Текст книги "Тайна забытых древностей. Записки коллекционера"

Анжелина

А ты, мой возлюбленный друг по духу, улавливающий истинную красоту, не слушай всех этих рассуждений об искусстве. Приди, наслаждайся и созерцай.

Гете. О немецком зодчестве

Лет двадцать назад мне впервые довелось побывать в Риме. Вечный город, как его еще называют, произвел сильное впечатление своей седой древней красотой и неповторимыми памятниками архитектуры.

Среди прочих сувениров из этой поездки я привез не то открытку, не то иконку, размером в два спичечных коробка, с изображением молодой женщины со спящим на руках младенцем. Никаких надписей на открытке не было. Купил я ее в церковной лавке, что все-таки скорее придавало ей характер священного образка. Изображение пленило меня своей красотой: вид молодой женщины напоминал Мадонну с младенцем, лик которой излучал абсолютную любовь и огромную нежность к ребенку. Надо заметить, что Мадонна (от итал. mia donna – моя госпожа) на картинах в раннем западноевропейском искусстве встречается очень часто. При этом в отличие от русской традиции, которая следовала строгим канонам и требованиям церковной цензуры, образ Богоматери – Мадонны – в католическом мире художниками трактовался достаточно вольно. Католическая церковь, в отличие от православной, не препятствовала развитию религиозного искусства (здесь не берутся в расчет иконопись и росписи храмов), и в религиозном жанре образ Мадонны стал одним из наиболее востребованных. Все выдающиеся итальянские художники, начиная с эпохи Возрождения, внесли свое видение в понимание этого Божественного образа; даже простой перечень мастеров, обращавшихся к этой теме, займет не одну страницу печатного текста. Достаточно вспомнить шедевры мирового искусства – полотна Леонардо да Винчи, Тициана, Джорджоне, Боттичелли, Рафаэля, Перуджино, Лотто и многих других живописцев. Великий гений Рафаэль Санти, например, не ограничился написанием одного шедевра – «Сикстинской Мадонны», он оставил потомкам целый цикл из почти пятидесяти картин, посвященных матери Христа. Леонардо да Винчи, подаривший миру гениальную «Мадонну Литту», написал еще около десяти уникальных полотен с образом Мадонны.

На картинах европейских художников Мадонна изображается не только с младенцем Иисусом на руках. Существует огромное количество других вариантов художественных образов Богоматери, в том числе стоящей в одиночестве с жестом благословения, стоящей с младенцем на руках в окружении святых, восседающей на троне, кормящей младенца грудью, оплакивающей лежащего на ее коленях Христа (Пьета), со сверкающим сердцем в груди, прогуливающейся в райском саду и так далее. Однако назвать подобные произведения искусства иконами, очевидно, нельзя. Неслучайно отец Павел Флоренский писал: «В иконе есть душа – ее надписи». Написание имени образа приравнивалось к его освящению. Картина, конечно, не икона, но без сакральных надписей икона становится картиной. Многие художники, особенно во времена Ренессанса, сознательно придавали Богоматери узнаваемые земные черты лица и облачали ее в дорогие элегантные, но все же весьма традиционные одеяния. Одним словом, этот образ на открытке пленил меня своей необычностью и красотой, и я не думал, что однажды вернусь к нему, но при иных обстоятельствах.

Спустя многие годы в одном из антикварных салонов я увидел небольшой рисунок девушки с младенцем, размером 14,5 на 10 сантиметров, написанный маслом на деревянной дощечке. Он был слегка, как говорят коллекционеры, покоцан, то есть имел следы небольших царапин, сколов и повреждений.

Я вспомнил открытку, когда-то привезенную из Ватикана и затерявшуюся в моих многочисленных бумагах. Они были идентичными по сюжету, с той видимой разницей, что сувенирная открытка была напечатана в типографии на глянцевой бумаге, а эта – написана масляными красками на дереве. На мои вопросы, кто автор, давно ли картина находится в салоне и что известно о ней и человеке, который ее принес, последовал стандартный ответ: «Да уже месяца три лежит, а принес какой-то мужчина, которому срочно нужны были деньги». Больше ничего к сказанному продавец добавить не смог. Меня удивило то, что такой яркий и необычный образ мог оставаться незамеченным другими посетителями столь долгое время. Может, из-за малого размера? Цена у картины была приемлемой, и я, не задумываясь, купил ее в надежде раскрыть тайну этого образа.

Мой поиск начался с установления фамилии автора, которая была написана в нижнем правом углу и начиналась с букв «R. Ferr…», дальше буквы были неразборчивы, да и первая буква R была малопонятна и больше походила на A. После поисков фамилий художников с похожими начальными буквами интернет выдал имя итальянского художника Роберто Ферри (Roberto Ferri). Однако эта фамилия была слишком короткой, на иконке она была более длинная, да и Ферри, как выяснилось, хоть и знаменитый, но современный художник, который пишет исключительно обнаженные фигуры в старом классическом стиле. Было очевидно, что Ферри работал в ином жанре и это не его работа, к тому же дощечка и рисунок Мадонны с младенцем имели явные признаки прошедшего времени.

Тогда я воспользовался возможностями поиска системы «Яндекс» через фотографию. В окошке «Картинки» я сфотографировал рисунок и загрузил его в поисковую систему. На удивление, интернет тут же выдал идентичную картину Роберто Ферруцци (Roberto Ferruzzi) и огромное количество статей об этом художнике, что стало полной неожиданностью. Я погрузился в захватывающее чтение, а затем попытался систематизировать все, что мне удалось узнать о художнике, и получилась увлекательная история.

Роберто Ферруцци родился в итальянской семье в городе Шибенике (Далмация) в 1853 году. С детства Роберто интересовала живопись, и он много рисовал, в том числе посещал классы по рисованию. Поскольку он был сыном успешного адвоката, то согласно семейной традиции ему предстояло стать юристом и продолжить дело отца. Юридическое образование Роберто получал в университете Падуи. Но молодому человеку не суждено было стать адвокатом: еще в бытность студентом он проявил большую любовь и способность к искусству, познакомился со многими художниками и решил посвятить свою жизнь живописи. Попутно заметим, что такие выдающиеся художники, как Анри Матисс, Михаил Врубель, Василий Кандинский, Николай Рерих, Василий Поленов, Иван Билибин и некоторые другие тоже когда-то учились на юридических факультетах и даже стали юристами, но тяга к вечной красоте искусства и творчеству взяла верх. Здесь я испытываю гордость за то, что, как и названные великие живописцы, когда-то грыз гранит юридической науки и теперь хоть опосредованно, но приближен к искусству.

Однако вернемся к Роберто Ферруцци. Он много работал над собой, совершенствуя свое мастерство, – по сути, он был художником-самоучкой. Возможно, мир не узнал бы имя этого художника. Но однажды Роберто увидел на улице Венеции девочку с малышом на руках и замер, словно сраженный молнией. Ребенок на руках у ребенка – возможно, именно этот аспект вдохновил Ферруцци, который своим искусством пытался показать нежную любовь сестры к своему младшему брату, и именно так, не иначе, он хотел бы представить материнство в своей работе. Девочка, которая согласилась позировать художнику, оказалась одиннадцатилетней Анжелиной Чиан, а на руках у нее был младший братик Джованни. Здесь следует заметить, что в итальянских семьях девочки с самых ранних лет вживались в материнский образ: вначале забота о младших братьях и сестрах, следом свои дети, ведь замуж выдавали очень рано. Девочка-модель была вторая из пятнадцати детей в семье и, как было принято в больших семьях, уже в десять лет заботилась о младших братьях и сестрах.

Роберто написал картину, назвав ее «Материнство» (Maternita’), и в 1897 году представил ее на Венецианской биеннале. Благодаря необычайной выразительности картина имела огромный успех и получила золотую медаль. Она стала настолько популярной, что первоначальное ее название поменялось на «Мадонну».

Сразу же став знаменитой, картина была продана за умопомрачительную по тому времени сумму крупному бизнесмену и коллекционеру Джону Лейшману.

Однако жизнь самого художника сложилась менее успешно. Тяжелым ударом для него стала преждевременная кончина любимой жены и дочери. Все дальнейшие годы Роберто-вдовец вел очень скромную и уединенную жизнь. Он скончался в 1934 году и был похоронен в семейном склепе на маленьком кладбище в Лувильяно возле жены и дочери. Ни до, ни после «Мадонны» Ферруцци не создал ничего столь же выдающегося. Его картину можно считать каким-то феноменальным порывом творческого откровения и дерзновения художника.

Между тем картина, несмотря на впечатляющую стоимость, часто меняла владельцев. Спустя год со дня смерти автора ее перекупили в частную коллекцию знаменитого фотографического дома братья Алинари из Флоренции. Надо отметить особенность сделки – Алинари не только перекупили «Мадонну», но и приобрели авторские права на ее копирование. Картину профессионально сфотографировали и благодаря народной любви огромными тиражами ежегодных открыток и репродукций отправили в распахнутые перед ней двери римско-католических церквей. Ее даже воспроизводили на почтовых марках разных стран, особенно в Латинской Америке. Так «Мадонна» стала достоянием мира. В народе она также известна под иными названиями: «Мадоннина», «Мадонна с младенцем», «Мадонна улиц», «Нежность», «Цыганочка». Однако и братья Алинари, как предприимчивые бизнесмены, с картиной расстались.

В 1943 году новый владелец картины отправил ее из Европы в Соединенные Штаты на одном из кораблей. В Атлантике судно подверглось немецкой торпедной атаке и затонуло. Его трагическую судьбу разделила и картина. Таков печальный финал оригинала картины работы Роберто Ферруцци, которая прославила художника-самоучку на весь мир.

Увы, не менее трагично сложилась и судьба Анжелины Чиан. Она повзрослела и, уехав из Лувильяно, вышла замуж. Как вспоминают родственники, в 1906 году она последовала за мужем в Америку ради новой, более перспективной жизни. Они поселились в Калифорнии, в пригороде Сан-Франциско. В семье родилось десять детей. В 1929 году муж Анжелины в возрасте сорока двух лет внезапно умер. Безвременная смерть мужа стала тяжелейшим ударом для Анжелины. Наступили черные дни для бедной вдовы: без финансовой поддержки выжить с таким количеством детей было почти невозможно. Анжелина впала в сильное отчаяние и потеряла рассудок. Ее поместили в психиатрическую клинику, ставшую для итальянки последним домом обитания, именно там она ушла из жизни в 1972 году. Анжелина умерла, никому не рассказав, что была моделью-вдохновением для картины с мировой известностью. Ее тайна перестала быть таковой лишь в 1984 году. Вот что рассказала ее дочь Мария, ставшая монахиней с именем Анжела Мария Бово: «Я была седьмой. После смерти отца и психической болезни матери мы оказались в пансионе для детей-сирот. Мне исполнилось лишь восемь, и поддерживать отношения с итальянскими родственниками из Венеции я тогда не могла. Я нашла свое призвание в молитве и ушла в монастырь. Настоятельница сестра Анжела пригласила меня в Италию на совместные поиски моих далеких родственников. В Венеции мы нашли старых тетушек, сестер матери; одна из них и показала мне портрет моей матери в юности – это был образ „Мадоннины“ работы Роберто Ферруцци».

Как известно, художники часто повторяли свои наиболее удачные картины. Вспомним одну из самых известных картин русского художника А. И. Куинджи – «Лунную ночь на Днепре» (1880). Эта работа произвела настоящий фурор и приобрела мистическую славу. Куинджи нарисовал еще несколько копий картины, в том числе в уменьшенном варианте, которые сегодня хранятся в различных музеях, включая Государственную Третьяковскую галерею и Государственный Русский музей. Похожая история произошла и с картиной А. К. Саврасова «Грачи прилетели». Даже «Черный квадрат» Казимира Малевича, вследствие взрывного интереса зрителей к русскому авангарду и супрематическому искусству, повторялся автором не единожды, порой меняя цвет с черного на красный.

Но мог ли Роберто Ферруцци делать повторения своей картины? Здравый смысл подсказывает, что вполне, ведь оригинал картины был утрачен, а сердце художника было чувствительным и Анжелина продолжала его волновать. К тому же многие итальянцы наверняка хотели иметь авторское повторение этой картины и заказывали картину художнику. Он мог ее нарисовать как на доске, так и на холсте. Неслучайно жители Лувильяно говорили, что Ферруцци в одном из вариантов даже дорисовал нимб над головой Мадонны. Этот вариант картины сегодня хранится в чьей-то частной коллекции.

Внизу приобретенной мной картины написано имя автора, которое имел право поставить только сам художник. На обороте имеется полустертая чернильная витиеватая подпись, в которой читается фамилия Ferruzzi. Если это не подпись автора, то чья? Я не стал показывать картину искусствоведам, но думаю, что однажды это сделаю и услышу авторитетное мнение специалиста об этой картине. А пока не спешу, поскольку в ожидании есть своя прелесть и сладость жизни. Даже отрицательный ответ вряд ли меня разочарует, поскольку я открыл для себя и исследовал жизнь замечательного и малоизвестного в России итальянского художника и его «Мадонну», которую полюбил вслед за Роберто Ферруцци. По моей просьбе знакомый реставратор слегка подновил картину, искусно зашпаклевав и закрасив небольшие царапины и раковины на ее поверхности. А еще в багетной мастерской я заказал для нее рамочку.

Вот такая интересная история одного обретения. Можно поставить точку, но возникает еще один вопрос: как эта небольшая картина попала в Россию и сохранилась до наших дней? У меня нет на него ответа, да и вряд ли кто ответит на этот вопрос. Наверное, как и судьба человека, картина прошла по узкому и извилистому пути, пережив революции и войны. Возможно, итальянский солдат или офицер носил ее на груди как иконку-оберег во время бесславной военной кампании итальянского корпуса под Сталинградом и она сохранила ему жизнь. Таких «наверное» и «возможно» может быть бессчетное множество – насколько у читателя хватит воображения. И уже после смерти последнего хозяина картины кто-то из родственников сдал ее в антикварный салон, где она и обрела нового владельца и новую жизнь.

Сегодня, зная непростую судьбу художника и его героини, я назвал бы картину «Анжелина», а еще, если бы я был виноделом, увековечил бы это красивое имя в названии хорошего вина.

Загадочное распятие

Однажды я приобрел необычный серебряный крест без клейм размером 6,9 на 3,5 сантиметра с гладкой оборотной стороной. При этом фигура Распятия была непривычной для иконографии: в длиннополом подпоясанном хитоне и строго анфас, ступни в обуви развернуты горизонтально и не прибиты гвоздями, пальцы рук широко расставлены, а сами руки в области запястий привязаны к перекладине. На голове покрытие в виде капюшона, а на груди изображен равносторонний крест. Особое внимание мастер уделил передаче черт лица, которое изображено без бороды. Ранее ни в научной, ни в популярной литературе я не встречал описания и фотографий подобных крестов, также не встречались они мне ни в музейных, ни в частных коллекциях. Одним словом, не крест, а загадка.

Не успел я погрузиться в исследование данного обретения, как в поле моего зрения попал крест из оловянистой бронзы с похожим силуэтом. При этом черты лица и складки одежды на нем, в отличие от предыдущего креста, не просматривались. Крест был покрыт патиной, а его размер составлял 4,5 сантиметра в высоту и 2,2 сантиметра в ширину. По свидетельству владельца, крест был найден на территории юго-западной части Крыма, где некогда простирались владения Византийской империи, и предположительно относится к рубежу IX–X веков.

Таким образом, в моем собрании оказались два нательных креста с нетипичным Распятием. Какое-то время я даже засомневался в их подлинности и внимательно рассматривал под лупой, выискивая следы времени либо подделки. В конце концов я отложил реликвии в сторону в надежде вернуться к их изучению позже.

Моему удивлению не было предела, когда два года спустя известный московский антиквар, зная мое увлечение, предложил древний крест из красно-серого гранита с аналогичной фигурой Распятия. Размер креста был невелик – 2,5 на 2,4 сантиметра, в верхней его части имелось отверстие для шнурка. Первичное место происхождения креста было неизвестно. Так мое собрание пополнилось еще одним крестом с загадочным Распятием, но теперь каменным.

Надо заметить, что в собрании у меня и ранее имелись древние каменные кресты, но без Распятия. Например, как этот – из сланцевого шифера, с процарапанными буквенными обозначениями, датируемый XI–XII веками.

Изготовление подобных каменных символов веры требовало большого усердия и времени, проще их было отлить из мягкого металла – меди или олова. Но металл в старину, особенно цветной, был малодоступен. Вот и резали умельцы кресты из плотного известняка, сланцевого шифера, гранита, реже из янтаря, яшмы и других пород камня.

Известно, что крест становится общеупотребимым христианским символом только с середины V века. Столь позднее его признание, по мнению специалистов, связано с представлением о кресте как о символе смерти и наиболее жестоком виде наказания в древние времена. Английское слово cross происходит от латинского crux, означающего дерево, виселицу или другое деревянное орудие казни. До разделения церкви на латинскую и византийскую традиции формы и типы крестов были общими, и они чаще всего были четырехконечными. Как свидетельствовал в начале IX века религиозный философ Феодор Студит, «крест любой формы является истинным крестом».

Со временем иконография крестов-тельников претерпевала изменения. Однако и в католицизме, и в православии фигуру Спасителя принято изображать в полуобнаженном виде. При этом на католическом кресте ступни Христа скрещены и пригвождены одним гвоздем, а на православном – двумя. Кроме того, атрибутом католического Распятия является терновый венец, который в православной традиции встречается крайне редко.

Значительно позже в православной иконографии наиболее распространенной стала восьмиконечная форма креста с верхней и нижней перекладинами. Верхняя, над основной горизонтальной перекладиной, символизирует табличку с надписью INRI либо «ІНЦІ» («Іисусъ Назарянинъ Царь Іудейский»), нижняя косая перекладина – подпорку для ног.

Осмелимся предположить, что в нашем случае необычные нательные кресты являются одними из самых ранних крестов с изображением Распятия. К такому заключению подводят и выводы из статьи академика Российской академии наук В. П. Молодина под названием «Европейские кресты-тельники», опубликованной в «Ставрографическом сборнике». В статье приводятся описания крестов с похожими Распятиями, датируемых VI–XI веками, которые бытовали в Европе и были найдены в ходе археологических раскопок. Все они выполнены из металла – бронзы, меди или серебра – и сегодня хранятся в крупнейших европейских музеях. Всего автор в своей статье исследовал и опубликовал восемьдесят восемь подобных древнейших крестов, сохранившихся до нашего времени.

Один из этих крестов оказался как две капли воды похож на крест, о котором писалось в начале статьи. Он был также отлит из серебра, датирован учеными XI веком и происходил из погребения Таскула в Финляндии.

Очевидно, что подобные кресты могли быть завезены в Древнюю Русь из разных мест и разными путями, в том числе из Византии и северных земель. Но, что важно, именно каменные реликвии с Распятием в хитоне среди них не встречаются. Не встретил я похожего креста и в обширном «Каталоге нательных христианских крестов, подвесок и накладок с изображением креста периода Киевской Руси X–XII столетий» авторства В. А. Кайля и В. В. Нечитайло. Хотя в сборнике среди прочих опубликованы фотографии более пятидесяти древних каменных крестов, вошедших ранее в разные сборники и каталоги. Из чего я прихожу к выводу, что описанный каменный крест является одним из древнейших и, возможно, единственным известным на сегодняшний день с похожей иконографией.

На мой взгляд, в России подобные древние кресты еще ждут своего часа, когда отечественные ученые обратят на них более пристальное внимание. А вдруг это фигура не Христа, а других мучеников веры? В пользу этой версии говорит, например, отсутствие бороды и наличие наперсного креста на одном из Распятий. Кто знает, может в раннем христианстве была такая традиция – помимо Христа изображать апостолов и религиозных мучеников распятыми на кресте в качестве образца мужества и преданности своей вере. Во всяком случае, такие вопросы у меня возникают все чаще по мере того, как я углубляюсь в эту не до конца изученную тему.

Впрочем, возможно, это мои субъективные умозаключения и попытки докопаться до истины, которая человечеству уже давно известна.