Текст книги "Азарт простаков"

7

Весна сделала своё дело. Рассада на подоконниках у Эмилии пёрла вовсю, намекая хозяйке на скорейший выезд в парник, на дачу. Киска Манька грелась на застеклённом балконе, но не возражала перебазироваться на зелёную травку, где уже ждут её друзья Бонд и Вася.

А Эмилия, ежегодно жаждавшая наступления желанного момента, в этот раз что-то медлила. Уже неоднократно заводила речь о выезде – и вдруг умолкала.

Влекомов, посещавший подругу-экс-супругу (далее – ПЭС) с регулярностью светила, был озабочен в основном наполнением желудка.

Блаженные ощущения, возникавшие в процессе насыщения, неизменно сменялись ощущением тяжести в желудке и на душе, телесной неповоротливостью и частичным раскаянием в содеянном. Но ведь было так вкусно! И водочка так приветливо журчала по пищеводу.

Словом, Влекомов не сразу заметил странность в поведении ПЭС. Но заметил. И вопросил:

– Э! Ты чего это на дачу не выезжаешь? Хлопотала, собиралась. А теперь ждёшь урожая с подоконника?

Эмилия замялась, потом что-то залопотала насчёт занятости работодателя Васи – он обычно транспортировал их с Манькой и причиндалами для отливки свечей на свежий воздух.

Влекомов учуял – не то! Темнит ПЭС.

– А как твои дела с московско-тверскими кидалами? – неожиданно спросил он. Неожиданно для самого себя.

Эмилия, как положено невинной девице, сперва зарделась. Потом, как положено опытной женщине, обнаглела:

– Да, – передёрнула плечами, – из-за них сижу! Только никакие они не кидалы! Я выиграла! И жду их! – с гордым блеском в глазах сообщила она. – Просто раньше времени не хотела говорить.

– Кого ждёшь? – недоуменно спросил Влекомов.

– Их посланца, – мягко улыбнулась Эмилия. – Вот, посмотри!

Из неприметного ящичка кухонного буфета она извлекла открытку. С неё голливудской улыбкой многообещающе сиял элегантный джентльмен.

Ещё более обещающей была надпись на обороте:

«Дорогой победитель!

Эта фотография позволит Вам узнать меня, когда я позвоню в дверь Вашей квартиры, держа в руках чемодан с Вашим призом – 300 000 руб.!»

– Ни хрена себе! – изумился Влекомов.

– А ты не верил!

– А ты поверила? – ехидно спросил он.

– А что? Сказано ведь: 300 тысяч привезёт вот он. – Она мило улыбнулась голливудцу и погладила его галстук.

– Это господин Ослов?

– Наверное. Письмо подписал он.

– Значит, однажды он позвонит в твою дверь и скажет: «Получите чемоданчик с купюрами. И подпишите, пожалуйста, приходно-расходный ордер – мне надо в бухгалтерии отчитаться».

– Какой ордер! – возмутилась ПЭС. – Он отдаст мне дипломат, а я… – Она умолкла.

– А ты нальёшь ему рюмку и отвалишь тысчонку на такси?

– Да ну тебя! – махнула рукой Эмилия. – Вечно ты стремишься настроение испортить!

– И давно ты ждёшь своего героя? – не унимался Влекомов.

– Две недели, – призналась ПЭС.

– Езжай лучше на дачу, – присоветовал Влекомов. – Может, успеешь ещё вырастить что-нибудь!

– Не может быть! – тихо произнесла Эмилия. – Не может он так обманывать!

– А как ты предпочитаешь быть обманутой? – безжалостно поинтересовался Влекомов.

– Иди к чёрту! – призналась в своих чувствах Эмилия.

– Дай адресок, сбегаю! – отреагировал он.

Они всё же выпили. Но взгляд ПЭС блуждал по стене за спиной Влекомова. А лик её омрачился.

Через три дня она уехала на дачу, не дождавшись чемодана денег с голливудцем. Но соседке дала некоторые указания.

Эмилия обиделась здорово. А он и не сразу понял, что на него обижаются. Потом не понял – за что. Попробовал вспомнить все свои ехидные реплики за последние две недели. Н-да, попробуй вспомнить! Но ничего особенного вроде.

Приезжая на дачу по пятницам, встречал прохладный приём. Ледок удавалось растопить только привезённой бутылкой. Однако, когда расстояние между донышком и поверхностью влаги в ней сокращалось до 1/3 начального, ПЭС начинала раздражаться, фыркать, а то и грубить. Он недоумевал.

– Что-то характер у тебя, подруга, испортился! – заявил однажды.

– А у тебя всю жизнь дерьмовый! – парировала она.

– Что ж ты от меня не убегала одиннадцать лет?! – обозлился он.

Участники банкета: соседка Эмилии Галя – пышка с ямочками на щеках и невинными глазками, и сосед Влекомова Юрка Антрекот – шустрый, худой, с блёклыми голубыми глазами – с интересом прислушивались к диалогу экс-супругов.

Эмилия решила не посвящать их в семейные тайны – умолкла.

Антрекот оживился. Он не мог долго слушать никого, кроме себя. Рассказывал о своей службе в армии, о работе на мясокомбинате.

В армии Юрка удостоился быть приписанным к особому отделу.

– Все там маршируют, кувыркаются на перекладине, а я – в форме первого срока, в начищенных ботиночках, с пистолетом в кобуре и спецчемоданчиком – мимо плаца, к спецмашине. И поехал!

«Спецэффекты» Юрка любил.

– Я ведь киллером работал! – признался как-то.

Влекомов тогда прибалдел, с опаской глянул в блёклые голубые его глазки и понял: не врёт!

– На мясокомбинате, – продолжил Юрка после паузы «по Станиславскому», – там ведь как? Есть я и ещё один козёл. Козёл ведёт ко мне стадо, я в воротах узких стою, и у меня такая штука – вроде электрошокера, но помощнее. Это быдло в ворота поодиночке входит, я в загривок – раз! И – пожалуйте бриться! В смысле – на антрекоты. Жалко вам их стало, да? А антрекоты жрать охота? Так помни: в каждом антрекоте – доля моей работы!

Юрка – мужик хозяйственный и умелый. Обзавёлся бензогенератором, обеспечил себя электричеством.

Бензозаправка – у Сергея-дальнобойщика, соседа напротив. Устроил пилораму. Подшился. Работа завертелась.

Доски пилил для себя и нуждающихся из поваленных на участках деревьев. Вскоре сварганил хозблок с банькой. Хороша была банька! Нагревалась быстро, пар держала, слив обеспечивался и полок имелся.

Веники с влекомовских берёзок запасались после Троицы. За то и его самого ими охаживали по субботам.

В хозблоке проживали свою недолгую и трагическую жизнь кролики, успевавшие, как бичи, насладиться только травкой и сексом.

С кроликами соседствовали куры во главе с чёрно-красно-оранжевым, как германский флаг, петухом. И самомнение у красавца было соответствующее, и вид надменный, и тон командный – так и хотелось к нему обратиться: герр Питер!

Пока кролики размножались, герр Питер топтал кур, жена Людмила кланялась грядкам, а соседи парились, Юрка приступил к сооружению дома, тёплого зимнего жилья.

Вскоре сомкнулся ленточный фундамент, лёг чёрный пол, потом вытянула шею печная труба, растолкав высокомерные стропила. Затем стали быстро наращиваться рёбра бревенчатых стен со слепыми проёмами будущих окон.

К осени оконные пенсне заблестели стёклами, стропила прикрылись шифером, Людмила обзавелась кухней, Юрка – крышей.

К сожалению, не единственной.

Дело в том, что, набрав разбег, он ударился в бизнес, такой простенький. Здесь купил – там продал, там купил – здесь продал. А чтобы оборот был ускоренный, нужна машина. А на машину – деньги. Ну, и на товар. Подзанял у добрых людей.

Наступившей весной Юрка катал на «Опеле» и матерился свысока, как крутой бизнесмен.

Вскоре «Опель» исчез, а Юрка стал материться ещё больше, но без высокомерия, а с жестикуляцией в сторону Питера:

– Хрен вам! Не найдёте!

Признался, что «Опель» продал, деньги отдал за долги. Но с него ещё требуют – мол, на счётчике настучало. Он от вымогателей скрылся на даче.

Рождение былины

И вот жарким летним воскресеньем Влекомов с Эмилией сидели на его веранде и переливали пиво, изъятое из чрева холодильника, в свои чрева.

Берёзы и ели стройными рядами стояли на защите веранды от прямых солнечных лучей.

– Я на неделе в город съезжу, – осведомила его Мила. – Соседка звонила… – Она запнулась. Влекомов сделал вид, что заминки не заметил. – Надо в сберкассу и на почту, – добавила ПЭС.

«Продолжает играть!» – мысленно отметил Влекомов.

– Сколько ты на свои игры истратила? – поинтересовался вслух.

– Какие игры?! – заалелась Эмилия.

Из Юркиной «заднепроходной» калитки неожиданно выдвинулась и, «не повернув головы кочан», проследовала мимо веранды гора. Судя по всему, из-за Большого Кавказского хребта. Больше сажени от пяток до макушки и косая сажень в плечах. «А говорят, она к Магомету не ходит, – подумал Влекомов. – Кто же этот Магомет? Юрка?!»

Человек-гора проследовал к выходу на линию, и только тогда рты экс-супругов захлопнулись. Вообще-то Влекомов всем позволял проходить через свой участок, и этим широко пользовались. Но заставая хозяина во дворе, испрашивали разрешения.

Этого громилу он видел впервые и нисколько не сомневался, что он – действительно громила. И только синхронно с Эмилией захлопнул рот, как на куче мусора, что возвышалась возле той заднепроходной калиточки, воздвигся какой-то самовыдвиженец среднеазиатского типа и, обращаясь к окружающему пространству, возопил:

– Юрка, пидор, выходи! Не то через пять минут здесь всё загорится!

«Ни хрена себе! – возмущённо подумал Влекомов. – Если бы я приехал в его кишлак или, там, аул, забрался на кучу мусора в его дворе и пообещал через пять минут всё спалить – через пять минут на этой куче из меня жарили бы шашлык! А у нас в России что же? Без вопросов – залезай, угрожай, жги – и никто не высунется?!»

И Влекомов решительно, как ему показалось, встал со стула.

– Сиди! – резко бросила Эмилия, и Влекомов сел, как дрессированный пудель.

На дороге показался Антрекот, бредущий, опустив голову. В двух шагах за ним шествовал человек-гора с лопатой в руках, а за ним семенил ярко выраженный пенсионер-садовод, причитая:

– Лопату отдайте! Отдайте лопату!

Человек-гора игнорировал пенсионерское вяканье, как Слон Моськино. Войдя во влекомовский двор, молча бросил лопату. Пенсионер схватил её, прижал к груди и, осчастливленный, засеменил обратно.

Зато – о чудо! – появились Сергей и Лёня, соседи напротив, и так же молча проследовали к заднему проходу.

Во Влекомове вновь пробудилась отвага. Он снова встал. Ещё более решительно. Настолько, что Эмилия промолчала.

Влекомов сбежал с крыльца и кинулся за соседями. Влетел в задний проход и удивился.

Соседей в Юркином дворе не было. Испарились. Либо просочились влево на соседний участок.

На ступеньках Юркиного крыльца сидел мужик славянско-бандитской внешности.

Стоять было как-то неуютно, отступать – неудобно.

«А где Душман?» – вспомнил Влекомов. Душман был кавказцем, привезённым щенком с мясокомбината Юркой. Тамошние псы не ограничивались охраной объекта, но и размножались интенсивно на казённых харчах.

Став звероподобным кобелём, был посажен на цепь. Для Юркиной безопасности достаточно было, что раз-другой на дню Душман подавал голос. Все тётки в радиусе двухсот метров приседали, мужики ограничивались дрожью в коленках и последующим матом.

«Его убили?» – подумал Влекомов и заглянул в конуру.

В тёмной глубине скромно поблёскивали два глаза. Могучий Душман оказался умнее пылкого Влекомова. Инстинкт подсказал ему благоразумное решение – не связываться с этими отморозками.

Влекомов не мог похвастать полезными инстинктами. Он так и стоял перед Юркиным крыльцом. Из дома послышались громкие возгласы, потом звуки ударов. Немного погодя на крыльцо вышел вспотевший мужик лет сорока пяти, присел на ступеньки. Страж почтительно вскочил и стал у крыльца.

– Вы не беспокойтесь! – обратился мужик к Влекомову.

– Как не беспокоиться! – ответил Влекомов. – Юрку сцапали, всё обещали сжечь!

– Никто ничего жечь не будет! – утешил мужик. – А Юрка – дурак! Взял у меня три тысячи долларов в долг – и не отдаёт! Да ещё слинял сюда – думал, не найдём! Вот и приехали потолковать.

В дверях нарисовался среднеазиат, ораторствовавший с мусорной кучи.

– Он тебя зовёт! – обратился оратор к Влекомову. Заметив его колебание, изменил формулировку: – Юрка тебя просит зайти!

За его спиной показался Юрка с разбитой физиономией:

– Жень, зайди!

Влекомов наконец сдвинулся с места. Главарь его пропустил, сам остался снаружи.

Внутри командовал азиат.

– Вот что! – потряс в воздухе листком бумаги. – Надо засвидетельствовать это обязательство!

– Кому надо? – уточнил Влекомов.

– Тебе надо! – строго посмотрел на него азиат.

– Не знаю, что там написано, но уверен – мне не надо!

– Прочитай! – протянул азиат листок.

В нескольких строках там лаконично фиксировалось, что Юрий Михайлович Лакшин задолжал такому-то 6000 долларов, кои обязуется вернуть в месячный срок от сего числа.

– Видишь – он подписал! – ткнул в листок нетерпеливый азиат.

– Так вы его били! – указал Влекомов на Антрекотову физиономию. – Он, может, подпишется, что японец по национальности!

Азиат удивлённо посмотрел на него, потом на Юрку.

– Подпиши, Жень! – попросил Юрка. – Там всё правильно написано.

Влекомов пожал плечами и ниже Юркиной подписи начертал: «Со слов Ю. М. Лакшина свидетельствую. Гарантом исполнения не являюсь. Влекомов».

– Слушай, жену его увидишь, скажи, чтоб сюда пришла! – напутствовал его азиат.

Напротив влекомовского участка толпились женщины. Мужики сгинули – от них могли потребовать действий. На Влекомова уставились, как на выходца из параллельного мира.

– Людмилу видели? – спросил Влекомов.

– Там она, у Ани, – махнула рукой одна.

– Скажите, чтоб домой не ходила. Ещё в заложницы попадёт!

Через час из Юркиного дома неслись пьяный гул и блатные песни.

Влекомовские акции, безнадёжно низкие в глазах соседей из-за его хозяйственной бездеятельности, подросли слегка.

На следующий день Юрка посетил Влекомова и в качестве комплимента преподнёс мнение азиата-оратора:

– А мне этот твой старик понравился!

Влекомов поморщился. Не от последнего слова, а от предпоследнего. Зато вскоре он понял, как рождались народные былины.

Юрка понёс в массы весть о славных деяниях Влекомова. Поскольку собутыльников у него было много, рассказы многократно повторялись и расцвечивались.

Забежав как-то в магазин, где кроме прилавков нашлось место и столикам для распития пива, Влекомов услышал знакомый голос:

– И тут входит Женя, кулаком по столу – хрясь! – и говорит: «Чтоб через пять минут тут никого! А то всех раздолбаю, мать вашу!»

До Влекомова не сразу дошло, что этот Женя – он сам.

– Я со стороны такой? – изумился он. – Могучий?

Бросился домой, стал перед зеркалом, согнул руку в локте.

Уцепился двумя пальцами за бицепс, оттянул его, отпустил.

Раздался печальный, щемяще тонкий звук, растаявший в воздухе…

А былина, возможно, осталась.

Впрочем, с Ильёй Муромцем у Влекомова совпадал, по крайней мере, один параметр – рост. Всего 176 см. Как это ни прискорбно для истинно былинного богатыря.

8

– Дура! – категорично и громогласно, как обычно, провозгласила материально ответственная Галина Долгова, войдя в их с Влекомовым новую обитель на проспекте Тореза, напротив парка «Сосновка».

– Вы поменяли свою самооценку? – быстренько отреагировал Влекомов.

– Я её никогда не меняла! – металлическим тоном заявила Долгова. – Как и вы свою!

– Ошибаетесь! Я частенько обзываю себя дураком! – признался Влекомов.

– Вам виднее, – пожала плечами Долгова. – Наверное, у вас есть основания, неизвестные нам…

– Увы! – не стал отрицать Влекомов.

– А я дурой назвала Катьку из отдела снабжения. Она сейчас полчаса лила слёзы, как её обманули какие-то жулики. Она заказывала товары по каталогу, они обещали ей приз – 500 тысяч рублей! Наобещали и не заплатили!

– А вы говорите – неизвестные основания! – вздохнул Влекомов.

– Что? – подозрительно переспросила Долгова. – Я про Катьку! Надо же – повелась на такое фуфло и переплачивала за всякую ерунду, которая в магазинах вдвое дешевле! Да ещё дорогая доставка! Жадность фраеров губит!

– Увы! – снова был вынужден признать Влекомов. – А может, просто азарт?

– Азарт – это у моего зятя, или как там его. Ну – у мужа сестры. Он ей приносил половину, а то и треть зарплаты. Однажды приехал ко мне просить денег взаймы. Разок я одолжила. Так он снова через месяц завалился ко мне – после получки! – и снова денег просит. Спрашиваю: куда ты зарплату деваешь? Оказалось, проигрывает в автоматах! Один раз выиграл семь тысяч и уже полгода только проигрывает! Отказала! А сестра его от этой дури, игромании, отучила быстро!

– Игрозависимость лечит? – уточнил Влекомов. – Хорошо может зарабатывать! Сейчас этот диагноз популярен, как алкоголизм.

– Лечить-то лечит, только способ годится для одного её мужа, – усомнилась Долгова.

– В ухо врезала или бойкот по супружеским обязанностям объявила?

– Бойкот он ей объявил. Точнее – банкротом себя по этому делу. Так что ей осталось только одно – двинуть ему в пятак! А это она умеет! Ну и пригрозила, что в следующий раз ему писать будет нечем!

– А что – этот метод может стать действенным и общедоступным, – засмеялся Влекомов. – Пусть запатентует, как Лужков расстегаи! И тогда каждый, кто даст в нос другому, будет ей платить авторские отчисления!

– Вы всё превращаете в шутку! – недовольно заявила Долгова. – А для семей это драма!

Влекомов за шкафом согласно покивал головой и вдруг подумал: «А я сам-то не заигрался? Не впал ли в такую же зависимость? Сначала была цель – собрать материал, уличающий торговцев-благодетелей в жульничестве. Вроде бы уже достаточно насобирал. Но будет ли этот материал юридически доказательным? Эти деятели наверняка содержат юристов, которые помогают им грамотно грабить граждан. Взять хотя бы текст, мельчайшим шрифтом отпечатанный на внутренней стороне конверта – там всевозможные оговорки, а прочесть их хватит терпения максимум у одного процента клиентов.

Да, кстати, сегодня утром консьержка Эльвира Анатольевна вручила ему очередной цветастый конверт, он сунул его в сумку и до сих пор не вспомнил.

Но не раскладывать же эти письма на рабочем столе! А почему бы и нет, когда Долгова выйдет.

Она вскоре вышла, и Влекомов согрешил – достал конверт. Открыл ящик стола и в нём – во избежание опасности быть застигнутым внезапным посетителем – вскрыл послание от господина Дюпена, директора фирмы «Книжная лавка», в каталоге которой Влекомов соблазнился на альбомы «Прага», «Париж», «Иерусалим» и на исторические работы Гумилёва. И вот теперь г-н Дюпен пишет ему:

«Уважаемый господин Влекомов!

Как я уже сообщал, Вы, один из лучших наших клиентов, удостоены приза 700 тысяч рублей. Я приезжал в Петербург, чтобы лично вручить Вам приз. Более того, признаюсь – я видел Вас во дворе Вашего дома, но Вы были не один, и я не решился подойти к Вам. Но я уверен – мы с Вами ещё встретимся, и я смогу осуществить то, что не удалось в этот раз. С наилучшими пожеланиями,

В. Дюпен».

– Ну наглец! – то ли возмутился, то ли восхитился Влекомов. – Врать так беспардонно! Он меня за идиота держит! Стыдливый сукин сын! Он меня видел! Я ему фотографии не дарил! Я тебя!.. А как? Действительно – как его прищучить?

Поначалу казалось – это не сложно. И в суд можно подать, и в прессе опубликовать факты.

А вот подошёл вплотную к делу – и сомнения заедают. Ведь и суд, и пресса могут не принять материалы. А суд – вообще дело тёмное. Надо, чтобы разоблачение было максимально гласным, а суд может тянуться годы беззвучно и затратно. И безрезультатно. А сейчас, когда рабочая тема выходит на финиш, вообще ничем иным заниматься невозможно.

Тема «Визирь», он чувствовал, будет последней в его карьере.

«Визирь» в планах «Фотона» появился неожиданно. Оказалось, при новой системе финансирования «Фотон» может рассчитывать только на контрагентские работы, если какому-то генеральному заказчику потребуются его приборы. К примеру, создателю «Булавы».

Генеральные заказчики не спешили делиться. Удручённый Засильев позвонил в «Росэлектронику», поплакался. Обещали посмотреть, чем можно помочь. Не слишком обнадёживающе.

И вдруг – звонят: в Федеральной программе развития электронной технологии имеется тема по созданию автоматизированного измерительного оборудования. Прямо по направлению влекомовского подразделения! Подавайте заявку на тендер. Быстренько!

Влекомов состряпал техническое задание, привязав его к будущему прибору, разрабатываемому Цвайбундом. Главный инженер Рудиков взял работу под свою опеку и намекнул Влекомову – надо будет делиться с Цвайбундом, чтобы прибор появился на свет.

– Больше ни с кем? – спросил Влекомов.

– Нет, это наше внутреннее дело. А так – ещё с тендерной комиссией, немного.

Влекомов съездил тогда в Москву на тендер, вернулся и доложил руководству:

– Наша работа! Да, председатель сказал, позвонит и сообщит, кто будет нашим контрагентом. За десять процентов.

– Нормально! – кивнул Засильев.

Работа двигалась со скрипом. Свой отдел, именуемый так высокопарно по старинке, когда в нём было почти сто двадцать человек, нынче сам Влекомов именовал мастерской по ремонту антикварной аппаратуры. Как и весь ЦНИИ «Фотон».

Теперь полдюжины пенсионеров должны были выполнить работу полноценного отдела. Такое невозможно – значит, следовало привлекать специалистов по договорам и соисполнителей из самого «Фотона».

Самым большим подарком судьбы Влекомов считал сотрудничество с восьмидесятилетней начальницей оптической лаборатории Лапушкиной. Как шла ей эта фамилия! Всегда улыбчивая и увлечённая, Лидия Васильевна трудилась с задором молодого специалиста (советского образца). Читала новинки технической литературы, ездила на консультации к ведущим специалистам других предприятий и в каждой работе стремилась добиться максимума возможного.

Однажды во время обеденного перерыва Влекомов увидел Лидию Васильевну на лавочке в Сосновке с блокнотом в руках.

– Весна на стихи вдохновила? – приняв свою наглость за удачную шутку, спросил он.

– Нет, – улыбнулась дружелюбно Лидия Васильевна, – пытаюсь интеграл взять. Тренируюсь, чтобы мозги не заржавели.

Влекомов обратился в истукана, подобие одного из деревянных идолов, толпящихся в парке науглу Светлановского проспекта. Придя в себя, подумал: «А я когда последний раз интеграл брал? Пусть по необходимости, а не по собственному желанию». Не припомнил.

А потом ещё узнал, что Лидия Васильевна обихаживает мужа, обездвиженного после инсульта.

Есть женщины в русских НИИ…

Пока Влекомов размышлял о способах мести г-ну Дюпену, Эмилия, тайком от него также прибывшая в Питер, совершила набеги на сберкассу и магазины. На неё – чтобы взять, на них – чтобы отдать. Тоже, в общем-то, перераспределяла финансовые потоки.

Тонкий ручеёк пенсии за пару месяцев дачного пребывания наполнил неглубокий пруд её расчётного счёта. Но дамба сберкнижки не вынесла напора сладкоречивого г-на Ослова и его цветных конвертов.

Как ни в чём не бывало г-н Ослов в очередном письме осыпал Эмилию набором комплиментов и посулов. Теперь речь шла о миллионе рублей!

Женское сердце не камень. Особенно если посулы подкрепляются каталогами с яркими картинками и многообещающими текстами. Сразу столько вещей кажутся необходимыми! Цены и расходы по пересылке, правда, смущают. Но зато – какие перспективы открываются!

Вот эта французская БАД для быстрого похудения. Французская! Похудеть не помешало бы.

Сосед Лёня ежедневно заходит. Высокий, представительный, обходительный. Моложе её на пятнадцать лет. Но расходы…

Эмилия рассердилась. По непостижимой женской логике – не на Ослова и, конечно, не на соседа Лёню. А конечно – на Влекомова. Не на себя же.

Просто – представила его ехидную улыбку. И ещё он обмолвился – у Наденьки через две недели день рождения. Ей-то он подарок подыскать не поленится!

Наденька, бывшая секретарша Влекомова, мало того что была на четверть века моложе Эмилии, так ещё и собой очень ничего и элегантна. И самое возмутительное – не забывала Влекомова, хотя давно уже не работала в «Фотоне».

Влекомов ничего такого не говорил, но Эмилия была уверена, что когда-то у них был роман. А может, до сих пор продолжается.

Ничего, она тоже ещё нравится мужчинам. Хотя бы тому же Лёне.

Мыслила Эмилия стандартно, то есть практически безошибочно.