Текст книги "Неожиданное грядущее. Сборник фантастических повестей о будущем"

Не верю. Если террорист сумеет перехватить управление и обвалить на нас орбитальную станцию, последствия окажутся страшнее. Но Москва пострадает только непосредственно в месте удара. Больше никаких трещин и обрушений второго этажа не будет. Эпоха зубочисток-подпорок, как я именовал их в публичных речах, давно позади. Теперь наш многоуровневый город настолько перевязан конструкциями, что выдержит и не такое.

Коммунальные службы регулярно мучаются на учениях в случае чрезвычайных ситуаций: массовых пожаров, атомных и субатомных взрывов, землетрясений. Чем дальше в прошлое уходит Черный день, тем больше они ворчат. Зачем суетиться, когда все и так хорошо.

Человечеству не удалось победить проблему ограничения рождаемости и роста населения. Пока нет доступных планет с подходящим полем тяготения, космос забирает меньше людей, чем прирастает на Земле. Ученые считают, что в течение полутора столетий главные мегаполисы соединятся. Я стараюсь, чтобы Москва была не самым худшим образцом организации многоуровневой жизни.

Это трудно.

Я по-прежнему ненавижу свою работу.

Люблю ли я Москву? Не знаю. Она каждый год распухает на миллион. Как можно любить семьдесят пять миллионов людей, абсолютное большинство из которых никогда не видел и не увижу? Риторический вопрос.

Не могу утверждать, что влюблен в этот город как в архитектурное сооружение. Москва, по большому счету, безобразна, пусть я смог сделать это безобразие чуть более рациональным.

Да, удалось сохранить исторический центр с застройкой XIX и ХХ века, а также более старинными вкраплениями. Но он давно не определяет облик города и не является его символом. Просто музей под небом, слава Богу – открытым.

Шпили и высотки, поднявшиеся на километр над вторым и кое-где третьим уровнем, больше отвечают представлению о современном мегаполисе. Но эти сталагмиты примерно одинаковы на всех континентах.

Отвлеченно говоря, куда приятнее заниматься градостроительством на свободной территории, обладая неисчерпаемыми ресурсами и ориентируясь лишь на чувство прекрасного и здравый смысл. Но именно последний мне говорит, что на нашей планете такого больше нет и не будет.

Я не изменю Москву кардинально, и никто не в силах. Но если каждый на своем месте не будет задумываться об ограниченности возможностей, а просто уберет мусор, отремонтирует скамейку, закрасит убогое граффити или хотя бы не изгадит место обитания, Москва чуточку станет лучше.

Тотальный контроль

Глава первая. Космический каторжник

Внешний шлюз тюремного отсека украшала эмблема из переплетенных букв ТС (Total Control). Заключенные блока G3—17 перед рабочим днем еще раз полюбовавшись на символ несвободы.

Винсент Пол по кличке Ловкач, а ныне просто заключенный номер 17—976, неторопливо двинулся в полумраке к вездеходам, которые доставят смену к выработкам. Обозначение G3—17 для него и нескольких сотен таких же отщепенцев означало семнадцатый барак тюрьмы номер три на Ганимеде. Половина из них попарно выходила на поверхность изрытого метеоритами юпитерианского спутника. Под массивными ботинками скафандра мягко пружинила вездесущая пыль. Громадный диск Юпитера, на четверть скрытый горизонтом, внимательно и неотвратимо следил за Ловкачом, словно присоединившись к глобальной системе тотального контроля, с которым Винсент неудачно сцепился на Земле.

Нельзя сказать, что назначенное ему наказание было незаслуженным. Сам Ловкач понимал свою вину не в том, что натворил, а что попался. Если в первый раз отделался достаточно легко, то сейчас ему отвалили на полную катушку. Судья выписал два срока исправительных работ на спутниках Юпитера. Поэтому увидеть Землю предстоит только через 26 лет после старта с нее.

Несмотря на символы TC, намалеванные в нескольких местах космической тюрьмы, мелочная слежка за каждым заключенным на Ганимеде почти отсутствовала. Действительно, куда деваться? По безжизненной поверхности спутника расползлись четыре десятка таких же добывающих контор с персоналом из заключенных и небольшого числа контрактников. Юпитер сближается с Землей раз в дюжину лет, столь же часто предоставляется возможность вернуться домой. Нигде, кроме колонии не получить воздух и пищу. То есть достаточно выскочить из структуры, и ты труп. Иными словами, сбежать легко, но некуда.

Единственное средство надзора – видеокамера на шлеме скафандра, непрерывно транслирующая однообразные красоты ганимедского пейзажа на тюремный сервер. Она объективно нужна. Обитатели барака не похожи на выпускниц школы благородных дам. Они периодически затевают конфликты, которые могут окончиться увечьем и даже смертью заключенных, на которых потрачены некоторые средства по транспортировке сюда. Поэтому если случалось ЧП, записи просматривались на предмет выяснения кого назначить виноватым и примерно наказать.

Старожилы говаривали, что бдительность охраны чуть возрастает в год близости Земли, но ненамного. Земные корабли взлетают и садятся на Каллисто, где нет осужденных. Угнать шаттл и проникнуть на межпланетный транспорт абсолютно нереально, но такие попытки случаются почти каждый раз. Отчаявшихся уголовников не останавливает отсутствие шансов на успех.

Условно-досрочно с половины наказания отпускают узников, которые умудрились совершить натуральный подвиг, как то спасти жизнь вольнонаемному или раскрыть заговор среди сокамерников. Понятно, что таких крайне мало. Гораздо чаще за провинности накидывали третий срок, который дотянуть не удавалось никому, или переводили в барак особого режима, из которого освобождались уже через полгода-год. Вперед ногами.

В стотысячный раз перекрутив в мозгу неприятный факт, что он находится в тюрьме на Ганимеде и не имеет представления, как досрочно покинуть сей курорт, Ловкач спрыгнул с платформы неподалеку от буровой установки, на которой ему предстояло сменить другого осужденного, и потопал к месту 24-часового дежурства. Физически работа не сложная, но однообразная до скрежета зубовного – контролировать автоматику, управляющую добычей с небольшой глубины разных минералов, полезных для колонистов на Каллисто, и проводить разведку недр. Впрочем, и в тюремном отсеке развлечений не слишком много. Иначе какое это наказание?

Бур с воем ушел в грунт. В безвоздушном пространстве звук не распространяется, однако вибрация передавалась через корпус машины, наполняя ее кабину негромким, но мерзким гулом.

Ганимед постепенно превращался головку сыра, испещренную дырками. Открытые разрезы, глубокие шахты, а также мелкие скважины наподобие той, что сверлил агрегат Ловкача, изуродовали и без того непривлекательную поверхность. Рукотворные шрамы неузнаваемо исказили прежний ландшафт, сформированный в основном метеоритными кратерами.

До прибытия планетолетов Земля-Каллисто-Земля оставалось немногим больше года. Винсент перебрал в голове свой архив, который невозможно доверить внешним носителям без риска, что он станет известным администрации. Накоплены десятки идей, как обмануть охранные системы и пробраться на корабль. К сожалению, все они – рваная цепочка предположений, что при определенном раскладе ему удастся пробраться в грузовик, отвозящий добытое сырье на соседнюю луну Юпитера, обосновать свое присутствие на земном судне и не раскрыться до посадки. Более того, на родной планете он снова попадет в лапы контроля, а система не ждет его раньше, чем через 26 лет со дня отправки на космические рудники.

Ловкач проверил программу бурения, убедился, что комбайн работает штатно, доложился оперативному дежурному тюремного комбината и откинулся на сиденье, продолжая размышлять на единственную по-настоящему актуальную тему – о побеге. Перспектива оттрубить полные два срока не прельщала абсолютно. За восемь десятков лет существования тюремных колоний на Ганимеде столько выдержали считанные единицы заключенных. Радиация и атрофия мускулатуры вследствие пониженного тяготения приканчивали даже самых здоровых и выносливых. Выписанный в наказание третий срок означал гарантированную смерть на Ганимеде.

Несмотря на кажущуюся безысходность нынешнего положения, Винсент никогда не жалел, что выбрал стезю сопротивления ТС. Пропагандистская шелуха о пользе глобального управления и контроля за обществом не могла затмить одного простого факта: человек по природе своей хищник и воин. Запирание его в узкие навечно установленные рамки превращает личность в бессловесное стадное существо.

Тогда, в начале двадцать второго века, все выглядело совершенно иначе. Чтобы избежать повторения войн и иных катаклизмов, обеспечить равные юридические права и личную безопасность, либеральные лидеры Земли договорились отслеживать каждый шаг каждого индивидуума с фиксацией его в бездонных хранилищах памяти тысяч серверов.

Еще через десять лет господа либералы и демократы решили полностью отменить наличное денежное обращение, перейдя на единую электронную валюту планеты – геодоллар. Теперь любой доход и расход запечатлялся банковскими накопителями. Чтобы подать нищему на паперти нужно перевести сумму милостыни на его счет.

Политики рассчитывали пресечь незаконные доходы. Сама по себе мера решила проблему лишь частично. Хочешь, например, пригласить проститутку или купить наркоты – девушка или драгдиллер выпишут тебе счет за эскорт-сопровождение или услуги гида/переводчика. Поэтому в мелком криминальном бизнесе теплилась жизнь. Но потом вмешивались камеры. Как только источники дохода начинали казаться подозрительными, камеры отслеживали телодвижения подобной эскорт-специалистки. Если эскортирование сопровождалось немедленной отправкой в мотель или в специально арендованную квартиру, женщину тут же оприходовала полиция.

В результате тотального контроля за всеми сторонами жизни в обществе окончательно сложилась жесткая кастовая структура. До ХХII века рожденный в «низах» инициативный индивид мог украсть средства для начального капитала или заработать их незаконным способом – торговлей наркотиками или контрабандой, а затем легализовать средства и зажить респектабельной жизнью обеспеченного буржуа. Система ТС зарубила эту возможность на корню. Если мелкие махинации еще могли проскочить безнаказанно, то появление из ниоткуда сколько-нибудь заметного капитала неизбежно влекло глубокую проверку и арест.

Ежегодно в целях пропаганды два или три десятка тщательно отобранных лузеров из нижних слоев общества получали пинок пониже спины и взлетали к лучам славы и успеха. Они делали карьеру как спортсмены, певцы или еще какие одаренные творческие личности. Соответственно, каждый оставшийся на дне получал надежду на подобный успех.

Ловкач очень рано раскусил обман. Сделать высококлассного спортсмена или певца весьма дорого. Конечно, природные данные тоже кое-что значат, но главное – деньги, деньги и еще раз деньги.

Справедливости ради надо сказать, уровень жизни родителей Винсента и всего их окружения на той же скромной социальной ступеньке был достаточно высок по сравнению с средним классом прошлого века. Тотальный контроль ограничил рождаемость, а природные и промышленные ресурсы Земли обеспечивали каждой семье удобное жилье, скоростной глайдер, приличную одежду, крутую бытовую технику, возможность отдыха и путешествий. Если бы не одно, но очень серьезное «но». Мир тотального контроля еще был миром рекламы.

Если у человека отобрать возможность развиваться и вырываться из предписанных рамок, ему нужно дать другой понятный стимул – потребление. Рекламный бум, призывающий покупать, жить ради приобретений, закладывать ради потребительского кредита свои доходы до пенсии, снова покупать и хапать, начался еще в ХХ веке. В следующем усилился безмерно и беспредельно, а к двадцать второму снова вырос в несколько раз.

На фоне рекламы глайдеров, лунных вилл, орбитальных парков, шикарных поместий на изолированных островах Карибского бассейна головидение заполняли репортажи из жизни звезд искусства, бизнеса, спорта и политики. Рядовой гражданин глобализированной Земли XXIII века имел многое по сравнению с предшествующими эпохами. Но звезды могли позволить себе в миллион раз больше. Это раздражало, угнетало и вызывало нездоровую зависть.

Если единственная цель и главное благо – приобретательство, родителям Винсента приходилось конкурировать с друзьями Свенсонами из соседнего блока, которые голоэкранами завесили все стены квартиры. Чтобы утереть им нос, пришлось вмонтировать голопанель в дверь туалета, чтобы не отрываться от шоу Рози Бриссборн во время необходимых дел. Но Ловкач хотел конкурировать с самой Рози. В конце концов, чем она лучше? Все преимущества – папочка оплатил безумно дорогой комплекс пластических процедур, нанял авторов для шоу и спонсировал рекламную компанию на первоначальную раскрутку. Увы, отец будущего ганимедского заключенного был способен лишь продать прошлогодний глайдер за полцены, дабы частично погасить задолженность банку за новую модель, тоже, естественно, купленную в кредит.

И однажды Винсент, которого еще никто не называл Ловкачом, взбунтовался. Нет, он ничего никому не сказал, не занялся преступным бизнесом и даже ничего не поменял в текущей жизни. Он начал готовиться к сражению с ТС. А для этого решил подобраться поближе к святая святых – компьютерной безопасности.

Заканчивая калледж, худющий угловатый подросток, достаточно слабый еще до того, как низкая гравитация Ганимеда сгубила и без того хилую мускулатуру, вывел одно важное правило: уровень охраны тайн банков и корпораций за последние десятилетия вырос незначительно. Все уповают на контроль за денежными потоками. Если невозможно легализовать полученные средства, пропадает смысл в корыстных преступлениях. В тюрьмы ныне попадают в основном убийцы, завалившие жертву сгоряча да по неосторожности, насильники, не обуздавшие природный инстинкт, и редкие неудачники, полагавшие обмануть ТС. Нет смысла красть, если нет возможности воспользоваться добычей.

Защита от хищения средств со счета, то бишь незаконного перевода на счет подставного бенефициара, последние полвека производилась безо всяких изменений: 30– или 40-значный пароль из случайно сгенерированных знаков с возможностью ввода лишь двух вариантов до сработки охранной системы, экспресс-анализ ДНК оператора плюс пара-тройка хитростей. Как ни смешно, труднее всего с паролем. Фрагмент волос или слюны сотрудника обворовываемой организации всегда можно получить, так же как обмануть сканер сетчатки или отпечатков пальцев, каковым любили оснащать системы контроля прошлого.

Постепенно вникая в защитные технологии, Винсент понял главное. Каждая корпорация или банк представляют собой огромную виртуальную крепость, на укрепление обороны которой тратятся колоссальные средства. Лазутчик, диверсант-одиночка или, назовем вещи своими именами, кибернетический вор не располагает и миллионной долей тех сил и денег. Но он волен искать лазейки, уязвимые места и обходные тропы. Комендант крепости вынужден тратить внимание на весь периметр охраны. Одна-единственная дырочка в системе безопасности делает бесполезными дорогостоящие бастионы на крепостных валах.

Есть только один тип компьютеров, надежно защищенных от сетевого проникновения – выключенные. Даже электрически отсоединенные от локальной или глобальной сети, они генерируют электрические поля и сами никогда не могут быть изолированы от них на 100%. Хотя современные машины отличаются от массивных уродцев ХХ века как межпланетные корабли от каравелл Колумба, этот принцип хакинга и разработки защитных мер от несанкционированного доступа не изменился ничуть.

Любой элемент глобальной сети, даже если не передает и не принимает файлы, а также не принимает участия в работе пользовательской программы, все равно получает и отправляет пакеты данных. При этом не нужно ни пароля, ни идентификации отправителя пакета.

Через эти уязвимости Винсент осторожно прокрался «сбоку» на сервер компании, в которой после калледжа работал на неприметной должности, отслеживая собственные незаконные телодвижения со служебного терминала. Ничем не навредив работодателю, он остался крайне доволен: впервые в своей биографии смог найти лазейку хотя бы через первый уровень защиты и не попался.

Дальше шли этапы большого пути. Молодое дарование создало себе рабочее место с удаленным доступом на сервере крупного банка. Конечно же против владельцев сервера он не играл. Но в случае засветки система ТС искала бы нарушителя исключительно среди сотрудников того финансового учреждения.

Следующий шаг, на реализацию которого ушло полгода, состоял в создании виртуальной личности – полноценного несуществующего человека, имеющего регистрационные номера, код ДНК, код социального страхования и, что оказалось весьма трудным, иногда попадавшего в объективы камер внешнего наблюдения. Для простоты Винсент отправил его в одиночную экспедицию за южный полярный круг, где камер мало. Зато у виртуального друга имелся банковский счет, управление которым в доверительном порядке оказалось передано банку, где Винсент пробил удаленный доступ.

За месяц работы в бета-режиме с мелкими операциями по счетам хакер убедился, что при отсутствии тревожных симптомов компьютерного мошенничества никто не обращает внимания на его мелкие шалости. Можно двигаться дальше.

Виртуальный Джон Доу зарегистрировал консалтинговую компанию. Действительно, консалтингом можно промышлять даже из пластиковой палатки в глубине Земли Королевы Мод. С фирмой появился банковский счет, а вскоре еще одна псевдоличность.

На размышления, каким образом разорвать цепочку между счетом, откуда похищены деньги, и счетом, благодаря которому можно жить припеваючи, ушло много времени. Нужна огромная яма, при падении в которую средства обезличиваются. И двадцатипятилетний мистер Пол добился кредита на открытие собственного сетевого казино на имя несуществующего Джона Доу-2.

Когда все шестеренки вспомогательного механизма оказались притерты, обкатаны и смазаны, Винсент приступил к основной части операции по незаконному обогащению, ради которой все и затевалось. В нескольких банках появились зарегистрированные договоры на оказание консалтинговых услуг, за которые фирма первого виртуального Джона еженедельно получала по три-пять тысяч геодолларов. Будущий Ловкач рассчитал допустимую сумму ежедневной и еженедельной погрешности на округлениях, действиях людей-операционистов и других мелких неисправностях банковской системы, игнорируемых на фоне многомиллиардных суточных оборотов.

Джон Доу-1 оказался весьма азартной личностью. Заработанные от консалтинговых услуг средства он тотчас спускал в казино, принадлежащем Джону Доу-2. По странной случайности сразу после этого казино посещалось Винсентом, ставившим на карту недельный официальный заработок и неизменно выигрывавшему.

Так продолжалось два года. Сетевое казино влачило существование с годовой прибылью около тысячи геодолларов, половину из которых съедали налоги. Автор аферы по мелочи тратил в четыре-пять раз больше, чем получал на основной работе, получая главное удовольствие не от материальных благ, а от сознания, что оставил в дураках систему ТС.

Как часто бывает, его сгубила девушка. Он не раскрыл ей источника своего дохода, но не вынес ее вздохов по поводу безысходной принадлежности кавалера к низкой ступеньке социальной лестницы, тем более что ее родители, как и бабушки-дедушки, зарабатывали куда больше, чем предки Винсента. И однажды в идиотском порыве, характерном скорее для психа или придурка, но никак не для осторожного сетевого взломщика, он купил ей кольцо с настоящим марсианским делеритом, которое даже родителям пассии не по карману.

Компьютер магазина сопоставил цену покупки с заявленной в электронной карте более чем скромной профессии покупателя и отправил данные в ТС. Через несколько пикосекунд полицейский сервер получил сведения обо всех операциях через казино и вывел закономерность между математически невероятной удачливостью Винсента и такой же невозможной невезучестью Доу-1. Совершенно неприметно для хакера его взяли под опеку многочисленные передвижные камеры, а серверы ТС отследили каждый байт, исходящий от терминалов, к которым прикасался покупатель роскошного перстня. Через сутки Винсента арестовали, а виртуальные Доу-1 и Доу-2 прекратили существование, как и учрежденные ими бизнес-предприятия.

Через два года он отбыл срок на Луне и вернулся на Землю, узнав, что упал с социальной лестницы, оказавшись на уровень ниже, чем его весьма небогатые родственники. Хакера не брала на работу ни одна компания, ни один банк не давал ссуду на открытие дела, ни один терминал, опознав осужденного за кибервзлом, не пускал дальше базовых меню. Винсент сел на пособие и опустился на самое дно общества. Отсюда не подняться, но и падать некуда.

Потом был год протестов. Неорганизованные толпы стихийно вырвались на улицы, выкрикивая лозунги против глобализации, тотального контроля и все круша на своем пути. Конечно же Винсент, получивший на лунной зоне кличку Ловкач, оказался в первых рядах бунтующих. Здесь его, с ног до головы замотанного в темную ткань, вычислили и схватили безо всяких компьютерных штучек. Винсента просто сдали другие арестанты, прельстившиеся на посулы о смягчении наказания.

Это был крах. Суд состоялся в год отправки корабля к Юпитеру, поэтому место отбывания наказания само нашло Ловкача. С Ганимеда не вырваться, пока Юпитер снова не сблизится с Землей. С Марсом на одной линии к Солнцу гигант становится еще реже, да и затеряться на Красной планете куда сложнее, чем среди деклассированных отбросов Земли, существующих на пособие. Четверть века, которые предстоит провести в неверном свете газового гиганта и поразительно ярких здесь звезд, болтаясь между буровыми установками и казарменном блоком, кажутся вечностью.