Текст книги "100 великих археологических открытий"

Маунды

На востоке Северной Америки до наших дней сохранились одни из самых поразительных и загадочных сооружений древних индейцев – маунды. Иногда это слово переводят как «курганы» – перевод близкий по смыслу, но не вполне точный. В общих чертах маунды – это весьма разнородные земляные насыпи и различные сооружения из глины или камня. Некоторые из них действительно являлись курганами – то есть земляными насыпями над захоронениями. Другие представляют собой искусственные холмы, на которых возводился деревянный храм. К таким «храмовым маундам» принадлежит, например, одна из самых известных групп маундов, обнаруженная в 1925 году близ города Этова в штате Джорджия. Маунды третьего типа выглядят как ступенчатые земляные пирамиды. Таков, например, маунд Кахокия (штат Иллинойс). Эта самая большая «пирамида» Северной Америки. Она имеет размеры основания 350 × 210 м и в высоту достигает 30 м.

Наиболее интересную группу составляют так называемые фигурные маунды, распространенные в штатах Висконсин, Огайо и ряде других мест США. Они представляют собой обширные насыпи, очертания которых воспроизводят многократно увеличенные контуры тела какого-либо животного. Так, в штате Огайо сохранились два маунда, сооруженные в виде изгибающегося тела змеи. Один из них – Большой Змеиный Маунд – имеет более 300 м в длину, при этом «змея» несколько раз изгибается и заканчивается гигантской спиралью.

«Крокодилий маунд», расположенный неподалеку от поселка Ликинг (штат Висконсин), имеет протяженность около 60 метров и изображает, как это ясно из его названия, крокодила (точнее, аллигатора). «Большой маунд» в Южной Дакоте выполнен в форме черепахи. А близ городка Крауфорд (Висконсин) находится группа из шести маундов, изображающих гигантских птиц с распростертыми крыльями. Всего же американские исследователи выявили 24 маунда в форме птиц, 11 оленьих маундов, 16 маундов, изображающих кролика, 20 медвежьих и т. д. При этом в одном только штате Висконсин открыто 483 маунда.

Для чего строились маунды? Кем и когда? Загадка этих таинственных сооружений (а их на востоке США обнаружено несколько тысяч) волнует уже несколько поколений ученых. Однозначного ответа на вопрос о назначении маундов невозможно дать хотя бы потому, что эти сооружения, несмотря на общее название, явно отличаются друг от друга. С маундами-могильниками вроде бы все просто – они являлись кладбищами. «Фигурные маунды», изображающие птиц, ланей и бизонов, очевидно, служили религиозным целям. Возможно, сооружая их, древние жители Америки стремились воспроизвести образы тотемных животных – своих мифологических предков.

Некоторые маунды (например, маунд Эншент, или Древний Форт, в штате Огайо, представляющий собой вал протяженностью около пяти с половиной километров, причем высота земляных насыпей колеблется от 2 до 6 м), вероятно, могли быть оборонительными постройками. Но для создания таких сооружений требовалось огромное число рабочих рук. Так, например, для сооружения пирамиды-маунда Кахокия потребовалось около 635 тысяч кубометров земли. И это при том, что индейцы Северной Америки в ту пору, судя по всему, вообще не знали, что такое лопата!

Исследования американских ученых, ведущиеся вот уже более ста лет, позволили пролить свет на многие загадки маундов. Во-первых, сегодня с полным основанием можно утверждать, что строители разных видов маундов сами отличались друг от друга. Во-вторых, удалось установить, что древнейшим типом маундов являются, безусловно, маунды-могильники. В Северной Америке они появились около трех тысяч лет тому назад. Их создателями были люди так называемой аденской культуры. Подобно многим древним племенам, люди аденской культуры исповедовали культ предков. Над могилами умерших они сооружали погребальные маунды, некоторые из которых (например, Грейв Крик Маунд в штате Вирджиния) достигают 25 м высоты.

Традиции аденской культуры переняла и развила новая культура – хоупвеллская, просуществовавшая приблизительно до VIII–X веков н. э. Ее представители не только насыпали огромные курганы, но и впервые начали использовать их для погребальных обрядов, которые совершались на вершине маунда. Для этих целей верх кургана делался плоским, и на нем нередко возводилось святилище. К числу подобных сооружений относится, например, восьмигранный маунд в Ньюарке (штат Огайо). Фигурные маунды, обнаруженные в северных районах США, также относятся к хоупвеллской культуре. Люди этой культуры были оседлыми земледельцами, выращивавшими кукурузу. Как и во всех раннеземледельческих культурах, большую роль в их жизни играли аграрная магия и культ предков. Соответственно, в этот период особенно выделяются те, кто руководил религиозными обрядами, – то есть жрецы.

На смену хоупвеллской культуре пришла культура Миссисипи. Именно люди этой культуры сооружали гигантские храмовые маунды и земляные ступенчатые пирамиды. Нередко маунды возводились в центре обширных земледельческих поселений-«городов», некоторые из которых были значительны даже по современным меркам. Так, поселение Кахокия насчитывало не менее 30 000 жителей, то есть было самым крупным из известных сегодня поселений доколумбовых индейцев Северной Америки.

Для строительства гигантских маундов нужно было собрать тысячи, а возможно – и десятки тысяч рабочих, и руководить их трудом. Но к этому времени в миссисипском обществе уже явственно выделилась светская и духовная знать. Это расслоение распространялось и на загробную жизнь: в одном из маундов Кахокии был найден скелет вождя или жреца, покоившийся на подстилке из 12 тысяч жемчужин и ракушек. Мертвого сопровождали в последний путь обильные дары и, кроме того, шесть мужчин – очевидно, его слуги. Неподалеку от могилы этой высокопоставленной особы в общей яме были обнаружены скелеты пятидесяти трех женщин – вероятно, жен погребенного, убитых, когда умер их муж.

Жители Кахокии и других подобных «маундовых городов» очень близко подошли к созданию настоящих городов-государств. Однако по каким-то причинам этот процесс был прерван. Во всяком случае, эти города и вся культура Миссисипи представляют собой самую высокую ступень культурного развития, достигнутую в доколумбовы времена в этой части Северной Америки.

Значение миссисипской культуры для истории этой части континента настолько велико, что естественным образом возникают вопросы: кем были ее творцы? Откуда в бассейн Миссисипи пришли эти удивительные культурные импульсы?

Кто только не занимался проблемой маундов – от школьных учителей и владельцев хлопковых плантаций до президентов США. Многие из этих исследователей, будучи в большинстве своем дилетантами в науке, тем не менее навеки вписали свои имена в историю американистики. Весьма серьезно занимался изучением маундов один из первых американских президентов, Томас Джефферсон. Другой президент США, Уильям Генри Гаррисон, даже посвятил проблеме маундов вполне научную работу «Рассуждение об аборигенах долины Огайо». Именно Гаррисон впервые высказал гипотезу о том, что строителями маундов, вероятно, были древние мексиканцы – ацтеки. Эта точка зрения получает сейчас все большее признание. По поводу гипотезы Гаррисона о том, что маунды возводились пришельцами с юга, больших споров нет – обсуждается преимущественно вопрос этнической принадлежности этих пришельцев из Центральной Америки. Так, например, известный американист Поль Рэдин приписывает строительство самых крупных маундов не ацтекам, а майя.

Несомненно и участие в формирование культур строителей маундов каких-то групп североамериканских индейцев – например, натчезов. Многие исследователи предполагают, что представители натчезской аристократии, которых еще застали пришедшие после Колумба белые, являлись прямыми потомками выходцев из Мексики. Придя во второй половине I тысячелетия н. э. в бассейн Миссисипи, они подчинили себе местные племена и начали строить великолепные памятники, использовав существовавшую здесь еще в I тысячелетии до н. э. традицию возведения погребальных курганов-маундов.

Скальные города Аризоны

Около трех с половиной тысячи лет назад североамериканские индейцы кочизи начали выращивать кукурузу. Вслед за этой первой земледельческой культурой Северной Америки возникла еще одна – культура «баскет мейкерз» – «корзинщиков» (приблизительно 200 г. до н. э. – 400 г. н. э.). Она получила свое название от особого вида водонепроницаемых корзин, имевших форму горшка, которые «корзинщики» плели, чтобы варить в них еду. При этом, чтобы приготовить пищу, они не разводили под корзиной огня, а бросали в нее раскаленные на костре камни.

«Корзинщики» еще жили в пещерах, но внутри этих пещер они уже строили настоящие дома. Основным местом обитания этих индейцев была Аризона. Здесь, особенно в каньоне Мертвого человека, в различных пещерах были найдены многочисленные следы этой культуры.

Сухой воздух законсервировал ряд предметов материальной культуры «корзинщиков». А по сохранившимся остаткам деревянных балок их хижин ученые примерно определили время, когда эти пещеры были обитаемы. Так, например, дерево построек «корзинщиков» близ ФоллКрик в южном Колорадо относится к 242–330 годам н. э. Типичным селением «баскет мейкерз» является расположенное в Нью-Мексико городище Шабилешчи – «Место изображения солнца», названное так по обнаруженному неподалеку наскальному петроглифу.

В VII–VIII веках н. э., в эпоху заката культуры «корзинщиков», в Аризоне складывается новая культура – так называемых «клиф-двэллерс» – жителей скальных городов. Европейцы впоследствии дали им имя пуэбло (pueblo – по-испански «народ»).

Индейцы пуэбло сооружали свои города под обрывистыми скалами, либо в глубоких речных каньонах, либо, наконец, прямо в скалах. Их дома, при постройке которых широко использовались естественные пещеры, разрастались по горизонтали и по вертикали, до четырех-пяти ярусов, втискивались в углубления скал и громоздились друг на друга. Для возведения стен, как правило, применялись высушенные на солнце кирпичи.

Множество таких удивительных поселений сохранилось в Аризоне в каньонах рек Менкос и Рио-Гранде-дель-Норте, еще больше – в каньоне Колорадо. А самое крупное из известных нам скальных поселений – знаменитая Меса-Верде (штат Колорадо).

Впрочем, понятие «город» применимо к аризонским сооружениям весьма условно. На самом деле строители этих поселений в скалах возводили не город, а скорее один большой дом-улей: каждое помещение лепилось вплотную к другому, ячейка к ячейке, а все вместе они представляли собой гигантскую постройку, похожую на пчелиные соты и насчитывавшую несколько десятков, а то и сотен жилых помещений и святилищ.

Так, скальный город Пуэбло-Бонито в каньоне Чака имел 650 жилых помещений и 37 святилищ («кив»). Этот полукруглый дом-город является крупнейшим сооружением всей доколумбовой Северной Америки. Впрочем, ему мало уступали огромные дома-города Пуэбло-Пеньяска-Бланка (в пяти километрах от Пуэбло-Бонито), Пуэбло-Пинтадо (в каньоне Чака), Бетатакине (Аризона) и др. В небольших поселениях, таких, как, например, Уекар-Дельта, что в глубине Большого каньона, пуэбло жили группами по несколько семей. При этом создается впечатление, что между крупными и мелкими селениями не существовало отношений зависимости или власти одних над другими.

Повсеместно в индейских скальных городах рядом с прямоугольными жилыми помещениями встречаются круглые постройки. Это – святилища, носившие название «кива». Они же являлись и своего рода «мужскими домами». Хотя строили их исключительно женщины, входить туда им категорически запрещалось.

Большое число святилищ свидетельствует о том, что развитие земледелия здесь шло параллельно с развитием религии. Ни один из скальных городов не имел «форума» – площади собраний или просто большого дома для решения общественных вопросов. Однако в каждом из них существовали десятки храмов.

Расцвет культуры пуэбло приходится на Х–XIV века н. э., а закат ее обозначился к 1400 году. По не вполне ясным причинам индейцы оставляют свои удивительные города, выдолбленные в скалах или укрытые в речных каньонах. Свои новые поселения они строят на плоских, круто обрывающихся возвышенностях, именуемых месами (mesa – по-испански «стол»).

Новые поселения во многом сохранили черты древних скальных городов. Они тоже формировались подобно пчелиным сотам: дом прирастает к дому, и так образуется огромный «город», ослепительно-белые стены которого видны издалека. Сегодня жителей таких городов, независимо от их языковой принадлежности, также принято называть индейцами пуэбло. Их культура явилась последней, высшей ступенью в развитии доколумбовых культур Северной Америки.

Таинственные города майя

В то время когда в Европе набирала силу Великая Римская империя и легионы Юлия Цезаря уходили на покорение Галлии и Британии, на другом краю Земли, в Новом Свете, появилась одна из величайших цивилизаций Америки – цивилизация майя. Просуществовав более тысячи лет, создав блестящие образцы архитектуры, живописи и скульптуры, эта цивилизация, пережив свой расцвет в VI–VIII веках н. э., пала под ударами завоевателей с севера – тольтеков. Белокаменные города майя были заброшены и долгие столетия зарастали сельвой. И только сто пятьдесят лет назад эта Атлантида древней Америки, поглощенная океаном тропических лесов, начала постепенно приоткрывать завесу своих тайн…

«Город был необитаем. Среди древних развалин не сохранилось никаких следов исчезнувшего народа, с его традициями, передаваемыми от отца к сыну и от поколения к поколению. Он лежал перед нами, словно корабль, потерпевший крушение посреди океана. Его мачты сломались, название стерлось, экипаж погиб. И никто не может сказать, откуда он шел, кому принадлежал, сколько времени длилось его путешествие и что послужило причиной его гибели».

Эти строки принадлежат перу Джона Ллойда Стефенса – человека, в XIX столетии открывшего руины великих городов майя. Стефенс написал их о Копане – первом майяском городе, обнаруженном им в джунглях Центральной Америки.

Дж. Л. Стефенс и его коллега Ф. Казервуд, сопровождаемые проводниками-индейцами, отправились на поиски заброшенных городов в 1839 году. Их путь был необычайно труден. Но Стефенс упрямо вел караван к цели. Его интриговали слухи о том, что где-то в долине реки Рио-Копан, по рассказам индейцев, находится древний город. Настойчивость исследователей увенчалась успехом: прорубая дорогу в лесных зарослях, они вдруг наткнулись на четырехугольную каменную стелу, украшенную замысловатым орнаментом. Этот обелиск был выполнен в такой художественной манере, которую до сих пор не встречали нигде – ни в Европе, ни на Востоке, ни тем более в Америке.

«Ничего похожего нам видеть еще не приходилось», – писал Стефенс. Четырехугольный обелиск имел в высоту 3 м 90 см, в ширину – 1 м 20 см и в толщину – 0,9 м. Он был сплошь покрыт скульптурными изображениями. В их выщербинах еще сохранились следы краски, некогда, вероятно, покрывавшей эти изваяния снизу доверху. На фасаде выделялось рельефное изображение какого-то мужчины. «Его лицу было придано торжественно-серьезное выражение, способное внушить страх». По бокам обелиск был испещрен загадочными иероглифами.

За первой стелой последовали вторая, третья… В общей сложности Стефенс и Казервуд обнаружили четырнадцать диковинных, украшенных скульптурами обелисков, один удивительнее другого. А за ними – огромный храм-пирамида! Каменные ступени вели к террасе, настолько заросшей, что определить ее размеры было невозможно…

Так был открыт Копан – первый из затерянных в сельве городов майя.

Открытие Стефенса стало толчком к открытию других затерянных в дебрях Юкатана городов майя. Вслед за временем первопроходцев пришло время ученых – археологи, историки, этнографы, искусствоведы стали постоянными гостями древних городов. Но о чем могли рассказать эти руины, из которых уже давно ушла жизнь?

Ученые полагают, что уже во II–I тысячелетиях до н. э. майяязычные народы населяли земли нагорья юго-запада Гватемалы и занимались возделыванием маиса. Там, где ныне безраздельно властвуют непроходимая сельва, вулканические горы, болотистые земли и полузасушливые долины, индейцам майя удалось покорить природу и создать величайшую цивилизацию, которая просуществовала более тысячи лет. За пятнадцать веков до Колумба майя изобрели точный солнечный календарь и создали единственную в Америке развитую иероглифическую письменность, использовали в математике понятие нуля, предсказывали солнечные и лунные затмения. Уже в первые века нашей эры они достигли поразительного совершенства в архитектуре, скульптуре и живописи. Но при этом майя не знали металлов, плуга, колесных повозок, домашних животных, гончарного круга. Фактически, если исходить лишь из набора их орудий, они оставались людьми каменного века. Блестящее подтверждение тому, что творческий гений человека не зависит от технического уровня цивилизации!

VII–VIII века н. э. – время наивысшего расцвета, «золотой век» классической культуры майя. Но затем происходит непонятное. К концу IX века жизнь в большей части городов либо прекращается совсем, либо едва-едва тлеет. Не возводятся новые храмы и дворцы. Покинутые города зарастают лесом. На протяжении каких-нибудь 100 лет самая густонаселенная и развитая в культурном отношении область Нового Света приходит в упадок, от которого она никогда уже не оправилась вновь. И когда Кортес шел со своими войсками от Мексики до северного побережья Гондураса, все это великолепие уже шесть или семь веков находилось погребенным под неумолимой сельвой.

Причины упадка великой цивилизации – одна из тайн в истории майя. Существует немало теорий, пытающихся объяснить причины этого явления – землетрясения, климатические катаклизмы, эпидемии малярии и желтой лихорадки, интеллектуальное и эстетическое истощение, военное ослабление, социальные потрясения и т. д. Во многих городах майя археологи нашли многочисленные и вполне определенные свидетельства того, что в VIII–IX веках н. э. многие майяские города были захвачены какой-то группой чужеземцев, связанных по своей культуре с побережьем Мексиканского залива и с Центральной Мексикой. В таких городах майя, как Паленке, Алтар де Сакрифисьос, Сейбаль, Иашчилан, Пьедрас-Неграс, Тикаль, Копан и других, было зафиксировано внезапное и массовое появление культурных комплексов, лишенных каких-либо местных корней, но зато несущих очевидные характерные признаки центральномексиканских культур: керамики с оранжевой поверхностью, вычурных каменных изделий, известных под условными названиями «ярмо» и «топор» (эти изделия служат одним из наиболее специфических признаков цивилизации тотонаков и других племен, живших на территории современных мексиканских штатов Веракрус и Табаско), и терракотовых статуэток, имеющих центральномексиканские черты. Физический тип, одежда, украшения и оружие этих статуэток совершенно не похожи на майяские.

Сегодня большинство исследователей считает виновниками гибели классической цивилизации майя различные центральномексиканские народности. Период угасания культуры майя совпадает с миграцией на юг племен Мексиканского нагорья. Эти народы, в свою очередь, переживали период всеобщего смятения в связи с вторжением с севера варварских племен, теснивших их к югу. Удалось установить и исходный район, откуда двинулись в поход завоеватели – прибрежные районы мексиканских штатов Веракрус, Табаско и Кампече.

Первая волна завоевателей пришла из Теотиуакана – столицы могущественного государства, созданного на рубеже нашей эры предками индейцев науа. В VII веке н. э. Теотиуакан был разрушен в результате нашествия варварских племен с севера, а его население бежало на юг. Именно выходцы из долины Мехико и явились первой волной пришельцев на земли майя.

Вторая волна нашествия связывается с племенами «пипиль». В конце VIII века н. э., когда ольмеки захватили город Чолулу, его жители вынуждены были бежать на побережье Мексиканского залива (в южной части современных штатов Веракрус, Табаско и Кампече). Здесь они подверглись влиянию тотонаков, чья столица Эль-Тахин также была разрушена ольмеками. Именно для тотонаков характерны каменные «топоры» и «ярма». Теснимые ольмеками, племена «пипиль» двинулись на юго-восток, в области майя. Это и была та самая волна завоевателей, которая принесла с собой оранжевую керамику, каменные «ярма» и «топоры». Нашествие «пипиль» на земли майя происходило с 800 по 950 год н. э.

Третью волну завоевателей составили тольтеки, во главе с Топильцином Кецалькоатлем вторгшиеся на территорию майя в конце Х века и на несколько веков установившие свое господство над Юкатаном. Орды захватчиков, непрерывно приходившие с севера на протяжении почти пятисот лет, постепенно опустошили земли майя. Однако не исключено, что свою роль в гибели классической культуры майя могли сыграть и внутренние социальные потрясения (восстания, мятежи, междоусобицы и т. д.), и какой-то серьезный хозяйственно-экономический кризис (упадок земледелия и ремесел, нарушение системы торговых связей и т. д.). Иными словами, упадок цивилизации майя, во-первых, не был внезапным, а во-вторых, был вызван многими причинами, из которых трудно, а вероятно, и невозможно выделить какую-то главную.

Так что история гибели классической цивилизации майя и поныне остается загадкой для ученых.

Если на юге города майя пришли в полный упадок, постепенно разрушались и зарастали сельвой, то на Юкатане – в северной области майя – вторжение тольтеков способствовало созданию здесь своеобразной культуры, причудливо соединившей в себе майяские и тольтекские черты. В истории юкатанских майя начался новый период, получивший в научной литературе название «мексиканский» (Х–XIII вв.). В этот период главным городом Юкатана являлась Чичен-Ица – блестящая столица завоевателей-тольтеков на землях майя. Однако в XV веке в результате ожесточенной междоусобной борьбы Юкатан был разделен на полтора десятка мелких городов-государств.

Это была уже агония некогда великой цивилизации. Часы истории неумолимо отбивали свой срок. А на горизонте уже маячили паруса испанских кораблей, несших с собой гибель всему прежнему укладу жизни индейцев…

Культура майя, несомненно, стала одним из величайших творений человека на Американском континенте. Выдающийся мексиканский ученый, обнаруживший знаменитую царскую гробницу в Паленке, А. Рус Луилье, писал, что майя достигли высшего уровня цивилизации из всех, кого знала доколумбова Америка.