Текст книги "Похождения Сахиб-Фаранги"

Нико Бэшфорд и Суми, великий воин мунда

Нико Бэшфорд не имеет никакого отношения к торговле антиквариатом и старинному оружию. Это мой близкий друг, чья жизнь также оказалась прочно связана с Индией. Мы познакомились в Гоа, в поселке Ковалам, около двадцати лет назад. Тогда он, как и я, приехал на море с женой и маленьким ребенком. Нико жил за соседней дверью, и благодаря детям мы быстро нашли общий язык.

Нико родился в маленьком городе в Великобритании. Он учился в Оксфорде, где изучал филологию, педагогику и прослушал курс по антропологии. В конце восьмидесятых Нико с друзьями первый раз приехал в Индию. Вход в индийскую жизнь оказался для него жестким. В первую же поездку в горах Химачал-Прадеш он сильно заболел, лишился имущества и был покинут друзьями. Тем не менее Индия очаровала юного английского студента, взяла его на крючок и больше не отпустила.

Спустя несколько лет после первой поездки он вернулся как сотрудник британского посольства. Некоторое время он преподавал английский язык в стенах Британского совета в Нью-Дели. Однажды он решил принять участие в волонтерской образовательной программе и отправился на восток Индии, в Северную Бенгалию, чтобы учить английскому деревенских детей. Там Нико и встретил свою судьбу – очаровательную девушку по имени Суми. Миниатюрная красавица с чуть раскосыми глазами происходила из племени мунда. Ее запястья и ключицы украшали синие точки этнических татуировок, изображавшие браслеты и ожерелье. Экзотическая дикарка почти не говорила по-английски, но это не имело никакого значения для влюбленного Нико. После нескольких месяцев, проведенных в деревне в Северной Бенгалии, Нико заговорил на хинди с восточноиндийским акцентом. Он повез свою возлюбленную на море, которого она никогда не видела. Они провели восхитительный медовый месяц на побережье Карнатаки. А потом поехали в Дели, где Нико ждали его обязанности на службе у королевы. Вскоре на свет появилась маленькая Амели, и Нико арендовал большую удобную квартиру в респектабельном районе на юге Дели. В тот период я посещал Индию по четыре раза в год и регулярно навещал новых знакомых. Мы созванивались с Нико, и, когда он заканчивал работу, я садился в его олдскульный джип марки «Баджадж» у железных ворот Британского совета. Ему доставляло удовольствие управлять машиной в сумасшедшем делийском трафике. Водил он весело и агрессивно. Иногда мы встречались во время его обеденного перерыва и сквозь сорокаградусную жару пешком отправлялись в пахучую мусульманскую лавку, чтобы купить бекон, до которого Нико был большой охотник. Вместе мы посещали ярмарки народных промыслов и делийские достопримечательности.

Суми тем временем скучала дома. Она в полной мере наслаждалась своей ролью хозяйки роскошной квартиры и повелительницы долговязого англичанина, но делийская жизнь ее мало интересовала. Развлекали ее только визиты родственников или односельчан, которые иногда приезжали в Дели, пытаясь устроиться на заработки. Впрочем, единственное, что им удавалось найти, была работа няни и помощника по хозяйству в доме Нико. Через пару лет вслед за Амели на свет появился Том. Это еще на некоторое время развлекло Суми. Но по большому счету она тосковала и не чувствовала себя счастливой в Дели.

Британский МИД регулярно меняет своих сотрудников, работающих в посольствах в Азии. Ввиду особенностей своего семейного положения Нико добился исключения из общего правила и проработал в Индии два с половиной срока. Однако это не могло продолжаться вечно, и в какой-то момент ему пришлось задуматься о новом месте работы. К тому же было ясно, что Дели совершенно не устраивает его жену. Они ненадолго съездили в Англию, где пожилые родители Нико впервые увидели своих азиатских внуков. Как и следовало ожидать, чопорная холодная Англия совсем не понравилась Суми. Нико продолжил поиск работы и нашел прекрасное место преподавателя английского в частной школе в далеком Таиланде. Семья переехала в Бангкок. Нико по-прежнему каждое утро отправлялся на работу, а Суми оставалась дома заниматься детьми и хозяйством. Однажды, когда муж был на работе, а дети остались дома с няней, Суми отправилась за покупками. На тихой бангкокской улице на нее напал грабитель и отнял у нее золотые украшения, которыми она очень гордилась. Сначала Суми растерялась и позволила преступнику сорвать с себя золотую цепочку и браслеты. Но затем случилось то, на что грабитель совершенно не рассчитывал. В маленькой смуглой девушке проснулся зверь из восточноиндийских джунглей. Как тигрица, она набросилась на обидчика, пытаясь выцарапать тому глаза и задушить. Ей удалось вернуть то, что у нее отняли. Собрался народ, и была вызвана полиция. Оказалось, что Суми сумела нанести увечья подданному Королевства Таиланд. Вслед за этими событиями последовало судебное разбирательство. Все оказалось не так просто. Грабитель утверждал, что он жертва, а вовсе не преступник. Суд был склонен поддержать своего и наказать дерзкую иностранку. Нико пришлось потратить существенные деньги на адвокатов. Стало понятно, что семье Бэшворд необходимо покинуть Таиланд. На семейном совете обсудили, что им стоит делать дальше и где жить. Определенно там, где Суми будет счастлива. В ее родной деревне. Они собрали свое имущество и отправились туда, где когда-то началась их история. В маленькую деревню неподалеку от городка Малбазар в Северной Бенгалии. Эта местность известна как Доаар. В верхней правой части карты Индии вы можете увидеть очень узкое место между Ассамом, основной частью страны и сопредельными государствами. Равнины, упирающиеся в стены Гималаев, немного напоминают непальский Тарай. Здесь водятся слоны и носороги, а чайные сады доминируют в ландшафте. Родная деревня Суми находится в довольно глухом месте. Дорога, у которой она расположена, ведет в заповедник, и никакого транзитного движения тут нет. До границы с Бутаном шестнадцать километров, а до границы с Бангладеш – шестьдесят семь.

Было решено построить экогостиницу и создать ферму. Нико купил участок земли и обнес его высоким каменным забором. Суми завела корову, коз, кур и гусей. Был возведен большой дом, покрытый традиционной тростниковой кровлей, и начато строительство гостевых бунгало. На огороженном куске земли посадили арековые пальмы, обычную для этой местности культуру. Плоды такой пальмы входят в состав тонизирующей жевательной смеси пан, широко распространенной в Индии. При жевании пана слюна приобретает красный цвет, а зубы разрушаются. Также был высажен черный перец, на который был сделан особый расчет и возлагались большие надежды. Черный перец – это плоды вьющегося многолетнего растения. Ростки перечных лиан посадили так, чтобы они обвивали пальмы и ограду поместья. Суми наконец обрела счастье и спокойствие, имея понятные ей занятия и ощущая себя деревенской королевой. Жена Нико Бэшворда происходила из племени мунда. Около двух миллионов человек в Индии относит себя к этому народу. Люди мунда говорят на языке австроазиатской группы, известном как мундари. Считается, что предки мунда пришли в Восточную Индию тысячи лет назад, переселившись из Юго-Восточной Азии. Генетические исследования показывают их родственные связи с народом лао, проживающим на территории Бирмы, Лаоса, Таиланда и Вьетнама. Мунда расселились на территории современных штатов Джаркханд, Западная Бенгалия, Одиша и Мадхья-Прадеш. Согласно современной официальной индийской классификации, это одно из «зарегистрированных племен», то есть те, кого называют адиваси. Еще в XIX веке они вели жизнь охотников-собирателей и занимались земледелием на землях, недавно отвоеванных у джунглей. В списке индийских борцов за свободу можно найти имя Бирса Мунда. В конце XIX века он вел вооруженную борьбу с британцами и местными феодалами, ущемлявшими традиционные права людей мунда. Был арестован и умер в тюрьме.

В деревне, где теперь проживала семья Бэшворд, обитали представители разных малых народов из Восточной Индии. Покоренных в ходе конфликтов прадедов этих людей когда-то привезли сюда англичане для работы на чайных плантациях. Как раз таким образом здесь оказались предки Суми и ее соседей, попавшие сюда из джунглей Джаркханда и с плато Чота-Нагпур. Именно с плато Чота-Нагпур происходят интересные топоры, известные коллекционерам индийского оружия. В деревне проживали представители племен сантал, мунда, ораон и прочих. Теперь у некоторых из них появилась работа на ферме Бэшфордов. Нравы в деревне были довольно дикие и свободные. Процветало самогоноварение. Представители власти появлялась здесь крайне редко. Но однажды из райцентра приехало трое полицейских. Они заняли позицию на дороге, ведущей в заповедник, и стали останавливать всех водителей подряд. Местных мотоциклистов, разумеется, катающихся без шлемов, и трактористов, разъезжающих без прав. С каждого они хотели получить рупии. Деревенские не стали терпеть такого положения дел. Они собрались толпой в двести человек и, вооружившись палками, напали на полицию. Проучив наглых вымогателей, они загнали их в сарай и заперли на замок. А нужно отметить, что за сопротивление полиции в Индии полагается два года тюрьмы. Обычно люди боятся полиции и не смеют ей перечить. Заперев дураков в сарае, деревенские старейшины отправились в полицейский участок в Малбазаре, где заявили, что какие-то самозванцы называют себя полицией. Народ поймал лжеполицейских и запер их в сарае. Пускай теперь настоящие полицейские приедут и разберутся с самозванцами. А благодарность деревенским храбрецам не нужна. Они всегда готовы оказать помощь властям. Начальство полицейского управления приняло единственно правильное решение – оставить в покое этих дикарей адиваси и никого туда больше не посылать. Особенно потому, что поживиться там действительно нечем.

От жизни в таком окружении Нико тоже порядком одичал. Однажды ему понадобилось обновить свои водительские права, срок действия которых истекал. У него уже давно был статус резидента страны, и менять права ему нужно было на общих основаниях. Нико отправился в город, в учреждение, которое занимается такими делами. Отстояв очередь, он протянул свои документы в окошко. Расслабленный полицейский взял в руки и изучил бумаги Нико. Он едва посмотрел на подателя. «Послушай-ка, Рауль, – обратился он к своему коллеге, который вел прием посетителей через соседнее окошко, – эти бихарские трупоеды – башфор, оказывается, уже тоже ездят на машинах». А дело в том, что в штате Бихар существует каста подметальщиков башфор, они занимаются уборкой с улиц трупов умерших животных и очисткой отхожих мест, их социальный статус очень низок. Тут Нико Бэшворд, перегревшийся в душном офисе, потерял самообладание. «Я никакой не башфор! – закричал он. – Я подданный Великобритании, Николас Бэшфорд!» – «О-о! Сэр, простите, сэр, не понял, сэр!» – ответил сконфуженный полицейский.

Тем временем дела шли своим чередом. Амели и Том подрастали. Нико много времени уделял их образованию. Никакой подходящей школы поблизости не было, и Нико сам учил их, преподавая им и географию, и историю, и английский язык. Когда дети стали постарше, они смогли учиться онлайн. Хотя они и проводили много времени, играя с деревенскими детьми, Амели и Том превращались в маленьких англичан. Никаких европейцев в округе, разумеется, не было и в помине.

Гуси и куры исправно плодились, урожай арековых пальм и черного перца возрастал от года к году. Сад вокруг дома семьи Бэшворд разросся и стал очень красивым. Дети росли счастливыми. Была одна проблема. Суми пристрастилась к спиртному. Ее день начинался рано, в 05:30 утра ее ждали любимые коровы, козы и домашняя птица. Их она не смела разочаровывать и по утрам держала себя в руках. Но ко второй половине дня ее непреодолимо тянуло к крепким напиткам, и она принимала изрядную порцию рома или самогона. Дальше она не считала нужным себя сдерживать, выпивая снова и снова. Собственно, такое поведение считалось в деревне вполне нормальным. У Нико почти не получалось контролировать норму выпивки Суми. В лучшие дни она держалась до шести часов вечера, а иногда была навеселе уже в три. Односельчане были готовы доставить своей королеве бутылочку в обход Нико. Тут он ничего не мог поделать.

Когда я с женой и детьми приехал в эту глухомань, чтобы наконец увидеться со старым другом, Нико и дети были очень рады встрече. Только одна пара европейских друзей Нико добралась сюда раньше нас. Уж очень далеко и неудобно относительно обычных туристических маршрутов находится это место. Вполне довольной нашим визитом была и Суми. Первые дни она готовила нам обеды и ужины и была очень любезна. Через некоторое время выдержка изменила Суми, и она показала нам себя во всей своей красе.

Однажды вечером я попросил Суми рассказать о ее татуировках. Спросил, обычное ли это дело для женщин мунда покрывать свое тело наколками. Рассказ Суми оказался очень занимателен. Ее словарный запас был невелик. Но она гордилась своим происхождением и рассказывала историю своего народа со страстью. Нико помогал ей подобрать слова, когда она не знала, как сказать понятно и правильно.

«В старину мунда были великими воинами, все леса принадлежали нам, и соседние племена боялись и уважали нас. В те времена женщины мунда не делали себе татуировок. Украшали свое тело узорами только мужчины, только воины. Соседи узнавали воинов мунда по их татуировкам и относились к ним с трепетом и почтением. Потом наступили трудные времена. Пришли англичане, и заминдары[169]169
  Заминдар (от перс. «земиндар» – «землевладелец») – в государствах средневековой Индии обычно феодальный наследственный держатель земли. После английского завоевания Индии (XVIII век) заминдарами стали называть феодалов, утвержденных в правах собственников и плативших земельный налог по системе заминдари.


[Закрыть] стали отнимать наши земли. Отнимать то, что всегда принадлежало нам. Леса и поля, которые кормили нас. Люди мунда сопротивлялись. Мы воевали, но нас победили. Тогда мужчины перестали делать себе татуировки, потому что времена изменились. Как раз тогда англичане стали брать наших людей и отправлять на разные работы. Они переселяли нас далеко от мест, которые принадлежали нам раньше. Так мои прадеды оказались здесь. Как раз тогда наши женщины стали делать себе узоры на теле. Делать татуировки. У моей матери были такие узоры и у моей бабушки. И у матери моей бабушки, наверное, тоже были. Наши девушки делали себе татуировки, когда становились молодыми женщинами, в молодости. Подруги делали друг другу. Я себе сделала, когда мне было пятнадцать лет. Моей семье это не понравилось, и они побили меня. Я знаю, что, когда моя мать сделала себе такие, ее родители побили ее. И, наверное, мою бабушку тоже побили, когда она сделала себе наколки в молодости. Это было обычное дело. Когда девушка делала себе такие узоры на теле, семья била ее и запирала в сарае на некоторое время. Мунда – великие воины».

Глаза у Суми горели. Она била себя в грудь, хрипло смеялась, повторяя: «Мунда – великие воины». Она определенно опять выпила больше, чем следовало. Нико нежно обнял ее за плечи, но она вырвалась и чуть не упала. Потом все-таки позволила детям увести себя спать.

Мы довольно долго гостили на ферме. Вместе с Нико посетили Дарджилинг, где он закупался беконом и сосисками. Пару раз съездили с ним в Малбазар. Побродили по местному изобильному рынку, где помимо обычных овощей и фруктов продавались какие-то сушеные жучки и наконечники стрел по пятнадцать рупий за штуку. Кто-то из местных по-прежнему ходит на охоту с луком и стрелами. А кузнецы по-прежнему производят наконечники для лесных охотников. На рынке мы приобрели большой кусок козлятины. Вечером я настругал прутьев и сделал шашлык на открытом очаге рядом с домом. Работники Нико помогали мне возиться с мясом и углями. Козлятина получилась жестковатой, но съедобной. Мяса хватило на всех. Деревенские явно одобряли такое питание. Попутно я попытался выяснить, кто тут на каком языке говорит и к какому народу относится. Пара работников относила себя к народу сантал. Они знали свой язык, но общались с соседями на бенгали и хинди. Оказалось, что человек, который особенно охотно помогал мне заниматься мясом и огнем, происходит из племени ораонов. Его родным языком был курукх. В этой деревне только он, его дочь и жена владели языком ораонов. «Когда люди моего клана женятся, нам положено приобрести новую бамбуковую посуду и утварь, – сообщил он мне. – Чтобы брак был счастливым, мы должны приобрести посуду у людей ее клана». И он указал на Суми. Она участвовала в разговоре и подтвердила, что люди из ее клана всегда делали посуду для семей ораонов.

Мы провели почти две недели в гостях у семьи Бэшворд и адиваси. Уезжали мы с грузом черного перца и под сильным впечатлением от нового измерения неизвестной нам Индии.

Суми продолжала выпивать и в 2020 году умерла на руках у Нико.

Афроиндия

Индия стала домом для разных диковинных этногрупп. Выходцы из Африки появились здесь с первыми мусульманскими завоевателями, в VII–VIII веках. В XVI–XIX веках португальцы промышляли в Индии торговлей людьми, привозили невольников и арабы. В XVI веке арабы, пытаясь исламизировать Африку, развязали войну в Эфиопии. На рынки Йемена, Мекки и Омана хлынул поток невольников. Через португальские порты рабы попадали в Декан и Гуджарат. Физически сильные, выносливые африканцы считались хорошими воинами. Индийские правители охотно брали чернокожих воинов в телохранители. Самый преданный охранник индийского происхождения был связан с многочисленной родней, чернокожий раб – только с хозяином. Через принятие ислама и заслуги перед хозяевами африканцы обретали свободу.

Одним из самых известных выходцев из Африки стал Малик Амбар. Он родился в Эфиопии в первой половине XVI века, был захвачен в плен и трижды перепродан, прежде чем оказался в Индии. Добившись свободы, он сделал головокружительную карьеру, став набобом Ахмаднагара – видного деканского княжества. Для императора Джахангира чернокожий полководец стал навязчивой идеей. Безуспешные попытки Моголов взять под контроль деканские княжества только укрепляли авторитет Малика Амбара. Придворный художник Абу Хасан в 1616 году изобразил Джахангира стреляющим из лука в отрубленную голову Малика. Мечте императора не суждено было осуществиться. Могущественный эфиоп умер непобежденным, своей смертью в возрасте семидесяти восьми лет. Деятельность Малика Амбара стала одним из оснований будущих успехов маратхов, ставших головной болью Моголов в последующие столетия. Одним из соратников Малика был дед Шиваджи, знаменитого маратхского лидера.

Сегодня в Индии проживает пятьдесят тысяч потомков темнокожих рабов и воинов. Их называют сидди или хабши. Мне доводилось встречать местных чернокожих в глубинке Гуджарата.

Многие хорошие явления в Индии имеют приставку «АС». «АС» может быть вагон в поезде или номер в гостинице. Приставка «АС» давно перестала обозначать кондиционер, а скорее сообщает статус услуги. Так вот, в Индии есть и А.С. guards – African Cavalry Regiment, воинское подразделение, традиционно осуществлявшее охрану низама Хайдарабада до 1947 года. Правители Хайдарабада отправляли в Африку агентов для вербовки рослых мужчин в гвардию. Африканские рабы завозились в Индию столетиями, вплоть до конца XIX века. Не удивлюсь, если ввозятся и сейчас.

В один из приездов в Дели я остановился в скромном гестхаусе в районе Канаут-плейс. Отель был удобно расположен, этим его достоинства и ограничивались. На втором этаже располагался ресепшен, несколько номеров и небольшая терраса под открытым небом. На третьем этаже дормиторий, где можно было переночевать за три доллара. Все двадцать коек дормитория занимала нигерийская футбольная команда. Африканцы приехали в качестве легионеров предлагать свои услуги футбольной команде Делийского университета. Возможно, это была легенда, объясняющая их присутствие в гостинице. Африканцы почти не выходили на улицу, валялись на койках и болтались на террасе. Я хорошо их рассмотрел. Нигерийцы представляли собой пеструю картину. На спортсменов они были мало похожи. Смесь деревенских наивных простаков и криминальных городских типов. Пара таких персонажей подолгу засиживалась на террасе. Они выпивали, курили, смотрели телевизор и хохотали. «Тренера», который пытался их урезонить, они жестко отправили на второй этаж. Похоже, псевдоспортсмены приехали не спортом заниматься.

Африканцы регулярно появляются на индийских новостных каналах. В 2013 году в Гоа, после того как один из местных нигерийцев был убит, сто пятьдесят его товарищей перекрыли значимую автомагистраль, протестуя и требуя правосудия.