Текст книги "Будет ли новая русско-грузинская война?"

В результате всех этих действий у неискушенного в истории человека, доверяющего официальной пропаганде, образуется абсолютно четкая логическая цепочка, которую на примере тех же осетин можно описать следующим образом:

1. Территория Южной Осетии – историческая собственность Грузии.

2. Осетины появились в Грузии недавно, они не являются коренными жителями и живут только с разрешения хозяев-грузин, причем разрешение им было дано исключительно на проживание в качестве подданных грузин.

3. Права осетин ограничиваются их гостевым статусом, соответственно, ни на землю, ни на автономию осетины прав не имеют.

4. Несмотря на то что осетины всем обязаны Грузии, они – неблагодарный и ненадежный народ, имеющий нахальство чего-то требовать от грузин.

5. Грузины могут позволить осетинам остаться и жить дальше, но тогда они должны объединиться с грузинской нацией и следовать в ее фарватере.

6. Если осетины не согласны это сделать, то они должны немедленно покинуть Грузию.

Это универсальная модель. Практически без изменений ее можно распространить и на армян, и на азербайджанцев, и на некоторых других. Вот примеры: «Мы не должны уступать родной земли спустившемуся с Кавказских гор бескультурному и не имеющему прошлого племени» («Ахалгазрда Комунисти», 29.06.1989). «Разве не было бы лучше, чтобы армяне вернулись к своей земле, а азербайджанцы размножались на своей земле» (газета «Молодежь Грузии», 14.04.1990). «Должен произойти другой Сумгаит, чтобы гость ушел на родину, что ли?» (там же). «Долг осетин помочь грузинам в осуществлении их национальных целей» («Литературная Грузия», 24.11.1989). «Если осетинский этнос уже не устраивает гарантированный нами комплекс национальной родины на нашей земле и он считает невозможным и впредь жить в мире и дружбе с народом, с которым, кстати, не стесняются дружить и сотрудничать многие цивилизованные народы мира, так доброго им пути на свою национальную родину» («Тбилиси», 7.06.1989). «У осетин есть газета, радио, журнал, театр, издательство, институт, что еще им надо? Надо быть благодарным грузинскому народу за это, а они требуют защиты осетинского языка и своих национальных прав… Осетинский народ такой неблагодарный… Хватит предательства по отношению к Грузии в тяжелое для нее время» («Литературная Грузия», 29.10.1989) и т. д.

При этом национализм, как правило, очень гибок в системе доказательств. Его отличие от науки в том, что если какое-то из доказательств не срабатывает, то его сторонники не бросаются искать ошибку в расчетах, а тут же переходят к следующему, возможно, диаметрально противоположному. Так, например, на тех территориях, где к моменту распада Советского Союза грузины представляли подавляющее большинство и где, соответственно, у сторонников грузинского национализма существует возможность одержать верх и определить будущее территории путем простого голосования, националисты-державники особо не заботятся о подведении исторической и идеологической базы под свое право обладания этим регионом, а апеллируют к необходимости решения вопроса государственной принадлежности территории на основе референдума. Там же, где грузины проживали в меньшинстве, вместо вопроса о референдуме на первый план выходит «исконность» территории, ее историческая принадлежность Грузии и принцип «нерушимости границ».

Все эти методы в разных вариациях и с разными оттенками Грузия применяет к народам, которые, как оказалось, проживают на ее территории. Вместе с тем, несмотря на сходство методов, ситуация с каждым из народов различна, что зачастую не видят политологи из Москвы, рассуждающие на грузинские темы. Давайте же рассмотрим ситуацию с каждым из этих народов – каково его положение в грузинском обществе, доволен ли он им, к чему стремится и, как это говорилось выше, при каких условиях он может выйти из состава Грузии либо остаться в ней, но только на условиях широкой автономии.

Мингрелия

Мингрелы, мингрельский вопрос – является первым, что приходит на ум человеку, который хотя бы в общих чертах представляет себе ситуацию с регионами Грузии. Как правило, никто толком не знает, что это такое и что там происходит, но как некая тема, имеющая отношение к Грузии и к «угнетаемым» ею народам, она уже сформировалась. С определенной периодичностью эта тема затрагивается в российских СМИ и на форумах, и происходит это, как правило, в ключе того, что «Грузия – тюрьма народов, где уже почти созрела революционная ситуация и скоро мы станем свидетелями национального подъема угнетенных и страдающих мингрельских масс». Наивысший градус такие настроения получили после Пятидневной войны, когда некоторые очень уважаемые российские политологи давали неверные сведения о якобы имевших место на территории Мингрелии столкновениях на почве национально-освободительного движения и предсказывали, что в течение двух недель Мингрелия провозгласит независимость. Этого не случилось, но подобные высказывания периодически продолжают появляться в российских СМИ.

В действительности же думается, что мингрельская ситуация в России не изучается и в реальности ею владеют, быть может, от силы несколько человек, к которым не относятся люди, чаще всего дающие комментарии, касающиеся Грузии, по российскому телевидению. По отношению к мингрелам наше общество находится в плену собственного невежества и собственных иллюзий, навязанных приближенными к царю непрофессионалами от политологии и СМИ, а также чиновниками, призванными вести в этом направлении работу, которую они не ведут, а только за нее отчитываются. И это, без сомнения, является общей бедой – России, Абхазии, Грузии и… Мегрелии.

Мегрелы – это очень древний народ и народ как минимум равный картлийцам. Если грузины-картлы в древности образовали царство Иверия, то у мингрелов и родственных им лазов было свое царство – Колхида. Именно туда за золотым руном плавали аргонавты во главе с Ясоном и именно дочь колхидского царя – волшебницу Медею Ясон взял в жены и увез в Грецию. Колхида и производные от него позднейшие царства занимали все восточное побережье Черного моря, от современного Туапсе до северо-восточных земель Турции. В VII веке н. э. картвельские племена, отступавшие на запад под натиском арабских кочевников, как ножом рассекли ареал проживания древних колхов и разделили бывший прежде единым народ на два, отбросив одну его часть на север, от нее и пошли современные мегрелы и сваны, а другую – на юг, где из нее образовались нынешние лазы, находящиеся сейчас в Турции.

С тех пор прошло немало времени. В разные периоды Мингрелия была и независимым княжеством, и вассалом, и являлась частью более крупных государственных образований, составленных из нескольких грузинских и негрузинских княжеств, зачастую враждуя и воюя с ними, как, например, со своей соседкой – Имеретией, правители которой традиционно считали Мингрелию своей исконной территорией.

В 1803 году, под угрозой развала государства и поглощения его Имеретией, Мингрелия добровольно и инициативно вошла в Российскую империю на правах автономии, в которой внутренняя власть должна была принадлежать семье Дадиани, и так просуществовала вплоть до 1867 года, когда ее автономия была Россией упразднена, а сама она, теперь уже вместе с Имеретией, составила основу вновь образованной Кутаисской губернии. В таком виде она и просуществовала до 1918 года.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление и сказать пару слов непосредственно о мингрелах. Что же это за нация? Как ни странно, этот вопрос зачастую является наиболее сложным для людей, которые только начинают знакомиться с ситуацией. Налицо два диаметрально противоположных подхода. Первый – это когда при знакомстве, чаще всего в России, человек представляется мингрелом, тут же говорит, что мингрелы – это не грузины и начинает горячо ругать Грузию. Другой подход демонстрируют люди, говорящие, что мингрелы – это грузины, что они сами тоже мингрелы и, несмотря на это, считают себя грузинами, и что если в Мингрелии кому-то сказать, что он не грузин, то за это могут, извините, и в морду сунуть. Традиционно забавно наблюдать за людьми, которые сталкиваются с подобным впервые, – они сначала верят одной противоположности, затем другой, потом начинают размышлять и сравнивать, приходят к тебе, просят объяснить, в чем дело, и когда ты в стиле одесского раввина им говоришь, что и тот и другой правы, – запутываются окончательно.

В общем и целом, дело в том, что этнически мегрелы – это, конечно, не грузины. Практически не грузины. Понятие «грузин» вообще не этническое, а, скорее, политическое – в него вошли несколько различных картвельских этносов, образовав собственно грузин. Мегрелы же – понятие чисто этническое, довольно далеко родственное непосредственно картлам. Если картвелы однозначно причисляют мингрелов к грузинам, то сами мингрелы исторически ощущали и ощущают себя отдельным от грузин народом, но входящим в его культурную и общественную орбиту и претендующим в ней на доминирование. Интересно и очень показательно, что в ряде ситуативных моментов слово «корту», означающее на мингрельском языке слово «грузин», может иметь и второе значение – «чужой». Допустим, если в мингрельский дом звонит человек, по голосу явно не мингрел (но совсем не обязательно грузин) и если при этом оказывается, что он неправильно набрал номер, то на вопрос: «Кто звонил?» там, где русский ответит нейтральное: «Ошиблись номером», мингрел ответит: «Корту».

Современный грузинский язык, составленный на основе картлийского наречия, и мегрельский язык входят в одну – южнокавказскую, картвельскую языковую ветвь, но принадлежат к разным группам – грузинский язык является единственным языком грузинской языковой группы, а мегрельский, наряду с лазским, образует занскую, колхидскую группу. Грузинский и мегрельский языки находятся настолько далеко друг от друга, что мегрел не понимает грузина и наоборот. Они очень и очень сильно отличаются друг от друга в грамматике, лексике и т. д. Это абсолютно разные языки, но вместе с тем имеющие определенное, очень далекое родство. Такую же степень родства, для сравнения, теоретически имеют, например, русский язык и нижнелужицкий или сербский и кашубский, но если тот же русский при определенных условиях может понять что-то из того, что говорит серб, то грузин мингрела понять не в состоянии никоим образом.

Психологически взаимоотношения между картвелами и мингрелами очень сложны, непонятны для стороннего человека и точнее всего могут быть объяснены с точки зрения биологического термина «внутривидовая конкуренция в пищевой цепочке». Это два конкурента, бьющихся за один ресурс, и имя этому ресурсу будет Грузия. Среднестатистический картвел считает мингрелов крайне важным элементом грузинского этноса, без которых сам этнос едва ли может состояться. Он осознает большую этническую разницу между собой и мингрелом и в полном соответствии с имперской идеологией картлов использует любой удобный момент для стирания этой разницы и растворения всего мингрельского в грузинском этносе, находящимся под его доминированием.

Мингрелы же имеют собственные далеко идущие амбиции, они испытывают определенное превосходство по отношению к народам, составляющим грузинский этнос и психологически готовы в нем существовать только при условии собственного главенствования. Вся последняя история показывает, что как только мегрел оттирали от главенствования всем грузинским пространством, в их собственной среде сразу же начинали появляться брожение и недовольство, которые часто принимали формы антигрузинских настроений, автономизации и даже сепаратизма. С другой стороны, в те периоды, когда мингрелы обретали доминирующие позиции в грузинском этносе, они чувствовали себя хорошо, всем были довольны и по факту становились даже бо€льшими грузинами, чем сами картвелы. Человек, пожирающий дракона, сам становится драконом. Это закон и очень важный фактор, который, как мне кажется, в России не понимает никто профессионально работающий с Грузией.

В советское и постсоветское время мингрельскому дракону везло далеко не всегда. В первый раз это проявилось в конце 1920-х и затем в конце 1940-х годов, когда мингрельская общественность пыталась образовать автономную республику или область в составе Грузии. Тогдашняя грузинская власть насмерть встала против этого и, убедив Сталина и других, что в основе подобных стремлений лежат не национальные чувства, а буржуазные устремления, устроила два, так называемых, мингрельских дела, в ходе которых полностью погибла вся мингрельская интеллигенция, стоящая на национальных позициях.

Мингрелов назначили грузинами, сам термин «Мингрелия» был объявлен не этническим, а географическим, что лишило мингрел права претендовать на собственное историческое наследие, а мингрельский язык, презрев все законы лингвистики, официально объявили бытовым диалектом грузинского языка. В наше время это дает возможность официальному Тбилиси стоять на позициях того, что требования Европейской хартии региональных языков и языков национальных меньшинств на мингрельский язык, как на диалект, не распространяются.

В советское время мингрелам выдавался паспорт, где в графе национальность было написано «грузин». Это породило грустную шутку, что «мингрелы являются нацией с самым коротким сроком жизни – в 16 лет они все становятся грузинами». В демократической постсоветской Грузии ситуация только ухудшилась.

Всякая национальная активность мингрел сейчас преследуется и жестоко подавляется. Взят курс на полное искоренение мингрельского языка – его можно использовать только в быту, он бесписьменен – мингрельской письменности до сих пор не существует – на нем не выходят газеты, книги, журналы, нет мингрельских театров, нет фильмов на мингрельском языке, он не изучается в научных, лингвистических заведениях, не преподается в школах – его просто нет. Слабые попытки издать что-то на мингрельском языке, пусть и с использованием грузинского алфавита, либо пресекаются, либо спускаются в небытие. Перевод практически единственной ныне существующей на мингрельском языке книги – Библии – председатель комитета по внешним связям грузинского парламента Константин Габашвили назвал «провокацией, финансируемой из-за рубежа», а переводчиков Библии – «опасными врагами Грузии». Небезынтересно отметить, что именно Габашвили должен быть в числе тех, кто в соответствии с принятыми обязательствами должен продвигать ратификацию Европейской хартии региональных языков и языков национальных меньшинств и распространять ее на языки меньшинств.

С одной стороны, подобная политика, конечно же, дала свои плоды. Нужно признать, что мингрелы в значительной степени огрузинились. Мингрельский язык в быту повсеместно вытесняется грузинским. Если взрослое поколение, особенно в аграрных районах, еще говорит на родном языке, то молодежь не чувствует в нем надобности и между собой уже начинает общаться на грузинском. Ввиду тяжелого экономического положения на селе мингрельская молодежь уезжает в другие места, а там без грузинского не обойтись. Значительное количество мингрел уже действительно не отличают себя от грузин и вряд ли когда-то опять обретут свою изначальную идентичность – ментально они больше не часть мингрельского народа.

Внешне в нынешней Мингрелии все выглядит тихо и спокойно. Какие-то протесты, выступления за сохранение языка или еще за что-то отсутствуют. Кажется, что мингрелы забиты, испуганы, спят или уже просто устали быть мингрелами, ассимилировались и конец этой нации уже не за горами. Все это дает возможность властям Грузии утверждать, а многим грузинам искренне верить в то, что мингрельской проблемы не существует.

Но данное положение является лишь внешней видимостью, искажением того, что происходит внутри, а там – внутри мингрельской среды – ситуация совсем иная. Как бы это кому-то ни хотелось, ассимиляции мингрелов не произошло. Как говорит руководитель неправительственной организации «Центр Просвещения Колхида» Юрий Гвинджилия, «люди не потеряли свою национальную идентичность, имеют абсолютно четкие политические приоритеты, отличные от большинства грузин, и, несмотря на внешнюю подконтрольность и спокойствие, мингрельский мир все равно существует». В душе мингрелы продолжают быть неподконтрольны грузинам, испытывают на них большую обиду и разочарованы ситуацией.

Видимое спокойствие мингрельская среда воспринимает как некое тактическое отступление, житейскую, генетическую мудрость народа, которые позволят уберечь его от истребления и дождаться своего шанса. Мингрелы ждут шанса! Новейшая история показывает, что часто, но далеко не всегда, мингрелы пытались этим шансом воспользоваться. Последний раз это было во время правления Звиада Гамсахурдия, которое многими мингрелами как раз и воспринималось как достижение своего доминирования в грузинском этносе. Свержение Звиада было очень остро воспринято в мингрельском обществе, достаточно вспомнить ту, по сути, гражданскую войну, которую мингрелы развернули в 1993 году против центральной власти. После этого, после своего поражения, мингрелы все время ненавидели Шеварднадзе и по-своему мстили ему.

Кроме свержения власти Гамсахурдия, которая в Западной Грузии воспринималась как своя, мингрельская, в вину Шеварднадзе ставили абхазскую трагедию, в которой пострадали именно мингрелы и, как считают в Мингрелии, пострадали они от грузин. В Западной Грузии очень широко распространено мнение, что грузины из-за своего высокомерия и ненависти к другим народам развязали войну с абхазами на мингрельской территории, а получив отпор, трусливо убежали, бросив мингрел на произвол судьбы – на съедение разъяренным абхазам, с расколотым народом, частично проживающим в Абхазии, а частично в Грузии с многими тысячами беженцев и т. д. Это еще один из факторов, вбивающих клин между грузинами и мингрелами.

В этих условиях мингрелы с большим воодушевлением ждали прихода Саакашвили. В их глазах он виделся героем, полумингрелом, победившим ненавистного Шеварднадзе и способным вернуть им то положение в грузинском обществе, которое они заслуживают. Но эта радость очень скоро сменилась разочарованием – укрепившись во власти, Саакашвили очень быстро показал им, что строит не Мингрелию, а Грузию, и им в ней уготована роль не более чем ассимилировавшейся части грузинского народа. На самом деле именно при Саакашвили за маской демократического фасада на мингрелов и начались наибольшие гонения. Внешнее спокойствие, которое многих вводит в заблуждение, достигнуто во многом той политикой репрессий и жесткого зажима всего национального, который ведет режим Саакашвили. Службы безопасности в регионе значительно усилены и осуществляют строгий контроль по отношению к национальному вопросу и к связям с Абхазией и с Россией. Люди просто боятся, и их нельзя в этом винить.

Другой причиной спокойствия является то, что этническая энергетика мингрел сейчас во многом израсходована борьбой с Шеварднадзе. После активной фазы люди чувствуют усталость, опустошенность и начинается процесс накопления сил, осмысления положения и поиска лидера. Сейчас мингрельская нация разобщена, расколота и дезориентирована. Вместе с тем общие настроения в Мингрелии – это неудовлетворенность положением, недовольство жесточайшей культурной дискриминацией и ассимиляцией, разочарование, обида, желание что-то изменить, но вместе с тем и понимание, что в нынешних условиях это сделать нереально. И дело не только в деятельности службы безопасности – против мингрел, как особой идентичности, сейчас работает вся государственная машина – оппозиционные политические партии, Грузинская Православная церковь, СМИ, поддержка Грузии Западом и т. д. У людей есть ощущение, что эту стену пробить нельзя, а значит, не надо и высовываться.

При этом потенциал пробития стены существует, и существует огромный. Когда начинаешь говорить с мингрелами (причем даже не московскими – те вообще настроены агрессивно антигрузински!), люди сразу оживляются, начинаются активные дискуссии, люди открыто, эмоционально, но с опаской говорят о необходимости культурной автономии, самоуправления региона, а если этого не произойдет, то даже и об отделении. Возникает ощущение, что не хватает малого.

Это ложное ощущение. Для того чтобы это произошло, необходимо появление нескольких факторов.

1. Мингрелы должны получить внешнюю поддержку. В настоящее время любое серьезное оппозиционное движение, идущее вразрез официальной грузинской политике, возможно только при поддержке извне. Это только барон Мюнхгаузен мог сам себя из болота за волосы вытащить, а в жизни все по-другому. Необходимость поддержки извне является обязательным условием решения абсолютно всех политических вопросов Грузии, вспомним, что сам Саакашвили тоже пришел к власти не без помощи и не без согласия тех же американцев. В отношении же вопросов автономизации, регионального самоуправления или даже сепаратизма это правило верно вдвойне. Если за Абхазией или Южной Осетией стояли адыги и осетины, а за ними Россия, если у армян Джавахка или азербайджанцев Марнеули есть их «большие» родины, то мегрел сейчас не поддерживает никто, и они остаются с грузинами один на один. В этом их трагедия. В России их воспринимают как грузин, в Абхазии как вчерашних побежденных полуврагов, а в Грузии – как объект для ассимиляции. По многим причинам стороной, которая может оказать мингрелам поддержку, может быть только Россия.

2. Поддержка должна осуществляться в двух направлениях.

а) С одной стороны, необходима широчайшая интернационализация мингрельского вопроса. Россия должна встать «за мингрелами» и начать бороться за их права на международной трибуне, показывая, что в XXI веке «демократическая» Грузия беззастенчиво и открыто насильственно ассимилирует целый народ, стирает его национальную идентичность и тем самым попирает международное право. Конфликт должен выйти за рамки противостояния Грузия – мингрелы, иначе в этой борьбе мингрелы будут обречены. Никто, кроме России, сделать это не может. Необходимо потребовать от западных стран или принудить Грузию к уважению права других народов на собственную национальную идентичность и к отказу от ассимиляции, или перестать поддерживать это государство.

б) России необходимо начать оказывать помощь мингрельским активистам. Эти люди есть, и их не так мало. Основной целью деятельности этих людей должна стать культурно-просветительская работа по активизации в обществе мингрельского фактора и активизации или появлению элиты, стоящей на национальных позициях. В мингрельском обществе существует огромный спрос на подобную деятельность. Необходимо создание мингрельского алфавита и начало выпуска на нем литературы, нужны радио и телепередачи на мингрельском языке, в том числе и имеющие политическую направленность. Нужны сайты на мегрельском языке, ролики в Интернете и т. д. Язык должен жить полноценной жизнью.

в) И русским, и абхазам необходимо научиться отделять мегрел от грузин и начать разговаривать с ними как с двумя разными народами. Это разные народы! Мингрелы в Абхазии должны получить культурную автономию в Гальском районе, после чего этот регион должен стать неким «нациеобразующим» центром для всех мингрел по обе стороны границы. Грузинских мингрел нужно вовлекать в эту деятельность самым широким образом.

Крайне эффективным шагом будет ведение разной визовой политики для мингрел и для грузин, при этом выделение мингрел может вестись на основании либо просто мингрельской фамилии, которые отличаются от грузинских, либо по предоставлению документов, удостоверяющих проживание человека в Мингрелии.

г) Самым обязательным образом руководители Российского государства должны проследить за тем, чтобы наше чиновничество полностью, на 100%, сменило состав людей, с которыми они разговаривают в Мингрелии. Сейчас если с мингрелами происходят какие-то контакты, то наши чиновники ведут их с людьми старой формации, бывшими советскими бюрократами или отставными полковниками КГБ. Эти люди давно отторгнуты обществом, в своей жизни они проср. ли все, что только могли проср. ть, никакого веса или влияния в Мингрелии не имеют, а некоторые, возможно, уже просто выжили из ума. Но нашим чиновникам это неважно, с отставными полковниками удобно разговаривать – с ними можно общаться на одном чиновничьем языке, они пишут хорошие отчеты и т. д. Они вообще с ними одной крови! Пульс мингрельской жизни сейчас бьется среди 20–30-летних молодых людей, которые уже плохо говорят по-русски, воспринимают Россию через грузинское зомботелевидение и хотят не писать отчеты, а возродить Мингрелию. К ним надо идти, и им надо помогать.

Боюсь говорить совершенно определенно, но есть много признаков того, что 10—15 грамотных, энергичных и инициативных людей при интернационализации вопроса и элементарной поддержке могут взорвать ситуацию в Мингрелии.

Целью этих людей будет не отделение от Грузии. Их целью будет сама Грузия. На первом этапе в качестве первой задачи может стоять достижение местного самоуправления и культурной автономии Мингрелии, но сама мингрельская национальная идея со времен Дадиани, Жордании и Гамсахурдия не изменилась – мингрелы останутся в Грузии и будут стараться получить в ней лидерство.

И вот тогда, через сколько-то лет, мы сможем говорить, что в Грузии может появиться лояльное России правительство. Чтобы получить генерала, нам нужно жениться на лейтенанте. Эти лейтенанты есть, и если решение на активизацию мингрельского вопроса будет принято, то лично я могу назвать парочку.