Текст книги "Женщина в индуистcкой тантре"

В ранних тантрах для обозначения женщин вообще используются привычные санскритские слова, такие как strī, vanitā, nārī и abalā. Что же касается женщин в более конкретной ситуации, в контексте их участия в тантрической ритуальной практике, то они именуются śakti, dūtī, yoginī (или yogeśī), в более редких случаях bhaginī, bhairavī и adhikāriṇi. В 10-й главе СЙМ встречается слово sādhakī [4]4
  В более поздних, каулических тантрах используется другая форма женского рода: sādhikā (например, КН 9.94).


[Закрыть], женская форма от sādhaka, слово, обозначающее тантрика-мужчину. БЯТ слово sādhakī не знакомо [Hatley 2019: 5].

Ю. Торжок выделяет три главные ритуальные роли, которые в ранних тантрах приписываются женщинам. При этом границы между этими ролями текучи и одна и та же женщина, по-видимому, могла играть ни одну роль:

1) Ритуальная партнерша для садхаки – тантрика-мужчины. Обычно выступает как инструмент для достижения им своих целей.

2) Йогини – женщины, которые обладают сверхъестественными способностями и могут наделить ими мужчин. Являясь источником «нечистых субстанций» для ритуальной практики, они в то же время могут играть и самостоятельную роль, занимаясь передачей тантрического учения.

3) Женщины-практики, которые упоминаются очень редко. Они представляют собой женский эквивалент садхаки и выступают субъектом в ритуальной практике [Törzsök 2014: 342].

Наиболее часто женщина-тантрик именуется śakti. Это слово в БЯТ также выступает вторым элементом женских инициатических имен (в то время как мужские заканчиваются на bhairava). С точки зрения теории, «шакти» обозначает энергию высшего мужского божества. Персонифицированная как единственная высшая Богиня, она наполняет вселенную мириадами женских божеств, подобно лучам (raśmi, gabhasti). Эти воплощения включают и женщин во плоти и крови, которые в ритуале выступают проводниками к обладанию этой энергией [Hatley 2019: 6]. Такое значение данное слово в контексте ритуала будет сохранять и во всей последующей тантрической литературе.

В БЯТ подчеркивается, что мужчина-тантрик[5]5
  В БЯТ (45.1–10) выделяется три категории мужчин-тантриков, или садхак: 1) tālaka (śuddha, «чистый»), 2) miśraka (śuddhāśuddha, «смешанный») и 3) carubhojin (aśuddha «нечистый»). Принадлежность к тому или иному типу определяется не нынешними достижениями, но тем, что тантрик делал в прошлой жизни. Тантрик-талака в своем прошлом воплощении очистил тело посвящением и занимался ритуальной практикой, хотя и не преуспел, так как переродился снова. Мишрака получил посвящение, но совсем немного совершал ритуалы. Наконец, чарубходжин, по-видимому, не удостоился даже посвящения, так как сказано, что ему не была даны ритуальные предписания, однако по воле Шивы ему посчастливилось обрести «нисхождение энергии» (śakti-pāta). Из них только садхаки, принадлежащие к первой категории, имеют право участвовать в сексуальных ритуалах (исключением является случай, когда мишрака вызывает к себе женскую сущность при помощи магии). В последующих тантрах это классификация не встречается.


[Закрыть] может иметь одну ритуальную партнершу-шакти (eka-śakti-parigrāhin), а может и несколько (bahu-śakti-parigrāhin). Ритуальная практика с одной шакти позволяет быстро достичь успеха, однако в БЯТ дважды утверждается, что такая «моногамия» трудна даже для Бхайравы (24.110). Из текста неясно, должен ли в таком случае садхака быть связан с шакти узами брака или их отношения должны носить чисто ритуальный характер. Однако сказано, что ему необходимо избегать отношений со всеми остальными женщинами, даже если его возжелают божественные йогини, достигшие совершенства в йоге (24.111–112). Что же касается ритуальной практики со множеством партнерш, то она приносит плоды более постепенно. «Полигамный» садхака «прибегает» к своим партнершам попеременно в ходе совершения ежедневных обрядов (āhnika) (24.115–117), при этом он может иметь законную жену или же жен (которые могут или не могут быть его тантрическими партнершами) [Hatley 2019: 10–11]. И моногамный, и полигамный тантрик должны совершать ритуал с шакти в установленные дни лунного месяца (24.98–99) [Törzsök 2014: 346].

Скульптурное изображение йогини (Тамилнаду, X в.)

Слово dūtī («посланница») применительно к женщинам-тантрикам в БЯТ всегда выступает равнозначной заменой слова «шакти». А в отношении божественного уровня это слово обозначает четырех из восьми богинь, составляющих свиту Капалишабхайравы, главного мужского божества в БЯТ [Hatley 2019: 6].

В БЯТ (45.186–189) описываются качества, которыми должна обладать идеальная «посланница». Среди них называется и физическая красота (manoharā, śobhanā), однако акцент делается не на эротической привлекательности женщины, а на преданности гуру, богу и мужу (guru-deva-pati-bhaktā), способности переносить усталость, голод и жажду (kṣut-pipāsā-jitaśramā), постижении недвойственности (advaita-vāsitā), знании йоги (yoga-jñā), стойкости в обетах (saṃśrita-vratā) и т. д., то есть на всем том, что относится к сфере религии, мистики и аскетизма. И несмотря на этот акцент на умениях и добродетелях женщины, в ритуале ей отводится минимальная роль.

Для того чтобы показать это на конкретных примерах, обратимся к описанию сексуального ритуала, содержащемуся в 45-й главе. Здесь представлено четыре варианта этого ритуала, связанного с почитанием божеств. Первый из них называется общий ритуал талаки (tālakasya sāmānya-viddhiḥ) (45.189–213), а три остальных различаются тем, какие сиддхи желает садхака обрести: наивысшие (uttamā siddhiḥ) (45.244–269), средние (madhyamā siddhiḥ) (45.270–296) или малые (kṣudra-siddhiḥ) (45.296–305).

При первом варианте ритуала садхака сначала обязан совершить омовение (snāna), размещение мантр на своем теле (nyāsa), войти в святилище (devāgāra, букв. «дом бога») и совершить поклонение (pūjā) и другие предварительные обряды. Затем он с распущенными волосами и с обнаженным телом (digvāso), натертым пеплом, обратившись лицом на юг, должен совершить поклонение пантеону божеств (yāga) и огненный обряд (homa). При этом его женщина-партнер должна стоять перед ним обнаженной (digāmbarām), и ему следует воздать почести ее лону (pīṭha) и разместить на нем сонм тантрических божеств (nyāsa). После этого она присаживается, и он целует и обнимает ее и, доводя до оргазма, собирает их сексуальные секреции и использует их для почитания божеств. После этого садхака совершает еще целый ряд обрядов, завершая их подношением мяса (при этом дается список животных, чье мясо пригодно для подношения).

Различия между вариантами невелики. Так, при втором варианте садхака должен соединяться еще раз со своей партнершей после почитания божеств (45.263). При третьем варианте садхака не обнажен, а облачен в некую «йоговскую одежду» (yoga-paṭṭa) (45.270), и здесь не упоминаются секреции (хотя, по-видимому, они просто подразумеваются). При четвертом варианте не говорится, должен ли садхака быть обнаженным или одетым, зато здесь категорически запрещено повторное соитие с шакти (45.302).

Какие же сиддхи обретает садхака при последних трех вариантах? При втором варианте БЯТ сулит способность видеть йогини, исполнение всех желаний, способность летать по небу и отсутствие болезней (45.268–269). При третьем варианте речь идет о способности видеть йогини, знании традиции, полете в небесах и еще указывается, что садхака становится «великим героем, растворившимся в сердцах йогини» (vīro bhavati śāśvataḥ // yoginī-hṛdaye līnaḥ) (45.294–295). Наконец, четвертый вариант сулит самые скромные плоды: «всего лишь» царскую власть, счастье, все блага и устранение препятствий для исполнения желаний (45.304–305).

Но во всех случаях роль женщины пассивна до такой степени, что ей неоднократно предписывается не вставать с ложа, в то время как мужчина совершает поклонение (yāga) или огненное жертвоприношение (homa) (45.278, 282, 309, 312 и др.). И если мужчина благодаря такой ритуальной практике обретает разнообразные сиддхи, нет ни одного слова о том, в чем состоит награда для женщины.

Как уже сказано, в завершение сексуального ритуала садхака должен собрать секреции шакти. Эти секреции, по-видимому, должны быть добавлены в ритуальное блюдо из риса (caru), которое должно быть разделено на три части. Первую из этих частей помещают в огонь, вторую преподносят божеству (24.11–14), а третью вместе вкушают садхака и шакти (24.14–15). «Высший нектар» (parāmṛta) шакти восхваляется как нечто, способное исполнить все желания (24.53–54) [Törzsök 2014: 344]. Смесь мужских и женских сексуальных секреций в БЯТ обозначается как kṣobha-dravya («субстанция, [обретаемая] благодаря оргазму», 22.154), yoga-dravya («субстанция, [обретаемая] благодаря союзу», 24.63), pallī (45.201) и mahādravya («великая (т. е. человеческая) субстанция», 71.115) [Tāntrikābhidhānakośa 2013: 206]. Как указывает А. Сандерсон, основной целью ритуального соития в шактистском ритуале докаулического периода являлось именно получение смешанных сексуальных секреций [Sanderson 1988: 680]. Также в БНТ упоминается использование в ритуале менструальной крови (guhyāmṛtacaru, 24.9; svayambhukusuma, букв. «саморожденный цветок», 62.214).

Кроме того, в 45-й главе БНТ описываются относящиеся в абхичаре – тантрической магии – обряды, для совершения которых требуется участие женщины (45.306–370). Речь идет о таких обрядах, как подчинение (vaśya-karaṇa), введение в ступор (stambhana), внесение раскола (vidveṣa), изгнание (uccāṭana), умерщвление (māraṇa), введение в заблуждение (mohana) и умиротворение (śāntika). Все эти обряды строятся по модели ритуала в четырех вариантах, описанной выше.

Добавим, что в БЯТ содержится предписание, что садхака не должен совершать ритуал с беременной женщиной (24.60), однако собственная жена в данном случае составляет исключение (24.61) [Törzsök 2014: 345].

Всегда ли для женщины, принимающей участие в ритуальной практике, необходимо посвящение (dīkṣā)? Фактически да, но БЯТ предусматривает в этом отношении два исключения. В первом случае речь идет об «обете лезвия меча» (asi-dhārā-vrata), о котором мы поговорим ниже [Hatley 2019: 15–16]. В другом случае садхака, принадлежащий к категории miśraka, прибегнув к обряду тантрической магии, именуемому «притягивание» (ākarṣaṇa), вызывает существо женского пола (это может быть как земная женщина, так и «божественная дева» (divya-kanyā)) и совершает с ней соитие: «Та, которую он привлечет при помощи мантры, станет его шакти»[6]6
  В оригинале: ākṛṣṭā ya bhaven mantrai sa śaktiṃ [Kiss 2015: 163].


[Закрыть] (45.506(1)). Условием является повеление (ādeśa) гуру, инициация же для партнерши не требуется (45.505–508). Если же садхака откажется от соития, то в искупление он должен десять тысяч раз повторять мантру.

При этом подчеркивается, что садхака должен воздавать почести всем женщинам (вне зависимости от того, имеют ли они посвящение или нет) (21.24):

Увидев женщин, пусть приветствует их: «О матерь, о сестра!»

Так мудрый пусть с ними завязывает разговор и не чинит обиды[7]7
  В оригинале: striyo dṛṣṭvā namaskṛtya mātā ca bhaginīti ca evaṃ saṃbhāṣayen mantrī krośanaṃ tu na kārayet [Ibid.: 117].


[Закрыть].

Насилие по отношению к женщинам запрещено (84.17) [Hatley 2019: 18]. Во время обряда пратиштха (pratiṣṭha), когда как бы вдыхается жизнь в изображение божества, предписывается угощать девочек и женщин, в том числе и принадлежащих к самым низким кастам (antyajā), наряду с брахманами и шиваитами-аскетами (4.707–709).

Фрагмент скульптурной композиции одного из храмов Кхаджурахо (X–XI вв)

В БЯТ посвящению посвящен целый цикл глав, с 32 по 38, однако нет указаний на какие-либо особенности посвящения для женщин. Лишь только в 34.199–201 говорится о выборе инициатического имени для женщины, основанном на бросании цветка на мандалу. Из этого следует, что посвящение для женщин принципиально не отличалось от посвящения для мужчин [Hatley 2019: 19].

В БЯТ не описывается, каким образом садхака встречает потенциальных партнерш и вступает в отношения с ними, если не считать вызова сверхъестественных женских сущностей посредством магии. В 45.98 абстрактно говорится, что садхака совершает с «посланницей» обряд, «заполучив ее» (tāṃ avāpya). Из стиха 24.32 становится лишь ясно, что в роли «посланницы» может выступать как собственная жена садхаки, так и «сестра». Последний термин явно указывает не на кровное родство, а на членство в тантрическом сообществе. Согласно 24.33, садхака сам может дать посвящение женщине как шакти, передав ей «сущность тантр» tantra-sadbhāvaṃ) и таким образом стать ее гуру, хотя формально он и не имеет посвящения как наставник (ācāryābhiṣeka). С ритуальной партнершей садхака не может совершать соитие «из похоти» вне времени ритуала, в случае если она не является его законной женой. И в любое время нельзя вступать в отношения с партнершей, если она беременна. Этот запрет также не распространяется на жену (исключение – повседневные обряды) (24.61–62) [Hatley 2019: 11–12].

Большое внимание любовной магии уделяется в ВМ, посвященной культу богини Трипурасундари. Речь идет о таких обрядах, как упоминавшееся «притягивание» (ākaṣaṇa), а также «подчинение» (vaśīkaraṇa). Последующее соитие с вызванной женщиной может носить как ритуальный, так и обычный характер. Объектами любовной магии могут служить как обычные женщины, так и сверхъестественные женские сущности. В «Гухья-сутре» (14.153) НТС даже описывается магический обряд, прибегнув к которому тантрик мог превратить козу или овцу в женщину, которая «выполнит все его желания». Более типичный характер носит обряд yakṣiṇī-sādhana, имеющий целью вызов и подчинение якшини, которая может обеспечить эротические и прочие виды удовольствий. Описание этого обряда содержится в «Гухья-сутре» (10.81–84) НТС, БЯТ (глава 65) и других ранних тантрических и буддийских текстах [Hatley 2018: 196–197].

Если в ранних шактистских тантрах для женщин требуется полноценное посвящение, то в шиваитской СЧТ (4.88) для них предписывается так называемая «лишенная семени дикша» (nirbīja-dīkṣā). Так эта дикша называется потому, что она не требует после ее прохождения какой-либо ритуальной практики. Этой дикши удостаиваются те, кто по состоянию здоровья, интеллекта или в силу занятости не мог заниматься такой практикой. К числу таких лиц наряду с женщинами принадлежали дети, глупцы, старики, цари и больные [Törzsök 2014: 354]. Как и в случае БЯТ, посвящение должно было сопровождаться имянаречением, при этом, как указывает комментатор Кшемараджа, мужчины получали имена, заканчивающиеся на śiva, а женщины – заканчивающиеся на śakti [Ibid.: 355–356].

Наконец, в шиваитской НТС упоминание какого-либо особого посвящения для женщин отсутствует [Niśvāsatattvasaṃhitā 2015: 19].

Выше был упомянут «обет лезвия меча» (asidhārā-vrata). Речь идет о ритуале сексуального характера, который описывается в трех ранних тантрах: НТС («Гухья-сутра» 3.28–43), МП (крияпада 11.41–53) и БЯТ. Подобный обряд имеет своим прототипом реально существовавшую в Индии аскетическую практику, когда мужчина делил ложе с привлекательной женщиной, но при этом не вступал с ней в сексуальные отношения. Эта практика должна была воспитывать самообладание и умение преодолевать соблазны [Hatley 2018: 200–201]. Она упоминается ВДП (VIII в.) и ВГ (IV в.) [Ibid.: 202].

Некий вариант ее был присущ даже индийскому ритуалу бракосочетания, когда молодая пара после свадьбы должна была соблюдать целомудрие, в знак чего между мужчиной и женщиной на ложе клали палку из дерева удумбара. Таким образом, пара получала урок умеренности в сексуальной жизни [Пандей 1990: 186–187].

Подобные обряды были распространены по всему миру, упоминаются они и в европейском героическом эпосе и фольклоре. Иногда, кстати, действительно использовали меч. Так, в течение трех ночей Сигурд кладет окровавленный обнаженный меч на ложе между собой и Брюнхильд [Гуревич 1992: 433]. Однако в случае ранних тантр меч выступает лишь метафорой, означая, что данный ритуал так же сложно соблюдать, как ходить по лезвию меча [Hatley 2018: 201]. По мнению Ш. Хэтли, «обет лезвия меча» является самой древней зафиксированной сексуальной практикой индуистского тантризма. А самое раннее его описание встречается, по-видимому, в НТС. Согласно этому описанию, тантрик не только делит ложе с прекрасной, юной и искусной в любовных наслаждениях женщиной, но и помещает свой лингам на ее лоно, но явно без проникновения (liṅgaṃ sthāpya bhagopari (3.39)). МП учит, что садхака должен украшать себя и вести соблазнительно, хотя и с умом, очищенным йогой (11.42–43). Его партнершей выступает молодая женщина, отмеченная благими знаками, не рожавшая детей, умелая в искусстве любви, покорная и т. д. (11.43–45). Сказано, что садхака должен мысленно рецитировать мантры, находясь в объятьях этой женщины, но не допуская семяизвержения (11.46–51). Избегание семяизвержения, по словам А. Паду, является «старой идеей» и «постоянной индийской одержимостью» [Padoux 2010: 160–161], поскольку потеря семени считалось утратой энергии.

БЯТ также допускает поцелуи и объятья, но идет дальше: садхака может соединяться с женщиной (liṅgaṃ tatra vinikṣipet), но не допускает оргазма (kṣobha). Погрузившись в созерцание (dhyāna-parāyaṇaḥ) божества, он одновременно страстно наслаждается любовью. Все три упомянутых источника предписывают созерцание, но только версия БЯТ допускает реальное физическое соединение, хотя и не заканчивающееся оргазмом. Если же семяизвержение все-таки происходит, то это требует обряда искупления, включающего повторение мантры тысячу раз [Ibid.: 204–206].

Ш. Хэтли замечает, что, в отличие от НТС и МП в БЯТ, соитие является интегральной частью ритуальной практики – ее мы уже касались выше. Если не считать «обета лезвия меча», ритуальное соитие в БЯТ, помимо случая данного обета, всегда заканчивается оргазмом, а мужские и женские сексуальные секреции оказываются среди самых важных субстанций, используемых в почитании божества. Уже в контексте БЯТ «обет лезвия меча» с его изначально аскетической ориентацией кажется несколько маргинальным и чуждым. Впоследствии Абхинавагупта в ТА (8.302) упоминает о нем мимоходом, явно рассматривая его как форму подвижничества, не являющуюся тантрической по характеру. В каулических текстах, с их экстатической и гностической ориентацией, «обет лезвия меча» и вовсе исчезает [Ibid.: 207].

Во всех трех текстах женщина выступает сугубо в роли объекта. Она выбирается на основе своей эротической привлекательности и отсутствуют указания, что ей для участия требуется посвящение, а также что она обретает какой-либо результат для себя благодаря этому участию. Однако у версии БЯТ есть свои особенности. Во-первых, ритуальная партнерша именуется шакти, во-вторых, мужчина и женщина совершают ритуал после совместного ужина [Ibid.: 208].

Как мы видим, термины «шакти» и «дути» объединяет то, что в контексте ритуальной практики в БЯТ, как и в более поздних тантрических текстах, они обозначают почти исключительно женщин-участниц сексуальных ритуалов, которые не играют самостоятельной роли, демонстрируют минимум ритуальной активности и выступают своего рода женским «приложением» к мужчине [Hatley 2019: 6–7]. Они оказываются подчинены целям мужчин-тантриков, при этом игнорируется вопрос, что ритуальная практика дает женщинам. Если подробно расписываются действия, цели и состояния садхаки, то совсем немного указаний делается в отношении его партнерши. Например, нигде не сказано, что она должна погружаться в созерцание или рецитировать мантры во время соития [Ibid.: 15].

На это указывают содержащиеся в БЯТ предписания, согласно которым один садхака может передать свою шакти другому во время почитания пантеона божеств (yāga) или по его просьбе, или с его согласия. При этом садхаки должны принадлежать к одной и той же инициатической линии (sāmānyasya) – для сохранения чистоты этой линии. Также и духовный наставник (āсārya) может передать шакти своему ученику. Тантрик, передавший свою шакти, должен избегать чувства ревности и не желать ее позже (24.91–96) [Ibid.: 13–14]. Другие подробности передачи не приводятся, но ясно, что согласия самой женщины-шакти не требуется. В то же время от шакти БЯТ требует верности в отношениях: «Мудрый человек должен брать своей шакти женщину, которая не составляет общество другим мужчинам» (nānyasaṅgamasañcaraṃ śaktiṃ kuryād vicaksaṇaḥ) (45.89). Правда, при этом в другом месте утверждается, что посвященные мужчины и женщины могут по собственному желанию вступать во временные связи. Такие отношения могут продлиться половину месяца, сезон, шесть месяцев или год (24.85–87) [Hatley 2019: 15].

Еще интересный момент, указывающий на несамостоятельную роль женщины-шакти в ритуальной практике: если у садхаки нет шакти из плоти и крови, он может создать искусственную, изваяв изображение женщины из глины или сделав его из травы куша (30.218–219) [Ibid.: 9–10].

Таким образом, шакти отводится объектная или инструментальная роль [Ibid.: 13].

Это находит свое подтверждение и в описываемых в БЯТ ритуалах, дающих возможность садхаке вспомнить свои прошлые воплощения (45.529–636). Эти ритуалы носят название sva-yoni-darśanam, букв. «лицезрение собственного происхождения». Чтобы вспомнить три прежние жизни, необходимо совершить сексуальный обряд с одной партнершей, а чтобы вспомнить семь жизней, необходимо задействовать семь женщин. При втором варианте, ведомые его шакти, эти женщины сидят в ряд, облаченные в красное. В течение семи дней садхака должен почитать их подношением цветов, благовоний и прочего и соединяться с каждой из них в ходе ежедневных обрядов. Во время перерывов участники ритуала должны заниматься пением и другими развлечениями (vinoda) (45.540–542). Наконец, самый сложный вариант этого ритуала предусматривает участие восьми женщин на протяжении шести месяцев, а сам ритуал проводится в подземелье (bhū-gṛha), имеющем комнату для омовения – благодаря такому ритуалу можно вспомнить бессчётное количество прошлых жизней. При этом садхака должен заблаговременно заготовить пищи на шестимесячный срок. Женщины-участницы должны быть ведомы шакти садхаки, исполнены преданности и веры, иметь посвящение и не испытывать стыда и отвращения (45.597–598). Участники обряда входят в темное помещение, с распущенными волосами, обнаженные, либо облаченные в йогическую одежду (yoga-paṭṭa), либо в красное (45.608–609). Восемь женщин рассаживаются по сторонам света вокруг садхаки, подобного Бхайраве, и он соединяется с ними в ходе ежедневных обрядов. Однако если мужчина может достичь не только знания прошлых жизней, но и совершенства в мантрах и всезнания, БЯТ ничего не говорит о том, какая награда ожидает женщин, участвующих в этом обряде.

Описание обрядов, имеющих целью вспомнить свои прошлые воплощения, имеет много общего с сексуальным ритуалом в четырех вариантах, описанным выше. По сути дела, совершаются те же самые предварительные действия, имеющие целью получение секреций, используемых как подношение. Однако есть и важное отличие: темные силы могут чинить препятствия садхаке, принимая обличие змей, крыс, диких кошек и др. Однако садхака и его верные спутницы не должны испытывать страха (45.637–646).