Текст книги "Дневник помощника Президента СССР. 1991 год"

А не метит ли он в самом деле в президенты после М. С. – в президенты типа германского Вайцзеккера, когда ничего не надо будет делать, ни за что не отвечать, а лишь красоваться перед миром и либеральной интеллигенцией, утверждая себя как историческую личность? Очень возможно…

И почему бы Яковлеву не последовать его примеру? Александра Николаевича, видно, и мучит, что упустил момент. Был бы на покое и в роли зачинателя перестройки, «отца русской демократии» и «гиганта либеральной мысли». Тьфу!..

У Н. Н. очень интересно поговорили. Пока она возилась у плиты, прочитал ей Попцова с комментариями. Обсудили «Анализ катастрофического прогноза» в «Московской правде» за 28 марта … И я собрался уходить. Ей грустно стало: «Жалко, что ты уходишь. И опять я одна. Тоскливо»… Я еще походил полчаса по комнате. «Приятно и хорошо смотреть, как ты ходишь – такой близкий. И мне неодиноко». Пронзило это меня. Но вскоре я все-таки ушел. Долго, через всю Москву ехал в метро, читал Василия Леонтьева в «Литературной газете» (интервью с Бурлацким) о нашей экономике.

2 апреля 1991 года

М. С. после нескольких дней колебаний вдруг решил принять Никсона. Вчера вечером его бросились искать – не нашли. М/С. снизошел: «Ладно – завтра в 11 часов». И полтора часа с ним сидел, доказывая, что «курс неизменен», но нужно стабилизировать…

Может быть, неизбежно было говорить с Никсоном: он ведь представился посланцем Буша и объехал Литву, Грузию, со всеми виделся.

Сидел я рядом, записывал и думал: М. С. сам по себе делает «положенное», Съезд народных депутатов РСФСР – сам по себе делает озверелое шоу на всю страну; шахтеры – сами по себе – разрушают экономику, плевать рабочему классу (гегемону) на все! Вообще это еще одно свидетельство краха мифа о «прогрессивной исторической роли» рабочего класса.

Тоска зеленая. Надо писать речи для Японии. А уже нет ни «вдохновения», ни мысли… Иссякла «способность», потому что иссякла политика. Осталась от нее словесная шелуха. Новое мышление сделало свое дело… а дальше начатое Горбачевым, увы, продолжают… американцы, создавая «свой» новый мировой порядок.

Обессмысливается мое пребывание при М. С. Никакого «импульса». Но бежать стыдно, хотя устал – больше не от работы, а от сознания тупика и поражения. Хотя сделано-то огромное дело – через новое мышление, но это уже… позади.

9 апреля

М. С. все суетится. Готовит с Павловым экономическую программу. Сегодня весь день говорили, заседали в Совете Федерации. Ельцин, проведя «триумфально» Съезд и получив чрезвычайные полномочия (правда, «Известия» написали – теперь никто уже не понимает, что это такое), укатил на Кавказ, в «Красные Камни», играть в теннис…

Страна же поднимается с воплем: «Долой Горбачева!» Шахтеры продолжают бастовать… За Минском – вся Белоруссия с теми же требованиями. Вчера читал информацию из десятков городов: по всей стране – все накануне забастовок.

То есть дело идет ко всеобщей политической стачке.

Блестящая, искренняя, прямая, почти «до мата» встреча М. С. с шахтерами – мгновенная вспышка прежнего его обаяния… Все катится…

А я и К¤ продолжаем лихорадочно готовиться к Японии. Вчера был посол, я ему со слов М. С. (звонил мне в Успенку в воскресенье) говорю: Нобелевский лауреат и автор идеи безъядерного мира не может не посетить места атомных бомбардировок… (Японцы этого очень не хотели, чтоб не обижать американцев.)

М. С., в порядке уступки, Хиросиму заменил на Нагасаки. Возобновил свое согласие залететь к Ро Дэ У на о. Чеджудо… По пути из Японии.

Словом, будет демонстрировать, что «все идет как положено»: президент делает свое дело, несмотря ни на что…

Презрел призывы взять в делегацию из тех, кого Ельцин назначит. Выбрал Исаева – самого серого, но зато из противников Ельцина, зама Председателя ВС РСФСР.

Читаю Арцыбашева («Санин»)… Даже некоторое разочарование по сравнению с тем, какое со школы сложилось о нем представление. Почти классика: Куприн, Л. Андреев, даже Чехов… И никакой порнографии в нынешнем понимании… Но не в этом дело, а в том, что, в отличие от поколений советских школьников «после меня», я со школьных лет знал про Арцыбашева так же, как про Соллогуба, Мережковского, Гиппиус, не говоря уж о Блоке… Наш «Сердрей» (учитель литературы) успевал нас во все посвятить, хотя сами сочинения мы не всегда могли доставать. Но многое и доставали.

В бешенстве от бездарности, непрофессионализма, убогости материалов, которые дает МИД для визита в Японию, как, впрочем, и по другим поводам. Только теперь вот – цейтнот, да и заболел я… А на мне, как назло, все опять сошлось.

21 апреля , воскресенье

О поездке в Японию

14-го в самолете до Хабаровска. Две ночи и один день. 15-го М. С. «обсуждал» с местными деятелями «пути выхода» из кризиса. Четыре часа ТВ показывало его встречу с активом, который не хочет расставаться (и не умеет) с командно-административным стилем. Особенно нахален и примитивен был предисполкома Данилюк, которого М. С. тем не менее взял с собой в Японию.

Город. Деревянные дома старой постройки. Провинциальный облик улиц и… полно всего в магазинах! Москве подобное давно уже не снилось.

Распределение продуктов по трем системам – талоны, кооперация, коммерческая торговля: и ни очередей, ни толчеи в магазинах.

Тип людей – долгоносые, остроносые, в основном потомки украинских переселенцев.

16-го, во вторник, улетели в Токио… Первое впечатление – неестественность сверхсовременного города, вроде нежизненность какая-то.

Ничего не видел, не был ни на одном из приемов и публичных встреч. Только на переговорах: двенадцать часов чистого времени. А ночью или в промежутках – сообщения для печати и заготовки к очередному раунду. Всего их было семь.

Суть здесь не перескажешь. Это – в записях… Разве потом – для мемуаров. Очень «неуютно» бывало, когда президент сверхдержавы и премьер Японии часами спорили – употреблять глагольную форму слова или поставить существительное. И это в тот момент, когда дома вот-вот все рухнет! Но, с другой стороны, может, и хорошо «делать вид», что президент занят «своим делом, несмотря ни на что».

В поезде на Киото скорость 250 км в час. Банкет М. С. с представителями делового мира. Неожиданная встреча – сокурсница моя по МГУ в качестве переводчицы.

Полет в Нагасаки. Красоты заливов. Сказочная дорога к городу в сумерки… Толпы на улицах – как бывало в Германии, в Америке, в Финляндии, может, чуть меньше, чем в Италии! Ради этого стоило ехать (молодец Дунаев, что настоял завернуть сюда…). Особенно «интересно» это на фоне, когда Ельцину показали на дверь в Страсбурге.

Русское кладбище 1905 года. Почему-то «не проникаюсь» я «до глубины» такими вещами. Не умиляюсь. Видимо, я глубоко не религиозный человек, нетрадиционный. Митрополит Питирим, взятый в делегацию Горбачевым, красавец. «Аллилуйя» в часовне.

В ночь – полет на о. Чеджудо в Южную Корею. В аэропорту сцена из-за Тамары и Дунаева. Охрана и протоколыцики заявили им: «Вас не ждали!» Я возмутился и посадил их к себе в машину. Но этим дело не кончилось. Приехав в гостиницу, обнаружили, что им не отвели номера. Я вошел в раж. Устроил громкий скандал начальнику охраны Плеханову и начальнику протокола Шевченко в присутствии их подчиненных и корейцев. Комнату, однако, не дали. Я поселил Дунаева в своей. И «в знак протеста» (кому?) не пошел на официальный вечерний прием, устроенный президентом Ро Дэ У. Как только кончился прием, врывается ко мне Горбачев. Дунаев своей широкой спиной едва успел загородить множество опустошенных нами вместе с Тамарой и Ольгой (Ланиной, из секретариата президента) «мерзавчиков» из-под виски и джина. Ольга – развалившаяся на моей кровати. Тамара – склонившаяся над машинкой, поставленной на стул: больше некуда было в моих «апартаментах». Сцена, как говаривал Остап Бендер, достойная кисти… Но М. С. сразу «оценил обстановку»: «Ага! Теперь понятно, почему Черняев не явился на прием. Здесь ему куда уютнее, чем слушать нудные речи, одну из которых он сам же написал…» Похохотали. «Приласкал женщин», сказал, что завтра «много работы» и пожелал ехидно «спокойной ночи».

Утром 20-го. Переговоры Горбачев – Ро Дэ У «один на один». М. С. накануне меня спрашивал, заявлять ли о нашем согласии на прием Южной Кореи в ООН? «Исполнил», как условились. Ро Дэ У весь засиял.

Договорились о кредитах (3 миллиарда). Переговоры в делегациях. Всякие грандиозные газовые и нефтяные проекты – во что трудно верится.

Возвращение на машинах в аэропорт: впечатления по дороге – не Япония, но все же…

В самолете одиннадцатичасовой перелет. Диктовал Тамаре о встречах на острове – для ТВ и газет.

М. С., как всегда, пригласил к себе в отсек. Уселись вокруг: Питирим, Катушев, Игнатенко, Брутенц, Рогачев, Гусенков и я…

В разговор трудно было вникать из-за шума двигателей. Для меня дело привычное: каждый раз М. С. интимничает «на обратном пути» из-за границы. Но на этот раз «специфика» – участвовал митрополит. И… пил вместе со всеми много коньяку. Интересно, какое у него впечатление от личности президента, так раскрывающегося в такие моменты?

Под конец Питирим на ушко пригласил меня к себе в епархию под Волоколамск.

27 апреля , суббота

Поистине «страстная неделя» – по возвращении из Японии. Совместное заявление с Ельциным – прорыв. Хотя вчера мне М. С. говорил, что Б. Н. начинает «сдавать». И масла подливает Запад, который слишком расписывает победу М. С. в этом «компромиссе». Беда, если Ельцин сорвет «совместное обязательство», а свалить вину на М. С. – ничего не стоит!

Потом – Пленум ЦК. Накануне (24-го) было Политбюро. Когда М. С. показали проект решения пленума, он взорвался: там речь шла об «антинародной политике» генсека. Шенину сказал: «Твоя работа». Но, между прочим, все эти «молодые» – Гиренко, Лучинский, Семенова, Купцов, Строев, Фалин, которых он выдвинул в секретари ЦК (в большинстве из провинции) пригрел, обласкал, дал путевку в большую политику – они что? Значит, тоже в душе согласились, что во всем виноват М. С.? И будто его смещением или угрозой смещения, в тон хору обкомовских резолюций, можно решить все вопросы? Во всяком случае, рыльце у них в пушку: недаром же они на пленуме в рот воды набрали, когда другие покатили на М. С. волны оскорблений и поношений, требовали его отставки, предъявляли ультиматумы насчет чрезвычайного положения во всей стране. Иначе – ужо тебе! Позорище было смотреть на этих «зайчиков»… И вообще на весь этот пленум… Гнали генсека, а когда он встал и сказал: «Ладно, ухожу!», все в портки наложили и проголосовали, чтоб «снять вопрос с обсуждения». Тоже формулировочка… до следующего пленума, что ли?!

Честь ЦК спасали такие, как Вольский, Бакатин, не говоря о Назарбаеве… Хотя вообще-то я был за то, чтоб М. С. послал их к едрене матери… И от них на другой день ничего не осталось бы. Они действительно никому не нужны, кроме номенклатуры… И без М. С. сразу бы оказались «на обочине» – в отвале. Впрочем, Вольский и Бакатин так прямо и сказали. А один рабочий в перерыве подходит к М. С., сокрушается: «идиоты-самоубийцы».

В самом деле «пигмеи». Впрочем, я убежден был, что М. С. надо было воспользоваться шансом – и уйти с генсекства, до его заключительного слова. Тогда я думал: это был бы знак деидеологизации высшей государственной власти, окончательного сброса бремени партийности, которую в стране ненавидят. И можно было бы получить какой-то подъем, во-первых, «обывательских» симпатий к Горбачеву, жалости (наподобие эффекта ушедшего, наконец, Рыжкова)… Во-вторых, "определилась бы значительная часть коммунистов, которые не знают, где они находятся – у Полозкова или где-то еще… И образовалась бы «партия Горбачева»… Произошел бы раскол в КПСС, а это очень нужно, чтоб не отдельные «личности» демонстративно выкидывали партбилет (часто по подоночным соображениям), а миллионы партийцев и «из принципа…». Остальные все сразу же оказались бы «полозковцами»!!

Но М. С. опять (когда он в раже – может!) проявил свой мощный талант политика-трибуна. На какой-то период, возможно, в ЦК и в парторганизациях это заставит задуматься. А главное – он обозначил четко свое кредо перед обществом, перед всякими Старовойтовыми и Станкевичами, т. е. «демократами», которые еще не потеряли здравый смысл, не истощили свою совесть в политических играх и драках! Перед ними и перед Западом встал (как и в Японии) вновь прежний Горбачев – убежденный и непоколебимый автор перестройки, умудренный ее «разносным» опытом!

Может быть, этот вариант лучше сработает…

Вчера вечером он мне позвонил: «Что, Толя, дальше-то делать?» Я опешил, не сразу нашелся. Говорю: то же самое, что до этого!

Потом поговорили о «пигмеях» и «ничтожествах» в ЦК, вокруг… Я ему посоветовал недельку-другую отдохнуть – уйти в тень, пусть «посуетятся» без него, и народ пусть поразмышляет, где М. С., который сейчас чуть ли не каждый день «мелькает»… И особенно я ему советовал не ходить 1 Мая на Красную площадь… Это будет море – десятки, если не сотни тысяч людей – с проклятиями и оскорблениями в адрес президента. Этим будет смазан тот выигрыш в глазах массы, который достигнут в результате соглашения девяти республик (Ново-Огаревский процесс) и «итогов» Пленума ЦК. Да и просто надо отдохнуть, воспользовавшись такой концентрацией «праздничных» дней – от 1 до 12 мая !

Отмолчался… Но у него и масса «мероприятий» набрано. Только по моей линии: Коль – телефон, Миттеран – прием в Ново-Огареве, группа высокопоставленных японцев, болгарин Лилов, вьетнамский лидер и т. д.

Вчера он произнес в Верховном Совете речь по итогам поездки в Японию и Южную Корею. Почти не поправил то, что я ему подготовил. Жалко только, выбросил один «ход», чтоб не ломать дурака: мол, не знаю сам, отдадим острова или нет (в наполнение его тезиса «пусть история сама поработает»). Не решился он.

А я тем временем делал свое дело. Между прочим, еще раз убедился, что недавно образованная «при мне» группа консультантов выдает на-гора полуфабрикат… Значит, я еще нужен пока. Это приятно, хотя очень уж нагрузочно. Сделал письмо Бушу и письмо Мейджору – ответы на их обращения к М. С. И опять, после МИДа, пришлось переписывать, так же как и ответы венгерскому президенту Анталу и приветствие Валенсе, который, кстати, паршивенько себя ведет: мелкошляхетско-плебейски. Ну ничего – М. С. сказал тут как-то: «Правильно „мы“ сделали, что перестали обращать внимание на своих бывших союзников. Пусть сами разберутся, хотят или не хотят они иметь дело с нами, нужно им это или не нужно. А мы обойдемся!»

2 мая 1991 года

Раиса Максимовна с помощью Г. Пряхина (из агитпропа) написала книгу. Звонила насчет переводчика… Я посоветовал отдать рукопись прямо в американское издательство. Долго, как только это она умеет, будто перед ней дебил (хотя на этот раз вроде бы не «поручение» давала, а просто «делилась»), говорила мне: я, мол, всегда избегала давать интервью, публиковать статьи, хотя запросов – сотни. Теперь не могу терпеть, когда на М. С. столько клеветы, столько несправедливости, столько злых выдумок и слухов. Я должна вмешаться. Книга – это моя «биография» с ним. Я пишу вроде о себе, но на самом деле о нем.

Я очень поддержал, и не только из вежливости. Надо о нем говорить «изнутри». Это и моя обязанность. Но для этого мне надо уйти на пенсию… У нее-то времени навалом.

С М. С. виделся в эти дни только во время его телефонного разговора с Колем. Все о том же: тот выспрашивает, «удержишься ли?». И заверяет, что будет «твердо поддерживать Михаила» всюду, в том числе… вот собирается в Вашингтон. По делу: со строительством квартир для военных что-то не идет. Просил, чтобы подрядчиками были сами немцы.

М. С. торопился на Совет безопасности, и поговорить как следует с Гельмутом не удалось.

Миттерана (будет 6-го) я сплавил на Загладина, который окончательно превратился в разъездного (по заграницам) помощника. Иногда выведывает у них интересные мысли. Они, кстати, пригодились для моей затеи – дать анализ и взгляд на новый (пора уже!) этап «политики нового мышления». Моя команда (Вебер, Ермонский, Малашенко) по моей канве написала уже 40 страниц. Но я «подверг», хотя это и добротный «фарш». Не было, впрочем, больших «стратегических» мыслей. Изложил им новую свою крупную канву, вроде вдохновились – на праздники. Сам же через час поеду к митрополиту Питириму в Волоколамск!

М. С. вдруг подарил мне японскую «систему» (радиопроигрыватель лазерный и кассетник)… Прислал на дом, в то время как я был в гостях, разыскал. ирничает: я, мол, специально приехал из Кремля в ЦК (30-го, часов в 9 вечера) передать тебе подарок. Давно собираюсь это сделать, чтоб «ты помнил».

– Так вы мне уже сделали такой подарок. Помните – не оказалось в магазине перед какой-то поездкой за границу помазка (для бритья), и вы захватили в самолет «свой». Очень трогательно. И я действительно каждое утро теперь «вспоминаю».

– Ну, это не то! А этот тоже – каждый день будешь вспоминать.

Весьма мило с его стороны.

Вчера он все-таки был на Красной площади, на Мавзолее, рядом с профлидером Щербаковым и другими «рабочими», которые один за другим крыли его политику перед примерно 30 тысячами собравшихся. Митинг этот – взамен 73-летней массовой демонстрации. И когда смотришь, грустно как-то становится: все-таки и твоя это биография, эти майские дни. Пусть в них была заложена «большая ложь» и тайный источник разрушения страны… «Личных» выпадов – как в прошлом году, – когда 1 Мая и 7 Ноября оскорбляли и печатно (на плакатах), и выкриками, и ему пришлось уйти! – на этот раз не было. Однако каково ему быть здесь! Слушать в общем-то «общенародные» глупости, полное непонимание его политики, его замыслов, неприятие, раздирающие душу факты: как плохо стало, как все «рушится» и «заваливается». И ведь ни один, в том числе и профлидеры, не намекнул даже, что другого пути нет, что это неизбежно, что «его» политика – для блага страны, для ее спасения, какими бы огорчительными ни были ошибки…

Ельцин, которого тоже пригласили на Мавзолей, предпочел остаться в Кузбассе… Мэр Попов не явился, так как ему «не рекомендовала» его партия – «Деморо-сы»… Тоже политиканствующий ход – чтоб не «мазаться» о горбачевскую политику и не делить с ним упреков, критики, не слушать призывов «помочь в нищете» и разорении. А М. С. честно принимает все это… Но, с точки зрения престижа руководителя государства, идти было не надо. И я дважды ему говорил (он отмалчивался). Потому что слушать это и ничем «не помочь» (а ты не можешь помочь: поднять зарплату, вернуть старые цены, обеспечить фонды и производственные связи и т. д.) – значит в глазах масс, что ты опять «не прислушался» к народу. Этот народ лучше бы прочувствовал, если б ты, президент, своим отсутствием показал, что «знаешь, что делаешь» и стоны не собьют тебя с пути, потому что эти вопли бессмысленны, они против самого же «народа»… Кричите, мол, а я буду делать так, как наметил… Вообще ему «затаиться» бы на недельку-две: «Чапай думает!» И пусть бы народ приучался к «неизбежности». Никому ничего объяснить уже сейчас все равно невозможно. На эту тему он «душевную» и по-настоящему глубокую речь произнес при награждении очередных «передовиков» (30 апреля ). А кто читает? Кто слушает? Все туда же: слова-де красивые! «Наелись!»

3 мая

Вчера был замечательный день. Ездили к митрополиту Волоколамскому Питириму (в миру он Константин Владимирович) в его «имение». Сам Волоколамск – и соборы… Дубосеково… 28 панфиловцев в 1941 году… Город и храмы. Чай.

Кашино: «лампочка Ильича» – знает, что «липа», и весело рассказывает, что, еще «до того» лампочка горела в имении помещика Чернышева.

Ярополец – имение матери Н. Н. Пушкиной-Гончаровой, наследовано после ссыльного гетмана Дорошенко и от Загряжских…

Имение Чернышева: уникальная церковь гибнет. «Русский Версаль» – дворец, подорванный во время войны, – тоже гибнет. Между прочим, большинство церквей, которые там на этих холмах и просторах стоят скелетами, подорваны немцами! Плюс мерзость запустения. Питирим все это намерен восстановить – сделать поясом культуры, музеев, гостиниц, кемпингов, туризма. И уже начал.

Иосифо-Волоколамский монастырь – чудо!.. Потрясающие постройки… Питирим там игумен.

Везде говорил нам о планах экономического возрождения края и экономической экспансии своей епархии за счет Старицы, Рузы, части Тульской «губернии». Огромные связи и весь свой талант организатора он употребляет на «мирские дела». Мне все больше казалось неуместным заговаривать с ним о Боге. Но за обедом с водкой я все-таки решился. Он оказался банален в этой теме. Или не захотел вести серьезный разговор. Оживился, когда вновь речь пошла о совместных предприятиях, инвестициях, связях с разным начальством и хозяйственными деятелями и т. д. Знает массу вещей из области сельского хозяйства, экологии, транспорта (кончал МИИТ)…

10 мая

Что же за эту неделю?

М. С. принимал японского министра Ватанабэ и К¤ – по линии Вольского. От них потом принесли в качестве сувенира кило ветчинной колбасы и большую рыбу наподобие семги. Дожили! Сувениры такие раньше дарили шоферам, а не помощникам президента. Но вообще-то очень кстати: мы вчера опробовали с моим фронтовым другом Колей.

Беседу М. С. с Миттераном «сопровождал» Загладин (я его попросил, не уведомив об этом Горбачева). Что Загладин – вроде бы естественно. М. С. был в ударе на последовавшей пресс-конференции. 6 мая я «организовал» Мэтлока к М. С. Опять о договоре по обычным вооружениям – устная просьба Буша. И опять М. С. много говорил о значении договора и особенно о советско-американских отношениях, которые-де надо беречь, холить, держать на уровне, но появляются признаки, не только в словах, но и в делах, которые… и т. д. Ну, тогда и сам делай все как надо! Зачем уперся в эту морскую пехоту, зачем «подбрасываешь» подозрения?! Или действительно Язов и К¤ давят?.. Но они теперь уже все равно «не простят» и не согласятся!

Пошлет Моисеева (начальник Генштаба) в Вашингтон (предложение Буша)… Но ведь без политического решения его визит бессмыслен. Он будет там опять долдонить то, что ни для кого не приемлемо!

Хотя я его дважды почти уговорил не принимать болгарина Лилова, он-таки («по просьбе» Ивашко) его целый час у себя держал. Для чего?!

Сам я не пошел, сплавил на Гусенкова.

У меня 8-го были Брейтвейт с НАТОвцем Александером, потом Блех (германский посол), потом Эдамура – японский посол.

Англичане – о том, как бы умаслить нас не возражать против НАТО, его существования и деятельности, несмотря на роспуск ОВД: дескать, оно и вам понадобится. Я отвечал: «А мы и не возражаем. Только вы не нахальничайте, у нас ведь тоже есть генералы, которым не положено иметь новое мышление».

Блех едет в Веймар на сбор послов из Восточной Европы, пришел просветиться. Я ему откровенно – и о Ельцине (что не видим в нем «врага», но личность – как таковая – на платформе большой политики опасная…); о том, что мы в Москве наблюдаем разницу в отношении к нам Коля, других европейских лидеров и американской администрации. Коль говорит Горбачеву по телефону примерно так: тебе плохо, я думаю, как тебе помочь. А Буш (при всех его личных качествах): вам плохо, Майкл, я подумаю, как использовать получше вашу слабость в моих «национальных» интересах. Вот смысл скрытой критики в адрес США со стороны М. С., которую усекли в моем сообщении о встрече его с Мэтло-ком… Блех об этом и спрашивал.

Эдамура просил не «разъяснять» публично наше неприятие Декларации 1956 года «целиком». Я обещал… Тем более «это и в наших интересах». Если поставить все точки над "Г, тогда зачем и переговоры?

Днем вчера – в День Победы – наши традиционные «прогулки» с Колей Варламовым. Ходили по улицам… Я щебетал о поездке в Волоколамск – чтоб не говорить о Горбачеве… В общем, удалось. Пили сначала у меня. Он обмолвился об одиночестве (второй год на пенсии). Я ответил: спасение в женщине. Удивила откровенность его, раньше он обычно пускался в мужское хвастовство. Я, говорит, наверное, израсходовал свой ресурс, и к ним меня уже совсем не тянет. Тут как-то посчитал: на тридцатой счет потерял…

Я ему посочувствовал (насчет «не тянет»). Ибо меня спасают женщины, и я свой ресурс сберег.

Потом пошли к Варламову на Б. Пироговку. Обедали. Две его дочери – прелесть. Зятья: Павел – доктор, «почечник». Володя – международный коммерсант. От разговоров о Горбачеве уйти не удалось. Яростно и откровенно спорил с коммерсантом: вам, говорю, Володя, впору идти в помощники к Полозкову. Он требовал, чтоб прежде чем М. С. «начал», должен был теорию развить и объяснить коммунистам, как все надо делать. Словом, та самая новая модель, в которую силком… И это интеллигентный человек европейского стиля! Банкир, больше десятка лет проработавший в Лондоне, Бангладеш и т. п.!

Мудер был доктор Павел – «беспартийный», который ловко подзуживал родственника, соглашаясь со мной.

Сейчас поеду хоронить Иру Мирецкую (жену брата)… Уже 4 дня она мертвая. А я все вспоминаю нашу послевоенную юность в Марьиной Роще, когда они только что с Левкой поженились. Хорошие у нас с ней отношения были…

17 мая

Неделя была трудной и интересной. Протянулась она (из-за праздников в начале мая) на целых 10 дней. Присутствовал на беседе М. С. с вьетнамцем Нгуен Ван Линем… Любопытно…

Китайца «отдал» Остроумову: он помощник генсека (а я президента). К тому же он сам «китаец» – учился на китайском отделении вместе с моей подругой Нелей (Н. Н.) в МГИМО. Да и за «социалистический выбор» вместе с китайцами – в отличие от меня.

Моя затея – сделать со своей группой для М. С. и Совета безопасности «трактат» о новом этапе нового мышления – затянулась. Не так-то просто оказалось. Я дважды переделывал. Сейчас – 65 страниц, и, кажется, все не то. После прочтения возникает вопрос: «Ну и что?! Зачем?! И так можно было обойтись». А надо, чтоб исполнители сами почувствовали, что сделано что-то новое, необходимое, неизбежное.

Начал работать над Нобелевской лекцией. Ни загладинский, ни ермонский варианты не подходят по самой стилистике, хотя и есть кое-какие мысли и некоторые «заходы».

Вчера М. С. вдруг поручил мне встретиться с двумя профессорами из Гарварда (Аллисон и Сакс) – вместе с Явлинским. Его одного сам принимал и согласился, чтоб тот вместе с американцами сделал «avant-projet» – для «семерки» и для М. С., – на основе которого мы (если М. С. одобрит и если примут Ельцин и пр.) дальше будем вести экономическую реформу, оттолкнувшись от 15, 30 или даже 150 миллиардов долларов, которые дадут нам МБ, МВФ и т. п. после одобрения «семерки».

«Почему мне?» – спросил я Горбачева (т.е. почему не вам самому с ними встретиться?). Потому что, ответил М. С., «мне еще рановато с ними встречаться». Гришка (как зовет Явлинского Шаталин) с группой едет сейчас в США, а 27-го к ним присоединятся Примаков и зам. Павлова – Щербаков, против чего возражает Явлинский. Я тоже пытался сегодня отговорить М. С., когда рассказывал о своих впечатлениях от вчерашней встречи с американцами и Явлинским. Кажется, поколебал… Попутно он отстаивал Павлова, которого Явлинский и гарвардцы считают главным препятствием на пути экономической реформы, просвещал меня: «Нам сейчас пока нужен именно такой, как Павлов, – согласный принести себя „на алтарь“, готовый уйти в любой момент – но раз взялся, будет бульдогом: с нашим народом иначе ничего не испечешь». Я согласился… Увы!

Дело затеялось почище «программы 500 дней…». Завтра М. С. выносит всю затею на Совет безопасности.

Две опасности: «семерка» не воспримет, М. С. опять испугается (как осенью). Явлинский мне сказал, что Ельцин одобрил и сообщил об этом по телефону Горбачеву.

«Ребятам», как назвал гарвардцев Явлинский, я понравился. Я действительно старался их «одобрить» всячески «от имени президента». Примаков, которого М. С. прислал ко мне на встречу с ними, их «учил». Они смотрели на него иронически. Аллисон лучше чувствует нашу «специфику», Сакс – пессимист, но тоже увлечен большой идеей (спасти СССР, чтоб спасти и себя, т. е. США, весь мир!). Сакс по-профессорски воспроизводит обывательский взгляд на нас среднего американца: не станете похожими на нас (на США), не будет вам долларов!

Цзян Цзэминь – китайский генсек, видимо, рассчитывавший, что на встрече с М. С. буду я, а не Остроумов, «передал» мне подарок: двухкассетный магнитофон… Я переслал его Леське… У меня с ней день рождения в один день. А я ей давно не дарил ничего существенного… «Моим внукам», ее сыновьям Кольке – 17 лет, Вовке – 10, Ивану – 6. Они и займутся этой «машинкой».

С Нелей были на Сытинском. Она отбирает то, что осталось от матери, перевозит к себе. Многое будет отдавать сослуживице, которая занимается раздачей вещей бедным. «Вы, Неля Никитична, говорит эта тетка, – не знаете, как люди живут. Это для них – состояние!»

Как бы мы с этими похоронами матери справились, если б не было машины, Михаила Михайловича, Николая Николаевича?! А скоро их не будет. И дача, наверное, последнее лето! Впрочем, до следующего лета скорее всего не дотяну…

Поэтому надо жить. Надо сильно любить любимых женщин, пока я им интересен и нужен.

Читаю опять «Мастера и Маргариту» – так сказать, в честь 100-летия Булгакова. О нем, наконец, начинают говорить без мифологии и придыхания: гений, но принципиально не герой.

18 мая

Сегодня М.С. собрал СБ. Формально, по повестке, – записка Павлова о вступлении СССР в МВФ и МБ… Фактически за этим стояла «программа» Явлинского (вместе с «гарвардцами») и – ехать ли Горбачеву на «семерку» в Лондон? Хотя пока его туда никто не приглашал, а только еще «собираются».

Все в СБ, кроме Крючкова, «за» (М.С. потом назвал такой подход «квасным патриотизмом» и примитивом).

Бакатин удивился, почему «его не информируют», что премьер у нас «такой прогрессивный и совсем не ретроград»…

М. С. говорил: альтернативы нет – если рынок, то и открытый мировому рынку… Фантазировал, что он скажет в Лондоне. Словом, за реформу, за демократию… Павлов добавил: само заявление в МВФ подтвердит, что мы за рыночную реформу и т. д.

А когда мы с Бессмертных устремились за М. С. в Ореховую комнату (по окончании заседания), чтоб настоять на развязке с «морской пехотой» и договором по ОВ, он обрушился на меня: 80 % уступок Шеварднадзе уже сделал Соединенным Штатам… Встал на сторону Моисеева, который по договоренности между Горбачевым и Бушем (по телефону) завтра поедет в Вашингтон и, боюсь, нокаутирует там и кредит в 1,5 миллиарда на зерно, и само приглашение на «семерку»… Таких вещей М. С. не «сечет»… «Эмоции!» – как он сам выражается. И если не «губит», то опять «тормозит» и «срывает» реализацию своей «генеральной линии». Мы с Бессмертных (он робковато, я – нахальнее) предсказали ему все, что последует. Он, красный, отвернулся и пошел к себе.