Текст книги "Изгой. Начало пути"

Глава 26

Заморозка действовала превосходно, но передвигаться быстро я все равно не мог. Дело было в слабости. От потери крови ли, или от испытанной боли – какая разница. Стоило лишь немного ускорить шаг, как мне становилось до одурения хреново. А если еще задумывался об отрубленной конечности мага, с татуировкой на окровавленном плече, то и вовсе – тушите свет. Ее, в завернутом виде, Руна несла в руке. Взгляд сам притягивался к этому свертку той силой, что заставляет сбавлять скорость в том месте, где произошла авария, и с жадностью глазеть, ища… чего? Явно, не искореженных железяк…

Слава Номану, что через пару риг Руна просто выбросила этот чревлов сверток, отойдя от дороги метров на сорок.

– Ладно, – сжалилась она, возвратившись. – Две риги уже отшагали, еще одну – и можно отдохнуть часок. А потом придется снова идти. Ты как, справишься?

– Попробую. А вы думаете, его собратья по клану могут быть где-то поблизости? – задал вопрос в ответ. Иначе, какого черта мы улепетываем?

– Возможно, – сухо ответила Руна.

Мы преодолели еще полриги и наконец сделали остановку.

– Ант, давай, наверное, с дороги отойдем, – оглядевшись, приняла она решение. – Шагов двадцати, думаю, достаточно будет. В темноте все равно никто нас не приметит.

Последние полдня пути мы шли по местности, где деревья были редкостью, только луга, луга и еще раз луга. До самого горизонта начинающая увядать трава и легкое сизое марево вдалеке. Такой же пейзаж продолжился и после таверны. В подобных местах ночной мрак только плюс.

Сойдя с тракта, мы устало присели на прохладную траву. Бабулька поколдовала над раной, чтобы та получше затянулась, потом достала из рюкзака маленький деревянный бочонок и открыла пробку. В нос шибануло отвратительным амбре.

– Что это? – скривился я.

– Мазь из медянь-травы. Очень полезно, чтоб заражения не было.

Пока бабуля мазала, я силился не блевануть. Что ж за трава такая? Да и вообще, почему все полезное так воняет?

Когда с обработкой раны было покончено, я опасливо ослабил завязанный узел. Кровь, слава Номану, не хлынула. Успокоенный, повалился на спину, почувствовал прохладу земли. Разгоряченное от напряжения тело с жадностью потянуло ее в себя, и я довольно выдохнул. Так намного лучше.

– А что это за тени были? – спросил, глядя усталым взглядом в ночное небо. Вон чуть правее молочного цвета дорожка. Видимо, тоже спираль галактики. Увидав ее в первую же ночь после попадания, помню, обрадовался. Думал, это Млечный Путь, а значит, я на Земле. Теперь же точно знал лишь одно – планета, на которую я попал, находится в такой же, как наша, галактике. Спиральной. А даже если именно и в нашей? Хм. Не велика от этого прибыль.

– Твари Хаоса. Шрейлы.

Бабуля замолчала. Я подождал секунд пять и, не выдержав, спросил:

– И что? Это все, что вы можете объяснить?

– А что ты хочешь знать? – без особого вдохновения спросила она.

– Откуда они появились в таверне? Я так понимаю, из того, что было у вас в руке?

– Глазастый. – Бабуля хмыкнула, и в темноте послышался легкий шорох ткани. – Амулет Хаоса. С тремя заклинаниями. «Щит» Хаоса четвертого круга, «замедлитель структур Порядка» того же круга и «призыв шрейлов». «Щит» ставится сам при атаке плетениями Порядка… Чревл! Цепочку разорвала. А можно ведь было и аккуратно снять. Ему еще секунд пять требовалось, чтоб запустить свои «огни».

– Выходит, у них и вправду книга Порядка, – озвучил я вполне логичную мысль. Раз уж этот чревлов «пятый» так уверенно юзал заклинания этой ветви, то глупо предполагать другие варианты.

– Выходит, так, – согласилась бабуля.

– Знаете, а я понял, куда ушли Странствующие.

– И куда же? – Голос бабули стал весьма заинтересованным.

– А никуда в общем-то. В нашем мире был такой риттерский орден – тамплиеры. Так вот однажды сильные мира, поняв, что орден начинает представлять угрозу, решили уничтожить его. Были убиты почти все, а те, кто остался в живых, покаялись и отреклись от ордена. Мне кажется, то же самое произошло со Странствующими, с одной лишь разницей: они узнали о грозящей расправе и, в отличие от тамплиеров, вняли голосу разума.

– Не совсем понимаю, что ты хочешь сказать? – Бабуля слегка подалась вперед и замерла в ожидании.

– Они не ушли куда-то, они растворились среди простых людей. Приняли их вид, надели их одежду… Это самый лучший способ скрыться.

– Хм. Очень занятная мысль. Интересно только, куда они дели книгу?

– У меня такое ощущение, что вы ищете эту книгу, – вырвалось вдруг, и я внутренне скривился от недовольства собой. Чревл! Язык мой – враг мой.

– Нарочно не ищу, – тут же холодно ответила бабуля. – Но если попадется, то от нее не отступлюсь. Изучить полностью ветвь Порядка… не так, как изучают ее в школе Верхнего Рейнорда или магическом ликее в Стонграфе, что в Вальтии, а полностью. От первого плетения до последнего. Понимаешь? Скажу тебе по секрету, Ант, не я одна хочу этого. Многие…

– Но зачем вам? – Мне стало интересно. – Ведь вы уже связались с Хаосом. Разве узел может изучать две противоположные надстихийные ветви?

– Иногда ты умен, иногда глуп. Думаю, это оттого, что твой Альтор по пьяни запутался сам и запудрил тебе мозги. Помнишь наш разговор о книгах?

– Помню.

– Ну и как ты думаешь, если бы узел не мог изучить все ветви, стали бы ольджурские правители каждые семь лет отправлять в Зыбь целые армии? И Повелитель, и Отцы храма Семи Дорог жаждут заиметь все книги, чтобы навеки укрепить свое могущество.

– Но Альтор сказал, что невозможно… – начал я, защищая своего первого учителя, но Руна меня перебила:

– Возможно, чревл раздери твоего Альтора! Он сам не вылез дальше стихийных ветвей, вот и придумал себе глупое оправдание. И тебе этой ерундой голову забил. Да, во время одного боя плетения из двух противоположных надстихийных ветвей не поиспользуешь, но знать их можно.

– А как же вы… Все-все, понял. Иллюзию поддерживали из узла, а заклинания Хаоса с амулета. Но… но их же все равно надо как-то приводить в действие.

– Все просто, – усмехнулась бабуля и принялась читать лекцию: – Амулет – это тот же узел. Артефакторы, изготавливая болванки, вплетают в металл заклинания, которые умеют соединяться с магическим полем. Как только сила начинает тратиться – «полевики» вступают в игру. Хороший «полевик» восстанавливает потери очень быстро. А чтобы какое-нибудь имеющееся на амулете заклинание привести в действие, нужно лишь сорвать с него «пленку». Так что самого плетения узел не касается. Вот тебе и пожалуйста. Узлом плети Порядок, а из амулета атакуй или защищайся Хаосом.

Кое-что из сказанного я знал, но слушал не перебивая. Повторенье – мать ученья. Особенно для неофита.

– Амулеты бывают разные. Все зависит от того, какой «полевик» вплетен в металл, – продолжила Руна, и в ее голосе все явственнее проступали менторские интонации. – Есть даже амулеты, несущие в себе заклинания из разных ветвей. Надеюсь, Альтор объяснил тебе, что надстихийные ветви, не дружа со своими противоположностями, хорошо уживаются со стихийными?

– Да, – кивнул я. – Стихии это ведь основа. Поговаривают, что Вирон заплатил Странствующим за то, чтобы те устроили двухлетнюю засуху в его землях. Таким способом он получил полсотни рабов. Практически даром. Думаю, здесь была использована магия Порядка в сочетании с Водой и Воздухом.

– Такое аристократы время от времени проделывают. – Руна, хмыкнув, тряхнула головой. – Молодцы. Знают, как увеличивать свои и без того немалые состояния. А насчет ветвей ты прав. Именно сочетание этих трех и дает устойчивую засуху.

– Выходит, можно говорить о Воде Порядка или, например, Воздухе Хаоса? – спросил я.

Бабуля ответила не сразу. Я повернул голову, ее силуэт в полумраке казался придорожным камнем. Наконец она шевельнулась, покашляла.

– Это ты сильно загнул. Но насчет одного ты прав. Чтобы хорошо владеть надстихийными ветвями, нужно постоянно совершенствоваться в стихийных. И лучше всего сразу определить, какая ветвь для тебя главнее. Развив одну ветвь до магистрального круга, ты подготовишь узел для серьезной работы с надстихийными магиями. Вот тебе что больше по душе?

– Вода, – ответил я после короткого раздумья. – Вода вообще интересная штука. Человек на восемьдесят про… на восемь частей из десяти состоит из воды.

– Что за чушь? – удивилась бабуля. – Кто в твою голову вбил такую ерунду? Опять Альтор?

– Нет. – Я невольно хохотнул. – Это одно из знаний нашего мира.

– Значит, ваш мир – мир глупцов. Человек состоит из мяса. Запомни это и больше не говори глупостей про воду. Засмеют же.

Я промолчал. Вступать в биохимические дискуссии было бессмысленно. Так же, как и в космогонические. В Отуме на полном серьезе считали, что мир создан сорок тысяч лет назад из праха Великой птицы Оту. Ну а вдохнул жизнь в этот прах, естественно, Великий Номан.

Отдохнув с часик, мы двинулись дальше. Примерно через минут десять на нас едва не налетел всадник на взмыленном логе. Спросив дорогу до какого-то Стинорда и получив от бабули ответ, что поворот на Стинорд остался у него за спиной ригах в шести, гонец развернул измученную животинку и снова скрылся в темноте. А еще минут через десять у меня резко подскочила температура и меня начало конкретно знобить. Пришлось останавливаться.

Хорошо, что рядом оказался небольшой островок леса. Руна сама соорудила лежанку из веток, и я бухнулся на нее, стуча зубами и дрожа, как лист в ветреную погоду. Все что можно пошло на «одеяла». Какие-то тряпки из ее рюкзака, сами рюкзаки, пара разлапистых ветвей, а на ноги был уложен почти пустой бурдюк. Сделанный из вывернутой мехом наружу шкуры, он быстро согрел ступни, и лихорадка стала не такой сильной.

До утра я проколебался маятником между сном и бредом. Иногда возвращался в реальность, приподнимался на локте и оглядывался в полумраке. Но ненадолго. Снова бред, погружение в сон, возвращение к бреду… В ране пульсировало, и, находясь в бреду, я ощущал себя сплошной пульсирующей раной. Во сне же мне виделись сплошные кошмары – глемы, бродящие вокруг, нападающие тени-шрейлы, впивающиеся в тело серебряные наконечники…

Проснувшись с восходом светила, я почувствовал себя кораблем, который безжалостный ночной шторм швырнул на рифы. В щепки.

Руна заботливо обработала рану мазью, пощупала лоб. Температуры не было, но организм истощился за прошедшую ночь до полного изнеможения. Даже приподняться оказалось тяжелой работой.

Легкий завтрак из того, что у нас было с собой, и несколько глотков кваса немного прибавили сил. Но о дальнем переходе можно было не мечтать.

– Нужно найти лекаря, – проговорила Руна, с задумчивостью оглядев меня. – Думаю, ригах в двух-трех будет какая-нибудь деревенька. Включи силу воли.

На одной только силе воле я и плелся до ближайшего поселения. Примерно две риги по тракту и еще полриги в сторону. Небольшая деревенька с низкими хатами, крытыми соломой, встретила не очень приветливо. Местные поглядывали искоса, без дружелюбия. Не знаю, как Руна, а я отвечал им тем же. Смотрел исподлобья, заодно выискивая странности. Те самые, что бросились в глаза, едва увидел «пятого». Если знаешь, что в траве могут быть змеи, начинаешь пристальней смотреть под ноги. Вряд ли весть о том, что бабуля с парнем совершили убийство в пяти ригах отсюда, успела облететь округу, но и недооценивать возможности сарафанного радио не стоило. Сбежавший трактирщик явно растрепал о случившемся в таверне своим односельчанам. Кто-то из них мог отправиться прямо в ночь в соседнюю деревню, маловероятно, но не исключено, рассказать куму, свату или еще кому, а дальше уже снежным комом. Сам трактирщик, скорее всего, не знал, что один из его посетителей Странствующий, мужиков Руна… хм, вряд ли просто усыпила, но что, если кто-то из самих Странствующих уже в курсе? Был в том поселении, пришел в таверну, узнал собрата…

Вот поэтому я и высматривал новые куртки, припудренные волосы и аккуратные бородки. В общем, все, что выбивалось из общего ряда.

Однако недружелюбность местных оказалась на поверку лишь предусмотрительностью. Стоило подойди к группе мужичков, подозрительно косящихся на нас, и спросить о лекаре, как хмурость с их лиц разом слетела. Один из них даже вызвался проводить, объяснив тем, что ему все равно по пути.

Пройдя по широкой, видимо, центральной улице селения, мы свернули вправо, и мужик не без гордости указал на неплохого вида домик.

– Вот здесь наш лекарь и живет. Дедом Шипко кличут. Истовый лекарь, правда, не из магов. Нема того дара.

Оставив нас, попутчик зашагал дальше, широко ставя ноги. Низкий, приземистый – такого в борьбе попробуй осиль. Я оглядел домик пристальней. Ладный, с высокой двускатной крышей и богатым резным крыльцом. С двух сторон к дому жались хозяйственные постройки – тоже вполне добротные срубы. Явно, дед Шипко не брезговал брать за свою лекарскую деятельность звонкую монету. Там кирам, тут кирам – собираем мы на храм. Любимая присказка Альтора. Не любил он Отцов, и Странствующих не любил, и… он вообще ничего не любил, кроме хорского.

Мы поднялись на крыльцо, Руна постучала. Через минуту дверь распахнулась наружу, заставив нас отступить, и на пороге появился старик. Полноватый, розовощекий, улыбающийся.

– Ко мне? – спросил он, и мы оба кивнули, хотя, по моему мнению, вопрос был наиглупейшим.

Старик задумался, покашлял многозначительно:

– Я бесплатно не лечу.

– Заплатим, – коротко ответила Руна, и старик тут же посторонился, освобождая проход.

– Входьте.

Когда мы минули сени и оказались в просторной светлице, старик обратился к Руне:

– Здоровье пошаливает, сестрица? Спина, сердечко?

– Да типун тебе на язык, – буркнула Руна и рукой указала на меня. – Вот парня подлечи. Ранили его вчера, всю ночь бредил. Травы нужны, чтоб тело укрепить.

– Тело духом крепко, – с пафосом проговорил дед, а Руна в ответ хмыкнула:

– Дух он в боях укрепит. Ты телом займись. Трава-ползень есть?

– Как же не быть. – Дед подошел ко мне, заглянул в левый глаз, потом в правый. – И выворотень-трава есть, и порошок из печенки болотной щиллы. А к вечеру и в баньку можно, в первый пар лежмя, а во второй хлестмя. Разом плохое из тела выйдет.

– Смотри палку не перегни, – недоверчиво проговорила Руна.

– Не впервой мне, так что не сумлевайся, сестрица. Дюжина кирамов за все про все.

Дед повернулся к дальнему углу, где на высоком столике стояла деревянная статуэтка Номана, и перекрестил лицо по-ольджурски, двумя пальцами. Лоб, подбородок, левая щека, правая. Повисла многозначительная пауза.

– Два золотых, если он завтра будет здоров, как крог, – наконец прервала ее Руна, и лекарь тут же обернулся:

– Будет, будет, сестрица. Не впервой мне, и не таких здоровыми делал. За то и люди уважают.

И понеслось. Сняв пояс с ножнами и разувшись, я прошел в «кабинет». Присел на стоящую у стены широкую лавку. Выпил пару горьких настоек, кинуло в жар, вырубился. Ненадолго, правда. Вскоре очнулся укрытый толстым шерстяным одеялом, и был почти полностью растерт поверх обильного пота мазью. На этот раз, слава Номану, приятно пахнущей. Хлебнул еще какого-то зелья, снова завалился спать.

А вечером банька. Шипящие камни, окутывающий жар, пот, льющийся потоками. А дед не унимался. Едва я выполз из парилки, как он окатил меня ледяной водой из ушата.

– А-а-а! – заорал я, не сдержавшись. – Твою сурдетскую мать! Чревл тебя раздери!

– Чувствуешь бодрость в теле? – спокойно спросил дед, пропустив крик и ругательства мимо ушей.

– Предупреждать надо, – зло буркнул я в ответ, съежившись. – Что это за лечение? Это издевательство, а не лечение.

– Ты больше помалкивай, помалкивай. – Дед во весь рот улыбнулся. – Не трать силу на пустомелие. Как? Остыл? Вижу, остыл. Ну, тогда-ть обратно давай. – Он схватил с деревянной скамьи пышный веник из пахнущих веток. – Второй раз хлестмя.

Глава 27

Ольджурия, Южный Доргон, Алькорд

Ратрун взял десять золотых, наложил на Литу заклинания «восстановление» и «сон», и та проспала целых двое суток. Но даже после этого он рекомендовал не беспокоить девочку в течение еще трех-четырех дней. По его словам выходило – это вообще удивительно, что девушка, не обладающая магическим даром, смогла предсказать, пропустив через себя силу амулета вальтийских тафий.

– И как она только выдержала? – задал он риторический вопрос, когда Лита погрузилась в сон после двух целительных плетений.

А вот Агри не выдержал.

Он снова устроил Лите допрос, как только та проснулась. Ничего нового девчонка сказать не могла, а лишь повторила ему и так уже слышанное от Вистуса и от нее самой несколько дней назад. У самого же Агри новости появлялись каждый день, однако рассказывать их Лите он не стал. Слишком плохими были.

Когда Лита в очередной раз провалилась в глубокий сон, жадно проглотив тарелку наваристого бульона, главарь собрал на кухне общий совет. Никого, кроме тех же Вистуса и Локса, больше не было, хотя в шайке числилось шестеро человек. Пятый член шайки, Аргольто, был вытащен вчера вечером из Вирского канала распухший и изрядно изъеденный рыбами, а шестой – Витти-младший, получил нож прямо в сердце сегодняшним утром. В таверне «У Греда».

– А Витти за что? – только и смог спросить карлик, вытирая платком помокревший от пота лоб. – Он ведь уже пять тридниц как отошел от нас. Да и вообще завязал с делишками.

– Может, его просто? – осторожно спросил Локс. – Он же в этой таверне много раз драки устраивал.

– И вот ему вдруг кто-то отомстил за обиду? Да? – раздраженно перебил Агри. – Именно сейчас. Локс, сколько раз говорил тебе, не лезь в разговор, когда тебя не просят.

– Но…

– Локс, и вправду, – остановил смутившегося здоровяка Вистус. – Дай нам обдумать. И как ты думаешь, Агри, кто это их? Гвардейцы? Молодчики Юрима? Люди Сквока?

– Юримовские. – Агри поиграл желваками. – В таверне узнали Карлама-длиннорукого. Он убивал. Все-таки эти ублюдки пошли против воровских законов, чревл их побери! Ты к скупщику ходил? – Он посмотрел на уродца, подтянув к себе кувшин с вином.

– Ринесто сказал, что никакого сосуда и в помине не было. – Карлик развел ручками.

– Врет, тварь, – буркнул Агри и наполнил стоящую рядом кружку. – Думаю, он уже продал кровь перекупщику. Ну ничего, я сам к нему схожу. Когда он почувствует холодное лезвие ножа на своем горле, сразу вспомнит и о сосуде, и о своих двух спиногрызах, которые без него протянут с голоду ноги. Вот только толку от этого никакого уже не будет. Ведь так?

Карлик снова увидел растерянный взгляд главаря, но теперь это не особенно удивляло. Время неумолимо шло. Лита говорила о двух десятицах, прошло семь дней. Треть срока. Еще два раза по столько же, и никого из них в живых не останется.

– Ты веришь в мага? – спросил вдруг главарь, жадно ополовинив кружку.

– Все остальное сбывается. – Ответив, Вистус все же пожал плечами. – Правда, про мага совсем непонятно. Может, он как-то связан с сосудом?

– Ерунда. Тогда, значит, он сам имеет дело с Тьмой. И зачем ему в этом случае становиться на нашу сторону?

– А вдруг он придет наказать лурда и Сат’Чиров за то, что те лопухнулись? Ну в смысле, что существование сосуда открылось?

– Тогда, наказав их, он уничтожит и нас. Мы ведь тоже знаем.

Вистус вздрогнул и бросил взгляд на Локса. На губах того, как обычно, подрагивала глупая улыбка.

– И что нам делать? – спросил карлик, думая о том, понимает ли Локс, что смерть уже вышла за всей их шайкой в дорогу и каждый из них может встретить ее в любой момент.

– Вам? – Агри допил, снова наполнил кружку, но вдруг твердо отодвинул ее. – Вам не выходить из дома. Ни при каких условиях. А я навещу гильдию.

– А вдруг по доро…

– Заткнись, – буркнул главарь нахмурившись. – Я договорился с Ратко, он даст лога. За день доберусь. Гвардейцы лурда не так страшны, пока мы не выходим из Далон’Гриса, а вот свои могут подкрасться незаметно. Если я не вернусь, уходите из города.

Мужчина поднялся, постучал пальцами по столешнице.

– Литку постарайся сберечь. – Он строго посмотрел на карлика. – Она ни при чем. Да и малая еще, жалко будет…

Не договорив, он обернулся и быстро зашагал к выходу.

– Агри, – окликнул Вистус дрогнувшим голосом.

– Иди ты к чревлу, – только отмахнулся главарь, но возле двери все же остановился и обернулся. – И мага… не ждите. Если я не вернусь к завтрашнему вечеру, уходите. Понял?

– Понял. – Карлик кивнул и нервно потянул к себе наполненную главарем кружку.

Агри вышел из домика, старого, неприметного среди прочих в этом квартале, выдохнул медленно. Давненько он не ездил на логах, но это мелочи. Тело вспомнит. Добраться бы только. Керзы гильдии остановят этих мразей, презревших древний закон жуликов. Они сотрут их в порошок, они заставят их ответить за предательство.

Внимательно поглядев по сторонам, он торопливо двинулся к западной окраине города. Выехать на логе он вряд ли сможет, на воротах вместе с гвардейцами как пить дать дежурят люди Юрима и Сквока. Не пройти. Но этого и не требуется. Ратко будет ждать его по ту сторону стены, в полуриге. Дюжина золотых подвигли его пойти на такой смелый шаг. Сам же он пройдет под стеной, по старому, забытому потайному ходу.

Позади остался родной квартал, потянулись окраины, где селились перебирающиеся в город сельчане и прочие пришлые, потом пустырь. Он пересек его, оглянулся. Вроде никого.

Подошел к пышному кустарнику, нырнул в него, присев на корточки, развернулся, чтоб выглянуть сквозь ветки, и вдруг в затылке что-то взорвалось. Агри согнул правую руку и потянулся к горлу. Почему именно к горлу, а не к затылку, он бы объяснить не смог, да и не успел бы. В тот момент, когда пальцы коснулись торчащего из кадыка стального острия, жизнь покинула его.