Текст книги "Сказочник"

– Где ты? Где прячется мой напуганный друг? Куда тянется его душа? Сейчас найду и накажу! – писклявым голоском верещал Макар, регулируя пламя своих ладоней.

Макар долго бродил по столовой, нарезая круги вокруг кусков рухнувших стен. Не дождавшись появления Николая, Макар подозвал из коридора Маньяка. Маньяк — мускулистый мужик, одетый в красную до пола мантию, в черных начищенных ботинках. Лицо закрыто белой бумагой, волосы затянуты обжигающей жижей, постоянно дымятся. Вооружен двумя пистолетами-узи, за спиной два длинных меча, которыми Маньяк любит пытать и истыкивать жертв.

– Найди мне его. Разрешаю что-нибудь отрезать от его тела, но, он должен остаться в живых! – грозно фыркнул Макар, скрывшись в тени коридора.

– Я начинаю играть! – сказал лязгающим, тройным голосом Маньяк. Николай пробует скрыться из столовой через черный ход. Но, неудачно отбегает от стенки и врезается в стеллаж с тарелками. В результате все в дребезги, но, куда важнее другое – звук. Он такой громкий… Маньяк тотчас открыл из узи огонь по кухне, и с истеричным смехом подбегает ко входу на кухонную зону. Николай прячется за плитой, и накрывает голову руками. Маньяк с криком испускает обоймы узи, после чего достает мечи и наскоками мечется между стеллажами тарелок, в поисках Николая. Герой пробует по-тихому проползти за спиной у Маньяка, но чуткий слух монстра делает свое дело. Эффектными движениями, Маньяк мечом отрубает Николаю кисть руки и берет за шкирку.

– Мне бы тебя пришить, но хозяин дал приказ оставить в живых! – пробасил тройным голосом Маньяк.

Маньяк приволок Николая к идолу, посадив героя на колени перед когтистыми руками. Поднявший по лестнице Макар поклонился перед идолом.

– Что у тебя в рюкзаке? – спросил Макар.

– Ничего особенного, – с трудом ответил Николай, покрывшись мурашками и потом.

– Как это ничего особенного? Мне тут нашептали, что ты принес сюда кое-что опасное! – Макар пнул ногой по спине герою, проведя над его головой своими огненными ладонями, – Покажи, что у тебя в рюкзаке!

Николай своей единственной кистью развязывает рюкзак и вытаскивает оттуда толстую папку с бумагой. Взяв папку в руку, Николай оборачивается к Макару.

– Вот, это оно! – дрожащим голосом сказал Николай, стараясь устоять на ногах – отрубленная кисть дает свои плоды.

– Что это? – Макар подошел близко к Николаю, но папку в руки не взял, – Ты издеваешься?!

Макар толкнул Николая, нанеся ему своими ладонями ряд ожогов.

– Зачем ты это сделал? Что ты натворил! – неистовствовал Макар, – Скажи всем присутствующим, всем! Что ты натворил?!

Вокруг Николая стоят мертвые экскурсанты, бледные тени, Маньяк и даже Дюбель Аркаша, размахивающий своим топором.

– Это моя книга, – заикаясь начал Николай, – Я ее назвал «Трактат об искуплении». В ней описан конец света. Я предвосхищаю последнюю войну людей друг с другом, которая начнется совсем скоро. От напряжения, от однообразности жизни, от загубленного творческого начала люди захотят убивать друг друга.

Николай вдруг перестал дрожать. Его голос укрепился, в глазах блеснул огонь.

– Мы сами свою жизнь такой построили. Так быть же ей конечной, уйти в пучину времен! Скоро, осталось совсем немного! – Николай подошел к Макару вплотную, – Ты даже не представляешь, как близок конец. Да, я раскусил тебя. Твой образ. Тебя нет, ты просто сборник наших страхов. Макар… Кто тебя так назвал? Ты считаешь, что волен вершить судьбы людей? Их вершу я, автор великого трактата! В моих руках судьба мира!

Николай ударил Макара по лицу своей толстой папкой.

– В Озерске есть издательство, которое согласилось взять мою книгу, – улыбаясь сказал Николай, – Каждый, кто ее прочтет, внесет свои пять копеек в конец света!

– Довольно! – гаркнул Макар, но Николая уже было трудно остановить. Николай повернулся к идолу и поднял свою папку с бумагами к верху, словно священник, держащий молитвослов во время службы.

– Идол Вечности! Я написал свою работу, в которую заключил колоссальную энергию! Эта энергия рождена вместе со вселенной, и я ее приручил! Все слова, что есть в моей работе, проявились на горизонте этой дождливой ночью и идут сюда, чтобы начать великий реквием! И никто их не остановит, даже ты, Идол Вечности, безумный плод рук людских, прошедший через века, чтобы встретить меня, своего самого яростного врага, вознамерившегося положить конец всему на свете!

Николай бросает свою папку серым рукам. Они раздирают папку своими когтями на части, утаскивая их в трещину. Николай оборачивается к Макару и широко открывает рот, из которого вылетает огромный рой пчел. Макар разжигает в своих ладонях огонь и, начинает сражаться с роем пчел. Когда все пчелы пали, выяснилось, что серые руки, торчащие из трещин порублены на части. Бледные тени, ухаживающие за ними, увидев произошедшее, заплакали, растворивших в воздухе. Макар делает озлобленное лицо и бежит к Николаю. Обняв Николая, Макар проводит своими огненными ладонями по его спине.

– Сгори, исчадие человеческого рода! – злобно фыркнул Макар, отбежав от Николая. Пламя охватило тело героя. Но, даже загоревшись, Николай продолжал безумно смотреть на окружающих, неподвижно, не шелохнувшись, будто бы не чувствуя боли, позволяя огню распространяться по телу, проникать во внутрь, обжигать органы.

– Отправляйся к Черту на рога! – ругнулся Макар и толкнул Николая к идолу, – Идол Вечности, забери его отсюда!

Горящей Николай с ревом растворяется в теле идола. Его единственная, уцелевшая рука, зацепилась за средний ярус идола. Подбежавший Маньяк ударяет по руке мечом.

– Я сам себя создал! – раздался крик Николая из идола.

– Не ты себя создал. Тебя создали. Ради добра и надежды, которые ты вознамерился отобрать, – тихо промолвил Макар, затушив ладони.

Николай окончательно скрылся внутри Идола Вечности, приведя в залу режущую по уху тишину.

– Может быть надо было дать этому исчадию рода людского убить своих соплеменников? – спросил Маньяк Макара, отважившись нарушить тишину.

– Иногда я очень этого хочу, – промолвил Макар, – Но я не хочу причинять Матушке Земле лишнюю боль.

***

– Мы уже три часа сидим на месте! – недовольным голосом сказала Света, перекладывая стопки пыли с одного места на другое, – Никто не придет, пора идти дальше!

– Я хочу домой! – печальным тоном произнесла Аня Покровская, – Я устала, мне страшно!

Антон неподвижно стоял в коридоре. Его руки сложены по бокам, голова постоянно то опускается, то поднимается. Услышав бурчание Светы, Антон закрыл уши, но, надолго укрываться от причитаний девушки герою не получилось. Встряхнув руки, Антон молча взял Свету и Аню за руки, и поволок к выходу из здания.

– Там же дождь! – вскрикнула Аня.

– Лучше там, чем сидеть в сыром и грязном коридоре! – буркнул Антон, вытолкнув девушку на улицу.

Дождь точно заключил сделку с вечностью! Стена из воды с черным оттенком неба и очертаниями руин завода на заднем плане создает ажурное ощущение безысходности и меланхолии. Прямо так и хочется упасть в землю, обмазаться грязью, да истошно кричать. Антон шел впереди, ориентируясь на силуэт какого-то очередного цеха. В след за парнем шли Света и Аня Покровская. Внезапно, через пелену дождя, Антон замечает овраг, через который перекинут мостик. В этом овраге стоят ржавые машины, краны, повозки, танки. Над мостиком, на арке, висит раскидной кулек человеческих черепов, звенящих от сильного ветра и капающих на них каплей дождя. Осторожно шагнув на мостик, Антон перекрестился. Впрочем, преодолеть мост никто героям не помешал. За ходом Антона, Светы и Ани Покровский наблюдал Дюбель Аркаша, уставший ждать еще кого-нибудь у автобуса, и пустившейся в поисках жертвы по территории завода.

То и дело, со всех сторон, словно стрелы, прилетали душераздирающие трели и хохот Дюбеля Аркаши. Этот сварливый сын Чернобога не давал покоя ни себе, ни призракам Танкового завода, ни уж тем более бедным экскурсантам, коих осталось всего трое и их нервы уже на исходе, что, кажется, например, Антону уже все равно, что с ним будет. Парень просто перестал думать о чем-либо. В его мыслях было лишь стройное желание оказаться либо окончательно убитым, либо в теплой гостинице Озерска. Хотя бы так… Что немаловажно: Антон молчал. Он зажимал все внутри себя. Для него это было привычным, но, выводило из себя Свету – девушка питала к парню определенные чувства. Между ними фактические начали выстраиваться романтические отношения. По крайней мере, Антон обнимал Свету, когда ей было плохо, не гнушался гладить ее по спине, приводя раздосадованную девушку в чувства. По факту, их можно было назвать парой, хотя они друг другу ни разу не сказали: «Я люблю». На разрушенном заводе не такая романтическая обстановка, знаете ли… Но, держать друг друга за руку они научились весьма быстро.

Правда, все это – ширма. Молчание Антона и его нежелание выдавливать эмоции приводило Свету в бешенство. Девушка старательно пыталась понять, что чувствует ее парень. Такой ребус, «достучаться до небес». Случающиеся редкие выпады Антона были даже почище стены дождя, грома и ночи, в которой исчезали другие экскурсанты. В эти секунды, когда Антон открывал рот, и что-то говорил, Света вешалась на него всем своим телом, лаская и соблазняя, уводя в нежные порывы чувств. Но, стоило незадачливому Казанове снова замолчать, тут же возникали бойкие тычки в бок: «Ты меня игнорируешь?!». Разумеется, масла в огонь добавлял завод и его мистификации, благодаря которым отношения между людьми шли то вкривь, то вкось. Плюс ко всему, имелся фактор «третьего лишнего», точнее, третьей – Аня Покровская, оставшаяся без Николая и Петра Аркадьевича, почти лишенная рассудка и от того, как балласт для двух влюбленных, бредущая позади, плачущая, больше похожая на призрака, которого хочется пожалеть и в следующую же секунду оттолкнуть куда подальше. Ну, не мешала чтобы.

– Давайте я умру, – ревела Аня Покровская, шлепая позади Антона и Светы, спотыкаясь об камни и разбросанные повсюду железяки, остатки станков, – Мое бездыханное тело сослужит вам большую пользу.

– Хватит тебе! Мы выберемся! – Света пыталась успокоить подружку по несчастью, горящими глазами смотря на Антона. Антон тоже смотрел на Аню, молчал, зачем-то трогал ее плечо. Наверное, это была его попытка привести девушку в релакс.

– Ваня другой ведь был! – возмущенно бурчала Света, – Как вы смогли сдружиться?

– Это для равновесия, – продолжала реветь Аня Покровская, – Из двух друзей один должен быть плейбоем, а второй играть роль дурачка. Как правило, оба в плюсе, потому что найдется та, которая пойдет сначала за самым выпендрежным, а следом прибежит еще одна нечаянная душа, которой нужен не мистер мускул, а очаровательный молчун с невыносимой тягой бесить своим поведением, потому что природа отдохнула на его крутости!

Аня Покровская любила после таких пафосных фраз падать в грязь и просить ее убить. Света тянула девушку на своих руках вперед, молила сделать то же самое Антона, который флегматично глядел на девушек, продолжая витать где-то в своем измерении, где завод еще более мрачное место: из-под земли брызжет потоками кровь, с неба падают части человеческих тел, а на горизонте виднеется демон, изрыгающий огонь. И Антон в данном контексте бравый герой, единственный и неповторимый, бросивший вызов тьме и сражающийся с ней. Возможно, он просто не хотел пугать Свету, поэтому и молчал, предпочитая принимать всю боль на себя. Это как Николай, решивший выместить весь свой негатив на всех людях, только наоборот. Всю злобу Антон оставил себе. Света ругалась на него, сравнивая с Генкой-кобелем. Только Генка изменил Свете с реальной соперницей, а для Антона существует некая невидимка, отвлекающая сознание и внимание от девушки.

Но, все же, Света не отпускала Антона. Она чувствовала, что внутри парня кипит огонь. Что есть еще что-то, возможно, та самая схватка с демоном, зависшим над горизонтом, которая влечет за собой и уводит Антона подальше от Светы, включившей спуск якоря: «Ну уж нет, так просто я от тебя не отстану!»

– Да прийти к какому-нибудь знаменателю! – вдруг издается из уст Антона, – Бродим всю ночь по дождю, голодные, холодные, уставшие. Либо умереть, либо воскреснуть!

– Воскреснуть! – кричит Света и целует Антона в щечку, с мыслью: «Хорошо сказал, побольше бы таких слов, любимый!»

– Умереть, – мрачно сказала Аня Покровская, встретившись с недовольным взглядом Светы.

В конце концов, через причитания, спотыкания об железки и окончательное смирение с тем, что дождь стал неотъемлемой частью этой безумной ночи, герои дошли до очередного заводского цеха. Он отличался от других своими исполинскими размерами. Его шапка уходила в черное ночное небо, а своей формой цех напоминал замок, будто бы стоящий на горе. Вход, обрамленный необычной для заводского здания архитектурой с узорами и скульптурами людей, зверей и животных, а также наличие пирамидальной кладки вокруг раскатистых окон заставили героев непроизвольно открыть рты от удивления. Но своеобразие архитектуры цеха еще малая толика боя: то ли от стены дождя, то ли от усталости и голода, то ли отчего-то еще, создавалось ощущение, что цех невидимый. Через некоторые его части просматривалось черное небо, местами прокрадывались очертания совсем других построек. Что это за диво такое? Обитель дьявола? Свету очень заинтересовали раскатистые окна, в которых что-то горело.

– Чтобы это могло быть? – спросила Света.

– Давайте посмотрим, все равно делать особо нечего, – сказал Антон, смело шагая ко входу.

Войдя в цех, герои оказались в ромбоидальном помещении, посреди которого стоит большая чаша из белого камня. Чаша полна воды, в которой плавают тела людей. Над чашей, в позе лотоса, прямо воздухе, висит женщина. Она одета в длинное бордовое платье, на ее плечах, груди и кистей рук золотые пластины, с гравировками квадрата Чернобога. На голове женщины белый кокошник с бубенцами, на ушах длинные серьги с красными камешками, лицо изрисовано желтыми, синими, оранжевыми линиями по вертикали и горизонтали.

По периметру ромбоидального помещения висят факелы, загоревшиеся мощным пламенем, когда Антон приблизился в чаше. Слева от входа длинный коридор, уходящий куда-то во тьму. Справа – небольшая ниша, в ней в неподвижной позе стоят три мертвеца с луками и стрелами. Аня Покровская, испугавшись их вида, визгнула, и отошла от Светы по ближе ко входу в помещение. Женщина над чашей открыла красные глаза. Ее лицо напряглось, щеки наполнились воздухом, а нос, словно труба парохода, засопел и заработал своими «крыльями» в разные стороны. Губы женщины, вкусив воздух, выросли в размере несколько раз.

– Кто вы такие? – спросила женщина над чашей. Ее тройной, металлический голос прорезал все внутри живого, отражаясь об стенки помещения и поднимающий пыль с пола до потолка!

– Мы – люди, ищущие укрытия от дождя, – поэтично ответил Антон.

– Я адепт Чернобога и хранитель Идола Вечности, – продолжала резать своим голосом женщина над чашей, – Вы в запретных владениях. Вступивший сюда однажды, никогда не воротиться назад.

– Мы теперь твои пленники? – Антон воскликнул удивленным голосом.

– Вы пленники Идола Вечности. Приклонитесь перед ним, и он определит участь каждого из вас, – сказав, женщина над чашей снова закрыла глаза. Ее лицо застыло как прежде, в помещении настала робкая тишина, прорезаемая дождем с улицы. Мертвецы, шатаясь и мотаясь из стороны в сторону, вышли из ниши.

– Вперед по коридору, к Идолу Вечности, – хором пропищали мертвецы, наставив на героев свои луки с натянутыми стрелами.

Троица экскурсантов брела по коридору, казавшемуся им бесконечным. На крутом повороте, приведшем экскурсантов к еще одному ромбоидальному помещению, мертвецы резко разворачиваются и уходят прочь. В помещении также горят факелы, у одной из его стенок стоит Николай. Его тело объято ровным «слоем» огня, в руках стопка бумаг, на ногах тяжелые золотые цепи, уходящие в стену. Завидев героев, Николай завыл нечеловеческим голосом.

– Возьмите и издайте мою книгу! Привнесите конец света в массы! Пусть он станет явью!

Антон крепко взял в руки Свету и повел дальше. Лишь Аня Покровская молча подошла к Николаю, смотря на его объятое огнем лицо. Тело Ани сгорбилось, почти «сломалось» от тягот «экскурсии» по заводу. На лице девушки не было эмоций, лишь непроизвольно текущие потоком слезы, пробирающиеся сквозь слой пыли и грязи. Покровская дотронулась до лица Николая – легкий огонь перебежал на пальчик девушки. Но, стоило Ане отдернуть руку, как огонек гас.

– Возьми эту книгу! Уничтожь людей, как я этого хотел! – умолял Николай, – Уничтожь их! В этой книге секрет гибели человеческой расы. Я создал этот секрет! Я его создатель! Возьми, возьми эту книгу!

Аня протянула руки к бумагам Николая, но тут, сзади девушки из ниоткуда появляется Макар.

– Остановись! – громко крикнул Макар, – Неужели ты не осознаешь, что творишь?

– Я хочу прочесть эту книгу! – возмущенно буркнула Аня, продолжая тянуться к бумагам Николая, – От нее веет мощью!

– Она привнесет смерть и разрушения в ваш мир! Остановись! – рыкнул Макар, взяв Аню за руку и отведя подальше от Николая.

– Этот человек заточен в вечный огонь за свое желание причинить человечеству боль! – кричал Макар, взяв Аню за плечи и подвинув к стене, – Никто не имеет право уничтожать мир без разрешения Велеса и Чернобога! Слышишь, никто! Только в их власти стереть ваш род с лица Земли!

Макар отошел от Ани Покровской к Николаю, проковыряв пальцем дырку на его груди. Потекшая оттуда кровь слегка затушила огонь. Николай громко ревел и старался ошпарить Макара, но тому хоть бы что!

– Так будет с каждым, кто поднимает руку на столпы мироздания! – прорычал Макар, сделав вторую дырку на груди Николая.

– Ему же больно! – вмешалась Аня, накинувшись на Макара, – Он хотел уничтожить мир? А что делаешь ты? Что делаешь ты?!

– Тебя спасаю, дура, – визгнул Макар, – Хочешь жить? Иди, я тебя отпускаю! Тебя никто не тронет. Я дарую тебе шанс жить нормально, при одном условии: ты перестанешь слушать Николая и больше никогда на свете не поднимешь на себя руку!

Макар рукой снял слой воздуха, показав Ане ее предыдущую ночь. Девушка, оставшись одна, без родителей, пережившая измену парня и совершившая аборт, вздернула веревку в своей комнате общежития, чтобы повеситься. Но силы воли не хватило, тогда, Аня взяла нож и попыталась вскрыть вены. Но, и тут не получилось. Девушка лишь к утру смогла перестать искать способы свести счеты с жизнью. А когда солнце окончательно взошло, Покровская начала собираться на работу – она экскурсовод на маршруте «Утюжино-Озерск»…

– Иди и живи, пока я не передумал! – Макар вытолкал Аню Покровскую в коридор, – Пройдешь мимо адепта Чернобога, трижды поклонись и скажи: «Спасибо!». И, чтобы больше не звала меня к себе, призывая помочь убить себя! Ясно?! Мне уже хватило профилактической беседы с Велесом. А таких нытиков, как ты у меня семь миллиардов!

Аня выкатила глаза, выпрямилась, слегка отшатнулась, но устояла на ногах.

– Ты бог? – спросила Аня, дотронувшись до Макара.

– Ну, так меня еще никто не называл, – Макар замялся, сняв кусок своей головы. Он потряс ее, забрызгав кровью, часть стены коридора и вставил обратно, – Ты первая за все время, что существует человечество, кто назвал меня «Богом». Спасибо конечно, я передам Велесу, что пора повышать мой статус!

Макар широко улыбнулся, повторно толкнув Аню к выходу. Девушка шла по коридору, неоднократно оборачиваясь. Три раза поклонившись перед адептом Чернобога, Покровская громко сказала: «Спасибо!», получив одного из трех мертвецов из ниши в качестве сопровождающего до выхода из завода.

– Я умею гадать на стене дождя, – пропищал мертвец, – Пока идем, могу показать тебе твоего будущего мужа и ребенка. Идет?

Покровская покрылась потом от фразы мертвеца. Недолго думая, мертвец взял девушку за руку и потащил на улицу.

Антон вел Свету по темному коридору. Из темноты доносились различного рода шорохи, время от времени мелькали жаровни, вырастающие буквально из ниоткуда. Вокруг них бегали бледные дети-призраки, в белых рубашках и штанишках. В одном месте коридора, возле бывшей когда-то щитовой, запутанный в проводах стоит высокого роста мужчина, в черном плаще и с красным лицом, длинной бородой и острыми ушами. Мужчина улыбался на все 32 зуба, часто моргая своими зелеными глазами.

– Пойдемте, я вас проведу через Смородину-реку, в обход Калинова моста. Цена прохода – ваша жизнь, – шептал мужчина. Создалось ощущение, что у него заложен нос, от этого его голос казался «пламенным».

Антон еще крепче прижал к себе Свету и поспешил дальше. Их путь закончился встречей с Маньяком. Приставив к героям свои мечи, Маньяк привел экскурсантов в просторную залу, где под потолком висят огромные геометрические фигуры разных форм и размеров. А по стенам текут потоки лавы. В центре залы, на небольшой площадке стоит Идол Вечности, вокруг которого собрались все мертвые экскурсанты.

Перед героями из воздуха выплывает чья-то рука. Она прочерчивает квадрат, после чего берется за крайний правый верхний угол и, перелистывает, словно страницу книги пелену воздуха. Перед изумленными Антоном и Светой оказывается Макар. Макар обходит героев по кругу, дотрагивается указательным пальцем до Светы, затем до Антона.

– Ты первый за лет двести, кто не истончает страха, – удивленно воскликнул Макар, еще раз дотронувшись до Антона, – Удивительный человек! Ни капельки беспокойства ни в одной клеточке тела!

Макар отворачивает голову в сторону Маньяка и издает громкий крик. Вся зала задрожала, заходила ходуном, того гляди, сейчас рухнет.

Перед Антоном и Светой вырастает свод подземелья с висящими человеческими руками, проколотыми толстыми иголками под разными углами. Макар проходит под свод и рукой подзывает экскурсантов.

– Идемте! Мне кое-что нужно вам показать! – громко воскликнул Макар, скрывшись во тьме подземелья.

***

– У вас много вопросов в голове, – говорил голос Макар из тьмы, окружившей Антона и Свету, – Я предпочитаю отвечать на все вопросы подробно, применяя не только силу слова, но и воображения. Я вам проведу одну экскурсию по местам вечности. Приготовьтесь узреть сокрытое от глаз людских!

Антон взял Свету за руку, постоянно оглядываясь по сторонам.

– Я тебя на руках отсюда вынесу! – быстро проговорил Антон, получив в ответ порозовевшее, расслабленное лицо Светы.

Света открыла рот, хотела что-то сказать в ответ, но ее перебил поток огненных стрел, окруживших героев. Стрелы образовали бесконечное зеленое поле, на горизонте виднеются грозовые облака, кажется, начинается ветер. Над головами Антона и Светы пролетает чей-то огромный хлыст. Испугавшись, Света падает на землю, но ее хватает Антон, прячет за спину и оборачивается назад.

Перед глазами Антона и Светы вырастает частокол, метр тридцать в высоту. Частокол полукругом стоит на песочной платформе, из-под которой во все концы идут трещины. Из трещин торчат знакомые серые руки, держащие длинные белые платочки, с красными оборочками по краям. По середине образованной частоколом площади стоит Идол Вечности, на среднем ярусе которого просматриваются две выемки с сосудами, окаймленные солнечным светом по своему контуру. Вокруг идола, по часовой стрелке бродят мужики с черными посохами, что-то громко бормотавшие на непонятном наречии. Вторым кругом, уже против часовой стрелки идут барышни-крестьянки, каждая из которых держит сито. Из сита, барышни-крестьянки сыплют в разные стороны щепоточки соли. Третьим кругом просто стоят на месте облаченные в красные костюмы мужчины и женщины, держащие в руках маленькие глиняные горшочки, закрытые крышками сверху. Раз в минуту, кто-то из третьего круга просачивался через первые два к идолу, брал любой из двух сосудов со среднего яруса, и, что-то приговаривая, «высыпал» в него воздух из горшочка.

– Это Сосуд Семьи и Сосуд Творчества, – сказал голос Макара из ниоткуда, – Готовясь к обряду, люди наговаривали в горшочки свои пожелания на будущее. Потом, приходили к Идолу Вечности, чтобы «высыпать» содержимое горшочков в сосуды. Так, энергетически и мысленно подпитывались узы семьи и ковались гениальные таланты среди живущих и среди тех, кому еще предстоит родиться на этот свет.

Бледные тени, снующие туда-сюда, расставляют жаровни рядом с частоколом. Огонь в жаровнях тени разжигают посредством ударов своими ладонями. Вокруг частокола, сотрясая землю, ходит гигантский мужик, с раскрытой пастью, острыми клыками и сморщенным лицом. На голове горящие волосы, из глаз течет кровь, из ушей вода. И кровь, и вода падают на его кафтан, впитываясь в него, сильно не растекаясь по телу. Гигантский мужик машет огромным хлыстом, ударяя его наконечником по небесам. Откуда слышится грохот, что-то, наподобие грома.

– Это капище Идола Вечности, – начал Макар, появившись рядом со Светой и Антоном, – Теперь на его месте Танковый завод. До возникновения Утюжино и Озерска еще много столетий. Люди приходили сюда, чтобы вершить свои обряды, преподнося богам дары. То было славное время, когда еще не было войны, не было раздоров и дележа территорий. Время бесстрашия и непоколебимой воли. Тогда даже я не родился – мой образ появится позднее.

Макар прокрутил по небу облака, подведя грозовой фронт ближе к капищу.

– Этого гиганта зовут Афраний, – продолжил Макар, – Он один из хранителей Идола Вечности. Сейчас Афраний призывает дождь, чтобы окропить иссушенную землю вокруг капища водой. Афраний – сын лесной царевны Аринки и правителя полей Елисея. Он был рожден по благословению Велеса. В былые годы Афраний являлся душой природы. Он очень любил свою работу и считал, что так будет всегда.

Но тут, к капищу стала стекаться конница. Вооруженные до зубов всадники начали осаждать капище. Они валили жаровни, убивали теней, насиловали крестьянок, а мужикам отрубали головы. Всадники повалили Афрания на землю. Взяли топоры и стали рубить гиганта на части. Афраний кричал что есть мочи, умоляя прекратить причинять боль. Кровь хлыстала фонтанами, обагряя землю вместо воды. Гроза, потеряв удар хлыста гиганта по небу, развалилась на мелкие облачка и ушла восвояси. Пройдет не мало дней, прежде, чем всадники полностью разрежут Афрания на части. Каждый всадник взял по куску Афрания себе. Затем, они подожгли частокол, свалили вокруг Идола Вечности тела людей и скрылись за бескрайним черным дымом, заволокшем зеленое поле.

– С гибелью Афрания, Идол Вечности потерял связь с небом. А небо потеряло связь с землей. И пошла великая смута, – с грустью продолжал говорить Макар.

С разных сторон поля пошли друг на друга орды людей. Они схлестнулись в кровавой схватке на месте капища, кроша Идол Вечности на составные части. Они ели друг друга живьем, истязали и убивали. Антон и Света перестали считать, сколько трупов налегло друг на друга, образовав темную гору до самых облаков. Затем, из ниоткуда взялся Чернобог – высокого роста старец, с железной прядью волос, красными глазами, с истекающем кровью носом и острым подбородком, увенчанным рядом клыков. На его левом плече сидел черный ворон, на другом Змей Горыныч. Ряса Чернобога звенела невыносимым металлическим звоном на всю округу. В одной руке у Чернобога посох, в другой черная сфера, из которой доносятся крики и стоны.

– Повелеваю родиться Страху великому во благо контроля рода людского! – громко провозгласил Чернобог, ударив посохом по земле. Все погибшие воины восстали, и, будучи мертвецами, стали расходиться в разные стороны. Пока не освободили руины капища и останки Идола Вечности окончательно. К Чернобогу присоединяется Велес – высокий и мускулистый богатырь, с бородой и длинным волосами, в розовой мантии, с желтыми оборочками. На голове Велесе веночек, в руках деревянный посох. Чернобог и Велес подошли к друг другу, скрестили посохи и восстановили Идол Вечности. Затем, Чернобог достал из-под земли четкий, строгий по очертаниям, зауженный посередине и широко расходящийся вверху и внизу сосуд.

– Сие есть возрожденный из пепла Сосуд Семьи, – пробасил Чернобог, ставя сосуд в выемку на среднем ярусе Идола Вечности.

Велес вытащил из-под облаков такой же сосуд.

– Дарую возрожденный из небытия Сосуд Творчества, – проговорил нежным голосом Велес, также поставив сосуд на выемку среднего яруса идола.

С разных сторон поля послышались крики людей. К Идолу Вечности стали прилетать кусочки человеческих образов, слегка прозрачных, но постоянно дрожащих и беспокойных. Образы стали собираться в человека, мужчину, чей облик размывался чернотой в районе лица. Чернобог, посмотрев на мужчину, протер ладошкой по лицу. После этого, перед изумленными Антоном и Светой предстал Макар.

– Теперь Страх будет руководить людьми, – сказал Чернобог, уходя под землю.

– До той поры, пока я не соберу армию созидательных и думающих людей, – с надеждой проговорил Велес, улетая в облака.

Макар распростер руки к небу и поклонился к земле. Положив руки на грудь, Макар вытащил из нее третий сосуд. Макар вырезает рукой на среднем ярусе Идола Вечности третью выемку, куда ставит свой сосуд.

– Кончилась эпоха, когда существовало только два сосуда, – земля вокруг заходила ходуном от голоса Макара, – Пришло время принимать в свою семью Сосуд Ярости!

После установки третьего сосуда, Идол Вечности покраснел и зашатался. Небо сделалось серым, поднялся сильный ветер, сшибающий с ног.

– Теперь вы знаете, кто я, – сказал голос Макара.

К Макару стали приходить женщины со всех деревень. К прекрасной половине человечества Страх питал особую слабость. Время от времени, Макара журили за это Чернобог и Велес, но, что поделать – Страх такой же их ребенок, как и люди. Только контроль над людьми оказалось проще потерять. Поэтому, божества сильно беспокоились, что Макар пойдет по стопам двуногих безумных деток. К счастью для Чернобога и Велеса, максимум, на что был способен Макар, это совратить женщин уйти из дома, чтобы прислуживать ему на Идоле Вечности. В обязанности наложниц входило убирать листву, сметать пыль, следить за тем, чтобы Сосуды всегда были полными. С крушением прежнего порядка обряда, Сосуды Творчества и Семьи стало некому восполнять напрямую – всех ведь перебили, все разрушили. Энергия, выделяемая людьми при сотворении семьи или чего-то созидательного, стала идти мимо Сосудов. Чтобы направлять энергетические потоки прямо в емкости, женщины стали ловить их по полю в руки, и, прямо в ладошках «высыпать» в сосуды. Так, удалось более-менее восстановить прежнее равновесие миропорядка. Но, была еще третья емкость – Сосуд Ярости. Для ее восполнения требовалось больше женских рук, поскольку люди довольно много воевали и убивали друг друга, но еще больше – боялись. И энергических потоков от этих явлений в разы больше, чем то, что выделяется для Семьи и Творчества. Порой, Сосуд Ярости даже перебарывал своих «соседей» по среднему ярусу идола. Макар все больше и больше забирал женщин из деревень.