Текст книги "Ограниченный конфликт"

– Ну как? Всеслав Бравлинович, что там? Что нашли?

– Все нормально. Просто непонятные машины, все очень старое, проржавевшее, на глазах разваливается, – тихо ответил генерал Сибирцев, затем отключил акустику и перешел на закрытый канал связи. – Пожалуйста, выставьте до утра охрану и отложим разговор до лагеря. Мы сами не знаем, что нашли, но с этой секунды объявляется режим повышенной секретности. Ответственным назначается капитан СГБ Генералов Бравлин Владимирович.

– Есть принять объект, – отозвался Бравлин на закрытом канале. Затем он выловил прапорщика, командовавшего подразделением пехоты, и распорядился выставить охрану. И никого не подпускать ближе десяти метров от объекта. Режим секретности начал действовать.

Славомир Прилуков поднял глаза к небу. Все та же серая грязноватая облачная пелена над головой, и ни одного просвета. Твердь небесная. А там, за клубящейся крышкой гравитационного колодца, безграничность Космоса. Там чистый свет звезд, свобода пространства, там висят на орбитах звездные корабли. Там настоящая свобода. Только в космосе, в безбрежности межзвездного пространства. Да, работа на Тионе была временным отступлением, судьба Славомира Прилукова там, в пространстве. И он это всегда знал. Сейчас он утвердился в решении сразу по прибытии на базу писать рапорт о переводе на флот. Нет, не перевод, а возвращение. И никто, Славомир это прекрасно знал, не сможет ему помешать.

По дороге в лагерь генерал не проронил ни слова. Только в жилом модуле Букина, выполнявшем заодно функции кабинета, сняв бронескафандр, Всеслав Сибирцев нарушил молчание:

– Господа, мы сделали самое большое открытие в этом веке. Да что там говорить! Самое большое открытие с момента выхода человека в космос! Мы обнаружили действующее сооружение древней расы. Я понимаю, Николай Владимирович как ученый обязан досконально изучить нашу находку и опубликовать результаты. Но сначала необходимо выяснить и уяснить все последствия публикации этих материалов.

– Подождите, вы говорите: это древний бункер древней расы? – прервал его Букин.

– Бравлин Владимирович, пожалуйста, прокрутите Николаю Владимировичу видеоматериалы. Все материалы.

Бравлин с удовольствием исполнил просьбу. Смотрели на экран все четверо, не проронив ни одного слова, даже звука. Только во время просмотра ролика Бравлин Генералов понял, почему командир решил засекретить находку. Аналитический ум офицера СГБ связал воедино все странности, обнаруженные в подземелье, и синдром Тионы, одной из жертв которого стал он сам. По застывшей на лице Прилукова саркастической усмешке было ясно, что он все понял еще внизу, в бункере. После просмотра материалов Всеслав в двух словах объяснил ситуацию Букину:

– Состав атмосферы, стул, высота потолков и дверные проемы. Расположение и размеры оборудования на столах. Подумайте, это же ясно даже ребенку.

– Согласен, в это трудно поверить. Вы совершенно правы, не стоит раньше времени выкладывать такое, – потрясенно произнес побледневший планетолог, – но мы будем там работать?

– Естественно, будем. Бравлин Владимирович, согласует состав научной группы, обеспечит мероприятия по неразглашению, и приступим к работе.

– У нас на Тионе есть один археолог, – напомнил Бравлин, – вызову его завтра утром.

Разговор прервал тихий звонок комп-коммуникатора. Всеслав недоуменно посмотрел на экранчик. Пришло сообщение наивысшего приоритета срочности, с Голуни. Обычно спейсграммы шли на рабочий комп Всеслава на «Остролисте», но сообщение с таким приоритетом нашло его даже в Озерной Пади.

Документ был коротким:

Всеслав, поздравляю с победой! Ты полностью выполнил задачу, молодец! Срочно реквизируй крейсер и возвращайся в Детинец. Назначаешь главнокомандующим в секторе Кромлева. Свою группу оставляешь на Тионе. Я тяжело болен, не могу справляться с делами. По прибытии на Голунь примешь Престол. Прости, Всеслав, но я вынужден передать тебе княжество раньше времени.

Твой отец, Великий Князь Бравлин.

Дочитав текст до конца, Всеслав растерянно огляделся по сторонам. Словно он первый раз увидел это помещение. Потом поднялся на ноги и, заложив руки за спину, зашагал по кабинету. Люди внимательно, в три пары глаз следили за ним.

Отец был в своем репертуаре, ни слова не сказал о своей болезни, только рабочие инструкции и поздравление с победой. Всеслав не мог на него обижаться, еще в детстве разучился, нельзя обижаться на отца. Он взрослый пожилой человек, его уже не переделаешь. Но мог же он хоть в двух словах объяснить, что случилось?! Во время последней встречи он был совершенно здоров, и два дня назад, когда они разговаривали по спейс-связи, выглядел нормально.

Всеслав тяжело вздохнул и, вызвав через коммуникатор Ратибора Святославовича, приказал тому готовить к отлету «Илью Муромца» и принимать командование над всеми силами в системе. Затем отдал распоряжения Ворону и майору Вячеславу Антонову. Антонов назначался старшим экспертной группы СГБ, с личным подчинением Кромлеву. Капитан Генералов выводился из состава группы и получал неопределенный статус особого полномочного представителя Всеслава Бравлиновича Сибирцева на планете. Так было лучше, меньше людей знали об истинной задаче Бравлина Генералова, тогда как тот получал карт-бланш на практически любые действия и возможность привлекать почти все имеющиеся в секторе ресурсы. Вопросов ни у кого не было. Просто не осмелились.

26

– Хорошая сегодня погодка. На небе ни облачка. Метеослужба обещает, еще две недели дождей не будет.

– Точно, хороший сегодня день. Правильно сделали, что на природу выбрались, воздухом подышать, – поддержал Всеслава отец. Они гуляли по протянувшемуся за Детинцем лесу. Нормальный послеобеденный моцион, а заодно и отдых от дел. В последнее время их у Всеслава было много.

– Смотри, лиса! Вон за тем деревом прошмыгнула.

– Точно. Рыжая плутовка к зиме отъедается. – Старый князь остановился, вглядываясь в глубь леса. Лисица обернулась в сторону людей, коротко тявкнула и, махнув пушистым хвостом, скрылась под лапами старой ели.

– Все, убежала, – Всеслав махнул вслед лисе рукой и, подобрав с земли ярко-красный кленовый лист, насадил его на сучок.

– Вот так бы и в жизни: взять и вернуть все назад, – невесело прокомментировал манипуляции Всеслава отец.

– Сожалеешь о том дне? Когда змею не заметил?

– Нет, ни капельки не жаль. Я тогда все правильно сделал. Просто внимательнее надо было под ноги смотреть, – жестко заявил Бравлин Яросветович. – Кто же мог подумать, что у меня аллергия на гадючий яд?

Бравлин и не мог по-другому. Всеслав как никто это знал. Хотя в тот проклятый день князь чуть не отправился прямиком в Ирий. Реакция его организма на дозу змеиного яда была тяжелой. Хорошо, телохранители не растерялись и, оказав первую помощь, прямиком доставили князя к врачу. Успели. Тот злосчастный укус до сих пор давал о себе знать, хоть и прошло больше месяца. Бравлин Яросветович был вынужден целую неделю проваляться в постели, а затем ему назначили санаторный режим. До сих пор иногда болела голова, ощущались нездоровая сонливость, слабость. Врачи обещали, что через полгода он войдет в форму. Но нагрузки придется сократить. И затем всю жизнь Бравлину надо будет опасаться ядовитых змей. Врожденная аллергия – это не шутка, это не лечится.

– Завтра визит Форгейта, – напомнил о делах Всеслав. – Почему ты не пойдешь на официальный прием?

– Потому и не пойду. Теперь ты Великий Князь. Тебе и представлять Руссколань.

– Но Союз возник с твоей подачи. Может, лучше переиграть схему визита? Продемонстрировать преемственность власти? – настаивал на своем Всеслав, хоть и понимал, что спорить по этому вопросу с отцом бесполезно. Бравлин четко держался выбранной линии, на официальных мероприятиях он не появляется.

Один Народ, одна Страна, один Великий Князь и одна Вера – это был основополагающий принцип Руссколани. Нарушать его нельзя ни под каким соусом. Иначе народ потеряет доверие к правящему Дому, а это начало конца. Сколько в истории было примеров, когда Правитель становился недостойным своего народа. И всегда это заканчивалось деградацией, кризисом, смутой и кровью. Хотя если так посудить, основной верой Руссколани давно уже является не родноверие, а атеизм. И планет у княжества много, на старых мирах у людей свои обычаи, правила появляются. Нравы меняются. Может, так и от остальных постулатов придется отойти? И сохранится ли тогда княжество? Сложный вопрос, и однозначного ответа на него нет.

Искоса наблюдая за сыном, Бравлин думал, что тот хорошо взялся за дело. Всего 15 дней как Всеслав вернулся на Голунь и 14 с момента его провозглашения Великим Князем, а он уже в курсе всех дел, владеет ситуацией, вникает в нюансы, четко ведет политику. Молодец! Не зря Бравлин выбрал его наследником.

Уже на следующий же день после восшествия на Престол Всеслав перешерстил Совет Министров и отправил в отставку двоих плохо справляющихся с обязанностями. У самого Бравлина все до них руки не доходили. Думские бояре также первым делом попыталась протолкнуть под шумок пару сомнительных законопроектов. Надеялись на неопытность молодого князя. Со Всеславом такой фокус не прошел, он ничего не подписывал «втемную».

Проект приватизации планетарных транспортных сетей был красиво отправлен на доработку вместе с внушительным списком замечаний. Там между думскими комиссиями и комитетами он мирно скончается, примерно через год. Даже сильное лобби не поможет. А предложение сократить расходы на армию в связи с прекращением догонского конфликта Всеслав прямо пообещал выставить на всенародное Вече. После этой идеи авторы предложения поспешили ретироваться. Всем было известно, что Вече, наоборот, потребует повысить расходы на оборону. Общество было настроено самым решительным образом, люди предпочитали чувствовать себя в безопасности, особенно в свете последнего военного конфликта.

Вскоре до всех дошло: новый князь знает свое дело и умеет работать с людьми. А его биография только способствовала росту уважения со стороны граждан. Правда, не все это сначала поняли. Владимир Рюрикович Крамолин решил на первых порах попробовать себя в роли «старого опытного наставника молодого правителя». Но он не учел, что Всеслав Сибирцев не терпел такого отношения к Престолу. Первое же совещание, на котором Крамолин позволил себе пару отеческих замечаний, сделанных снисходительным тоном, закончилось страшным разносом. От директора СГБ только пух и перья летели. Всеслав, прекрасно знакомый со всеми последними недоработками, промахами и провалами СГБ, вульгарно говоря, публично поимел Крамолина во все дыры. Тем самым до сведения министров, Думы и высокопоставленных чиновников было доведено, что Всеслав Бравлинович никаких нарушений иерархии и «особых отношений» не потерпит.

– Ладно, не хочешь светиться – и не светись, – прервал поток воспоминаний Всеслав. – В целом картина ясная. Американцу нужны гарантии, что я не сменю внешнеполитический курс. Это все хорошо. Гарантии он получит. Но Крамолин докладывает: Форгейт будет просить поделиться трофеями с Тионы. Я пока не решил, что делать.

– Делись! Тут и речи быть не может, – фыркнул отец, – отдай ему догонский антиграв и еще пару мелочей третьей категории секретности.

– Не много? За глаза хватит третьей категории. Мы и так уже дали русским половину трофейных разработок. Но это самый близкий союзник, мы обязаны с ними делиться. А в американцах я не уверен.

– Не бойся, Всеслав. Отдавай. Теперь и они наши верные союзники, по крайней мере пока остается внешняя угроза. А Форгейт честно заслужил свою долю. Именно он сорвал попытку китайцев провернуть свою игру за наш счет.

– Верно, – согласился Всеслав, – у Форгейта через год выборы, а основной конкурент изоляционистское дерьмо. Надо помочь Вильяму повысить популярность.

– Наконец-то ты начинаешь мыслить как правитель, – в устах отца похвала звучала сомнительно, но не стоило обращать на это внимание. Естественно, отец пока гораздо лучше разбирался в трехмерных шахматах мировой политики. Просто надо было учиться.

– Отец, сколько я живу, а до сих пор не могу понять смысл этих президентских выборов. Каждые пять лет выбрасывать кучу денег на эту комедию и все время заботиться о своей популярности. Как они еще работать умудряются?

– Я сам не могу понять. Но как-то же работают. Умудряются. У Варламова через два года перевыборы, тот же самый бордель. Но ему проще, в колониях его боготворят.

– Понятно, – улыбнулся Всеслав, переводя разговор на новую откровенную тему. – Отец, я давно собираюсь спросить. То первое совещание по поводу догонов и Тионы. Почему ты тогда использовал меня втемную? Ты же уже тогда знал, что мы будем воевать с сепаратистами.

– Извини, Всеслав, я не мог по-другому. Нельзя было говорить это даже тебе.

– Утечка информации?

– Нет, не так. Ты и генералы должны были знать, что стоите против целых полчищ врагов. Вы должны были чувствовать, что от вас зависит судьба всей Руссколани. Благодаря этому вы и победили минимальной ценой. Обыкновенная психология. У нас же времени не было на долгую войну по правилам.

– Может, ты и прав, – задумался Всеслав, все, оказывается, решалось очень просто – иногда исполнителю необходимо знать только часть правды. – А поиск необычайно важного артефакта? Я только на Голуни понял, что это был отвлекающий маневр.

– Естественно, утечка информации была неизбежна. Но эта версия лучше всего объясняла все странности наших действий. А ты молодец, что сам догадался, и еще больший молодец, что нашел.

– Найти нашел, а что делать с этим кладом, не знаю. Как меч Святогора: и поднять не могу, и оставить нельзя.

– Подожди, лет через двадцать разберемся и поднимем этот меч, – примиряющим тоном произнес отец.

В целом находка на Тионе действительно не вписывалась ни в какие критерии. И дело не в гуманоидности ее создателей, это ерунда. Даже не в странностях предшественников, на этот счет ученые уже строили теории. В большинстве своем версии были сумасшедшие, не укладывающиеся в привычные представления о человеческой цивилизации. А как там было на самом деле, пока не ясно, и не особо важно.

Самое главное, в подземном бункере в Озерной Пади находился действующий генератор тахион-нейтринного излучения. Именно он и был виновен в возникновении синдрома Тионы. Излучение способствовало пробуждению скрытых способностей людей, активизировало подкорку мозга. Излучение действовало избирательным образом, синдром возникал меньше чем у процента подвергшихся излучению. Сам Всеслав оказался абсолютно иммунным к синдрому. Самым страшным было то, что никто не знал, как синдром подействует на конкретного человека, что у него проявится.

В настоящее время войска с планеты были выведены, а флот перебазирован на Винету. На поверхности Тионы осталась только научная экспедиция, а в звездной системе только один крейсер, шесть фрегатов и три научных судна. Все работы по бункеру были засекречены, официально на планете работали только трофейщики. Майор Алексеев, обеспечивая режим секретности, запустил в печать массированную информационную волну прикрытия. Множество противоречивых версий происходящего, ни одна из которых и близко не лежала рядом с истиной.

К слову сказать, контр-адмирал Прилуков вернулся на флот. Всеслав здраво рассудил, что уникальные способности этого человека проявились под действием синдрома Тионы. А значит, нет смысла тащить его в исследовательские лаборатории, все равно повторить эффект настоящего прямого кибер-контакта один на один не получится. Слишком много случайных факторов наложилось друг на друга. С другой стороны, Всеслав надеялся, что Славомир станет его другом. Они слишком много пережили вместе, сработались, дрались плечом к плечу. Такое не забывается. Наверное, именно из-за этого Сибирцев нашел время позвонить контр-адмиралу Прилукову, поздравить того с назначением.

В штабе флота контр-адмирала Прилукова назначили командующим вновь образованной Особой Тяжелой Рейдерской Эскадры в составе четверки новейших крейсеров. А за работу на Тионе и прием капитуляции догонской группировки Славомир получил орден Золотого Коловрата – высшую награду Руссколани. Сейчас адмирал находился на Голуни, готовился принять свой новый флагман «Огнич». Крейсер достраивался на каменецкой верфи, в строй он вступит не раньше, чем через два месяца. Но адмирал уже сейчас взялся за подготовку экипажа не только строящегося крейсера, но и остальных трех кораблей эскадры. Было ясно, скоро это будет одно из лучших соединений руссколанского флота.

Так завершился конфликт из-за Тионы. Посольство Руссколани благополучно достигло главной планеты Содружества Изгертай. Переговоры шли успешно. Контакт налаживался, обе стороны понимали, что мир изменился и следует ориентироваться на новые реалии. Вчера из дипломатической миссии передали, что на Голунь направляется догонская эскадра с посольством Содружества. К слову сказать, мятежные планеты Рода были бескровно аннексированы содружеством. По косвенным данным, во время переговоров Род сдался благодаря неявной потенциальной угрозе вторжения в их пространство флотов Руссколани. Эффект усиливался результативными действиями людей на Тионе.

Всеслав решил пока не афишировать свои контакты с догонами. Он приберег этот козырь напоследок. По его расчетам, сначала следовало завершить окончательные переговоры по Содружеству, а уже затем поставить союзников перед фактом успешного контакта с догонским Содружеством. Именно такая последовательность действий утвердит Руссколань общепризнанным лидером Союза. Давно пора объединяться, Чужие уже тысячи лет как едины, надо брать с них пример.

С этими мыслями Всеслав и вернулся в Детинец. Несмотря на все успехи, ему не давали покоя коатлианцы. Ситуация опасная и неоднозначная, действовать приходилось при катастрофической нехватке информации. Отец рассказал о своем видении в Храме Сварога. У Всеслава не возникло и тени сомнения, что это знак Богов. Иногда так бывает. И только слепец может надсмехаться над Божественным видением. Значит, политика княжества по созданию сильной коалиции верна. Беседа с коатлианским послом ничего не дала. Чужой продолжал доказывать, что люди ошиблись, заключив мир с догонами. На этом разговор завершился.

С серого ноябрьского неба сыпал снег. Подмораживало. Зима вступала в свои права. Вскоре леса вокруг Новгорода покроются снегом. Ударят морозы, Деструктор не любил морозов, он искренне не понимал, как можно любить зиму. И искренне радовался, что к тому времени покинет Новгород, да и на Земле вряд ли останется. Перед внутренним взором Деструктора весело светило яркое теплое солнышко Аквилонии. Сказочная планета, мир вечного лета, планета миллионеров. Скоро Деструктор будет жить на Аквилонии, это была розовая мечта детства, но только сейчас он как никогда близок к ее осуществлению.

Киллер посмотрел в окно, далеко внизу виднелся проспект Мира. Время для операции было выбрано удачно, на улице только несколько случайных прохожих и два муниципальных грузовоза. Благодаря непогоде большинство новгородцев предпочли воспользоваться флаерами или метро. Пустынная улица радовала Деструктора, он не любил лишних жертв. Работу надо делать чисто, без лишней крови. Ему платят только за мишень, а не за попутных жмуриков. В кармане зазвонил коммуникатор. Деструктор неторопливо достал из кармана аппарат и, поднеся его к уху, нажал кнопку «Вызов».

«Приготовься, он будет через 20 секунд», – прозвучал хрипловатый голос. Неведомый собеседник говорил по-английски, но в его голосе проскальзывал легкий акцент. Деструктор бросил коммуникатор в окошко утилизатора и взял в руки штурмовой плазмоган «Интеребл», идеальное оружие для стрельбы по бронированной цели. Правда, не слишком точное, но это ерунда. Все равно цель будет накрыта первой очередью, а там не важно, попал ты прямо в точку или на метр в сторону. Любовно погладив короткий ребристый ствол оружия, Деструктор открыл окно. По проспекту неторопливо двигался древний планетоход «Гремлин». Широкие пневматические колеса плавно несли угловатый корпус. Машине было все равно, где ехать по идеально гладкому городскому термопласту, по песчаной пустыне или по болоту. Типичный тихоходный и надежный, как танк, вездеход. Большинство планетоходов этого класса давно закончили свои дни на переплавке, только пара десятков «Гремлинов» были переоборудованы специально под нужды коатлианских посольств. Никто не знал почему, но коатлианцам «Гремлины» нравились.

Деструктор навел прицел, выбрав упреждение, и плавно нажал на спуск. С тихим змеиным шипением сверкнули молнии плазменных разрядов. Первая же очередь прошлась прямо по пассажирскому салону «Гремлина». Грохнул взрыв, в небо поднялся огненный шар. Деструктор дал еще две «контрольные» очереди по горящим плавящимся обломкам машины и, аккуратно прислонив плазмоган к стене, быстрым шагом покинул квартиру. Прикрыв за собой дверь, он направился к лифту. Кабина подошла через девять секунд.

«Неплохо», – хмыкнул про себя Деструктор, нажимая кнопку, у него было в запасе целых четыре минуты. Лифт опускался медленно, казалось, прошла целая вечность, когда наконец кабинка остановилась, и двери открылись, выпуская киллера в слабоосвещенное помещение подвала. Деструктор торопливо огляделся по сторонам и почти бегом направился к заваленному всевозможным хламом углу. С виду неподъемный контейнер легко откатился в сторону, открывая круглый люк. Быстро набрав код, Деструктор откинул крышку в сторону. В нос ударил непередаваемый букет ароматов канализационного коллектора. Киллер, не обращая внимания на тошнотворный запах, в его карьере бывали ситуации и похуже, нырнул в колодец, не забыв задвинуть за собой контейнер. Это целых полминуты задержки для милиции. Деструктор не сомневался, что ищейки быстро разберутся, в чем дело, резво возьмут след. В таких делах он не ошибался. Вделанные в стену железные скобы жалобно скрипели под тяжестью человека, но держали. Коллектор строился, видимо, еще до Рождества Христова, во всяком случае до переноса столицы из Москвы в Новгород. Очки с инфракрасной оптикой, надетые еще в лифте, позволяли ориентироваться в кромешной тьме, поглотившей человека.

Скобы кончились, и Деструктор, разжав пальцы, мягко упал на заранее приготовленную стопку надувных матрасов. Подпрыгнув на упругих матах, киллер спрыгнул на пол и привычно огляделся. Рядом стоял гоночный трицикл, прямо под ногами находился небольшой металлопластовый контейнер. Все было как два дня назад, когда Деструктор с хронометром в руках прошел весь свой сегодняшний путь. В запасе оставались еще три минуты. Он уверенно достал из кармана небольшой баллончик и тщательно вымыл руки растворителем. Жидкость из баллончика смыла искусственные отпечатки пальцев. Человек бросил использованный баллончик на кучу надувных матрасов, погрузил руки в металлопластовый контейнер и досчитал до восьми, в кончиках пальцев чувствовалось легкое покалывание, это нарастала новая искусственная кожа. Вынув руки из контейнера, киллер помахал ладонями в воздухе, высушивая последние капли симбиотической жидкости.

В запасе оставались целых две с половиной минуты. Задание было практически выполнено. Деструктор не знал, кто был заказчиком. Клиенты находили его через информационные сети. Меньше знаешь – спокойнее спишь. Однако этот заказ выходил из ряда обычных. Деструктор прекрасно знал, что заказать инопланетянина могли только две-три террористические организации или спецслужбы. Работать с такими заказчиками опасно для здоровья. Он взялся за работу, только соблазнившись гонораром: пять миллионов евро предоплаты и еще пять миллионов после выполнения работы.

В процессе подготовки акции заказчики организовали полное техническое и информационное обеспечение, был подготовлен и рассчитан отход исполнителя. Такой уровень был под силу только спецслужбам или ребятам из «Солнечного ветра». После тщательного анализа Деструктор склонялся в пользу последних. Но как бы там ни было, на счетах Деструктора лежали пять миллионов, оставалось получить вторую половину и спокойно провести остаток жизни в особнячке на Аквилонии. По предварительному плану киллер должен был проехать по туннелям четыре километра и выйти из подземелья на складах химического комбината. Именно там его дожидались новые документы и билет на стратоплан до Мадрида. Но дело в том, что Деструктор не собирался использовать этот любезно подготовленный заказчиком вариант, у него в запасе был второй выход и билет до Новосибирска уже лежал в кармане. Черт с ней, со второй половиной, пять миллионов тоже неплохо, жизнь дороже. Тем более обычные гонорары Деструктора не превышали пятисот тысяч долларов.

В тишине туннеля прозвучал тихий хлопок. Удар отбросил Деструктора прямо на кучу надувных матрасов. Из темноты вышел человек и оценивающе посмотрел на раздробленную разрывной пулей голову киллера. Человек удовлетворенно покачал головой и растворился в темноте. Через двадцать секунд яркое пламя поглотило и тело Деструктора, и его снаряжение, и ставший бесполезным трицикл.

Получив тревожное сообщение от Варламова, Всеслав долго сидел, уставившись в одну точку перед собой. От судьбы не уйдешь, случилось то, чего он и опасался. Неизвестные террористы подтолкнули событийный континуум вероятных решений по наиболее рискованному вектору. Уничтожение коатлианского консула нельзя тихо спустить на тормозах. Это не смерть в пьяной драке короля Заира в Центральном парке Вашингтона месяц назад. Здесь формальным извинением не обойдешься, Чужие потребуют компенсацию в лучшем случае. А в худшем это будет повод для вторжения.

Прокрутив в голове все возможные варианты событий, Всеслав решительно нажал кнопку вызова. На экране возникло лицо его личного секретаря.

– Пожалуйста, задействуйте сигнал «Омега» и соберите виртуальное совещание глав Союза.

– В какое время, Ваше Величество?

– Как можно быстрее.

– Слушаюсь.

Все, наступило время принятия решений и время действий. Прятать голову в песок нельзя. Даже в такой неприятной ситуации лучшая оборона – это наступление. Всеслав уже внутренне был готов к действиям, и он знал, что сможет передать свою уверенность главам Союза. В этот момент на комп поступило еще одно сообщение с грифом чрезвычайной срочности. На этот раз спейсграмма с Валенсии, главной планеты Республики Фомальгаут. Неустановленные террористы взорвали ядерный заряд под зданием коатлианского посольства. Здание уничтожено полностью.

– Хрен редьки не слаще, – громко прокомментировал сообщение Всеслав. Затем он вызвал на связь Крамолина и, быстро введя того в курс дела, потребовал проверить посольство коатлианцев в пригороде Арконы. Не хватало еще ядерного взрыва на Голуни! Это была бы катастрофа. Могли погибнуть люди.

Очередной звонок. На этот раз секретарь.

– Всеслав Бравлинович, совещание назначено на четырнадцать часов по арконскому времени.

– Спасибо, Ингвар, напомни мне за пять минут до совещания, – вежливо проговорил Всеслав. Значит, у него еще целый час времени. Можно будет спокойно просмотреть документы и отчеты внешнеторговых корпораций.

Не успел он распаковать нужные файлы, как пришло еще одно срочное сообщение, на этот раз опять от Варламова. Положительно, этот день Всеслав запомнит надолго. В информационном пакете был видеофайл и сопроводительная записка. В сопроводиловке говорилось, что это ролик 15 минут назад был запущен по основным земным телеканалам. Рекомендовалось его просмотреть. Антон Николаевич Варламов был краток, но даже между скупыми строчками читалось, что Евразийский президент готов прямо сейчас кого-нибудь пристрелить. Всеслав молча запустил полученный файл, язык был русский.

На экране появилась картинка. Земля. Вид с орбиты. За кадром звучал твердый уверенный голос: «Люди, люди, вглядитесь. Это наш дом, наша родина, наша Земля. Люди, наша родная планета в опасности! Ваши правительства слепы и продажны. Они постоянно затевают грязные междоусобные войны из-за рудных концессий и таможенных платежей. Они не видят и не хотят видеть, что над нашими домами нависла угроза! Так называемые инопланетные расы готовы раздавить свободолюбивое независимое человечество!» Изображение сменилось. Теперь на экране, на фоне звезд дрейфовал догонский крейсер.

«Догоны и коатлианцы заключили между собой союз. Они хотят подчистую уничтожить нашу расу. Чужие не потерпят рядом с собой независимое человечество». На экране возник коатлианец в своем скафандре, шествующий по улице человеческого города. Кажется, это был Вашингтон. «Люди, услышьте нас! Настало время встретить огнем скалящих зубы на наши планеты инопланетян. Настало время заставить наши продажные правительства и трусливый Всемирный Совет посмотреть правде в глаза! Наши руссколанские братья уже начали освободительный поход против догонов».

На экране монитора навстречу видеокамере шла цепь бронепехоты. Всеслав не различал знаки различия, но узнал североамериканские штурмовые винтовки AR-79. На фоне нависшего над самым горизонтом солнца солдаты выглядели эффектно. Именно так и должна выглядеть Освободительная Армия Человечества.

«Ваши правители лицемерно отвернулись от Руссколани. В то время как наши братья гибнут в битве с догонами, только мы, „Союз Солнечного ветра“, встали на пути коатлианцев. Сегодня мы уничтожили коатлианских шпионов, топтавших улицы Новгорода и Штельбурга. Мы знаем: и догоны, и коатлианцы готовы к войне. Мы должны успеть перехватить их костлявую лапу с занесенным над головами наших детей кинжалом и ударить первыми».

Просмотрев ролик, Всеслав схватился за голову. С его губ сорвалось негромкое, эмоциональное ругательство. Эти недоноски из «Солнечного ветра» испортили все, до чего смогли дотянуться. Естественно, клип вызовет огромный общественный резонанс. Шуму будет много, но, с другой стороны, как бывший начальник сектора спецопераций СГБ Всеслав это прекрасно понимал, у террористов хорошие аналитики. Они этим заявлением вызвали симпатии значительной части людей, особенно в колониях. Сейчас официальное преследование активистов «Ветра» вызовет возмущение и негласно подтвердит тезис о «продавшихся Чужим» правительствах. Всеслав незаметно для себя проникся уважением к грамотной, четкой работе террористов. Он умел ценить умные, просчитанные действия и людей, способных на работу такого уровня. Пусть они и враги, но враги, достойные уважения.

На виртуальном совещании глав Союза не было сказано ничего нового. Все заранее знали, какие будут приняты решения. Единственное что, так Всеславу пришлось выложить свой козырь и проинформировать коллег о своих особых отношениях с расой догонов. Это способствовало некоторому росту энтузиазма перед угрозой глобальной войны.