Текст книги "Сказочник"

Рассказ 4. Новый мир

Муром и Илларион стоят перед ставкой Остроджа. Маг-отшельник сделал два шага назад.

– Иди дальше один, – сказал Илларион, – Я подожду здесь. Мне там делать нечего. Ты сам знаешь, что делать.

Муром посмотрел на Иллариона, и прошел в ставку. Ставка представляет собой огромный шатер. Перед входом стоят бочки с русалками, внутри – стражники Остроджа. Сам хан сидит на своем костяном троне, трапезничает. Возле него стоит большая бочка, в которой сидит синий и усатый Шульген. Марьяма прикована цепями к столбу, держащему своды шатра. Царевна бледна и почти невидима. Снаружи раздались крики и вопли горожан. Перед ставкой возник Зимний костер. Длинные синие языки прорвались сквозь землю, начав «гореть», сея стужу и мороз по всему городу.

– Кто пожаловал в мои покои? – спросил лениво Остродж.

– Муром, архитектор столичного града Самар! – громко сказал Муром. Марьяма встрепенулась. В ее глазах зажегся огонь.

– Чего тебе, смертный? – расхохотался Шульген, – Хочешь стать моим рабом?

– Я за женой своей! – злобно фыркнул Муром, показав рукой на Марьяму.

Остродж вскочил. Вытащил из ножней меч. Между Муромом и Остроджем завязывается бой на мечах, который хан проигрывает.

– Архитектор, который воин? – разгневанно визгнул Шульген.

Из одной из бочек выныривает Марана. Она хватает Мурома за шею, начав трясти.

– Будь моим мужем, мы будем править миром! – сладостно пробулькала Марана.

– Я уже занят, дорогая, – Муром треснул русалку рукояткой меча. Марана с воплем «Папа!» упала на землю, мимо бочки с водой.

– Берегись! – шепнул Шульген.

Водный бог окатывает Мурома водой. Богатыря относит к выходу. Тут-то Муром и вспоминает, что у него есть вещь, взятая с собой еще во владениях Феофана. Кувшин! Муром вытаскивает кувшин из рюкзачка и разбивает его об землю. Из осколков вырастает высокий фантом в серой мантии, с оголенным черепом и красными глазами. Фантом держит в руке посох, увенчанный глиняным изваянием, на котором написана фраза на древнем наречии. Фантом, оскалив зубы, начал стучать посохом об землю. От ударов по шатру стали летать зарницы, лопающие бочки с водой и сразившие Шульгена. Фантом оборачивается к Мурому и улыбается.

– Ну, вот, пригодился кувшин мой золотой? – спросил фантом голосом Феофана.

После этой фразы, фантом ушел под землю. Шульген громко кряхтел возле трона Остроджа. Муром подложил к шее водного бога свой меч.

– Я бы лишил тебя жизни, даже не смотря на твою божественную сущность, – сурово сказал Муром, – Но мне нужна лишь моя жена. Живите в этом смрадном городке и дальше!

Сказав, Муром срубил веревки и освободил Марьяму. Взяв ее на руки, Муром пошел на выход из ставки.

– Ты еще не был в моей водной крепости! – рявкнул Шульген, – Берегись!

Шульген направил на Мурома и Марьяму поток воды. Но тут за ними резко рванул Остродж, замахнувшись мечом на Мурома. Случайно, хан принимает удар потока воды на себя и растворяется в воздухе. Шульген аж присел от такого действа!

– Ну, надо же! Вернулся обратно, ко мне в плен! С чего все начиналось, тем и закончилось! – Шульген широко улыбался и шлепал руками по лужам с водой.

– Мы можем идти? – вежливо спросил Муром, чувствуя, что холода Зимних костров крепчают.

Шульген махнул рукой. Муром вынес Марьяму из шатра. Вместо них, во внутрь зашел Илларион. Муром положил Марьяму на землю, начал приводить в чувства. Собравшийся народ с любопытством наблюдал за происходящим. Недолго думая, Муром понес Марьяму к берегу.

Внутри шатра, тем временем, Илларион подошел близко к Шульгену, и присел рядышком.

– Что, хотелось порезвиться за пределами своей вотчины? – спросил Илларион.

– Да, вот, попался кочевник один… Кто же, знал, что так выйдет? – Шульген пожал плечами.

– Что будешь с ним делать?

– Пусть бродит по моим чащобам. Что же еще? Марану к нему засватаю, девица то она резвая. Воспитает в нем, быть может, ну, не Дива, но, хотя бы грамотного колдуна.

Илларион улыбнулся.

– Шульген, Древним не нравится, что не твои реки и озера являются твоими! – Илларион покачал головой.

– Я понял. Понял уже, что пора уходить.

Шульген хлопнул в ладоши один раз – исчезли бочки с русалками по всему Дикому полю. Хлопнул второй – колдуны и Дивы. Третий хлопок – ушла вода с южных частей Царства Ворожеев. Четвертый хлопок – пропавшие дети вернулись к родителям.

– Моя крепость ждет гостей, – Шульген протянул Иллариону руку, – Заходи, ты знаешь, я всегда рад!

На пятый хлопок Шульген исчез сам.

***

К пристани Приволжского Сарайчика пристал корабль с мачтами, от которых отражается солнце. С этого корабля на берег сошел старец в желтом одеянии. Его длинные волосы резво колышутся на ветру, от них издается звук, как будто бы это колокольчики. За старцем высился богатырь, в серебряных латах и кудрявой бородой. В глазах богатыря горел огонь, его могучая рука вполне сопоставима с ростом Мурома! За богатырем стройным рядком стояли такие же высоченные мужики, с копьями и расписными щитами, внутри которых круговоротом бродили солнечные лучи. Старец в белом одеянии улыбнулся, взглянув на Мурома.

– Здравствуй, Муром-строитель! – нежным, красивым и звонким голосом сказал старец.

– Я тебя видел! – изумленно сказал Муром.

– Я Алексей, плыву из Орды, где лечил от слепоты ханшу Тайдулу, – Алексей дотронулся до Марьямы рукой, – Занеси ее на мой корабль. Он отвезет вас домой!

Алексей обернулся, окинув рукой богатырей, стоявших широкой шеренгой вдоль пристани. К старцу подошел богатырь в серебряных латах.

– Это Григорий Осипович Засекин, благородный и мужественный воевода. Он забрал меня из Орды, его дружина за все время пути не раз помогала слабым и обездоленным, – говорил Алексей голосом добродушного волшебника из самой доброй сказки.

– Ну, не расхваливай меня! – богатырским басом ответил Григорий Осипович, – Ты лучше расскажи про наши приключения в Долине Усинских Истуканов! Кого наш глаз там только не видел!

– М-да, одухотворенное место! – воскликнул Алексей, расплывшись в широченной улыбке, – Там должен побывать каждый!

Через два дня корабль Алексея пришвартовался в гавани Самар. Марьяму встречали всем городом, несли на руках, радовались и ликовали. Зимние костры быстро гасли по всему Дикому полю сами по себе. А с их уходом стало возвращаться тепло, а вместе с ним былая спокойная и идиллическая жизнь. Восстанавливались города, села и деревни. Вновь корабли ворожеян бороздят просторы Волги.

В Приволжский Сарайчик вернулся Барбоша и его орда. На совете кочевников, Барбоша избран новым ханом Ногайской орды. И принял решение увести ее подальше, в степь. В Сарайчике остались только рыбаки да крестьяне.

Алексей и Муром вернулись к Иллариону, оставшемуся Приволжском Сарайчике. Маг-отшельник желал построить часовенку кафолистов на стыке двух речушек неподалеку от Сарайчика. И попросил Мурома помочь ему в этом. Крестьянин согласился. Баржи ворожеян стали свозить камень для строительства. Радости Мурома, что он что-то строит, не было предела! Когда часовенку возвели, на ее открытие прибыл Путоран, Аэлита, даже Аспид пожаловал.

– Красота! – дивился Аспид, осматривая резные узоры часовенки.

Муром гордо стоял на крутом склоне, с молотком в руках, окидывая своим взором изгиб Волги у развалин крепости Проран. В его глазах горел огонь. Илларион отслужил на непонятном ворожеянам языке службу, да позвонил в колокола, чем немало подивил, к примеру, шелехметскую знать. После службы, Алексей долго стоял на берегу, слушая шелест волн. Подошедший сзади Муром хотел было попрощаться, чтобы воротиться домой. Алексей попросил его задержаться.

– Здесь встанет город, многолюден и хлебом обилен, – громко сказал Алексей, что эхом пронеслась по Волге его фраза.

– Ты хотел строить город? – Алексей обратился к Мурому, дотронувшись своей ладонью до его груди – Вот тебе часовенка. Вот тебе молоток. Вот тебе сила. Строй!

Произнеся эту фразу, Алексей обратился в яркий свет. Муром только и видел, как этот свет зашел на корабль с мачтами, от которых отражается солнце. Корабль долго шел по Волге, пока не скрылся за горизонтом. Муром лился крокодильими слезами от счастья. А на будущий год привел армию строителей на левый берег Волги. По всей округе застучали звонкие молотки – то строились дома и таверны, магазинчики и гавань. Новому городу нужно слыть самым лучшим в этом краю! Дружина Григория Осиповича взяла стремительно растущий городок под свою защиту, помогая в строительстве. Муром перевес сюда Марьяму, и стали они вместе жить. Когда первый квартал города, вокруг часовенки был заселен, в гости к счастливым жителям прибыли родители Мурома и Марьямы. Они зашли в избушку, где по залу носился Ларчик, домовой.

– Родители! – взвыл Ларчик, – А, батюшки светы, борщ, сметанка, чеснок, хлеб. Все на стол, быстро, все на стол!

По велению домового, еда сама пошла на стол. Родители ходили по избе, дивившись ее красоте и свежести. В комнате, с широким окном на Волгу, родители узрели Мурома и Марьяму. Они стояли, обнявшись. Родители обошли своих детей, чтобы увидеть прекрасное – выструганную Муромом маленькую кроватку.

– Я же не сплю?! – вскричала от радости Элея, и ей вторила Марта.

– Ну, сынок, хоть бы письмо написал! – похлопал по плечу Мурома Игорь.

Лишь Эйрик молча обнял обоих и по его глазам было видно, что он просто по-человечески счастлив. Так, начинается новая жизнь…

***

Яркий свет ушел. Таверна «Аскулы» снова стала осязаемой. Дети раскрытыми ртами смотрели на Понтуса, который широко улыбнувшись, сказал: «А вот и сказочки конец!». Недовольный Гоша буркнул, что «сказка кончится, не может».

– Конечно, не может, – сказал Понтус, поглаживая голову Гоши, – В следующую пятницу продолжим.

– Про твое путешествие на Край Света? – крикнул громко Миша Черпак.

– Ну, можно и про него! – Понтус показал рукой на окно: сумерки окутали столичный град Самар. Пора домой!

Мишка прибежал домой воодушевленный масштабной сказкой. За ужином ни Юлиан, ни Прасковья не могли вытянуть из Мишки ни слова. Прошагавший мимо стола домовой Кеша, вдруг остановился напротив огня в печи.

– Хм-м, странно, я его не зажигал, – удивился Кеша.

Юлиан, Прасковья и Миша подошли к печи, смотря вместе с Кешей в огонь, который непонятно как зажегся.

– Магия? – радостно спросил Мишка.

– Давайте послушаем, – предложил Кеша.

И они прислушались к огню. Сквозь его треск слышался чей-то шепот. Очень отдаленный, но приятный и не злобный. Это точно не злыдни, просто волшебство. Такое притягательное и неожиданное. Да, так иногда бывает, когда кто-то в семье о чем-то сильно мечтает. Тогда начинают происходить чудеса. А Мишка то, Мишка – он ведь такой, да, в облаках летающий! Путешествия в неизведанные земли, неведомые чудовища и храбрые воины, колдовские чары, да мудрецы, сидящие облаках. Обо всем этом Мишка мечтал. И как знать, быть может, этот огонь – явный и прямой знак к исполнению? Муром же ведь тоже сильно мечтал и хотел построить город. Причем в мыслях то он его уже возвел. Сказка ложь, да в ней намек, а мысль имеет свойство материализовываться! Мишка смотрел в огонь с широко раскрытыми глазами. Огонь – он всепоглощающий, но и вместе с тем, созидающий.

Путоран закончил свой «Сказ о Муроме и Марьяме» следующей фразой: «Былое поросло легендой, легенда стала слухом, слух отразился в веках истории сказанием, и лишь земля знает правду, но не расскажет никому. Ибо все тайны рано или поздно станут явью. Просто для чего-то еще не пришло время…» За Путораном стояли Алексей, Аэлита, а за окном, в воздухе, важно «висел» Аспид.

– Единение мира? – спросил Путоран громко своих коллег по «миросотворению». На что они величаво и положительно качнули головами.

30 июля – 5 августа 2016 года

БЕЛОВОДЬЕ

Мы – есть бесконечность

(из летописи Путорана)

Рассказ 1. В гостях у сказки

– Я вижу тебя! – угрюмо сказала Маша, встав в позу перед «занавеской» листьев, в городском парке. Девочка теребила свое синее платье с одним глубоким кармашком и оборочками, устремив свой твердый взгляд промеж листьев. Ее белый бант болтался на легком июньском ветру, со лба проступали невольные капельки пота. Кого она там увидела? Или что? Маша-фантазерка… С рождения, девочка вбила себе в голову, что является младшей дочкой Сварога и Лады. Постоянно рисовала их лики, любила обращаться к солнцу и выбегала на улицу в белых сарафанах, натянув на голову венок из одуванчиков. Родители Маши все время дивились столь твердым познаниям дочки славянской мифологии. Пытались даже разобраться, откуда маленькая девочка столько знает о культурном прошлом своей страны? Максимум, что им удалось нарыть, так это улыбку до ушей на лице Маши, когда очередной рисунок с языческим идолом выходил из-под ее рук.

Маша быстро научилась ходить и говорить. Почти с лету составляла целые предложения. По сравнению со своими сверстниками, Маша была буквальным божеством. Воспитатели в детском саду не скупились выражать сочные эмоции, что «Маша родилась уже взрослой и с большим багажом знаний». Мама Маши немного этого боится, папа старается прятать свой страх глубоко, воспринимая «божественность» дочки за явление, дарованное свыше. Впрочем, Маша уважала папу с мамой, любила и лелеяла, визуализируя в их образах Сварога и Ладу. Даже портреты, соответствующие сделала! Вот уже где было диво!

И вот, за неделю до своего восьмилетия, Маша оказывается в городском парке. В нем, своенравная дочка богов становилась чародейкой и воительницей. Бегая по лужайкам и полянкам, Маша искала следы Лешего, Лесной царевны, Деда-мухомора. Рвала цветочки, делала из упавших сухих веток красивые букеты, приносила их маме с папой. Последние искренне радовались, видя в таком творчестве признак существования своей дочери в гармонии с природой. Такие моменты успокаивали родителей Маши. А девочка, тем временем, пыталась приоткрыть завесу мира, заглянув к своим «инфернальным родичам».

– Выходи! – крикнула Маша, стоя как вкопанная перед «занавеской» листьев. Вдруг, послышался чей-то ускоренный шаг. Маша перебежала на пару метров влево. По-прежнему, ее взгляд был устремлен промеж листьев. Маша судорожно выискивала зрачками потустороннего духа. Как вдруг, чья-то тень махнула позади девочки, заслонив солнце. Маша обернулась. Крикнув: «Ага!», Маша помчалась вдоль зарослей, к большому дубу. Забежав за него, девочка врезалась в большую и белую массу. Маша отбежала, прищурила глазки, навострила кулачки. Большая и белая масса оказались животом великана, прятавшегося за дубом. Его белый кафтан был вытянут до самых ног, рукава свисали, закрывая даже ладони. Из многочисленных карманов торчали ветки деревьев, цветы, кажется, еще камни. Голова великана укутана рыжими прядями волос, которые закрывали часть лица. В итоге был виден лишь один большой голубой глаз, сопящий нос с горбинкой и пухлые губы, запачканные грязью.

Великан смотрел на Машу безумным, испуганным взглядом. Его руки затряслись, ноги зашатались. Маша радостно закричала, но ее крик спровоцировал в великане приступ паники, обернувшийся забегом трусцой по полянке. Маша рванула за великаном, громко хохоча, хотя ее «жертве» было не до смеха. Наконец, возле оврага, великан резко останавливается, оборачивается и хлопает своими большими ладонями прямо перед лицом Маши. От хлопка по округе проносится волна, сшибающая листья на деревьях. Великан раздвигает руки, девочка вскрикивает от радости и бросается вперед. Великан останавливает Машу одним большим пальцем.

– Девочка, ты кто? – спросил он.

– Я Маша! – девочка уверенно продолжала идти против пальца великана вперед.

Великан взял Машу за шкирку другой рукой и посадил себе на плечо.

– Пойдем, я отведу тебя к кое-кому! – сказал великан, – Мое имя Верлиока, приятно познакомиться!

Маша хотел что-то сказать в ответ, но, оглядевшись, выпучила глаза. Великан шел по сосновому лесу, под его ногами хрустели высохшие ветки. В небе барражировали маленькие трехглавые дракончики, где-то вдалеке шумела река. Но главное здесь в другом: трава, листья на деревьях были не зеленого, а оранжевого цвета. Верлиока все время оглядывался назад, будто бы чего-то опасался.

– Почему трава и листья оранжевые? – спросила Маша, крутя по кругу головой, отчего едва не свалилась с плеча великана.

– Проделки злого колдуна, – сухо ответил Верлиока, перепрыгивая через бревна, начав спускаться по крутому склону.

Неожиданно, Верлиока резко опускается на колени, щупает землю. Повсюду следы от повозки, выкорчеванные деревья, хаотично разбросанные мечи, щиты, каски.

– Тут был Злыдень! – Верлиока спрятался за деревом, осторожно выглянув из-за него, – Держись крепче, девочка!

Великан полез на дерево, на его макушку. С нее открывалась прекрасная панорама оранжевых лесов. Верлиока завис на самой высокой ветке, смотря вниз. Возле дерева стоит окутанный в черную мантию человек, с серпом в руке. Мимо него проезжает трое всадников, с длинными седыми волосами и черных латах, с которых стекает краска прямо на землю. Всадники о чем-то с человеком с серпом долго разговаривали. Тем временем, под Верлиокой внезапно треснула ветка. Великан с безумным взглядом полез на другую, неосторожно надавив на третью. Результат – обе ветки упали вниз, сшибив всадников и придавив человека с серпом. Верлиока начал прыгать с дерева на дерево, хватая время от времени падающую с плеча Машу. Человек с серпом вырос из-под земли, рядом с веткой. Человек с серпом пнул всадников, те встали, сели на лошадей, и погнали следом за Верлиокой.

Верлиока, прыгая по деревьям, не заметил, как достиг поля. В результате, великан грохнулся на землю, словно метеорит, пропахав весьма солидный участок. Но, самым важным для великана была Маша – ее, Верлиока держал в приподнятой руке, крепко сжав по талии. Девочка, покрытая слоем пыли, визжала от удовольствия, и кажется, еще пока не осознавала опасность. Верлиока встал, отряхнулся, огляделся, да дал волю бегу. Великан бежал по полю, на котором росли фиолетовые цветы. Где-то на середине большой полянки, Верлиока неожиданно встает как вкопанный. Фиолетовый цвет начал исчезать, заменяясь на голубой.

– Окулук пленил Фиолетовый цвет! – великан покраснел от этого, – Бежим!

Великан продолжил бежать. Долог оказался его бег, но сил у Верлиоки хоть отбавляй! Когда солнце пошло к закату, Верлиока оказался в водной заводи. Посреди нее стоит маленький срубовой домик.

– Мы в безопасности! – сказал великан, переводя дыхание.

***

Верлиока отворил дверь в дом. Внутри, дом представляет собой единое помещение, с большой печью, огороженным спальным местом и местом для молитвы. Само место для молитвы – это маленькое капище, где стоят идолы различных богов. Есть столик, полочки, на которых аккуратно расставлены тарелки, чашки, лежат блюдца. По обеим сторонам от входной двери висят большие расписные ковры, на которых изображены животные, фрукты, фразы на древнерусском языке. У окна, в кресле-качалке, сидит Макошь – красивая женщина, в синем костюме, обвешенная золотыми украшениями, в голубых сапожках и красной повязкой вокруг головы. Увлеченная своим процессом шитья, Макошь не заметила возвращение Верлиоки.

– Макошь! – крикнул великан, – Я вернулся!

Макошь подняла голову. Ее красивое лицо с острым подбородком улыбнулось, засияв солнечными лучами. Макошь встала, подошла к Верлиоке, с любопытством смотря на Машу, сидящую на ее плече.

– Кто это прекрасная незнакомка? – спросила Макошь звонким голосом.

– Меня зовут Маша! Я друг Верлиоки, – с радостью ответила девочка, прижавшись к Верлиоке, кажется, явно неожидающему, что его неожиданно причислят к друзьям.

– И, давно вы знакомы? – Макошь показала рукой на стол, мол: «Пора трапезничать!», – Раньше я тебя не видела!

– Да, это я ее подобрал в другом времени, – виновато сказал Верлиока, – Искал следы знахарей и волшебников, а наткнулся на нее. Пришлось быстро ретироваться, прихватил девчушку случайно с собой.

Макошь рассмеялась, сняв Машу с плеча великана. Девочку посадили за стол. В тотчас, Макошь расставила чашки, кружки, ложки, став накладывать в них вареную картошку, лук, помидорку. Верлиока, обрадовавшись еде, засучил рукава, распластавшись на полу (стулья под ним разламываются, ведь он же великан!).

– Как же ты смогла увидеть Верлиоку? – спросила Макошь, садясь напротив, – Обычным людям мы невидимы!

– Я просто очень хотела столкнуться с кем-нибудь из вас, поэтому искала глазами везде, где только возможно! – Маша очень эмоционально отвечала, едва успевая прожёвывать.

– К сожалению, вернуть тебя обратно я не смогу, – Верлиока пододвинул девочке бидончик с молочком, сделав грустное лицо.

Маша встала из-за стола, подошла к великану и крепко обняла его. В девочке почувствовалась уверенность и некая легкость. Верлиока аж вспотел от столь высокой энергетики Маши.

– Ничего страшного! Я найду способ передать маме и папе, что со мной все в порядке! – Маша вернулась за свое место за столом, широко улыбаясь.

– Злой колдун Окулук пленит цвета нашего мира один за другим! – возмущённо воскликнул Верлиока, ударив по столу, – Он хочет, чтобы весь мир погрузился во тьму. Он хочет отдать все Черному цвету!

– Из-за этого, некоторые существа теряют свои магические способности, – Макошь грустно посмотрела на свой оранжевый посох, бесхозно лежащий в углу, – Раньше он был темно-зеленым. А теперь, Зеленый цвет в Трехглавом замке. И мой посох стал бесполезным…

– Да, это твой посох! А я истратил последние свои магические силы на телепорт из времени Маши сюда, – продолжал возмущаться Верлиока, бряцая по столу ложкой.

– Я вам помогу! – Маша нахмурила брови, оглядевшись вокруг себя, – Мне бы только понять как!

Маша, закончив трапезничать, широко зевнула. По ее глазам было понятно, что ее клонит в сон. Макошь приготовила подушку и одеяло на печи. Великан положил Машу на печь, погладив по голове.

– Она смелая! – сказал Верлиока.

– Очень даже, – Макошь стала убирать со стола, но тут ставни окон резко захлопнулись, и в доме завьюжил промозглый ветер. Маленький ураганчик, покрутившись, рассыпался на части. Макошь и Верлиока переглянулись.

– Прямо как в Летописи Путорана! – воскликнула Макошь, смотря на Машу, спящую детским, блаженным и легким сном.

Верлиока, засучив рукава, залез в печь.

– Хм, где же ты? – вопрошающе сказал Верлиока.

– Опять ты за Ленчиком полез? – Макошь взяла груду посуды, чтобы пойти помыть ее.

Из печи послышался недовольный визг. Черный дымок вылетел из горнила, закоптив потолок. Верлиока вытащил наружу домовенка, в красном кафтане с белыми пятнашками. У домовенка запачкано копотью лицо, большие чернющие глаза и густые коричневые волосы.

– Отпусти, окаянный! – визжал Ленчик, махая руками, стараясь достать до Верлиоки.

– Тише, тише! Я же по-дружески! – Верлиока потащил Ленчика к стоящему возле капища тазу с водой.

– Сколько можно меня вытаскивать из печи! Я сам могу вылезти! Уже третий раз за неделю! Кошмар, я буду жаловаться Перуну на вас! – возмущался Ленчик.

– Остудись! – улыбнулся Верлиока, бросив Ленчика в таз. Домовой с головой ушел в воду, забулькав в ней. Своими маленькими ручонками, Ленчик ухватился за края тазика, и, выскочив на пол, встрепенулся «по-собачьи». На голове образовался своеобразный «хаер», впрочем, домовой стал гораздо чище.

– Ты! Ты! Я до тебя доберусь! Иди сюда! – кричал Ленчик, забегав за великаном по дому.

– Да успокойтесь вы! – старалась умерить пыл разбушевавшихся товарищей Макошь, – Уже не первый раз так происходит! Пора бы успокоиться!

– Я домовой! Я сам должен выходить из печи! А великан меня трогает! – Ленчик запрыгнул на Верлиоку, начав его бить своими мелкими кулачками, – Я маме расскажу! Она тебя из ковша ледяной водой обольет, когда ты будешь спать!

– Не пугай меня мамой! – Верлиока с гневом сорвал Ленчика с себя, бросив на пол, – Я тоже могу мамой пригрозить! Маленький, злой, кучерявый домовой!

Ленчик вскочил на стол, схватил ложку и стал бить ею по ноге Верлиоки. Великан расхохотался. Когда Ленчик испустил свой гнев, его взгляд обратился на печь. Завидев спящую Машу, домовой раскрыл рот до пола, уронив ложку.

– Это еще кто такая?! – возмутился Ленчик, – Чужачка! Прихвостень Окулука!

– Не трогай, – Макошь поднесла Ленчику яблочко, – Это Маша. Она из другого времени, но наш друг.

– Вечно у нас в доме нечисть всякая околачивается! – буркнул Ленчик, но взглянув на яблочко, заметно размяк, улыбнулся и даже покраснел, – Хотя, вы же добрые такие, да?

Ленчик выхватил яблоко из рук Макоши, уселся на стол, начав его грызть.

– Тут такое дело, – к домовому подсел Верлиока, – Когда мы Машу спать уложили, в доме образовался маленький ураганчик, прямо как описано в Летописи Путорана. У нас с Макошью возникло подозрение, но, без тебя мы не справимся.

– Я-то, что могу сделать? – сказал Ленчик, уминая яблоко, – Вытаскиваете из печи, окунаете в таз с водой, заставляете свирепеть, а потом вопросы задаете!?

Ленчик вдруг выпучил глаза, уронив яблоко.

– Ураганчик, в доме, при закрытых ставнях? – Ленчик подбежал к Маше, уткнувшись своим носом к ее. Девочка сопела, находясь состоянии сна, п очесала щечку, умилив домового. Но тут, в дверь постучались.

– Едигей! – взвыл Ленчик, схватив ложку, и подбежав к двери, – Открывайте, сейчас я ему по макушке то настучу, мало не покажется!

Верлиока спрятался за капищем, Макошь подошла к окну – на крыльце никого не видно. Но стук в дверь снова повторился, заставив Ленчика изрядно краснеть и потеть. Домовой уже уливался потом, все неистовствуя, желая настучать ложкой по макушке Едигея.

– Ух, какой злой! Какой я злой! Ты бы знал, Едигей! Стоишь, там стучишься, а дом то наш! Не твой! Тут цвета в безопасности! Зайдешь, шишек то тебе набью, будешь потом считать их, при виде луны! – кричал Ленчик, смотря на дверь, махая ложкой и зубоскаля.

Макошь подошла к двери. Она посмотрела на Верлиоку, затем на Ленчика. Распахнув дверь, Макошь навострила свои ладони на улицу. Ее магическая сила на исходе, но кое-что еще она способна сотворить! В дверях никого не оказалось. Разочарованный Ленчик, сгорбившись, прислонился к стене дома. Макошь начала закрывать дверь, как в дом влетает скрюченное, маленькое, мохнатое существо, на тоненьких ножках, с рожками и острым хвостом. Существо громко плакало, уливаясь крокодильими слезами. Его тело почти бледное, можно насквозь смотреть! Существо начало носиться по дому кругами, за ним вдогонку бросился Ленчик, махая ложкой. Макошь закрыла дверь и стала бегать за ними обоими. Верлиока лениво выполз к нарезающей круги толпе, и одной рукой схватил всех троих. Существо моментально прекратило плакать, смотря еле заметными под шерстью добрыми-придобрыми глазами на Верлиоку.

– Бука? Ты то, что здесь забыл? – усмехнулся Верлиока, ставя героев на пол.

– Бука! – закричал Бука, продолжив плакать, – Бука! Бука!

Ленчик треснул Буке по голове ложкой. Существо посмотрело на домового, ткнув в него своей маленькой рукой, и спряталось за Макошь.

– Ленчик! Это же еще маленький Бука, не обижай его! – Макошь взяла существо на руки, начав его качать туда-сюда. Нехотя, Бука успокоился.

– А он что, разговаривать не умеет? – Ленчик прыгал, стараясь схватить Буку за хвост.

– Маленькие все смешные, – Верлиока махнул рукой, садясь на пол. Бука спрыгнул с рук Макоши, побежал к Маше, которая от шума проснулась. Бука, вскочив девочке на грудь, лизнул ее пару раз своим шершавым языком.

– Бука – Сирин – Алконост! – Бука показывал пальцем на Машу, в чьих сонных глазах еще был мир сновидений.

– Так и думала! – Макошь хлопнула в ладоши, подойдя к Маше, – Однажды, ты ушла из нашего времени, обещая вернуться. В самый трудный час ты снова здесь!

– Я не понимаю! – немного возмущенно сказала Маша, широко зевая.

Бука спрыгнул с Маши, подбежав к столу. На столе осталась мисочка с клубникой. Схватив пару штук, Бука принялся их с удовольствием кушать. Но, не рассчитав своего веса, свалился вместе с ними на пол. Бука заплакал, катаясь по полу.

– Что же ты такое? – взвыл Ленчик, треская ложкой по полу, – Плачет и плачет! Вечно всем недовольный!

– Недовольный он, потому что Серый Цвет пленен, – Макошь посадила Буку на скамейку, дав ему всю миску с клубникой, – Буки пугают нас, приходя по ночам. Страх – их основной источник пищи и энергия жизни. Они не восприимчивы ни к чему другому. Когда Окулук пленил Серый Цвет, Буки стали постепенно бледнеть.

– Он совсем скоро станет невидимым, если Серый Цвет не освободить из Трехглавого замка! – Верлиока подсел рядом с существом, гладя его по голове.

Бука съедал одну клубничку за другой. И свершилось великое чудо – Бука стал окрашиваться в красный цвет! Хоть какой-то компромисс. По крайней мере, тогда он не до конца станет невидимым!

– Нужно скорее собираться в дорогу! – Макошь побежала собирать рюкзак.

– Я могу чем-то помочь? – поинтересовалась Маша, подойдя к Макоши.

Макошь взяла девочку за руку, подведя к капищу.

– Смотри, это твои обличия! – сказала Макошь, показывая на две птицы с женскими головами, сидящими на ветке, – Когда-то, давным-давно, ты покинула наше время, отправившись в Былинные земли, чтобы просвещать людей там. Твое отсутствие здесь стало слишком заметным. Пришло время снова заявить о себе!

– Я не очень понимаю, о чем ты, – Маша трогала идолы скульптурки богов, с интересом рассматривая их.

– Твое пребывание в чужих краях стерло память об этих местах, – Макошь положила в рюкзак клубок с нитками, – Скоро ты все вспомнишь, и вот тогда мы сможем одолеть Окулука!

Ленчику поручили побыть с Букой, пока Маша, Макошь и Верлиока будут спасать мир. Домовой долго ругался, но смотреть на бледно-красного Буку без эмоций нельзя. Он робко пытался напугать домового. Но чаще получалось рассмешить. Закрывая дверь за Макошью, Ленчик признался, что рад присутствию Буки, благодаря которому удастся скрасить досуг.

– За Буку не волнуйтесь! – сказал Ленчик, улыбаясь, – В ваше отсутствие я пораскрашиваю его во все оставшиеся цвета радуги!