Текст книги "Одинокое сердце"

– Никогда, обещаю!

Эти слова еще не отзвучали, когда в дверь снова позвонили. Сайен отпрянула и в негодовании всплеснула руками. Джошуа неловко утер залитое слезами лицо, и она, не зная, что делать со своим, неуверенно улыбнулась. Открывая дверь, она продолжала улыбаться, но при виде человека на крыльце ее сердце остановилось.

Это был Малколм, друг и компаньон отца в течение более чем двадцати лет, Малколм, которого она любила как родного и которому доверяла бесконечно. Он был одним из немногих, кто надежно поддерживал ее в стремительной, полной перемен жизни. Когда отец навещал ее, Малколм никогда не появлялся в Саут-Бенде, чтобы избавить Сайен от необходимости объяснять друзьям его присутствие. Многие годы они втроем делали вид, будто Сайен понятия не имеет, что на самом деле Малколм был телохранителем отца.

Один взгляд на его серьезное лицо, и она поняла, что с отцом случилось что-то ужасное. «

– Сайен, все в порядке? – спросил вышедший в холл Джошуа. Ни она, ни безмолвный человек в дверях не обратили на него внимания.

Она прошептала:

– Плохо?

– Да, девонька, – отозвался Малколм, и она сомнамбулически притиснулась к нему, тут же попав в медвежьи объятия. – Можешь ехать прямо сейчас?

– Ко-конечно. Только побросаю вещи в сумку и возьму паспорт.

Она повернулась, и лицо ее было так ужасно, что Джошуа выпятил челюсть и агрессивно обратился к незнакомцу, из-за которого она стала такой:.

– Послушайте, кто вы и чего хотите?

– Не я должен отвечать на этот вопрос, молодой человек, – спокойно произнес Малколм.

– Оставь его, Джошуа, – бросила Сайен; пустота в ее голове стремительно заполнялась паникой. – Послушай, ты не мог бы написать записку Джейн от моего имени? Черкни, что я позвоню, как только смогу.

– Конечно, – с готовностью кивнул он, но Сайен уже шла к своей комнате. Он догнал ее и спросил в бессильной тревоге:

– Могу я еще чем-нибудь помочь?

Она взглянула будто из неизмеримого далека на этого серьезного и неопытного молодого человека, живущего в таком нормальном мире, и сказала со спокойной обреченностью:

– Боюсь, тут никто и ничем не поможет.

Глава 10

После жары Среднего Запада Лондон, затянутый пришедшими из Европы штормовыми тучами, показался неуютно промозглым.

Путешествие от Саут-Бенда до аэропорта Хитроу было кошмарным марафоном. Сначала они с Малколмом летели от Мичиганского регионального аэропорта до Чикаго, а оттуда на резервном рейсе до Лондона. За долгие годы она привыкла к тому, что в жизни Девина всегда присутствовал элемент риска. Он путешествовал налегке, зачастую с большими суммами денег наличными, оставляя за собой разъяренных владельцев казино, большинство из которых занимались нечистыми делишками на всемирном черном рынке.

Несмотря на уговоры Малколма, ровно две недели назад Девин пробрался в один такой притон и вышел оттуда с полумиллионом фунтов стерлингов. Ему удалось обыграть самого владельца, славившегося, помимо прочих пороков, неудержимой страстью к игре. Именно этот человек и организовал покушение два дня назад.

Малколм и Девин справились с нападавшими, которые теперь сидели в тюрьме по обвинению в покушении на убийство, но в драке Девин был серьезно ранен.

Шатаясь от нервного и физического переутомления, Сайен тем не менее отказалась от предложения Малколма заехать в номер люкс, заказанный для нее под вымышленным именем, и взяла такси прямо из Хитроу до частной больницы, где лежал Девин.

Предварительно они убедились, позвонив по телефону, что отец жив, но находится в коме после сильного ранения головы. Во время поездки на такси Сайен имела случай вспомнить отвлеченную беседу с Мэтью, которую они вели всего неделю назад.

«Наверное, ты была очаровательной малышкой. У меня бы сердце разорвалось, если бы пришлось отослать куда-то такую дочурку».

«Правда?»

«Да. А еще я знаю, что, если бы моя работа или стиль жизни представляли опасность и не слишком подходили для воспитания этой бесценной девчушки, я отослал бы ее туда, где она могла бы расти в безопасности, и отказал бы себе в сомнительном удовольствии позволить ей слишком сильно зависеть от меня».

Только теперь она могла по-настоящему оценить, насколько это было точно. Телефонный звонок Девина, его странное поведение, отказ приехать на выпускной вечер и на день рождения – все это было как раз после выигрыша; конечно, отец ни за что не приблизился бы к ней и на тысячу миль, подозревая преследование. Он никогда бы не допустил, чтобы ее коснулось дыхание опасности.

Она прижалась лбом к холодному стеклу такси и всхлипнула без слез.

– Зачем он сделал это, Малколм? У него же более чем достаточно денег, чтобы прожить в роскоши до конца дней! Он же всегда умел остановиться, сорвав банк! Так почему же он не прекратил играть много лет назад?

– Не хотел, девонька, – спокойно проговорил Малколм с усилившимся, как всегда в минуты волнения, шотландским акцентом. – С тех пор как твоя матушка умерла, мне всегда казалось, что Девин только и ищет, как бы отправиться за ней. Он, понимаешь, любил ее больше всего на свете. До того, что пытался бросить игру, когда они поженились. Но старая жизнь не отпускала: слишком много народу знало его и всегда кто-то пытался отплатить за то, что он выиграл слишком много. В конце концов он оставил ее и тебя, потому что никогда не простил бы себе, если бы с вами что-то случилось.

Сайен уставилась на Малколма огромными невидящими глазами; сердце не могло вместить охватившую ее скорбь. Так просто? Неужели правда кроется в этом? А она-то всю жизнь считала своего отца бессовестным соблазнителем! Как могла она быть так слепа?

Неудивительно, что Девину снова и снова удавалось убеждать ее в своей любви, – просто это была правда. А все эти случаи, когда он отказывался приехать на важные события в ее жизни…

Она огорчалась, винила его в равнодушии, а он, оказывается, оберегал ее жизнь.

– Почему же он не говорил мне? – простонала она.

– Ага, и свалить такую ношу на крохотульку девоньку? – покачал седеющей головой Малколм. – Нет, Сайен, он так не мог.

Когда Сайен и Малколм добрались до больницы, состояние Девина оставалось без изменений. Врачи не могли даже сказать, выйдет он из комы или нет; только время могло решить, выживет ли он. Оставалось ждать.

Ночью Сайен дежурила у кровати Девина и глядела на тонкие, красивые черты его безмятежно-спокойного лица с ощущением, что видит перед собой незнакомца. Человек, которого, как ей думалось, она знала с детства, исчез, как мираж, и ее ужасала мысль, что она так никогда и не узнает настоящего, из плоти и крови, отца, лежащего перед ней.

Время потеряло смысл. Перед ней ставили еду, а потом уносили нетронутой. Она дремала, сидя на стуле, и покидала больницу, только чтобы принять ванну и переодеться в свежую одежду, которую покупал для нее Малколм. Полицейский уверял, что какая-либо опасность от внешнего источника в высшей степени маловероятна. Малколм дежурил вместе с ней, и она была очень благодарна ему за любовь и преданность, но никогда в жизни не чувствовала еще себя такой одинокой.

Ей нужен был кто-то, кто поддержал бы, уверил, что все обернется к лучшему, потому что вера и жизненные силы покидали ее с каждым часом. Ей нужен был рядом кто-то сильный, на кого можно было бы положиться, на чье плечо она могла бы преклонить усталую голову. Боже, как ей был нужен Мэтью, но его отделяла от нее половина земного шара, и Сайен постепенно перестала надеяться на чудо.

Наконец, убежденная, что Девин не умрет в ее отсутствие, она отлучилась от его постели в четверг после обеда позвонить в Штаты, предварительно рассчитав разницу во времени, чтобы застать Джейн перед уходом на работу. Услышав голос подруги на другом конце провода, она чуть не разревелась.

Как могла, она кратко и внятно объяснила Джейн, что произошло, и когда последние слова были выдавлены из пересохшего горла, Джейн воскликнула:

– Сайен, мы так волновались за тебя! Это было так ужасно – твое исчезновение. Я места себе не находила от страха, но такого и представить не могла! Мэтт чуть не сошел с ума, когда ты исчезла. Он приехал в Саут-Бенд, когда не застал тебя по телефону во вторник.

Сердце подпрыгнуло так, что она ощутила физическую боль. Сжав телефонную трубку онемевшими пальцами, она спросила:

– Он сейчас рядом?

Ответ стал ясен по неуверенному голосу подруги. Джейн протянула:

– Нет, моя хорошая… Он вернулся в Чикаго. Сказал, что у него слишком много обязанностей, чтобы отложить их в ожидании, пока ты надумаешь появиться. Но я уверена, что, как только он узнает, почему ты уехала, все уладится… Сайен? Сайен, ты меня слышишь?

Она не слышала. Слишком многое обрушилось на нее за последние несколько дней; долгое, непрерывное перенапряжение моральных и физических сил наконец взяло свое. Сокрушительно тяжелая тьма навалилась на ее хрупкие плечи, и телефонная трубка выскользнула из ослабевших пальцев. «Ты всегда убегаешь, не правда ли? – звучал в голове обвиняющий голос призрака. – Вот и когда я звонил, тебя не было, а ведь ты обещала».

Похоже, игре в затворницу пришел конец… Она долго падала, и не было рядом Мэтью, чтобы подхватить ее.

Сайен приходила в себя постепенно и некоторое время лежала, недоуменно разглядывая незнакомое помещение. Лежала на большой кровати и не могла вспомнить, как очутилась здесь. Потом вспомнила сон о весеннем Париже и дожде, ласкающем поднятое ему навстречу лицо, и, услышав тихое движение за полуприкрытой дверью, сонно потянулась и пробормотала:

– Мэтт?

Донесся звук быстрых шагов, и на нее упала чья-то тень.

– Девонька? – тихо сказал Малколм. Радость надежды в сердце была туг же вытеснена мрачной реальностью. Она отвернулась, беззвучно всхлипнув.

Теперь она все вспомнила. Конечно, Мэтта здесь нет и быть не может.

– Что случилось? – с трудом спросила она.

– Ты упала в обморок. – Малколм прошел в комнату, сел на кровать и коснулся ее щеки холодными сухими пальцами.

– Боже правый! – слабо воскликнула она. – Не знала, что у меня такая благородная кровь. Малколм не улыбнулся.

– Врачи говорят, что это просто от переутомления. Я предупреждал, что ты загонишь себя, но ты точно как твой папа. Никогда не послушаешь.

– Как он? – Подстегнутая напоминанием, она приподнялась на локтях, проклиная бессильную дрожь во всем теле.

– Без перемен. Извини, девонька, но придется подождать одну минутку! Ты не встанешь с этой постели, пока не съешь хоть крошку! Ты проспала целые сутки. Твоему желудку нужна какая-то пища, не то опять потеряешь сознание. Из больницы сообщат, как только появятся новости.

Не слушая ее раздраженных протестов, Малколм заказал сытную горячую еду и стоял над ней, пока она не затолкала в себя достаточно, чтобы он успокоился. Только после этого она получила разрешение встать, приняла душ, надела джинсы и блузку и вынуждена была признать, что теперь по крайней мере увереннее держится на ногах.

Пока Сайен спала, облака рассеялись; закат играл калейдоскопом красок, когда они с Малколмом покидали гостиницу. Поморщившись, она полезла в сумочку за солнечными очками, потому что сухие, усталые глаза не могли вынести такого сияния. Выйдя из такси у главного подъезда больницы, Малколм обхватил ее за плечи огромной ручищей и повел внутрь, постоянно оглядываясь на случай неожиданного нападения. Заметив это, Сайен сухо сказала:

– Я думала, что опасности больше нет.

– Ага, но от осторожности убытка не будет, – ответил Малколм, но успокоительный тон совершенно не соответствовал напружинившемуся телу, когда он распахивал перед ней дверь. – Особенно, когда твой папа уже угодил на больничную койку.

Она недовольно возразила:

– Но о чем волноваться, если нападавшие на вас сознались и Скотленд-Ярд арестовал владельца казино?

Они проходили через справочную и главную приемную, где, как обычно в вечерние часы посещений, было полно народу.

Какой-то человек встал и направился к ним.

– Сайен?

Голова ее начала машинально поворачиваться, и недоумение едва лишь сменилось проблеском узнавания глубокого хрипловатого голоса, но увидеть она успела только неясный контур, потому что, крикнув: «Берегись!», Малколм отшвырнул ее в сторону.

Сайен врезалась в стену, но тут же выпрямилась. Малколм стремительно несся навстречу противнику. Не успев осознать, что делает, она бросилась между мужчинами.

– Нет, Малколм! Остановись!

Смертоносный кулак Малколма был уже в воздухе. Он попытался откинуть корпус, но было поздно, и сокрушительный удар обрушился бы на ее лицо, если бы тот, другой, не выбросил молниеносно руку, защищая нежную голову девушки.

Мужчины глядели друг на друга поверх Сайен, оба бледные и потрясенные, потому что удар должен был неминуемо сломать ей челюсть. Сайен так и не поняла, какой опасности только что избежала. Она повернулась под их скрещенными руками, чтобы вглядеться в этого человека, и прошептала, самой себе еще не веря:

– Мэтт?

Карие глаза опустились к ней, суровое, изможденное и такое реальное лицо смягчилось, преисполнилось бескрайней нежностью, и он хрипло произнес:

– Любовь моя, я приехал, как только узнал.

Как сомнамбула, шагнула Сайен вперед. Он встретил ее жадными объятиями, и желанная сила рук так необходима была ее изголодавшейся душе, что она изо всех сил уцепилась за его шею.

Ей показалось, что сердце выпрыгнуло из груди и успокоилось в надежном укрытии склонившегося над ней мужского тела, забившись в такт с его собственным. Он притянул к себе ее лицо и впился в губы неистовым поцелуем.

Слезы, вылившись из уголков глаз, проложили по лицу соленые дорожки. Мэтт бережно снял с нее темные очки. При виде темных кругов под глазами – следов, оставленных событиями последней недели, исказивших ее красоту, – взгляд его потемнел от боли.

– Как ты нашел меня? – спросила она, робко прикоснувшись пальцами к впалой щеке: она все еще не вполне верила, что это действительно он, а не плод ее воображения.

– Это все Джейн. Она позвонила мне сразу же. Помнишь, ты сказала ей название больницы. Я собрал сумку и через сорок пять минут был уже в аэропорту. К счастью, кто-то в последнюю минуту отказался от билета на рейс Британских авиалиний, иначе я бы еще сходил с ума в аэропорту О'Хары. Приземлившись в Хитроу этим утром, я обзвонил по телефонной книге все гостиницы, но тебя нигде не нашли, поэтому я пришел сюда.

– Малколм заказал мне люкс под вымышленным именем, – заплетающимся от восторга языком пояснила она.

Лицо Мэтта окаменело, и руки, обнимающие девушку за талию, сжались так, что дыхание со свистом вырвалось из ее горла.

– Да, – голос его стал суровым, – Джейн сказала, что на твоего отца напали. Господи, за эти дни я перебывал во всех семи кругах ада! Сначала Джошуа сообщил, что ты побледнела, как простыня, когда какой-то странный человек появился у тебя в дверях, а потом безропотно уехала с ним, ничего не объяснив. С той минуты я пытал себя всевозможными сценариями, один страшнее другого. Единственное, что не выходило у меня из головы, – это то, что ты похищена и я больше никогда тебя не увижу.

– Это был Малколм, компаньон отца, – сказала она, потрясенная тем, как исказилось его лицо при воспоминании о пережитом ужасе. – Он раньше никогда не приезжал в Саут-Бенд. Отец всегда навещал меня один. Думаю, он хотел, насколько возможно, не отличаться от других родителей. Когда Малколм явился без папы, я поняла, что случилось нечто ужасное. Я не могла думать ни о чем, кроме того, что отец мог умереть прежде, чем я повидаюсь с ним.

– Как он?

Она вздрогнула и уперлась лбом в его грудь. , – В коме. Малколм и папа сделали, что могли, но тех было трое – один из них ударил его железной трубой по голове.

– Боже! – пробормотал Мэтт, проведя пальцами по ее волосам, будто хотел убедиться, что сама она цела и невредима. – Неудивительно, что этот парень так резко отреагировал, когда я направился к тебе.

– Мэтт, – всхлипнула она, – он такой белый, как из воска. Что я буду делать, если он умрет? Кроме него, у меня никого нет.

– Нет же, нет, – шептал он в самое ухо, баюкая и успокаивая каждой клеточкой своего тела. – Сайен, что бы ни случилось, у тебя всегда буду я.

Потребовалось какое-то мгновение, чтобы она осознала эти слова. Давно желанные слова. Но ее демон не слушал велений сердца и горько произнес ее голосом:

– Такой, как в тот уикенд?

Он напрягся, вскинул голову, в хищных глазах вспыхнул гнев, а скользнувшие к плечам руки превратились в стальной капкан. Но сила их не была злой. Они передали ее телу долгую трепетную дрожь, без слов объяснившую самое главное. Замерев, она вглядывалась в его лицо.

– Да, – резко сказал Мэтью. – Как в тот уикенд. Легкомысленный, возбужденный, испуганный, ошеломленный, униженный. В аду. Такой, каким я был с того момента, как впервые тебя увидел. Я пришел на твой праздник с готовым планом действий: как подойду и что скажу. Должна была произойти спокойная, разумная беседа. Я стоял на заднем крыльце и смотрел на тебя через двор, и все здравое и разумное, что было в моей голове, полетело к чертям. Женщина, о которой я мечтал всю жизнь; и она, как я думал, должна стать женой моего брата. Отец. Небесный, ты принадлежишь другому мужчине! Я обезумел. Я испугался, что появился в твоей жизни слишком поздно.

– Мэтью, – прошептала Сайен и подняла руки, чтобы разгладить его лицо, но он был неуправляем.

– Я люблю тебя, – гортанно произнес он. – Я люблю тебя так, что с радостью готов поломать свою жизнь. Я люблю тебя больше всего на свете, люблю так, будто прежде не понимал значения этого слова. Я не могу существовать без тебя, как не могу прекратить дышать. Мне казалось, что не может быть ничего сильнее боли, которую ты заставила меня испытать, но эта боль ничто по сравнению с тем ужасом, который я изведал, когда понял, что тебе может угрожать опасность, а я торчу в аэропорту в трех тысячах миль от тебя. Молю Бога, чтобы не пришлось пережить это еще раз.

– Остановись, – выдохнула девушка, прикасаясь к нему, прижимаясь к его груди. – Милый, остановись.

Затуманенный воспоминанием взгляд сфокусировался на ней, и он произнес с суровым спокойствием:

– Никогда.

Ее изголодавшееся сердце было теперь полно до краев. Она закрыла глаза и воскликнула:

– Ты так злил меня! Никогда я не бывала в таком бешенстве, как с тобой. Ты пробивал все мои защиты, будто их и не было вовсе, и с той первой минуты я, кажется, непрерывно думала о тебе: проклиная тебя, тоскуя по тебе, отказываясь от тебя. Я думала, что знаю, чего хочу от жизни, и была чрезвычайно довольна своими планами. И вот пришел ты и безо всяких, кажется, усилий доказал, что все, чего я хочу, – стабильность, хороший дом и семья, – все это только отражения моей любви к тебе.

– Это далось не без усилий, – сказал Мэтт с улыбкой и новым светом в глазах, согревшим ее до самых глубин. – Я трудился, как никогда в жизни, стараясь убедить тебя всеми способами, какие только мог придумать, что мы созданы друг для друга. Я должен был соблазнить тебя – не только физически, но также и интеллектуально и эмоционально. Я замирал всякий раз, как ты отдалялась, и внутренне содрогался при каждом своем неверном шаге. После первых дней я был в таком отчаянии, что смиренно пригласил на уикенд всех твоих друзей, и когда осознал, что ты будешь единственной, кто не приедет, почувствовал себя набитым дураком.

– Но виду не подавал, – отметила Сайен. – Ты всегда был так холоден и собран.

Он приподнял ее подбородок; взгляд спустился к ее губам.

– Разве? – проворковал он. – Что-то мне такое припоминается – сцена у ресторана, а потом ее развитие у тебя на кухне. Я не мог удержаться. Я был мотыльком, летящим на пламя, кружащим вокруг тебя, бьющимся о тебя, обжигающим крылья и умирающим от этого.

Пунцовая волна прилила к ее бледным скулам, когда воспоминание о страсти, которую он пробудил в ней, вспыхнуло во всем теле. Он засмеялся томно и удовлетворенно.

Сайен оглянулась, смущенная беззащитной обнаженностью, которую вдруг ощутила, но никто не обращал на них внимания. Эмоциональные сцены обычны для больницы, а Малколм, спаси Господи его душу, незаметно исчез.

Мэтт нахмурился и помрачнел.

– В прошлую субботу я чувствовал себя на вершине мира. Ты пришла и поцеловала меня, ты зажгла мою душу. Полный надежд, я шел говорить с Джошуа, и он выдернул ковер у меня из-под ног. Сайен, я никогда не сумею выразить, как сожалею о том, что наговорил тебе тогда. Я не владел собой, я был в бешенстве от мысли, что не значу для тебя того, что ты для меня. Я раскаялся почти в то же мгновение, но уже не мог вернуть сказанного. Слова повисли в воздухе, разделяя нас, и потом, когда ты призналась, насколько уже готова была полюбить, я понял, что собственными руками перерезал себе горло.

– Я не так выразилась, Мэтт. Я не готова была тебя полюбить, а уже любила и люблю сейчас, – сказала Сайен, не отводя от него широко распахнутых зеленых глаз. – Никто и никогда не был мне нужен так, как ты, в эти дни, и мне было так одиноко без тебя и так страшно.

– Милая, – простонал Мэтт, нагнулся и поцеловал ее с медленным жаром, и так велико было чувство, вложенное в эту ласку, что последняя паутинка сомнения была выметена из ее сознания.

– Я так рада, что ты приехал! – шепнула она в его теплый рот.

Он вздохнул и выпил ее слова открытыми губами.

– Я всегда буду приходить. Я всегда буду рядом с тобой, всегда. Что бы ни случилось.

– А как же твоя работа? – спросила она, отстраняясь, и тревожно посмотрела на него. – От тебя зависит такое множество людей; я пойму, если тебе нужно вернуться. Я счастлива, что тебе вообще удалось прилететь, а мне самой, наверное, придется пробыть здесь достаточно долго.

Ей больно было говорить это, выразить словами, насколько неопределенно состояние Девина, и освободить Мэтта от всяческих обязательств, когда единственное, чего ей хотелось, – это бесстыдно вцепиться в него и умолять остаться.

Голова Мэтта дернулась, и он отрезал, сурово нахмурившись:

– Надеюсь, это шутка. Неужели ты всерьез полагаешь, что я могу уехать, когда твой отец в больнице и Бог знает какие опасности могут угрожать тебе?

– Но никаких опасностей нет! – воскликнула она. – Правда.

Он посмотрел на нее с откровенным недоверием и холодно ответил:

– Друг твоего отца думает иначе. Сайен нетерпеливо отмахнулась.

– Малколм слишком перенервничал. Он винит себя в том, что случилось с папой, но все виновные уже в тюрьме. Тебе не нужно волноваться за меня.

– Если у тебя все в порядке, – сухо сказал он, – я сумею убедиться в этом самостоятельно. Что же до моей работы, я не оставил там ничего такого, что не может быть сделано по возвращении. Нет, Сайен, довольно барьеров между нами. Жизнь и так коротка. По милости Божией и несмотря на наше идиотское поведение, мы нашли друг друга, и нужно только соответственно перестроить свою жизнь, потому что теперь, когда я заполучил тебя, ты от меня уже не избавишься. Тебе вынесен пожизненный приговор, так что и не надейся.

– И мне остается только научиться, как с этим быть? – спросила она, смеясь глазами от воспоминания.

Его раздражение растворилось в чувственной улыбке.

– Ты меня правильно поняла.

– Девонька! – Требовательный крик Малколма, донесшийся из коридора, заставил ее вздрогнуть, и жестокий страх стер с лица все милые знаки счастья. Они с Мэттом тревожно переглянулись, и Сайен обернулась и едва не упала от облегчения, увидев сияющее улыбкой лицо Малколма. – Твой папа! Он очнулся и зовет тебя!

– Мэтт! – Лицо девушки вспыхнуло таким счастьем, что дыхание застыло у него в горле. Развернув ее к себе, Мэтт схватил ее за руку.

– Идем!

Они бежали по коридорам, и люди оборачивались им вслед, а сестры хмурились, но ничто не могло омрачить омывавшей ее радости, такой ощутимой, что, казалось, ее можно было увидеть, как нимб вокруг головы святого.

Сайен указывала Мэтту дорогу, и скоро он распахнул перед ней дверь палаты.

Встретившись с ясным взглядом Девина, она одновременно улыбнулась и заплакала. Нежно взяв его руку, сказала:

– Папочка, я так волновалась! Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Как еще я должен себя чувствовать, по-твоему? – ответил Девин, ухмыляясь, и глаза его были полны любовью. – Подумаешь, с кирпичом не поладил. И не вздумай меня бранить. Сам знаю, что свалял дурака.

– Буду бранить, если захочу. Никогда, никогда не устраивай мне больше такого! – ласково говорила она, гладя руку отца.

– Не буду, дочка, – покорно согласился он и тут заметил молча стоявшего рядом с ней Мэтта. – Это еще что за тип? А кто уверял меня, что достойных мужчин нет?

– Теперь появился, – сказал Мэтт, опередив открывшую было рот Сайен, и положил руку ей на плечо.

– Ясное дело, и ждет небось, что я буду разыгрывать сурового отца. Сам бы попробовал, когда на голове тюрбан намотан, как у индийского принца! – При этом Девин изобразил такой сердитый взгляд, что Сайен расхохоталась. – И каковы же твои намерения относительно самой прекрасной девушки, какую тебе только приходилось видеть в своей жизни, парень?

– Самые честные, – сказал Мэтью, а потом добавил:

– И слишком очевидные, чтобы говорить о них ее отцу, лежащему на больничной койке.

Это неожиданное дополнение вызвало у Девина такой хохот, что Сайен забеспокоилась и склонилась над ним.

– Да, дорогуша, – довольно сказал ей отец, когда совладал с дыханием, – похоже, ты подцепила боевого парнишку.

Твердые пальцы Мэтта сжались на ее плече, излучая потоки чувственного тепла, пронизывающие все ее тело, без слов предлагая надежную опору. Конечно, он всегда будет с ней. Разве не ездил он ухаживать за ней из другого штата, разве не помчался за ней через две страны и океан? И с необычайным спокойствием Сайен ответила:

– А то нет!