Текст книги "Пятеро в звездолёте"

Глава 9
Старт

Алька открыл свой чемодан и, вздохнув, стал выбрасывать прямо на бетон лишние ботинки, рубахи и несколько больших плоских камней с красивыми прожилками. Толя последовал его примеру, но не так быстро и решительно: он принялся выкладывать из своего чемодана кое-какие толстые книги. Колёсников приподымал каждый чемодан, прикидывал на вес и кивал: теперь сойдёт… Одна Леночка так в не коснулась своего чемодана. Она неподвижно стояла над ним, склонив голову.

– Лена, даю тебе минуту, – сказал Колёсников. – Через три минуты старт. Выбрасывай лишнее…

– У меня нет ничего лишнего…

– Алька, помоги ей, – проговорил Колёсников. Алька кинулся к её чемодану и раскрыл его. Чемодан был туго и очень аккуратно набит всевозможными, сверкавшими в лучах яркого электрического света платьями, кофтами, свёрнутыми лентами, туфлями и… и, конечно же, разноцветными пластмассовыми коробками: в них были её любимые игрушки-роботы!

– Леночка, нужно что-то вынуть, – сказал Алька. – Нужно. Что выгружать в первую очередь?

– Платья и туфли… – ответила Леночка.

– Но они ведь ничего не весят! – крикнул Алька. – А коробки очень тяжёлые.

– Толя, проводи её наверх! – сказал Колёсников. – И поторопитесь! Через две минуты взлёт…

Леночка молча ступила к люку и полезла по узкому трапу вверх, а Толя двинулся следом, отставая от неё на две ступеньки и держа на всякий случай перед собой руки, чтоб она, оступившись, не упала.

– Проследи, чтоб все разошлись но отсекам, привязались и соблюдали хладнокровие! – раздалось за Толиной спиной, и тотчас он услышал за собой громкий стук коробок: Колёсников торопливо выбрасывал из Леночкиного чемодана все, что считал лишним. Потом сзади что-то щёлкнуло – наверно, закрылась дверь, – Колёсников крикнул: «В темпе!» – и Толя, поднявшись за Леночкой но трапу, очутился в узком коротком коридоре с плотно закрытыми белыми дверями. И увидел возле одной из них Жору с расширенными от недоумения глазами.

– А-а-а… взрослые тут есть? – с трудом выдавил он из себя, не двигаясь с места.

– А ты кто – младенец? Несмышлёныш? Иди в отсек и привяжись! – Толя подтолкнул Жору в ближайший отсек, в другой проводил Леночку и помог привязаться.

Не успели ребята разойтись по крошечным отсекам, как по коридору пробежал Колёсников, и через секунду заревели где-то внизу двигатели.

Звездолёт вздрогнул, из динамика раздался громкий голос Колесникова:

«Взлёт!», и вслед за тем корабль плавно качнулся, оторвался от бетонных плит и почти вертикально ушёл в небо.

– Ур-ра! – послышался из динамика ликующий голос Колесникова.

Толя огляделся. В его отсеке была узкая подвесная койка, вмонтированные в стенку экран и столик с пустой, прикреплённой к нему вазочкой, маленькое уютное креслице, привинченное к полу, дверцы в стенке – наверно, шкафчики – и большой продолговатый иллюминатор, в котором был виден стремительно удаляющийся, проваливающийся вниз, сверкающий огнями родной город Сапфирный с его знаменитой Сапфировой бухтой, окаймлённой золотыми пляжами, с развалинами древней крепости, с бульварами, садами и проспектами…

Звездолёт шёл вверх, шёл легко, без толчков. Толя расстегнул ремень и выглянул в коридор. Он был пуст. Только сейчас Толя заметил, что внутри корабль красив, как и снаружи: строг, ровно освещён мягким светом; глаза ласкала матовая белизна стен и потолка. Держась за стенки, Толя прошёл вперёд и очутился в маленьком салоне. Салон буквально ослепил его в первое мгновение красотой узорчатого пластика стен, большим светящимся экраном, разноцветной обивкой пяти кресел и необычной картиной в тонкой темно-зеленой рамке: среди таинственного леса водорослей толчками плывёт ярко-серебристая медуза. Уж не Алькин ли отец написал её? В одной из стен была прозрачная дверь, за ней находилась рубка управления: перед огромным носовым иллюминатором на вращающемся пилотском кресле, сильно подвинченном вверх, сидел Колёсников с белым штурвалом в руках – весь нацеленный, собранный, внимательный, и перед ним на светлом щитке виднелись десятки кнопок, клавишей, переключателей, приборов с двигающимися стрелками, с горящими глазками лампочек; сбоку светился ещё один экран и висела звёздная карта, а на полочке рядом лежали какие-то книги – возможно, справочники и космические лоции, которые могли понадобиться в полёте. Толя отодвинул дверь в рубку.

– Как самочувствие? – спросил Колёсников, не оборачиваясь. – Как Ленка? Узнай.

Толя постучал в дверь № 1.

Ему никто не ответил, он потянул дверь в сторону и очутился в отсеке.

Леночка сидела в жёлтом креслице, грустно смотрела в лежащий перед ней на полу раскрытый и на две трети опустошённый чемодан.

– Ну что ты, Лён! – сказал Толя. – Зачем тебе в полёте игрушки? Нам будет не до них… Вот когда вернёмся…

– Одного Рыжего лисёнка оставил!.. Он всегда даёт мне хорошие советы, но ведь… ведь…

– Лена… Иначе нельзя было, мы б не взлетели из-за такого груза… Кто ж думал, что придётся взять и Жору?

У неё от возмущения даже высохли слезы.

– Если бы он не побежал за нами, ничего б не надо было выбрасывать…

В это время изо всех динамиков звездолёта, в каждом отсеке, раздался такой спокойный, твёрдый и уверенный голос, что Толя с Леночкой невольно притихли.

– Говорит космопорт Сапфирного! – звучал голос. – «Звездолёт-100», измените свой курс и вернитесь назад. Вы слышите нас? Вы можете сбиться с пути, заблудиться во Вселенной, столкнуться с другими кораблями…

– Не столкнёмся, не заблудимся на таком корабле! – бросил в микрофон Колёсников.

– Полет без разрешения запрещается! – продолжал голос. Слышимость была прекрасная: двигатели работали почти бесшумно.

– Не беспокойтесь, все будет в порядке! – ответил Колёсников, и его голос тоже вылетел изо всех динамиков.

– Вы не прошли медосмотра и спецподготовки, необходимых при дальних полётах! – по-прежнему настаивал голос. – А главное, вы не достигли возраста, когда допускается самостоятельный полет…

– А мы докажем, что имеем право на полет! – прямо-таки захлебнулся от переполнивших его радостных чувств Колёсников, и Толя представил на миг его счастливое, самоуверенное лицо. – Корабль-то отличный!

Глава 10
Прощай, Земля!

Неожиданно в динамиках что-то щёлкнуло, и голос с Земли оборвался. Но минуты через три в дверь отсека постучали, Леночка крикнула: «Войдите!»– и в дверь просунулась Алькина голова.

– Ребята, – сказал он прыгающими губами, – идёмте в салон, там Артём Колёсников…

– Откуда он здесь? – испугался Толя. Они вошли в салон и увидели на большом светящемся экране лицо всемирно известного пилота. Он смотрел на них совсем не сурово, не гневно, он даже вроде бы улыбался.

– Эй, племянник! – сказал он. – Как там у тебя дела?

– Нормально! – отозвался из рубки Колёсников: он тоже видел на своём небольшом телеэкране дядю Артёма.

– Внимательно следишь за приборами? – Лицо пилота пристально смотрело на ребят.

– Слежу! Не беспокойтесь. Здесь полная автоматика!

– Полная, да не совсем… Вижу, ты плохо слушал меня и не все понял… Итак, вы решили тайком, под покровом ночи, улететь на «Звездолёте-100»…

– Решили! – подтвердил Колёсников. – Я рождён для скорости не на сто километров в час, а на тысячу, на две, на три и четыре, на сто тысяч!

– Если б я знал, что ты безнадёжный хвастун и способен на такое, – сказал дядя Артём, – не позвал бы тебя тогда на этот звездолёт и ничего бы не показал на нем, и вообще…

– Не уговаривайте – не вернёмся! – ответил Колёсников.

Лицо пилота исчезло, и на экране появилось служебное помещение космонорта.

– Ребята, вы улетаете без Планетного справочника – сказал начальник, – его нет на корабле; в этом справочнике даны краткие сведения обо всех известных нам обитаемых и необитаемых планетах; не зная их, садиться на планеты рискованно, потому что…

– Как-нибудь сядем! – ответил Колёсников. – На корабле есть книга поважнее, книга ярко-красного цвета, в ней описаны все возможные непредвиденные неполадки в «Звездолёте-100» и советы, как их устранить, – мне дядя Артём говорил… И ещё есть на корабле автомат, разрешающий выход наружу…

– Ребята! – строго сказал начальник космопорта. – Если вы сейчас же не измените курс и не вернётесь в Сапфирный, мы будем вынуждены вернуть вас магнитным арканом или даже выслать на перехват специальные звездолёты.

– Не беспокойтесь за нас, мы справимся! Колёсников, очевидно, нажал какую-то кнопку, потому что телеэкран неожиданно погас.

В салоне стало необыкновенно тихо, и в этой тишине послышался робкий, сдавленный голос Жоры:

– Что ж с нами будет? Ведь они же… Они же предупредили… Ой-ей-ей! И без справочника…

– Все будет нормально! – сказал Толя и вспомнил, как Жора иногда подтрунивал над ним на Земле. – Не хнычь! Тебе это не к лицу…

– А скоро мы вернёмся? Скоро? – Жора с надеждой посмотрел на Леночку, потом на Альку.

– Там видно будет, – ответил Толя.

– Что, не очень скоро? Вы… вы что, правда? – спросил Жора. – Я ведь и дома никому не сказал, что улетаю…

– И мы не сказали ответил Алька. – Только записки оставили.

– А что мы будем здесь есть? – неожиданно спросил Жора. – Тут имеется какая-нибудь пища?

Толя, признаться, ни разу об этом не подумал: еда мало интересовала его, и он неуверенно сказал:

– Должна быть…

И тут из динамика, висевшего в салоне, раздался громкий и радостный голос Колесникова:

– Кому нечего делать, смотрите на Землю, она сейчас хорошо видна. В салоне под картиной есть окуляр электронно-оптического устройства.

Алька первый сорвался с места, нашёл в стенке, возле откидного столика, приборчик с закрытым окуляром, нажал белую клавишу под ним, прильнул глазом к открывшемуся отверстию и увидел вдали Землю – небольшую, с яблоко, плывущую в густой темноте космического пространства, с одной стороны освещённую солнцем. Он видел её, удивительно похожую на уменьшенный школьный глобус со всеми его материками и океанами, видел её и не верил себе. Земля тускло мерцала в серебристом свете, и на ней явственно был заметён с малых лет знакомый контур Африки, пересечённый волокнами облаков Мадагаскар и тускло-белая шапка Южного полюса…

Отсюда, с корабля, Земля казалась совершенно необитаемой, нежилой и очень-очень красивой.

– Дай и мне посмотреть! – попросила Леночка, и Алька оторвался от окуляра.

– И я хочу, и я! – заёрзал, засуетился Жора и оттолкнул Альку, приставил глаз и долго с тоской смотрел на удаляющуюся Землю, потом встал, вытер рукавом лоб и тяжело вздохнул: – Исчезла… Пропала… Не видно больше… Прощай!

Глава 11
Урррра!

Звездолёт уходил от Земли; притяжение её все уменьшалось; её уже почти не было видно – такой она стала маленькой и тёмной.

Немного освоясь, привыкнув к лёгкому скользящему свисту корабля, сидели четверо в салоне перед погасшим телеэкраном. А рядом с ними, за прозрачной дверью, восседал у пульта управления Колёсников и уводил их звездолёт все дальше от Земли.

Неожиданно плавное движение корабля прекратилось. Он пошёл медленней и стал отклоняться носом то вправо, то влево.

– Что это? – спросил Жора. – Двигатели не исправны?

– Все в порядке! – заверил из рубки Колёсников. – Земля пытается притянуть нас к себе магнитным арканом. Ничего у них не получится!

– Но они вышлют в погоню специальные звездолёты! – сказал Жора. – Они повёрнут нас к Земле!

– Так я и дамся им! Нет корабля быстроходней «Звездолёта-100»! – донеслось из рубки.

Звездолёт продолжало бросать из стороны в сторону, рёв и свист двигателей усилился: видно, чтоб преодолеть сопротивление и силу магнитного аркана, Колесникову приходилось гнать больше топлива в двигатели.

Толя напрягся в ожидании.

Глаза у Альки и Леночки были тревожные, и сидели они неподвижно, скованно. Лишь в глазках Жоры-Обжоры светилась надежда и радость: он мечтал, чтоб их поскорее захлестнул магнитный аркан, пересилил мощь двигателей и повернул звездолёт к Земле.

Разве мог Жора подумать сегодняшним вечером, карауля у платана Леночку, что все так кончится. Земля! Прекрасная, добрая, уютная Земля! На ней было так спокойно, радостно, безопасно…

Вдруг звездолёт затрясло, забило. Скорость резко упала. Вот он остановился, клюнул носом, упал набок… Ребята затаились, сжались в комочки. Но больше всех испугался Жора: вот-вот, подумал он, произойдёт авария и все погибнут. Ребята готовились к полёту, знали, на что идут, а ему-то из-за чего рисковать?

Какое-то время, сбившись с курса, звездолёт летел наклонно, а потом помчался в обратном направлении – вниз, туда, откуда только что стартовал… Толя ахнул: вернули?

Колёсников, вскочив с пилотского кресла, метался по рубке – возле штурвала, возле сигнальных лампочек и кнопок, возле окуляра второго оптического устройства…

Вбежал в салон и, возбуждённо крикнув: «Земля включила на звездолёте неизвестный мне автоматический механизм возвращения!», бросился назад, лихорадочно стал перебирать на полке инструкции и какие-то толстые технические справочники, листать их, разглядывать надписи над кнопками…

Звездолёт со все возрастающей скоростью мчался к Земле.

Ребята замерли. Колёсников опять выскочил в салон и сердито закричал Толе, точно он был виновен во всем:

– В библиотеку! Неси ярко-красную книгу!.. Отсек № 6… Живо!

Толя кинулся в коридор, влетел в небольшой отсек со столиком, двумя креслицами и полками, тесно уставленными разноцветными книгами, сразу увидел маленькую книгу со светившейся, как сигнал опасности, обложкой, схватил и, прижав к груди, бросился в рубку.

Колёсников стал с бешеной скоростью листать её, читать разглядывать чертежи и схемы. При этом тонкие губы его вздрагивали от нетерпения и напряжения.

Жора уже не мог – или не считал нужным? – скрывать свою радость: толстое, кругловатое лицо его стало совсем как арбуз.

– Доволен? Идёшь против всех? – спросил Алька.

– Сами виноваты! Я ведь у вас как пленник, как заложник.

– А кто бежал за нами и умолял взять с собой? Пока Жора с Алькой препирались, Колёсников что-то нашёл в ярко-красной книге, прыгнул к пульту управления, нажал в правом углу какую-то светящуюся синюю кнопку, и почти в ту же долю секунды звездолёт круто изменил направление и со скользящим стремительным свистом пошёл вверх прежним курсом…

– Урр-рра! – закричал Колёсников, и Толя с Леночкой и Алькой поддержали его.

Там, в рубке, перед носовым иллюминатором, в окружении циферблатов, клавишей, светящихся лампочек и переключателей, Колёсников до неузнаваемости преобразился: с его лица исчезло выражение сухости и превосходства и появилось выражение одержимости, азарта, вдохновения…

Внезапно из динамика опять раздался спокойный голос начальника космодрома:

– Ну что ж, не хотите – не будем больше вам препятствовать… Летите! Только уговор: не ссориться, не трусить и смотреть в оба. И ещё вот что: никогда не выключайте энергосистему корабля… Запомнили? Счастливого пути!

Однако Толя почувствовал не облегчение, а беспокойство:

– Странно… Выходит, разрешили?

Часа через три Колёсников вышел к ним, усталый до изнеможения, и ровным, чётким голосом сказал:

– Все! Оторвались… Спасибо, Толька, за помощь.

– Не за что, – ответил Толя, – дядю Артёма поблагодари и начальника, пожелавшего счастливого пути… – И блестящими, совершенно влюблёнными глазами Толя посмотрел на Колесникова. Кто же знал, кто же думал, что он окажется таким?!

– Звездолёт летит автоматически, – объяснил Колёсников, присаживаясь в кресло. – И мы теперь можем спокойно разместиться по отсекам, установить график дежурств в рубке управления и поужинать…

Предлагаю вам расположиться по отсекам так, – начальственным голосом продолжал Колёсников. – В отсеке № 1, самом близком к рубке, буду я, Колёсников; в отсеке № 2 будет жить Толя Звездин, который будет моей правой рукой и может понадобиться мне в любую минуту; в отсеке, № 3, как самом тихом, разместится Елена Снежинкина; отсек № 4 предоставляется Александру Горячеву; отсек № 5 будет временно занимать Обжора…

– У меня есть имя и фамилия! – обиделся Жора и поглядел на Леночку. – Я что, хуже других?

– А есть ты сейчас хочешь? – спросил Колёсников.

– Ну хочу, а что?

– А то, что раз хочешь, не обижайся, что я тебя так назвал… Никто ведь ещё, кроме тебя, не хочет есть в такой момент, правда?

Толя бесшумно проглотил слюну, но промолчал. Жора надулся и помрачнел.

– Итак, Обжора будет временно занимать отсек № 5, он находится у двигателей; у Обжоры здоровый сон, и шум их не повредит ему.

Леночка тихонько хмыкнула, а Толя подумал, что Колёсников стал ещё больше задаваться. Больше, чем на Земле.

– Занимайте свои отсеки, переносите туда вещи и через десять минут сюда, на ужин…

Глава 12
Космический ужин

Толя помог Леночке перетащить чемодан из первого отсека в третий, сам занял отсек № 2 и пошёл в салон. Там уже сидели вокруг низенького столика все, кроме Леночки. Она была в душевой кабине.

Её ждали минут десять. Наконец она явилась, причёсанная и умытая.

Колёсников ушёл в коридор вернулся, положил на стол и открыл небольшую пластмассовую коробку.

– Вот вам ужин, разбирайте…

В коробке лежали небольшие тюбики в красную полоску, точно такие же, в каких выпускаются кремы для лица, краски для художников или паста для чистки зубов. Толя, хотя и прочитал тысячи книг о космических полётах и сам летал на близкие планеты, все же был слегка огорошен и не сразу протянул руку. Первой бросилась к коробке пухлая рука Жоры и ухватила сразу два тюбика.

– Брать только по одному! – сказал Колёсников.

Жора огорчённо бросил второй тюбик в коробочку, и его взял Алька.

Жора покрутил тюбик в руках:

– Так ведь он… Его ж и цыплёнку не хватит!..

– А тебе должно хватить, – весело сказал Толя. – Ты же не птица, которая с утра до вечера должна что-то клевать. Ну и…

– Ну и дальше понятно, – рассмеялась Леночка, отвинтила крышечку тюбика, поднесла ко рту, выдавила жёлтую колбаску и попробовала на вкус. – Ничего! Есть можно.

Тогда Жора решительно сунул в рот свой тюбик и так нажал пальцами, что все содержимое его мгновенно исчезло.

– Прекрасно! – Он зажмурился от удовольствия. – Удивительно! Мне бы ещё один, я ведь крупный… Нельзя же мне давать столько, сколько и Тольке…

– Можно, – сказал Колёсников, – они очень питательные: в них и витамины, и белки, и жиры, и углеводы. Через неделю Толя от них поправится и примет нормальный вид, ну, а тебе, Жора, давно пора остановиться в весе… Следующий получишь на завтрак.

– Ой сколько ждать! А чай на звездолёте полагается?

– Потерпи. – Колёсников ушёл с пустой коробкой в коридор, вернулся, поставил на столик ту же коробку, уже не пустую, и подчёркнуто вежливо сказал: «Пожалуйста». И ребята взяли по крошечному кувшинчику с какой-то густой бурой жидкостью.

И опять Жора не вытерпел:

– Ну что это? Мне одному мало выпить все эти кувшинчики… Взяли меня, так кормите как человека! Когда я однажды летал на Луну, нам давали по хорошей порции осетрины, чёрную икру, жареную перепёлку и торт с…

– Ты до сих пор не можешь понять, – сказал Колёсников, – что мы летим не на Луну, а в тысячи раз дальше, и складские отсеки нашего звездолёта загружены очень лёгкой и питательной пищей, чтоб хватило на всю дорогу.

– Не горюй, Жора, – сказала Леночка. – Вот прилетим на первую планету и так там наедимся… Вдосталь! Верно, ребята?

– Нет, не верно! – вспылил Жора: до него вдруг дошло – нельзя так больше, нельзя! Они ведь смеются над ним! Нельзя даже думать о пище, потому что стоит только подумать о ней, ребята каким-то непонятным обрывом сразу догадываются; наверно, его мысли отражаются на лице. – Сами можете наедаться! Можете хоть лопаться! А мне что? Плевать мне на еду!

– И давно это? – полюбопытствовал Алька. – Это же величайшая новость: наш Жора, человек грандиозного, астрономического, а точнее, космического аппетита стал равнодушен к еде!.. Ты не шутишь? Не оговорился?

Жора покачал головой, надулся и опустил глаза. Ребята мгновенно осушили свои кувшинчики, и Колёсников объяснил, что этот чай, вернее, эта жидкость, заменяющая чай, прекрасно утоляет жажду и но своему действию равна чуть ли не целому самовару, из которых в древности пили чай, и что над изобретением состава этой жидкости, бодрящей и питательной, несколько лет работала большая группа учёных Академии питания…

– А теперь, – сказал Колёсников, – слушайте приказ по звездолёту: телеэкраны в салоне и в отсеках не включать!

– Почему? – спросил Алька.

– Потому, – ответил Колёсников. – Я не могу каждому все объяснять…

Давайте условимся, ребята: не будем задавать лишних вопросов.

– Это почему же? – спросил Толя.

– Опять «почему»? Слушайте меня, я все знаю и не желаю вам плохого… С Колесниковым вы не пропадёте!

– Ты в этом так уверен? – опять спросил Толя.

– Ага! – Колёсников подмигнул Леночке. – Вам ребятки, сильно подвезло со мной…

– А по-моему, нисколько! – не унимался Толя.

– Скажи, ты знаешь, что такое тумблер? – Колёсников улыбнулся, а Толя слегка нахмурил лоб.

– Нет… А что это?

Колёсников расхохотался:

– Ну вот, не знаешь элементарных вещей, а набрасываешься на меня!

– Быть бы мне главной у вас! – вмешалась в разговор Леночка. – Уж я распорядилась бы, замучила бы вас приказами: Колёсников, немедленно полить цветы! Звезднн, прочитать лекцию об умственной деятельности комаров и сороконожек! Горячев, протереть иллюминаторы и написать маслом портрет неустрашимого Колесникова в пилотском кресле! Жора, пока другие выжимают свои обеденные тюбики, станцевать чиспеть что-нибудь весёлое!.. Ничего? Согласны?

В салоне раздался хохот.

– А теперь, ребята, всерьёз, – сказал Колёсников. – Надо ещё договориться о графике вахт в рубке управления. Лена освобождается и может идти отдыхать, а мужчины останутся…

– Ой, я и правда устала..: – Леночка зевнула. – Сегодня столько было всего! Только не ссорьтесь. Ну пока, мальчики…

Она вскочила с кресла, махнула им рукой и скрылась в отсеке № 3. Толя исподлобья посмотрел в маленькое деловое лицо Колесникова; тот кратко разъяснил, что с завтрашнего дня он откроет краткие «Курсы по обслуживанию и вождению звездолёта», что, хотя корабль идёт к любой намеченной ими планете автоматически и сам уклоняется от встречных метеоритов или каких-нибудь других попадающихся по пути небесных тел, по при ручном управлении надо многое знать: разбираться в кнопках, клавишах, в сигналах и, при необходимости, уточнять или даже резко менять курс…

– А я? Я тоже буду стоять на вахте? – внезапно спросил Жора.

– А почему ж нет? – посмотрел на него Колёсников. – Или хочешь увильнуть?

– Ничего я не хочу, но ведь я…

– Точка, – прервал его Колёсников. – По отсекам, спать! Сегодня моя вахта до утра…