Текст книги "100 великих археологических открытий"

Персеполь

В 1767 году вернувшийся из семилетнего путешествия по странам Передней Азии ганноверец Карстен Нибур, состоявший на службе у датского короля Фредерика I, привез в Европу множество сенсационных сведений о древностях «Аравии и других прилегающих к ней стран». В их числе были копии клинописных текстов, обнаруженные им в семи милях северо-восточнее Шираза. Здесь находились гигантские развалины города, в котором Нибур, вслед за побывавшим в этих местах в 1620 году испанским путешественником Доном Гарсиа, опознал Персеполь – знаменитую столицу Персидской державы, сожженную Александром Македонским.

…36 лет правил Персией «царь царей» Дарий I из династии Ахеменидов. В 500-х годах до н. э. его власть достигла апогея. Около 515 года до н. э. по повелению Дария на плоскогорье Мерв-Дашт, у подножия горы Кух-и Рахмат («Гора Милосердия») была заложена новая столица страны – Парса, или, как ее называли греки, Персеполь – «город персов», призванная символизировать мощь и блеск огромной державы Ахеменидов. По имени этого города сначала греки, а затем и весь мир стали именовать Иран Персией – до тех пор, пока в 1936 году иранское правительство не обратилось ко всем странам с просьбой называть страну Ираном.

Более полувека строился город. Со всех концов огромной империи – Вавилонии, Малой Азии, Египта и Мидии – в Персеполь были свезены лучшие каменотесы, кирпичники, скульпторы, резчики. В результате столица Персии затмила своим размахом и роскошью все, что было создано в былые века в других странах Востока.

Постройки Персеполя занимали территорию в 135 тыс. кв. м. С трех сторон город был окружен мощной двойной крепостной стеной (с четвертой стороны находилась неприступная горная скала), за которой располагались резиденция царя, многочисленные парадные и хозяйственные помещения, казармы гвардии «бессмертных», конюшни. Все эти постройки возведены на гигантской искусственной террасе размерами 500 × 300 м, облицованной громадными блоками, которая возвышается над окружающей равниной на 13 м.

Стены Персеполя имели толщину 4,5–5,5 м и высоту от 11,5 до 15 м. В город можно было подняться по широкой парадной лестнице из двух маршей в 111 ступеней, сложенных из массивных каменных блоков белого известняка. В юго-западном углу террасы располагался другой вход – служебный, по которому доставляли животных, продукты и т. д.

Центральное сооружение Персеполя – его знаменитая «ападана». Такое название получило оригинальное творение персидских зодчих: многоколонный парадный зал с целым лесом легких, стройных колонн, увенчанных тяжелыми капителями в виде бычьих фигур. Ападану в Персеполе, которую часто называют одним из самых величественных зданий Древнего мира, начали сооружать в 492 году до н. э. при Дарии I, а завершена она была в 481 году до н. э. уже при новом царе, Ксерксе I. Вход в ападану вел через великолепные «Врата всех стран», называемые также «пропилеями Ксеркса». Это сооружение украшено фигурами быков и фантастических существ, над головами которых надписи на древнеперсидском, эламском и вавилонском языках сообщали о царях-строителях Персеполя – Дарии и Ксерксе.

Ападана, толстые стены которой были сооружены из кирпича-сырца, представляла собой квадратный зал размером 60 × 60 м (3600 кв. м). Он мог одновременно вместить 10 000 человек. С трех сторон ападану окружали двенадцатиколонные (по шесть в два ряда) портики, по углам возвышались массивные четырехугольные башни с лестницами, которые вели на крышу. Потолок зала и портиков поддерживали 72 тонкие и изящные каменные колонны высотой более 20 м (в других зданиях города колонны были деревянными, высотой до 7–11 м). До нашего времени от этого «леса колонн» уцелело лишь 13.

Пол ападаны поднят на 4 м, поэтому в зал поднимались по двум широким лестницам, украшенным многочисленными рельефами. Рельефами украшены и другие дворцы Персеполя. Среди этих изображений – Дарий I на троне, за которым стоят его сын и наследник Ксеркс и жрецы-маги; сцена торжественного приема Дарием сатрапа Мидии; сцены борьбы царя с крылатыми грифонами. Когда-то эти рельефы имели вставки из бронзы и пасты и были раскрашены в яркие цвета.

Ападану украшал и знаменитый майоликовый фриз с изображением царских телохранителей, ныне находящийся в Лувре. Греки называли этих гвардейцев Дария «бессмертными», так как их всегда было ровно десять тысяч. На других рельефах в несколько ярусов изображено шествие 33 покоренных народов, каждый из которых ведет сатрап – глава провинции, назначавшийся из числа знатных персов. Если эти рельефы растянуть в одну линию, они заняли бы 400 м в длину. Это настоящий этнографический музей с изображением всех характерных особенностей одежды и черт лица различных племен и народов. Здесь мидийцы, ведущие под уздцы коней, несущие золотые вазы и кубки, эламиты с прирученными львицами и золотыми кинжалами, нубийцы с жирафами, вавилоняне с быками, армяне с конями и пышно украшенными пиршественными рогами – ритонами, арабы с верблюдами.

Специальные коридоры связывали ападану с личными дворцами Дария и Ксеркса (в надписи Дария его дворец назван «тачара», а в надписях Ксеркса употребляется название «хадиш»). Дворец Дария I, квадратный в плане, состоит из центрального зала и множества отдельных помещений, связанных между собой открытыми двориками и воротами. Как и дворцы Ассирии, резиденция персидских владык была украшена огромными рельефами. У входа во дворец стояли крылатые быки еще более внушительных размеров, чем в Дур-Шаррукине (Хорсабаде).

Восточную часть резиденции занимает дворец Ксеркса. По своей архитектуре он похож на дворец Дария, и украшающие его стены изображения слуг, несущих еду, мало чем отличаются от тех, которые изображены на фасаде дворца Дария. При Ксерксе в Персеполе было сооружено также здание гарема, где жили женщины царской семьи.

В 466 году до н. э. в Персеполе был построен Тронный зал (его называют еще Стоколонным залом), который считается одной из самых совершенных построек Персеполя. Он является самым большим после ападаны зданием в Персеполе, его размеры составляют 70 × 70 м. Потолок зала держался на ста колоннах высотой 20 м. Это здание, вероятно, было начато еще Дарием, хотя надпись на аккадском языке, найденная там, относит его сооружение ко времени правления внука Дария Артаксеркса I. В этом зале располагался дворцовый «музей», где были выставлены наиболее ценные царские сокровища. Здесь же происходили царские приемы и пиршества. Как полагают, именно сюда складывали в торжественной обстановке подарки, преподнесенные царю.

Хотя при Артаксерксе I строительство в Персеполе в основном закончилось, сотни мастеров должны были постоянно следить за сохранностью зданий из сырцового кирпича, чтобы стены не обвалились от частых между декабрем и мартом ливневых дождей, предохранять дренажную систему от наносов, а также ухаживать за садами, разбитыми на террасе и в окрестностях.

Несмотря на неслыханную роскошь и поистине царское величие, весь этот гигантский ансамбль оживал только один раз в году: весной, в день празднования иранского Нового года – Навруза, совпадавшего с днем весеннего равноденствия. Все остальное время царь проводил в двух других столицах – Сузах или Пасаргадах. Тем пышнее и торжественнее были церемонии, устраивавшиеся в Персеполе, когда 21 марта в этот храм-город прибывал сам царь в сопровождении обширной свиты и десяти тысяч «бессмертных», съезжались все вельможи огромной империи, вожди племен, военачальники и знать, депутации от многочисленных народов, входивших в империю Ахеменидов, – каждая с подарками, символизирущими богатства их стран.

Огромная процессия поднималась на террасу дворца по величественным лестничным маршам к подножию ападаны, и этой процессии вторило такое же ритмичное, торжественное и пышное шествие сотен солдат, вельмож, чиновников, жрецов, представителей различных народов, высеченных на боковых стенах лестницы, на стенах ападаны, на стенах дворца. Ритуалу новогоднего праздника вторили и рельефы персепольских дворцов, на которых запечатлены мифы и обряды древних иранцев: борьба между старым и новым годом, между добром и злом, символизируемая битвой царя с чудовищами, надежды на благополучие в наступающем году, праздничные пиршества …

Александр Македонский, завоевав Персеполь в 330 году до н. э., сжег дотла столицу побежденного персидского царства. Это произошло во время одного пиршества, «когда он, – как говорит Диодор Сицилийский, – уже не владел собой». Предание рассказывает, что во время этого пира афинская блудница Таис в неистовстве схватила с алтаря факел и швырнула его между деревянных колонн дворца, а пьяный Александр и его свита последовали ее примеру.

Рассказы древних авторов подтверждаются археологическими раскопками: среди руин ападаны, тронного зала и царской сокровищницы отчетливо видны следы пожара, а пол Тронного зала покрыт пеплом почти метровой толщины. Это – пепел от кедровых балок, когда-то поддерживавших потолок.

В Средние века остатки Персепольского дворца еще кое-как поддерживались и даже одно время служили резиденцией для местных эмиров, но затем пришли в окончательное запустение. Только в 1931–1934 годах Эрнст Херцфельд по поручению Восточного института Чикагского университета произвел первое настоящее обследование развалин дворца. Благодаря этому обследованию были приняты эффективные меры к предохранению остатков дворца от дальнейшего разрушения. Сегодня Персеполь является одним из наиболее хорошо изученных древних городов.

Алтын-Депе

Корни самобытных среднеазиатских культур древности уходят в эпоху бронзы, когда на рубеже III–II тысячелетий до н. э. на юго-западе Средней Азии сложилась протогородская цивилизация первых земледельцев. Ее основные центры – Алтын-Депе, Намазга-Депе, Улуг-Депе и другие – зародились еще в III тысячелетии до н. э., а к началу II тысячелетия до н. э. они достигли наивысшего расцвета. По названию наиболее изученного памятника эта древнейшая цивилизация Средней Азии получила название Алтын-Депе.

Для цивилизации Алтын-Депе, датируемой 2300–1900 годам до н. э., характерны многие черты, присущие культурам Древнего Востока. Она сложилась на основе развития местных земледельческо-скотоводческих общин, которые в V–IV тысячелетиях до н. э. освоили выплавку меди, начали разводить крупный рогатый скот, а затем и верблюдов. Для орошения полей сооружались каналы – так было положено начало ирригационному земледелию. Как установили археологи, уже в этот период у среднеазиатских земледельцев существовали тесные связи с древними очагами других цивилизаций Востока, прежде всего Передней Азии.

Крупнейшими центрами первой среднеазиатской цивилизации являлись два поселения городского типа – Алтын-Депе и Намазга-Депе. Эти «протогорода» были обнесены крепостными стенами из сырцового кирпича, с воротами, укрепленными мощными башнями-пилонами. Судя по площади руин, в каждом из них проживало около 11–12 тысяч человек.

«Подобно могущественному Вавилону, это глиняные города, насквозь прокаленные безжалостными лучами южного солнца. Из сырцового кирпича возводились многокомнатные дома, объединенные в обширные кварталы, между которыми струились узкие извилистые улочки. В отдельных случаях можно установить, что каждая семья имела в своем распоряжении две-три жилые и столько же хозяйственных комнат. В небольшом дворике находились кухонный очаг, печь для изготовления лепешек и каменная зернотерка, предоставлявшая хозяйкам большие возможности для проявления их трудолюбия. Казалось бы, эта мельчайшая единица человеческого общества несла в себе мало нового по сравнению с эпохой примитивных земледельцев. Однако она составляла часть огромной городской общины, само возникновение которой свидетельствовало о качественно новом этапе в истории общества», – писал в 1981 году доктор исторических наук В.М. Массон, под руководством которого на протяжении почти тридцати лет велись раскопки Алтын-Депе и других раннеземледельческих поселений в Туркменистане[5]5
  Массон В.М. Сарианиди В.И., Каракумы – заря цивилизации. – М., 1972, C. 32.


[Закрыть]. Эти исследования проводились силами Южно-Туркменистанской археологической экспедиции АН Туркменистана и Каракумской экспедиции Ленинградского отделения Института археологии АН СССР.

Мы не знаем древнего названия этой страны и ее городов. Неизвестен и язык ее древних жителей. Оплывшие холмы, под которыми скрыты руины поселений первых среднеазиатских земледельцев, сегодня носят названия, родившиеся уже в гораздо более поздние времена. Под этими названиями они и вошли в археологическую литературу.

Руины Алтын-Депе располагаются на юго-западе Туркмении, в предгорьях Копет-Дага. Они занимают вершину 20-метрового холма, образованного мощными культурными напластованиями. Когда-то поселение было хорошо укреплено: его окружали мощные стены толщиной до 6 метров, сложенные из кирпича-сырца. Северную окраину занимали дома и мастерские ремесленников. Жилые кварталы располагались в западной части поселения.

Центром Алтын-Депе являлся монументальный храм с четырехступенчатой башней высотой около 12 м. Основанием ей служила массивная платформа размерами 27 × 10 метров. На вершине башни был устроен жертвенник.

Архитектура храма в Алтын-Депе напоминает аналогичные постройки Вавилона и Шумера. Вероятно, и сам облик массивной башниплатформы навеян образами месопотамских зиккуратов. Подобно многим храмам Месопотамии, храм в Алтын-Депе был посвящен богу Луны. В состав этого внушительного комплекса входили многочисленные хранилища, дом верховного жреца и гробница жреческой общины. При раскопках в гробнице была найдена золотая голова быка с бирюзовой вставкой на лбу в форме лунного диска.

Другая линия культурных связей древних земледельцев Алтын-Депе ведет в долину Инда – в Мохенджо-Даро, Хараппу, другие города и поселения древней Хараппской цивилизации. В Алтын-Депе среди вещей, положенных в могилы, в кладах, замурованных в стены, были найдены хараппские изделия из слоновой кости, печати хараппского типа. А множество самых различных изделий местного происхождения – от глиняных сосудов до медных кинжалов и фаянсовых бус – напоминает продукцию ремесленников Древней Индии. Вероятно, индийские вещи были хорошо знакомы жителям среднеазиатских городов и пользовались большой популярностью, что вызвало к жизни целый ряд местных подражаний.

Все эти факты наглядно свидетельствуют о том, что цивилизация Алтын-Депе развивалась в тесном контакте с главными культурными центрами Древнего Востока, являясь своеобразным «мостиком» между Месопотамией и городами долины Инда. Торговые караваны уходили из Алтын-Депе и на юг, к цветущим городам Элама и Вавилонии, и на север, и на восток – в области, населенные полуварварскими кочевыми племенами. Изделия мастеров Алтын-Депе археологи находят на расстоянии 500–600 км от центра их производства – в Таджикистане, в Ферганской долине.

В Алтын-Депе жило и трудилось множество ремесленников самых различных специальностей. Руины ремесленных кварталов протянулись на многие десятки метров. Среди развалин квартала гончаров то и дело попадаются обвалившиеся своды массивных горнов для обжига глиняной посуды. «Их толстые стены прокалены почти насквозь – температура бушевавшего внутри пламени поднималась почти до 1400°. При такой температуре вполне возможно производство фаянса, и неудивительно, что древним гончарам удавалось делать сосуды, толщина стенок которых нередко всего несколько миллиметров. Их продукция являлась подлинным украшением повседневного быта древних горожан. Стройные вазы на высоких точеных ножках, легкие кубки с прихотливым изгибом стенок, изящные кувшинчики удлиненных пропорций характеризуют не только отточенное мастерство керамистов, но и наличие устойчивых канонов, своего рода моды на сервизы строго определенного состава. Тонкий звенящий черепок четырехтысячелетней давности нередко не уступает по качеству современному фарфору. Глиняная посуда, найденная археологами почти в сказочном изобилии, свидетельствует о высоком уровне керамического искусства первых горожан юга Средней Азии»[6]6
  Массон В.М., Сарианиди В.И. Каракумы – заря цивилизации. – М., 1972, C. 34.


[Закрыть].

Большого искусства достигли литейщики Алтын-Депе. Из сплавов меди с мышьяком или свинцом (мышьяковистой и свинцовой бронз) или латуни – сплава меди и цинка – они изготавливали великолепные, нередко украшенные чеканкой и гравировкой кинжалы, сосуды, зеркала, булавки, кольца, браслеты, печати. Серебро шло как на мелкие украшения, так и на более массивные предметы.

Значительная часть жителей «протогородов» трудилась на полях, орошавшихся при помощи несложной системы ирригационных каналов. Обитатели Алтын-Депе уже пользовались колесным транспортом. Судя по многочисленным глиняным моделям повозок, преимущественно четырехколесных, в качестве тягловой силы использовались верблюды.

Рядовые общинники, ремесленники и земледельцы обитали в многокомнатных домах, состоявших из тесных каморок. Большие дома вождей и жрецов имели правильную планировку и занимали площадь 80–100 кв. м. В гробницах, располагавшихся в «квартале знати», археологи нашли разнообразные украшения, в том числе из золота и серебра, ожерелья из полудрагоценных камней, серебряные и бронзовые кольца и печати. В одном из погребений, открытом археологами, вероятно, была похоронена жрица или колдунья. Лежавшая на боку женщина средних лет сжимала в унизанной золотыми кольцами руке две женские статуэтки, рядом с ней лежала серебряная печать в виде фантастического трехглавого животного. Здесь же археологи нашли около сотни бусин из агата, сердолика, лазурита и золота.

В середине II тысячелетия до н. э. поселения этой древнейшей цивилизации Средней Азии приходят в упадок. Главный культурный очаг перемещается на восток, где в дельте реки Мургаб и по среднему течению Амударьи возникают новые поселения оседлых земледельцев. Многие черты этой культуры позволяют считать обитателей этих оазисов прямыми потомками создателей цивилизации Алтын-Депе. Но вместе с тем в их культуре появляется ряд новых, принципиально иных признаков.

Греция в… Афганистане

В 1964 году мир облетела сенсационная новость: в северном Афганистане, на самой границе с Таджикистаном, у слияния рек Пянджа и Кокчи французские археологи во главе с профессором Страсбургского университета Даниэлем Шлюмберже открыли… древнегреческий город!

Что же это была за странная находка?

Открытие Д. Шлюмберже возвращает нас в 20-е годы IV века до н. э., когда армия Александра Македонского, отправившаяся на завоевание Индии, захватила обширнейшие области Персии, Афганистана и Средней Азии. По сообщениям античных авторов, греки основали здесь ряд крупных городов. Споры о судьбе греков, пришедших в Среднюю Азию при Александре Македонском, велись в научном мире давно. Однако все аргументы в этих спорах строились на скупых сообщениях древних авторов и чисто умозрительных рассуждениях. Исходя в основном из последнего, большинство ученых полагало, что горстка греков, пришедших как завоеватели в страны с давно сложившимися культурными традициями и многочисленным населением, не была способна оставить после себя сколько-нибудь значительного наследия. Часть завоевателей после смерти Александра Македонского, вероятно, просто покинула покоренные области, а осевшие здесь греческие и македонские колонисты в силу своей малочисленности быстро растворились среди местного населения.

Противники этой точки зрения возражали: а как быть с вещественными находками, со следами греко-македонской культуры в местном искусстве? Ведь и в Афганистане, и даже в Северной Индии можно встретить следы культурного влияния, явно пришедшие из Греции, и это свидетельствует о факте длительного существования греческих поселений в глубинах Азии и о довольно тесных контактах греков с местным населением.

Проблема «греки на Востоке» долгое время оставалась самой сложной из всех проблем античной истории. Впрочем, в распоряжении ученых имелся некий ключик, с помощью которого при наличии соответствующего замка можно было бы ответить на некоторые загадки. Речь идет о монетах греко-бактрийских царей. Эти великолепные произведения античного медальерного искусства попали в Европу еще в XVIII веке и стали первыми материальными свидетельствами былого существования эллинистического искусства в глубинах Азии. Именно в истории Греко-Бактрийского царства и таилась разгадка проблемы…

Греко-Бактрийское царство возникло на обломках державы Селевкидов. Антиох, сын и наследник Селевка, в 292 году до н. э. был назначен соправителем отца и наместником восточных провинций (сатрапий). Своей столицей Антиох избрал город Бактры (ныне Балх). Преемник Антиоха, бактрийский сатрап Диодот, около 250 года до н. э. объявил себя независимым правителем Бактрии[7]7
  Бактрия – историческая область, занимавшая север современного Афганистана и южные районы Узбекистана и Таджикистана.


[Закрыть].

В состав Греко-Бактрии входили также области Согдиана со столицей Мараканда (Самарканд) и Маргиана со столицей Антиохия Маргиана (Мерв). Помимо этих крупных городов, в Греко-Бактрийском царстве было множество средних и мелких поселений. Один из грекобактрийских царей, Эвкратид, даже гордо именовался «владыкой тысячи городов».

Это среднеазиатское государство с греческими царями во главе просуществовало более ста лет. Распространившись во время своего короткого расцвета (около 180 г. до н. э.) на север Индии, оно пало под ударами кочевников-саков во 2-й половине II века до н. э.

Вплоть до 1964 года в распоряжении ученых практически не было никаких археологических материалов, позволявших судить о культуре и истории этого уникального греческого царства в глубинах Азии. И лишь находка французских археологов приоткрыла перед ученым дверь в давно исчезнувший мир.

Первоначальное название города в долине Пянджа затерялось в глубине времен. В научной литературе за ним закрепилось местное наименование Ай-Ханум. Сегодня большинство специалистов полагает, что речь здесь идет об Александрии Оксиане (Окс – древнее название Амударьи, включавшей, по представлениям тогдашних географов, и нижнее течение Пянджа), известной по античным источникам.

Начиная с 1965 года здесь ежегодно велись раскопки под руководством французского археолога Поля Бернара. В них принимали участие и советские ученые. Судя по масштабам, Ай-Ханум, или Александрия Оксиана, являлся вторым после Бактр (Балха) крупнейшим городом Греко-Бактрии. Это был и наиболее типичный пример крупного грекобактрийского города. Для его строительства было выбрано очень удачное место: он располагался в месте впадения реки Кокча в Пяндж, на высоком естественном холме с крутыми обрывистыми склонами. Вершину холма занимала цитадель – акрополь, внизу, вдоль берега реки, расположились кварталы Нижнего города, застроенного жилыми и общественными сооружениями. Через весь Нижний город пролегала прямая и широкая главная улица длиной более 1700 м, а между нею и берегом Пянджа располагались комплекс дворцовых построек и «герайон» – мавзолей основателя города. Вся территория поселения была обнесена мощной стеной с башнями, сложенной из сырцовых кирпичей.

Несмотря на широкое применение в постройках Ай-Ханума кирпича-сырца, несмотря на многочисленные архитектурные аналогии персидским и местным бактрийским сооружениям, перед археологами предстал все же именно греческий город. Греческим здесь было едва ли не все: театр, рассчитанный до 6 тысяч зрителей, огромный гимнасий, в состав которого входили помещения для спортивных упражнений и для школьных занятий. Здесь же находился бассейн. На территории гимнасия была найдена греческая надпись с посвящением греческим божествам Гермесу и Гераклу, которые в Элладе являлись покровителями гимнасиев. И вообще все надписи, обнаруженные в Ай-Хануме, по своему написанию, языку и стилю чисто греческие. Почти целиком греческой является и найденная среди руин города керамика. По греческому образцу дома, построенные в основном из сырцового кирпича, были покрыты черепичными крышами. Планы зданий, технические приемы носят типично греческий характер. Греческими являются и формы каменного архитектурного декора. Они очень близки к таким же формам, встречающимся в эту эпоху в Греции и в Анатолии. Чисто греческими были и скульптуры, найденные при раскопках. Судя по всему, в городе работали опытные скульпторы-профессионалы.

Так ученые впервые смогли познакомиться с культурой греческого города, располагавшегося на самом краю тогдашней ойкумены. Ай-Ханум является самым удаленным от Средиземноморья и самым восточным из найденных греческих поселений в Центральной Азии. Этот город был основан в раннеэллинистический период македонскими и греческими колонистами. Из раскопок Ай-Ханума ученым удалось узнать о его жизни почти все – от начального периода вплоть до его падения.

Основателем города был, по-видимому, некий Киней, похороненный в «герайоне» – мавзолее, сооруженном по греческому образцу, но поставленном на ступенчатую платформу, подобно гробнице персидского царя Кира в Пасаргадах. Надписи на греческом языке, открытые в «герайоне», повествуют о том, что ученый Клеарх из Сол специально совершил путешествие из Ай-Ханума в священный греческий центр Дельфы, чтобы скопировать в тамошнем храме известные «максимы» – афоризмы, в которых в сжатой форме даются основные правила эллинского общежития. Клеарх привез копии этих «максим» в Ай-Ханум, и здесь они были высечены на каменных плитах «герайона». Часть этих «максим» была найдена археологами. Еще более интересной находкой стал отпечаток на глине какого-то греческого текста, написанного на папирусе или пергаменте. Анализ немногочисленных уцелевших строк показал, что это отрывок философского трактата школы перипатетиков.

Почти треть территории города занимал огромный дворцовый комплекс, включавший в себя парадные, жилые и служебные помещения. В его облике чисто греческие черты сочетались с чертами, воспринятыми от Древнего Востока. Перед дворцом был устроен обширный открытый двор – перистиль (размерами 136 × 108 м), окруженный колоннадой. Парадный вход во двор обрамляли пропилеи, а с противоположной стороны располагался многоколонный дворцовый зал. Колонны всех портиков и дворцового зала выполнены в классических греческих нормах, греческими были и настенные рельефы, и техника каменной кладки – без соединительного раствора, с металлическими скобами в специальных гнездах. В то же время значительная часть стен всего комплекса была сооружена в местной технике – из сырцовых кирпичей.

К основному зданию примыкало здание сокровищницы. Судя по всему, она была разграблена захватившими город кочевниками, однако в ее руинах археологи нашли небольшое число монет и несколько финансовых документов, написанных китайской тушью на глиняных черепках.

Кроме дворца, археологами были исследованы остатки арсенала, в котором, судя по многочисленным находкам, хранилось оружие для многих сотен воинов; резиденции высших городских должностных лиц; жилые дома и храмы. Последняя группа построек оказалась наиболее интересной. Оказалось, что в городе, где власть принадлежала грекам, где основная часть населения была греческой, архитектура храмов не имела ничего общего с архитектурой традиционных эллинских святилищ! Архитектура храмов, построенных греками в Бактрии, являлась не бактрийской, а месопотамской. Более того! Как показали исследования археологов, и ритуалы, совершавшиеся в этих храмах, также не были похожи на греческие. При всем при том в этих храмах стояли типично греческие статуи божеств!

Это открытие пролило свет на истоки культурного взаимодействия Древней Греции и Востока. Греки, являясь политеистами, верили, что каждой стране покровительствуют свои боги, а потому, придя в чужую страну, необходимо поклоняться им. Отсюда – этот своеобразный религиозный синкретизм, ставший основой синтеза двух культур и рождения нового, греко-бактрийского культурного феномена и греко-бактрийского искусства, которое, как теперь установлено, представляет собой самостоятельную главу в истории мирового искусства.

Раскопки Ай-Ханума позволили отчасти восстановить и картину политической жизни Греко-Бактрийского царства. Власть в Греко-Бактрии принадлежала завоевателям – грекам и македонянам. Приблизительно в 80-е годы II века до н. э. греки из Бактрии начали движение на юг и предприняли завоевание областей Индии. Но в это же время против законного царя Эвтидема восстал военачальник Эвкратид. Обширное государство, охваченное смутой, начало дробиться на отдельные мелкие владения. Нападение кочевников окончательно решило судьбу страны: Греко-Бактрия была сокрушена. Ай-Ханум (Александрия Оксиана) погиб, вероятно, около 130 года до н. э., и более на этом месте жизнь не возобновлялась.

Ай-Ханум – блестящий пример греческого города, возникшего в Центральной Азии в результате походов Александра Македонского. Его открытие позволило выйти на правильный путь в решении проблемы «греки на Востоке»: старые взгляды, согласно которым античные авторы якобы преувеличивали число основанных Александром и Селевкидами городов в Центральной Азии, были отброшены. Впрочем, история греческой колонизации Востока остается еще малоизученной, так что на этом пути исследователей, вероятно, еще ждут новые открытия.