Текст книги "Будет ли новая русско-грузинская война?"

Вообще же Грузинская Демократическая Республика за короткое время умудрилась перессориться и начать воевать со всеми своими соседями. Кроме России в этот список попали и Армения, с которой Грузия воевала за населенные армянами Лори и Ахалкалаки, и Азербайджан, с которым разгорелся нешуточный спор за Борчалинский уезд и куда по просьбе Грузии Германия направила свои войска.

В конце 1918 года в грузинских планах случился очень серьезный сбой. В Германии произошла революция, что привело к краху немецкой монархии и капитуляции Германии. Все усилия по привлечению немцев на Кавказ и усилению их как покровителей Грузии оказались тщетны – Германия проиграла в войне и по приказу победителя – стран Антанты – вывела свои войска с территории бывшей Российской империи. Тбилиси снова был вынужден искать нового хозяина.

В сложившейся ситуации таковым могла стать только Англия, но здесь произошла накладка – у Англии не было решительно никаких планов по превращению Грузии в свой протекторат. Лондон занимал взвешенную позицию, равноудаленную ото всех стран в регионе, с учетом ослабления позиций сильнейшего игрока – сначала белых, а потом и победивших их большевиков. Несмотря на это, Грузия прикладывает немалые усилия по полноценной замене ими немцев, и тут сложилась просто анекдотическая ситуация – грузинам надо было объяснить англичанам, почему они, так «искренне» и «открыто» призывавшие немцев, помогавшие им и набивавшиеся к ним в близкие друзья, теперь с такой же «искренностью» призывают заклятых врагов немцев – англичан. Об этом казусе Л. Троцкий пишет «…пришлось уже открывать ворота великобританским войскам. Этому предшествовали переговоры, главной задачей которых было доказать, разъяснить, убедить, что с немецким генералом фон Крессом (руководитель немецкой делегации в Грузии. – А.Е.) у грузинской «демократии» был навязанный обстоятельствами полубрак по расчету; настоящий же брак, по глубокому чувству, предстоит именно с великобританским генералом Уоккером (командующий Группой британских войск в Закавказье. – А.Е.)»[9]9
  Л. Троцкий. Между империализмом и революцией.


[Закрыть]. Троцкий называет всю эту ситуацию и поведение в ней грузин «зигзаги, противоречия, измены» и говорит, что теперь «министр войны Гендерсон (министр английского правительства. – А.Е.), братавшийся в Петербурге с министром войны Церетели, снова встретил его как собрата, после того, как Церетели прошел через объятия гогенцоллернского генерала фон Кресса».[10]10
  Там же.


[Закрыть]

Стоит полагать, что подобные трудности за 100 лет до того испытывал и царь Соломон Имеретинский, будучи сначала вассалом Турции, затем добившись против нее протектората с Россией, а потом и пытаясь получить протекторат от турок против русских.

Вообще же переговорная практика и риторика грузин того времени заслуживают отдельного упоминания. Как некогда грузинская литературная тенденция копировала персидские, а потом и российские литературные и социальные традиции, так, стремясь показать схожесть интересов и свою собственную схожесть с немцами, а затем и с англичанами, грузины полностью копируют их лексику, разливая, по выражению Л.Д. Троцкого, «потоки торжественного демократического славословия». В ходу и тут, и там употребляются такие слова, как «демократия», «стремление к свободе», «часть Европы», «европейская ориентация Грузии», «маленькая демократическая Грузия» и т. д. Быстро осознав, что и немцы, и позже англичане заинтересованы в борьбе с большевиками, грузины начинают повсюду, где надо и не надо, применять соответствующие «заклинания» и говорить, что все свои шаги они делают в целях борьбы с большевиками.

Временами это доходит до полного абсурда: так, на переговорах с посланцем Деникина – генералом Лукомским – они оправдывают грузинскую оккупацию подчинявшегося белым Сочинского округа и выдавливание оттуда представителей Добровольческой армии… не поверите… тоже борьбой с большевиками!

Как и в случае с персами, новая грузинская знать не церемонится с бывшими друзьями и хозяевами. Насколько грузины льстивы и подобострастны к немцам и англичанам, настолько же они бесцеремонны и презрительны по отношению к русским. До белых и до красных доходят слухи об ужасающем положении, в котором находятся русские, абхазы, армяне и осетины, проживавшие на захваченных Грузией территориях. Именно в то время уважаемый профессор Санкт-Петербургского Императорского университета, доктор наук, член множества российских и международных научных сообществ Александр Цагарели впервые выдвигает тезис об аннексии Грузии, о необходимости выплаты компенсации грузинам за тяжелейшую русскую оккупацию и призывает западные страны помочь маленькой Грузии в ее святой борьбе с Россией. Кстати, похоронен профессор Цагарели в Пантеоне виднейших, наиболее уважаемых деятелей Грузии – Мтацминда – рядом с Ильей Чавчавадзе, Александром Грибоедовым и Важей Пшавела.

Известно, что такое отношение возмущало Деникина, который неоднократно прерывал переговоры с грузинской стороной из-за невероятных, запредельных требований заведомо более слабого противника. После поражения Добровольческой армии грузины перенесли подобное отношение и на представителей Советской России. Вот выдержка из письма Сталину о ситуации в Грузии С.М. Кирова, который был тогда – в 1920 году – там советским полпредом, а через год стал комиссаром 11-й армии, захватившей Грузию: «Даже такие невинные органы наши, как представительство Наркомвнешторга, оказались не в состоянии вести какую бы то ни было работу: всякий выходящий из помещения представительства Наркомвнешторга подвергался задержанию или аресту или высылке за пределы Грузии».

Да, грузины оказались неприятным соседом и крайне тяжелым партнером. Кстати, в переговорной практике грузинское государство в полной мере использовало ряд очень интересных и уже известных нам подходов. Как когда-то Ираклий II старался вовлечь русские войска в свои междоусобные войны, так и теперь принципиальным моментом было стремление грузин максимально вовлечь в любые переговоры или конфликты тогдашних «политических тяжеловесов» – немцев, а позднее и англичан. Пользуясь влиянием и тех и других в регионе, а также их особым отношением к Грузии, это в значительной степени усиливало ее позиции, а в некоторых случаях позволяло просто полностью развернуть проигрышную ситуацию в свою сторону. Так, армяне до сих пор не понимают, как, одержав победу в двухнедельной армяно-грузинской войне 1918 года, заняв Ахалкалаки и Лори, двигаясь маршем на Тбилиси и не встречая серьезного сопротивления, Армения вдруг оказалась проигравшей стороной в мирных переговорах, на которые разбитая ими Грузия пригласила англичан?

Схожее положение наблюдалось и на переговорах с белым командованием. Добившись согласия англичан на включение в состав Грузии занятых ими кубанских земель и Абхазии, грузины зачастую выставляют это согласие как основной аргумент в споре. Существуют занимательнейшие стенограммы переговоров Деникина, Лукомского и Алексеева со сменившим «немецкого орденоносца» Акакия Чхенкели на посту министра иностранных дел Грузии Евгением Гегечкори, кстати, по совместительству – родным дядей жены Лаврентия Павловича Берия – Нины Гегечкори. Разговоры в основном шли по поводу принадлежности захваченного грузинами Сочинского округа. На неоднократные требования генералов хоть как-то объяснить, на основании чего российская земля, на которой живут русские люди, где нет грузин и которая не является спорной территорией, должна принадлежать Грузии, Гегечкори твердит лишь одно: «Англичане с этим согласны». По стенограмме видно, что такой ответ выводит героя Брусиловского прорыва Александра Лукомского из себя, он не понимает, как вообще англичане могут определять, кому должны принадлежать Сочи, Туапсе и Адлер, но в ответ снова и снова получает: «Англичане согласны. Вы что – не понимаете? Англичане согласны».

Помните, что в гениальном фильме «Место встречи изменить нельзя» вор Ручечник возмущенно говорит Шарапову: «Но ведь старший приказал! Не имеешь права! Старший приказал!»

Более того, стремясь вынудить Деникина признать принадлежность к Грузии Сочинского округа и Абхазии, грузины в полной мере прибегают к тому, что в наше время назвали бы «асимметричным подходом». Они поддерживают и спонсируют сепаратистские движения горцев Северного Кавказа и повстанческие отряды зеленых и красно-зеленых, которые находятся в тылу Добровольческой Армии и ведут против нее партизанскую борьбу. Грузинское правительство размещает штаб повстанцев в Гагре и полуофициально, но абсолютно открыто поставляет им оружие, боеприпасы и снаряжение, шантажируя Деникина тем, что прекратит их поддержку сразу же, как только тот признает Сочи и Абхазию грузинскими. Часть этих отрядов, взращенных на грузинские деньги, потом вольется в 11-ю армию и займет Тбилиси.

Так или иначе, в 1920 году ситуация в Закавказье меняется. Деникин разбит, Армения и Азербайджан становятся советскими, и Грузия остается в одиночестве. Ни Англия, ни другие европейские страны не горят желанием признать ее и взять «под охрану и оборону». А Грузия всеми силами рвется на Запад. Она рассылает эмиссаров, забрасывает разные парламенты и съезды воззваниями, стремится привлечь к себе международное внимание – жалуется на Россию, на большевиков, на русское иго, негодует, что западные страны не хотят помочь ей – своему собрату и т. д. В этом ключе в 1920 году Грузия организовывает посещение Тбилиси группой видных социал-демократов с участием Карла Каутского, целью которого был сбор материалов против русских большевиков. И тут уж Грузия не поскупилась – дала материалов более чем достаточно!

Но признавать все равно не хотят. Постепенно Ной Жордания понимает, что это тупик и что внешнеполитическая ситуация просто катастрофична. Англия не признает потому, что не забыла «жаркой и искренней» любви грузин к немцам и оглядывается на постоянно усиливающуюся Россию. Другие западные страны не признают по этой же причине – они открытым текстом заявляют, что Грузия испортила отношения с Россией и что по старой грузинской привычке, как в свое время персов, турок и русских, она постоянно и очень активно пытается столкнуть их лбами с русскими и турками, а идти из-за Грузии на конфликт с Москвой и Стамбулом они не хотят. С Москвой отношения испорчены кардинальным образом – надо было постараться, чтобы так сильно нагадить одновременно и проигравшим белым, и победившим красным! Старый соперник – Турция – выжидает удобного момента, чтобы откусить от Грузии кусок побольше. Активизируются территориальные споры с Арменией и Азербайджаном, да и Советская Россия все чаще говорит о том, что Грузия – агрессор и должна вернуть захваченные кубанские земли, Абхазию и Южную Осетию. Положение в Грузии все больше начинает напоминать кризис конца 1790-х. Как когда-то старый царь Ираклий II, Ной Жордания понимает, что долго такая ситуация продолжаться не может и расплата неминуема. Но особого выбора у Грузии нет – ей надо опереться хоть на кого-то, кто может признать ее и обеспечить защиту.

В это время, казалось, канувший в небытие, ослабевший, унижаемый и оскорбляемый грузинами старый хозяин – Россия – возвращается. С каждым днем она становится сильнее – наводит у себя порядок, расправляется с остатками «старого мира», приближается к грузинским границам. С окончанием войны заинтересованные в доступе к русским природным ресурсам западные страны занимают к ней намного более лояльную позицию, а приближение нэпа обещает им получение прямых концессий по добыче и переработке полезных ископаемых. Тема «злых большевиков» начинает отходить в сторону, но у Грузии нет другой, и она продолжает взывать о помощи. И тут Россия делает то, что совсем недавно не могло присниться грузинам и в страшном сне: Россия открыто атакует «богоизбранную» и «великую» Англию, до последнего момента полугаранта существования Грузии. Весной 1920 года советская Каспийская флотилия под командованием Федора Раскольникова и Серго Орджоникидзе захватывает иранский порт Энзели, в котором скопились 23 российских судна, эвакуировавших из Красноводска белых и гражданское население. Энзели охраняет английская 51-я пехотная дивизия. Красные выдвигают ультиматум и, получив отказ, обстреливают Энзели с моря, высаживаются на берег, разбивают английскую дивизию, принуждая англичан и белогвардейцев покинуть город. Затем они захватывают корабли и уводят их.

Забавно, что в том бою русские взяли в плен английского командующего – коммодора Фрайзера. Знали бы они, что через 20 лет – с 1941 по 1945 год – именно он в чине адмирала Английского Королевского флота будет отвечать за сопровождение союзных конвоев в Мурманск!

Россия показала, что она опять стала сильной! И Грузия бросается за признанием к России. В Кремль, к стремительно набирающему политический вес Сталину направляется грузинский спецпредставитель Григол Уратадзе – давний соратник Сталина по подпольной борьбе, сидевший вместе с ним в тюрьме, – тот самый Уратадзе, который потом – в эмиграции – напишет, что в 1909 году их партийная бакинская ячейка обвинила Сталина в сотрудничестве с царской охранкой и в выдаче полиции своего друга Камо. Удивительно, но Уратадзе подписывает в Москве договор о признании Советской Россией Грузии! Грузины ликуют! Жордания считает, что кризис пройден, и уж теперь-то, имея на руках признание русских, он сможет убедить Запад признать их.

Григол Уратадзе плохо знал своего соратника по партии. Как договор о ненападении с Турцией в 1786 году стал концом Грузии Ираклия II, так и договор о признании Россией стал началом конца Грузии Ноя Жордания. Старый лис – Коба – внес в договор пункт о том, что Грузия должна освободиться от влияния англичан и вывести их войска со своей территории. Грузия опять разворачивается на 180 градусов, теперь уже по отношению к англичанам, моментально указывает бывшим «лучшим друзьям» и «полубогам» на дверь, те уходят, оставив Грузию один на один с Россией и Турцией, а через 8 месяцев – в начале 1921 года – Россия подписывает с Великобританией торговое соглашение, по которому англичане обязываются при любом развитии событий воздерживаться от поддержки Грузии. Остальное было уже делом времени, и в феврале 1921 года Красная Армия, практически не встречая сопротивления, захватывает Грузию, и один грузин – Орджоникидзе посылает другому грузину – Сталину знаменитую телеграмму «Красное знамя реет над Тифлисом!»

Вопреки ожиданиям грузинского руководства захват Грузии не вызвал международного резонанса. За короткое время Грузия успела всем надоесть своими метаниями из стороны в сторону, своим молниеносным предательством тех, кому еще вчера пылко изъяснялась в любви, своими бесконечными жалобами и своим постоянным сталкиванием лбами великих держав. Вопрос защиты Грузии и войны с Россией даже не поднимался. Между большой, всем нужной Россией и маленькой и скандальной Грузией Запад выбрал Россию.

Над Грузией опять взошла российская звезда.

Теперь можно и передохнуть. Тем более что еще один цикл истории Грузии завершился. В нем она удивительнейшим образом и практически идентично воспроизвела свою модель поведения и в точности повторила периоды, обрисованные ранее: власть иностранной державы – максимальная мимикрия под хозяина с целью получения благ – ослабление покровителя – поиск нового хозяина грузинской знатью, возвеличенной старым – мимикрия под него – полный и очень быстрый разворот против старого покровителя и наступление на его интересы.

Поразительно, но, живя в другую эпоху, с иными действующими лицами, с другими интересами, с гораздо бо€льшей скоростью происхождения перемен, Грузия ни на йоту не отошла от своей модели поведения, она не поставила новых целей, не добавила в ней новых пунктов, не отбросила старые. Достаточно закономерно и то, что результат двух циклов оказался одинаков как в 1801 году, так и в году 1921-м.

Грузия в советское время

Тут мы подходим к периоду, который большинство читателей знает не понаслышке и для описания которого не всегда обязательно прибегать к мнению историков. Люди помнят. С 1921 года фраза «15 республик – 15 сестер» стала символом общего дома для Грузии, и в этом доме она жила на правах равного – и в горе, и в радости. Правда, тоже в соответствии со своими традиционными «стереотипами поведения».

Двадцать предвоенных лет для Грузии не были богаты на события, хотя некоторые из них стоит выделить. Во-первых, это, конечно же (только не говорите, что вы удивлены!), территориальные приобретения, а именно передача Сталиным Грузии земель Абхазии и Южной Осетии. Можно много говорить о законности этого шага, но не это составляет задачу данной книги. По сути, для Грузии получение этих двух регионов составило такое же территориальное приобретение, как и происходившие ранее завоевания, правда, случившееся мирным путем, что вполне понятно, т. к. все территории находились в сфере владений одного покровителя. Вторым важным для понимания моментом явилось начало политики «огрузинивания» всей территории Грузии, причем не только новоприобретенных земель, но и непосредственно ее грузинской части. Сначала в рамках этой политики вообще принимались какие-то дикие, средневековые законы – так, объявлялось, что грузинки, вышедшие замуж за иностранцев, теряли возможность возвращения на территорию Грузии, негрузины, не имевшие жилья на территории Грузии, не могли прописаться нигде, даже в общежитиях, из Тифлиса масштабно и в принудительном порядке депортировались армяне, составлявшие тогда большинство населения грузинской столицы, и т. д. Это вызвало шквал жалоб, и в какой-то момент зарвавшихся товарищей, что называется, просто «поправили» сверху. Интересно, что среди лидеров и идеологов этих «зарвавшихся» был человек, сын которого через 30 лет напишет гениальное «Ах, Арбат, мой Арбат» – Шалва Степанович Окуджава – Предсовнаркома тогдашней Грузии.

Уже позднее, в рамках «огрузинивания», власти республики начали стимулировать переселение крестьян в Абхазию. Создавались переселенческие программы, работала целая государственная организация «Спецпереселенстрой», в массовом порядке перевозившая колхозников из Мегрелии в Абхазию. Курировал это направление сам Лаврентий Берия, что много позже дало рождение абхазской поговорке, начинающейся так: «Берия привез грузин в Абхазию…»

Невозможно сказать, что в то время в полной мере соблюдались традиционные стереотипы поведения, в том числе сложившиеся в период царской России. Такое уж время было – преференций особо никому не давали, исключений не делали, требования были одинаковые, да и любили все тогда только одного человека, кстати, грузина по национальности. Грузия в полной мере хлебнула и радости, и горести того периода – около 30 000 человек были репрессированы, на фронт ушли 700 000 человек, около 250 000 погибли. Светлая им память и земной поклон!

После Второй мировой войны ситуация меняется и входит в рамки традиционной грузинской модели. Как и в Российской империи, Грузия обретает особое, недосягаемое для других республик место – она становится всеобщей любимицей. Первой среди равных.

В то время представления советских людей о Грузии сводились к некоей сказочной стране, где всегда тепло, где есть море, пальмы, мандарины и хурма, где живут добрые и мудрые грузины, которые только и думают, как напоить гостя вином, сказать очень мудрый и красивый старинный тост и спеть ему красивые грузинские песни. Вся страна слушала Нани Брегвадзе, «Орейро» и «Мзиури», пела Сулико, восхищалась полотнами Пиросмани, переживала за судьбу доброго, гордого и по-своему несчастного летчика Мимино – Валико Мизандари, по поваренным книгам на праздник готовила чахохбили и подавала его на стол вместе с бутылкой купленного «по блату» «Киндзмараули» или «Оджалеши».

Простые советские люди, попадая в Грузию, удивлялись уровню жизни грузин – там было больше всех машин в пересчете на душу населения, добротные каменные грузинские дома были совсем не похожи на деревянные избы передовых колхозников Тамбовской и Рязанской областей, да и сами грузины, по мысли простого советского человека, жили на широкую ногу. «Должно же быть что-то, почему они так хорошо живут!» – думали люди. И они не ошибались. Было.

Причин было несколько. Во-первых, исключительно благоприятным было само положение Грузии как субтропической, курортной территории в рамках северной страны с суровым климатом. Такая виртуальная география приносила Грузии немало реальных, полновесных советских рублей. Это именно она предоставила Грузии безграничный советский рынок для продажи по очень высоким ценам своих мандаринов, хурмы и фейхоа, в то время как в остальном мире конкуренция за рынки сбыта субтропических фруктов была огромной и стоили они копейки. Это именно из-за нее курорты Грузии наряду с крымскими считались лучшими, и путевок в них рядовым совгражданам было не достать.

Во-вторых, была и другая причина, о которой не любят говорить современные грузинские историки. В Советском Союзе всем позволялось одинаково, но грузинам позволялось чуть больше. А конкретнее это относится к процветавшей в этой закавказской республике теневой экономике – к цеховикам и ворам в законе. За коммунистической ширмой общественной собственности на средства производства в Грузинской ССР фактически легализовался частный бизнес. Тысячи мелких и средних цехов действовали как в частных домах, так и на государственных предприятиях, да и сами эти предприятия полуофициально превращались в работавшие на благо их руководства частные лавочки, где наиболее «хлебные» должности продавались преемникам по рыночным расценкам. Да, цеха существовали и в других краях СССР – немало их было и в Средней Азии, и в Одессе. Но количество грузинских цехов было несопоставимо больше, чем на территории всей остальной шестой части суши, превышая остальные регионы в десятки, если не в сотни раз.

Примерно такая же ситуация сложилась с ворами в законе. После войны да и сейчас эта область криминального мира в массе своей стала грузинской вотчиной, этаким видом национального бизнеса. Поинтересуйтесь национальным составом советских да и современных воров в законе – фамилии процентов 80 из них, а то и больше удивительным образом оканчиваются на – швили и – дзе.

Чем же объясняется такое удивительное благорасположение советских властей по отношению к Грузии? На этот счет есть разные мнения. Одни специалисты считают, что из нее хотели сделать маленький рай, курортное место, где советский гражданин из Тамбова или Нерюнгри мог от души расслабиться и порадоваться частичке счастливой отпускной жизни. Другие говорят, что в этом есть немалая заслуга грузинских вождей того времени – тех же Мжаванадзе или Шеварднадзе, которые твердо отстаивали перед центром интересы своей республики и добились невероятных, почти немыслимых привилегий, умело чередуя требовательность, угрозы проявления недовольства на национальной почве и мощные потоки восточного славословия типа известной фразы Шеварднадзе о том, что «солнце для Грузии восходит с Севера».

Так или иначе, но фактом является то, что не производящая практически ничего Грузинская ССР стала в Советском Союзе самой богатой и успешной республикой, а уровень жизни ее населения был выше не только, чем в целом по стране, но даже выше, чем во многих, далеко не самых последних странах мира.

Это, кстати, нашло живое отражение в анекдотах того времени. Помните: «Как в Грузии называют купюру в 100 рублей?» – «Грузинский рупь».

Или вот это: «Вано, почему ты позволяешь себе ездить на «Запорожце»? Ты что, не понимаешь, что ты Грузию позоришь?!» – «Да что вы ко мне пристали – я вообще нищий!»

Так продолжается до середины 1980-х годов, когда… когда… Хозяин ослабевает. После персов и Российской империи ветреная мадам История в очередной раз совершает для Грузии поворот. Друг и покровитель, со стороны которого для земли картвелов 70 лет восходило солнце – Советский Союз – слабеет. Уменьшившиеся цены на нефть, высокие военные расходы, неэффективная, заполитизированная и забюрократизированная государственная экономика подводят страну к краху. В советских республиках усиливаются центробежные силы, и страна начинает трещать, как лоскутное одеяло.

Летом 1991 года из состава СССР одна за другой выходят Прибалтийские республики: в июле – Литва, в августе – Латвия и Эстония. Справедливости ради стоит сказать, что они никогда не ощущали себя ни частью России, ни тем более частью Советского Союза, всегда давали понять это, да и совграждане воспринимали их как что-то не совсем свое, чопорное, европейское, лишь по воле судьбы оказавшееся с ними в одном государстве. Через 4 месяца после выхода прибалтов – 8 декабря 1991 года – руководители России, Украины и Белоруссии подписывают Беловежские соглашения, положившие конец Союзу Советских Социалистических Республик… Но… Но всеми любимая и всех любящая, обласканная советской властью и советским народом, всюду исключительная и беспримерная Грузия не дожидается ни Беловежских соглашений, ни выхода прибалтов из СССР – она первая, первая среди республик, еще за 5 месяцев до выхода балтийцев и за 8 месяцев до встречи в Беловежской Пуще проводит всенародный референдум и 9 апреля 1991 года объявляет о своей независимости!

Все. Советская эра для Грузии заканчивается. Начинается время грузинской независимости.