Текст книги "Крошка ЛИ. Новеллы"

Есть такой парень!

(тайна русской души)

Может быть, это могло случиться в какой-то другой стране, может быть, но это случилось в – России! В другой стране этого просто не могло произойти в принципе, не по каким-то там обстоятельствам, а потому, что там нет русской души вместе со всей её тайной. Русская душа, со всеми её шутками, «заворотами» и «выкидонами» есть только в России. Всё просто, русский дух – в России, а за границей даже собаки лают по-иностранному.

Степан с утра хотел взять курс наудачу. О Боже! Как же она ему требовалась! Он всю жизнь только и делал, что ждал этого часа. Ждал, ждал и наконец-то дождался. Дело в том, что Степан сегодня должен был улететь в важную командировку в Канаду, где вообще не был ни разу. Степан этой командировки целых двадцать лет добивался, от неё родимой в его жизни очень много зависело.

– Смотри там, веди себя хорошо! – днём раньше напутствовал его на работе начальник. – Если дело провалишь, с работы сразу же выгоню, с ведомственной квартиры выселю, с кредитами потом как хочешь сам разбирайся, а главное помни, что жена тебя съест со всем содержимым, если ты командировку завалишь… – продолжал инструктировать Степана начальник, доходчиво, конкретно и популярно ему, объясняя, какие подчинённого ждут неприятности, если он в Канаде всё дело угробит. – Наш институт тогда сразу разгонят поганой метлой к чертовой матери! – стукнул шеф кулаком по столу. – Будем тогда всем коллективом мусор на улице разгребать. Ты, всё правильно разумел? Такси на утро заранее закажи, чтобы в аэропорт пораньше приехать. И не дай Бог тебе, на самолёт опоздать…!!! – в очередной раз убеждался начальник, в том, что сотрудник всё правильно понял и осознал, что суть сказанного дошла до него до самого мозга костей. – Смотри у меня! – поднёс руководитель суровый кулак прямо к носу Степана.

– Всё будет сделано высшим образом… – стоял Степан на вытяжку перед начальником, в глубине души представляя себя уже в далёкой Канаде. Над ним уже летал дух внутреннего безумия, а голова от восторга даже слегка закружилась, и Степан поплыл, полетел где-то над облаками…

– Гляди в оба, не подведи…! Тебе такую честь люди доверили… – снова грозил начальник подчинённому кулаком. – Не опозорь – Родину! – вдруг поцеловал он Степана в засос, а потом смачно сплюнул и от чувств растрогавшись, прослезился.

– Стёпа, смотри у меня… там… Узнаю, никогда тебе этого не прощу! Ты знаешь, о чем я тебе говорю, измена жене за границей приравнивается к измене Родине! – пристально посмотрела жена Степану в глаза, а потом, в очередной раз, погрозив указательным пальцем и закусив губу, вдруг отвернулась и тихо заплакала.

И вот, все бумаги и визы собраны, билеты туда и обратно все куплены, загранпаспорт оформлен, валюта получена, но вот беда, Степан этой ночью не спал, он всё всю ночь волновался, в мыслях, по-прежнему представляя себе далёкую и таинственную Канаду, и так увлёкся будущим, что за мыслями насмерть забыл настоящее.

* * *

Водитель рейсового автобуса в пять утра вставал с неохотой. На душе у него был мятеж, ранним утром вставать ему не хотелось. На улице была страшная «холодрыга», а ему ещё три километра предстояло топать пешком до автобусного парка, заводить и разогревать там старый убитый автобус, который нужно было списать ещё в прошлом веке. Проблема была в том, что водитель автобуса в своей жизни не видел никакой радости и никакой перспективы, каждый день у него повторялся, всё было одно по одному, туда едешь, обратно, потом туда и снова обратно и так целый день по одному и тому же маршруту. Возишь вечно всем недовольных пассажиров, и никто тебе не улыбнётся, никто приветливого слова не скажет, все только ворчат, всё время им что-то не нравится, а водителю так хотелось маленькой радости для души, так сильно, что он всё бы отдал за неё, всё что угодно, лишь бы насладиться этим чудесным мгновением…

Жизнь его до самой печенки замучила, он ощущал себя словно в лодке без вёсел, его просто несло и несло по течению, от безысходности водитель автобуса стал задумываться над смыслом жизни, над тем, как сделать так, что бы кому-нибудь было плохо, а ему хорошо, хоть на одно лишь мгновенье. Наверное, именно поэтому он иногда развлекался маленькими такими штучками-дрючками, от которых внутри у него потихоньку теплело, в чем, наверное, и заключается таинство русской души.

* * *

Чтобы на самолёт не проспать, Степан поставил четыре будильника. Нет, он не проспал, но случилось то, чего он ожидал меньше всего на свете, диспетчер запутался с корпусами домов, и такси целый час простояло у соседнего дома, а потом просто уехало.

Степан ждал такси и надеялся до последнего… Потом позвонил диспетчеру, но тот его обругал, а когда во всём разобрались, было уже поздно. Степан растерянно посмотрел на часы: – Ровно через десять минут должен был подойти маршрутный автобус, который ходил один раз в два часа. – У меня остаётся единственный шанс, и если же я не успею… От представленного несчастный в страхе схватился одной рукою за сердце, а другою за голову.

У командировонного, правда, был ещё один маленький шанс на попутку, но он был настолько маленький, что думать о нём было совершенно бессмысленно, в тех краях, где он жил, так рано машины ходили редко.

Степан не стал дожидаться лифта. Нет, он не сбежал по ступенькам, он по ним спорхнул словно птичка, впопыхах обогнул угол дома и увидел, как к остановке подходит его последняя надежда – маршрутный автобус.

Несчастный «рванул когти» со всей выкладкой… Нет! Так не бегают ни на стометровку, ни при побитии мирового рекорда, так убегают только от смерти! От стаи голодных волков, от обстрела или же от насильника. И если Степан в этот момент бы споткнулся, то он просто – убился! Он летел в каком-то едином стремлении, в едином порыве, думая лишь об одном, как бы, не опоздать на автобус. Да, да, да, да…! Он думал только об этом, а не о том, почему большинство людей в унитазе не сразу за собой воду спускают, у него были все шансы успеть! Степан уже был готов от счастья просто зацеловать колёса автобуса…

Водитель видел, как во все лопатки к остановке стремится мужик с чемоданом: – Идёт с максимальной выкладкой, наверное, сильно опаздывает… – подумал он про себя. – Интересно, успеет он добежать, или нет? – сосредоточил водитель своё пристальное внимание на мужике, который в едином стремлении, преодолевал последние метры.

И вот, Степан уже в мыслях в автобусе… Остались какие-то там секунды! Но водитель лёгким движением пальца переключил тумблер, и двери прямо перед самым носом Степана закрылись. Автобус плавно тронулся с места…

– Не успел, не успел, не успел… – радостно потирал руки водитель. В этот момент он ощутил долгожданную тихую радость и ликовал сейчас как ребёнок, он наслаждался этим мгновением, от чего на душе у него сказочно потеплело и заискрилось от удовольствия.

Мир вокруг Степана окончательно утратил определённость.

– Ёлки-Палки! – вдруг вырвалось у него. Степан бросил взгляд на уходящий автобус и стал на чем свет проклинать водителя: – Ссссссука! Прохиндей ты пррроклятый! Да что бы издох ты скотина! Да что бы колёса у твоего автобуса отвалились! Что бы их крысы погрызли! Да что б ты насмерть разбился на этом автобусе! Да что бы твой автобус сгорел! Что бы тебе срок намотали, нехороший ты человек! Что бы тебе каждый день жена изменяла! Что бы тебя изнасиловали, а автобус твой до винтика разобрали, что б ты в нём подавился или куда-нибудь провалился, что бы тебя пассажиры на этом автобусе задушили, и что бы все колёса у твоего автобуса разом спустили и ты задолбался бы с ними до зелёной трясучки…! Чтобы твой автобус угнали, и мотор у него заклинил, что бы ты застрелился из ржавого ружья в этом автобусе, что бы ты всю жизнь, как я без денег сидел…! – грозил Степан в след уходящему транспортному средству общего пользования, а потом в полном бессилии далеко забросил свой чемодан.

Он хотел вбить водителя с головой в землю… Нет, это неправильно! Сначала набить ему морду, а только потом вбить его в землю… Степан был уверен, что в этом его поддержал даже сам Президент.

Глаза бедолаги от гнева подёрнулись пеленой, а душа просто горела в костре негодования, всё это вместе взятое сильно прожгло ему кровь. Степан с минуту стоял в полной растерянности, потом опустился на корточки и тихо завыл, нет, не завыл, а жалобно заскулили, как собака. Говорят, за границей собаки так скулить не умеют.

– Уууууйййй, блинннннн… – выл несчастный Степан, а потом зубами от бессилия стал рвать свою шляпу.

Да. Перед обстоятельствами он сейчас был бессилен, он тут же вспомнил слова начальника и про квартиру и про жену, которая ровно через пять минут начнёт его есть со всем содержимым до тех пор, пока не скушает окончательно.

Не знаю, может, кто-нибудь скажет, такого не может быть! Таких водителей сразу же выгоняют… Увы, боюсь, что они ошибутся. – Говорят, есть такой водитель автобуса! Есть такой парень!

Андрей Днепровский – Безбашенный.

23 апреля 2008г

Зри в корень

(мои спасители)

Его величество случай иной раз так грубо и неожиданно вмешается в нашу жизнь, так круто перевернёт её и изменит, что произошедшее зачастую бывает разуму непонятно и уму совершенно непостижимо.

Андрей Д. Б.

Спартак Дроздобород что-то совсем запустил своё дорогое здоровье. Сначала у него поднывала поясница, поднывала, поднывала а потом и вовсе стала прихватывать. В район к врачу ему всё некогда было съездить, всё какие-нибудь дела неотложные находились. Ну, деревня, хозяйство – дело понятное. Спартак после очередного приступа уже созрел было для визита к врачу, да вот сарай у него в конце огорода вечером загорелся, правда, потушил он его вовремя. А когда тушил, о спине забыл, за ратным делом на пожаре размялся, но утром всё же решил поехать в больницу. Но вот беда, ночью возле сарая спёрли пожарную бочку.

– Экая досада, придётся мне теперь новую бочку где-то искать – тяжело вдохнул воздух Спартак.

Впрочем, сарай у него горел аккурат каждую весну, но пожарную бочку воровали у него задолго перед пожаром, каждый раз оставляя время на приобретение новой, но этой ночью получилось наоборот, сначала загорелся сарай, а только потом увели бочку. А если бы у него украли бочку сразу же перед пожаром, то сарай бы сгорел полностью, так как воду на тушение брать было бы негде. Спартак нового пожара боялся и быстренько раздобыл другую бочку примерно таким же способом, каким ушла от него прежняя и стал думать, как ему сделать так, что бы бочку у сарая больше не воровали, чем и поделился с женой.

– Да ты бы сначала к врачу съездил, а потом о бочке уже заботился.

А беспокоиться ему было о чем, хотя бы о том, что в том сарае он гнал самогонку и потихоньку ей приторговывал.

– Да как же мне не заботиться, ведь без дохода останемся? – делился Спартак со своей женой.

– Ну, ежели ты так о пожарной безопасности волнуешься, то сходи к колдунье Евдокии, пусть она тебе подскажет, как бочку заколдовать, заговорить и сохранить – посоветовала жена.

– Ладно, завтра схожу, а то сегодня что-то опять поясница ноет, прямо спасу нет никакого, да ещё голова болит. Вчера пробы с первача снимал, дегустировал, да видать малость перестарался. Бодун меня

окаянный давит, бодунирую я сегодня.

Наутро бабка Евдокия, получив от односельчанина бутылку самогонки, добросовестно принялась рассказывать, что надо делать и какой наговор говорить, что бы бочки де у него более не воровали, и, обводя вокруг стола клюшкой, стала всё доходчиво объяснять, скрипя своим старческим голосом.

– Как только с вечера прокричит последний петух, ты должон будешь ровно тридцать три раза по солнцу обойти вокруг бочки и её заколдовать, при том непрерывно приговаривая – Кто сопрёт – тот помрёт, кто сопрёт – тот помрёт… Уразумел? И мыслями милай значить, не отвлекайся и не смейся, так как колдовство – енто дело сурьёзное, да смотри, с оборотами вокруг бочки не ошибись и не просчитайся, а то ничего не получиться – заботливо наставляла его бабка колдунья. – Ну, давай милай, иди себе с богом, да помни, что колдовство у меня сильное, я бы и сама бочку заколдовала, да больно старая уже, вокруг бочки плясать – заключила бабка Евдокия и перекрестила Спартака тремя перстами в обратную сторону.

И вот, как только прокукарекал последний петух, Спартак принялся ходить вокруг бочки по часовой стрелке под удивлённые взгляды жены, считая круги и приговаривая – Кто сопрёт – тот помрёт, кто сопрёт – тот помрёт… Супруга не выдержала, и, в конце концов, от такого зрелища просто расхохоталась, огласив своим заразительным смехом всю деревенскую округу. Спартак же заколдовав бочку, отправился спать с мыслями, что завтра ему в район, к врачу в поликлинику.

Но рано утром в окно постучалась соседка и, завывая и голося на весь белый свет, оповестила, что её мужик – помер…??? Выскочил Спартак в одном исподним на двор и рванул к сараю, глядь… и обомлел. Бочки на месте – не было! Нашел он её потом у соседа на огороде под сеном, да ничего не сказал соседке. Забирать бочку обратно у покойного рука как-то не поднималась. Видать колдовство бабки Евдокии и впрямь оказалось нешуточным. Тут визит к врачу опять пришлось отложить, пока похороны, то да сё, да пока опять раздобыл новую бочку, поясницу стало ломить в корень, и ни дыхнуть ему было, ни охнуть.

Теперь Спартаку деваться было совсем некуда, забрался он в раскорячку в автобус и отбыл в район в поликлинику. Пока взял талончик к врачу, да пока в очереди сидел, проголодался, достал заботливо собранную супругой котомку, развернул платочек с провиантом и «замолотил» всё его содержимое. Но вот подошла его очередь, Спартак вошел в кабинет.

Врач был молодой, активный, своеобразный и энергичный. Он внимательно его выслушал, потом отправил на «узи» и прочие анализы. Но Спартак умудрился пройти всё за один день и к вечеру снова предстал перед доктором.

– Да-а-а-а… – задумчиво протянул молодой врач. – Не буду я вас обнадёживать. Не буду! Камни у вас дорогой в почечках, камешки, и серьёзные. Вы даже не представляете, насколько это великогиморное мероприятие их оттуда вытаскивать. Поздновато вы дорогой обратились ко мне, поздновато. Вот если бы вы пришли раньше, то всё было бы… Дальше врач говорил одними слогательными наклонениями. Если бы, да кабы.

– Доктор, может быть мне там боржоми попить или же ещё чего? – вопросительно посмотрел на врача Спартак, на что врач, стукнув кулаком по столу, вскочив, решительно произнёс.

– Поздно, поздно пить боржоми мой дорогой, когда почки почти отказали! Здесь надо зреть в корень, как говорил Козьма Прудков. В самый корень надо смотреть – опять стукнул он кулаком по столу. – Ваше дело – прямо скажем, совсем незавидное. Поганое ваше дело! Дело табак! Если же сейчас не принять самые кардинальные и оперативные меры, то всё! – подойдя к окну, кивком головы указал врач на районное кладбище, которое очень хорошо было видно из окна кабинета.

Да, такое вот редкое соседство учреждений присутствовало. Районной больницы и районного кладбища.

– Видите ли, в чем тут дело? – чуть остыв, сочувственно сказал ему доктор. – Всё кроется в человеческой сущности и наплевательском отношении к своему драгоценному здоровью. Нет бы, раньше прийти, как только где чуть кольнёт? Так нет же, тянет человечешко до последнего, затягивает, всё на чудо надеется, мол, всё само собой пройдёт-разумеется. А оно – не проходит… и всё! Люди за заботами о нас врачах забывают, жилищные условия себе улучшают, понимаешь ли, за квадратными метрами гонятся? А потом бац! И всё – и готов! Два квадратных метра всего лишь и надо! Два в длину и один – показывал доктор руками – в ширину, для могилы будет вполне достаточно… – вновь подойдя к окну, опять кивнул он в сторону кладбища, от чего больному самого себя стало, просто нестерпимо жалко. Он тоже окинул взором погост и представил там новую могилку, тоскливо приютившуюся на его окраине, с деревянным крестом и одноимённой табличкой, от чего Спартак совсем сник душой.

– Давайте зреть в корень? Сейчас вам прямая дорога на стол к патологоанатому! – говорил врач, внимательно разглядывая разложенные на столе результаты анализов. – Что мы с вами имеем и видим? Ничего хорошего! То есть, сов-сем ни-че-го… – по слогам безнадёжно растянул доктор последние два слова. – Вот, не сильна ещё медицина в таких делах, такое совсем запущенное можно, конечно же выправить, операцию там сделать и скальпелем их оттуда, из почек повыковыривать, но это сами знаете, чревато – сочувственно развёл доктор руками. – И что будет лучше? После чего проживешь дольше – неведомо. После операции или же без неё… – снова развёл он руками. – Выпишу я вам всякие там лекарства, но они будут больше для успокоения души, чем для лечения, это как мёртвому припарка. Вот если бы камни оттуда как-нибудь по-другому вытолкнуть, какими-нибудь точными и направленными ударами? Вполне возможно был толк – сказал доктор и вдруг о чем-то глубоко задумался. Наверное, о том, что если бы он смог так сделать, то стал великим медицинским светилом!

– Ой, ёёёёёёёёй… – от осознания безвыходной ситуации схватился Спартак за голову.

– Вы не расстраивайтесь, работают сейчас над этим ученые за границей, работают, но пока эта технология до нас дойдёт – скажу честно и откровенно, многие – не доживут…! Поредеют наши ряды! Может быть, вам какой-нибудь случай поможет? Ведь его величество случай иногда так грубо и неожиданно вмешается в нашу жизнь и так круто перевернёт её и изменит, что произошедшее зачастую бывает уму непонятно и разуму непостижимо – в надежде почесал доктор затылок.

Молодая медсестра с врачом работала недавно, она никак не могла привыкнуть к манере разговора доктора с пациентами, по мере углубления в диалог она всё больше и больше закрывала лицо листочком бумаги. На этот раз она листочком закрылась совсем, и чувствовалось, что листочек в её пальцах сильно дрожит.

Было поздно, когда Спартак, побродив в райцентре по разным делам, уныло плёлся на автостанцию. Он уныло брёл по дороге, размышляя и сравнивая человеческую жизнь с муравейником. – Большой он де, муравейник, копашатся в нём насекомые, а он как бы один из них в этой огромной массе. Представится в нём муравьишко, а это вроде бы, как не заметят. А муравейник будет жить себе дальше…

На только что открывшемся заведении слева от «горем убитого» весело переливалась неоновыми огнями надпись «Игровые пулемёты», под которой он как-то и не заметил двух хорошенько подвыпивших молодых людей. Молодые ребята сегодня были явно не в настроении, и кто его знает, по какой причине. Может быть, выпить им было совсем не на что, а может быть, на работе были проблемы…

– Слушай? – вдруг обратился один из ребят к другому. – Что-то руки сегодня у меня чешутся. Давай кому-нибудь морду набьём? А?

– Да мы вроде бы, в прошлый раз морду кому-то уже били…, давай лучше по почкам кому-нибудь натолкаем?

– А… давай – одобрительно махнул приятель рукой. – А то в морду уже как-то неинтересно. А вот по почкам… вот это да, в этом есть что-то новое! Это уже становится интересно… – поддержал его нетрезвый товарищ.

– А как мы на этот раз докопаемся до клиента?

– Да как всегда. Если же человек будет весёлый, скажем, ты что это весёлый такой? Жизнь у тебя сильно прекрасная, что ли? Живётся тебе хорошо? И по почкам его, по почкам. А если грустный, спросим, что, встречи с нами не рад, что ли? И тоже насуём ему по почкам от вольного, так, что бы он гад, знал, как мимо ходить…

Спартак был грустным… Ребята подошли к нему с двух сторон и задали традиционный вопрос.

– Ты чо мужик такой грустный? Ты чо фордыбачишься? Ты чо, встречи с нами не рад, что ли? Чо ты тут лазишь? И тут же сбив Спартака с ног, стали «метелить» его не просто так, а наносить ногами ювелирные точечные удары только по почкам. Спартак свернулся клубком, в страхе закрыл голову.

Говорят, что истязание над беззащитной жертвой приносит истязателям безграничное удовольствие, и такое безграничное, что, если бы это удовольствие было безнаказанно, оно могло бы стать совсем безграничным. Ребята так хорошо его тогда расписали по почкам…

Редко милиция проезжала вечером в этом райцентре, очень редко, метеорит на этот райцентр и то чаще падал. Но тут, говоря деревенским языком, она, не спеша трапилась по каким-то там своим милицейским делам. И, о чудо! Справедливость – восторжествовала! Справедливость была восстановлена, нарушение общественного порядка было пресечено силами правопорядка. Виновные были задержаны, а Спартака отвезли опять в ту же больницу, где у него началась жуткая почечная колика и за неделю один за другим из почек повылетали все камни. В палате от боли он лазил и по полу, и по стенам, и говорят, даже по потолку. Но всё обошлось, и вот он снова оказался у того же самого доктора.

– Да-а-а-а… – опять задумчиво протянул молодой врач, рассматривая результаты анализов и сравнивая их с предыдущими. – Этого… не может быть. Такое в медицинской практике впервые! Скажите-ка мне, пожалуйста, как вам это удалось? Какое чудо на вас снизошло? – с неподдельным удивлением посмотрел на него доктор.

– Да я… просто попал под «молотки», когда в тот раз домой возвращался.

– Да-а-а-а… – задумчиво протирал врач очки. – Видать и вправду говорят – худа без добра не бывает. Но здесь опять же надо смотреть в корень… А вот не попали бы вы, как вы говорите, под «молотки», то было бы неизвестно, как бы там всё обернулось – перешел врач опять на одни слогательные наклонения. – Ну, так, где же они эти ваши спасители? А? Отблагодарить вам их надо как следует? – барабанил он по столу пальцами.

– Где, где? В милиции сидят, дело им шьют.

– Так давайте скорее их вызволяйте оттуда.

Спартак радостный и довольный отправился в милицию, вызволять своих ненаглядных спасителей…

Андрей Днепровский – Безбашенный.

5 августа 2005г