Текст книги "Изгой. Начало пути"

Глава 14

Ольджурия, Северный Доргон, Лиорд

Нюх осадил лога на перепутье, в семи ригах от замка Вир’Сторов. Эта развилка была ему знакома. Если повернуть направо, то через три риги будет небольшое поселение Орхина, где живет неплохой лекарь Сарон.

Нюх скривился и осторожно пощупал правый бок. В нем, как и в затылке, довольно ощутимо покалывало. Все. Нужно завязывать с хорским. Слишком тяжелыми стали похмелья, и вот это покалывание в боку очень уж нехорошее какое-то.

Охотник скосил взгляд вправо и задумался, покусывая нижнюю губу. Сарон – лекарь, конечно, отменный, но, как и все, имеющие способности к целительной магии, берет за свои услуги дорого. Способности, пожри их чревл! За всю свою жизнь Нюх так и не смог разобраться, чем целительная магия отличается от всех прочих. Вроде и плетения из тех же сил, ан нет, не совладаешь. Пытаешься использовать, а они рассыпаются вмиг. Сколько раз он просил знакомого лекаря из Сухины научить хотя бы простому заживлению ран? Не сосчитать. Да и до этого не единожды пытался. После боя такое заклинание на вес золота. Полсотни золотых выбросил одному старику перед походом в Зыбь – научи, мол, дед. Да вот только ничего не вышло. Нет, старик согласился с радостью – лишними пятьдесят золотых еще никогда не были, но вот научиться не получилось. Хотел было силой забрать свои деньги обратно, да вовремя понял – старик-лекарь ни при чем. Просто у него, у Линк’Урга, нет способностей к целительной ветви.

Охотник почесал подбородок. За один только осмотр Сарон возьмет никак не меньше пяти золотых, потом за лечение, если оно потребуется. А похмелье меньше чем за три золотых никто не снимает, здесь у них всеобщая договоренность, видимо, – цену не опускать…

Нюх схватился за бок, в котором вдруг кольнуло и полыхнуло жаром. Во рту тут же появился мерзкий стальной привкус, как будто он лизнул клинок, а лоб покрылся испариной. Фффу-у-у. Что за чревл!

Он пощупал висящую на поясе мошну. Двадцать пять золотых приятно согрели ладонь и душу. Что бы там ни говорили об охотниках, но не богачи они – это точно. Не так уж часто сбегают чревловы рабы, все больше предпочитают покорно пахать на своих хозяев. Так что…

– Хра! – вскрикнул Нюх и впился в поджарые бока лога стременами. Тот фыркнул от неожиданности и сорвался с места в галоп. Нюх слегка осадил, выправил аллюр на рысь и принялся натужно петь старую солдатскую песню. Красивого пения не получалось – он лишь коротко бросал на выдохе строчку, потом шумно вдыхал и так же немузыкально выдавал следующую строку:

 
А мы вернемся с поля боя
 

Фффу-у-у…

 
И заживем как прежде, брат,
 

Фффу-у-у…

 
А что калеки мы с тобою
 

Фффу-у-у…

 
Ни Бог, ни чревл не виноват.
 

В боку вроде бы отпустило, и Нюх, перестав напевать, задышал спокойней. К чревлу все! Чтобы он, ходивший в земли Зыби, бившийся по колено в крови, не раз видавший смерть в локте от себя, и вдруг испугался какой-то хвори? Не дождетесь. Лучше сдохнуть от перепоя, чем проявить трусость. Вперед, мой старый друг Лонганг, неси меня до ближайшей таверны, где подают проклятое хорское. Пара бокалов вернет здоровье старому вояке.

Через пару часов Линк’Ург въехал в Лиорд, дернул поводья, и Лонганг перешел на короткую рысь. Охотник уверенно направил его в один из проулков и остановился возле маленького бревенчатого здания, над дверью которого висела замусоленная вывеска «Ласковая длань». Нюх хмыкнул. Среди горожан эту таверну именовали не иначе как «Ласковая дрянь».

Спешившись, он подвел лога к покоробленной от дождей и яркого солнца жерди, привязанной к двум толстым столбам, перекинул через нее поводья, завязал мудреный узел и, похлопав животинку по шее, поспешил в заведения.

В таверне было пустовато. Двух простолюдинов-мастеровых, судя по одеянию, оторвавшихся от труда всего на минутку, чтобы прополоскать горло чем-нибудь крепким, можно было не считать. Охотник твердым шагом направился к стойке. Хозяин, увидав нового посетителя, улыбнулся ему и выжидающе замер.

– Архис, бокал лучшего хорского, – запыханно прохрипел Нюх, и хозяин, кивнув, принялся за дело. Он развернулся, схватил с полки один из кувшинов, второй рукой взял кружку, ловко перевернул ее и принялся наполнять. Нюх жадно облизнулся. Прислушался к ощущениям в боку. Но там все было спокойно.

Когда полная кружка была поставлена на темную засаленную поверхность стойки, охотник поднял ее, отпил треть и слегка подался вперед. Его широкие предплечья, на которых черная вязь наколотых оберегов гармонично переплеталась с темными синими венами и бледными змейками шрамов, легли на массивную столешницу. Рядом с правой кистью тут же появилась золотая монета.

– Это слишком много за один бокал, Нюх, ты же знаешь, – проговорил хозяин таверны и так же, как и посетитель, чуть наклонился вперед. – Что ты хочешь услышать?

– Как обычно, только правду, – улыбнувшись, коротко выдохнул охотник. – Гары. Ничего странного у них за последние три дня не произошло?

– Гары? – переспросил Архис и на какое-то время задумался. Нюх подгонять не стал, а использовал паузу по назначению, с жадностью опустошив кружку. Покалывание в затылке моментально кануло в небытие, в правом боку ничего не появилось, и охотник почувствовал себя намного лучше. Теперь можно со всей серьезностью приступить к делу.

– Да вроде ничего, – наконец выдохнул хозяин таверны и почесал висок. – А что-то должно было произойти? – Его лицо стало заинтересованным.

– Нет. – Нюх хмыкнул и двинул пустую кружку вперед. – Повтори.

Хозяин с той же ловкостью наполнил кружку по второму разу, протянул ее посетителю и выжидающе уставился на него. Охотник отпил треть, поставил кружку на стойку и вытер ладонью губы.

– А Риско где? – спросил он, постучав по столешнице пальцами.

– На торжище, где ж ему еще быть. Работает парень. Не покладая рук. – Хозяин усмехнулся. – Те оргии с драками, что он устраивает в моей таверне, ему обходятся дороговато, вот и вкалывает как проклятый.

– Он больше страже отстегивает. – Нюх снова отпил, продолжая прислушиваться к ощущениям. Тот приступ, что случился с ним на перепутье, все же заставлял вспоминать о себе. Слишком уж резкой была боль, да и привкус… Никогда еще у него во рту не было такого привкуса. И это настораживало.

– Само собой, – согласился хозяин. – Но позавчера он устроил здесь такой дебош, что ему еще не одну мошну придется срезать, прежде чем он сможет возместить убытки. Восемь горшков с лучшим вином вдребезги, три стола разломаны в щепки, не говоря уже о том, что стражники взяли с меня пятнадцать золотых за то, что не донесут о произошедшем здесь в управу. И это я молчу о кровище. Она тут была повсюду. На полу, на стенах, даже под столешницами пришлось вытирать.

– И с кем это он сцепился?

– Семеро не местных. По говору – южане. Один из них торговец, остальные, видимо, из его прислужников. Если бы не полторы дюжины северян, перерезали бы этому засранцу Риско горло, и всего делов. А так… – хозяин махнул рукой, – обошлось разной степени ранениями. Хотя Риско – парень хороший. Да вот когда пьян, сладу с ним нет. Вечно норовит кого-нибудь зацепить. Особенно южан.

– Ладно, – Нюх, оттолкнувшись от столешницы, выпрямился, – пойду отыщу его.

– Давай, – буркнул хозяин. – И передай ему, что, если сегодня к вечеру он не принесет тридцать золотых, пусть в мою таверну больше не суется.

– Хорошо, – кивнул Нюх. – Ну, тогда уж просьба на просьбу. Позаботься о Лонганге.

– Конечно.

Охотник развернулся и вышел на улицу. Архис проводил его взглядом и, когда дверь захлопнулась, взял кружку с остатками вина и слил его куда-то под стол. Подпитым клиентам потом пойдет, ну не пропадать же добру.

Торжище располагалось в шести кварталах от «Ласковой длани». Нюх шел медленно, в боку снова начинало колоть. Чтобы отвлечься, он стал в который раз перебирать в голове пункты плана поимки. Они были неизменны в течение уже нескольких лет. Первое: подключить Риско, у которого хорошие связи в мире местной шелупони, второе: через него же сообщить о беглом охотникам, – вдруг в лесу встретят случайно… Третье – собственно поймать, четвертое – доставить беглеца к хозяину, и пятое – хорошенько на радостях отметить. На все это обычно и уходил задаток. Что поделать – издержки заказчики не оплачивают.

Цена на рабов начиналась с пятидесяти золотых. Это самый некачественный товар – хилые, немолодые и прочие. За крепкого раба цена колебалась в пределах семидесяти – восьмидесяти… Так что если бы охотники требовали еще и оплачивать расходы, то многие просто не нанимали бы их. Хотя…

Здесь палка о двух концах. Не поймай одного, побегут другие, и ущерб уже будет значительным. К тому же не стоит забывать о том, что у аристократов-рабовладельцев свой взгляд на этот вопрос. Если кто-то не станет ловить своего беглого… хм, такая новость мигом облетит весь Северный Доргон. А что из нее смогут накрутить – это одному Номану известно. Но то, что хозяина заподозрят в разорении или, что еще хуже – в вальтизме, как пить дать. А после таких подозрений многие могут и руки не подать.

У западного входа в торжище Нюх остановился. Огляделся профессиональным взглядом. За годы занятия охотой на рабов он многому научился. Читал по повадкам и лицам людей, что у них в душах. Спокойствие или напряжение. Если последнее, то сразу можно догадаться – человек чего-то боится. А раз боится, то почему бы не проверить его.

В отличие от аристократов, у которых дар к магии Крови был с рождения, он, сын простолюдинов, его не имел. Здесь все было как и с целительной ветвью.

Потянувшись к шее, Нюх снял с себя амулет с тремя плетениями из основ магии Крови и зажал его в кулаке. Купил он его еще давно, как только решил заняться ловлей рабов. Несмотря на поспешное бегство из Вистенорда, он все же сумел захватить с собой часть сбережений. В основном это было золото, полученное за поход в Зыбь. Три сотни золотых монет новой чеканки и четыре фунта серебра, которое он в лучшие свои времена отвык считать помонетно. Все золото ушло на камешек с плетениями. Дорого, но без этого приобретения Нюх просто не смог бы заниматься охотой. Конечно, можно было прожить на имеющуюся сумму лет пять без всяких проблем, но что потом? Если деньги просто тратить, рано или поздно они закончатся. Причем и в первом и во втором случае абсолютно неожиданно.

Оглядевшись, Нюх двинулся вперед. Первым делом он искал глазами искусного вора и известного дебошира Риско, истинного северного доргонца, выходца из разорившейся благородной семьи, но и молодых парней, похожих по описанию на беглеца, не забывал проверять. Рост – примерно шесть арсов, плечи широкие, коротко остриженный (а иначе у рабов и не бывает), глаза темно-карие, большие, посажены широко, прямой нос, на левой щеке едва заметный шрам – наследие тренировок с сынком заказчика. Таких попалось всего двое. Он приближался к ним на расстояние в дюжину шагов и «слушал» амулет. Почувствовав нужное клеймо, камень должен был завибрировать.

Иногда Нюх завидовал тем, кто приходил в охотники из благородного прошлого, либо разорившись, либо попав в лютую немилость к Повелителю Ольджурии, который иногда просто лишал некоторых аристократов всего – титула, владений, денег. В основном тех, кто плел против него интриги или даже пытался свергнуть его власть в открытую. Хотя чему тут завидовать? Единственное, что ловить рабов им было куда легче. Ну а как не легче-то, если ты чувствуешь нужного беглеца за триста шагов. Впрочем, такое умение приходит, если владеешь четвертым кругом ветви Крови, а аристократы не любят сильно напрягаться, и потому большинство из них дальше третьей, а то и второй ветви не овладевают. Но за сто шагов, без всяких амулетов, беглого они почувствуют.

Край глаза выхватил справа, в самой гуще толпы, светлую кучерявую голову Риско. Он толкался среди простолюдинов в рядах, где продавалось всякое домашнее зверье, галдящее и орущее так, что слышно поверх общего торжкового гула. Но это понятно. Проходя по ряду с драгоценностями, Нюх не увидел особого ажиотажа. Видимо, местные аристократы сегодня не благоволили к новым покупкам. Вот и приходилось Риско заниматься мелочью.

Охотник улыбнулся. Такими темпами этому истинному северному доргонцу должок хозяину «Ласковой длани» до вечера не собрать.

Он вклинился в толпу, рассекая ее словно острый клинок головку сыра, и, приблизившись к Риско, положил тому лапищу на плечо. Вор от неожиданности сжался, дернулся было, но Нюх его окликнул.

– Фух… – На лице обернувшегося Риско все еще виделся страх, хотя он уже и понял что к чему. – Что за дурацкие шутки, Нюх?

– Извини. – Охотник кивнул в сторону. – Давай отойдем. Дело есть.

Риско молча кивнул, и они двинулись сквозь толпу. На этот раз впереди шел вор, который был настолько ловок, что умудрялся никого не задевать, при этом ни на секунду не сбавляя скорости. Они вышли из ряда, свернули влево, в какой-то закуток, там Риско показал на широкую щель в деревянном заборе, вдобавок отогнул правую от нее доску и жестом руки предложил охотнику пройти. Нюх протиснулся в дыру, вор оглянулся и шмыгнул следом.

– Опять ловишь? – спросил он, оказавшись по ту сторону забора.

– Чревл тебя раздери, – беззлобно ругнулся Нюх. – Ты задаешь этот вопрос каждый раз. Или ты думаешь, я пришел, чтобы посвататься к твоей сестре?

– Ладно, прости. – Риско пожал плечами. – Привычка просто.

Нюх не стал тянуть свирка за хвост, а коротко изложил вору суть дела. Тот выслушал со вниманием, взял обычную плату – десять золотых, и, кивнув, исчез за забором. Охотник помял бок, в котором покалывания перешли в тупую тянущую боль, и, выждав несколько секунд, сам пролез в дыру. Все, что ему нужно было от Риско, получено, а крутиться рядом с ним он не собирался. Жулье – оно и есть жулье. Теперь этот ворюга оповестит всю местную шелупонь, которая за один кирам на рыло пробежится по всем городским тавернам, чтобы узнать – не появлялся ли в них парень с такой-то внешностью. Пять золотых уйдет охотникам, те могут что-то рассказать – видели, слышали, а может, и прибили кого похожего в лесу. И такое бывало. Охотники народ горячий.

К вечеру он будет знать все.

Может, кто-то работал и по-другому, но Нюха устраивал и свой способ действий, отточенный за много лет почти до совершенства. Таких вот «Риско» у него было с пару дюжин в городах и крупных поселках, отстоящих на полторы сотни риг от Сухины. А дальше и не нужно было. Дальше еще ни один раб не убегал.

Глава 15

Расспрашивать о том, уж не Рунарк ли эта бабуля, или я просто гоню, – не стал. Сдержался кое-как. Если доживу до того часа, когда она решит выговориться, тогда и поинтересуюсь, а сейчас не время.

Лес остался за нашими спинами, а впереди, ригах в трех, показался город, обнесенный высокими и не очень стенами. Дело в том, что стены эти строить стали недавно, и в некоторых местах они были просто еще не возведены выше двух-трех метров. Что и сыграло мне на руку. Иначе не ушел бы той дождливой ночью за пределы Лиорда, минуя ворота. А на воротах и возле них обычно имеются стражники, которые просто так бы не выпустили. Во-первых, налог за проход через ворота – кирам, а во-вторых, за попытку выйти вот так вот подозрительно глубоко за полночь – доплати в карман самим стражам. И вовсе не кирам, а поболе. Это если честные не попадутся, да не потащат в управу разбираться.

Вообще-то все города обнесены стенами – Средневековье все-таки. Но вот с Лиордом по-другому вышло. Заложили этот город три сотни лет назад маги из клана Странствующих, построили административный корпус, школу, жилые помещения, парк даже разбили – этакий маг-городок. И уже через пару лет вокруг выросло приличных размеров поселение. Рядом со Странствующими жить хотелось многим. Клан один из сильнейших в Ольджурии, никто нападать не станет. Потому и стены сначала были без надобности. А год назад вдруг что-то произошло. Маги собрали пожитки и исчезли в неизвестном направлении, а горожанам пришлось задуматься о стенах. Без защиты клана они становились легкой добычей. В общем, городские власти ввели налог на стены, подсобрали что-то и принялись строить. К моему счастью, стройка эта малость затянулась, и, уходя из города, я просто перелез в том месте, где высота стены не превышала двух с половиной метров.

Все это мне рассказал один из тех идиотов горожан, на которых я спустил все свои кирамы. Вместо информации о Гарах он начал нести всякую хрень про клан Странствующих. Всплакнул даже по пьяному делу. Была минута, когда казалось, что он вот-вот затянет: на кого же вы покинули нас, о защитники наши, маги!

– О чем задумался? – Бабулька приостановилась и подождала меня. Пока я вспоминал о той ночи, когда уходил из Лиорда под прохладным дождиком, успел поотстать.

– Да так, – отмахнулся я. – Отсюда по-тихому уходил, ночью, а теперь вот придется через ворота переться. У вас деньги есть?

Бабуля обиженно хмыкнула.

– За проход заплатить хватит. – Она окинула меня изучающим взглядом. – Тебе бы приодеться чуток. Побогаче. А то и без магии Крови понятно, что ты либо раб, либо городской нищий.

– Чего это нищий? – фыркнул я. – Нормальные штаны и куртка. Не аристократское платье, конечно, но и не тряпье рваное.

– Ладно, придумаем что-нибудь. – Бабуля отвела взгляд и снова зашагала по дороге. – Жаль, что иллюзию ты изучить не сможешь, было бы проще.

– Почему это не смогу?

– Слишком много на нее магической силы нужно, а у тебя, судя по твоему рассказу, даже половины необходимого нету.

– Ну, так, значит, – пока не смогу? – переспросил я. – А если развить емкость узла, тогда осилю?

– Ну, так это не за день-два делается. А я имела в виду самое ближайшее время, пока нам придется в Лиорде пообтираться.

– Если охотник будет из бывших аристократов, то никакая «иллюзия» не поможет, – вздохнул я. – Да и сами местные аристократы клеймо почувствуют, как бы я ни выглядел. А вы, случайно, не владеете магией Крови?

– Нет. – Бабуля помотала головой. – Я не белых кровей. Мой отец был всего лишь воином и к тому же рабом.

– Рабом? – удивился я.

– Да. Он родом вальтиец. Попал в плен к ольджурцам во время Старлонской битвы у Картиорда. Но ему повезло. Командующий ольджурскими войсками Старлон’Тул, оказывается, заметил его в гуще боя. Мой отец был славным воином, его трудно было не заметить в сече. За победу Старлону были пожалованы титул лурда и новое владение в Кронсе, что на юге Ольджурии, и он взял туда моего отца, на роль надсмотрщика. Хотя на самом деле отец обучал двух сыновей Старлона владению мечом и стихийной магией, а к рабам никакого отношения не имел.

– Как же не имел? – спросил я. – Ведь он сам был рабом.

– Рабом он был только на бумаге. Сам Старлон к нему относился как к равному за его боевые умения. Но у ольджурцев взятый в плен по закону не может быть не чем иным, как рабом, до того момента, пока его не выкупят. Правда, никто и никогда родственникам не сообщает, так что и случаев выкупа нет. Обычно военнопленные сдыхают на рудниках или гниют в болотах, добывая руду. Или, если человек послабей, его продают какому-нибудь феодалу на плантации.

– У нас был один вальтиец. Силай. Его забили насмерть плеткой. Правда, он до этого видел сон, что ему осталось жить всего три дня.

– Мой отец тоже видел такой сон. И я однажды увижу.

– А почему же он не вернулся? – задал я вопрос.

– Любовь, – коротко ответила Руна. – Он полюбил ольджурку из верхнего круга простолюдинов. Да и в Вальтии у него никого не осталось.

– Значит, вы наполовину вальтийка, наполовину ольджурка?

Бабуля молча кивнула.

– Как я понимаю, вас обучал отец? – продолжил я расспрос. – Странно.

– Что странного? Я была единственным ребенком. Отец мечтал о сыне, а родилась я. – Бабуля хмыкнула. – Но от мечты воспитать воина он не отказался. Меч и стихийная магия – это все, чем он владел в совершенстве. Было бы глупо не передать свои знания продолжателю рода.

– А сыновья Старлона?

– Он научил их не всему. Я бы даже сказала – далеко не всему.

– Понятно, – выдохнул я и бросил опасливый взгляд на город, который неумолимо приближался. Какой бы великой воительницей ни была моя спутница, но дрожь в коленках все же не хотела отступать. Страшно, побери всех чревл.

Через минут десять мы были у ворот. Расспрашивать Руну дальше я не стал, а принялся рисовать в голове план к отступлению. На всякий случай. Вдруг все пойдет не так. Как не так? Да черт его знает, но когда тебе два года не прет, то начинаешь верить, что уже навсегда все будет не так.

Полноватый страж-привратник окинул нас скучающим взглядом и указал рукой на металлический ящик, притуленный к стене. С одной стороны у ящика было ушко, за которое он толстой цепью крепился к вбитой между камней скобе, а сверху имелась прорезь, как в урне для голосования.

– По кираму за вход, – монотонно проговорил привратник. – И по кираму – налог на стены.

Он зевнул, прикрывая рот перчаткой из стальных колечек, которую держал в руке наподобие носового платка, и, после того как Руна кинула в ящик четыре серебряные монеты, потерял к нам интерес. Я цепким взглядом окинул остальных стражников. Двое чуть поодаль о чем-то разговаривают, и еще один, четвертый, рассматривает лезвие алебарды, сидя на скамье возле деревянной будочки. Если придется драпать в одиночку, то через ворота не пройти. Четыре вооруженных дядьки – это многовато. А лезть при свете дня через недостроенные стены… так и погоню могут отрядить. Черт, как в тюрягу самолично входишь, ей-богу. И простого выхода уже нет.

Мы прошли под высокой каменной аркой и зашагали по улице Дар’Шида к центральной части Лиорда.

– К Гарам я с вами не пойду – это точно, – сказал я, посмотрев на Руну. – Мальчишка мог меня запомнить. Пусть и сбоку только, но рисковать не хочется. Что, если он начнет задавать глупые вопросы при отце? А я ведь все-таки проник в их дом.

– Согласна. – Бабуля кивнула. – Тебе там показываться не стоит. Сделаем вот что. Найдем средненькую таверну, лучше не из особо приметных, ты останешься там, а я к Гарам. Обделаю все дела и назад. А ты из таверны никуда.

– Да меня оттуда калачом не выманить будет. Что ж я – дурак, по Лиорду в одиночку шастать?

– Вот и хорошо. Если на девчонке метки нет, сразу уйдем отсюда. Если метка уже поставлена – проведем ритуал.

– Проведем?

– Ты будешь всего лишь в роли помощника. Начертить знаки, немного поддержать грани защитных полей – ничего сложного.

– У-у, – протянул я, бросая по сторонам внимательные взгляды. Голову предусмотрительно склонил, словно молящийся дьячок. Это не сильно поможет, если что, но, помимо клейма, есть еще внешность. Думаю, Вирон дал мое описание охотнику, а возможно, и не просто описание, а даже нечто вроде «аватарки». Эту «аватарку» можно также и по управам раздавать. Владеющих магией среди стражей нет почти, только некоторые из высоких чинов, бывает, ее знают, но зато в каждой имеется набор амулетов. С помощью них улучшается качество службы в разы. «Аватара» ставится на латы начальнику патруля, так же как и защитные плетения. Обычно в дневное время. При схожести ее с субъектом – плетение направляет часть энергии на подозреваемого, действуя словно иголка. Несчастный вскрикивает от укола, и тут же ему скручивают руки. Проверяют – тот не тот, и далее, в зависимости от результата, либо свободен, либо

 
…и под белые ручки повели на расстрел…
 

Хотя ни Вирон, ни кто другой из Вир’Сторов не имеет к магии Порядка никакого отношения. А плетение «аватар» – именно к этой ветви относится. Но мало ли… мог и попросить кого-нибудь. Того же охотника. Ведь я толком и не знаю – что имеется в арсенале у Нюха. Знаю одно – мне с ним не тягаться. И еще одно – он уже идет по моему следу. Вряд ли Вирон стал затягивать с поимкой.

Нервно сглотнув от этой пугающей мысли, я стал смотреть по сторонам с удвоенным вниманием. Вот только пользы от этого никакой. Нюха я ни разу не видел. Когда он притащил Силая, мы были, как обычно, на плантациях. Так что – смотри не смотри, все без толку. Радовало одно – Нюх был не из благородных. Об этом рассказал Альтор. А значит, ловить он будет с помощью амулетов. «Щит» из ветви Крови, или, как его называют, «бескровная сфера», решил бы мои проблемы с легкостью, но куда рабам, да и любым неблагородным до таких заклинаний. Так что для охотника я как на ладони. Вот он – беглый. Получите и распишитесь.

Мы миновали район ремесленников, нырнули в узкий переулок и вышли на Вздох Зыби. Дома на этой улице были уже солиднее, но еще не аристократские особняки. В основном тут жили торговцы и мастеровые побогаче.

– Пойдем в «Вечернюю росу», – проговорила бабуля, слегка укоротив шаг. – Таверна не из самых именитых. В основном ее посещают торговцы, так что там ты будешь в безопасности. Аристократы в такие забегаловки носа не кажут, не их уровень.

– В росу так в росу, – согласился я. Мне, если честно, было все равно, лишь бы забраться сейчас в полутемный уголок, а не шагать по центральной улице Лиорда.

– Если на девчонке будет метка, в этой таверне и остановимся, – продолжила Руна. – Цены в ней умеренные. Больше трех кирамов с носа за сутки не возьмут. Сюда сворачивай.

Я взял вправо, следуя за бабулей. Мы прошли пару кварталов по очередному узкому проулку, где не проедет ни одна телега и где можно запросто получить по голове чем-нибудь выброшенным из окна. А то и помоями окатят, и не только помоями.

Переулок пересекался еще с одной улицей. Глянув на перекрестке вправо, я увидел, что улица эта выходит на торжище, что было не очень хорошо. Там, где торжище – там всегда много непонятного народу толчется. Но, надеюсь, бабуля знает, куда ведет.

Возле таверны мы остановились. Руна быстренько дала указания, которые для меня не стали открытием. Я и сам собирался сесть в уголке, заказать чего-нибудь и медленно поклевывать это «чего-нибудь» до ее возвращения. Ну а наказ не устраивать всяких ссор и потасовок меня вообще рассмешил. Не знаю, как бывшие вояки, но я норовом не так крут, чтобы лезть в драку при первой же возможности.

Покосившаяся вывеска над дверью слегка шатнулась, дверь скрипнула, и мы оказались в полумраке небольшой залы со столиками. То, что надо! В таверне всего три посетителя, и те сидят в центре, а столики по краям абсолютно свободны. Я ткнул Руну под руку и, когда она обернулась, указал на самый темный уголок. Бабуля кивнула и зашагала к стойке. Спустя минуту она присоединилась ко мне. Я уже сидел на невысокой скамье, спиною к стене, и осторожно разглядывал посетителей.

– Заказала ножки карбулка. Сиди, смакуй. – Бабуля улыбнулась. – Думаю, на первый визит много времени не уйдет. Так что вернусь через полчаса-час.

Я кивнул, внутренне надеясь, что никакой метки не окажется и мы сразу же покинем город. Худенькая ольджурка принесла блюдо с копчеными ножками и бокал с чем-то вроде хлебного кваса. Я узнал по запаху. После тяжелого рабочего дня этот напиток хорошо расслаблял. Вот только обычно я выливал его. Расслабляться мне было некогда, посвящал все свободное время изучению языка и магии.

Подмигнув мне, Руна поднялась и покинула таверну, оставив мне на всякий случай три кирама. Если я вдруг съем все до ее прихода. Если просто сидеть и не есть – могут начать подозревать. В чем? Да во всем что угодно.

Проводив ее взглядом, не торопясь принялся за мясо. Откусывал маленькие кусочки и жевал их до тех пор, пока во рту не оказывалось нечто похожее на детское пюре, при этом незаметно посматривая на посетителей. Вроде торговцы или мастеровые.

Когда закончилась первая ножка, посетитель, который трапезничал в одиночестве, ушел. Выпивавшие на пару заказали еще по бокалу вина и продолжили свое нешумное гулянье.

Полная идиллия и покой. Я расслабился, откинулся спиной на стену и принялся за вторую ножку, время от времени потягивая из бокала квас. В таверну вошла женщина, заспешила к стойке, приобрела кувшин литра на два и так же спешно зал покинула. Наверное, муж потребовал принести винишка. Увидев, что уже съедена половина второй ножки, я решил немного притормозить и стал пережевывать еще тщательней. Так, что и глотать ничего не приходилось, слюна разъедала пищу прямо во рту.

По ощущениям, прошло где-то полчаса, а Руна определила максимум в час. Эх, как не хочется кирамы тратить. Видимо, жадность проснулась, особенно если учитывать те десять кирамов, которые потратил вхолостую. Теперь вот тупо хотелось сохранить эти скромные три серебряка, чтобы хоть как-то восполнить былые потери.

Чтобы полностью исключить возможность наблюдения за мною, я оттолкнулся плечами от стены и, подавшись вперед, облокотился на столешницу. Поднес ко рту ножку, ничего не откусил, но очень правдоподобно задвигал челюстями. Три кирама мелочь, конечно, но все же лучше, чем пустые карманы.