Текст книги "Намек на соблазнение"

Кэтрин собралась было пройти в буфетную комнату, чтобы взять какой-нибудь напиток и в спокойной обстановке подумать о лорде Чатуине и о том, как ей встретиться с двумя джентльменами, о которых они говорили с леди Линетт, но тут она вдруг увидела, что к ней решительным шагом направляется Виктория.

– Поверить не могу. Это просто возмутительно! Он танцует с леди Линетт, а не с тобой. Пойдем, Кэтрин, мы уезжаем немедленно.

– Успокойся, Вики. Лорд Чатуин пригласил меня на танец, но чуть позже.

– Ему следовало сделать это раньше. Мы не останемся здесь так долго. Мы уедем. Но прежде я хотела бы познакомить тебя с лучшим другом лорда Чатуина – графом Дагдейлом. Если у нас не выйдет заполучить одного графа, мы попробуем заарканить другого.

– Это тот самый Дагдейл, у которого в карманах гуляет ветер?

Виктория нахмурилась:

– Совершенно не о чем беспокоиться.

– Ты уверена?

– Конечно, он ведь граф. Настоящий граф, а их ведь не так много. Возможно, его финансовая несостоятельность—это всего лишь слухи. Если бы дело действительно было так плохо, он бы уже женился на дочери герцога – на ком-то вроде леди Линетт. Нет-нет, дорогая, я уверена, положение лорда Дагдейла вполне можно исправить с помощью твоего приданого.

Кэтрин, преисполненная сомнений, следовала за Викторией, которая торопливо пересекала зал, ловко лавируя меж гостей лорда Гастингса. Она уже сожалела о том, что отец положил Виктории вознаграждение в случае брака Кэтрин с титулованным джентльменом в первый же сезон. Иногда это делало Викторию корыстной, и она забывала об интересах сестры.

Они подошли к симпатичному молодому человеку с несколько насмешливым лицом, который был на пару дюймов ниже лорда Чатуина ростом. Он был одет в безупречный вечерний костюм, такие же темные, как у лорда Чатуина, волосы обрамляли его лицо. Встретив взгляд золотисто-карих глаз, Кэтрин в ту же минуту поняла, что он настроен к ней отнюдь не дружелюбно.

– Лорд Дагдейл, позвольте мне представить вам мою сводную сестру мисс Кэтрин Рейнольдс. Кэтрин, это лорд Дагдейл.

– Рад познакомиться, мисс Рейнольдс.

Кэтрин могла бы поклясться, что тон его был определенно холоден. В его взгляде не было теплоты, а улыбку никак нельзя было назвать радушной. Она ответила ему, склонившись в реверансе, он же поклонился очень сухо.

В этот момент подошла какая-то дама и ненадолго отвлекла внимание Виктории. Лорд Дагдейл, воспользовавшись благоприятным моментом, тотчас развернулся таким образом, что его широкие плечи загородили Кэтрин от сестры.

– Почему вы на этом вечере, мисс Рейнольдс? – произнес он очень тихо.

Его тон был так же холоден, как и его взгляд, и вопрос прозвучал скорее как обвинение. Такое поведение оскорбило и одновременно заинтриговало ее. Чем она заслужила столь враждебное отношение?

Он, без сомнения, должен знать, что она приглашена.

– Прошу прощения, милорд?

Тихо, чтобы только она одна могла его услышать, Дагдейл прошептал:

– Вы выставили лорда Чатуина на осмеяние. Вы похитили его лошадь и ускакали на ней из парка.

«Значит, ему все известно».

Оскорбленная таким заявлением, Кэтрин гордо выпрямилась и, глядя ему прямо в глаза, сказала:

– Я не похищала его лошадь, сэр. Я взяла ее на время.

– Без разрешения, что равносильно краже, и не важно, как вы оправдывались, пытаясь заставить его поверить, что все обстояло иначе.

Она видела, что его гнев был искренним и сильным.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение к вам.

– Джон мой друг.

Кэтрин впервые услышала, что лорда Чатуина зовут Джон.

– Я знаю это, но мы с вашим другом уже закрыли эту тему. И могу заверить вас, вполне мирно. Поверьте, в вашем вмешательстве нет никакой необходимости.

Он оглянулся, чтобы убедиться, что Виктория все еще занята разговором со словоохотливой дамой.

– Едва ли могу назвать этот вопрос решенным, поскольку это событие все еще не сходит со скандальных страниц газет и до сих пор обсуждается в половине лондонских клубов.

– Могу вас заверить, что я не властна над тем, что обсуждают джентльмены.

– Вам следовало бы держаться подальше от лорда Чатуина. Вы причинили ему достаточно неприятностей.

– Вы мне угрожаете, сэр?

– Воспринимайте это как угодно, но я намерен заставить вас считаться со мной.

– Как вы смеете вести себя так неучтиво?!

– Я смею, потому что не знаю, что вы замышляете, но имейте в виду: я намерен защитить своего друга.

Не понимая, как ей до сих пор удалось сохранить самообладание и сдержанность, Кэтрин сказала:

– Я не слишком хорошо знаю лорда Чатуина. Но одно мне известно совершенно определенно: у него нет необходимости в том, чтобы его друзья от его имени угрожали дамам. Если он хочет, чтобы я держалась от него подальше, он в состоянии сам сказать мне об этом. Теперь я понимаю, к кому именно относилось слово «ужасный», когда возникло ваше прозвище.

– Что ты такое говоришь? – спросила Виктория, оборачиваясь к ним. На ее лице застыло выражение вопросительного удивления.

Кэтрин поняла, что собеседница уже покинула Викторию. Ей оставалось лишь надеяться, что внешне она ничем не выдала своего раздражения.

Она кашлянула и попыталась ответить как можно спокойнее:

– Я только что сказала лорду Дагдейлу, что мне жаль, что он должен покинуть нас так скоро.

–Да, прошу меня извинить, мисс Рейнольдс, миссис Густри, – сказал лорд Дагдейл и откланялся.

– Ну, Кэтрин, – сказала Виктория, – похоже, он слишком поспешно нас покинул. Не думаю, что ты очаровала его.

«Мягко сказано!»

– Ни в малейшей степени.

– Надеюсь, ты была с ним учтива, не так ли? Ведь он же граф. Я уловила нотки раздражения в твоем голосе.

– Учтива? Ну, конечно же. Я думаю, мы просто застали его не в самый удачный момент, – ответила Кэтрин почти сквозь зубы.

– Что ж, встретимся с ним в другое время. Я и в самом деле думаю, что нам пора уезжать. Мы отправимся на вечер к леди Уиндем. Маркиз Уэстерленд, без сомнения, будет там, и я уверена, что он встретит нас более радушно, чем граф. Я зайду в дамскую комнату, и мы поедем.

Кэтрин кивнула.

– А я пока что-нибудь выпью. Я буду ждать тебя в буфетной.

Кэтрин вошла в комнату, где был устроен буфет, и попросила бокал шампанского. Сделав глоток шипучей жидкости, она почувствовала, как та, пощипывая горло, смывает раздражение. Никогда и никто не позволял себе разговаривать с ней таким тоном, с каким только что говорил лорд Дагдейл.

Верность дорогого стоит. Без нее не может быть настоящей дружбы. Но, даже понимая и в некоторой степени восхищаясь его желанием помочь другу и защитить его, она, тем не менее, считала, что Дагдейл перешел все границы, когда советовал держаться подальше от Джона.

И она готова была биться об заклад, что сам лорд Чатуин понятия не имеет о попытках своего друга отстоять его интересы.

Кэтрин сделала еще глоток шампанского и, повернувшись, оказалась лицом к лицу с лордом Чатуином. Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга и не говоря ни слова. Тотчас из ее головы улетучились все мысли о лорде Дагдейле и его не совсем джентльменском поведении. Кэтрин искренне сожалела о том, что, взяв лошадь лорда Чатуина, она причинила ему так много неприятностей, но нисколько не жалела о том, что это происшествие неожиданным образом связало их.

– Вы не прогуляетесь со мной?

Ей следовало отказаться. Виктория была права: весь вечер он не обращал на нее ни малейшего внимания. Его друг угрожал ей. Все ее мысли должны быть заняты поисками отца, а она допускает, чтобы этот человек и ее собственные чувства к нему оказывались важнее.

Она открыла рот, намереваясь отказаться, но не смогла. Разве может она расстаться с ним, даже не поговорив? Хотя бы совсем недолго. Она сказала:

– У меня лишь несколько минут. Виктория вернется, и мы сразу же уедем.

Чатуин пристально посмотрел на нее, и в какой-то момент ей показалось, что в его взгляде мелькнуло огорчение.

– А как же наш танец?

– Вы слишком востребованы, сэр. Кроме того, я полагаю, сестра собирается посетить еще один вечер.

– Но почему? По-моему, все, кого бы ваша сестра хотела видеть, сегодня здесь.

– Вы вправе так думать, но боюсь, Виктория не согласится с вами. Она полагает, что маркиз Уэстерленд будет на вечере у леди Уиндем, и абсолютно уверена, что здесь он не появится.

– Это уж точно, – сухо ответил граф.

Только с некоторым опозданием Кэтрин поняла, что именно она сказала. Неужели ей хочется, чтобы граф приревновал ее? Нет-нет, и еще раз нет.

– Виктория настаивает на том, чтобы мы появились у леди Уиндем.

– Вам не стоит уделять внимание Уэстерленду, – мрачно произнес Джон Чатуин. – Он не самый приятный человек.

– Эти слова звучат так, словно они продиктованы ревностью.

– Возможно, – ответил он, и в его глазах засверкали огоньки. – Не уверен, что это слово было применимо ко мне раньше.

– Возможно, и сейчас оно не совсем точно определяет ситуацию, – ответила она с легким смешком. – Итак, расскажите мне о себе, лорд Чатуин. Я только на сегодняшнем вечере узнала, что вас зовут Джон.

– Совершенно верно, и думаю, вам пора начать называть меня Джон, а не лорд Чатуин. А я буду называть вас Кэтрин.

Она кивнула:

– Хорошо, Джон. Думаю, Вики не будет возражать. Расскажите мне, как ваш великолепный скакун? Надеюсь, вы удовлетворены его состоянием?

– Да. Я и не сомневался, что вы позаботитесь о Генерале. Я уже говорил, на меня большое впечатление произвело то, как вы с ним справлялись.

Этот комплимент польстил Кэтрин, и она вновь улыбнулась ему.

– Я люблю лошадей, а раннее утро, когда так тихо и только начинает светать, – мое любимое время для верховых прогулок.

– Нам нужно как-нибудь отправиться на прогулку рано утром, пока другие спят.

– Чтобы вновь испытать судьбу?

–Да.

Он посмотрел на нее точно так же, как смотрел на нее утром, перед тем как поцеловать. Желание вновь ощутить сладость его поцелуя охватило Кэтрин. Она знала, что это невозможно здесь, в переполненной людьми комнате, но ничто не мешало ей жаждать его прикосновений.

Необходимо было развеять чары, в плен которых она попадала, как только оказывалась рядом с ним, поэтому, слегка запнувшись, Кэтрин сказала:

– Я уже знаю ваше имя, Джон, но не помню, чтобы слышала вашу фамилию.

– Это очень легко исправить, – ответил он. Он остановился перед портретом красивого немолодого мужчины, одетого в великолепный красный камзол, украшенный блестящими золотыми пуговицами, и черный жилет, простеганный золотой нитью. Панталоны цвета охры довершали наряд джентльмена. Сходство было такое, что если бы не зрелый возраст мужчины на портрете, то можно было подумать, что на холсте изображен сам Джон Чатуин.

– Вот портрет моего отца. – Он поклонился и продолжил: – Мисс Рейнольдс, позвольте представить вам почтенного Джорджа Уикнема-Тикнема-Файнза.

До Кэтрин не сразу дошел смысл его слов, но, когда она поняла, что именно сказал Джон, у нее внезапно перехватило дыхание.

Жар, холод, слабость, подкосившиеся ноги – все это она почувствовала одновременно.

– Вы это серьезно? Это… это ваш отец? Ваш родной отец?

– Да. Если только меня не обманывали все эти тридцать лет.

Время для шуток было неподходящее.

– Его звали Джордж Уикнем-Тикнем-Файнз? – Она совсем не могла дышать, и слова едва слетали с ее губ.

Он улыбнулся той самой потрясающе обаятельной улыбкой, от которой в ее груди все сжалось. Эта улыбка опять пробудила в ней уже знакомые теплые и приятные ощущения. Кэтрин с большим трудом удалось скрыть ураган чувств, бушевавший в ее душе.

– Именно так, но, к сожалению, мой отец давно скончался.

Кэтрин смотрела на Джона, не желая верить тому, что только что услышала. Что она могла сказать? Что ей теперь делать? Она отвернулась от него и закрыла глаза.

Человек, который вызывает в ней чувства, каких не вызывал ни один мужчина, может оказаться ее братом.

Глава 10

Джон вышел из буфетной комнаты через выход для прислуги и по черной лестнице поднялся в библиотеку своего дяди. Он не стал подходить к столу и зажигать лампу, а прошел прямо к приставному столику красного дерева и налил в бокал большую порцию бренди.

Хлебнув напиток, он на мгновение задержал обжигающую жидкость на языке, затем проглотил, глубоко вздохнув, он сделал еще один глоток.

Он хорошо знал эту комнату. Две стены занимали огромные, от пола до потолка, книжные шкафы, на третьей стене над большим камином висели портреты членов семейства Бентли. Два резных кресла, обитых великолепным английским сукном, стояли на изысканном ковре. В комнате уютно пахло дубленой кожей, дорогим табаком и свечным воском. Странно, но раньше, когда Джон бывал в кабинете сэра Гастингса, он никогда не замечал этих запахов. Они с дядей всегда были очень заняты, обсуждая различные дела, которые приводили Джона в этот дом.

Сев, наконец, за большой письменный стол темного дерева, Джон, потягивая свой напиток, принялся размышлять над создавшейся ситуацией. Конечно, сегодня, словно неопытный юнец, он все испортил.

Даже хуже.

Он позволил вовлечь себя в игру, в которую, как он теперь начал понимать, играть ему совсем не хотелось. Стараясь перехитрить миссис Густри, он обидел Кэтрин. Идиот! После прибытия мисс Рейнольдс он только и делал, что танцевал, меняя партнерш, и это несмотря на то, что она была единственной, с кем ему хотелось танцевать.

О чем он только думал?

Может быть, он пытался вызвать у Кэтрин чувство ревности, а может, ему хотелось убедить миссис Густри, что он не проявляет интереса к ее сестре?

Он так часто играл в эту игру раньше. В течение многих лет.

Так почему же сегодня у него было чувство, что он допустил ошибку?

Почему сегодня, когда неожиданно появилась миссис Густри и сообщила, что мисс Рейнольдс и она покидают бал, он почувствовал себя таким потерянным? Джон хотел было попытаться воспрепятствовать их отъезду, но Кэтрин, опустив глаза, поспешно прошла мимо, чуть слышно произнеся слова прощания.

Джон задумчиво рассматривал янтарную жидкость, оставшуюся в бокале. Он ведь так хотел танцевать с Кэтрин, так зачем же нужно было играть в эти глупые детские игры?

Он еще не понимал почему, но знал точно, что с Кэтрин он больше не хочет играть в подобные игры. Теперь он осознал, как много она для него значит, и он не хотел обращаться с ней подобным образом.

Странно, но Джон Чатуин никак не мог разобраться в своих чувствах.

Она, безусловно, красива, но когда речь шла о женщине, красивая внешность никогда не была для него самым главным. В каждой женщине есть собственная прелесть. Он всегда так считал и умел находить удовольствие в этом разнообразии.

Кэтрин умна, но он был знаком со многими женщинами, которые вполне достойно могли поддержать разговор о политике, искусстве или истории. Она остроумна и способна довольно изящно вести словесный поединок, но он знаком с несколькими дамами, которые также обладали этим качеством.

Чем же она отличается от остальных? А она отличается, и в этом нет никаких сомнений. Он чувствовал это по тому, как сильно ему хотелось проводить с ней время, по тому, как поднималось его настроение, когда он видел, что Кэтрин входит в комнату.

Она определенно являет собой вызов, причем больший, чем какая-либо другая женщина. Кто еще сумел бы у него из-под носа увести лошадь, а потом, рискуя своей репутацией, вернуть ее? Смелость этой девушки неудержимо притягивала его.

Кэтрин сказала, что ее сестра хочет отправиться к леди Уиндем, чтобы встретиться с Уэстерлендом. Джону не хотелось видеть, как Кэтрин танцует с маркизом. Странно, но Джону хотелось, чтобы она интересовалась только им. Это было для него внове.

– Твой дядя экономит на масле?

Джон оторвался от созерцания бренди и увидел Эндрю, который стоял, небрежно облокотившись о дверной косяк.

– Не похоже, судя по тому, что горят сотни свечей и все лампы в доме.

– Так отчего же ты сидишь в темноте?

«В темноте лучше думается».

Всего лишь несколько дней назад Эндрю мог сказать Джону что угодно, и это его не могло обидеть. Он даже получал удовольствие от этих перепалок и подтруниваний, но в последние дни, и уж тем более сегодня вечером, он был не в настроении терпеть насмешки Эндрю.

– Полагаю, это совершенно ясно – я не хотел, чтобы меня беспокоили.

– Почему?

– Тебе не приходит в голову мысль, что мне просто захотелось побыть одному?

– Нет. – Эндрю вошел в библиотеку и замер, сложив руки на груди. – Трудно уединиться в доме, полном гостей.

– Конечно. Но в этой комнате никого не было, пока не появился ты.

– И правильно сделал. Ты, очевидно, пьешь любимый бренди своего дядюшки.

– Дьявол побери, Эндрю, сегодня вечером я не в настроении выслушивать твои саркастические замечания. Джон поднес бокал к губам и опустошил его.

– Тогда поднимайся, и поедем в «Уайтс». Совершенно на тебя не похоже – сидеть, погрузившись в раздумья.

– Я уже не в раздумьях. – Джон поднялся. – Я собираюсь поехать на званый вечер к леди Уиндем.

– Ладно. Поедем туда.

В планы Джона не входило ехать вместе с Эндрю. Он подошел к приставному столику и поставил пустой бокал возле графина с бренди.

– Я не говорил тебе, что сегодня вечером познакомился с мисс Рейнольдс? – спросил Эндрю.

К счастью, было темно. Джон повернулся к другу и, стараясь казаться равнодушным, ответил:

– Нет.

– Очаровательная девушка и очень вспыльчивая. Могу поспорить, ты сможешь неплохо провести с ней время.

Резко развернувшись, Джон схватил Эндрю за отвороты фрака и прижал его к стене.

– Не смей говорить о ней в подобном тоне.

В сумеречном свете, проникавшем в комнату, глаза Джона полыхали огнем.

– Хорошо, не буду, – спокойно ответил Эндрю. – Я и не знал, что ты так к ней относишься.

Ни тени недовольства или обиды не было в словах Эндрю. Он не сделал даже попытки вырваться, когда Джон, вспылив, прижал его к стене.

Джон отпустил Эндрю и отвернулся, с трудом сглотнул застрявший в горле ком. Если бы Эндрю отпустил подобное замечание о любой другой женщине, Джон, возможно, и согласился бы с ним, но поскольку они говорили о Кэтрин, подобная вульгарность его взбесила. Он вздохнул поглубже и постарался успокоиться.

– Ты ведь специально это сказал, не так ли? Ты хотел узнать, не рассердит ли это меня. Эндрю одернул фрак.

–Да. Мне показалось, что я знаю, как сильно ты увяз, но я хотел убедиться, что и ты это знаешь.

– Я знаю, – ответил Джон, хотя и не был в этом полностью уверен. Боже! Она перевернула всю его душу, минуту назад он даже потерял самообладание.

– Теперь и я это знаю.

– Мог бы просто спросить, – сказал Джон.

– Не думаю, что ты осознавал это до настоящего момента. Если решишь присоединиться, чтобы выпить шерри или сыграть роббер, я буду в «Уайтсе», – сказал Эндрю и, развернувшись, вышел.

Джон сделал глубокий вдох и налил себе еще бренди. Теперь он знал правду. Впервые в жизни он встретил девушку, которая значила для него больше, чем кто-либо. Он не хотел верить, что он влюбился.

Он может оказаться ее братом!

Что же ей делать? Чувства, которые Кэтрин испытывала к Джону, никак не походили на братские!

Проведя бессонную ночь и ужасное утро, Кэтрин, держа в руках книжку любимых стихов, входила в скромно, но достойно обставленную гостиную дома Виктории. Книгу она взяла исключительно для отвода глаз. Ей надо было подумать, надо было как-то примириться с мыслью, что у них с Джоном может быть один отец.

Не считая спальни, выдержанной в темно-сиреневых тонах, эта комната была ее любимой. Стены были обиты бледно-желтой тканью с цветами ручной выделки. Бархатные драпировки на окнах оттенка светлого аметиста были украшены причудливой вышивкой, изображающей папоротник, и искусно перевязаны витыми шнурами.

Прекрасно сочетающиеся с общим убранством комнаты диванчики светлого дерева в стиле классицизма были обтянуты ярким материалом с цветочным рисунком, который гармонировал со стенами и оконными драпировками. Над камином, в обрамлении сабель в ножнах с серебряными накладками, висел парадный портрет покойного мужа Виктории.

Отодвинув бархатную штору, Кэтрин подняла створку окна и выглянула в сад. Последние несколько дней были необычайно солнечными, и сад был весь в цвету.

От одной только мысли о том, что лорд Чатуин может оказаться ее братом, Кэтрин охватывал озноб, и в груди появлялась тяжесть. Тем прохладным утром ей так были приятны его поцелуи. Ей было так хорошо, находясь рядом с ним, ощущать в своем теле эту странную вибрацию, это трепетание в груди и внизу живота, которое она испытывала.

Глубоко вдохнув ароматный воздух, Кэтрин расправила плечи. Она сильна, умна, находчива, и она справится с этим. Она с самого начала знала, что поиск отца задача не из легких, но сейчас решение ее стало для нее жизненно важным.

В это утро она проснулась, чувствуя в себе необычайную решимость обязательно узнать, кто же является ее отцом, и если обнаружится, что у них с лордом Чатуином общий отец, она найдет способ жить с этим знанием дальше.

Но как трудно будет узнать это, если ее отец уже скончался. Ей ничего не оставалось, как прибегнуть к помощи леди Линетт.

– На это уйдет определенное время. – Она тяжело вздохнула. – Возможно, много времени.

– Кэтрин, с кем ты разговариваешь?

С удивлением услышав голос Виктории, Кэтрин обернулась к сестре и, подойдя к противоположной стене, положила книгу на изящный пристенный столик.

– Должно быть, бормотала что-то себе под нос, – ответила она.

– Ты казалась такой погруженной в свои мысли. Думаю, ты даже не заметила, как я вошла. Что ты там бормотала насчет такого замечательного дня, как сегодня?

– Я просто думаю, сколько у меня времени до прихода маркиза.

– Полчаса. Ну-ка повернись и дай мне на тебя взглянуть. Твое платье должно выглядеть безупречно как спереди, так и сзади.

Кэтрин медленно повернулась, ожидая одобрения Виктории. Она никак не могла привыкнуть к тому, что изо дня в день кто-то так суетится вокруг нее. Казалось, единственное, что волнует Викторию, – как выглядит ее сестра.

Как бы хотелось Кэтрин довериться Виктории и рассказать о дневнике матери, но это было невозможно, потому что она не знала, какова будет реакция Вики.

– И все-таки, Виктория, я думаю, не стоило договариваться с лордом Уэстерлендом о визите, не обговорив это со мной. Я совершенно не уверена, что этот человек меня интересует.

– Чепуха, конечно же, интересует, – безапелляционно заявила Виктория, поправляя кружевную оборку платья Кэтрин. – Он ведь маркиз. Я не намерена манкировать своим долгом и собираюсь подыскать тебе подходящего мужа.

– Но я должна одобрить твой выбор.

– Маркиз знатен и красив. Как можно не одобрить такой вариант? Он идеально тебе подходит.

После этих слов Виктории Кэтрин не смогла удержаться от улыбки.

– Всего два дня назад ты считала, что мне идеально подходит лорд Чатуин.

– Я и сейчас так думаю. – Вики тоже улыбнулась. – Однако я оставляю за собой право изменить свое мнение, если это необходимо для твоего блага. Лорд Чатуин играет с нами. Поэтому сейчас я считаю, что маркиз – более удачный выбор. Он моложе графа и в один прекрасный день станет герцогом. – Улыбка Виктории стала шире. – Только представь себя герцогиней.

– В настоящий момент я скорее готова представить себя незамужней. Я не хочу, чтобы меня торопили с выбором, ведь с этим человеком мне предстоит провести всю жизнь.

– А кто тебя торопит? Нет никакой спешки. Сезон только начался. У тебя есть еще, по меньшей мере, шесть недель, чтобы принять решение.

Виктория тихонько засмеялась, вновь поправляя рукав платья. Только сейчас Кэтрин заметила, как улыбка красит Викторию. Она становилась по-настоящему хорошенькой, ее карие глаза начинали искриться радостью, и сама собой напрашивалась мысль: отчего же ее сестра не вышла замуж во второй раз?

Появившись в доме Виктории, Кэтрин сразу же поняла, что ее сестра всецело погрузится в свое опекунство, и Виктория оправдала ее предположения. Ради того, чтобы постоянно находиться рядом с Кэтрин, она пожертвовала всеми другими занятиями.

Виктория отвлеклась от хлопот над нарядом и выпрямилась.

– Ты слышала?

–Да. Похоже, кто-то постучал в парадную дверь. Маркиз не мог прийти раньше?

– На полчаса? – воскликнула Виктория. – Не думаю. Скорее всего, нам принесли еще одно приглашение. С радостью могу заметить, что ты пользуешься популярностью.

– Даже если это маркиз, ничего страшного. Я готова.

Кэтрин не терпелось дождаться конца дня. После того как она рассталась с лордом Чатуином, ей совершенно не хотелось проводить время с маркизом, так же как не хотелось и танцевать с ним прошлой ночью. Единственное, чего она желала, – это узнать больше об отце графа и двух других джентльменах. Кэтрин очень надеялась, что сегодня вечером ей удастся встретиться с леди Линетт и попросить о небольшой помощи.

Какая ужасная задача стояла перед ней! Один человек был помешан на зеленом цвете, второй никогда не ездил на лошади или в коляске, а третий был отцом единственного человека, которому удалось пробудить в ней женщину. При мысли об этом мурашки побежали по ее спине.

– Маркизу ни к чему знать, что ты готова. Если это он, мы заставим его подождать.

Молодая пухленькая служанка появилась в дверном проеме гостиной и доложила:

– Лорд Чатуин прибыл с визитом к мисс Рейнольдс. Он хочет узнать, может ли она принять его.

Сердце Кэтрин бешено заколотилось в груди. Лорд Чатуин? Он приехал повидать ее. Хочет ли она его видеть? Конечно, она должна с ним встретиться.

Ей необходимо выяснить, не является ли он ее братом. Она повернулась к Виктории, которая выглядела несколько шокированной.

– Какая наглость приезжать к тебе, не спросив моего разрешения! Просто неслыханно!

Кэтрин сказала первое, что пришло ей в голову.

– Только не в деревне, где я выросла.

– Но ты теперь не в своей деревне. Ты в Лондоне. Существуют правила приличия, и он должен их придерживаться. Я же сказала, что мы не можем принять его сегодня.

– Ты хочешь сказать «вчера». Вчера ты с ним об этом не говорила. Это было позавчера.

Виктория начала расхаживать по комнате.

– Не имеет значения, о каком дне шла речь. – Она остановилась и, обернувшись к служанке, приказала: – Лиззи, пожалуйста, возьми карточку лорда Чатуина и передай ему, что мисс Рейнольдс не принимает гостей сегодня днем.

Девушка кивнула.

– Да, мадам.

– Подожди, – сказала Кэтрин девушке, и Лиззи остановилась на полпути. – Передай графу, что я выйду к нему.

Виктория положила руки на стройные бедра.

– Ты это серьезно? Маркиз вот-вот прибудет. Кэтрин оставалась невозмутимой, но Виктория пребывала в полном замешательстве.

– У нас еще полчаса. Мы вполне можем уделить графу пять минут.

– Но он даже не танцевал с тобой вчера, и это после того, как пригласил тебя на вечер, – ответила, раздражаясь, Виктория.

– Но он приглашал меня. И не его вина, что мы уехали, не дождавшись своего танца. Ну, Вики, не будь такой злючкой.

Постукивая каблучком, Виктория обдумывала слова Кэтрин.

– Ну ладно, мы позволим ему встретиться с тобой. А если случится так, что он увидит здесь маркиза, то это будет полезно обоим.

– Вики, не думаю, что это хорошая идея.

– Очень хорошая. Я была замужем, моя милая, а ты – нет. Я знаю, как рассуждают мужчины. Положись на меня. Я знаю, что делаю. – Она вновь повернулась к служанке: – Пригласите графа в гостиную.

Кэтрин совсем не радовала перспектива встречи в ее доме двух этих джентльменов, но ей очень хотелось увидеться с лордом Чатуином.

Джон вошел, его взгляд метнулся было к Кэтрин, но, поклонившись, он обратился к Виктории:

– Добрый день, миссис Густри. Склонившись, он поцеловал ей руку.

– Какая неожиданность, милорд, – сказала Виктория натянуто. Таким тоном она обычно говорила, когда ситуация выходила из-под контроля.

Не отвечая на замечание Виктории, граф повернулся к Кэтрин. Улыбаясь, Джон опять поклонился, взял ее руку и поцеловал, слегка сжав тонкие пальцы.

– Мисс Рейнольдс, вы прекрасно выглядите. Дыхание Кэтрин участилось, в душе все затрепетало. Он не отрывал от нее взгляда.

– Благодарю вас, милорд.

Она чувствовала, что этот человек не может быть ее братом. Она не знала, почему и каким образом, но в глубине души она знала это совершенно точно. Теперь ей оставалось лишь найти способ доказать это.

И Джон должен был помочь ей в этом.

– Я вижу, лорд Чатуин, что вы решили играть не по правилам, – сказала Виктория, вынуждая Джона отойти от Кэтрин.

Он посмотрел на Викторию преувеличенно недоуменным взглядом и сказал:

– Меня и раньше обвиняли в этом, миссис Густри, Какое правило я нарушил на этот раз?

– Вам следовало спросить моего разрешения, прежде чем наносить визит моей сестре.

– Я просто проезжал мимо и решил поинтересоваться, не сможет ли мисс Рейнольдс увидеться со мной. В этом нет ничего особенного. Мисс Рейнольдс вполне могла отказать мне, и тогда я бы продолжил свой путь.

Виктория довольно громко хмыкнула и сказала:

– Да, и боюсь, что именно так мне и придется поступить, поскольку мы ожидаем другого гостя буквально с минуты на минуту.

– В таком случае благодарю вас и за те несколько минут, которыми вы располагаете.

– Я полагаю, вы хотите извиниться перед Кэтрин за то, что не обращали на нее никакого внимания вчера вечером. И, рассчитывая на это, я посижу у окна и позволю вам поговорить с ней несколько минут наедине.

Он вновь поклонился ей.

– Благодарю вас.

Виктория подошла к стоявшему у задней стены креслу, обитому тканью с цветами, и села. Взяв книгу стихов, оставленную Кэтрин на столе, она открыла ее.

Кэтрин взглянула на Джона и увидела улыбку в его глазах.

Ей так хотелось быть очарованной этим человеком, но он мог быть ее братом, и девушка не могла себе этого позволить. – Милорд, с вашей стороны прийти сюда большая дерзость.

– Моя дерзость не может сравниться с дерзостью юной леди, похищающей графскую лошадь.

– Я взяла ее на время, лорд Чатуин, – стараясь говорить потише, чтобы Виктория не слышала их разговора, ответила Кэтрин.

– Мое имя Джон, как вы помните, а насчет того, что произошло в парке, можете называть это как хотите, – сказал он, тоже стараясь говорить тише и отходя подальше от Виктории. – Однако ваша сестра права. Вчера вечером мне следовало проводить с вами больше времени. Я просто обязан был потанцевать с вами.

– Но вы были так заняты, танцуя со всеми присутствовавшими там дамами. Впрочем, я слышала, это вполне в вашем духе.

Не отрывая взгляд от ее лица, он произнес:

– Вы единственная, с кем мне хотелось танцевать. В груди у нее вновь все затрепетало. Такая искренность прозвучала в его словах, что ее сердце растаяло.

– Не говорите так.

– Это правда. Вчера я совершил ошибку, оставив вас без внимания. Скажите мне, на какой бал вы приглашены сегодня, чтобы я мог найти вас.

Кэтрин опустила глаза. Она тоже хотела этого, но ей пришлось ответить: