Текст книги "Повседневные психические расстройства + Мир нарциссической жертвы"

В психиатрии сексуальными расстройствами называют в основном перверсии (или парафилии), то есть такие сексуальные интересы, которые выходят за рамки нормативных. Садомазохизм, разнообразные фетиши, вуайеризм или эксгибиционизм, а также влечение к неживым или неподходящим для нормального сексуального удовлетворения объектам считаются сексуальными отклонениями, входят в современные версии МКБ и DSM и имеют разработанные протоколы диагностики и лечения. Главным критерием, который отличает психологические сексуальные проблемы от психиатрических расстройств, является степень ненормативности, которая определяется наличием вреда для себя и для других. Садомазохистические фантазии или практика БДСМ-сессий, которые проводятся по взаимному согласию и предварительной договоренности между равноправными людьми, могут быть предметом работы психотерапевта и могут быть поняты в общей динамике личности и отношений, а также при необходимости скорректированы только лишь инструментами психотерапии. Педофилия, хоть и может быть исследована терапевтом или аналитиком, не должна восприниматься как «сексуальная особенность» или «вариант нормы», а занимающийся насилием педофил должен быть в первую очередь остановлен, а потом понят – для того, чтобы улучшить существующие меры профилактики сексуальных преступлений и защиты их жертв, и в этом должны участвовать и психология, и психиатрия, и правовая система, и средства массовой информации и так далее.

В области сексуальных фантазий нормативность ошеломляюще широка, поскольку фантазии – процесс индивидуальный и чаще всего безвредный. Пока сохраняется разница между фантазиями и действиями, почти любой образ можно воспринимать лишь как часть психической реальности, то есть – как прямое или метафорическое отражение желаний и чувств. Распространенной является фантазия об изнасиловании или о групповом сексе, притом что фантазирующие не хотели бы воплощения этих образов в жизнь. Такие внутренние картинки могут быть связаны с желанием потери контроля (или, напротив, обретения власти) или выражения агрессии, могут быть отражением эдипальных динамик, когда женщина фантазирует о том, что она маленькая девочка, занимающаяся сексом со своим отцом (не собственным отцом этой женщины, а нафантазированным отцом девочки, которую она себе представляет), и так далее. Психологические исследования этих фантазий дают терапевту информацию не только о том, как устроено возбуждение его клиента, но и о его личности и истории. Присвоение таких фантазий, снятие стыда за них может быть целительным для клиента и может, вопреки его страхам, повысить его нормативность, а не сделать из него преступника. Тот психический материал, которому позволено существовать на уровне фантазий, с меньшей вероятностью просачивается в реальность, чем запрещенные чувства и потребности.

В норме мы иногда фантазируем обо всем на свете, как бы прикидывая, понравилось бы нам это или нет. Нормально, когда мужчина на секунду прикидывает, каков его новый знакомый в сексе, – это просто мимолетная оценка его сексуальной привлекательности, которая сделана и забыта. Однако если поймавший себя на такой мысли мужчина будет испуган или возмущен этой своей фантазией, если он попытается запретить себе такие мысли, потому что он же не гей, то в этом месте возникнет напряжение, которое может со временем стать проекцией, проективной идентификацией, отреагированием, вытеснением, реактивным образованием или другой психической защитой. Все эти защиты напрямую влияют на поведение в реальности, делая этого мужчину подозрительным, или ревнивым, или агрессивным к этому знакомому или к геям вообще, или создавая пассивные сексуальные провокации.

Таким же образом женщина, запрещающая себе фантазировать о друге мужа, с большой вероятностью будет бессознательно его соблазнять.

Психология исследует сексуальные расстройства, которые вполне нормативны, но способны доставить своим обладателям множество проблем. Эти расстройства могут быть личными и проявляться в любых отношениях, например – нимфомания, аноргазмия, вагинизм, а могут иметь связь с конкретными текущими отношениями, в которых вдруг пропадает эрекция или сексуальное желание. Проблемы, существующие «сквозь» отношения, психология рассматривает в разрезе личных травм. Проблемы, возникающие и развивающиеся в конкретных отношениях, психология воспринимает как неотделимую часть этих отношений, в которой находят место их теневые динамики.

Нимфомания – это зависимость, сформированная в отношении секса. Вся ее логика относится к области зависимости: жизнь, организованная вокруг поиска и «употребления» секса, нарастающая дезадаптация, защита от реальной жизни с ее сложностями с помощью зависимости, обрастание секса лишними функциями вроде утешения тревоги, развлечения, успокоения, поддержки и так далее. Так же навязчиво, как женщина с пищевой зависимостью в моменты тревоги ищет еду, а алкоголик – бутылку, нимфоманка ищет сексуальных контактов. Так же, как булимичка может съесть что-то невкусное или некачественное, а алкоголик выпить что-то вообще не пригодное к употреблению и токсичное, нимфоманка неразборчива в отношении количества, пола, возраста и других характеристик своих партнеров. Ее топливом является не сексуальный голод как таковой, а тревога, связанная с самой жизнью и ее нагрузкой, и потому этот голод неутолим. Для нимфоманок (термин употребляется по отношению к женщинам) характерно отсутствие оргазма, поскольку их возбуждение носит психический характер и тело в него не вовлечено.

Терапией нимфомании будет терапия зависимости с ее ориентацией на рост чувствительности, дифференциацию разнообразных чувств и потребностей из слитого психического материала, а также работа по повышению устойчивости к миру и жизни через взросление и ответственность. Нимфомания чаще встречается у истероидных, склонных к регрессу и соблазнению женщин и может представлять собой реальную опасность для их жизни и здоровья.

Аноргазмия может быть проблемой сексологической, которая исправляется техническим обучением женщины или мужчины тому, чтобы приводить свое тело к оргазму. Также она может быть симптомом отношений, о развитии которого будет сказано ниже. Психологическим аспектом неспособности получать оргазм является чаще всего запрет на чувствование, стыд, установки о том, что секс – это плохо и грязно, которые приводят к недостаточному исследованию своего тела или невозможности научить партнера делать то, что приведет к оргазму. Притом что эти трудности относятся к невротическому уровню, работа с ними и коррекция может быть весьма сложна, поскольку сексуальной энергии в каждом из нас много, а свободы в ней – мало.

Истинная аноргазмия предполагает, что оргазма нет и в мастурбации. В этом случае задачей терапевта будет всевозможная поддержка чувственности и ее исследования, которые могут быть запрещены множеством оценок и интроектов, полученных человеком из родительской семьи или значимых в детстве взрослых. В норме наша сексуальность развивается постепенно, и ее так же, как и все остальное, нужно поддерживать (или не мешать) для того, чтобы все сформировалось естественным образом и со временем. Наиболее яркими проявлениями сексуальности в детстве являются изучение гениталий противоположного пола в играх «за гаражами», когда дети дошкольного возраста с любопытством раздеваются друг перед другом, трогают друг друга и познают разницу полов, и детская эрекция и мастурбация. Если дети в этих своих процессах окружены спокойными взрослыми с нормальной сексуальностью, то в будущем это превратится в способность к нормальным сексуальным отношениям. Если взрослые в своих наблюдениях и оценках используют критику и стыд, если их оценки унизительны, если они испуганы сами и от этого пугают детей, если они искажают эти детские импульсы или эксплуатируют их, то нормальная детская сексуальность станет комплексами и сексуальными проблемами. Самой серьезной из таких проблем можно назвать ненормативное, преступное сексуальное поведение, которое может развиться тогда, когда взрослый приносит в детскую сексуальность аспект агрессии и наказания или разворачивает эту сексуальность в свою сторону и совершает инцест, который есть насилие и в своем физическом воплощении, и в своем эмоциональном варианте.

В более простых вариантах взрослый говорит ребенку что-то пугающее или позорящее: «Руки отвалятся», «Бородавками покроешься», «Такая маленькая, а уже такая распутная, что из тебя вырастет», «А ну убери руки», «Предлагаешь себя всем, как девка на панели» и так далее. Чаще всего дети даже не понимают смысла этих слов, но могут увидеть ненависть и страх взрослого по его невербальным проявлениям и потому уверяются, что делают что-то ужасное и что-то с ними не так. В этом случае ребенок репрессирует свои чувства и ту часть своей личности, которая несет в себе сексуальные желания, и ее потом трудно восстановить. Получение удовольствия от своего тела требует соединенности с телом, которая в случае таких репрессий нарушена. Это очень похоже на диссоциацию тела у жертв сексуального насилия, и терапевтическая работа в этом случае тоже будет похожей в своей медлительности и бережности: терапевт сосредотачивается на возвращении чувствительности, которая связана с сильными и разрушительными переживаниями стыда, вины, гнева и собственной неадекватности. Постепенно человеку вновь становятся доступными любопытство и удовольствие. Его тело оживает, когда человек возвращается в себя с детскими ощущениями удивления и радости от того, что оно существует, и с намерением пользоваться его возможностями без страха.

Аноргазмия также может быть отражением мазохистического характера с его невозможностью получать удовольствие и быть удовлетворенным, поскольку тогда рушится вся выстроенная им на вине и обязательствах социальная среда. Кончить в такой среде – значит проиграть, дать партнеру переживать себя хорошим и удовлетворяющим и с этим потерять власть. От секса мазохист при этом не отказывается, но его партнер точно знает, что оргазма у мазохиста нет: в отличие от истероидного или депрессивного, которые могут симулировать оргазм или просто не говорить о своих сексуальных сложностях для того, чтобы не быть отвергнутым или для того чтобы не создавать партнеру проблем, мазохист не отказывает себе в удовольствии подчеркнуть, что секс нужен только партнеру, а для него самого является жертвой. Терапевтическое исследование в этом случае будет направлено на изучение частной мазохистической манипуляции, а терапия в целом – на коррекцию характера в его глубоком невротическом или пограничном варианте.

При отсутствии системных сложностей отношений, серьезных вторичных выгод личности, сексуальных травм, а также при сохранной способности получать оргазм в мастурбации задача возвращения или появления оргазма в сексе с другим человеком сводится к обучению этого другого человека тому, что нужно делать, чтобы у меня был оргазм. Терапия в этом случае поддерживает развитие прямых коммуникативных посланий и смелость в реализации собственных желаний с безопасным и подходящим партнером.

Вагинизм – это спазм влагалища, непроизвольное сокращение лобково-копчиковой мышцы, которое делает проникновение во влагалище невозможным или болезненным. Женщина переживает его как тик глаза или подергивание конечностей при засыпании в том смысле, что она совершенно не контролирует ни его возникновения, ни его силы или длительности, ни расслабления влагалища при приступе вагинизма. Такой спазм может наблюдаться как у девственниц, так и у имеющих сексуальный опыт. Он может возникать в ответ на попытки ввести во влагалище пенис, или палец, или тампон, или гинекологическое зеркало. По всей видимости, этот спазм связан с опытом боли или ожиданием боли. Также он может быть бессознательным отвержением партнера в связи с личными или полученными в этих отношениях психическими травмами, когда секс, проникновение, близость невозможны на уровне тела. Терапия вагинизма предполагает большое количество исследований: только понимание того, что за психический материал скрыт за таким физиологическим проявлением, сделает работу по обучению расслаблению эффективной.

Сексуальные сложности, которые возникают и развиваются внутри конкретных отношений, должны восприниматься как часть этих отношений и исследоваться именно в этом ключе. Чаще всего сексуальные сложности в отношениях содержат в себе проекции агрессивных переживаний партнеров, или являются метафорой теневого содержания отношений, которое обоими партнерами отрицается, или служат сочетанием этих двух вариантов.

Агрессивные эмоции проецируются в секс тогда, когда в отношениях для них недостаточно места. Классическим примером таких проекций будет импотенция или фригидность (или вагинизм) партнера, который во всем остальном очень покладист и неконфликтен. Подавленные гнев и недовольство, непроявленное внешне отвержение превращаются в отвержение на уровне эрекции. Можно сказать, что импотенция в этом случае работает как симптом, позволяющий реализовать то, что в другом виде реализовать невозможно.

Потеря интереса к сексу также может удовлетворять такие агрессивные тенденции, а может выражать потребность в дистанции со слишком сливающимся, поглощающим партнером. Для возбуждения нужна дистанция, нужна достаточная степень дифференцированности между мной и другим, поскольку испытывать сексуальное возбуждение к себе – это все же нездорово, хотя и случается в нарциссических вариантах, в которых импотенция или фригидность могут быть отражением или наказанием за излишнюю отдаленность. В норме мы нуждаемся в пространстве, в свободном воздухе для собственной личности, на котором могут развернуться наши желания. Если пространства нет – то и желания нет, даже если словами говорится что-то противоположное.

Секс как метафора содержит в себе большую правду об отношениях, развернутую в небольшом (в сравнении со всем пространством отношений) пространстве происходящего в постели.

В нем находят отражение взаимность или невзаимность чувств, истинные потребности, с которыми партнеры идут в эти отношения, а также настоящая цена, которую каждый их них за это платит. Он может отражать дисбаланс, когда в паре удовлетворяются потребности только одного участника, и способы, с помощью которых люди договариваются или не договариваются. То, что человек не хочет знать о себе и о своих отношениях, может быть ясно видно в том, как устроена в паре сексуальная жизнь.

Интерпретации происходящего не могут быть стандартизированными, поскольку каждые отношения уникальны и одно и то же проявление может заключать в себе разные силы. Например, в двух разных парах, которые решились на секс втроем, это решение несет различную смысловую нагрузку.

В первой паре главным является миф о том, что муж мудрее, опытнее и лучше знает, что нужно для жизни, чем его простая и глупенькая жена, которую он всему научил. Исходя из этого же мифа они иногда приглашают в свои отношения какую-нибудь девочку: он считает, что современная и сексуально раскрепощенная пара должна экспериментировать с партнерами и наркотиками и что это только укрепляет связь. Она соглашается и вслух говорит о том, какими счастливыми делают их эти эксперименты и как за счет этого им удается сохранить неутихающую страсть. При этом вне этих экспериментов секса у них почти нет, поскольку она много работает и не особенно хочет своего неухоженного, тощего мужа-йога, который все знает лучше всех. Вместо него ей иногда хочется простую и красивую девочку, которая не будет ей рассказывать, что нужно делать, а будет хорошо пахнуть и давать ей много телесной ласки, а муж в это время будет просто смотреть и не мешать процессу.

Во второй же паре общая любовница поддерживает не столько сексуальные страсти, сколько эмоциональную историю о несчастном муже и обслуживающей созависимой жене. В этом браке жена много лет вытаскивала мужа из долгов, лечила, устраивала ему жизнь и карьеру, а когда это получилось – то столкнулась с пустотой своего брака. Тогда пара завела постоянные отношения с любовницей, у которой пограничная организация личности, и эти отношения снова сделали мужа несчастным и нуждающимся в спасении, потому что он влюбился в эту девочку, а она пыталась им манипулировать и использовать эту влюбленность для эмоциональных и материальных выгод (похожая история рассказывается в одной из сюжетных линий сериала «Почему женщины убивают»). Жена, спасающая мужа от этой хищницы и семейный очаг от вреда, который ему могут нанести, снова оказалась на своем месте.

Переживания людей об их отношениях являются самой частой причиной поиска психологической информации или обращения к психотерапевту. Причинами такого беспокойства являются чаще всего не психические расстройства, а некие неумения или незнания, чей дефицит действительно может восполнить психологическая литература или работа со специалистом. Этот процесс больше похож на развитие, чем на коррекцию, и его задачи тоже выглядят скорее развивающими, обучающими, чем корректирующими.

К таким задачам можно отнести формирование гибких границ, повышение чувствительности в области своих чувств и потребностей, обучение прямо, а не манипулятивно коммуницировать. К сожалению, традиционные модели отношений, которые были нашими примерами в детстве или которые показаны с помощью средств массовой информации, нездоровы. Мы живем во тьме и нуждаемся в популяризации простых правил, базовой психической гигиены, которая со временем может стать привычкой. «Скажи прямо», «Делай то, что хочется, и не делай того, что не хочется», «Не бывает плохих чувств», «Плакать не стыдно», «Депрессия – это не слабость», «Насилие ненормально», «Девочка может работать в мужской профессии», «Нуждаешься – попроси», «Взрослые дети должны жить отдельно от родителей», «Человек должен быть финансово независим», «Отношения и дети не обязательны для счастья» и множество других являются такими правилами. Они просты и категоричны, и они точно подходят не ко всем ситуациям и не отражают глубины, индивидуальности и разнообразия мира, но они служат базовой психологической электрификации.

У всех бывают сложности в отношениях, но чем более человек психически здоров, тем более здоровые и удовлетворяющие отношения (базовые принципы которых были приведены в первой главе в разделе о ресурсах) он сможет построить и тем более он способен получить пользу от этих простых правил. Нэнси Мак-Вильямс формулирует современный взгляд на психическое здоровье человека с помощью шестнадцати пунктов. «Пробелы» в этих пунктах будут обусловливать сложности отношений, которые, соответственно, исчезают с личным развитием и компенсацией этого личного пробела.

Приведем эти признаки психически здоровой личности с пояснениями о том, какое влияние на отношения оказывает та или иная личная способность или качество.

1. Способность любить другого человека. В этом пункте Мак-Вильямс описывает любовь без идеализации, способность быть искренним и преданным человеку, обладающему своими темными сторонами и недостатками. Очевидно, что такая способность к цельному, нерасщепленному восприятию другого создает способность выдержать разочарование, наступающее после очарованной влюбленности, и в дальнейшем вместо отвержения при открытии неидеальных сторон партнера испытывать близость и увеличение любви. Способность говорить правду другому, не обслуживая сохранение собственного идеального образа в его глазах, также является результатом такого личного навыка, как и отсутствие потребности искать другого, который был бы получше этого.

2. Способность работать, создавать и творить. Способность выносить рабочее напряжение и выполнять рабочие обязанности длительное время делает пару функциональной во внешнем мире. Навык организовать удовлетворительные отношения с работой делает каждого участника пары полноценным, самостоятельным и выраженным, что освобождает отношения от груза задач по личной реализации или от обработки комплексов друг друга.

3. Способность играть, шутить и быть несерьезным, способность проводить время, сосредоточившись на чувствовании, удовольствии и воображении. Без игры, которая является мостиком к иррациональному материалу, человек остается сосредоточенным на думании и делании, что осушает его личность и его отношения.

4. Способность выбирать безопасные отношения. Отношения с безопасной привязанностью особенны тем, что человек сохраняет внутри устойчивый образ другого и испытывает к нему устойчивые чувства, одинаковые изо дня в день. Такая привязанность позволяет быть однозначным в своем поведении в отношениях, а также не тратить силы на мониторинг и контроль, строя эти отношения каждый раз заново. В безопасной привязанности если я вчера тебя любил, то и сегодня я тебя люблю, и поэтому можешь не заботиться об этом, не заслуживать моего расположения, а идти заниматься делами по собственному развитию. Взаимная безопасная привязанность создает много энергии для развития обоих партнеров, поскольку каждый их них чувствует себя в тепле и безопасности этих отношений. Закономерно, что в первый год или два партнеры в таких отношениях сосредоточены на них, отдыхая и наполняясь ресурсом, а потом начинается развитие.

5. Способность к автономии и опоре на себя. Эмоциональная, физическая, финансовая безопасность и самостоятельность, которую обеспечивает себе человек, делает его более критичным при выборе партнера, снижает его толерантность к насилию, является профилактикой созависимости. Два самостоятельных партнера делают жизнь друг друга легче, а не тяжелее.

6. Способность принимать себя во всем многообразии, устойчивая личная идентичность. Здоровым отношением и к себе, и к другому является переживание «я и такой, и такой», в смысле соединения в одной личности самых разных проявлений. «Я и жадный, и щедрый, и наивный, и ревнивый, и ленивый, и работоспособный». «Я верный друг и отстраненный муж», «я теплая жена, но в плане дружбы мне ближе женщины». Это не только про противоположности, хотя их сложнее всего сочетать. Это про прошлое и будущее, про тело, которое является частью идентичности. «Я был ребенком и стану стариком, если мне повезет. У меня вот такие уши, вот такой нос и вот такие ноги». Когда мы способны чувствовать по отношению к себе принятие и воспринимать себя цельным со всеми нашими разнообразными и противоречивыми качествами, в своих трансформациях взросления и старения, в своем телесном выражении, то мы способны делать то же самое и для партнера, что может быть серьезной поддержкой на пути жизненных изменений и испытаний.

7. Способность восстанавливаться после стресса адекватными способами – без наркотиков или регресса, без отыгрывания стресса на партнере, без ожидания того, что он скомпенсирует потери или послужит объектом для отыгрывания ярости или мести. Способность выносить сильные эмоции без разрушительной деятельности над собой или другим.

8. Реалистичная и крепкая самооценка. Отсутствие жестокой критики себя, которую партнер не может скомпенсировать и которая рождает в отношениях неудовлетворенность, поскольку «как бы я его ни любила, он продолжает себя ненавидеть, а значит – моя любовь для него нисколько не важна». Уверенность в себе снимает с партнера необходимость в бесконечной поддержке и в том, чтобы он брал на себя задачи, связанные с достижениями или публичностью, в одно лицо. Кроме того, надежная самооценка избавляет отношения от тревоги, которая возникает в связи с возможностью эмоциональных провалов человека, который относится к себе плохо. Эти провалы могут стать депрессией или пищевым расстройством, запоем, даже нечаянной изменой для того, чтобы убедиться в собственной привлекательности. Все эти вещи могут быть разрушительными для партнера и отношений в целом.

9. Ценности, нравственный центр личности, который создает этику в отношениях.

10. Способность выносить свои эмоции, испытывать весь спектр эмоций, оставаясь при этом на уровне переживаний, а не действий. Эмоциональное внутреннее разнообразие дает нам возможность двигаться по своей жизни, полноценно ее переживая и не застревая в отдельных событиях. Эта способность делает полноценными и наши отношения. Безопасность таких разнообразных переживаний зависит от умения отличать внутреннюю реальность от внешней.

11. Рефлексия, способность различать себя и другого, а также способность посмотреть на себя со стороны, что является двумя важными следствиями способности сознавать себя. Это обеспечивает отсутствие проекций или проективных идентификаций в отношениях, делает возможным юмор, обусловливает все саморазвитие и взросление личности. Отношения в таком случае могут быть свободными от старых травм партнеров и быть настоящим пространством для взаимодействия, а не зеркальным лабиринтом, в котором каждый видит лишь отражение своего прошлого.

12. Способность ясно разделять себя и других. Чувство отдельности, дифференцированности, понимание того, где моя личность, а где личность другого человека со своими чувствами и желаниями, упрощает любые взаимодействия. Дифференциация также дает возможность понимать, что не все чувства и поступки другого человека связаны со мной, что не все отношения включают меня и мои интересы, а чем меньше мегаломании – тем меньше в отношениях паранойи, а больше легкости и свободы.

13. Гибкие и адекватные психологические защиты, которые, во-первых, отличаются от ситуации к ситуации, а во-вторых, могут быть скорректированы или сами уходят со временем или с изменением контекста. Например, тяжело заболевшему человеку регрессировать нормально, а тому, кто готовится к важной встрече, – нет. Соответствие таких реакций контексту дает паре возможность лучше справляться с трудностями жизни, для чего психические защиты и предназначены.

14. Баланс между ориентированностью на себя и на других, эгоизмом и альтруизмом. Слишком много внимания другим обесточивает и истощает, слишком много внимания себе оставляет нас в одиночестве. У каждого при этом своя норма количества социальной жизни и широты ближнего круга. В целом правило «сначала позаботься о себе, а потом о других» в виде обязательности и первого, и второго пункта сохраняет и приумножает энергию отношений.

15. Витальность – способность чувствовать себя живым. Внутренняя наполненность, которая является результатом доступности своего интрапсихического материала. Чем больше мы чувствуем, чем больше хотим, чем больше мечтаем или фантазируем, тем большей энергией мы наполнены. Без этой энергии человек ощущает себя пустым и мертвым, его отношения безжизненны, функциональны, скучны. Для более живого партнера такие связи разрушительны.

16. Способность принять свое бессилие, пережить то, что изменить невозможно, и продолжить жить. Скорбь и нормальное горевание делают человека способным переживать плохие времена без разрушений – как своей личности и своей жизни, так и своих отношений.

Будет полезным привести в общем виде еще один список – результаты исследования Джудит Валлерстайн о том, что является составляющими брака, который оба партнера переживают как счастливый. Исследовав множество семей, Валлерстайн формулирует такие пункты, как «отделиться эмоционально от семьи происхождения с тем, чтобы можно было в полной мере вложить силы и чувства в собственный семейный союз, и вместе с тем пересмотреть точки соприкосновения с обеими родительскими семьями», «создание общности, основанной на разделяемой близости и идентичности, и одновременно с этим – установление границ, защищающих автономию каждого партнера», «создание полноценных и приносящих удовольствие сексуальных отношений и их защита от вторжений со стороны семейных и связанных с работой обязательств», «способность „держать удар“ при появлении малыша в семье и одновременно сохранение близости супружеской пары. Объединение усилий, связанных с родительскими ролями и обязательствами в связи с рождением детей», «умение противостоять и преодолевать неизбежные кризисы жизни, поддерживать силу супружеских уз перед лицом неблагоприятных обстоятельств», «создание безопасного пространства для выражения различий, гнева и конфликта», «разделение смеха и интересов друг с другом», «обеспечение заботы друг о друге и удовлетворение потребностей партнера в зависимости и поддержке», «сохранение двойного видения партнера (имеется в виду доступность романтического образа вместе с повседневным)». Очевидно, что этот список возможен при достаточном базовом психическом здоровье обоих партнеров.

Среди таких проблем в отношениях, которые продиктованы психическими расстройствами, можно назвать антисоциальное поведение, абьюз, виктимность, созависимые отношения, а также все специфические сложности отношений, которые имеют люди с расстройствами личности. Все эти трудности были рассмотрены в соответствующих разделах. Здесь стоит отметить, что при проблемах в отношениях такого рода простые правила не будут работать. Исправить отношения с антисоциальным партнером с помощью границ или снизить количество насилия в отношениях с абьюзивным человеком, обучаясь прямо говорить о своих потребностях и выражая чувства, – это наивность. Частью знаний об отношениях должно стать знание об ограниченности возможностей, как личных, так и психологии. С некоторыми людьми просто не стоит строить отношения, и дело не в нас, а в них.