Текст книги "Мацес: истории, рассказанные Дашé"

Буэн-Перу

Рано утром наша экспедиция стартовала из Колонии Ангамос вверх по Гальвесу.

На перуанской стороне большинство мацес живут в деревнях, в которых стоят дома-хижины для нуклеарных или расширенных семей. Пока мы плыли по Гальвесу до Буэн-Перу нам повстречалось шесть общин мацес. Все они были небольшими и представляли собой несколько прямоугольных домов-хижин, стоящих на берегу реки на деревянных сваях, под двускатными крышами, крытыми пальмовыми листьями или рифленым железом.

У Шавы во всех деревнях есть родственники, впрочем, это объяснимо, как выяснилось позже, у его отца было шесть жен. В общине Хорхе Чавес мы остановились поесть, потом вновь двинулись в путь. В общинах мацес на берегах Гальвеса чаще чем в Колонии Ангамос встречаются люди, у которых на лице нанесена традиционная татуировка. У одного мужчины линия татуировки раздваивалась у уголков рта и проходила по верхней и нижней губе.

До Буэн-Перу мы добрались только к вечеру. Деревня стоит на высоком пологом холме. Она граничит с другой общиной мацес – Ремояку, расположившейся на соседнем холме. Не совсем понятно, почему почти единая деревня имеет два разных названия. Через топкую низину между холмами, где, похоже, всегда стоит вода, построены длинные деревянные мосты-переходы, держащиеся на высоких сваях, над ними даже есть тянущаяся по всей их длине двускатная крыша, крытая пальмовыми листьями. Я с Шавой иду по ним осмотреть Ремояку. Встречающиеся нам люди говорят: «Арá». Так звучит приветствие на языке мацес, само слово означает: «здравствуйте», «как дела?»

Община Хорхе Чавес стоит на холме

Жилища общины Хорхе Чавес

В Буэн-Перу ко мне подходит парень, представляющийся главой общины. Шава говорит, что теперь почти во всех общинах мацес главами являются молодые люди. По его мнению, это не случайно. «Все они ходят с мобильными телефонами, хотят казаться важными, а на самом деле, главная их цель – больше заполучить денег в свой карман, представляя общину», – говорит он.

В Буэн-Перу и Ремояку дома-хижины стоят вдоль бетонных дорожек примерно метровой ширины, идущих по центру и периметру обеих деревень. Перед входом в дом-хижину мацес снимают обувь, в которой ходили на улице, и внутри жилища ходят босиком. Я поздно обратил на это внимание и входил в их жилища, не снимая обуви. Но даже после такого наблюдения мне не очень хочется ее снимать по причине элементарной гигиены. Мацес снисходительно относятся к такому моему поведению, хотя наверняка давно обратили на него внимание.

Община Ремояку

Шава

Унан с внучкой

Девочка мацес с домашним питомцем – ленивцем

Построенные из природных материалов дома-хижины требуют ремонта раз в пять-восемь лет. Таков срок годности крыши из пальмовых листьев, пола и стен, сделанных из коры дерева помо. Каркас жилища служит дольше.

В разговорах мацес четко разграничивают: это – метисы, то есть перуанцы, а это мы – мацес, или другие индейские этнические группы.

Не все мацес, прежде всего женщины, в Буэн-Перу и Ремояку говорят по-испански.

Вдоль домов в Буэн-Перу проложены бетонные дорожки

Большинство жилищ мацес стоит на высоких сваях

Заготовки для будущих стен жилища – кора дерева помо

Евангелическая церковь в Буэн-Перу

Скейтборд по-амазонски

Шава, отвечая на мои вопросы, поясняет, что мацес понимают только некоторые слова из языка матис и совсем не понимают язык марубо. Это весьма интересно и странно, поскольку мацес, матис и марубо относятся к одной языковой семье пано. Мацес всегда были воинственным народом, но марубо они считают воинственнее себя и матис. Из полученной информации я делаю вывод, что мацес хорошо знакомы с матис и марубо, живущими в нескольких десятках и даже сотнях километров западнее на бразильской стороне Жавари.

В Ремояку находится школа. В Буэн-Перу – евангелическая церковь, проповеди в которой читает священник мацес. Один молодой мацес сообщает мне, что жители Буэн-Перу и Ремояку – все христиане-евангелисты. Однако Шава опровергает его сведения, сообщая, что есть много приверженцев традиционных верований.

Однако от традиционной культуры у местных мацес остаются, пожалуй, лишь этническое самосознание, язык, трепетное отношение к лесу, населенному, согласно их представлениям, всевозможными духами, и единичные предметы материальной культуры. В этих двух деревнях я не видел плетеных корзин и традиционной керамики мацес. Индейцы заменили их различными пластиковыми мешками и емкостями.

Общественную жизнь мацес характеризуют три важных фактора: отсутствие традиции шаманизма, сложной социальной организации, раньше, как правило, жители одной малоки составляли общину, во главе которой стоял ее лидер, и крупных коллективных обрядов, обладающих мощной объединительной силой, таких как юрупари у индейских этнических групп социокультурной общности Ваупес или куаруп у шингуано в верховьях реки Шингу. Культура мацес функционирует по своим законам. Следует понимать, что перечисленные выше факторы формируют стержни аборигенных культур Ваупес и шингуано. Поэтому отсутствие у мацес подобных связующих элементов вполне может способствовать более быстрой утрате ими своей традиционной культуры.

Охота имеет для мацес важное значение. Все мужчины мацес опытные охотники. Они подолгу и с энтузиазмом рассказывают о своих охотничьих похождениях. Охотятся с ружьями, если есть для них патроны, а также с луком и стрелами. В культуре мацес отсутствует практика изготовления яда, поэтому наконечники стрел не смазывают ядом.

Вечером отправляемся в гости к брату Шавы – Хорхе. Хорхе воткнул свои стрелы наконечниками в пальмовую кровлю жилища, как это принято у мацес. Кажется, будто стрелы свисают с крыши.

Стрелы мацес изготавливают из особого вида тростника. В длину они около ста восьмидесяти сантиметров. Оперение делают из перьев орла гарпии, длинные двадцати пяти сантиметровые наконечники – из расщепленного и заостренного по краям куска бамбука. Природная округлость бамбука формирует желоб, по которому стекает кровь раненого животного.

– Бамбуковый наконечник гораздо лучше металлического, – говорят Шава и Хорхе, – поэтому мацес до сих пор его используют.

Хорхе хвастается, что он способен добыть огонь при помощи трения, используя для этого древко стрелы и комочек хлопка.

Два раза наблюдал, как дети мацес играют с детенышами животных, чьи родители были убиты на охоте: в Колонии Ангамос – с крохотной, размером меньше, чем моя ладонь, игрунковой обезьянкой и в Буэн-Перу – с детенышем ленивца.

Дротики мацес

Шава пытается добыть огонь трением

Помимо охоты мацес занимаются рыболовством, об этом свидетельствуют рыбацкие сети и короткие удочки, изготовленнные из упругих прутьев, которые можно встретить в каждом доме-хижине, но пока я не заметил какой-либо активной рыболовной деятельности.

Молодые люди мацес женятся в восемнадцать-двадцать лет, девушки могут выходить замуж и в более раннем возрасте. По случаю нового союза устраивается праздник, после чего мужчина и женщина считаются мужем и женой.

– В прежние времена, если жена чем-то не угождала мужу, он мог вытащить из костра горящее полено и ударить им жену по спине. У некоторых женщин вся спина была в следах от таких ударов. Но сейчас мы так не поступаем, – смеются мужчины мацес.

Когда созревают плоды пальмы пейхуао, устраивается большой праздник.

На плантации – чагре, в Перу ее называют точно также как и в соседней Колумбии, мацес культивируют горький и сладкий маниок, бананы, ананасы, сахарный тростник, папайю, острый перец, пейхуао.

Мацес практикуют довольно примитивный способ обработки горького маниока. Ни у одного дома-хижины я не заметил плетеного пресса для отжима ядовитого сока горького маниока, такого как у индейцев Венесуэлы, или характерного триножника, как у индейцев области Ваупес. Разобраться с тем, как мацес обработатывают горький маниок, мне помог случай. Вместе с Шавой, его сестрой и ее детьми я отправился в джунгли на чагру мацес. На берегу небольшого лесного ручья мацес устроили, как мне показалось сначала, небольшой запас. На широких банановых листьях лежала большая куча очищенных от кожуры клубней горького маниока. Они были влажными от лесных испарений и дождя. Похоже, очищенные клубни мацес специально оставили в лесу в таком виде, чтобы они пропитались влагой, размолкли. Не дойдя до чагры, мы сделали остановку около этой кучи. Женщины принялись обрабатывать клубни. Поскольку клубни хорошо пропиталсиь влагой, разбухли, женщины легко разламывали их руками и перемешивали в однородную рыхлую массу. Затем они сложили маниоковую массу в два имевшихся у них пластиковых мешка с сетчатой структурой, способной пропускать влагу. Набив доверху мешки маниоковой массой и завязав их, женщины водрузили мешки на небольшой настил из бревен, который был приподнят над уровнем земли на несколько сантиметров. Мешки накрыли банановыми листьями, в этот раз защищая их от влаги, а поверх листьев положили гнет из заранее припасенных камней и толстых бревен, лежавших поблизости. Под тяжестью маниоковый сок и вода начали медленно сочиться из мешков. Мацес объяснили, что так маниоковая масса будет лежать три дня, пока из нее не уйдет вся вода, после чего ее отнесут в деревню для приготовления фариньи – маниоковой крупы. Для непосвященного следует отметить, что данный способ удаления ядовитого сока из клубней горького маниока является очень примитивным. После того, как мне довелось видеть обработку горького маниока у индейцев Венесуэлы, Колумбии и Бразилии, у которых он подвергается тщательнейшей обработке с многоэтапным промывом и отжимом, вызывает большие сомнения завершенность процесса у мацес. Неужели такой способ позволяет в полной мере удалять ядовитый сок из горького маниока?

Кроме фариньи мацес больше ничего не готовят из обработанного маниока. Они даже не знают, что такое лепешки касабе, столь широко распространенные в других частях Амазонии и Оринокии, мацес не знакомы даже со значением этого слова. Соответственно, у них нет никаких специальных приспособлений для приготовления касабе: противней и лопаточек для переворачивания лепешок.

Меня интересуют верования и мифы мацес. Я прошу Шаву поделиться со мной преданиями, но он отвечает, что мало знает мифов мацес.

Очищенные клубни горького маниока разламывают руками на мелкие кусочки

Маниоковую массу помещают под гнет

Всю конструкцию надежно фиксируют

Накрывают листьями

Со слов Пасая, мацес практикуют инициации мальчиков и девочек. Напрягая память, Шава и Пасай излагают мне одно из поверий мацес.

Поверье мацес, рассказанное Шавой и Пасаем

Во времена сотворения мира было пять живых существ: сухопутная и водная черепахи, кайман, олень и сом. Беременная женщина не должна есть мясо этих животных, в то время как ее муж может. Если мужчина не захочет питаться мясом этих животных, а его беременная жена будет, ребенок родится больным и слабым. Существует много других зверей, чье мясо разрешено употреблять в пищу супругам в состоянии беременности жены. Мясо пяти запретных животных также нельзя есть женщине, пока ребенок не начнет ходить. Мясо анаконды не следует пробовать еще дольше.

Мацес говорят, что они никогда не поклонялись каким-либо богам, не было у мацес богов. Зато с большим уважением они всегда относились к большой и очень опасной змее шешупе и ягуару. Шава рассказывает, что ягуар нападает на свою жертву сзади, вонзая ей клыки в шею и череп, а добычу начинает есть с живота, с внутренностей.

Шава и Пасай с большим удовольствием делятся со мной охотничьими историями, в частности, историями о ягуарах.

Для обозначения различных видов животных мацес используют названия, общеупотребимые индейцами и метисами во всех частях перуанской Амазонии: сахино – ошейниковый пекари (Pecari tajacu), уанкано – белобородый пекари (Tayassu pecari), более крупный, оторонго – ягуар (Panthera onca), махас – агути (Dasyprocta).

Лес для мацес – сакральное место, обитель множества различных духов.

Пасай рассказывает одну за одной несколько охотничьих историй.

Однажды он с отцом отправился в лес к красивому озеру. Они опасались ягуара, который нападал на людей в окрестных лесах. Через какое-то время Шава и Пасай увидели на тропе отпечатки человеческой ступни, босой ступни. Этот след они увидели уже далеко в лесах, куда никогда не заходили люди. Но еще страшней и удивительней для них было, когда они поняли, что это след одной-единственной ноги! Решив, что по лесу бродит какой-то злой дух, они поспешили вернуться обратно. Заночевав недалеко от реки, глубокой ночью они различили вдруг легкий свист, который никогда раньше не слышали. Затем раздался громкий звук, как-будто рядом вращались лопасти вертолета. Со страхом приблизившись к этому месту, они посвятили в темноту фонариком, но там никого не было. Они вновь легли спать. Но теперь отец с сыном почувствовали, что под ними дрожит земля, как во время землетрясения.

Шава и Пасай шли по лесу в поисках сахино. Они оставили лодку в определенном месте у ркеи. Не найдя пекари, они решили обратно вернуться к реке, к лодке. Но лодки не было в том месте, где они ее оставили. Они вновь пошли по лесу. На тропе они увидели след одной человеческой ступни. По тропе прошла одна ступня и оставила очень глубокий след. Они очень испугались. Стали оглядаваться. Взяв ружья наизготовку. Внезапно вблизи них раздался непонятный звук «у-у-у-у», тихий протяжный, который им не был знаком, ни одна животное или птица так не кричали. Им пришлось ночевать в лесу. Ночью пошел сильнейший дождь. Незнакомый звук был слышен вблизи их лагеря всю ночь. Они были очень напуганы, так и не поняв, кто мог издавать незнакомый им звук.

Как-то раз они охотились с братом. В лесу они набрели сразу на четырех только что растерзанных ягуаром уанкано. Из их перекушенных хребтов сочилась кровь. Понятно было, что здесь только что побывал ягуар, но сам хищник отсутствовал. Не успели они ретироваться с этого места, как в другом они опять увидели еще четырех только что растерзанных уанкано. Их стало уже восемь, убитых ягуаром животных. Перед охотниками растекались лужи крови. Ягуара по-прежнему не было видно. Их охватила паника и страх перед свирепым невидимым хищником. Они поспешили покинуть эту часть леса и вновь наткнулись еще на пятерых только что убитых уанкано. Один из пяти уанкано висел высоко на ветке дерева, с туши капала кровь. В страхе и панике они поспешили выбраться из джунглей, так и не увидев ягуара.

Несмотря на то, что мацес являются соседями индейских этнических групп, в культуре которых присутствует традиция употребления аяуаски, сами мацес не употребляют ее. Возможно, это обстоятельство связано с тем, что у мацес нет традиции шаманизма. Никто не называет себя шаманом. Есть практика, когда кто-то хорошо знает полезные свойства деревьев и растений, активно используемых в традиционной медицине, и делится с остальными своим знанием.

Важнейшими составляющими культуры мацес являются табачная церемония – нёнё и практика использования ядовитой слизи древесной лягушки Phyllomedusa bicolor – акатэ, которой они делают подкожные инъекции.

Нёнё – вдыхание табачной смеси. Растертый в пыль табак смешивают, как правило, еще с несколькими видами растений. Число растительных ингредиентов может доходить до пяти. Иногда к табачной смеси добавляют даже, для усиления эффекта, высушенную акатэ. Нёнё мужчины вдувают друг другу в нос, используя для этого тонкую тростниковую трубочку длиной около сорока-шестидесяти сантиметров, или самостоятельно с помощью специального приспособления, изготовленного из полой птичьей косточки V-образной формы, один конец которого вставляют в рот, а другой в ноздрю.

Сначала табачную смесь вдувают в одну ноздрю, затем без долгой паузы в другую. Через несколько секунд в ноздрях ощущается легкое жжение, наступает головокружение. Принявшие нёнё остаются сидеть на месте, ведут неспешные разговоры. Во время церемонии разрешается отсмаркиваться и отхаркиваться, в том числе, находясь в жилище. Время воздействия табачной смеси на организм человека разнится и коррелирует с ее составом и дозировкой.

Женщины не участвуют в табачной церемонии и не вдыхают нёнё. Вероятно, поэтому мужчины мацэс гордятся табачной церемонией и всячески подчеркивают ее маскулинность. По этому поводу у мацес существует даже отдельное поверье.

Мацес считают, что если вдохнуть нёнё только в одну ноздрю, мошонка увеличится до таких невероятных размеров, что будет касаться земли. Но стоит вдуть табачную смесь во вторую ноздрю, тестикулы сразу же придут в норму. Поэтому нёнё всегда надо вдувать только в две ноздри.

Чтобы собрать ядовитую слизь с тельца лягушки в землю втыкают четыре колышка, к которым за лапки привязывают земноводное. Получается своего рода распятие для лягушки. Лягушке это не нравится, она сердится и для своей защиты выделяет ядовитую слизь. Эту слизь мацес счищают с ее тельца деревянной палочкой.

В мифологии мацес есть история об обретении акатэ, чей лейтмотив связан с приходом к мацес человека, чужака, увидевшего, что они ловят только мелкую рыбешку, и у них нет крупной добычи. Мужчина сказал, что пригласит к ним другого человека, который научит их использовать ядовитую слизь лягушки, чтобы они могли охотиться на крупную дичь. До этого мацес были вялыми. После знакомства с акатэ они научились охотиться.

Одному из членов семьи Шавы показалось, что он чувствует себя не очень хорошо, и вечером мацес решили использовать ядовитую слизь лягушки для улучшения его самочувствия. У Шавы уже имелся запас акатэ. Он нанес небольшую порцию ядовитой слизи на две плоские узкие дощечки, специально предназначенные для этого, которые на языке мацес называются даукэт. Две-три минуты он неспешно перемешивал ее деревянной короткой заостренной с одного конца палочкой, именуемой мацес аяш. Затем, видимо убедившись, что слизь приобрела нужную консистенцию, Шава отложил в сторону даукэт и аяш и взял в руки тлеющую головешку. Заостренный конец аяш он приложил к головешке. Горячим кончиком аяш Шава один раз прикоснулся к бицепсу молодого человека, решившего принять акатэ. В этом месте у него на коже от ожога образовалось маленькое круглое пятнышко. Двумя сантиметрами ниже Шава прижег ему второе пятнышко. Немного подождав, он легко сковырнул ногтем верхний слой обожженной кожи. Под ней забелел эпидермис. Заостренным чистым кончиком другой аяш он нанес на свежие ранки по капле ядовитой слизи. После чего испытуемый сразу вышел из дома и отошел в сторону. Примерно через две минуты его стало тошнить. Молодой человек стоял, держась за ствол дерева. Мацес поясняют, что как только акатэ проникает в тело, у человека возникает головокружение, подступает тошнота, теряется ориентация в пространстве. Несколько минут молодой человек фиксировал свое положение, опираясь на дерево, его шатало, и он интенсивно отхаркивался. Спустя какое-то время неровной поступью он побрел к себе в хижину спать. Смеркалось.

Древесная лягушка Phyllomedusa bicolor

Чтобы снять с лягушки ядовитую слизь ее распинают на колышках параллельно земле

Распятая лягушка – колоритная картина

Шава с принадлежностями акатэ

Палочки аяш и дощечки даукэт

Ядовитую слизь перемешивают на дощечке даукэт

Кончик аяш нагревают

На приженные места накладывают капельки ядовитой слизи

Не понятно, насколько длительный эффект оказывает ядовитая слизь лягушки на организм человека.

Акатэ принимают как мужчины, так и женщины мацес. Пасай поясняет, что женщинам прижигают точки для принятия ядовитой слизи лягушки на руке, а также в области живота.

Мацес ревностно относятся к использованию акатэ. Они считают, что это их исконная традиция, хранителями которой они являются. Поэтому с критически-осудительными нотками в голосе мацес рассказывают мне, что в Икитосе некий метис за деньги предлагает туристам сеансы с ядовитой слизью лягушки Phyllomedusa bicolor, выдавая себя за мацес.

– Но он не мацес, он только выдает себя за мацес, – говорят они.

Мацес утверждают, что принимают нёнё и акатэ исключительно в медицинских целях, для поддержания физических сил. Терапевтический эффект данных субстанций связан с кратковременным обострением зрения и повышением физического тонуса организма. Как правило, охотники принимают нёнё и акатэ перед сном, чтобы через несколько часов наутро быть в отличной форме.

Изготовление лодки-долбленки в Буэн-Перу

Готовую лодку обжигают, разводя под ней костер

Из Ремояку в нашу хижину пришел старик по имени Туми (Самуэль). Ему на вид больше семидесяти лет. Туми рассказывает, что когда ему было девятнадцать лет, его отца убили индейцы марубо. Мне не удалось уточнить, где это произошло, в районе Гальвеса или дальше ближе к бразильской территории.

Вместе с Шавой он рассказывают мне о погребельном обряде мацес.

До мирных контактов с перуанским обществом в конце 1960-х годов мацес практиковали эндоканнибализм. Когда умирал человек, мацес, мужчины и женщины, съедали умершего родственника. Жена покойного отрезала и съедала его пенис. Поскольку этот обычай бытовал среди мацес еще несколько десятилетий назад, многие из них, люди среднего и старшего возраста, принимали в нем участие и знакомы со вкусом человеческого мяса. Так, Туми съел часть бедра своего отца. Туми и Шава говорят, что мясо человека по вкусу напоминает мясо пекари. Человеческое мясо варили. После того, как съедали плоть, кости покойного перемалывали в длинном деревянном корыте, выдолбленном из цельного ствола дерева, мацес до сих пор его используют для измельчения зерен кукурузы. Помол из костей добавляли в чичу, которую выпивали родственники. От умершего не оставалось ничего. Нам сложно представить эту ситуацию. Можно лишь предположить, что поскольку родственников у мацес много, физически процесс поедания плоти и скелета покойного не представлялся чересчур сложным. Каждый съедал по небольшому кусочку. Таким образом частичка умершего родственника оставалась вместе с живыми. Обычай эндоканнибализма исчез у мацес с приходом христианских миссионеров, которые, естественно, его запретили. Умерших стали заворачивать в их гамаки и закапывать в землю. Сегодня мацес хоронят своих усопших в деревянных гробах.

Пока мы гостили в Буэн-Перу, каждую ночь и утро шли сильные проливные дожди. Это означает лишь одно – обратная дорога до Рекены через лес обещает быть очень тяжелой.