишком шумно, тесно, долго, некомфортно. В тот первый раз она вызвала у меня паническую атаку. От резкого гула меня не спасли даже беруши. Двадцать минут ада. Двадцать минут шума приближающегося поезда, поезда, который привел меня сюда. Не помню, что я боялся больше: того, что происходит, или того, что привело к ним. Двадцать минут жуткого страха, что я опять не смогу помочь. Вытащили меня оттуда всего трясущегося, с выпученными глазами. Это я потом прочитал в заключении, что пациент № 17 потерял контроль над собой в аппарате томографии и даже не смог позвать специалиста на помощь. Там так и было написано: «впал в оцепенение». Почти все время, весь год здесь я находился в этом состоянии.

Все доктора пройдены, анализы сданы. Обед по расписанию в столовой. Я решил, что к психологу пойду позже. Вряд ли она мне сможет что-то сказать новое. Вчера мы с ней уже виделись, и меня она не впечатлила, оставив ночевать на стульчиках в коридоре. Сучка.

Столовая была просторная, десять рядов по четыре стола. Большая часть была занята. Я увидел и Максата, и Сержа, и ближайшее свободное место. Взял поднос, суп уже стол в маленьких тарелках, был в свободном доступе.

– Подливку? – спросила женщина лет сорока на раздаче. На бейдже было написано имя: «Мария Семеновна».

– Давайте подливку, – ответил я.

Она была так мила в этом своем белом чепчике, в форме, заляпанной под конец смены. Улыбалась. Положила мне картошку, какое-то мясо, подливу и отдала тарелку.

Я взял хлеб и чай и пошел к месту, которое выбрал на входе.

Ко мне тут же пододвинулся один из претендентов на участие в программе.

– Как психолог?

– Я еще не был. Умираю с голода. Ничего не мог с собой поделать.

– Я думаю, что я прошел. У меня все шансы. Я так поспрашивал, что из Киргизии никого. Так что я в деле.

– Все так хотят быть здесь. Как будто это панацея от всех бед.

– Панацея не панацея, а времени будет достаточно, чтобы обвыкнуться, заработать, ни о чем не переживать. Потом получить гражданство, рекомендательное письмо на трудоустройство. Я лично собираюсь делать все, что мне говорят, потому что за этим сюда и приехал. Никаких забот. Только будь молодцом.

Я еще немного хлопал глазами: какие же чудеса здесь всем наобещали.

– Бывшие советские республики, говоришь, собирают? А из Беларуси кто есть?

– Нет.

– Но есть те, где по двое. Из Грузии и Армении по двое, два казаха, два узбека, два азера, два таджика. Кого-то из них уберут. Говорят, что наша выборка контрольная и среди нас есть один, кто не по программе, а кто будет стучать на все их косяки. Если все пройдет неудачно, то всех нас отправят по домам. Такие дела.

– А если удачно?

– История пока умалчивает. Скорее всего, они получат бюджетные деньги и вырастут на прием в отделение не четырнадцати человек, а в сотни раз больше.

Причина

– Беларусь, вы опоздали, присаживайтесь, хотя нет, знаете, я уже сделала выборку, и боюсь, что у нас больше нет мест.

– А я думаю, что я именно тот, кто должен быть в программе.

– Да неужели. Это почему же? – удивилась Алиса.

– Да потому что я единственный гражданин той страны, которая в вашем списке без представителя. Мне все рассказали. Вы собираете выборку советских республик. И я вам нужен.

Она открыла папку с моими результатами, которые уже были у нее. Стала внимательно все просматривать.

– Причина вашего обращения в центр за помощью – психологическая травма во время выполнения служебных обязанностей. Что случилось?

– У нас в Лиде есть железнодорожный переезд, который проходит через город и никак не огражден. Переход через него – самый короткий путь от одной части города к другой. Чуть дальше выстроили пешеходный мост, но до него нужно идти. А кто туда пойдет, если можно просто через рельсы. Раз – и ты на другой стороне. У нас даже знак поставили «Проход через рельсы запрещен» и указатель на мост.

Я работал патрульным, и меня специально поставили на несколько месяцев отслеживать нарушения. Я ежедневно ездил вдоль дороги, отлавливал тех, кто переходит пути в запрещенном месте, объяснял им, что для их же блага здесь мост сделали. Ведь поезд-то не автомобиль. Машинист, даже если увидит тебя, даже если экстренное торможение применит, поезд остановится нескоро. Они агакают, кивают, а на следующий день опять через пути лезут. Привыкли.

Но ту парочку я не забуду никогда. Уже темнело, сразу и не разберешь, движется что-то или нет. Пригляделся: он бежал впереди, тащил ее за собой. Мне из машины сначала непонятно было, что там происходит. По табло слежения видел, что поезд уже на участке и через минуту-другую будет рядом. Я двинул к ним, ору изо всех сил, что поезд едет, стоп, назад! На меня ноль реакции. Подъезжаю совсем близко, вижу: женщина беременная, идти уже не может, мужчина ее тащит буквально на себе, спешат перейти через пути. Там на другой стороне больница и родильная в паре сотне метров. Они вокруг ничего не видят, она-то уж точно.

Я кричу им: «Подожди! Подожди, поезд!» Бегу за ними. Он, кажется, услышал мой крик и спотыкнулся об рельсы. Упал. Она, естественно, упала за ним. И подоспел поезд: свет, звук, а я в трех метрах от них.

А у них знаешь как, у машинистов? Все по инструкции: торможение – вышли с помощником, посмотрели, что случилось, оказали помощь, если есть смысл оказывать, убрали тело, отзвонились диспетчеру, и дальше двигай – расписание же. Это потом уже диспетчер вызывает скорую, полицию. Я должен был вызвать. Я должен был это предотвратить. Я, когда увидел их… Матерь Божья! Блевать начал. А потом сел и сижу рядом с ними, пока службы не приехали.

Они еще такие удивленные: типа, что, показания дашь? А я говорить не могу. Тела уже убрали, а я так и сижу на месте. Меня тогда тоже в скорую погрузили. И мы едем: два накрытых тела, я и санитар. «Не твоя вина, патрульный, – говорит он мне, – ты же знаешь, злосчастное место».

Я вроде как соглашаюсь с ним, но даже пошевелиться не могу. Слезы только текут. Это я виноват. Это из-за меня произошло.

Расследование, конечно. Как же без него. Я вообще там главный свидетель. Рассказал им все, как было. Кроме того, что он обернулся на мой крик. После вскрытия обнаружили, что он был в алкогольном опьянении, а у женщины на тот момент уже отошли воды. Жуткая история.

– Да, соглашусь, – ответила Алиса, – наложила отпечаток на вашу дальнейшую жизнь. Я согласна, что у вас серьезная психологическая травма, полученная во время исполнения своих рабочих обязанностей. Но я не смогу вам помочь. У вас не невроз, а параноидальный психоз, судя по вашим первичным результатам. Вам нужно лечение, включающее блокаторы. Я это не практикую.

– Помоги мне, – моя уверенность в мгновение улетучилась, и я умоляюще посмотрел на нее.

– Прости, но я не врач, я здесь всего лишь консультант.

– Помоги мне, – я заплакал. – Твою же мать. Я не плакал с того дня. С того самого дня, когда это произошло.

Наступила тишина. Минуту она молчала, а я смотрел на нее умоляющими глазами.

– После случая в Лиде я потерял всякую веру в себя. Что я могу, если в сложной ситуации я сам себе неподконтролен? Я анализировал снова и снова тот день, пока окончательно не признал свое поражение. Больше ничего не изменилось. Я вернулся к работе. Ежедневно патрулировал те же пути. Может, мне и нужно было сменить участок, мне даже предлагали это. Но я отказался. Был уверен, что должен быть там. Если ситуация повторится, то я справлюсь. Случалось, оттаскивал пьяных бомжей. Но разве это подвиг?

Я мечтал о том, что вот сейчас побежит еще одна парочка. Я буду им кричать, что приближается поезд. Они меня увидят и остановятся. Я подъеду. Она еще не начнет рожать. Я помогу усадить ее на заднее сиденье. Возможно, в пути она и скажет, что у нее отошли воды и схватки становятся все чаще, но я успею довести их до городской больницы. Я смогу. Но я не могу. Вылечи меня.

– Я не врач. Я только консультирую, – как бы извиняясь, сказала она.

– Но диагноз мне сумела же поставить.

Попалась.

– Иди, Беларусь. Я уже собрала группу.

Я вышел из ее кабинета, и тут в голове моей пронеслась мысль, что не так страшна болезнь, как методы врача, который решил, что сможет ее вылечить.

Я посмотрел по сторонам, и люди в белой форме окружили меня. То есть они не меня как такового окружили, а были сплошь и рядом вокруг. Как и вчера, я вышел от нее потерянный, но полный надежд, что теперь смогу побороть свою болезнь.

В мою реальность ворвался чей-то голос.

– Там сейчас кто-нибудь есть? – обратилась ко мне женщина, которую я сегодня видел на раздаче.

– Психолог, – ответил я.

– Отлично. Давай я пройду, дорогой, очень важное дело нужно решить.

Я пропустил ее к двери, а сам направился в общий зал на третьем этаже.

Расшифровка разговора в кабинете спецпсихолога главного отделения помощи мигрантам, попавшим в затруднительное положение, ГБУ «Миграционный центр № 1» Алисы Федоровны Федоровой
Москва, РФ, 26 июля 2018 года

– Алиса Федоровна, тут такое дело. Вы же отбираете ребят в группу?

– Здравствуйте, Мария Семеновна. Да, уже сформировала. Тринадцать человек, все по списку.

– В отделе поставки вышла неразбериха, мы весь день сегодня пытались решить проблему самостоятельно. Представляете, вся поставка пришла на группу из восьми человек. Ребят сегодня заселять уже нужно, а я даже спецовки не могу всем выдать. Все наперечет. Что делать, ума не приложу.

– Там же контрольный.

– Знаю. Администрация нулем сегодня, все пытаются определить его. Ни на записки служебные, ни на звонки нет никакой реакции. Вот вы только освободились, и я сразу к вам. Что делать, как достучаться до них?

– А с Сергеем Филипповичем разговаривали, я его видела утром.

– Утром видела до получения накладной, а после нет.

– Был ли хоть какой ответ, почему прислали на десять человек, а не на четырнадцать как заказывали?

– Сказали, что по прошлой заявке все отписали. Новая поставка будет только через три месяца, когда первые отчеты будут сданы, тогда и перерасчет сделают по предметам, одежде, продуктовой корзине.

– Тогда будем обходиться тем, что есть.

– Но ведь ребят-то больше! Что же мне комплекты разбивать: кому носки, кому трусы, кому полотенце?

– У меня есть другое решение. Думаю, что нам имеющегося инвентаря будет достаточно для дальнейшей работы. От вас нужны будут только детализация звонков: когда, кому, сколько раз – и расшифровка разговоров, когда удалось дозвониться. Запросите в отделе безопасности. Скажите, что срочно нужно отправить мне. Вы же знаете, у нас все разговоры записываются. Хотя ни одной проблемы пока решить с помощью этого не удалось. Может, хоть виноватых найдем.

– Сейчас запрошу. Что бы я без вас делала, Алиса.

Расшифровка разговора в кабинете спецпсихолога главного отделения помощи мигрантам, попавшим в затруднительное положение, ГБУ «Миграционный центр № 1» А.Ф. Федоровой и заместителя директора С.Ф. Николенко
Москва, РФ, 26 июля 2018 года

– Да ты, я смотрю, вообще охуела? Какого черта в группе опять десять человек вместо четырнадцати? Почему она неполная?

– Потому что одеть, накормить и содержать ближайшие три месяца мы сможем только десять человек. Отдел снабжения в панике. Хотите закрыться сегодня вечером, когда будете располагать там участников?

– Кого нет в группе?

– Армении, Казахстана, Таджикистана, Украины. Последний в госпитале, автоматически выбывает через три недели. Мест нет. Если бы даже там и были места, я бы не взяла их, а с этой накладкой сам Бог велел их исключить. Нам необязательно брать недостающих в программу сейчас, возьмем других через полгода, переведем из длинной дистанции на короткую. Центр же работает. Переведем с трехлетней на годовую программу. Но только тех, кто со знанием языка. Таджик меня с ума чуть не свел, спрашивал, если он будет работать в две смены, заплатят ли ему вовремя, потому что дома семья осталась, им нужны деньги.

– Договаривались же, что деньги из бюджета уходить не будут.

– Так и я об этом. Казахи вообще братья оказались. Как проверяли их – не знаю.

– Армения где промахнулась?

– Женат на гражданке РФ.

– Остальных проверили? Никаких жен, детей, других родственников, гражданства, судимостей, кредитов, ипотек, болезней со скоротечным течением?

– Проверили, ничего подозрительного ни у кого не нашли.

– Значит, группа будет из десяти человек. Расшифровку звонков по поиску недостающих комплектов уже отправила моему секретарю?

– Да, уже отправила.

– Больше попыток нам не дадут.

– Я готова.

Протокол № 148
общего собрания участников программы № 7 в рамках плановой работы ГБУ «Миграционный центр № 1»

г. Москва«27» июля 2018 г.

Всего участников собрания – 19 человек, из них:

администрация – 2 человека

персонал – 7 человек

участники программы – 10 человек.

Председатель собрания: Николенко Сергей Филиппович

Секретарь: Виткина Марина Анатольевна

Выступали:

Николенко Сергей Филиппович – заместитель директора миграционного центра по вопросам помощи мигрантам в кризисных ситуациях, а также вынужденным переселенцам. Рассказал о преимуществе программы перед стандартной процедурой получения гражданства, об упрощении получения паспорта гражданина РФ, о помощи с трудоустройством и переобучением. Рассказал о предоставляемых удобствах и общих правилах нахождения в центре в рамках программы, о штрафах и наказаниях. А также перечислил действия, за участие в которых следуют исключение из программы и депортация без дальнейшего права въезда на территорию РФ.

Федорова Алиса Федоровна – специалист психологической поддержки. Рассказала о важности комплексного решения проблем психологического характера, о необходимости соблюдения единого расписания и создания дружественной атмосферы в центре.

Максимов Лев Николаевич – финансовый консультант. Рассказал, как и от чего формируется заработная плата каждого участника программы, о накопительной системе для невостребованных денег, о штрафах за несоблюдение правил и режима.

Егорова Надежда Петровна – руководитель консультационного отделения по подготовке к экзаменам по владению русским языком, знаниям истории России и основ законодательства Российской Федерации. Рассказала, как часто будут проходить занятия, кто их будет вести, на что сделан упор, какие материалы будут предоставлены и какова вероятность быть исключенным из программы в случае провала на ежеквартальных промежуточных экзаменах.

Вопросы участников программы:

Можно ли приводить женщин?

Возможно ли находиться вне корпусов центра?

Доступен ли интернет, телефонные звонки, другие средства связи с внешним миром для участников?

Есть ли время для молитв?

Нужно ли сообщать кому-либо, если заметил нарушения со стороны других участников?

Общее время проведения собрания – 1 час 37 минут.

Дополнительные материалы: презентация многофункционального миграционного центра, раздаточный материал – брошюры, расписание.

Комната № 3

После собрания все стали медленно расходиться кто куда. Я направился к стойке, чтобы посмотреть, какую очередную макулатуру нам раздали. Ко мне подошел парень, на голову ниже меня, худой, и заговорил со мной:

– Беларусь, ты что выбрал: переучиваться будешь или работать дальше?

– Я решил работать, ну и квалификацию повышать, естественно, – ответил я, не глядя на него, очень уж меня занимали бумаги: расписание, схемы, штрафы и запреты (курение, гомосексуальные связи, прием наркотических средств, употребление алкоголя, пропуск приема психолога карались исключением из программы). Разговаривать с другими участниками и персоналом можно было только на русском языке, а вот молиться – на каком ты хочешь.

– Решил по максимуму от них взять? – не унимался мой собеседник.

– Ты же сам слышал, какие варианты они предлагают: хочешь – учись, хочешь – работай, хочешь – учись и работай. Будешь больше полезен – получишь больше денег.

Мое внимание переключилось на ключ от комнаты под № 3. Интересно, это будет комната на одного или опять с каким-нибудь казахом заселят, который будет выливать всю горячую воду? Пока все не разошлись, я хотел узнать, есть ли у меня сосед.

– У кого-нибудь есть ключ от комнаты № 3? – спросил я достаточно громко, чтобы быть услышанным.

Тишина.

– Ребят, у кого еще ключ от комнаты № 3.

На меня никто не обратил внимание.

– Что ты орешь. У меня ключ от комнаты № 3, – ответил парень, который допытывался у меня, что я выбрал работать или учиться.

– Откуда ты, я уже забыл?

– Вильнюс, Латвия. Меня зовут Валдис.

– Понял. Меня Александр.

– У меня тоже третья комната, я Йонас, я из Литвы, – подошел к нам еще один иммигрант, который тоже был немного похож на меня, только чуть выше и плотнее.

– Я из Литвы, и я алкоголик, потому что у нас там все алкоголики, – передразнил его Валдис.

– Да уж не больше, чем у тебя дома.

– Поэтому я тут, чувак. Спокойно, за одну команду играем, – поторопился Валдис, чтобы погасить назревающий конфликт.

– Нужно двигаться дальше, – произнес я.

Мы забрали свои вещи и отправились втроем к раздаточному окну. Там была все та же тетушка-раздатчица, что и в столовой. Мария Семеновна. Каждый участник программы подходил к окну, называл свой порядковый номер, расписывался в журнале учета там, где показывала эта постоянно улыбающаяся женщина. Оно повторяла каждому: «Вот список передаваемых в пользование предметов, проверяй все, если чего не достает, дождись, пока все получат, а потом подойди, все тебе найдем». Выслушав ее, мы переходили к другому окну.

Все комплекты были полные, вопросов ни у кого не возникло.

– Никому здесь не кажется, что это как-то несправедливо, что все будут работать за одинаковую зарплату – за среднемесячную по стране: патологоанатом и дворник, все равно кто, – не унимался Валдис.

Никто не реагировал на его слова.

– Нет, я серьезно. Нужно будет поднять этот вопрос на следующем собрании. Я считаю, что они допускают ошибку. Кто со мной?

Никто снова не отреагировал на него.

– Единственная ошибка – что допустили тебя, – сказал парень из Нарвы, с которым я познакомился в столовой. Он тоже оказался в программе: – Еще даже не заселился, а уже права качаешь. Типа самый умный, самый лучший. Вы у себя там все думаете, что самые главные, но несильно в курсе, что самые недальновидные.

– Пошел в жопу, – обиделся Валдис. – Ты сам-то откуда?

– Сосед твой, Эстония, – спокойно ответил Сергей.

– Точно, ты мне сразу не понравился. Ребят, пойдем, дышать нечем.

Я подошел еще раз к первому окну, тут же подбежала раздатчица.

– Чего-то не хватает? – взволнованным голосом спросила она.

– Все по списку. Я вчера только прибыл и не получил инструкций, что делать с теми вещами, которые мне были выданы вчера, которые на мне сейчас и которые остались в комнате. Ключ я уже сдал, и там же мои личные вещи, в которых я прибыл. Что нужно сделать?

– Все, что сдал личное, будет в камере хранения, остальное уже убрали. Считай, что здесь все заново. Как будто вчера тебя здесь не было.

– Понял-понял. Спасибо.

Хотя я ничего не понял, отправился искать комнату № 3. Все уже разошлись. По указателям я нашел нашу комнату. Дверь была открыта. Валдис и Йонас разбирали свои вещи.

На стене около выключателя висел плакат: «В 23.00 автоматическое отключение света», «В 7.00 автоматическое включение света».

У нас был еще час.

Комната была на троих. Кровати, тумбочки, лампы, полотенца, банные принадлежности – все по списку. Хотя на тот момент меня это вообще не волновало. Мне хотелось только одного: чтобы этот бесконечный день закончился, нескончаемый поток информации в мою голову прекратился.

Я лег в свою кровать. Парни уже точно видели сны, а я все ворочался. Мне тогда казалось, что я уже начал засыпать. Но затем включился радиоприемник, который был встроен в стену.

Был тихий треск, как от фонографа. А потом я услышал голос Алисы:

Я занимаю удобное положение, чтобы мое тело чувствовало себя комфортно. Я знаю, что сегодняшний день прошел так, как и должен был пройти. Я благодарен этому дню. Я ничего сейчас не могу изменить. Я отпускаю контроль и снимаю напряжение. Единственное, что сейчас для меня важно, – это здоровый глубокий сон, который позволит моему разуму и телу отдохнуть. Я буду считать от 10 до 1 и чувствовать, как мое тело расслабляется и погружается в покой. Покой мягкой волной накрывает меня.

Десять. Я чувствую, как мои пальцы на ногах, как мои стопы наполняются теплой энергией. Как она начинает проникать в каждую клеточку моего тела. Медленно, очень медленно тепло поднимается выше.

Девять. Теплая спокойная энергия покоя поднимается выше, я чувствую, как расслабляются мои голени, связки, пропадает напряжение в коленях. Расслабление поднимается выше и заполняет мои бедра и ягодицы.

Восемь. Энергия покоя волной растекается по спине. Каждая мышца спины расслабляется. Мое дыхание ровное. Весь мой корпус наполнен расслаблением и теплом. Я чувствую невероятную легкость.

Семь. Я чувствую, как расслабляются все мои органы. Теплая энергия проникает в каждую клеточку моего тела. Проходит тяжесть в желудке. Все мои пищеварительные органы наполняются приятной волной.

Шесть. Энергия расслабления переходит дальше в руки. Напряжение исчезает. Мои руки наполнены спокойствием от пальцев до плеч.

Пять. Моя шея отдыхает. Расслабляются все мышцы моего лица. Я чувствую, как покоем наполняются губы, щеки, подбородок. Я чувствую расслабление и покой. Мое выражение лица спокойно. Я расслаблен.

Четыре. В покое головной мозг. Моя голова свободна. Я чувствую покой. Покой, который я сам впустил в свою голову. В моей голове нет никаких мыслей. Она пуста.

Три. Сон проникает во все мое тело. Каждая клеточка расслаблена. И тело растекается.

Два. Я погружаюсь глубоко в покой.

Один. Я расслаблен. Я нахожусь в покое. Я есть покой.

Впереди – здоровый сон. Прошедший день – позади. Я отпускаю все воспоминания прошедшего дня. Все мысли, чувства и эмоции этого дня я отпускаю от себя. Я им благодарен. Теперь они уходят. Они остались в прошлом дне. Этот день был совершенным. Все было так, как и должно было быть.

Я не пытаюсь осмыслить свои мысли, действия, слова, людей, которые были со мной. Я их отпускаю. Я прожил этот день должным образом. Я благодарю этот день и отпускаю его.

Все выводы за сегодняшний день я сделаю легко в нужное время. Тогда, когда буду готов. Все нужные выводы сами придут ко мне. Ночью мой разум засыпает, оставляя место подсознанию.

Ночь – время отдыха сознания и работы подсознания. Оно служит для восстановления сил, здоровья и успеха. Мое подсознание исцеляет мое тело. Его сила бесконечна. Я прошу подсознание подсказать решение моих проблем. Я не ищу самостоятельно сейчас. Я прошу подумать подсознание об этом ночью. Подсознание уже знает ответы на все мои вопросы. Я прошу подсознание подсказать мне лучшее решение. Когда я буду готов, то получу ответ. Будет ли это догадка, понимание, что делать, как реагировать, будет ли это интуиция. Это будет ответ моего подсознания. Не сейчас. А когда я буду готов. Я доверяю подсознанию.

Может быть, я уже сплю. Мое подсознание не спит. Мой сон глубокий, спокойный, светлый, легкий. Все тело готово к глубокому, спокойному, светлому, легкому сну. Все мое тело восстанавливается. Мой разум в покое. Я набираюсь сил и наполняюсь энергией. Я знаю, что проснусь в нужное время, в прекрасном самочувствии и настроении. Новый день моей жизни будет открыт для меня. Он будет прекрасным. А сейчас время отдыха. Отдыха и покоя. Засыпаю я, засыпает все вокруг меня. Глубокий покой. Я расслаблен, я в покое. Я – есть покой.

Не знаю, как слышали ли ее мои соседи, но в ту первую ночь я дослушал ее до конца.

Следующим утром я проснулся от шума воды – кто-то мылся в ванной. Свет в комнате уже горел, значит, было больше семи утра. Я был в комнате один.

Встав с кровати, я подошел к столу, чтобы найти расписание: завтрак с 8.00 до 8.40; рабочее время с 9.00 до 18.00; перерыв на обед с 13.00 до 14.00; свободное время с 18.00 до 19.00; ужин с 19.00 до 19.40; подготовка к экзаменам для получения гражданства(пн, ср, чт), занятия с психологом (вт, пт) с 20.00 до 21.00. Сб, вс, – повышение квалификации (согласно графику).

На столе лежали три браслета. Я надел один на руку, и он тут же показал, что время 7.47. Душевая была занята. И кто придумал совместный санузел?

В комнату зашел Валдис.

– Представляешь, на весь этаж одни часы, и то в коридоре, пришлось искать.

Я молча показываю ему свой браслет.

– На столе лежат часы для каждого.

– Вот блин, – разочаровался мой сосед.

– Ты видел расписание? Заложено двадцать минут от завтрака до рабочего времени. Это значит, работа на территории?

– Я не знаю. Я записался на переобучение.

– И на кого же?

– На повара, – с гордостью ответил Валдис.

– На кого? – я еле сдержался от смеха. – Какая у тебя специальность была?

– Статист.

– И что? Тебе не предложили работу?

– Я не хочу. Я, черт возьми, всю свою жизнь хотел быть поваром. И сейчас у меня есть такая возможность: делать то, что я хочу. Без обязательства быть кому-либо что-то должным.

– И долго учиться будешь? – поинтересовался я.

– Курсы три месяца. Как промежуточные сдам и аттестуюсь, дадут патент, и потом меня ждет работа на кухне.

– Нормально. Похоже, что здесь все предусмотрели, – подытожил я.

Йонас освободил душевую.

– Кто-нибудь из вас слышал ночью женский голос?

Они удивленно посмотрели на меня.

– Никто не слышал? Ну там: я покой, я расслабляюсь.

– Эй, тише. Ты тут только одну ночь, а уже женщины мерещатся. Сказано же было. Никаких женщин ночью в комнаты не приводить, – они начали подкалывать меня.

– Ладно, приснилось, наверно.

Я взял третий браслет со стола и кинул Йонасу.

– Держи, твои часики. Нам главное – не опоздать на завтрак.

Я зашел в душевую. В отличие от той, в которой я был вчера, эта оказалась куда более комфортной. Он была больше. Никаких ограничений по горячей воде. На каждого предусмотрен индивидуальный набор: зубная щетка, паста, зубная нить, мыло, станок, дезодорант, ушные палочки, маникюрные ножницы, комплект полотенец, даже тапочки.

Зеркало запотело. Я протер его рукой и увидел свое отражение: я ли это?

Я уже давно перестал узнавать себя. Глаза от недосыпания стали меньше, щеки больше, щетина реже, нос как будто шире. А я как будто дальше от самого себя.

– Господи, помоги! – произнес я.

– Беларусь, не опоздай на завтрак? – сказал кто-то из моих соседей.

Я услышал, как хлопнула дверь. Они ушли.

– Господи, помоги! – произнес я.