Текст книги "Очарование лжи"

– Ольга, вам нечего бояться, – она пыталась успокоить женщину.

– Я последние годы и сама не знаю, чего мне бояться, а чего нет.

Ольга могла никуда не ехать с этой незнакомой женщиной. Она могла отказаться от разговора, которого боялась, но неуверенно шагнула к машине.

– Вас зовут Кристина, или звали – это как вы сами решите, – начала разговор Саша сразу, как они уселись за столиком. – Вы попали в аварию. Это отдельная история. Если вы ее не вспомните, не страшно, – успокоила Саша. – После аварии вы оказались в местной больнице…

– Все, что было после аварии, я очень хорошо помню, – перебила Сашу Ольга. – Простите, если я вам кажусь бестактной.

– Все нормально. В Москве у вас осталась семья: муж и дочь. Я покажу их фотографию. Не спешите, внимательно посмотрите, возможно, вы их вспомните.

Саша достала из сумки семейную фотографию Луниных.

– Это моя дочь? Я почему-то всегда знала, что у меня есть дочь.

Кристина внимательно всматривалась в лицо девочки. Она была очень похожа на Вику Савину, и Кристина улыбнулась.

– Помните, как зовут вашу дочь?

– Нет, – мотнула головой Кристина. – Сколько моей дочери лет? В каком она классе?

– Должна была ходить в третий. Ваша дочь не оправилась после аварии, но теперь, я уверена, она обязательно выздоровеет.

Кристина провела пальцами по лицу Насти и заплакала. Слезы медленно катились по ее щекам.

– Вы так и не спросили о муже, – напомнила Саша.

– Мне кажется, что я ему не нужна. Он мне ни разу не снился, и я никогда не старалась вспомнить его. Это плохо?

– Не знаю.

– Когда в голове пустота, трудно поверить, что это моя семья. Можно я фотографию оставлю себе?

Кристина рассматривала лицо мужа. Мужчина, обнимавший ее в той жизни, был довольно красивый, и только. На мужа она смотрела, как обычно смотрят на брата или на соседа-подростка. «Любила ли я его? Скорее всего – да. Если бы только вспомнить как? Так, как Савина, или сильнее? Сильнее любить невозможно».

– Как зовут мою дочь?

– Настя.

– Красивое имя. Как вы думаете, она узнает меня?

– Узнает. Она о вас никогда не забывала.

На этот раз Саша говорила правду. Если бы не Настя, она никогда не нашла бы Кристину.

– Знаете, Саша, я ведь действительно ничего не помню, а то, что у меня есть дочь, я чувствовала. И еще девочка, – Ольга Дмитриевна тепло улыбнулась, – ученица моя так на дочь похожа. Я держала ее за руку, а в душе все замирало.

– Кристина, вы все вспомните. Увидите свою семью и вспомните.

– Я так боюсь. А если я не вспомню, тогда как мне жить?

Кристина опять беззвучно заплакала.

– У меня есть знакомый, очень толковый врач-психотерапевт. Я уверена, он вам поможет. Я думаю, что разумнее вначале проконсультироваться с ним, а потом встречаться с семьей.

– Я согласна. Я сделаю все, как вы скажете.

– Тогда решайте вопросы с работой и приезжайте в Москву. Я вас встречу, остановитесь у меня.

– А можно поехать прямо сейчас. С работы меня уволили задним числом, так что я свободна. Я остановлюсь в гостинице. Мне не удобно вас стеснять.

– Нет, – Саша была категорична, – жить вы будете у меня, и это не обсуждается. Если вы решили все свои дела, тогда мы можем ехать прямо сейчас.

В дорогу Кристина, взяв самое необходимое, собралась очень быстро.

* * *

В приемную Саша направилась сразу, как только окончила свой прием. На этот раз ассистентка, пригласив Сашу в кабинет Степанкова, постаралась ей даже улыбнуться.

– Юрий Николаевич вас ждет. Вам чай или кофе? – прощебетало юное создание.

Из предложенного Саше ничего не хотелось, но отказаться, заметив готовность девушки к действию, было неудобно. Пришлось остановиться на чае.

– Что случилось? Ты чего звонил? Что-то с Кристиной?

– Проходи садись. Что у тебя за привычка сыпать вопросами прямо с порога? – поморщился Степанков.

– Где Кристина?

– В соседнем кабинете. Она сказала, что будет там ждать тебя.

– Да, мы договаривались. Я хочу поехать с ней к офису Лунина. Может, она что-то вспомнит. Я подумала, что она могла заезжать к Игорю на работу. А вдруг что-то получится. Как прошел сеанс, сдвиги есть?

Сашина улыбка была полна оптимизма.

– Сдвиги есть. Только Кристина отказалась от сеанса. Сказала, что сильно болит голова. Но ты можешь ее везти куда угодно. В любом случае она тебе скажет, что ничего не помнит.

– Что ты мне этим хочешь сказать?

– Только то, что в данный момент Кристина свое беспамятство симулирует. Я тебе, собственно, поэтому и звонил, хотел предупредить тебя.

– Юра, ты серьезно?

– Серьезней некуда. Хотя на сегодняшний день ни психология, ни психиатрия до конца не знают, что такое память, но поверь мне, я знаю, когда у человека амнезия, а когда он ее только симулирует. Знаешь, сколько раз меня приглашали как независимого эксперта проводить эти самые экспертизы? Так вот, наша Кристина – симулянтка.

– Юра, погоди. Зачем это ей?

– Не знаю.

– А как ты эту симуляцию определил?

– Детектора лжи, если ты об этом, конечно, у меня нет, – засопел Степанков. – Я разработал прибор для определения очагов торможения в коре головного мозга. Осталось получить патент на изобретение, – с гордостью признался Степанков. – Кроме тебя, еще никто не знает.

– Ну и как твой прибор соотносится с памятью Кристины?

– Значит, слушай: в коре есть центры, это ты знаешь с института, и чем функция проще, тем центр больше и имеет более определенную, более-менее четкую локализацию. Это относится к движению, обонянию, осязанию и так далее. Но память – это крайне сложная функция, и центра как такового в коре нет. Он рассеян в мозге, поэтому многие зоны отвечают за память. А теперь переходим к практике. Скажи, ты помнишь свой первый поцелуй, скажем, со Стрельниковым?

– Помню.

– А вот десятый, двадцатый ты уже не помнишь.

– Нет.

– И правильно. Первый ведь чем сопровождался? Эмоцией. Сердце билось, дыхание перехватывало от его прикосновения. Так было? Вот! То, что мы эмоционально пережили, помнится дольше. На всю жизнь, – Степанков начал читать ей лекцию.

– Знаешь, мы на первом курсе пришли первый раз в анатомку, – вспомнила Саша, – а я на первую стипендию купила дорогущие французские духи. Так представь, стоит мне теперь услышать от кого-нибудь запах этих духов, и в памяти всплывает анатомка.

– Вот! Что и требовалось доказать! На этом принципе базируется работа моего прибора. Погружая в гипноз, я выявляю ассоциации пациента с тем или иным действием, понимаешь?

– Нет, – честно призналась Саша. – Юрочка – ты настоящий гений. И этот факт бесспорный. Ты – настоящий доктор наук и настоящий друг, только объясни мне, как простому смертному, что с Кристиной?

– Вот так всегда. Тебе подавай конечный результат. Ну что я могу тебе сказать, кроме того, что уже сказал?

– Мне что делать?

– Поговори сама с ней. Прогуляйся, сходите в магазин. Все женщины это любят. Может, такое увлекательное действие ей пойдет на пользу, и она все тебе расскажет сама. Я правда не знаю, как с ней быть.

Насчет того, что все женщины одинаково относятся к покупкам одежды, знаток человеческих душ Степанков на этот раз ошибался. Саша могла об этом поспорить, приводя в пример некоторых знакомых, для которых поход в магазин – сущее наказание. Но спорить не стала.

– Юра, а может, твой прибор не совсем правильно работает, ведь он, как я понимаю, еще в стадии апробации? Ты бы видел, как она переживает, что не сможет узнать свою семью. Я думаю, надо сюда пригласить Лунина и Галину Адамовну.

– Соседей, садовника, домработницу, – продолжил список Степанков.

Саша в недоумении смотрела на него. Первый раз в жизни она хотела поругаться с Юрой Степанковым. Она даже не услышала стук в дверь и только заметила кукольное личико, некстати появившееся в дверном проеме. Завидев «ассистентку», Степанков расплылся в улыбке.

– Юрий Николаевич, – пропищало юное создание, – к вам какой-то Лабоцкий, а может Лапотский. Говорит – договаривался с вами.

– Пусть подождет. Организуй ему чай. Саша, дело даже не в приборе, – Степанков вернулся к прерванному разговору, – я заметил, что Кристина меня узнала. А как нам всем дальше быть, я подумаю, – сказал напоследок Степанков.

Если верить Степанкову, то ехать к офису Лунина действительно не было смысла. Оставался, как и советовал тонкий знаток женских душ, только шопинг.

* * *

Весь вечер, готовя ужин, Саша пыталась начать разговор с Кристиной. Но все не получалось. Вначале Кристина стала делиться кулинарными рецептами от Марии Степановны, и было непонятно, действительно это рецепты Степановны или Кристина вспомнила их из своей прежней жизни. Перебивать увлеченный рассказ Саше было неудобно.

Потом Кристине позвонил какой-то Савин. Увидев ее смущение, Саша пошла в столовую, чтобы накрыть на стол к ужину. И как только она улучила удобный момент, чтобы начать нелегкий разговор, так Стрельников вернулся домой раньше обычного. Потом они все вместе долго ужинали. И Саша решила, что лучше важный разговор перенести на утро.

После выпитого вина и позднего ужина Саша никак не могла уснуть. Информации, полученной за последние дни, было столько, что она с трудом укладывалась в голове. Чтобы ни о чем не думать, Саша тихонько пошла в гостиную и включила спасительный телевизор. На экране, занимавшем половину стены, мельтешили герои очередного сериала. Мысли начали опять крутиться вокруг Степанкова, его прибора и его гипотезы. Посидев так с полчаса, Саша еще раз посмотрела на часы. Половина второго ночи, надо идти и ложиться спать.

Проснулась она внезапно, как от толчка в спину. В тишине было слышно каждый шорох, но не это ее разбудило. Набросив халат на плечи, тихонько, чтобы не разбудить Стрельникова, она вышла в гостиную. Из неплотно прикрытой двери кабинета пробивалась тоненькая полоска света. Саша на цыпочках подошла к двери и тихо ее приоткрыла. За компьютером сидела Кристина.

– Кристина, – Саша старалась придать голосу ровные нотки, – я думаю, пришло нам время поговорить, раз вы не спите.

– Хорошо. – Кристина обернулась. – Вы не подумайте ничего. Просто мне… Я искала в интернете информацию о своей семье. Бывшей семье, – добавила Кристина.

Она так беспомощно обняла себя за плечи, словно пыталась защититься от невидимой угрозы.

– …С Игорем я познакомилась совершенно случайно. Это уже потом я поняла, что люблю его. А вначале он мне показался самовлюбленным и самоуверенным типом, знаете, из тех, которые настойчиво добиваются своей цели. Но вышло иначе. Я влюбилась в него. Правда, не сразу. Игорь сделал предложение. Сыграли небольшую свадьбу. Ухаживать он не умел, вернее, на ухаживания с цветами и долгими провожаниями у него реально тогда не было времени. Поначалу я даже ревновала его к работе. Только напрасно… Настоящая ревность пришла позже. И работа, как оказалось, была ни при чем, – Кристина тяжело вздохнула и замолчала.

Саша с трудом верила, что прожитые годы так просто поместились в несколько предложений.

– Галине Адамовне я не понравилась. Она, как мать, хотела, чтобы сын нашел себе жену получше, породовитее, что ли. А кто я? Девушка из детдома.

– Подождите, как из детдома? – Саша с недоверием посмотрела на Кристину.

– Господи, вы правы. Что я говорю? – в голосе Кристины послышались слезы. – Я тогда солгала. Вспомнила первый горький опыт не сложившейся семейной жизни и со– лгала.

Подумала, если расскажу всю правду о себе, о спившихся родителях, то опять наступлю на одни и те же грабли. Да и Галина Адамовна придерживалась мнения, что только девушка из хорошей семьи способна создать собственную хорошую семью. Как по кальке. А кому мне было подражать?

– Кристина, вы только не оправдывайтесь. Вы жили своей жизнью, и не надо думать, кто и как бы поступил, окажись на вашем месте.

Саше было больно смотреть на Кристину. Разговор той давался явно с трудом. «А насчет граблей – Кристина права. Иногда кажется, что некоторые люди их постоянно носят с собой только затем, чтобы обязательно на них наступить», – подумала Саша.

– После смерти родителей и пропажи сестры я подумала, что такой ответ будет самым правильным. Меньше расспросов. – Кристина взяла себя в руки и продолжила свою исповедь. – Думала, расскажу все Игорю позже. Только его, как оказалось, моя жизнь до встречи с ним вовсе не интересовала. Мне показалось, что он даже обрадовался, когда узнал, что у меня нет родни. Не надо никому уделять внимания и не надо зря тратить время на людей, которые ему заведомо неинтересны. Так и вышло само собой, что я солгала ему.

– Кристина, вы были счастливы с Луниным?

– Только первый год после свадьбы. Мы друг без друга жить не могли, а потом у Игоря началась привычная личная жизнь, о которой я ничего не знала. Мне начали звонить женщины и делиться впечатлениями, подробно рассказывая мне о похождениях мужа. Я не хотела верить, придумала себе, что кто-то позвонил из зависти. Так ведь бывает?

– Бывает, – улыбнулась Саша, вспомнив фотографию, полученную по электронной почте, и все свои недавние сомнения.

– А когда поняла, что разрешаю себя постоянно обманывать, решила, что уже ничего не изменить, и собрала свои вещи. Только Игорь чудом раньше приехал домой. Божился, что ничего подобного не повторится никогда. И я поверила. Может, у него кто и появлялся, но мне больше никто не звонил. Я старалась не анализировать его задержки на работе, не искать причин этим задержкам. Потом появилась Настя. Игорь взялся за старое. Опять появились женщины. И я поняла одно: если семейная жизнь не удалась, то сидеть и жалеть себя – не выход. Я попросила Игоря, чтобы он мне купил ателье. Галина Адамовна тогда поддержала меня. Думаю, она обо всем догадывалась. После рождения Насти она стала относиться ко мне лучше, а может, видя мою жизнь, жалела меня. Я, собственно, и ателье открыла, чтобы скопить денег и уйти от Игоря. Мне надо было купить жилье, иначе Игорь отсудил бы у меня дочь. Жить без Насти я не смогла бы. Легче умереть, чем оставить своего ребенка. Но так ничего и не сбылось, – Кристина печально улыбнулась. – Получилось, что я всю жизнь с Игорем прожила, словно писала черновик.

* * *

Тот день начался обычно. В ателье Кристина приехала рано и принялась за текущую работу: подписывала заказы на пошив костюмов, занималась эскизами, готовила коллекцию платьев на школьный выпускной вечер. В дверь настойчиво постучали. Не дождавшись обычного «входите», женщина открыла дверь. Достаточно было одного взгляда, чтобы сердце забилось в груди.

– Анита? – Радости не было предела, как не было предела удивлению.

Женщина улыбнулась, сняла парик и темные очки, вытянула заколку из волос, и те волной рассыпались на плечи.

– Ну, хватит, хватит. Ты же знаешь, я с детства не люблю этих нежностей. А ты, смотрю, неплохо устроилась, сестренка. – Анита позволила себя обнять и обвела взглядом кабинет.

На лице появилось неудовольствие. Все как в детстве.

– Сколько лет мы не виделись? Где ты была все это время?

– Искала, как и ты, теплое местечко. Но у тебя, вижу, получилось все гораздо лучше, чем у меня.

– Подожди, Анита, ты в чем-то меня упрекаешь? – опешила Кристина. – Я тебя искала, пока не поняла, что ты домой не вернешься. – От обиды навернулись слезы. – И ждала тебя…

– Если ждала, то почему не дождалась? – Анита чувствовала несправедливость своих нападок, но остановиться уже не могла. Кто считался с ней, кто думал о справедливости по отношению к ней?

– Знаешь, – после короткого замешательства Кристина пришла в себя, – я действительно никуда не собиралась уезжать. Думала, поступлю в местное ПТУ. Я жила в их общежитии. Сразу после… пожара. А Светлана Павловна, ты ее должна помнить, она жила в доме напротив, настояла, чтобы я поехала поступать в институт. Я думала, конкурс не пройду. А потом надеялась, что если даже и прошла, то вызов затеряется, пока дойдет в нашу глушь. А получилось все так, как получилось. Ладно я, но матери ты могла хотя бы раз позвонить? Она изводилась вся. Как чувствовала, что больше тебя не увидит, – совсем тихо добавила Кристина.

– Не смеши, матери никогда не было дела до меня. У нее на первом месте всегда была ее любимая дочь Тина. А я так – придаток к тебе. Все лучшее тебе, а мне – что останется. Мы ведь были неразличимы, – детская обида проснулась в душе, – но ты у нас была особая! Отличница, труженица, гордость класса! А потом уже я. Подбирала все после тебя. И даже тех идиотов, которых ты отшивала. А ты теперь говоришь, что я кому-то была нужна.

– Анита, не говори глупости. Вспомни, как мы жили. Ты даже не знаешь, как умерла мать?

– Знаю. Рассказали. Только не старайся меня этим разжалобить. А как мы жили, я помню. Поэтому и пришла к тебе.

– И что ты хочешь?

Разговор не получился. Кристина с сожалением смотрела на сестру. Не так она представляла эту встречу.

– Что я хочу? Ничего особенного. Просто чтобы ты немного помогла мне. Вот и все.

– Конечно, помогу. Только скажи, как и чем?

– Деньгами.

– Деньгами?

– А что тебя так удивляет? Я навела кое-какие справки. Лунин твой никак не бедный мужик. Так что помочь сможет. А особенно когда захочет узнать правду о жене. Ты ведь не говорила ему ничего: ни как мать сгорела по твоей вине, ни как прикинулась сироткой? Вряд ли ему понравится, что жена врала с первого дня знакомства. А муж у тебя с придурью, я сама это знаю, – нагло улыбнулась Анита. – Сразу подаст на развод. И не допустит, чтобы такая аферистка, как ты, воспитывала его дочь, наследницу семейного капитала.

– Ты не сможешь этого сделать.

– Смогу. Спорим? Хотя мы можем все решить и без Игоря. Но тогда платить придется тебе, чтобы Игорь не знал. Сможешь?

Кристина затравленно кивнула головой.

– Ты забываешь, что еще есть суд. При разводе ребенок останется с матерью, – пролепетала Кристина.

– Правильно. Но не забывай, что у твоего мужа связи, деньги и адвокаты. Свою дочь ты точно не увидишь. Я же говорю тебе – Игорь с придурью!

– Суд на стороне матери, – стояла на своем Кристина.

– Да, на стороне матери, но это в том случае, если мать такая добропорядочная, как ты. А если вот такая?

Анита достала фотографии. Кристина завороженно посмотрела на снимки, не веря своим глазам. Это же она развлекается в баре, потом – на даче в кругу мужчин. Дальше можно было не смотреть. Для суда достаточно и этих двух, чтобы понять, какую разгульную жизнь ведет истец.

– Что ты хочешь? – наконец-то сообразила Кристина.

– Вот с этого и надо было начинать разговор. Я же сказала – хочу денег. Ну, совсем немного, – откровенно издевалась Анита.

Саша могла ни о чем не спрашивать. Что было дальше, она догадывалась сама.

– Я платила из своих денег, тех, что копила на жилье. Анита оставила адрес, на который я каждый месяц отвозила деньги. Знаете, я даже не сердилась на нее и деньги отдавала без сожаления. Мой бизнес начал приносить неплохой доход. К тому времени у меня уже образовался круг постоянных покупательниц. Было много заказов. Я бы все равно скоро купила квартиру и ушла от Игоря. И дальше ей помогала бы. Мне по-настоящему было жаль Аниту.

– Вы так больше и не встретились?

– Нет. Анита так ни разу за деньгами ко мне не приехала. Я подумала, что ей совестно было встречаться. А потом, через год или около того, Анита приехала ко мне домой. Как сейчас помню. Была осень.

Осень пришла внезапно. В понедельник Кристина на работу не поехала. Работы такой, что требовала ее присутствия в ателье, не было. Да как говорится – хорош тот начальник, без которого производство не останавливается. Кристина была из их числа.

Они с Настей возились в саду, когда охранник сообщил, что к хозяйке, то есть к ней, приехала подруга детства.

При одном слове «подруга детства» голова у Кристины пошла кругом. Никаких подруг, да еще детства, у нее не было. Недоброе предчувствие оправдалось. По аллее, ведущей в сад, шла Анита. Выглядела она неузнаваемо. Незастегнутый серый плащ красиво открывал стройные ноги, черные волосы вместо платинового парика только оттеняли правильные черты лица. Бессменные темные очки скрывали так похожие глаза.

– Привет! Племянница? – Алина присела возле девочки. – Хорошенькая. Похожая на нашу бабушку. Ты не находишь? – Она так пристально посмотрела в глаза Кристине, что на миг показалось, что их отношения только приснившийся кошмар.

Настя действительно отдаленно напоминала прабабушку. Курносый нос, немного раскосые глаза, удивленный любознательный взгляд. Они-то были похожи на красавицу Натку.

– Надо срочно поговорить. – Анита с интересом смотрела на перепуганную сестру. – Собирайся, поедем в одно место. Да не бойся ты так. Это недолго, туда и обратно. И паспорт не забудь, – добавила Анита, видя замешательство Кристины.

– Настенька, иди поиграй. Я с тетей поговорю и сразу приду к тебе. Пойдем в дом, – пригласила сестру Кристина.

– Надо проехать. Настю бери с собой. Или ты хочешь, чтобы твой муж застал меня здесь? Если нет – тогда собирайтесь. Я вас здесь подожду. Поедешь вслед за мной.

Уточнять, что за неотложное дело, Кристина не стала. Взяв в охапку дочку, она быстро направилась в дом. Взбежав на второй этаж, она в суматохе достала со шкафа первую попавшуюся под руку одежду. Хотелось побыстрее уехать из дома.

– Нет, ты мне скажи, как ты могла отхватить Лунина? – спросила Анита Кристину, перед тем как сесть в машину.

– Так получилось. – Кристина взяла себя в руки.

– Но я лучше, – со вдохом сообщила Анита – Он мне сам сказал, что я лучше. Ты пресная в постели.

– Кто сказал?

– Твой Лунин. Вот смотри, – Анита почти насильно сунула в руки Кристине пару фотографий.

Кристина плотно закрыла дверь машины, чтобы Настя не слышала разговора, и бегло взглянула на глянец: Анита сидела в кафе с Луниным. На следующей фотографии она была одна, только стояла в спальне их городской квартиры.

– Знаете, Саша, – Кристина вытерла набежавшие слезы, – меня ничем уже было не удивить. Я тогда Аните так и сказала. Вернула ей фотографии и села за руль. Мне даже смешно стало оттого, что Анита меня этим хотела удивить или обескуражить. Откуда ей было знать, что, будь на одну любовницу у Игоря больше или на одну меньше, мне уже было совершенно безразлично.

Дойдя до самого главного, Кристина замолчала. По ее лицу пробежала еле заметная тень.

– Анита с водителем ехала позади меня, а потом в какой-то момент я потеряла их машину из вида. Когда до трассы оставалась пара километров, с проселочной дороги прямо на меня вылетела их машина, я сразу по тормозам, а тормозная система не работала. Последнее, что помню, как педаль проваливается под моей ногой и еще испуганные глаза Насти. Теперь я понимаю, что все было продумано до мелочей. Поэтому и паспорт Анита так настойчиво просила взять с собой. Еще смутно помню, как меня кто-то бросил в багажник.

– Больше ничего не помните?

Саша была уверена, что добавить Кристина не сможет ничего.

– Помню лес. Небо. Мужчина достал удавку, я все понимала, но страха не было. Я только подумала, что Настя будет расти без меня. А потом откуда-то взялись грибники. Мужчина меня сильно ударил ботинком под ребра и побежал в глубь леса. Все. Больше я ничего не помню. Мария Степановна мне много раз рассказывала, как они нашли меня, как мужа ругала, как тот нес меня на руках. Ничего не помню. А дальше вы все сами знает.

– Кристина, почему вы Юрию Николаевичу не сказали, что память вернулась?

– Испугалась, – тихо проговорила Кристина. – После первого сеанса, сразу, как только Юрий сказал открыть глаза, я поняла, что все помню. Каждую мелочь. И его тоже помню. Понимаете? Все помню. Такое чувство, что пелена с глаз спала.

Кристина замолчала, и Саша подумала, что она сейчас заплачет.

– Мне последний месяц начали сниться сны. Притом какие-то отрывки разговоров, сад, кухня. Я стала узнавать лица, которые видела в предыдущих снах. Я начала вести дневник. Просыпалась и сразу все подробно записывала, чтобы не забыть. А потом вдруг поняла, что это не сны, а мои воспоминания. Воспоминания из моей жизни… А здесь уже после первого сеанса я вдруг поняла, что знаю, что было дальше, то, чего недосмотрела во сне. А потом Юрий на меня так посмотрел, что я поняла, что он догадывается, что я его узнала.

– И поэтому вы отказались от повторного сеанса?

– Да. Я испугалась, что Юрий все расскажет Игорю, ведь они друзья, и тогда мне придется вернуться к Лунину обратно, и кошмар той семейной жизни никогда не окончится. Тогда я решила, что заберу Настю, и мы сразу уедем из Москвы. Потом я позвонила бы Игорю. У меня достаточно аргументов, чтобы убедить его оставить меня и Настю в покое.

– Кристина, вы же понимаете, что так вопрос не решится. Игорь стал бы искать вас.

– А какой у меня еще есть выход? Я вначале подумала о Дмитровске, а потом решила, что Юрий обязательно скажет Игорю, где меня искать.

– За Юру я не могу поручиться, они друзья, но почему вы со мной не поговорили?

– Саша, не сердитесь на меня. Я была в таком состоянии, что никому не верила, кроме… Да это, собственно, не важно, кому я верю.

– Кристина, это очень важно. Важно, что в вашей жизни есть человек, на которого вы можете положиться, к кому вы можете обратиться в трудную минуту. Я думаю, он вам звонил вчера.

Кристина кивнула головой.

– Вам надо встретиться и поговорить с Луниными. Только вместе вы найдете правильный выход из ситуации.

В кабинете повисла тишина. За окном начинался рассвет.

– Саша, расскажите, как вы меня нашли? – первой очнулась Кристина.

– Юра меня попросил проконсультировать Настю. Это было в середине августа. Я поехала в Грибово. Потом мне приснился сон. Ваша сестра просила у вас прощения. И тогда я поняла, что вы живы. Потом Юра провел со мной очень сложный сеанс. И я сама вас увидела живой. Ваша сестра подсказала мне, где вас надо искать. Вот так все и случилось.

Саша, стараясь со всех сил, чтобы рассказ получился без сгущения красок, опуская подробности, рассказала жизнь Луниных за последние два года.

– Бедная моя девочка, – еле слышно прошептала Кристина. – Господи, как же я хочу ее обнять и взять на руки.

Кристина все это время напоминала маленького болванчика. Обняв себя за плечи, она, не замечая того сама, медленно раскачивалась на стуле.

– Кристина, Настя выздоровеет, будет бегать и говорить, я это знаю. Вы мне верите?

Кристина утвердительно кивнула головой. Она безоговорочно верила Саше.

– Настя единственная, кто чувствовал, что вы живы. Она ждала вас все это время. Считайте, что ваша дочь и спасла вас.

– Я схожу в церковь и закажу молебен за упокой души Аниты. Завтра.

– Чтобы простить, не нужны никакие атрибуты, – сказала Саша. – А теперь давайте постараемся немного поспать. Я вам дам снотворное, иначе вы не уснете.

Саша пошла в кухню, где на одной из полочек была домашняя аптека. Растительные капли со слабым снотворным эффектом она изредка сама покупала Стрельникову накануне командировки, когда тому требовалось лететь самолетом.

Стрельников до безобразия боялся летать. Всегда, когда только возможно, Павел старался обходиться без самолетов. Но если полет был неизбежен, она покупала это чудодейственное лекарство.

Саша накапала капли Кристине, а оставшиеся залпом выпила сама.

– Кристина, что вы будете делать завтра?

– Я должна встретиться с Игорем. Я хочу забрать Настю и уехать в Дмитровск. Думаю, это самый лучший и самый правильный выход для всех нас. Мне только жаль Галину Адамовну. Ей будет тяжело расстаться с Настей. А я готова начать жизнь с чистого листа. Без черновика, – сонно сказала Кристина.

* * *

Лунин, опустив руки в карманы брюк, подошел к окну. Разговор ему давался с трудом. И теперь ей не оставалось ничего, кроме как рассматривать его ровную спину.

– Кристина, – насмотревшись вдоволь в окно, Лунин повернулся к ней лицом и присел на подоконник, – давай начнем все сначала.

– Игорь, у нас теперь так много этих «начал», что я не знаю, с какого начать.

В столовой повисла напряженная тишина.

– Кристина, давай попробуем.

– Мы ничего не станем пробовать. Даже если я тебя прощу, а со временем у меня это получится, то я ничего не смогу забыть. Повторно забыть, – Кристина грустно улыбнулась. – Я не смогу забыть небо над головой в лесу, потолок в реанимации, бессонные ночи. Я больше ничего не хочу забывать в своей жизни.

– Кристина, у нас есть Настя. Мы ей оба нужны. Давай думать о ней, – напомнил Игорь о дочери.

– Я заберу дочь, и мы уедем.

– Нет. Настя нуждается в лечении.

– Игорь, мне сказала Саша, да и тебе тоже, что Насте никакое лечение не нужно. Она будет со мной, и все наладится. И я ей верю.

– Я тоже верю Саше, но Настя и моя дочь…

– Поэтому мы поедем к твоему адвокату и попробуем с его помощью решить все максимально безболезненно для нас, – предложила Кристина.

– У тебя кто-то есть? Как я не догадался сразу! А я здесь распинаюсь перед тобой!

– Не кричи. Я ведь даже не спросила, почему ты меня не искал. А мог бы… Ладно. Позвони своему Лагунову.

– Ты поедешь в Грибово?

Кристина отрицательно мотнула головой.

– Игорь, привези, пожалуйста, сюда Настю. Мы, если ты не против, поживем пока здесь, а потом поедем в Дмитровск.

– Кристина, зачем уезжать в какую-то дыру? Почему не остаться здесь? Я… если ты не разрешишь, приходить сам сюда не стану. В конце концов – это наша квартира.

– Вот именно, что наша. Игорь, «нас» нет. В Дмитровске мне так хорошо, как было в далеком детстве дома. Когда были только мама, Анита и я…

– И другой причины нет?

Она не стала отвечать на вопрос.

– Хорошо, – согласился Лунин.

Ничего хорошего не было. Он вдруг осознал, что за два часа, проведенные с Кристиной, он окончательно потерял не только ее, но и дочь. И никакой шантаж не шел в сравнение с этой потерей. «Теперь и шантажировать уже нечем, да и некому», – подумал Лунин.

Все познается в сравнении. От этого осознания ему вдруг стало так пусто и тоскливо на душе, что показалось, что он куда-то проваливается. Он хотел собраться с силами и попросить у Кристины за все прощение, но вместо этого снова повернулся к окну и стал безразлично смотреть, как падает, кружась, на землю снег…

Телефон внезапно звякнул в кармане, и от философского настроения у Лунина не осталась и следа. Он достал телефон и поморщился. Разговаривать с Андреевой у него не было ни желания, ни сил.

– Да, – коротко ответил Лунин.

– Игорь, не берите грех на свою душу, – попросила Саша. – Поверьте, рано или поздно за все приходится платить. И часто, к сожалению, приходится отвечать тем, кого мы больше всего любим.

– Хорошо, – собравшись с силами, пообещал Лунин и дал отбой.

Он понял все и даже не стал спрашивать, откуда Саша знает об Эдике.

– Завтра утром я привезу Настю, – пообещал Лунин.

Не прощаясь, он вышел из квартиры, запер за собой дверь и на ходу набрал номер телефона.