Текст книги "Две души: сборник стихотворений"

 
Тишина на пороге
Застыла – как сонная жуть.
Но дано лишь немногим
В глаза Тишины заглянуть.
И, даже, услышать
Её торопливую речь:
– Мы встретимся вскоре,
Любовь постарайся сберечь…
И пусто – в округе,
За окнами – снова – темно.
Лишь звёзды-подруги
Бросают в глаза серебро.
И медленно-медленно
Теплится где-то заря,
Пытаясь расплавить
Холодный рассвет января.
Напрасны старанья,
Вокруг – непреклонно горда,
Царит – как в нирване,
Подруга Зимы – Тишина…
 

 
И мыслей карусель
опять – летит – по кругу.
А за окном – метель,
Метёт – белым бела.
Она моя всегда – безумная подруга.
Она моя всегда – полночная вдова.
 
 
И в голове – метель,
Покой нам – только снится.
И смятая постель,
Такие вот дела….
И ревность в темноте, как раненая львица,
Рычит на целый Мир – полночная вдова.
 
 
Я выйду на крыльцо.
Бушлат небрежно кину
На голое плечо,
Где профиль твой застыл,
Татуировкой той, красивой – тёмно-синей,
С тем завитком волос, что я всегда – любил.
 
 
А там – в седой дали,
Мерцают – неустанно —
Шальные огоньки
Чужих счастливых вилл…
А – мы? Но – почему? Ах, право, это странно!
Ведь я же вас всегда – так искренне – любил…
 
 
И старенький бушлат
Сползает – в эту лужу…
Никто – не виноват.
И только снег – в глаза.
Уже весна – давно – терзает эту стужу.
И в ожиданье замерли – сердца…
 
 
Тот старенький бушлат,
Как будто – знак надежды.
И будто – ясный взгляд,
Где рядом – кутерьма.
Но, видимо, уже – всё будет, как и прежде.
Весенняя метель – полночная вдова…
 

 
Синий Колючий Ветер
Как-то спустился с гор.
И – под сиреневый вечер —
Начал смешной разговор.
 
 
Как же вы, братцы, живёте?
Водочку пьёте – браво?
А разговоры ведёте —
Стыдно вас слушать, право!
 
 
Лишь – про бабло и тачки,
Да – про доступных дам.
Сердце своё «на прокачку»
Я вам – во век – не отдам!
 
 
Вспомните юность! Мечталось
Подвиг, какой – совершить!
И ещё одну малость:
Новые земли – открыть!
 
 
В космос хотелось – до жути!
Покинув родительский дом…
Что за несчастный случай
С вами – произошёл?
 
 
И Че портрет – здесь лишний!
На стенке висит – как тогда…
Стыдно должно быть, мальчишки!
Стыдно должно, господа!
 
 
Может, забыв бытовые – мумии,
Выйдем во двор?
На тех сиреневых углях
Запалим – новый Костёр?
 
 
И все кричали: – «За – встречу!»,
И подливали – при том.
Синий Колючий Ветер
Браво уснул – под столом…
 

 
Только за Летающие Острова
Александру Бушкову надо поставить памятник!
На фига – Бушкову – памятник?
Когда у него есть – Летающие Острова?
А к ним, в придачу, Мара?
Классный, наверное, чувак.
Выпил бы с ним – с удовольствием.
За – то, за – сё…
Но реальность, небось, как всегда.
Наверняка, скучнейший очкарик – с кучей комплексов….
 

 
Я ненавижу – сытых, удачливых и скользких.
Важных и правильных, в галстуках, так любящих Италии – небо синее.
На чьих пляжах они так любят валяться – как моржи на своём лежбище…
Я ненавижу партию – «Единая Россия».
 

 
Уходят корабли,
В рассвет – за край Земли.
А мы стоим – похмельны и печальны.
И понимаем – с грустью изначальной,
Что навсегда, наверное, прощаясь,
За дальний край Земли
Уходят корабли.
 
 
Они вернутся,
Через много лет.
Те капитаны – и седы и строги,
Трофеи сложат – прямо на пороге,
Нас не найдя, но выполнив обет.
И, позабыв когда-то обернуться,
Они – вернутся.
 
 
А мы – к их возвращению – уже
Помрём, конечно, в лености и неге.
В мечтах – о неожиданном побеге,
Помрём – к их возвращению – уже…
 

 
Боливийские равнины,
Дальше – горы и леса.
Здесь они – его – убили,
Сорок лет назад.
 
 
Я иду по той деревне.
Слева, справа – нищета.
И – печальные деревья.
Навсегда.
 
 
– Жарко, подойди, братишка!
Прошептал мне вдруг ручей.
– Не желаешь ли напиться?
Из меня пил – Че!
 
 
Опустился – на колени,
И воды глотнул той я.
Может, это – что изменит?
Пусть – лишь, для меня…
 
 
Воздух чистый, самый лучший.
Лишь овраги, да – леса…
Здесь убили – мою Сущность.
Сорок лет назад…
 

 
Вот, и всё. А дальше – только – стенка.
Бритый мой затылок – холодит…
У Бушкова – новая нетленка.
И заря – в том зеркале – горит.
 
 
И горит заря – назло козлам тем!
Наши – на подходе, как всегда.
Опоздают, или что – навроде…
Мы умрём, на сей раз, навсегда.
 
 
На прощанье – стоит побороться.
И та пуля – первая – в бедро.
Доползём! И тонкий лучик солнца
Направленье показал давно.
 
 
Доползём, и – в горлышко – зубами…
А вторая пуля – наповал.
Не успел я – попрощаться с вами,
Виноват…
 

 
Пиво – понемногу – попивая,
Я решил – не надо перемен!
Всё – пучком! Я точно это знаю!
Всё – пучком! Лишь, не было б – измен!
 
 
Всё – фигня: и золото, и деньги,
И престиж, и имидж, иже с ним…
Лишь – с собой согласие, поверь мне,
Значимо – меж множества причин.
 
 
Значимо – как эта, вот, девчонка
Смотрит – из-под локтя – на меня.
Значимо – как поправляет чёлку…
Остальное – полная фигня!
 
 
Пусть весь этот Мир – несётся в пропасть!
И судьба – подмигивает криво…
Мы спокойно встретим эту новость,
Попивая – понемногу – пиво…
 

 
Эрнесто Че Гевара
Во сне ко мне приходит.
Конечно же – не часто,
Лишь пару раз – за год.
На краюшек кровати
Садится и болтает
Со мной – о всяком разном,
Те ночи – напролёт.
И я с ним – поболтаю,
И поделюсь – чем надо.
И анекдотов свежих
Ему – нарасскажу.
А он, вздохнув тихонько,
Ладонь свою положит
На лоб мне, и прошепчет:
– Крепись, братишка мой!
И я креплюсь, стараюсь,
И жизнь – течёт рекою.
А если – очень трудно
В паскудной суете,
С портрета, что на стенке
Висит – как себя помню,
Эрнесто Че Гевара
Подмигивает мне.
И мы – прорвёмся, братья!
И мы – прорвёмся, сёстры!
А пэдорасты эти, конечно, не пройдут!
Всё потому – что где-то
Эрнесто Че Гевара
Сидит себе – на облаке,
И семечки грызёт.
 

 
001.
Бабочки – прерванный полёт. На душе – сиреневый лёд…
Депутат бывший – недоумённо – кошельком пустым поигрывает.
Как же так? Обманули?
Не выбрали?!!!
 
 
002.
Как же это депутаты – не боятся со своими значками ездить на общественном транспорте?
Боятся, конечно. Потому и не ездят на нём – вовсе.
Начиналась – осень…
 
 
003.
Депутат – на депутате, депутатом – погонят.
Караван сей дружно мчится – за деньгами.
Как – воняет….
 
 
004.
Политические съезды, прочие – политические оргии.
Какие одухотворённые лица, какие – сытые.
Морды…
 
 
005.
Шоу! Только шоу – спасёт нас снова!
Явится на Выборы электорат – как миленький! Зовите – Петросяна!
И, главное, Киркорова!
 
 
006.
Вот вам деньги – на компанию предвыборную. Смело берите – налом.
Как возвращать придётся? Не берите в голову! В строгом соответствии
С бизнес-планом.
 
 
007.
Толстый дядька на чёрном «Мерседесе» вдаль несётся, не ведая преград.
Хорошо ему живётся – на белом свете. Потому как —
Депутат!
 
 
008.
Вчера были – теледебаты. А, что? Очень мило!
Смотрел, смеясь, до тех пор, пока не закончилось
Пиво.
 

Раздел пятый
Армейская подборка

Веер ржавого ножа

 
Лет двадцать тому назад. Жарко. Никарагуа…
Мы воюем за Сандино – без особенной причины.
Так принято, и вообще, почётно.
Мы воюем – на века!
Или – просто – за идеалы наши юношеские,
Никому – в жизни взрослой – ненужные…
Но мы – воюем. Режем усердно – всяким разным – глотки,
Вытирая клинки – от крови – о собственные пилотки,
Которые здесь в моде – с тех пор, когда – «Барселона, тридцать седьмой…».
Русские братья,
Прибой…
Мы попались: – «Стоять! Суки! За голову руки! Молчать!».
Хорошо ещё, что «Суки» – с буквы большой.
По голосу судя, типа – уважают…
Сразу, даже, стрелять не стали.
Видимо, куш обещан большой…
Калашников – со звоном на землю – падает.
Словно – звучит – реквием…
Приехали!
Наёмников-козлов – радостные глаза, даже, похоже – братья-славяне…
Врёте!
Перед глазами – веер ржавого ножа!!!!!!
Девчонку ту, из племени чиго, звали – Айна.
Симпатичная такая – была.
Молодцом, спасла!
Убили её потом, месяца через два…
 
 
Но, до сих пор, когда я попадаю – в безвыходную ситуацию, жду,
Когда же увижу – веер ржавого ножа…
И чёрные, абсолютно – чёрные, глаза!
И твою улыбку – искреннюю и бескрайнюю —
Айна!
 

Взрыв!!!

 
Взрыв!!! Дальше – должна быть – пустота?
Или – тишина? Или цветные круги – перед глазами?
Запамятовал….
Наврали всё книги. По-прежнему – стрельба
Пошлая. И боль в руке, но ерундовая, не сильная такая.
В смысле, может, и сильная, но – нестрашная – терпимая:
Калашников в нужном направлении – поднимается легко, не подгаживая,
Звонко кашляя. А, значит, не страшно. Смерть ещё далёкая, мнимая…
Страшно, конечно, чуть-чуть. Но – куражимся!
Взрыв!!! Да, сколько можно уже!!!
Сотый – не менее, мать его!!!
Ухо правое – заложило намертво,
Из носа струйка потекла. Тёпло…
Где – эта огневая поддержка? Где – вертолёт долбанный?!
Что я должен говорить подчинённым? Напомните!
Напомните, суки, про ордена!
А, лучше, про квартиры, завтра предоставленные – сразу и навсегда…
Напомните громко – по рации!
Чтобы все слышали! И, главное, поверили чтоб…
Поверившим легче, как собаке Павлова,
Зубами сжимать – оголённые концы проводов…
 
 
Где-то женщины заплакали навзрыд…
Взрыв!!!
 

Диверсанты
(Время и место действия – значения не имеет)

 
Ночь, звёзды – кучей бесформенной – высыпали.
Вдалеке тоскливо воет собака.
За нами – по чёрной корявой улице —
Смерть крадётся, на мягких лапах…
Как паскудно – воет эта собака!
 
 
Окраина городка, кладбище.
Свежих могил – ряд бескрайний.
Прямо-таки – моржовое лежбище,
Какой-то Большой генерал – крайний.
Обычное – в общем – кладбище…
 
 
Дальше – серое пепелище.
Вроде, здесь была товарная станция?
А, вот, те развалины обгоревшие, где ветер свищет?
Не помню уже. После контузии – прострация.
И только – серое пепелище…
 
 
Я дырку в гимнастёрке – для орденка —
Проковырял ещё вчера, однако.
Это мы – недавно, не спеша,
Проходили здесь – на мягких лапах.
Все готово, блин, для орденка…
 

Дикие Гуси

 
Вы – психолог? Да, ладно! Вы – клоун из цирка!
В детстве я вас видел – на арене. Помню…
Что вам надо? Я искренне – не лезу в бутылку!
Просто – оставьте меня в покое…. Как это – поздно?
Упал вертолёт, там были люди, которые мне дороги.
Да, я печален, и застрелить готов – любого,
Кто станет на моей дороге
К моргу,
Где они лежат – мёртвые – все…
Я клянусь, что буду спокоен!
Пистолет отдам – без боя вовсе…
Пропустите, пожалуйста, доктор!
Я посмотрю только,
Как они там – мои Дикие Гуси…
 

Молитва – перед боем

 
Ожиданье. Звёзды. Тишина.
И никто – друг с другом – не общается.
Будто, каждый – сам с собой – прощается…
Ожиданье. Звёзды. Тишина.
И молитву – я читаю, вдруг:
– Те грехи мне, Господи, прости!
И молю, и молят все вокруг —
Эту смерть, о, Боже, пронеси!
И, пускай, вернутся все – живые…
Слышишь??? Все!!!!! Иначе – грош цена
И тебе, и прочим – иже с ними…
Ожиданье. Звёзды. Тишина.
 

Она – умерла…

 
Она – умерла – на рассвете.
Солнце ещё спало где-то. Там, за линией горизонта.
Прямо – как Пат у Ремарка, в «Трёх Товарищах».
Помните?
Только Пат, она умерла спокойно, словно – ледок образовался
На ведре колодезной воды…
А Она – умирала долго, натужно,
Корчась часами от боли.
Умерла.
Я похоронил её – там.
Долго руками, обдирая ногти в кровь, рыл могилу.
Рядом с могилами друзей, вырытых мною же – до этого – сутки назад.
Похоронил, сказал последнее слово – от имени своего, и от имени – Бога,
Наплевав – на обвинения в кощунстве.
Забросал могилу тёмно-красной глинистой землёй, поставил крест, изготовленный из подручных материалов.
И написал на табличке – куске пальмового дерева, мол:
– Тут похоронена – Моя Последняя Надежда.
С тех пор прошло ужасно много лет…
И, как-то так случилось,
Что я – до сих пор – ещё жив.
А где-то там, в джунглях Вьетнама, похоронена «Моя Последняя Надежда».
Нонсенс, однако, если – вдуматься…
 

Под небом голубым…
(Армейская версия)

 
Под небом голубым,
Так трудно – умирать…
И ждать, что смерть – сейчас придёт,
Как избавленья – ждать.
 
 
Воды лет сто, как не было, так нет.
Гангрена – ставка – только полчаса.
Паскудный, жёлтый, ветреный рассвет
Уже терзает – эти небеса.
 
 
– Не будет вертолёта, брат!
Сказал мне доктор и пилу достал.
– Да, и наркоза тоже – как бы – нет.
Зато – какой сиреневый рассвет!
Ты потерпи, солдат?
 
 
И я – терпел.
Часа, наверно, два.
Потом – не помню.
Каюсь, виноват!
Но визг пилы мне всё напоминал —
Крепись, солдат!
 
 
Потом был – Кремль.
И важный генерал
Красивый орден – долго мне вручал.
И говорил о – к Родине – любви.
И о врагах, растоптанных в пыли…
 
 
Бывает всё – на Свете – пацаны!
И даже, то – чего не снилось им,
Девчонкам нашим – гордым и простым,
Под небом тем, бесспорно, голубым…
 

Похороны – совсем недавно

 
И, когда – торжественно, печально,
Под окрест – гроб тот понесли…
Стало скучно тут – необычайно.
Мы – ушли.
Мы ушли в тот сумрак – тёмно-синий.
В те кусты – сплошная бузина.
Помянули – над чужой могилой,
Как ты и просил – тебя.
А, вот, там – седые генералы
Надрываются, весь белый Свет любя…
Похрен! Наливая, Серёга, снова.
За – тебя!
Пусть сынок твой вырастет – похожим.
Русый чуб, и тот лукавый – взгляд.
И скупые эти наши слёзы
Лучше генералов говорят
О бойце, что долг свой выполняя,
Так мечтал обнять жену свою…
Не грусти, братишка, понапрасну!
Незазорно – умереть в бою!
Очень скромно скажем – «незазорно».
Журналюгам – не понять меня…
Похрен! Наливай, Серёга, снова!
За – тебя!
 

Пуля

 
Пуля – словно, вдруг – из неоткуда.
Словно, из других совсем Миров…
Всё гадалка – старая паскуда!
Толковательница – снов…
 
 
Питер – вечер сизый и противный.
Скорый поезд – «Ленинград – Судьба».
Два летёхи – юных и наивных,
Уезжают – в никуда…
 
 
И цыганка древняя, седая,
Нам пророчит, рубль теребя:
– Вот к тебе смерть подберётся – в мае.
А к тебе – в начале февраля…
 
 
А потом, в Афгане – вот, так встреча!
– Ты откуда, брат? А, ты, куда?
Майский тёплый – очень тихий вечер…
Навсегда…
 
 
Пуля – словно, вдруг – из неоткуда.
Прилетела для чего-то, для…
Пусть сто лет пройдёт – я помнить буду:
Не успел – прикрыть тебя…
 
 
А теперь, когда февраль приходит,
Я немного чувствую себя —
Не в своей тарелке – что-то вроде,
Ладонью – по-над сердцем – шевеля…
 

Солдатская
(Много лет тому назад – в джунглях Вьетнама)

 
Смерть – пришла из ниоткуда,
Просто – проходила мимо.
Огонёк наш – увидала,
И на ужин – заглянула.
Просто проходила – мимо…
Говорят, страшнее нету —
Смерти, что проходит мимо.
Что – зовёт неотвратимо
В Край Несбывшихся Надежд,
Всем подмигивая – криво…
И тогда она – пришла,
Хмуро дунула – на угли.
За собою – позвала.
Мы ушли за нею – в джунгли.
За собою – повела…
Джунгли – страшная планета.
Сорок пацанов – в пути.
До десятого рассвета
Только трое – добрели.
Джунгли – страшная планета…
Молодыми уходили,
Не считая вовсе дни.
Месяц – в зеркале обычном
Лишь – седые старики.
Молодыми – уходили…
Двадцать лет прошло.
Всё помню:
Каждый шорох – в этих джунглях,
Каждый крик, и каждый вздох свой,
И предсмертный хрип – друзей.
Что поделать, коль, солдату
В этой жизни достаётся,
Позабыв о страхе смерти,
Только честь свою – спасать.
От Судьбы, и от начальства.
От предательства и – страха.
От – себя, и от – безумства…
Только – честь свою – спасать!
 

Чёрный Ворон
(Пятый час встречи-пьянки с боевыми друзьями)

 
Чёрный Ворон, мать – в загривок!
Что ты делаешь, паскуда?
Вьёшься надо мною – тупо…
Засекут же, блин, засранец!
Засекли. Из миномёта пару мин —
Лишь, для порядка —
Бросили, почти попали.
Пронесёт? Да, нет, едва ли…
Вот накаркал, Чёрный Ворон!
И пошли душманы – цепью,
Не спеша и пригибаясь.
Знать, придётся, всё же, драться…
Прав, ведь, был товарищ Сухов!
На хрена – Восток нам этот?
Без него – говна хватает,
От темна – и до рассвета…
Не впервой, авось, прорвёмся!
Чисто, вот, для куражу —
Первой очередью звонкой
Чёрный Ворон получил
Всё – чего он заслужил.
Блин, попал! Да я – красавец!
Та примета – всех сильней.
Знать, прорвёмся!
И – прорвались…
Повезло, чего, уж, там…
Пью – за всех на Свете дам!
За «не дам» – я пить – не буду!
 

Раздел шестой
Времена года

Январь, сонет

 
Январь…. Какая странная пора…
Пора?
Пора, мой друг, давно – пора!
Туда, где пенится волна.
Всегда…
 
 
Январь. Качает ветер фонари.
Январь.
Прошу – со мной – поговори!
О том, как теплятся огни.
Вдали…
Она?
Она немного влюблена.
В меня? Вполне возможно, что и да.
А может, как это не жаль,
В январь…
 
 
Январь.
Какая серая пора.
Вино.
И кругом голова.
Сосульки – с незнакомых крыш…
Ты почему – молчишь?
 
 
Любовь?
Она всегда волнует кровь.
Всегда.
Когда приходят холода.
Полезна – очень – как морковь.
Любовь…
 
 
Звезда.
Сияет – в дальнем далеке…
Опять.
Иль – это снится мне?
На стенке – толстый календарь.
Январь…
 
 
Январь.
Какая грустная пора.
Пора?
Пора, мой друг, давно – пора!
Ключи?
Закроем двери как-нибудь…
И в путь!
 
 
Январь.
А за окошком – снег.
Пурга…
Она всегда – права.
Январь.
И мне немного жаль —
Нас всех…
 
 
Январь. И мне немного жаль – нас всех…
Январь…
И мне – немного жаль…
Нас – всех…
 
 
Январь…
 

Февраль, сонет

 
Февраль,
Такие грустные дела…
Насквозь,
Она всегда – насквозь права…
Я – гость.
Я, всё же, только – гость.
Мы – врозь…
 
 
Мы – врозь.
И хитрый ветер перемен…
Метёт – одна знакомая метель…
Постель.
И снегопада только шаль.
Февраль…
 
 
Слышна.
Пурги мелодия в ночи….
Давай.
Давай, немного помолчим.
О Вечном – нам поёт пурга.
Едва…
 
 
Февраль.
И карандашик на стекле,
Рисует.
Имя той, что вдалеке.
Рисует…
На лице – вуаль.
Февраль…
 
 
Рисует – на лице – вуаль…
Февраль…
 
 
Февраль…
 

Март

 
Март – всегда огромная загадка. О любви, о жизни, о судьбе…
На душе – сплошные неполадки. Марту что? С него – все взятки гладки,
Водочки бутылка на столе…
Водочка, она совсем не пьётся. Скучно всё, и очень – не всерьез.
И откуда, право, что берётся? Петросян – паскудненько смеётся,
Грязно – так. За окнами – мороз…
А ещё поутру – были лужи. Солнышко светило – так светло!
Грязные тарелки. Сытный ужин. Доллар – вниз. А я – уже – простужен.
Знать, опять нам всем – не повезло…
 
 
Что, братишка, и тебе – несладко? И тоска с тобою – «ви за ви»?
Март – одна сложнейшая загадка. Без конца, и стройного порядка.
О судьбе, о жизни, о любви…
 

Апрель

 
Капель. Опять по улицам – ручьи. На ветках – чёрные грачи. Капель. И радости – метель. Весь день….
Апрель. И жизнь опять – как чистый лист. Капель. Грустит на лавке гармонист. Апрель. И убегает быстро вдаль – печаль…
Бегут. Бегут седые облака. Течёт. Течёт стремительно река. Бежит. Бежит – куда-то – моя тень. Апрель…
Апрель. И странный свет – далёких стран. Капель. И ветер – в наших парусах. Мечтаний – новых – карусель. Апрель…
Твой взгляд. Опять он – лишь, со мной. Прибой. И вечер – нежно-голубой. Назад. Назад – мне больше нет пути. Прими.
Прими. А где-то там вдали. Плывут. Плывут – красавцы-корабли. Плывут – навстречу нам с тобой. Прибой.
 
 
Капель. Такой погожий день! А мы – сегодня – уплывём. Ты мне, пожалуйста, поверь! Мы уплывём – в апрель…
 
 
Ты мне, пожалуйста, поверь – в апрель…
 
 
В апрель…
 

Сентябрьский ноктюрн

 
Сентябрьский ноктюрн – в полночной тишине,
Уже давно звучит. И капли – на стекле.
И струями дождя весь Белый Свет – умыт.
И старый толстый кот – на тёплой печке – спит…
 
 
Мой верный старый кот, остались мы – одни.
Лишь робкие огни – моргают нам вдали.
Да жёлтый листопад – как жёлтая метель,
Плетёт в который раз – из грусти – карусель.…
 
 
С кем – там – теперь она? Звучит простой вопрос.
Быть может, влюблена? В том мире – что из слёз…
В том мире – что из вьюг. В том мире – что из снов.
Из – призрачных разлук, и полевых цветов…
 
 
А здесь – повсюду – дождь, тумана – пелена.
Да старый добрый кот – мурлычет, как всегда…
Но это – не беда. На перекрёстке бурь
Играет нам сентябрь – нехитрый свой ноктюрн…
 
 
Сентябрьский ноктюрн – в полночной тишине,
Уже давно звучит. И капли – на стекле.
И струями дождя весь Белый Свет – умыт.
И старый толстый кот – на тёплой печке – спит…
 
 
И струями дождя – весь Белый Свет умыт.
И чистая Душа – в груди тихонько – спит…
 

Предчувствие декабря
(Памяти Михаила Круга)

 
Декабрь – постучал в моё окно.
Негромко так, как будто – невзначай.
А за окном – давно уже темно,
И только волки – воют – по ночам.
 
 
Ты заходи, мой зимний – пилигрим.
Всё ж, веселей, раз мы с тобой – вдвоём.
Ну, что, декабрь-братишка, помолчим?
А если выпьем, то тогда – споём…
 
 
Споём мы – об ушедших светлых днях,
О тех глазах, где тихий нежный свет…
И, вот, уже в заснеженных полях
Негаданно рождается – рассвет…
 
 
Кто там ещё – стучится к нам – в окно?
Бродяга-ветер, он – совсем продрог.
Ох, сколько нынче снега – намело!
Ты заходи, браток, через – порог…
 
 
И посидим так славно мы – втроём.
Потом спрошу я – у своих друзей:
– А не встречали, часом, вы – её?
Которая всех краше и – милей?
 
 
Которая смеётся – так светло,
И солнце – в волосах её – живёт…
А за окном – опять уже – темно.
И о невзгодах – нам – пурга поёт…
 
 
Куда же ты, декабрь? Не уходи…
А, впрочем, уходи. И Бог с тобой!
Там Новый год маячит – впереди,
Такой заманчивый, весь из себя – живой…
 
 
Там Новый год маячит – впереди,
Такой заманчивый, весь из себя – живой…
 

Раздел седьмой
Дворовые песни, шансон

День геолога

 
Где-то пропела струна – невзначай.
Снова бессонница, снова – рассвет…
Спирт подливается – в жиденький чай.
Братцы забытые, вам – мой привет!
 
 
Снова я вижу – горящие в небе – огни.
Снова Чукотка – сияньем – приветствует нас.
И у Певека – застыли опять корабли.
Чукчи без чая – печальный – рассказ…
 
 
Всё не сбылось, словно серая – муть.
Нет геологии, нет – и мечты…
Тихо на лица спускается – грусть.
Память – погасшие наши – костры…
 
 
Тот – бизнесмен, а вот тот – депутат.
Этот – писатель, а Санька – поэт…
Всё хорошо и прекрасно – во множество крат!
Только геологов – больше и нет…
 
 
Только в начале апреля – опять – так светло!
Только в апреле бывает – шикарный – рассвет…
Тот, настоящий…. И дышится, вдруг, так легко!
Братья и сёстры мои – вам – привет!
 
 
Братья и сёстры мои – вам – привет…