Текст книги "Шум ветра майского (сборник)"

Вместе сходили мы к обрыву. С разбегу швырнула я ключ как можно дальше в море. Волны поглотили его и обещали сберечь.

Я вернулась в дом моей хозяйки. Ключи от входной двери нашлись сами собой, под подкладкой кармана – как могла я не обнаружить их там раньше? Или я не хотела их находить? Я испекла пирог и стала ждать. Вечером воротилась хозяйка. Увидев меня на кухне, она разозлилась, но я пригласила ее выпить чаю. Я извинилась за то, что наговорила и была столько открыта с ней, что слово за слово – и она рассказала мне о своей трагедии. О том, как погиб ее сын и как вскоре после этого скончался муж. Она отвела меня наверх и показала запертую комнату – все то, что я уже видела тем утром. И она плакала и была такою, какою я ее еще никогда не видела. Вся злоба и раздражение ушли вместе со слезами и словами.

С тех самых пор зажили мы дружно. Вместе стряпали и вместе ели. Разбили клумбу в саду и часто ходили прогуливаться под руку. Дом ее ожил и стал полон гостей и веселья. И всем окрестным ребятишкам было позволено приходить в любое время. Хозяйка моя раздала игрушки, учебники и мебель из комнаты своего сына соседям. Оставила она себе на память лишь фотографии и награды. «Так, – объяснила она, – частичка его будет жить во многих домах и приносить радость его обитателям».

Иногда я вспоминаю о том ключе, например, когда забываю или теряю обыкновенные ключи или оказываюсь в ситуации, в которой он мог бы пригодиться. Но, подумав хорошенько, я понимаю, что не стоит жалеть о том, что его нет более при мне. Да, он действительно способен отворить любую дверь на свете, но лишь ту, что сделана из дерева или стали. Дверь же, что ведет к глубинам человеческой души, ему не подвластна. И что не говори, лучший отворяющий ключ – это доброе сердце.

Манекен, у которого было чувство стиля

На витрине маленького салона дамской одежды стоял манекен. Ему было скучно и немного грустно. Ему не нравилось то, как он был одет. Хозяйка магазинчика была хорошей женщиной, честной и доброй. Она спасла его, манекен, от неминуемой гибели. Раньше он работал в большом модном доме, где всегда были толпы народу. Его переодевали каждую неделю и часто переставляли на новое место. Манекен был счастлив там и прекрасно выглядел, пока не оказался выброшенным вон. Во время очередной перестановки, его нечаянно опрокинули на пол. У него треснуло предплечье, но его тут же сочли непригодным, вынесли через черный ход на улицу и бросили у мусорных баков. Несчастный манекен пролежал так несколько часов, голый и холодный. Он слышал, что таких, как он забирает мусоровоз и увозит на переработку. Он не знал, что это, «переработка», но был уверен, что после нее не возвращаются. Но судьба улыбнулась ему. На улочке, на которую выходил черный ход модного дома, появилась женщина. Она сразу заметила выброшенный манекен и, тщательно осмотрев его, убедилась, что треснувшее предплечье – единственный его изъян. Она унесла его за несколько минут до приезда мусоровоза. Следующим же утром она установила найденыша в витрине своего салона. Она одела его, а трещину прикрыла широким браслетом. И манекен, конечно, был благодарен этой милой женщине, вернувшей его к жизни, но он расстроился, увидев свое отражение в стекле. Ему не было все равно то, как он выглядит, ведь он обладал чувством стиля. Это чувство было врожденным – если, конечно, можно выразиться так, говоря о манекене. Сверх того, за время, что провел он в модном доме, манекен многому выучился. А вот хозяйка магазинчика – и единственная его сотрудница, – увы, плохо разбиралась в искусстве оформления торгового пространства. Вот он уже около месяца так простоял, а никто не обратил на него внимания. Никто не заглянул внутрь, привлеченный витриной. И это было крайне обидно! Ведь его спасительница продавала одежду превосходного качества и вполне отвечающую пожеланиям модниц. Шили ее изо льна, крапивы, хлопка и шерсти. Имелись в салоне также сумки, украшения и головные уборы. Манекен с болью глядел, как пропадает все это добро. Ему отчаянно хотелось помочь хозяйке салона, но он все еще жил под гнетом предрассудков, которые запрещали смелые мысли, подобные этим, и каждому определяли свое занятие: людям – украшать витрины, а манекенам – оставаться безучастными куклами. Но в день, когда наш герой услыхал разговоры о закрытии магазинчика, он сокрушил ограду из стереотипов.

Дождавшись наступления глубокой ночи, он спрыгнул со своего пьедестала и направился к вешалкам. Прокрутившись перед зеркалом до самого рассвета, он, наконец, выбрал себе наряд на ближайшую неделю, дополнил его аксессуарами и довольный воротился на место. Утром, открывая салон, хозяйка ахнула от изумления. Во-первых, у нее в голове не укладывалось, кто мог переодеть манекен, да и кому это вообще понадобилось. Во-вторых, она и подумать не могла, что такой великолепный образ можно создать из ее одежды! Не без опаски прошла она в зал, проверила примерочные и подсобное помещение, заглянула за стойку кассы, в поисках таинственного преобразователя, но, разумеется, никого не обнаружила. Тогда она сделала единственный правильный вывод – манекен переоделся сам. От этой мысли ей стало немного жутко, но в то же время, она понимала, что бояться нечего. Она шагнула к нему на витрину, осторожно дотронулась до его плеча, заглянула в контуры глаз.

– Ты выглядишь чудесно, – шепнула она.

Тем же днем перед маленьким салоном дамской одежды остановилась девушка и, как завороженная, уставилась на чудесный манекен. Она вошла в магазинчик и покинула его час спустя, с полными руками покупок. Так продолжалось всю неделю. Приходили люди, приводили друзей, и никто не уходил без покупок. На выходных манекен снова переоделся, по-новому оформил витрину и кое-что переменил в зале. Скоро дела пошли так хорошо, что хозяйка салона и думать забыла о закрытии магазинчика. Напротив, она была вынуждена расширяться и сняла соседнее помещение. Она наняла помощниц и привезла еще три манекена, внешним видом которых с увлечением занимался наш герой. Магазинчик даже попал на страницы журнала о моде и в утренний выпуск новостей, и был назван одним из самых стильных салонов города. Хозяйка была счастлива. И лишь одно печалило: ее милый друг манекен оставался в тени. Но что ей было делать? Заявить репортерам о том, что убранством ее магазина занимается пластиковая кукла в человеческий рост?

Однажды утром, до прихода сотрудников, она влезла к нему на витрину и нежно обняла.

– Ну как же мне благодарить тебя? – спросила она, чуть не плача.

Манекен слегка наклонил к ней голову, едва ощутимо приобнял и передал ей свои мысли. Он был несказанно рад, что сумел отплатить ей добром за добро и прекрасно понимал, что слава никогда не будет ему доступна. Он и не гнался за ней, лишь занимался любимым делом. Талант – вот величайший из даров, возможность его применить – вот оно счастье. А если ты получил искреннюю благодарность хотя бы от одной живой души, то вот она награда. Ну а самое главное – если ты вопреки всем законам общества, всем страхам и неуверенности смог пойти по пути своего призвания, если ты взлетел ласточкой, будучи пингвином, если ты запел соловьем, родившись выпью, то ты герой, и однажды судьба самолично склонится к тебе, чтобы пожать руку, как равному.

Откровение

Господи, Боже Ты мой, всемогущий! Молю Тебя, дай мне еще один шанс. Дай месяц, дай неделю, дай один день! Клянусь Тебе, я стану новым человеком. Я полюблю жизнь такой, какою она дана мне, я полюблю природу во всех ее проявлениях, не жалуясь более ни на холод, ни на зной. Я начну ценить каждое испытание, посланное мне. Я перестану роптать и плакаться, я научусь быть благодарным. Я научусь ждать. Я научусь спокойно дышать. Я научусь быть счастливым прямо здесь и сейчас, не откладывая до завтра. Я буду вставать с рассветом, я буду радоваться каждой былинке, созданной Тобой, как ребенок. Я буду целовать землю, я буду обнимать деревья и здороваться с уличными кошками. Я поверю в чудеса, я поверю в добро, я поверю в себя, я научусь видеть лишь хорошее в людях, я отпущу все свои тревоги и горечи, и попрошу прощения у каждого, кого обидел. Я забуду гордыню, я подавлю в себе страхи и злобу, я избавлю свой разум от унылых мыслей. Господи, Боже мой, сколь мало я сделал. Сколько всего не успел, сколько всего проспал, проглядел, упустил. Каким же я был слепцом! Каким дураком! Ведь у меня было все! Как мог я не понимать таких простых, таких очевидных истин?

О, почему только сейчас мне было это откровение?! Молю, дай мне еще один шанс. Я не имею сил уходить вот так. Прошу Тебя. Прошу Тебя.

* * *

Он прожил не день, и не месяц. Господь отпустил ему дополнительных три года. Когда его вынимали из шахты лифта, он все твердил, еле шевеля языком: «Спасибо. Спасибо». Его раздробленные кости срослись. Шрамы затянулись. Изувеченные внутренние органы восстановились. Врачи сочли его выздоровление чудом и выписали из больницы.

Он помирился с бывшей женой, он подружился со своими детьми. Он пошел к начальству и потребовал должности, о которой никогда не смел думать. Он получил ее легко. Он наладил контакт со своим телом и научился восстанавливать силы за шесть часов сна. Он вставал на рассвете, как и обещал, и шел на работу пешком, когда вприпрыжку, когда танцуя, ловя каждый момент, каждый миг прогулки. Он работал с удовольствием, а обед всегда проводил с кем-то из любимых – родственниками, друзьями, бывшей женой. Он забирал детей по вечерам из школы. Он возил их по выходным на природу, водил в цирк, читал им вслух. А во время каникул он объездил с ними всю Европу. Он научился играть на гитаре. Он прыгнул с парашютом. Он написал книгу. Он выучил французский язык. Он смеялся до слез. Он обошел все музеи города. Он взял в привычку видеть жизнь и красоту во всем. Он удивил всех, кто знал его. Они с бывшей женой полюбили друг друга заново и поженились во второй раз. Они сыграли свадьбу у озера и поехали в Доминикану, поручив детей бабушкам. Там, в земном раю, ему был знак и он понял, что осталось недолго. Он составил завещание, он написал длинное письмо детям, он рассказал все жене. И они плакали, обнявшись. Свои последние дни он провел в любви, нежности и согласии.

А когда час пришел, он встретил смерть, как доброго приятеля. Он не хотел уходить из мира, который стал таким прекрасным. Но, несмотря на это, он был исполнен благодарности за эту вторую хоть и короткую, но такую яркую, такую сладкую, такую желанную, такую настоящую жизнь. В ней ничего не изменилось, когда его вынули из шахты лифта. Изменился только он.

Стихи

Масиму

«В этом замке полуживом»

 
В этом замке полуживом
Бродят торжественно тени.
В тихом лоне его вековом
Покрываются мхом ступени.
Я хочу в нем остаться до лета:
Слушать птиц и встречать рассвет,
Стать отшельником, стать аскетом
И молчанья принять обет.
Проходи стороной, добрый странник!
Не сбивайся с пути зазря.
Здесь гостят только дождь и песчаник.
Только бледная, странная я.
 

«Листья. Листья под ногами. Травы»

 
Листья. Листья под ногами. Травы.
Дышишь невесомостью мгновенья.
В жизни те поэты были правы,
Что считали осень вдохновеньем.
 
 
Осень умирает, но красиво.
Как царица от укуса змея.
Гордо, отстраненно, молчаливо.
Смерти улыбаясь, не робея.
 
 
Вся она уйдет, не оставляя
Ничего на память от себя.
Возвращайся, рыжая, родная!
Я скучаю. Я люблю тебя.
 

«Сезон дождей»

 
Я люблю сезон дождей.
Я люблю грозу!
Свежесть первых майских дней
В утреннем часу.
Тихом.
 
 
Беспокойный, чуткий сон
Ранние рассветы.
Свежескошенный газон.
Наступленье лета.
Долгого.
 
 
Я люблю, когда ясны
Звезды в небесах.
Первых бабочек весны,
Ветер в волосах.
Теплый.
 
 
И за небом наблюдать —
Ведь в свинцовых тучах
Повезло мне отыскать
Вдохновенья лучик.
Златый.
 

«Не пролили ли вы, небеса»

 
Не пролили ли вы, небеса,
Еще майские дождики теплые?
Посулили ли вы чудеса —
Громы грозные! Великолепные!
 
 
Не забыли ли вы про росу?
Утром ранним прозрачную, чистую.
Про рассветы в пятом часу?
Про короткие ночи звездные?
 
 
Укротили ли вы холода?
Надоедливые, злые, скучные.
Известили ли вы – и когда? —
О приходе лета красного.
 
 
Изловили ли вы по весне
Пестрых бабочек невесомых?
И простили ли вы все – превсе
Наши слабости человеческие?..
 

«Дом твой пуст, Когда нет в нем тебя»

 
Дом твой пуст,
Когда нет в нем тебя.
Змееуст!
Обернись уходя…
Помаши мне рукой.
Да хранят тебя пусть
Зверобой и левкой.
Да помогут в пути,
Да шепнут обо мне,
Как я жду – не дождусь,
Как сижу на окне.
Как грущу, как томлюсь
Без тебя, по тебе…
Дом твой пуст, и дышать в нем легко.
Но когда тебя нет,
Он теряет тепло.
Своих стен, половиц
И цветных черепиц.
Хоть и жарко топлю
Все камины с утра.
Не засну!
Хоть и спать мне пора.
Змееуст!
Возвращайся скорей.
Обними у дверей.
Чуть живую от радости
Обними у дверей…
 

«Милый, добрый и родной, Если б видел ты»

 
Милый, добрый и родной,
Если б видел ты!
Я не знала, что в болотах
Столько красоты.
Столько светлой, тихой грусти,
Столько колдовства!
 
 
Милый, добрый, нежный друг,
Если б видел ты!
Как белы березки в рощах,
Как они просты.
Как чудесно их касаться,
Чудно обнимать!
 
 
Милый, добрый друг далекий,
Если б видел ты…
Как глаза мои искрятся,
Сколько в них мечты.
Как покойны мои мысли,
Как они чисты.
 
 
Если б видел ты меня.
Если б видел ты.
 

«Я уйду однажды летом»

 
Я уйду однажды летом
Тихо-тихо, до рассвета.
Налегке. Без лишних слов.
Без прощаний и цветов.
Слез не будет. Смеха тоже.
Грустно улыбнусь, быть может.
Но улыбку ветер сдует.
На прощанье поцелует.
Я уйду в погожий день.
Спутницей безмолвной тень
Будет мне для всех дорог.
Одиночество – мой рок.
Ты не жди. Моей ноги
Здесь не будет. Все сожги:
Письма долгие, открытки
И стихов сухие свитки.
Я в дороге, я в пути.
Не гневись и все прости.
 
 
Я уйду. Уйду… Прощай!
По весне не вспоминай.
Только в осень. Только в дождь.
 

«Мой дорожный костюм прост»

 
Мой дорожный костюм прост.
Сер, удобен. Похож на мужской.
Поезд мчит в направлении ост.
Лишь в пути нахожу я покой.
За окном пролетает пейзаж —
Не дает мне спокойно читать.
Я решила не брать багаж,
Чтобы нечего было терять.
Назовите меня беглянкой,
Я не стану в ответ дерзить.
Мне не страшно быть чужестранкой.
Я привыкла чужою быть.
 

«Мне вчера повстречался бродяга»

 
Мне вчера повстречался бродяга.
Я дала ему горсть монет:
На ночлежку, на хлеб и на брагу.
И стояла, смотря ему в след.
Кто ты, милый, веселый бродяжка?
Всюду местный и всюду чужой…
Мне всплакнуть о судьбе твоей тяжкой?
Иль завидовать жизни такой?
Для кого-то скитания благо.
Для кого-то они – страшный сон.
Мне запомнился тот бродяга.
Но меня позабудет он.
 

«…Я не солнце! Я луна»

 
Я меняюсь. Я бледна.
 
 
…Ты уснешь. Я буду рядом.
Каждым вздохом, каждым взглядом
Твой покой оберегать,
Злобных духов отгонять.
 
 
Петь не стану, но согрею.
Дрему на тебя навею,
Чтобы снились до зари
Стран забытых короли.
Потайные ходы – двери
И невиданные звери.
Разноцветные зонты
И волшебные коты.
Карусель из карамели
И летящие качели…
 
 
Спи, я рядом посижу
К сердцу ухо приложу,
Точно к ракушке морской,
И услышу шум – прибой…
 
 
А проснешься, я уйду.
Я здесь больше не нужна.
Я не солнце, я луна…
 

«Подари мне ангелочка»

 
Подари мне ангелочка,
Чтобы был он очень славный:
Ни фарфоровый, ни тканный,
Ни хрустальный, ни стеклянный,
Ни картонный, ни стальной.
Подари мне ангелочка,
Чтоб смотрел он как живой.
Чтобы музыке внимал,
Не велик был и не мал
И в беде чтоб выручал.
Подари мне ангелочка,
Чтоб был нежен и красив.
Ни печален, ни игрив,
Ни насмешлив, ни плаксив.
Чтобы душу грел любя.
Подари мне ангелочка,
Чтоб похож был на тебя.
 

«Посмотри без устали на мир»

 
Посмотри без устали на мир.
Посмотри глазами чайки!
Пред тобой раскроет, что эмир,
Он свои богатства без утайки.
Самоцветье радуги небесной,
Хрустали дождей и шелк ветров,
Атлас вспыхнувшей зарницы бессловесной,
Пряность летних вечеров.
Россыпь звезд алмазным блеском,
Изумрудную лесную глубину,
Тропки, что петляют арабеском,
И жемчужину-луну.
Пух лебяжий утренних туманов,
Бархатную тишину ночей,
Бирюзу морей, агаты океанов,
Злато солнечных лучей!
Посмотри на мир глазами чайки…
Посмотри без страха и тревог —
Он тебе раскроет без утайки
Счастье красоты, что создал Бог.