Текст книги "Будет ли новая русско-грузинская война?"

Экономика

Человек, приезжающий в Абхазию после 2–3–4-летнего перерыва, не знакомый с ситуацией, но зрительно помнящий, как тогда обстояло дело, будет поражен массой позитивных перемен, происходящих на улицах абхазских городов. Ремонтируются дома и санатории, восстанавливаются дороги, убирается мусор, открываются новые кафе и рестораны. Конечно, до идиллии еще очень и очень далеко, и совсем не все полуразрушенные и заброшенные дома восстановлены, но если еще несколько лет назад тот же Сухум местами производил впечатление послевоенного города, то сейчас ситуация меняется, и внешне все вроде бы входит в норму.

Причина этого всего в том, что сейчас, как говорят сами местные, Абхазия купается в деньгах. Это российские деньги. После признания они буквально наводнили Абхазию. Это и прямые федеральные дотации, и деньги российских регионов. У российских губернаторов стало входить в моду строить или восстанавливать какой-то объект в Абхазии. Так, правительство Москвы, например, отремонтировало автотрассу от погранпоста на Псоу до Гагр, выкупило и восстановило бывший санаторий «Украина», переименовав его в «Москву». Губернаторы российских регионов по очереди приезжали в Сухум и наперебой предлагали вложить деньги в те или иные социально значимые объекты, отремонтировать больницу, восстановить школу, сдать стадион и т. д. Внешне кажется, что все идет великолепно.

Это ужасное великолепие.

Реальная экономика Абхазии не «находится в кризисе», как утверждают специалисты, она в нем живет. Кризис – это и есть определение абхазской экономики в течение многих и многих лет. Если целый ряд стран сейчас боится попасть в дефолт, то для Абхазии даже нет смысла рассуждать, находится ли экономика страны в дефолте или нет, потому что а) и так ясно, что она там находится и б) представить это арифметически, в привычном нам численном виде нереально, т. к. нынешние статистические возможности страны не позволяют посчитать даже собственный ВВП. Единственной причиной, по которой Абхазия выживала и продолжает жить, является наличие у нее под боком широкого и бездонного кармана под названием Россия, из которого она постоянно черпает деньги, как из бездонной бочки.

Такой результат тем более трагичен, что при развале Советского Союза Абхазия имела, возможно, самые лучшие условия из всех советских автономий. Она находилась в лучшей климатической зоне бывшего СССР, кроме географического расположения, субтропического климата и моря, имела целый ряд полезных ископаемых, а также немало промышленных предприятий. Так, доход позднесоветской Абхазии, которая традиционно воспринималась нашими людьми как курортная республика, на 56% складывался от реализации продукции пищевых предприятий, а всего в АССР их тогда существовало около 500(!).

К настоящему моменту все это оказалось практически полностью разрушенным. Естественно, немалая доля вины за это лежит на войне с грузинами и последовавшей за ней блокаде со стороны как Тбилиси, так и временно Москвы, но факт остается фактом – с постсоветских времен абхазы потеряли почти все, что могли физически потерять.

Так, в 2009 году бюджет Абхазии составил всего лишь 3,8 млрд. руб. Это просто ничто. Копейки. Достаточно сказать, что весь бюджет Абхазии равен сумме, которую Россия планирует инвестировать в 2010 году в строительство лишь одной мощной подстанции в Краснодарском крае, немногим меньше суммы в 4 млрд. руб., которую украл один высокопоставленный сотрудник Сбербанка в Липецкой области, и в 10 раз меньше дивидендов, выплаченных в 2008 году российским оператором сотовой связи «Мобильные ТелеСистемы».

Но и это не дает полной картины. Из 3,8 млрд. руб., составляющих бюджет Абхазии, 2,3 млрд. руб. являются прямыми дотациями России и только 1,5 млрд. руб. зарабатываются в самой республике. Причем почти все эти 1,5 млрд. руб. тоже так или иначе имеют российское происхождение, т. к. получаются в форме налогов с юрлиц, работающих с российскими туристами, переводятся абхазами, работающими в России, платятся россиянами, посещающими курорты Абхазии, приобретающими недвижимость и т. д. Я не погрешу против действительности, если скажу, что в течение долгих лет Абхазия живет за счет Москвы и ее зависимость от Москвы всеобъемлюща и невероятно велика.

Если мы взглянем на параметры абхазской экономики, то ее плачевное состояние будет выглядеть еще более выпукло. Вот лишь несколько цифр. До 30% абхазского бюджета расходуется на оборону и поддержание правопорядка. Девяносто пять процентов товарооборота Абхазии приходится на торговлю с Россией, при этом импорт капитала, товаров и услуг в страну более чем в 7 раз превосходит экспорт из нее. Практически все инвестиции в абхазскую экономику являются российскими, почти все туристы, отдыхающие в Абхазии, – россияне, а оплата всей социалки, включая пенсии старикам, годами идет из российского бюджета. При этом совокупная вмененная внешняя задолженность Абхазии, в том числе частные заимствования, так или иначе подкрепленные государственными обязательствами, приближается, по оценкам экспертов, к 3 млрд. долл., что составляет порядка 15 тыс. долл. на каждого жителя республики, включая стариков и грудных детей. Это невероятно высокая цифра, учитывая, что среднедушевой доход в расчете на месяц в Абхазии не превышает 200 долл.

Для пущего понимания ситуации давайте сравним эти данные с какой-нибудь страной. С какой же? С соседкой – Грузией!

Так, по данным Нацбанка Грузии, в 2009 году бюджет Грузии был запланирован в сумме 3,9 млрд. долларов, а совокупный внешний долг этой страны в том же году достиг 8,6 млрд. долларов. Это составило 80,3% ВВП страны и поставило Грузию на грань финансового краха. По итогам года грузинские экономисты и оппозиция в один голос стали утверждать, что ситуация катастрофична и дальше только дефолт.

К сожалению, соотношение абхазского госдолга к ВВП мы посчитать не сможем из-за того, что абхазские экономисты сами не в состоянии посчитать свой ВВП, но соотношение бюджета к долгу мы возьмем. Путем несложных подсчетов мы можем убедиться, что в условиях острейшего финансового кризиса и преддефолтного состояния грузинский бюджет составлял 46% от госдолга и, крайне упрощая, если бы Грузия направляла свой бюджет на выплату госдолга, то могла бы погасить его за 2 года и 2 месяца. В случае с Абхазией соотношение бюджета с госдолгом составляет 5% и, направляя весь бюджет на погашение долга, Абхазия смогла бы выплатить его за 23 с половиной года.

При этом, разделив госдолг Грузии на общее количество населения – 4 млн. 600 тыс. человек, мы увидим, что долг каждого жителя республики составляет около 1,9 тыс. долларов и, имея среднестатистическую зарплату в 350 долларов, обычный грузин может погасить свой личный госдолг за 5–6 месяцев. В Абхазии же государственный долг на душу населения равняется 15 тыс. долларов и среднестатистический абхаз может погасить его лишь за 75 месяцев. Это, конечно же, если все это время он не будет ни есть и ни пить.

Идем далее. Количество безработных в Абхазии, по официальным данным, достигло 50% трудоспособного населения страны, а с учетом скрытой безработицы, неполной и фиктивной занятости дошло уже до 70%. Больше половины безработных составляет молодежь до 35 лет, причем в целом ее доля в общем составе населения приближается к 40%. Разрыв в доходах между 10% самых бедных и 10% самых богатых жителей страны, включая высших должностных лиц, превысил 180 раз, что является вторым показателем в мире после Афганистана. Наблюдается быстрое социальное расслоение общества, даже многие отдыхающие замечают, что в Абхазии чаще всего можно встретить либо раздолбанный «Москвич-412» и «Жигули»-«копейку», либо шикарный «Мерседес».

Основными доходными сферами экономики страны являются туризм и выращивание цитрусовых. Переработка сельскохозяйственной продукции развита слабо, промышленность не действует, работают некоторые угольные шахты, выкупленные турками, в горах идет вырубка ценных пород деревьев с последующей их продажей туда же – в Турцию.

Давайте здесь на минуту прервемся. Вот такая ситуация. Крайне плачевная. Да, в значительной мере она объяснима последствиями войны и изоляции. Но и война, и изоляция уже закончились, и теперь необходимо понять, что нужно делать, кому это нужно делать и нужно ли это вообще. Существует мощный пласт вопросов, касающийся того, как необходимо развиваться абхазской экономике, чтобы преодолеть вышеуказанные явления, – это и план развития на территории страны офшора, и планы развития высокотехнологичных производств, и развитие нефтедобычи и нефтепереработки и т. д. Многое из того, что предлагается, – утопично, как, например, предлагаемый очень уважаемым мною российским экономистом Михаилом Делягиным проект создания на базе экономики Абхазии некоей модели модернизации для российской экономики, защищенной от российской клептократии и отечественных монополий, этакой генеральной репетиции модернизации в самой России, другие же при определенных условиях, наверное, довольно реальны. Все это, конечно же, очень интересно, но я хочу рассмотреть ситуацию с другой стороны, с той, с которой она традиционно не рассматривается ни российскими, ни абхазскими экономистами и политиками.

Поставьте себя на место инвестора – Российского государства и российского налогоплательщика. Что вам говорят цифры, приведенные выше? Во-первых, это, конечно же, опасность, крайняя, нереальная финансовая опасность. Насколько Абхазия является платежеспособным партнером? Насколько реально вернуть те деньги, которые в нее предлагается инвестировать и причем желательно вернуть с прибылью? Любое кредитование и в том числе кредитование государственное – это в первую очередь бизнес-проект. Вкладывая деньги в какую-то страну, государство надеется получить что-то взамен. Это могут быть финансовые дивиденды, политические, имиджевые, в конце концов, социальные и т. д. В этом отношении Абхазия – совсем не исключение. Мы вкладывали и вкладываем туда немало денег, отрывая их от собственных нужд – от ремонта больниц, от питания детей в интернатах, от пошива обмундирования солдатам и т. д. Хочется понять, что это нам дает? Получаем ли мы сейчас или получим ли мы в дальнейшем от этого какие-то блага? То есть, если спросить обычного крестьянина в Вологодской губернии, согласится ли он отправить в Абхазию средства, которые он может потратить на ремонт своей районной больницы, что он ответит? И даже сделав так, что он получит взамен?

Необходимо сказать, что разговоры на тему возврата средств, вложенных в Абхазию, это тоже в значительной мере «пхащароп». Это та тема, которая (за исключением редких целевых и отдельных кредитов) старательно обходится российскими властями и полностью игнорируется абхазским руководством.

Давайте рассудим логически. Насколько Абхазия платежеспособный партнер, видно из вышеуказанных цифр. В настоящем положении, как мы видим, слово «партнер» по отношению к Абхазии, наверное, может применяться лишь в дипломатической риторике. Там оно абсолютно приемлемо и верно. Во всех других смыслах слово «партнер» можно употребить с огромной натяжкой и, скорее, лишь символически. Абстрагируясь от благозвучной риторики, нужно четко понять, что Абхазия – это территория, которая живет благодаря России и за счет России. За счет солдат, которые призываются из Тамбова, Рязани, Пензы и Воркуты, которые служат и умирают в Абхазии, и за счет тех денег, которые жители Тамбова, Рязани, Пензы и Воркуты зарабатывают в своих компаниях, на своих предприятиях и которые они недополучают. Даже если какая-то часть абхазского бюджета и зарабатывается в самой Абхазии, то это происходит тоже за счет возможностей, которые ей предоставляет Россия, и за счет тех же жителей все тех же Тамбова, Рязани, Пензы и Воркуты, которые едут туда отдыхать. Россия годами содержит Абхазию. Точка.

На что же может рассчитывать Россия в этом случае? Если представить, что нынешняя Абхазия действительно является полноценным партнером и действительно независимым государством, то ее экономическое положение не дает даже примерной возможности просчитать, когда она сможет вернуть затраченные на нее средства. На этом этапе развития необходимо говорить не об отдаче, а о том, что без продолжения массовых финансовых вливаний с севера экономика страны завтра же рухнет.

Может быть, Россия может рассчитывать со стороны Абхазии на какую-то лояльность, благодарность или что-то в этом роде при распределении выгодных контрактов, которые периодически появляются у государства, восстанавливающего свою экономику за счет России? Здесь мы подходим еще к одному парадоксу современной Абхазии. Все крупные экономические проекты, которые появлялись в Абхазии после признания независимости, были переданы России, и передача всех этих проектов России вызывала огромную негативную реакцию в абхазском обществе. Абхазы – против передачи России крупных проектов! Причем, говоря об абхазах и об абхазском обществе, в данном случае необходимо понять, что мы говорим о самом широком спектре общества – практически обо всей оппозиции, о СМИ, о простых людях, об интернет-блогерах и т. д. Такая ситуация сложилась вокруг всех без исключения крупных проектов последних полутора-двух лет – вокруг передачи в управление железной дороги, разработки щебня для строительства олимпийских объектов в Сочи, управления совместно с грузинской стороной Ингурской ГЭС, поиска, разработки нефтяных залежей на абхазском шельфе и т. д. Даже неэкономические вопросы расквартирования и правового статуса российских пограничников, охраняющих Абхазию, и создания единого природного охраняемого пространства между Тебердинским и Кавказским заповедниками со стороны России и охраняемыми природными зонами со стороны Абхазии, и те вызвали в Абхазии острую критику. Здесь, кстати, как на лакмусовой бумажке, видно незнание абхазской ситуации со стороны тех российских экономистов, которые предлагают какие-то пути развития абхазской экономики. Абхазы не хотят создавать даже единое с Россией природоохраняемое заповедное пространство, а известный московский профессор и общественный деятель, член Общественной палаты РФ Вячеслав Глазычев на голубом глазу предлагает им создать: «единый курортный комплекс Абхазии и Карачаево-Черкесии»!

Против чего же протестуют абхазы? Абхазы протестуют против односторонней и безальтернативной передачи интересных проектов именно России, против дополнительной юридической защиты российских военнослужащих на территории Абхазии по типу армии США, против предоставления права пограничникам, охраняющим и защищающим абхазов, выкупать на территории Абхазии жилье, против экологических последствий, которые, возможно, возникнут в результате разработки стройматериалов для Олимпиады, и т. д. Но главное же, против чего выступают абхазы, – это то, что крупные и длительные проекты повлекут за собой дальнейшую интеграцию Абхазии и России, а следовательно, идут «вразрез интересам абхазского народа». Вот как интерпретируется это в статье «Будущее выглядит устрашающе», опубликованной в феврале 2010 года в газете «Нужная», издающейся в Абхазии. «Зачем происходит подобное? – задается вопросом абхазская общественность. – Для чего? Для того, чтобы мы обслуживали интересы кого-то. С чего такая щедрость?»

Действительно, с чего такая щедрость?

Давайте представим эту ситуацию по-другому, в более понятном, бытовом смысле. Представьте, что вы содержите человека. Содержите целиком, с потрохами, содержите годами – даете ему деньги, даете возможность подзаработать на вас, из своего кармана платите пенсию его бабушке, деретесь за него, защищаете его от врагов, получаете при этом тумаки, портите отношения с другими сильными мира сего, продвигаете его интересы во внешнем мире… У вас растут дети, у вас есть свои бизнес-проекты, но вы экономите деньги, отбираете их у детей, не вкладываете в производство… потому, что вы содержите человека. Этот человек не работает, целью, где бы подработать, чтобы отдать вам деньги, особо не задается, он… просто существует за ваш счет, и с годами его интересы только растут… И вот, в один прекрасный момент, когда у этого человека образовывается некое интересное предложение, оказывается, что он хочет передать его не вам, а кому-то еще, и на ваш вопрос – «Как же так, дорогой?» – отвечает: «Для чего я должен кого-то обслуживать? С чего такая щедрость?»

В конце концов, в дело о необъяснимой абхазской щедрости пришлось вмешаться президенту страны Сергею Багапшу, который в интервью газете «Коммерсантъ» сказал: «У нас стратегический партнер – Россия. Если у наших оппонентов (оппозиция. – А.Е.) есть на примете другие партнеры, пусть покажут. Лично я таких партнеров больше не вижу… Те, кто это говорит, в 1988 году просили Россию: «Уведите нас из Грузии, присоедините нас к Краснодарскому краю». А сегодня они хотят, чтобы Россия нас охраняла, помогала деньгами, строила здесь дороги, но чтобы правили здесь мы сами, без России. Так не бывает. До какого цинизма надо было дойти, чтобы российских пограничников в штыки встретить… Тебе обеспечили безопасность, тебя Россия признала – гнев всего мира на свою голову навлекла. И при этом кто-то еще смеет говорить, что командовать здесь должны мы одни»[16]16
  Коммерсантъ, «Сергей Багапш: почему Россия не может создать здесь буферную зону?», 25.05.2009 г.


[Закрыть]. Несмотря на то что за это выступление С.В. Багапша в Абхазии подвергли резкой критике и в очередной раз усомнились в его способности защищать абхазские интересы, его позиция поставила точку в деле о необъяснимой абхазской щедрости, но можно быть уверенным, что в следующий раз, когда возникнут подобные предложения (а они возникнут обязательно!), вопросы о щедрости поднимутся снова.

Ну, хорошо, допустим, Абхазия окажется не в состоянии отдать вложенные в нее Россией деньги. В мире подобное случается и довольно часто. В таком случае цивилизованные страны обычно возвращают долг имуществом – предприятиями, землей, зданиями и т. д. В свое время, несколько лет назад, когда стратегический партнер России в Закавказье – Армения не смогла расплатиться с российскими кредитами, то отдала долг предприятиями. Это нормальные, честные экономические взаимоотношения между двумя партнерами. Возможно ли такое с Абхазией?

Предприятий в Абхазии нет, поэтому единственная возможность, которая остается, – это вернуть долг недвижимостью – землей и зданиями. И вот тут мы подходим к отдельной, очень большой и весьма болезненной теме – недвижимость. Это одна из ключевых, кардинальнейших тем нынешней абхазской государственности, которая во многом определяет, чем сейчас является Абхазия.

Кажется, в чем проблема, недвижимость, тем более курортная недвижимость, – это одно из прекраснейших, наилучших и много раз опробованных средств экономического подъема для бедных государств. Хорватия, Черногория, Болгария, Кипр, Португалия, некоторые испанские острова и т. д. – все они начинали с того, что усиленно приглашали иностранцев покупать дома на своих курортах, строить гостиницы, объекты быта, инфраструктуры и т. д. Они исходили из того, что вложенный в курортную недвижимость доллар на самом деле и стоит, и принесет гораздо больше, т. к. человек, его потративший, заимев собственность, станет чаще приезжать, приглашать своих друзей, ему нужно будет ремонтировать дом, присматривать за ним, платить за него ежегодно налоги и т. д. В дальнейшем он, возможно, захочет поучаствовать в каком-нибудь местном бизнесе, что тоже будет приносить прибыль бюджету. Так, один мой хороший знакомый когда-то давно купил небольшой и по московским меркам недорогой домик в Испании. Теперь, по прошествии нескольких лет, он частично арендует мощности местной мебельной фабрики, продавая произведенную мебель в России, а около года назад он в расчете на немецких туристов, которых там очень много, открыл немецкий ресторан, выписав из Германии профессионального повара-немца. Казалось бы, прекрасно, даже не надо ничего выдумывать – просто следуй мировому опыту…

Именно подобной ситуации боятся абхазы.

Здесь необходимо понять, что недвижимость в Абхазии – это, как поэт в России, – больше, чем недвижимость. Это не десятины и гектары, не дома и квартиры, а стратегическая собственность и стратегические объекты. Это самое дорогое. Это болевой нерв. Серьезных, первоочередных средств производства, не связанных с недвижимостью, в Абхазии практически не осталось, разве что мандариновые сады и ценные породы дерева в горах, но это тоже так или иначе связано с недвижимостью, поскольку имеет отношение к земле. Недвижимость – дома, квартиры или земля, на которых их можно построить, в экономическом смысле необходимо воспринимать не столько как место проживания населения, сколько как средство извлечения прибыли. Дома сдаются отдыхающим, служат инструментом мошеннических операций, на земле строятся кафе и рестораны, рассчитанные опять же на отдыхающих, и т. д.

Продажа недвижимости моментально лишит население основного средства заработка (в то время как иных заработков там практически нет), а правительство – возможности контроля за основными производственными инструментами страны. Представьте, что шахтера вынудили продать свой отбойный молоток. Примерно это же можно сказать о свободном обращении недвижимости на рынке Абхазии. Именно поэтому абхазы крайне, невероятно остро реагируют на любую возможность свободного обращения недвижимости на рынке.

Ситуация для абхазов осложняется тем, что совсем недалеко – за речкой – лежит богатая и холодная Россия, которая заинтересована в покупке курортной земли и, исходя из своего потенциала и финансовых возможностей, может просто скупить всю абхазскую недвижимость. Что в этой ситуации делает Абхазия? Она изоляционируется. Абхазия принимает закон, по которому недвижимость в стране могут приобретать только ее граждане, а земля предметом торга вообще не является, хотя иностранцы могут брать ее в аренду.

Это дает нам еще один парадокс современной Абхазии. Полстраны почти 20 лет лежит в послевоенных развалинах, отремонтировать их абхазы не могут, т. к. частично дома не имеют хозяев – дома – трофейные, и хозяин убежал или убит, или потому, что у владельцев нет денег, продать его они не могут, прибыль от него в таком состоянии они получать не могут, инвестора под него и для него они привлечь не могут – ничего не могут… И вот дом – средство производства – стоит, разрушается, а в Абхазии массовая безработица, крайне низкие доходы населения, паразитирование на российских деньгах, и все боятся, что когда-нибудь это России надоест и она либо прекратит платить деньги ни за что, либо заберет недвижимость, либо сдаст их назад в Грузию.

Недвижимость в Абхазии – это вообще настолько болевая точка, что любую критику, на любую тему абхазы, как правило, воспринимают как замысел коварной Москвы заставить их продать их недвижимость. Разговор с абхазами на тему недвижимости обычно не получается. Пхащароп! Когда начинаешь говорить о мировом опыте и необходимости свободного оборота домов на рынке, о том, что нельзя постоянно жить на содержании, то абхазы отвечают, что они независимая страна, что Россия им не указ и что Россия так «задушит их в объятиях». Если же после этого говоришь, что, мол, раз вы такие независимые, то давайте живите на свои и отдайте те деньги, что уже взяли, то обычно разговор или прекращается, или, в зависимости от уровня развития собеседника, резко переходит на мат.

В начале 2010 года в Абхазии, а вернее в России, произошло революционное событие – президент Абхазии Сергей Багапш пообещал, что Абхазия разрешит россиянам приобретать жилье. Это вызвало настоящую бурю недовольства и крайнего возмущения в абхазском обществе. Опять парадокс – абхазы, являющиеся почти поголовно российскими гражданами и имеющие все права гражданства с остальными россиянами; абхазы, годами паразитирующие на России; абхазы, живущие за российским защитным зонтиком… резко, очень резко протестуют против того, чтобы пускать россиян в Абхазию! С чего такая щедрость?! Абхазы критиковали и продолжают критиковать Багапша, говоря, что его решение противоречит интересам Абхазии, что Россия должна уважать их государственность, что у них есть свои интересы, что Россия посягает на их государственность и независимость, что «страна у них уходит из-под ног» и т. д. В результате, вернувшись в Сухум, президент поправился, оказывается, там, в Москве, он имел в виду не всю недвижимость, а только новую – новостройки. Чтобы было понятно, что это за поправка, скажем – для Абхазии с ее массовым полуразрушенным жилищным фондом, который ожидает восстановления, понятие «новостройки» неактуально в принципе. Новое жилье практически не возводится, а если и возводится в мизерных количествах, то служит абсолютно определенным целям, о которых мы скажем ниже, и его распределение, как правило, не имеет ничего общего со свободным рынком. Спрос на новостройки в Абхазии крайне мал, и никакого влияния на экономику Абхазии, на ее финансовое состояние, либо на что-то еще это решение не окажет. В результате… прошло уже несколько месяцев, но даже и это решение пока не одобрено парламентом и, насколько я понимаю, в повестке дня оно не стоит.

Все вместе это дает нам еще один парадокс, о котором никто и никогда не говорил, – Абхазия годами паразитирует на российских деньгах, называя себя независимой и теоретически ведя себя подобным образом. В любые интеграционные и выгодные проекты Абхазия Россию пускать не хочет и если это происходит, то только из-под палки и со скрипом, возможность возврата вложенных в Абхазию средств не просматривается, а возврат их ликвидными активами абхазы считают для себя катастрофой… Как у налогоплательщика, чьи деньги идут на развитие Абхазии, это вызывает у меня один вопрос: а какого тогда… Нет, давайте все вопросы мы все же зададим в конце.

Что интересно, в не такой далекой истории Абхазии были люди, которые очень много для нее сделали. По сути, они и им подобные и сделали Абхазию такой, как она есть, например герцог Ольденбургский, основавший Гагру, или купец Игумнов, построивший крупный рыбоконсервный завод, осушавший болота, разводивший сады… так вот если бы они попали в Абхазию сейчас, в наше время, то ни построить что-то, ни сделать они не смогли бы – не рассчитана имеющаяся система на созидание, только на паразитирование и на мошенничество.

Вопрос с недвижимостью, кстати, важен для нас еще в одном аспекте, который лежит не столько в экономической, сколько в политической и этнической сферах. Это крайне важный вопрос, который в нормальных государствах является определяющим. О нем мы поговорим в другой части, а пока –