Текст книги "Грани “русской” революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное"

В порядке абстрактной мечтательности Мартов высказал идею: «Нужно, чтобы мы получили орган, объединяющий всю программу революционных сил, дающий возможность планомерного постепенного воздействия на то правительство, которое будет стоять у власти».

Мартов – противник создания коалиционного правительства, хотя и признает, что «вся власть в стране может быть сконцентрирована в руках революционного правительства». Но если уж коалиционное правительство образовалось, то надо ясно выразить требования Съезда – во всех вопросах. К этому и сводится государственная система по Мартову: нужно держать над головой правительства молот революционной демократии в виде органа такой демократии. «Молот» обнаружился позднее, расплющив серией бестрепетных ударов и Временное правительство, и всех «левых» демократов. «Молот», как выяснилось, – это не какой-то орган, а целая система мер диктатуры.

В ответ Мартову Церетели (99) выставил упрек: одно дело правительственные решения, другое – газетные публикации, которыми воспользовался оратор. Газетные слухи, конечно, должны опровергаться. Но почему же не опровергаются слухи о стремлении некоторых партий и политиков об их стремлении к сепаратному миру? Что касается правительства, то оно пока не может создать учреждение, которое будет опровергать ежедневно возникающие слухи. Почему же? Следует предположить, что Церетели среди незыблемых политических догматов числил беспредельную свободу слова, в которой даже призывы к свержению революционного правительства не могли преследоваться. Хотя он знал, что Французская революция за это расстреливала. Это Церетели считал ошибкой и не собирался перенимать. Что означало, конечно же, зыбкость позиции Временного правительства – оно было открыто для ударов клеветников, которых читающая публика с удовольствием слушала.

Брамсон (90) от трудовиков впервые задается вопросом о том, зачем министры выступают перед Съездом. Они должны были бы дать отчет о своей работе, за которую они отвечали лично. Но оказывается, что Скобелев и Церетели должны ездить по митингам и разрешать текущие вопросы – вроде тех, что возникают в связи с самопровозглашаемыми здесь и там микро-республиками. Почему же это так? Потому что у них есть опыт революций на Западе, и поэтому приходится поступать «по заветам» этих революций. То есть, Брамсон неотразимо обвиняет министров, но тут же их оправдывает: митинги главнее продуктивной работы в правительстве. С одной стороны реакция, с другой – анархическая демагогия. Предложенные аресты фабрикантов и разгон совещаний остатков Думы – вот и всё, что было предложено министрам со стороны Съезда.

Оратор пытается сформулировать задачи «революционной работы», явно придумывая их на ходу. Для этого он распределяет революционные события по трем периодам. В первом требовался натиск, необходимо было сажать под замок всех противников революции и «с корнем вырывать» остатки старого режима. Второй период – обеспечение представительства революционеров во власти и уже после этого – избавиться от разлагающей критики, которой по привычке подвергалось любое правительство. Третий период – нынешний, когда власть не смогла справиться со стоящими перед ней задачами. И что же из этого следует? Вот что: «нужно облечь власть силой и авторитетом во всем объеме, как это подобает революционной власти; мы должны содействовать этому за страх и за совесть от имени российской революции». Все закончилось общими словами. Оратор не готов предложить ничего конкретного.

Мазурин из Красноярского Совдепа (биографических данных нет) выступил против «воздыханий о твердой революционной власти», ибо совсем недавно точно так же выступления рабочих и крестьян на местах объявляли анархией, которую скручивали в бараний рог. А теперь всё изменилось – И сполкомы могут сами решать массу вопросов. Мазурин делится своим опытом – с помощью своих комиссаров и войск в один день учли все товары и поставили новую форму торговли. Опасения, что произойдет крах, и город останется без товаров, рассеялись. Так же решаются и прочие вопросы – вплоть до развода и венчания. Люди обращаются – Исполком решает. По этой причине возникает недоумение: зачем вообще коалиционное правительство, если тем же путем и чисто революционное правительство разрешит любой вопрос.

Это наивное выступление вполне показывает, с какой степенью невежества в деле управления государством, экономикой, социальными вопросами столкнулась новая власть. Самодельные «комитеты» без всяких законов решали любой вопрос по своему усмотрению, не заботясь о последствиях. Именно на эту стихию позднее сделали свою ставку большевики. Каждый мог взять власти на местах столько, сколько захотел, и сколько ему позволили такие же свободные революционеры. При конфликтах или когда что-то не получалось, в ход шли револьверы.

Дан (88) по-отечески похвалил глупого Мазурина за инициативность. «Но вводить в систему местные разрешения экономических и политических вопросов, говорить нам, что это есть тот идеал, к которому надо стремиться, что центральная революционная власть есть идеологический пережиток старого режима, – это значит совершенно не понимать, как совершается и как может совершаться революция». «Ясно, что все эти вопросы могут быть разрешены только в общегосударственном масштабе, и нам нужно создать революционную власть, способную разрешать их во всём масштабе. И только в центральной власти будет выражаться действительная воля демократии».

В том же духе Дан пожурил и Ленина – за «революционную романтику», которая уводит его от партии, которая, судя по резолюциям, не готова взять власть.

Троцкий обратил внимание на примитивность подхода к коалиционному правительству: министр труда – социалист, министр торговли и промышленности – ответственный представитель капитала. Но когда вопрос был поставлен так, из правительства ушел серьезный политик торговопромышленной буржуазии, Коновалов (273), который тем самым саботировал задачу организации производства. Этот уход говорит о том, что правительство находится в состоянии кризиса. Причину Троцкий видит в том, что революционный пролетариат и деревенские низы пытаются взять измором. Проводя свою политику, «представители помещичьего землевладения и крупного капитала занимаются систематическим шантажом и вымогательством по отношению к партиям и революционным силам демократии». Они ждут момента, «когда массы отчаются и скажут: хотим старого царя, твердой октябристской власти».

Рецепт формирования устойчивого правительства – однородность. Пока в правительстве ставленники капиталистов, им не верят. А «Скобелев и его друзья больше всего боятся получить всю полноту власти». Это положение выступавший ранее Брасмон оправдывает всплесками анархизма, что находится в противоречии с тем обстоятельством, что представители меньшевиков имеют большинство в Советах, их поддерживает армия и демократические организации. Разве в таком случае могут быть оправданием выступления каких-то агитаторов? Проблема в том, что «Временное Правительство построено не по типу твердой власти, а по типу постоянной конференции, постоянной примирительной камеры между представителями помещиков и крестьян, представителями капитала и представителями рабочих».

Эсер Филипповский [49]49
  Филипповский Василий Николаевич (1882–1940) – из семьи инженера. Морской офицер, лейтенант. С 1903 г. член партии эсеров. За участие в восстании 1905 года выслан в Вологодскую губернию. После Февраля был комендантом Таврического дворца, членом ИК Петросовета, одним из авторов Приказа № 1, разрушившего армию. Возглавлял ВРК по борьбе с мятежом Корнилова. Депутат Учредительного собрания. Был министром торговли и промышленности в Самарском правительстве Комуча. Арестован после прихода к власти Колчака. Во время беспорядков бежал и уехал на Кавказ, участвовал в политике местного уровня. С 1920 г. неоднократно арестовывался и содержался в тюрьмах. Последний арест в 1936 г. закончился приговором к 8 годам лишения свободы. Умер в лагерях на Колыме.


[Закрыть] объявил, что «международный пролетариат не оправдал тех надежд, которые на него возлагали». И поэтому «русской революции нужно надеяться на себя». Но пока что «время социализма не наступило», и русская революция ещё не может взять власть в свои руки. По Петрограду судить нельзя – он «настроен более лево, чем остальная страна». Поэтому целесообразно именно коалиционное правительство. В порядке критики большевистского романтизма (Троцкого), Филипповский сказал, что русскую революцию лучше поняли те, кто прибыл из ссылки, а не из-за границы. Против этого Троцкий и его сторонники бурно протестовали с места.

Иркутский меньшевик Никольский [50]50
  Никольский Александр Алексеевич – помощник комиссара или комиссар Временного правительства. Биографических данных нет.


[Закрыть] язвительно напомнил Луначарскому, что его проект революционного парламента не имеет смысла в связи с тем, что такой парламент уже предусмотрен в виде Учредительного собрания в ближайшем будущем. Его проект предполагает классовое противостояние, а не объединение, как предполагается в Учредительном собрании. Большевики на своей конференции договорились о диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства. При этом аресты капиталистов они предлагают в качестве продвижения мировой пролетарской революции, о которой говорил Каменев. Всё это – распространение опыта, который уже давно реализован, например, в Красноярской республике (см. выступление Мазурина); «это – идиллическая страна господства изолированной революционной демократии». Там соответствующие меры уже проводятся. Красноярский Совет никому не подчиняется и готовит арест избранному комиссару за то, что тот не дает Совету денег. Таким путем дело идет к анархии – будут арестовывать от имени большевистского комитета или даже от какой-нибудь группы солдат. Красноярский Совет установил твердые цены для купцов, и на третий день Красноярск оказался и без товаров, и без продуктов. Поэтому, «если бы теперь же происходили выборы в городскую думу, то 2/3 голосов получили бы реакционные элементы».

Когда дошла очередь до главы Красноярского Совета большевика Шумяцкого (96), он объявил, что не было ни одного ареста комиссаров, не было разрушения транспортов. Зато «было фактическое признание со стороны комиссаров Временного Правительства единственно целесообразным того порядка, который установил Красноярский Совет в отношении регулирования транспорта». На речном грузовом транспорте были подняты нормативы продовольственных перевозок, на пассажирском произведена «реквизиция части перевозок» (с выдачей квитанций с печатями Временного правительства), что позволило перевозить отправленных в отпуск солдат. И это обеспечило отсутствие самочинных действий со стороны солдат. Точно так же как в Иркутске Церетели арестовывал губернатора, в Красноярске был арестован губернатор Гололобов [51]51
  Гололобов Яков Георгиевич (1855–1918) – потомственный дворянин. В 1879 г. окончил Александровское техническое училище. Продолжил образование за границей. Получил известность как писатель. Редактировал и цензурировал ряд газет в Екатеринославской губернии. В 1905 г. был одним из организаторов «Народной партии», которая присоединилась к «Союзу 17 октября». В 1907 г. избран в III Государственную думу. Входил во фракцию октябристов, в 1909 г. покинул её и основал группу правых октябристов. В 1912 г. назначен на должность вице-губернатора в Полтаве, в 1915 г. – губернатором Волынской губернии, а затем губернатором Енисейской губернии. 7 мая 1916 г. в Красноярске произошёл первый и единственный в Енисейской губернии еврейский погром, арестовано 26 участников погрома. В Феврале отстранен от должности и арестован Красноярским Советом, отправлен в Петроград, где освобожден, после чего уехал в Екатеринослав. В 1918 г. был расстрелян махновцами.


[Закрыть]. После чего Керенский потребовал его немедленного освобождения. Возник конфликт, и только через два с половиной месяца Гололобов был привлечен к суду как организатор еврейского погрома в 1916 году.

Представитель Всероссийского союза торговых моряков Черноморской организации Старостин [52]52
  Старостин Петр Иванович (1883–1918) – профессиональный революционер, политкаторжанин и ссыльнопоселенец, один из руководителей Январского восстания в Одессе (1918), нарком труда и предсовнаркома Одесской советской республики. При эвакуации из Одессы в 1918 году вывозил казну морским транспортом, был убит при невыясненных обстоятельствах, деньги пропали.


[Закрыть] из объединенных социал-демократов (соратники Троцкого) злобно набросился на Никольского, объявив, что в Иркутске никакого совета нет, а есть только исполком общественных организаций, и это – дискредитация Совета. В качестве примера работы собственного (Одесского) Совета Старостин приводит пример: матросы «раскопали в порту 10 000 пудов кож». Непонятно, что они с ними сделали. Видимо, присвоили. Потому что так действует «анархия», то есть Одесский Совет. И Старостину не нравится, что это называется анархией. Самопровозглашенный Совет без всяких оснований конфискует чьи-то складские запасы – это он считает революционной нормой.

В речи Старостина отражена позиция большевиков, о которых он сказал, что с трибуны Съезда «продолжается травля буржуазной прессы и науськивание на одно течение, на одну партию». Хотя к большевикам на Съезде отношение вполне лояльное, и для такого вывода нет никаких оснований, кроме раздражения словом «анархия» по поводу самочинных действий самозваных Советов, присвоивших себе властные полномочия.

Что касается позиции большевиков, записанных также в несколько микро-фракций, чтобы получить больше возможностей для выступлений, то они в лице Старостина заявили, что министры-социалисты не представили никаких планов – вообще никаких. Кроме Пешехонова (100). Да и тот предлагал только паллиативы, потому что большая половина министров Временного правительства – из другого класса, который защищает свои интересы. А министры-социалисты не защищают интересы своего класса.

Даже «опытный боец революции, даже больше, этот гигант» Церетели признает, что не может ничего сделать. Никаких планов от правительства или министров нет. «А когда дают определенные планы, как, например, план тов.

Луначарского, то тов. Дан говорит: этого мало, дайте на каждый день расписаньице, что мы должны делать». Тот же Дан ссылался на Всероссийское Совещание, но на Всероссийском Совещании предложена резолюция Исполнительного Комитета о конфискации сверхприбылей и ограничении прибылей строго определенными нормами. «Ну, и что же? Она лежит в мешке уже два месяца». Почему же не сделано «расписаньице»?

В защиту Никольского выступил меньшевик Попов[53]53
  Попов Николай Николаевич (1890–1938) – из семьи учителя. В 1908–1909 гг. учился в Харьковском, затем Московском университетах (не окончил). С 1906 г. член РСДРП, меньшевик. Революционную работу вёл во Владикавказе, Харькове, Москве. В 1911 г. арестован, осуждён к административной высылке в Иркутскую губернию. После Февраля освобождён. В 1917–1919 гг. член Харьковского Совета, член Харьковского комитета и ЦК РСДРП меньшевиков. С 1919 – член РКП(б). В 1919–1920 выполнял поручения наркомата иностранных дел РСФСР в Закавказье. С 1920 г. – на партийной работе на Украине. В 1928–1932 гг. на пропагандистской работе в ЦК ВКП(б), член редколлегии «Правды». С 1933 г. – снова на партийной работе на Украине, член Политбюро ЦК КП(б) Украины (1936). В 1937 г. арестован, снят со всех постов, расстрелян.


[Закрыть], который подтвердил достоверность всех его слов. В том же духе выступил и иркутский эсер Поршнев[54]54
  Поршнев Георгий Иванович (1887–1937) – из крестьянской семьи. Работал в книжных лавках Петербурга. В 1905 г. вступил в партию эсеров, переехал в Иркутск, где до 1920 г. работал в книжных магазинах. В 1907 г. арестован за революционную деятельность, в следующем году освобожден на поруки. В 1908–1909 – вновь арест и тюрьма. В 1913 г. закончил Народный университет А. Л. Шанявского, специалист по библиотечному делу, автор более 300 научных работ. В 1917 г. вышел из партии эсеров. В 1920 г. переехал в Красноярск, затем в Москву, где работал в Госиздате. Арестован в 1930 г., осужден на 10 лет ИТЛ, сослан в Белбалтлаг, где работал в библиотеке. В 1936 г. был досрочно освобождён, вернулся в Москву. Из-за разлада в семье вновь вернулся в лагерь «Медвежья гора» в качестве вольнонаемного служащего. В 1937 г. арестован, расстрелян.


[Закрыть], который сообщил: «все окрестности Красноярской губернии, примыкающие к Красноярску, настолько ценят авторитет Совета Красноярского, что разорвали с ним организационную связь, что все эти организации примкнули к областному объединению Иркутска, от которого город Красноярск отказался. Такие Советы, как Ачинский Совет Р. Д. как Канский Совет Р. Д., как Крестьянский Совет Енисейской губернии, опять-таки отказались от Красноярского Совета, от всякой революционной связи с ним и примкнули к областному единению Иркутска». О Старостине он сообщил, что тот уехал из Иркутска, «теперь он с того времени уже в Севастополе, и уже старым моряком выступает перед вами и диктует определенные условия революционной власти от имени Черноморского флота».

В дальнейшем обиженный Старостин объявил, что он четыре месяца как освобожден из тюрьмы, и на каторге плавал на торговых судах. И знает жизнь торговых портов очень хорошо. «Точно таким манером знаю её, как, не будучи крестьянином, тов. министр Чернов знает крестьянскую жизнь, как Церетели, не будучи рабочим, знает рабочую жизнь». И обвинил Поршнева в клевете. Тот, также получив слово для личного заявления, сообщил, что и сам отбывал каторгу, но каторга – это не «диплом безупречности», и сидение на каторге – не доказательство революционности.

Старый московско-бакинский революционер Сако [55]55
  Амбарцумян (Сако) Саргис Саакович (1870–1944) – член РСДРП с 1903 г., занимался революционной деятельностью в Москве с 1903 до 1910 г. В 1909 г. окончил медицинский факультет Императорского Московского университета, работал врачом. Сослан в Баку. После советизации Азербайджана вёл партийную и государственную работу в Карабахе. В 1921 – министр здравоохранения Армянской ССР, в 1925–1928 – глава правительства Армянской ССР. Затем работал в Москве, где и скончался.


[Закрыть] решил выступить в защиту Керенского, которого предыдущий оратор (Крыленко) фактически объявил пустословом и пригрозил ему утратой доверия со стороны солдатской массы. Сако просто свалил всю вину за развал армии на прежний режим: «что же мог сделать тов. Керенский после того, когда ваша армия, которая несла на себе крест и все надругательства самодержавия, которая была дезорганизована, после того, когда наша армия сознательно подставлялась под немецкий расстрел?» Ленина, где-то объявившего, что крестьяне «левее нас», Сако обвинил в том, что «он рекомендует установить диктатуру, но уже не пролетариата, не революционной демократии, а это будет диктатура безумия, потому что это поведет нас в пучину и в бездну». И призвал к рассудочному подходу к вопросу о власти: «власть, о которой говорят, не есть то, что мы желаем осуществить, а то, что мы можем осуществить в объективных условиях момента». То есть он полагал, что у всех «левых» есть понимание того, что необходимо сохранить устойчивость власти и не потерять управляемость страной. В то время, когда большевики лелеяли мечту разрушить власть до основания даже ценой полного хаоса.

Соколовский [56]56
  Соколовский Эдуард Ксаверьевич – биографических данных нет. Возможно, ошибка в имени. Соколовский Болеслав Ксаверьевич в 1917 г. с февраля – член Исполкома Петросовета.


[Закрыть], представлявший микрофракцию социалдемократов интернационалистов, предложил задуматься, каким же образом Временное правительство и, в частности, министр Чернов будет обеспечивать противодействие сепаратистским поползновениям. Например, на Украине. Понятно, что вопрос откладывается до Учредительного собрания, но что же тогда с Польшей, которой прежний состав правительства (несоциалистический) даровал свободу и независимость?

Оратор предложил понимать интернационализм как отрицание разделения и отделения: «…всякое деление для пролетариата и для экономического и политического развития страны и всего населения страны вредно, но мы знаем: чтобы иметь возможность бороться с этим явлением, нужно предоставить каждой нации, – а нация это не одно целое, там борьба классов, из которых одним выгодно отделение, а другим невыгодно, и для того, чтобы отделения не было, для того чтобы демократия могла на что-нибудь опереться в своей борьбе с сепаратистскими тенденциями мелкой и крупной буржуазии, – для этого она должна быть уверена, что та нация, которая имеет силу, не будет её давить».

На поверку мысль оказалась очень смутной: нация не должна давить демократию. А если она будет давить, что тогда? У лево-демократической фракции ответа, разумеется, нет. Рецепт на примере Украины самый нелепый: если глубинного сепаратизма на Украине нет, то надо просто предоставить событиям течь произвольно, без всякого вмешательства: «не нужно декретировать какими-либо насильственными присоединениями и не предоставлять права на полное свободное самоопределение даже в процессе, даже в момент революции, потому что если таким образом обрабатывать нацию, как обрабатывается приказами, запрещающими съезды и т. д., то, товарищи, может получиться совершенно обратное». Но если ничего не делать, то это «обратное» тоже может получиться – этого фантазирующий леволиберал представить себе не мог.

Канторович[57]57
  Канторович Анатолий Яковлевич (1896–1944(?)) – из семьи юриста. В 1916 году был призван в армию вольноопределяющимся. Делегат 1‐го и 2‐го съезда Советов, член фракции объединенных социалдемократов. Участвовал в Октябрьском перевороте и гражданской войне на стороне большевиков. В 1922 г. закончил факультет общественных наук Петроградского университета. Работал в Народном комиссариате по иностранным делам, в 1924–1928 гг. – в посольстве СССР в Пекине, стал известным востоковедом, экономистом. Заведующий иностранным отделом «Известий», научный сотрудник Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР, доктор наук (1936). Арестован в 1937 г. Точное время и обстоятельства гибели неизвестны.


[Закрыть] от объединенных социал-демократов быстро сформулировал логическую задачу по поводу деятельности Временного правительства: не могут или не хотят? Доклады министров были «скорее блестящими полемическими речами вождей той или иной партии». При этом перед лицом ужасного кризиса не сделано ничего, и этого не отрицают сами министры. Следовательно, налицо преступное бездействие власти. Одновременно Канторович утверждает, что нет сомнений в том, что Чернов или Церетели – несомненные сторонники революционной демократии, и они вполне понимают положение момента. Из этого вытекает: «что бы наши министры ни делали, какими бы способными представителями революционной демократии ни были, всё равно они ничего сделать не могут, и не могут потому, что буржуазия систематически саботирует всё». И тогда единственный выход – путь, указанный в резолюции Луначарским. Иначе говоря – полностью социалистическое правительство. Но не большевистское: «мы предлагаем не нелепую диктатуру пролетариата, в чём нас, между прочим, обвиняют, а совершенно определенную передачу власти в руки великой российской революционной демократии в лице её трех ветвей: революционных рабочих, революционных солдат и революционного крестьянства».

Бесхитростный представитель Кавказской армии меньшевик Михаил Смирнов (биографических данных нет) рассказал, что революционные организации всё держат в своих руках, но в результате они превращаются чуть ли не в ночных сторожей, а потому хотели бы разделить власть с представителями других классов – пусть они возьмут на себя часть работы и ответственности. Что касается предложения Луначарского, то это всего лишь идея сформировать революционный парламент из 500 человек. Но это решает вопрос не о сущности власти, а только о форме власти. Подобного рода эксперименты совсем не гарантируют, что новая форма будет лучше старой. Уже есть организации, которые работают. К ним всегда, так или иначе, будут проявлять недоверие. Но это не означает, что революционная демократия должна шарахаться из стороны в сторону.

Затем на трибуну поднимается Орлов[58]58
  Орлов Прокопий Максимович – рабочий, в 1905 году руководил забастовкой ростовских табачниц, был избран в состав исполнительной комиссии Совета. После подавления восстания несколько раз подвергался арестам, в 1910–1911 гг. входил в состав Донкома РСДРП. В марте 1917 года был одним из организаторов Совета в Екатеринославе. Член ВЦИК 1‐го созыва. Баллотировался в Учредительное собрание от объединенной РСДРП. Данных о дальнейшей судьбе нет.


[Закрыть] из Донбасса. Он решительно заявляет, что защитники министров-социалистов («министерская партия») хотят сильной власти вовсе не для защиты от «правых», а для защиты от «левых». И они видят опасность анархии только «слева». Анархией «справа» он объявил отказ повышать ставки чернорабочих, которые зарабатывали на шахтах 1,5–1,75 р. в день, но при этом повышали чуть ли не вдвое зарплаты тем, у кого они были и так велики – надо полагать, квалифицированным рабочим. Эта ситуация может привести к забастовке Донбасса и прекращению поставок топлива.

Малограмотный телеграфист Любович[59]59
  Любович Артемий (Артём) Моисеевич (1880–1938) – из семьи евреевмещан. Два класса образования. Работал телеграфистом, в том числе и во время войны. В 1917 году – член Кронштадтского комитета РСДРП(б), председатель Кронштадтского Совета. После Октября – редактор газеты «Известия Кронштадтского Совета». В 1918–1919 годах – председатель Всероссийского Союза работников связи; в 1919–1920 гг. – заместитель наркома почт и телеграфов РСФСР и начальник Управления связи РККА; в 1920–1921 гг. – исполняющий обязанности народного комиссара почт и телеграфов РСФСР; с 1923 года – заместитель наркома почт и телеграфа СССР; в 1927–1928 гг. – исполняющий обязанности народного комиссара почт и телеграфа СССР; в 1928–1934 годах – уполномоченный наркомата связи СССР по Дальнему Востоку, Восточной Сибири; в 1934–1935 годах – в распоряжении ЦК ВКП(б); в 1935–1937 гг. – заместитель председателя СНК Белорусской ССР и председатель Госплана республики. Арестован, подвергнут пыткам, расстрелян.


[Закрыть] заявил, что самочинные организации стали массовым явлением, и задача состоит в том, чтобы на местах стать оплотом действующей власти. В то же время он выступил за полностью социалистическое министерство, полагая, что в коалиционном правительстве у министров-социалистов связаны руки.

И пример тому – «кадет Некрасов оказался гораздо демократичнее в проведении реформ в железнодорожном ведомстве, чем Церетели, министр-социалист, у которого сейчас наблюдается конфликт с почтово-телеграфным съездом».

Эсер из Новочеркасска, фамилия которого в стенограмме не зафиксирована, предложил здравую мысль. Он сказал, что Съезд не может быть революционный парламентом, но может такой парламент избрать в качестве временной законодательной власти. А министры – это исполнительная власть. Они должны отчитываться именно перед парламентом. Что касается предложения отдать власть местным Советам, то этим будет создана тысяча республик, и Россия будет разодрана на мелкие части, которые «изгрызут друг друга и подавят дело революции, погубят его окончательно».

Власть уже в руках. Осталось только временную законодательную власть отделить от временной исполнительной власти.

И эта мысль была верной: у Временного правительства не было опоры на какой-либо представительный орган, который мог бы стать законодательным.

Дума уже отжила своё и её законодательные функции, формально никем не отмененные, неформально отрицали все «левые», а «правые» не в состоянии были собрать какой-либо представительный орган, хотя в течение 1917‐го несколько раз пробовали это сделать – в пику Советам.

Далее безымянный эсер привел пример местной эффективности Совета. При размытии дороги администрация растерялась, а Совет мобилизовал 1000 солдат, реквизировал нежилые помещения вдоль дороги, и в кратчайшие сроки движение было восстановлено.

а прежде всего как практические работники, постоянно имеющие дело с революционной массой». И руководствоваться марксистским принципом: бытие определяет сознание. Под «бытием» он понимал неизменность классовых интересов и несовместимость интересов рабочих и буржуазии, крестьян и помещиков. Что революция буржуазная, не имеет значения, поскольку борьба идет именно против этой буржуазии. Буржуазия изменила политическую систему, но вопрос состоит в том, чтобы изменить экономические отношения.

Меньшевик Романов [60]60
  Романов Алексей Богданович – из крестьян. В партии меньшевиков с 1908 года. Подвергался заключению в тюрьму и ссылке 5 раз, в административной ссылке пробыл около 4 лет, в тюрьме – полтора-два года. После Февраля работал в партийных и Советских органах. Баллотировался в Учредительное собрание. Дальнейшая судьба неизвестна.


[Закрыть] заявил, что «метод, предлагаемый товарищами большевиками, не организует революцию, а дезорганизует, подготовляет ей развал». Потому что они говорят не о власти, а о захвате власти. Пока власть революции не организована в центре, захват власти на местах приведет к развалу и гибели революции. В таком случае бесконтрольный захват земли приводит к тому, что крестьяне «сажают друг друга на вилы». То же происходит, когда рабочие захватывают фабрики. Вместо народовластия Ленин предполагает партийное всевластие. Выборы в Петрограде показали, что большевики заняли только третье место. На выкрики из зала оратор ответил: «вы утописты, вы не видите действительного соотношения сил в России, не понимаете России, вы живете на Луне, а не на грешной земле». Самочинно захватывающих власть на местах он назвал «несомненными изменниками».

Эсер Малевский (202), председатель армейского комитета 4‐й армии, напомнил, что поддержка Временного правительства определяется множеством решений. В армии – от ротных до фронтовых собраний принято такое решение. Тринадцать армий и целый ряд областных съездов, а также Всероссийский Съезд крестьянских депутатов оказал поддержку коалиционному правительству. Если немедленно передать власть в руки Советов, то «наступит мир, и мы можем провести в жизнь те идеи и ту платформу, которую мы хотим»? Если этой уверенности нет, будет авантюра.

Большевик Преображенский (354) зло припомнил министру Церетели, что, ещё не будучи министром, в роли председателя общественных организаций Иркутска, он направил телеграмму во Временное правительство о том, что комиссар правительства не нужен, и тот вынужден был вернуться. Теперь Церетели называет это анархией. Но именно тогда декретом общественных организаций в Иркутской губернии был установлен 8‐часовой рабочий день, проведено повышение заработной платы на 50 %. И этого не было в общегосударственном масштабе. Что касается поддержки нынешнего Временного правительства, то во многих местах такой поддержки нет, никакого доверия нет. Если местные инициативы – это анархия, то революция закончилась, и закрепляются только частности. При этом все силы направляются против опасности «слева», а опасность «справа» не замечается.

Церетели (99) тут же оправдался, что в первые дни революции приходилось осуществлять власть народа, не имея связи с Петроградом. Иркутск взял пример с Петрограда – например, когда было постановлено арестовать генерал-губернатора и других членов администрации. Старая власть была свергнута единым методом. О назначении комиссара было сообщено смещенному генерал-губернатору, а сам комиссар был назначен по указанию бывшего городского головы. И сейчас комиссары должны назначаться по согласованию с местами, и сейчас это уже стало правилом. Что касается отсутствия решения об установлении 8‐часового рабочего дня по всей стране, то это решение организаций рабочего класса, который в условиях войны готов работать больше 8 часов, чтобы помочь спасению государства. «В Иркутске мне приходилось входить в дом генерал-губернатора и говорить: “генерал, вы арестованы”. Я не был судебным следователем и не был на это уполномочен центральной властью, но это был момент, когда ещё не была объединена, сорганизована страна, и переносить те действия, которые тогда диктовались, в обстановку нынешнюю, когда создана организация объединенной власти для всей России, это значит уподобиться тому народному герою, который на похоронах говорил «таскать вам не перетаскать», а на свадьбе пел «со святыми упокой».

Эсер Бассинов [61]61
  Бассинов Николай Николаевич – биографические данные отсутствуют.


[Закрыть] правдиво указал на то, что Советы «отнюдь не являются во всей России теми органами, которым добровольно подчинилось бы на местах большинство демократии, большинство населения». Прежде всего, в Советы не входит подавляющее большинство крестьянства. И потому Советы не являются полновластными и правомочными органами революционной власти. Что касается правительства, то его решения предпринимаются не из партийной принадлежности министров, а из фактического положения дел в стране. Ведущая роль буржуазии в правительстве определяется тем, что она быстрее сорганизовалась. А среди революционных демократов, напротив, происходит разложение. Огромное число людей не организовано в партии и их сознание не дисциплинировано.

Да ещё некоторые партии, пользуясь этим, выбивают людей из русла организационной деятельности.

Меньшевик Сухов [62]62
  Сухов Александр Афанасьевич (1881–1944) – из семьи медиков. В 1902 году поступил в Санкт-Петербургский технологический институт, после трех лет обучения исключен за участие в революционном движении. Примкнул к меньшевикам. В 1908 году переехал в Одессу, где вскоре был арестован и сослан на три года в Онегу за антигосударственную деятельность. После ссылки в 1911–1914 годах учился на естественном факультете Йенского университета (Германия), продолжал активную революционную деятельность. После Февраля занимался агитацией от партии меньшевиков на собраниях и митингах, председатель Новочеркасского Совета. Вернулся в Одессу, в 1919 году был избран гласным городской Думы. В 1921 году вышел из партии меньшевиков, активно занимался научной и организационно-преподавательской работой, возглавлял ряд кафедр в различных институтах. В 1938 году арестован и приговорен на 5 лет к исправительным работам, находился в разных лагерях Сибири. После отбытия срока скончался, по официальной версии, от воспаления легких.


[Закрыть] из Новочеркасска напоминает о необходимости сохранить единство революции, несмотря на разногласия. Он привел три примера самочинной власти.

Первый – Урюпинская республика, руководителями которой стали: «Селиванов, бывший неоднократно в психиатрической лечебнице, Селиверстов, освобожденный от воинской службы по слабоумию, выживший из ума дьякон Федор, лет 75, и сзади их всех провокатор – перводумец Клавдий Иванович Афанасьев[63]63
  Афанасьев Клавдий Иванович (1875–1937) – родом из казачьей станицы Усть-Бузулуцкая. В 1896 г. окончил Донскую духовную семинарию. Рукоположен в священники, служил в церквях казачьих станиц хуторов. Организатор народных чтений, библиотек и читален. В 1905 г. выступал на митингах на тему: «освободительное движение и казацкая нагайка, как его враг». Обсуждал с прихожанами выборы в Думу. Был близок к обновленчеству. Вступил в партию кадетов. В 1906 г. избран в Государственную думу 1‐го созыва от общего состава выборщиков Областного войска Донского избирательного собрания. Был в числе депутатов, внесших законопроект «О свободе совести». Выступал против смертной казни, приводя в пример лейтенанта Шмидта. Духовным судом был запрещен в служении. За участие в подписании «Выборгского воззвания» (призыв депутатов распущенной Думы не платить налогов, не ходить в военную службу и т. д.) арестован, помещен в Новочеркасскую тюрьму, приговорён к трём месяцам тюрьмы и лишён избирательных прав. Служил секретным агентом Донского охранного отделения с окладом 100 рублей в месяц, в донесениях освещал деятельность кадетов и эсеров в Думе. В 1920 г. приговорён Донским областным революционным трибуналом к расстрелу, ВЦИК расстрел был заменён пятью годами принудительных работ. 1937 обвинён в принадлежности к партии эсеров (признался в этом), расстрелян.


[Закрыть]. И вот эта милая компания стояла в центре урюпинской республики, и граждане урюпинцы по крайней мере недели две переживали состояние хронического землетрясения».

Второй пример – национально-литовский съезд, где правый блок, руководимый ксендзами, принял резолюцию о немедленном отделении Литвы, и левый блок из социалистов, народников и марксистов покинул съезд. Из чего следует: «если мы пойдем слишком далеко навстречу тем требованиям, которые время от времени слышатся с разных съездов, то мы, может быть, будем идти навстречу реакционным, консервативным группам и поэтому играть во всяком случае не в руку революции, а в руку реакции».

Третий пример – казачий союз на Дону, определивший своей главной задачей защиту самобытности, которая предполагает сохранение под покровом самобытности крупных земельных поместий. Казачьи лидеры «выстраивают казаков решительно всех классов, всех групп единым фронтом против иногороднего населения, которое составляет около 60 % всей области». Если бы «решили отделить все, что хочет отделиться, [то] сыграли бы в руку реакционным, а не революционным элементам».

Эсер Арватов [64]64
  Арватов Борис Игнатьевич (1896–1940) – из семьи юристатаможенника. Начал заниматься литературной деятельностью в 1912 году в Варшаве. Учился на физико-математическом факультете Петроградского университета. Был эсером, товарищем председателя Тульского губкома. Избран в Учредительное собрание. Участвовал в гражданской войне в качестве комиссара на польском фронте. С 1919 года – член РКП(б). Активный теоретик и идеолог Пролеткульта, автор книги «Искусство и классы» (1923). С конца 1920‐х годов из-за возникшего в результате фронтовой контузии нервного заболевания практически перестал заниматься литературной деятельностью. Покончил жизнь самоубийством.


[Закрыть] напомнил, что с идеей коалиционного правительства выступили буржуазные министры. И о передаче всей власти Советов сказали бывшие министры-капиталисты Коновалов (273) и Гучков, которые покинули правительство, стараясь переложить всю ответственность на социалистов. Министр путей сообщения Некрасов был вынужден издать «очень левый» приказ, кардинально изменивший положение в его ведомстве. Из чего следует, что буржуазные министры «до некоторой степени представляют только собою граммофонную ручку, которую мы вертим, мы, русская социалдемократия». Так же образно оратор заключил: «мы собрались сюда не для авантюр, не для хирургических экспериментов над и без того израненным телом русской революции, которые нам советуют дилетанты политической медицины, а для плодотворного настойчивого лечения, для труда и для дела».

Большевик Ерман [65]65
  Ерман Яков Зельманович (Зиновьевич) (1896–1918) – из семьи торговца. В 1915 поступил механический факультет Петроградского политехнического института, тогда же вступил в РСДРП(б). Участвовал в Февральских событиях. Прибыл в Царицын в составе 2 студенческого батальона, в мае 1917 г. стал членом Царицынского комитета РСДРП(б) и исполнительного бюро Царицынского Совета, в июле 1917 г. избран председателем Царицынской городской думы, с октября 1917– председатель Царицынского Совета. Участвовал в подавлении московского мятежа левых эсеров в 1918 году. Член ВЦИК 2‐го созыва. Убит при попытке предотвратить конфликт красноармейцев с грузчиками и пассажирами на пристани слободы Николаевская.


[Закрыть] в резкой форме отверг возможность что-либо изменить в жизни страны коалиционным правительством: «попытки создать коалиционное министерство, т.-е. примирить буржуазию в известных частях с демократией, это – совершенно праздные попытки»; «мы находимся в процессе борьбы с этой самой буржуазией, с которой нас хотят здесь искусственно склеить». «Когда потребовали проведения решительной иностранной политики, Милюков ушел, потому что не хотел быть только граммофонной ручкой». Обращаясь к оппонентам большевиков, оратор заявил: «у вас есть только один выход укрепить это коалиционное министерство, это – отказаться от всяких требований, не претендовать на проведение той политики, которая нужна вам, делать ту буржуазную политику, которая угодна министру». Он отметил, что на местах, кроме Совета, нет никакой другой власти. Совет «отправляет маршевые роты на фронт, он занимается тем, что устанавливает проверку белобилетников на местах, производит контроль, он должен делать обыски во всех магазинах города, потому что он является на месте единственной властью, и никто другой не имеет возможности претендовать на это». Видимо, впервые именно Ерман призвал к конфискации церковных ценностей: «в области финансов приходится сидеть без средств не только казне, но и Совету Р. и С. Д. В то же самое время имеются огромные монастырские средства, которые почему-то не конфискуются».

Большевик Киселев[66]66
  Киселёв Алексей Семёнович (1879–1937) – из рабочей семьи. Окончил церковно-приходскую школу. Работал слесарем, в 1898 году вступил в РСДРП. Занимался революционной деятельностью в Харькове, Иваново-Вознесенске, Москве, Одессе и Баку, неоднократно арестовывался. В 1914 году избран в члены ЦК РСДРП(б). В том же году при въезде в Россию из-за границы был арестован и отправлен на поселение в Сибирь. Бежал, до Февраля находился на нелегальном положении. В Иваново-Вознесенске стал членом горкома РСДРП(б) и председателем Горсовета. Член ВЦИК 1‐го созыва. Во время Гражданской войны руководил защитой Оренбурга. С 1919 г. – председатель Центротекстиля, член комиссии СНК по Туркестану. Был членом Президиума ВЦИК. С 1920 г. – председатель профсоюза горнорабочих (хотя в этой отрасли не работал), в 1921–1923 гг. – председатель Малого Совнаркома. В 1924–1937 секретарь ЦИК СССР, член президиума. В 1937 арестован и расстрелян.


[Закрыть] сначала привел пример того, что арестованных Советом Иваново-Вознесенска (где подавляющее число большевиков) черносотенцев, направленных в Москву, отпускают, а не возвращают по месту ареста. И это конфликт с Временным правительством. Большевик сетует: «если бы мы один шаг сделали против Временного Правительства, нас несомненно бы объявили республикой иванововознесенской». Он снова повторяет, что правительство ничего не сделало, а министры толком не отчитались о положении в стране. Министру Чернову (102) он ставит в пику, что тот сам в 1905‐м призывал к захватам земли, а сейчас выступает против захватов. Между тем, Временное правительство (старого состава) само захватило земли, которые принадлежали Николаю II. В самом правительстве разночтения: одни говорят, что земля будет крестьянская, и не надо её захватывать, а другие, что при поражении революции в Европе российская революция не выживет, и крестьянам земля не достанется. Звучат обычные для большевиков обвинения министров, исходя из классового подхода: «предлагают поручить управление страной лицам, которые далеко стоят от рабочего и крестьянского класса». Провозглашается, что решить «задачу может только та власть, которая не заинтересована в сохранении драгоценной частной собственности», «проводить радикальные меры может только тот класс, который в данном случае на эту священную собственность может покуситься».