Текст книги "Мацес: истории, рассказанные Дашé"

Прогулки по Лиме

Остаток дня провел в Икитосе.

На следующий день после обеда вылетел из Икитоса в Лиму. В Лиме разместился в красивом маленьком отеле, стоящем в историческом центре города.

Лима большой многолюдный город, в котором в марте очень жарко и душно. Чтобы хорошенько осмотреть всю Лиму нужно несколько дней. В центре города сконцентрированы здания, построенные в колониальный период. Здесь много музеев и небольших кафе, предлагающих европейскую и национальную перуанскую кухню.

В центре Лимы я остановился главным образом из-за того, что здесь находится миссионерский Музей этнографии Амазонии (Museo etnográfico Amazónico/Centro Cultural José Pio Aza), который я хочу увидеть.

Утром посетил миссионерский Музей этнографии Амазонии. Он располагается в историческом здании, принадлежащем доминиканской церкви, и стоит на некотором удалении от туристических маршрутов. Это не совсем обычный этнографический музей. Его коллекция собиралась доминиканскими миссионерами, работавшими с начала двадцатого века среди коренного населения на юго-востоке Перу.

Миссионерский Музей этнографии Амазонии – Museo etnográfico Amazónico/Centro Cultural José Pio Aza

Во дворе Музея этнографии Амазонии

Артефакты культуры коренных жителей Юго-Востока Перу

У некоторых этнических групп Юго-Востока Перу была одежда, сотканная из хлопка

Пирамида Пукаяна – культовое сооружение древней культуры, существовавшей до прихода испанцев в районе Лимы

Характерная кладка пирамиды Пукаяны из саманного кирпича

Инсталляция ритуала, когда-то проводившегося на Пукаяне

В пирамиде Пукаяна нашли мумии, но сейчас это муляжи

В коридорах Национального музея археологии, антропологии и истории Перу

Внутренний дворик музея

В экспозиции музея представлен собирательный образ культуры коренных жителей Амазонии

Керамика шипибо-конибо, представленная в Национальном музее археологии, антропологии и истории Перу

В музее всего три зала. В них представлены этнографические артефакты нескольких коренных групп, населяющих Юго-Восток Перу: амауака, аракмбут, мачигенга, пиро (йине), шаранауа, шипибо, яминауа. Экспозиция начинается с рассказа о деятельности доминиканских миссионеров на юго-востоке Перу: карты, архивные документы, фотографии.

Отдельного внимания заслуживают предметы традиционной культуры индейских этнических групп, которые весьма редки в других музейных коллекциях, а потому представляющие интерес для исследователя. К таким артефактам следует отнести каменные топоры аракмбут, маски яминауа и мачигенга, музыкальный инструмент – лучок амауака, игрушки для детей мачигенга.

На всех предметах видны прикрепленные к ним бирки, свидетельствующие, что экспонаты атрибутированы в рамках общей коллекции. Однако в витринах не у каждого предмета есть относящийся к нему указатель. Возможно, это связано с тем, что витрины имеют тематическое назначение: оружие, предметы быта, одежда, украшения из перьев, маски.

Важным дополнением экспозиции является специализированная книжная лавка музея, в которой можно купить книги, рассказывающие о деятельности доминиканских миссионеров и этнографии коренного населения Юго-Востока Перу.

Осмотрев музей, я не захотел больше оставаться в душном центре города. Решил перебраться в район под названием Кальяо, расположенный на побережье Тихого океана. Сказано – сделано. Через час я поселился в небольшом уютном пансионе, стоящем на узком полуострове на берегу Тихого океана. Отсюда открывается потрясающий вид. Справа виден порт Кальяо, его доки и краны, множество больших и малых кораблей, находящихся на рейде. Слева возвышается гора, отделяющая Лиму от ее пригорода Кальяо. В бухте, образованной полуостровом, стоят белоснежные яхты. Вся эта панорама образует солнечную живописную картину, радующую глаз.

Океан величественен и прекрасен! Размеренная еле различимая волна накатывает на берег, сплошь усыпанный серыми округлыми камешками средней величины. Но, несмотря на кажущееся спокойствие, сразу ощущаешь, что это не море, а океан. Искупался. Даже такая покатая волна обладает удивительной мощью. Откатываясь назад, она тянет тебя за собой. Температура воды около двадцати – двадцати одного градусов. Для местных явно прохладная. Они ежатся, когда заходят в воду. Для меня такая температура воды привычная и комфортная, позволяющая освежиться.

В прибрежном ресторанчике с панорамным видом на Тихий океан съел большую порцию севиче, традиционного перуанского блюда из свежих морепродуктов и рыбы, маринованных соком лайма, запивая его холодной чичей морада, приготовленной из черной кукурузы. Все это удовольствие стоило мне пятьдесят солей (около семнадцати долларов США).

Вечером вылетел из Лимы в Париж. Весь день ушел на перелет до дома.

В два часа ночи следующего дня вошел домой. Экспедиция к индейцам мацес завершилась.

Жители Буэн-Перу и Ремояку:

Имена мацес (традиционное/христианское):

Шава (Армандо), пятьдесят два года, – муж Унан (Алисии)

Нука (Вагнер), девятнадцать лет, – сын Шавы (Армандо)

Дуну – имя папы Шавы (Армандо)

Унан (Алисия) – жена Шавы (Армандо)

Дуни (Мария) – жена Нука (Вагнера)

Пасай (Денис), тридцать пять лет, – сын Шавы (Армандо)

Рикардо – брат отца Армандо

Жители малоки на Лобояку:

Туми (Роберто), семьдесят три года, – муж Тупа

Туми (Сегундо), больше семидесяти лет, – муж Ишко (Иннес)

Ишко (Иннес), около пятидесяти лет, – жена Туми (Сегундо)

Кане, больше семидесяти лет, – мама Шавы (Армандо)

Бысо (Анхела), около шестидесяти лет, – жена Туми (Роберто)

Тупа, около шестидесяти лет, – жена Туми (Роберто)

Жан Пьер (мальчик из Ремояку), около восьми лет, – внук Туми (Роберто)

Ныка, около десяти лет, – сын Ишко (Иннес)

Пымень, около двадцати лет, – племянник Туми (Роберто), муж Арины

Арина, около семнадцати лет, – жена Пыменя

Даси, четырнадцать лет, – дочь Ишко (Иннес)

Мальчик, около пяти-шести лет, – внук Туми (Роберто)

Глава II. ВТОРАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

Случай, которым нельзя было не воспользоваться

Никогда не говори никогда! Идея осуществить вторую экспедицию к мацес родилась спонтанно. В январе 2018 года со мной связался некий Алексей Кольбов, который, ссылаясь на мой богатый амазонский опыт, предложил организовать экспедицию в Амазонию на коммерческой основе, место и маршрут я волен определить сам – полный карт-бланш. Вскоре мы с ним встретились, чтобы обсудить детали. Он предлагал долговременное сотрудничество. Так, воспользовавшись неожиданно возникшим случаем, я решил вернуться к мацес в перуанскую Амазонию.

Чтобы окупить все расходы, связанные с организацией поездки, а также заработать на этом предприятии денег, этот человек планировал собрать как можно больше людей для предстоящей экспедиции. Как вы уже поняли, его интересовали прежде всего деньги, возможность заработать. Меня категорически не устраивал такой подход. Мне представлялось, что логично взять с собой не более двух-трех человек, желающих увидеть настоящую жизнь коренных жителей Амазонии, пусть это не принесет больших денег, зато появится возможность побывать в отдаленных районах перуанских джунглей, – так мы минимально потревожим мацес, живущих в малоке. Очевидно, на эту встречу мы пришли с разными жизненными установками, пониманием ситуации и этическими представлениями о возможной экспедиции к коренным жителям Амазонии. Однако, в надежде, что Алексей все-таки меня услышал, и не очень веря в его возможности собрать большое количество людей для такой поездки, я решил воспользоваться представившимся случаем, согласитесь, было бы глупо отказаться от такой возможности. Временем для осуществления экспедиции к мацес был выбран июнь.

Проходили месяцы, Алексей молчал, на календаре уже были двадцатые числа мая, и я уже стал думать, что ничего не состоится, как вдруг он позвонил и объявил, что есть два человека, и мы отправляемся в перуанскую Амазонию – прекрасно, сработал мой вариант – минимальное количество людей. Таким образом, в экспедицию к мацес собрались четыре человека.

Участие этих людей в экспедиции полностью окупало мое присутствие в поле. Договорились, что я буду знакомить участников экспедиции с культурой коренных жителей Амазонии и мацес, в частности, рассказывать об их нравах и обычаях, а также о своих прежних экспедициях.

В последний день мая я вышел из дома и поехал в аэропорт Шереметьево. В Перу летели через Мадрид. В Мадриде, предварительно казалось, была неспешная двухчасовая стыковка между рейсами, но столичный аэропорт Барахас оказался просто огромным, нам пришлось долго ехать на автобусе из одного терминала в другой, и мы еле-еле успели на регистрацию на рейс, вылетающий в Лиму. Разгоряченный после бега по аэропорту я попал под струю холодного воздуха кондиционера в салоне самолета. В результате я заработал насморк, нет, не насморк, из носа просто текло – ну что ж, полетели.

В Лиме приземлились рано утром. Два других участника экспедиции – Алексей Корзин и Татьяна Ларина каждый по-своему планировали свое прибытие в Перу. Алексей Корзин должен быть в Лиме сегодня вечером, Татьяна уже находится в Икитосе. Она специально прилетела на два дня раньше всех, чтобы участвовать в церемонии питья аяуаски, она заранее списывалась по Интернету с каким-то шаманом.

В ожидании Алексея Корзина мы вместе Алексеем Кольбовым осмотрели ближайшие от нашего отеля кварталы. В Лиме в это время года прохладно, поэтому я хожу, продолжая хлюпать носом. Активно лечусь, закапываю капли.

Вечером встретились с Алексеем Корзиным и отправились на вечернюю прогулку по Лиме. В севичерии взяли по большой порции севиче и местного пива, сидим, беседуем. Корзин и Ларина первый раз в Южной Америке. Кольбов был один раз в Южной Америке в туристической поездке по Перу и Боливии, но не видел Амазонии. Всем им можно только позавидовать – они открывают для себя новый мир. Оба Алексея живо интересуются этнографией Амазонии, задают много вопросов, но их этнографические знания находятся, конечно, на нуле.

Площадь оружия – центр Лимы

Вокруг центральной площади стоят здания, построенные в колониальное время

Кафедральный собор Лимы

Интерьер кафедрального собора

Деревянные резные балконы колониальной поры – произведение искусства

После севичерии отправились осматривать пирамиду Пукаяну, которую красиво подсвечивают в темное время суток.

Сегодня не планировали долго гулять, всем надо хорошо выспаться после долгой дороги. Поэтому, выпив капериньи в одном из баров в центре туристического района Мирафлорес, мы отправились в отель спать.

У нас еще целый день в Лиме.

На следующий день утром поехали в Национальный музей истории, антропологии и истории. После осмотра музея переместились в исторический центр Лимы, где просто гуляли по улочкам города. Обедали в знакомом мне кафе, которое я приметил еще в прошлом году. Это кафе обладает местным колоритом, в нем вкусно кормят и дают большие порции.

Затем мы пересекли реку Римак и прогулялись по бедным районам города, расположенным у подножия гор. Около шести часов вечера вернулись в отель. Я остался в номере отдыхать, а оба Алексея через два часа пошли узнать, как протекает местная ночная жизнь.

Утром перед выездом из отеля побывали на берегу Тихого океана – это особенное удовольствие для путешественников в Перу. Небольшие, но мощные волны высотой полтора-два метра накатывали на берег, усыпанный крупной галькой. От океана пахло свежестью и свободой. На воде на досках лежало много серферов, одетых в гидрокостюмы – вдоль всего побережья Перу проходит холодное течение Гумбольдта, ожидавших подходящую волну. Я захотел искупаться, но из-за крупных камней, лежавших на берегу, зайти в воду, не получив травму, не представлялось возможным. Волны накатывали на берег, сбивая с ног.

После обеда поехали в аэропорт имени Хорхе Чавеса. Соверешенно неожиданно у входа в аэропорт встретил Павла Берснева, который возвращался из поездки к индейцам шипибо, вернее он заметил и окликнул меня. Он только что прилетел из Пукальпы.

Павел Берснев – один из немногих российских исследователей Амазонии, в частности, шаманизма индейцев шипибо, выезжающий в поле. Последний раз я контактировал с ним в конце 2017 года, когда он просил меня написать отзыв на его кандидатскую диссертацию. Удивительно, вот так встретить человека на другом конце Земного шара.

Икитос – Белен-Бахо

В шесть часов вечера прилетели в Икитос и разместились в отеле «Bora».

В этот раз у нас новый проводник. Эктор не смог отправиться с нами в экспедицию, так как в это время он находился в верховьях Жавари со съемочной группой National Geographic. Со слов Эктора, они должны были находиться больше трех недель, но как я узнал от него позже, когда мы уже вернулись от мацес в Икитос, американцы не выдержали суровых условий и ретировались обратно в цивилизацию уже через неделю.

Новым сопровождающим был некий Хосе Октавио, которого командировал нам Эктор. Он должен был подойти в отель к восьми часам вечера. Уже девятый час, а его всего нет. Мы не стали его дожидаться и пошли ужинать на набережную. Пока все приятно проводили время в кафе, я еще раз дошел до отеля, но служащий на ресепшн сказал, что никто так и не приходил. Наверное, у него какие-то свои дела, но он мог бы хотя бы связаться со мной, предупредить – эх, обычное дело, Южная Америка. Тогда я сам связался с Хосе, и мы договорились перенести встречу и обсуждение всех экспедиционных дел на завтра.

Утром встретились с Хосе Октавио. Хосе из коренных – он наполовину индеец ягуа, его мать – индеанка, отец – перуанец, хорошо говорит по-английски. Все происходит, как и в прошлую экспедицию к мацес. Нужно ждать новостей от военных синоптиков о прогнозе погоды на завтра в Колонии Ангамос. Такую информацию мы сможем получить только к вечеру, не раньше, и все это время будем оставаться в неведении, улетим ли мы завтра на Жавари или нет.

После переговоров с Хосе отправились в музей этнологии Амазонии, расположенный на набережной Амазонки. В музее я провел для участников экспедиции короткую экскурсию, рассказывал об этнографии народов Амазонии, о назначении различных предметов, находившихся за стеклами витрин. Удивительно, но рядом с артефактами не было никаких пояснительных табличек, поэтому непосвященному посетителю, очевидно, сложно понять функциональное применение этих вещей в традиционной культуре того или иного народа.

Рынок Белен в Икитосе: торговля табаком

Торговка на рынке Белен

После музея решили отправиться в район Белен-Бахо, чтобы осмотреть местный рынок и сам квартал.

Рынок в Белен-Бахо представляет собой колоритное зрелище. Здесь торгуют промышленными товарами, ремесленными поделками и дарами природы: целебные растения – кора, листья, корешки, яркие экзотические фрукты, мясо домашних и диких животных, свежевыловленная рыба. Тут же из представленных на прилавках продуктов готовится еда, которую можно попробовать.

Среди торговых рядов жуткая грязь. Привлеченные пищевыми отходами всюду снуют наглые стаи черных грифов урубу (Coragyps atratus). Большего всего их привлекают ряды со свежевыловленной рыбой.

Народ на рынке, как и во всем Икитосе, дружелюбный. Торговцы разрешают рассматривать, брать в руки, пробовать и фотографировать свой товар, даже если ты у них ничего не покупаешь.

Неожиданно из толпы меня окликает молодой мужчина: «Эй, амиго, ищите лодку?»

– Да, – отвечаю.

– Бамос, у меня есть лодка, я покажу вам Белен-Бахо.

Новый знакомый, который представился Карлосом, называет вроде бы неплохую цену за лодку и свои услуги – тридцать перуанских солей (около десяти долларов США). Мы соглашаемся, вместе с ним идем к лодке, пробираясь через рыночные ряды. По дороге выясняется, что это цена не за лодку, а с каждого из пассажиров.

– Нет, это дорого, – говорю Карлосу, – извини, за такую цену мы никуда не поедем. Ты же сказал, что дашь хорошую цену, как для перуанцев, а не для белых.

Карлос, видя, что мы можем уйти, быстро соглашается показать нам Белен-Бахо за тридцать перуанских солей за всех трех человек. Ну, это совсем другое дело – едем. Татьяна, нарочито демонстрируя свою самостоятельность, к этому моменту давно покинула нас, заявив, что прогулки по нищим кварталам ей не интересны. Мы сели в лодку и отправились осматривать Белен-Бахо.

Белен-Бахо: дома, стоящие в воде

Белен-Бахо: большинство домов стоит на сваях

Дома не соприкасаются друг с другом

Бензозаправка также располагается на воде

Жителей не беспокоит, что электрические провода опасно нависают над водой

Улица в Белен-Бахо

Белен-Бахо – район, расположенный в южной части Икитоса, в котором люди живут на воде. Точнее, их дома плавают на поверхности воды. Большинство жилищ привязано к четырем высоким столбам, вбитым в дно реки, удерживающим их в одном месте. В сезон дождей, когда уровень воды поднимается на несколько метров, дома просто всплывают и хозяева перевязывают их крепления, фиксируя на большей высоте.

Карлос говорит, что в Белен-Бахо живут люди, пришедшие сюда из лесных деревень в поисках лучшей доли.

Глядя на мутные пахнущие канализацией воды лагуны Белен-Бахо, мне всегда казалось, что наоборот лучше жить в лесу, на природе. В джунглях есть доступ к чистой воде, ресурсам дикой природы. Оказывается, я ошибался. Карлос говорит, что люди переселяются из леса в Белен-Бахо потому что здесь жизнь легче, чем в джунглях.

– В лесу нужно вырубать чагру, делать другую тяжелую физическую работу, – поясняет наш собеседник.

– Какая же у тебя здесь есть работа?

– Я свободный, не работаю.

– Чем же ты живешь?

– Так, иногда подрабатываю, случайные заработки. Вот вожу туристов на лодке. На рынке у меня есть место, где я продаю медицинские растения и сувениры традиционных промыслов. В месяц удается совсем немного заработать, около двухсот-трехсот солей. Это очень мало.

Карлос называет жителей Белен Бахо «антес».

– Что за люди такие – антес? – спрашиваю Карлоса.

– Вот ты, – отвечает мой информант, – третий раз в Перу, значит ты тоже антес.

Следует заметить, что слово «antes» в переводе с испанского обозначает прошедшее действие. Выходит, Карлос имеет в виду, что он старожил, как и я, три раза уже побывавший в Перу.

Мне сложно оценивать жизнь обитателей Белен-Бахо. Со стороны их существование выглядит ужасным – кругом мусор, грязь, нищета, пищевые отходы жители Белен-Бахо бросают в воду, туда же справляют нужду. Поэтому лагуна испаряет зловония, пить из нее воду невозможно, но люди в ней моются. Вместе с домами жителей на воде плавают магазины, церкви, дома-клубы. Здесь живут около пятидесяти тысяч человек, и население Белен-Бахо постоянно увеличивается.

Основная причина, почему в Белен-Бахо селятся люди, – здесь они ни за что не платят, ни за жилье, ни за электричество – столбы электропередачи стоят в воде, а провода, протянутые между ними, сильно провисают, создавая серьезную опасность.

Наступил вечер, а у нас по-прежнему нет информации от военных синоптиков, дают ли они на завтра разрешение на вылет в Колонию Ангамос. В полной неопределенности ложимся спать.

На берегу Жавари

Утром было принято решение, что мы, забрав с собой все экспедиционные вещи, выдвигаемся на военную базу, расположенную на окраине Икитоса, с которой должен вылететь самолет в Колонию Ангамос, и там будем ждать рейса.

За прошедший год значительно ужесточился досмотр при допуске на посадку в самолет. Так, военные полностью запретили фотографировать на территории военной базы, что впрочем объяснимо. Мужчина в штатском, вероятно, местный «особист», учинил всеобъемлющий досмотр наших экспедиционных вещей. Увидев у меня запасные аккумуляторы для фотоаппарата, он безапелляционно потребовал оставить их в Икитосе. Информационный плакат о таком запрете висел также на стене при выходе на посадку. Поскольку я избежал подобного контроля в прошлом году, нынешнее требование стало для меня полной неожиданностью. Сурового вида мужчину при исполнении было очень сложно переубедить не изымать аккумуляторы, оказалось, что эти гаджеты каким-то образом могут повлиять на безопасность полета небольшого самолета. Перуанцы говорили, что аккумуляторы якобы могут взорваться на высоте. Почему – я так и не понял. Но как я останусь в джунглях без питания для фотокамеры, нет, я должен фиксировать все увиденное. В итоге «особист» разрешил провезти мне дополнительные аккумуляторы – Южная Америка все-таки, если нельзя, но очень надо, с людьми необходимо разговаривать. Впрочем, с людьми следует говорить везде, где бы ты ни был.

Наконец, через три-четыре часа томительного ожидания, тщательнейшего досмотра багажа и взвешивания всех немногочисленных пассажиров военный самолет вылетел из Икитоса в Колонию Ангамос.

Внизу Амазонка несет мутные желтые воды, бескрайний зеленый тропический лес, вот уже многочисленными изгибами мелькнула внизу Жавари.

Примерно через сорок минут полета наш самолет благополучно приземлился на плотно утрамбованную взлетно-посадочную полосу в Колонии Ангамос.

Около самолета встретились с Шавой и некоторыми членами его семьи. В Колонии Ангамос находился также сын Шавы – Нука. Он работает на стройке, возводится дополнительное здание школы. Для Нука это хорошая возможность заработать денег, которые ему, похоже, очень нужны, у него беременная жена. Нука говорит, что позже придет в малоку на Лобояку и пойдет вместе с нами носильщиком от Матансы до Рекены. С Алексеем Корзиным решили осмотреть берег Жавари и старую хижину Шавы, в которой к моменту нашего прихода находились только женщины. Многие мацес запомнили меня с прошлогоднего посещения и теперь узнавали меня. Это было очень приятно. Женщины угостили нас спелым плодом каимо (Pouteria caimito).

Еще в Москве я получил информацию из Перу, что малоки, в которой я был в прошлом году, больше нет, по каким-то причинам мацес ее покинули. Нука говорит, что новую малоку построили дальше вверх по Лобояку, и она больших размеров.

В прошлом году я назвал малоку мацес на Лобояку «последней». Тогда мне казалось, что перуанские мацес больше никогда не построят новое коммунальное общинное жилище. Поэтому я удивился, узнав, что мацес построили на Лобояку новую малоку гораздо больших размеров. Мацес говорят, что в этой малоке по-прежнему живет очень мало людей, поэтому, полагаю, они вполне могли бы построить обычную большую прямоугольную хижину – подобие тех, которые строятся в их деревнях, стоящих на берегах Гальвеса, однако, мацес почему-то вновь построили традиционную малоку. Это трогательно и очень интересно.

Вечером пошли на берег Жавари. В реке перед заходом солнца купаются местные мальчишки. Резвясь, они прыгают в воду с деревянного понтона, служащего пристанью.

На берегу сидит перуанка средних лет, которая разубеждает нас идти в верховья Жавари, говорит, что это опасно, так как в последнее время там были замечены чужие непонятно откуда взявшиеся люди, вооруженные огнестрельным оружием, которые могут нас убить. Не ясно, о ком она говорит – нелегальные старатели, лесозаготовители? Ее лицо и интонация исполненны трагизма. Женщина рассказывает, что недавно рыбаки ловили рыбу около Колонии Ангамос и крючком зацепили труп белого мужчины, который лежал на дне реки.

Татьяна сразу же начала паниковать: «Давайте туда не пойдем, нам лучше туда не ходить». Я ответил перуанке и участникам экспедиции, что не стоит поддаваться страху, так как мы отправляемся на Гальвес, левый приток Жавари, а не в ее верховья, и будем находиться в готсях у мацес, в безопасности.

А вот изолированные индейские народы, слухи о существвании которых на Якуэране, так местные называют верхнее течение Жавари, переодически появляются, меня очень интересуют.

– Да, – говорит перуанка, – в тех краях есть индейцы, которые ходят полностью голые.

На берегу Жавари также встречаю Хорхе, брата Шавы, с которым я познакомился в прошлом году. Он приехал погостить к сыну, живущему в Колонии Ангамос. Хорхе говорит, что скоро вернется в Буэн-Перу.

Ночь выдалась прохладной. Ощутимое понижение температуры, как мне показалось, вызвал туман, плотно окутавший джунгли.

Не хочу вдаваться в подробности, но сегодня вечером, лежа в гамаке, я констатировал для себя, что с людьми, находящимися вне этнографического поля, сложно находиться в экспедиции. Это связано с тем, что у них свои интересы, мало пересекающиеся с моими. Поэтому дальнейшее повествование я буду вести только от первого лица, не описывая событий, происходивших с другими членами экспедиции.