Текст книги "100 великих археологических открытий"

На земле Меотиды

Скифская культура распространялась не только на Северное Причерноморье. Это была культура огромного мира кочевых и полукочевых племен, в I тысячелетии до н. э. обитавших на Кубани, на Алтае и в Южной Сибири – словом, на территории, простирающейся от Дуная до Великой Китайской стены. На юге и юго-западе эта культура соприкасалась с античной, на западе – с культурой кельтов, а на востоке – с культурами Средней Азии и Китая.

В сферу культурного влияния скифов входили и их ближайшие соседи – племена меотов, относившиеся к иберо-кавказской языковой семье. В I тысячелетии до н. э. они обитали на территории Прикубанья и Восточного Приазовья. Античные авторы впервые упоминают об этом народе в VI веке до н. э.

Остатками обширного скифо-меотского наследия являются сегодня многочисленные курганы, разбросанные по всему Северному Кавказу. Их раскопки дали археологам богатейший материал. Здесь были найдены многие выдающиеся произведения искусства, ныне хранящиеся в Государственном Эрмитаже и других российских музеях.

В недрах громадного – высотой более десяти метров – Майкопского кургана археологи обнаружили богатейшее погребение конца III – начала II тысячелетия до н. э. Это погребение содержало множество художественных произведений, в том числе бусы из сердолика и бирюзы, происходящие из Передней Азии. Над прахом покойника был водружен балдахин (ныне хранящийся в Эрмитаже), украшенный нашивными бляшками в виде львов и бычков, полотнище которого держалось на серебряных столбиках с литыми из золота фигурками бычков. Эти удивительно реалистические фигурки, вероятно, выполнены талантливым местным мастером и свидетельствуют о высоком художественном уровне скифо-меотской культуры. В то же время нашивные бляшки явно исполнены либо в самой Месопотамии, либо под влиянием месопотамского искусства.

Один из прославленнейших шедевров, найденных на земле древней Меотиды, – небольшая (35,1 × 22,5 см) золотая фигура оленя из кургана у станицы Костромская (VI в. до н. э.). Это рельефная пластина некогда украшала круглый железный щит, найденный в погребении вождя. Образ оленя был связан у скифов с представлением о солнце, свете. Вся фигура оленя подчинена особенному, напряженному ритму. В ней нет ничего случайного, лишнего; трудно представить себе более законченную, продуманную композицию. Зверь словно застыл, настороженно прислушиваясь к малейшему шороху, но в нем такой порыв, такое стремление вперед, что кажется, будто его подняло с земли и он летит как стрела, рассекая воздух. Все в этой фигуре условно и в то же время предельно реалистично. Мы даже не замечаем, что у оленя не четыре ноги, а две, так плотно поджатые друг к другу, что создают впечатление четырех.

Еще одна знаменитая находка – золотая пантера из кургана близ станицы Келермесской. Как и ее «современник», олень из Костромского кургана, эта пантера служила украшением щита. Фигура зверя стилизована, причем условность доходит до того, что хвост и лапы, в свою очередь, украшены фигурами свернувшихся хищников. И, однако, выразительность звериного образа такова, что эту бляху следует признать произведением не только декоративного, но и изобразительного искусства.

Очень интересные находки были сделаны близ адыгейского аула Уляп, где археологическая экспедиция под руководством А.М. Лескова исследовала комплекс меотских курганов и святилищ IV века до н. э. Одно из святилищ оказалось особенно богатым: помимо многочисленных костей, здесь были найдены бронзовые котлы, античные амфоры, орудия труда, детали конского убора, предметы вооружения, разнообразные золотые украшения. Среди последних особенно выделяются две крупные золотые пластины, изображающие шагающих оленей. Уляпские олени – один из лучших образцов скифо-меотского звериного стиля. Голова, гордо посаженная на могучей шее, увенчана ветвистыми рогами, удивительно пропорциональное тело зверя на длинных стройных ногах как бы устремлено вперед. Реалистическая трактовка фигур животных сочетается с условно переданными рогами в виде стилизованных головок грифонов.

Самыми значительными находками из этого святилища стали два скульптурных навершия, когда-то, вероятно, увенчивавших древки штандартов или бунчуков. Одно из них изображает лежащего кабана с вытянутым вперед рылом. Фигура сделана из двух массивных штампованных серебряных пластин, соединявшихся с помощью серебряных гвоздиков с золотыми шляпками. Пластины с изображениями кабана в скифском искусстве не редкость, однако навершия в виде кабана ранее известны не были. Точно так же до сих пор археологам не встречалась круглая скифская скульптура, причем созданная с применением разных материалов и технических приемов – штамповки, гравировки, пайки. Поэтому находку в Уляпе следует считать уникальной.

Второе навершие изображает оленя. Голову оленя, посаженную на стройную длинную шею, увенчивают массивные ветвистые рога. Эта скульптура, созданная без всякой условности и стилизации, отличается редкой выразительностью и представляет собой один из лучших образцов скифо-меотского искусства.

На ритуальной площадке, расположенной на вершине одного из уляпских курганов, был обнаружен целый комплекс находок: три бронзовых античных сосуда, серебряная чаша, золотые гривна и бляшки, два богато украшенных ритона – золотой и серебряный. Золотой ритон, основание которого украшает скульптурное изображение головы пантеры, судя по ряду деталей, был привезен из Ирана или Малой Азии. Второй ритон, серебряный, увенчивает крылатый конь Пегас. Его крылья, грива, ремни оголовья и ряд других деталей щедро позолочены, глаза некогда были инкрустированы янтарем. Среднюю часть сосуда опоясывает позолоченный фриз, на котором неизвестный художник изобразил в технике рельефа сцены из древнегреческого мифа о борьбе богов и гигантов. В числе противоборствующих персонажей легко узнаются Зевс-громовержец, Гермес с кадуцеем в левой руке, бог-кузнец Гефест. Судя по всему, ритон был создан не позднее середины V веке до н. э., в эпоху расцвета античной культуры. Эта находка принадлежит к числу уникальных произведений древнего искусства, обнаруженных на территории России.

Скифы оставили в истории мировой культуры заметный и самобытный след. Но ни один из народов не уходит с исторической сцены бесследно. Его культурное наследие переходит к его преемникам, в конечном счете становясь достоянием всего человечества. Отголоски скифо-меотской культуры сегодня можно встретить у разных народов Северного Кавказа, среди которых в первую очередь следует назвать осетин – ираноязычный народ, родственный если не самим скифам, то близким к ним племенам.

Пазырык

Раскопки, произведенные советскими археологами в тех частях пояса степей, которые располагались к востоку от Скифии, позволили выявить культурную близость обитателей степей и причерноморских скифов, хотя каждый из народов этого круга обладал специфическими, лишь ему присущими культурными чертами. Курганы близких к скифам племен были обнаружены и исследованы в низовьях Сырдарьи и в Центральном Казахстане, на Тянь-Шане, Алтае, в Минусинской котловине и в Восточном Туркестане.

Наибольший интерес представляют памятники так называемой пазырыкской культуры, обнаруженные в Горном Алтае. Раскопки огромных курганов в урочище Пазырык, расположенных на высоте 1600 м над уровнем моря, велись археологами С.И. Руденко и П.М. Грязновым.

Раскопки алтайских курганов (Пазырыкских, Туэктинских и Башадарских) дали замечательный по сохранности и разнообразию материал. В чем уникальность пазырыкских находок? Дело в том, что здешние климатические условия и особенности конструкции погребальных сооружений привели к образованию в подкурганном пространстве локальных линз вечной мерзлоты. В результате глубокие могилы оказались заполнены чистым льдом, сохранившим ткани, войлок и дерево. Как известно, от этих материалов при других условиях почти ничего не остается. Труд археологов был тут совершенно необычным: их главным орудием являлась не лопата, а ведро горячей воды.

Во льду пазырыкских могил прекрасно сохранились одежда погребенных, украшения и утварь из резного дерева, войлочные и ворсовые ковры. Вечная мерзлота сберегла и тела похороненных здесь людей, украшенные замысловатыми татуировками. Сегодня в Государственном Эрмитаже можно видеть целиком перенесенный сюда из Пазырыка огромный сруб, в котором был похоронен алтайский вождь, его высохшие, почерневшие останки и останки его боевых коней.

Эрмитажная экспозиция включает в себя и самые древние из дошедших до нас ковров, древнейшие художественные изделия из дерева и войлока. Войлочное полотнище шатра, обнаруженного в одном из Пазырыкских курганов, покрывает стену музея от пола до потолка, производя впечатление огромной росписи. Но это не роспись, а цветные аппликации, изображающие горделивых всадников перед сидящими загадочными богинями. Возможно, здесь запечатлены сцены неизвестного нам эпоса.

Но, пожалуй, еще изумительнее мелкие предметы из курганов Пазырыка. Вот крохотный деревянный олень с вырезанными из толстой кожи рогами, которые больше его самого. Кажущиеся исключительно мощными, они образуют необыкновенно гармоничный ажурный узор. В этой 12-сантиметровой фигурке глубокое чувство пропорций доведено просто до совершенства!

Фантастическими масками, изображающими головы оленей или грифонов, древние алтайцы украшали коней, как бы превращая их в таинственных божеств. Деревянные, кожаные и войлочные украшения, чепраки, сбруйные и поясные бляхи – все эти изделия превращены в настоящие произведения искусства и полны редкой выразительности. Особенно интересны аппликации со вставками литого золота, меха или крашеного конского волоса, изображающие голову оленя, рогатого волка, фантастического петуха, горного козла, крылатого тигра. Одна из аппликаций на седле изображает тигра, терзающего лося. По драматизму, силе и совершенству эта композиция представляет собой вершину древнего искусства. А сколько изящества в войлочных фигурках лебедей, некогда украшавших шатер алтайского вождя!

Пазырыкский мир являет нам один из удивительных ликов скифского, а точнее – алтайского «звериного стиля», декоративно-утонченного и изящного. Эти изделия – одно из замечательных достижений всего мирового декоративного искусства. Суровая природа Алтая сохранила эту красоту, а археологи раскрыли ее, обогатив культурное достояние всего человечества.

Минусинская котловина – «царство археологии»

Земля Минусинской котловины – настоящее «царство археологии»: люди разных эпох и разных культур оставили здесь после себя многочисленные могильники, остатки жилищ, рудники, оросительные каналы, руины крепостей, наскальные рисунки и каменные изваяния.

Еще в XVIII веке внимание первых ученых-исследователей Сибири привлекли скульптуры загадочных «каменных зверей». Однако лишь сравнительно недавно новые археологические открытия помогли приоткрыть завесу тайны над этими удивительными монументами. Сейчас известно около ста пятидесяти гранитных и песчаниковых изваяний. Одни выполнены в виде плоских стел, другие в виде горельефов и достигают в высоту 2,5 и даже 4 м. Еще не так давно они были разбросаны по хакасским степям, главным образом – в междуречье Абакана и его притоков.

Наибольшее внимание привлекает группа стел с личинами, отмеченными звериными чертами: рогами, бычьими глазами и ушами, зачастую – с третьим глазом на лбу. Они увенчаны или были увенчаны высокими головными уборами. Среди этих изваяний самая известная и выразительная – так называемая «Ширинская баба», украшенная внизу маской хищного зверя с устрашающей раскрытой пастью, а вверху – реалистическим изображением человеческого лица. Центральной фигурой изваяния является маска человека-зверя с солярным знаком и широкой полосой с треугольниками, обрамляющей всю личину. Что означали эти рельефы и рисунки, образующие гармонически уравновешенную композицию, воспринимаемую почти как орнамент?

Ответ на этот вопрос заключен в самой проблеме происхождения енисейских стел. Лишь в 1960-х годах ученым удалось узнать, что основная их масса была создана племенами так называемой окуневской культуры, существовавшей в Минусинской котловине в начале II тысячелетия до н. э. Свое название эта культура получила по раскопкам у Окунева улуса в Хакасии. Теперь уже общепризнано, что енисейские изваяния – не могильные памятники и не изображения реальных людей. Это божества, которым поклонялись и которые сочетали в себе культ тотемов – охранителей рода, культ девы-прародительницы и солнечный культ. А зверообразные черты личин могли отражать, с одной стороны, верования в старых охотничьих духов, с другой – становление новых культов одомашненных животных. По мнению ученых, на енисейских каменных изваяниях мы видим изображения людей в ритуальных шаманских масках. Поперечные полосы на них означают татуировку, следы которой археологи обнаружили на мумифицированных телах в захоронениях того же времени.

Не менее, чем каменные изваяния, известны наскальные рисунки – знаменитые енисейские писаницы. В Минусинской котловине на скалах вдоль русла Енисея их обнаружены сотни, причем самых разных эпох. Среди них – изображения реальных и фантастических животных, солярные знаки, «рогатые личины», человеческие фигуры в высоких шапках и с птичьими клювами. Самыми известными являются знаменитые писаницы Боярского хребта в районе реки Сухая Тесь – притока Енисея. Впервые их открыл и скопировал А.В. Адрианов в 1904 году. Исследователи называют Боярские писаницы живописным рассказом прошлых поколений о самих себе. Эти наскальные рисунки образно повествуют о жизни создавших их племен, причем иногда даже более полно, чем об этом могут рассказать сохранившиеся материальные следы. Выбитые острым орудием в скальной породе, писаницы изображают жизнь некогда существовавших здесь поселков: выстроились дома, рядом в котлах варится пища, стоят люди в молитвенных позах, всадники на лошадях и оленях гонят стада животных. Облик домов очень напоминает обыкновенные рубленные из бревен крестьянские жилища более позднего времени. В одном из домов через открытую дверь виден очаг, топившийся, очевидно, по-черному. А рядом стоят чумы, подобные хакасским юртам. Возможно, срубные постройки были зимним, а юрты – летним жилищем полукочевых скотоводческих племен тагарской культуры (VII–III вв. до н. э.), современников авторов Боярских писаниц.

Земля Минусинской котловины хранит память о кипевшей ранее бурной жизни: археологи раскрывают здесь все новые следы поселений, оросительных каналов, крепостей, могильников. Самые крупные курганы оставили здесь люди тагарской эпохи. «В степях Среднего Енисея нет, кажется, такого места, где не было бы видно курганов тагарской культуры», – пишет советский археолог М.П. Грязнов. Оплывшие от времени конусообразные земляные насыпи окружены вертикально поставленными камнями. Среди них привлекает внимание своими размерами Большой Салбык – самый крупный курган в Южной Сибири, сооруженный приблизительно в III веке до н. э. Одиннадцатиметровая насыпь была устроена над могилой знатного старейшины рода или племени, вместе с которым были похоронены еще несколько человек.

Курган Большой Салбык был раскопан археологами в 1954–1956 годах Здесь и в других курганах Могильной степи были обнаружены изделия, ныне украшающие собой коллекции российских музеев. Тагарские мастера были искусными бронзолитейщиками. Выделывая оружие, конскую упряжь, фигурные зеркала, рукояти мечей и кинжалов, бляхи, подвески, пряжки и другие, казалось бы, чисто утилитарные предметы быта, они украшали их замечательной по выразительности орнаментикой в «зверином стиле». На изделиях тагарских мастеров можно видеть лежащих, бегущих, борющихся или свернувшихся в клубок животных. Среди них – кони, олени, бараны, быки, сказочные птицы.

Могильники служат одним из самых важных источников современных представлений о художественной культуре народов, населявших Минусинскую котловину. Их трансформация является одним из признаков смены культур. Именно исследования могильников позволили археологу С.А. Теплоухову в 1920-х годах выделить памятники таштыкской культуры. Она сменила в I веке до н. э. тагарскую и просуществовала до V века н. э. Свое название эта культура получила по раскопкам у села Батени на реке Таштык к северу от Абакана.

В таштыкских захоронениях находят множество украшенных золотом вещей, богатое оружие, церемониальные зонты, предметы шаманского ритуала. Скульпторы того времени были не только портретистами, изготавливавшими погребальные маски, но и умелыми анималистами. Известны статуэтки животных – оленей, быков, коней, баранов, вырезанные из дерева и покрытые золотыми листочками или росписью. Но наиболее характерны для таштыкской культуры погребальные керамические маски. Искусство их изготовления прошло длительный путь развития – от примитивных оттисков с мумифицированного лица до создания целых «портретных галерей», где каждой маске, являющейся подлинным произведением пластического искусства, приданы индивидуальные черты лица.

В III–V веках нашей эры на земле Минусинской котловины складывается первое государство древних хакасов – «земля хягас», впервые упоминаемая в источниках в VI веке. Высшим достижением этой культуры стала орхоно-енисейская письменность, основанная на местном варианте древнетюркского алфавита.

Открытие енисейской письменности связано с именем доктора Д.Г. Мессершмидта, возглавлявшего небольшую экспедицию, в 1721–1722 годах исследовавшую глубинные районы Сибири, но расшифрована эта письменность была лишь спустя 170 лет. Ключ к расшифровке таинственных знаков нашел в 1893 году датчанин Вильгельм Томсен, профессор Копенгагенского университета. Он доказал, что этой письменностью пользовались тюркоязычные народы Южной Сибири, создавшие в VI веке древнехакасское государство. Первые переводы древнехакасских текстов были опубликованы академиком В.В. Радловым в 1895 году. Эти надписи, служившие эпитафиями удачливым воинам и грозным правителям, сегодня являются источниками интереснейших сведений о жизни древнего хакасского государства.

Земля Минусинской котловины хранит множество памятников древнехакасского государства IX– начала XIII века. Накануне монгольского ига государство – «Страна Хирхиз» – включало в себя не только область Минусинской котловины, но и обширные территории Саяно-Алтайского нагорья, Тувы, прилегающих земель Южной Сибири вплоть до Прибайкалья. В этот период совершенствовались оросительные системы, снабжавшие водой засушливые территории междуречий, возводилось множество курганов с каменными оградками, развивалось металлургическое производство. Особенно славились здешние оружейники, изделия которых шли на продажу в соседние страны. Они выделывали прекрасные щиты, кинжалы, мечи, пластинчатые панцири и наколенники, шлемы, наконечники стрел и копий. На наскальных рисунках этого периода можно увидеть всадников в полном вооружении типичных средневековых рыцарей.

В родовых усыпальницах местной знати обнаружены выдающиеся образцы ювелирного искусства, приобретшие мировую известность. На чашах, кубках, оружии, украшениях древние мастера создавали тончайшую инкрустацию золотом и серебром. Даже бытовые вещи из рядовых скромных захоронений украшены орнаментом. В рисунках заметны отголоски скифского «звериного стиля», но одновременно в них угадываются черты, роднящие их с хакасским искусством более позднего времени.

К раскопкам городов и замков, относящихся к средневековой истории Минусинской котловины, археологи приступили лишь в конце 1960-х годов. Постепенно из-под напластований земли стали подниматься руины крепостей, когда-то возвышавшихся на кромке отвесных скал, раскрываться фрагменты огромных зданий общественного назначения. В 1974–1978 годах в дельте реки Уйбат археологи под руководством Л.Р. Кызласова раскопали остатки мощного замка, стоявшего в центре поселения IX–XIII веков. Эта построенная из кирпича-сырца цитадель, возможно, являлась резиденцией верховного правителя «Страны Хирхиз». Эта страна была разорена ордами Чингисхана, вторгшимися в Минусинскую котловину и принесшими сюда величайшую из трагедий, когда-либо пережитых населявшими ее народами. И лишь много лет спустя археологи буквально по крупицам восстановили и продолжают восстанавливать древнюю историю этой земли.