Текст книги "Ведьма на работе"

– А я о скалы не хочу! Совсем!

Никто меня не услышал, стул сносило и сносило все дальше от центра и домика. Вскоре подо мной и вокруг мелькали только зеленые крыши, а через какое-то время и они пропали, сменившись холмистой равниной, простиравшейся до самых гор. Издали те казались маленькими, почти игрушечными, но теперь я бы ни за что не пошутила насчет места обитания драконов.

Пытаясь взять себя в руки, я спешно вспоминала все, что об этих созданиях мне когда-то рассказывали парни. Впервые пожалела, что доверила сведения бумаге, а сама мало что запомнила.

«Вроде бы Шарад и Мэй говорили, что местные драконы – просто летающие ящерицы, да? – спросила себя. – Значит… Быть сожженной мне не грозит. А вот съеденной?»

Над горами сейчас никто не парил, но это не означало, что я не столкнусь с кем-то, когда окажусь ближе. Вряд ли местные драконы дружелюбны. Они точно опасны, иначе бы люди, в силу своей природы, их изничтожили или приручили.

– И что делать? – сиплым шепотом спросила я, осмелев настолько, что таки наклонилась и нашла взглядом фонарщика. Тот притих, обвивая плетеные ножки своей единственной цыплячьей лапой.

Я еще раз попыталась воздействовать на стул и на пыльцу, стараясь заранее не паниковать. На этот раз уговоры возымели успех, стул чуть снизился, хотя легче мне от этого не стало: на равнине ветер дул сильнее, и чем ниже я спускалась, тем больше становились шансы размазаться тонким слоем уже не о скалы, а о холмистый неровный ландшафт.

– Да что ж такое?! Замедляйся! Замедляйся!

Я сконцентрировалась и стала быстро-быстро убалтывать ветер, стул и свое везение. Фонарщик отрывисто пискнул, а потом еще раз, но уже громче. Ветер изменил направление и ударил сверху, от чего стул козликом скакнул по земле и снова взмыл в небо. Потоком воздуха меня едва не смело вниз, но я удержалась и радостно взвизгнула, когда стул взмыл на несколько метров. Ветер закрутился вокруг, заревел, поднимая песок и сухую траву. Я зажмурилась, надеясь, что вскоре свистопляска прекратится, но, к моему удивлению, ветер не перестал рвать меня во все стороны, зато земля вновь стремительно уносилась вниз.

– Я не это просила! – только и смогла выкрикнуть я, а потом подняла голову и захрипела от ужаса и обреченности – снизу я увидела светло-зеленое брюхо и огромные лапы, мерно машущие крылья и извивающийся в воздухе хвост с длинными шипами на кончике.

Дракон!

Саблеобразными когтями зверь расщепил спинку стула, до половины в ней ими увязнув, но не сломал. И теперь дракон уверенно волок свою добычу – меня! – куда-то в сторону гор.

– Мамочка, – хрипло простонала я. – Что делать?! Что делать? Что делать?!

Мы все выше и выше поднимались над землей, воздух, рассекаемый крыльями, своим потоком почти сносил меня со стула, а я настолько перепугалась, что не чувствовала тела. Ноги и руки затекли, в любой миг я могла кулем свалиться вниз, и никто бы меня не спас.

– Чтоб я еще хоть раз проделала подобную глупость? – провыла я, обливаясь слезами. – Никогда. Вася! Васенька, я не права! Я больше не буду. Не нужны мне никакие книжные штучки. На землю хочу. Домой. Домой хочу! К Шараду! К Мэю! Домой!

Не удержавшись, последнее я проорала несколько раз, надеясь, что мои слова как-то подействуют, но вместо этого дракон изогнул шею и рявкнул на меня в ответ, показав огромную, полную длинных зубов пасть и обдав зловонным дыханием.

На миг мне почудилось, что падение со стула будет куда менее неприятной смертью, чем от столкновения с огромным ящером в его логове. Я даже покосилась вниз, но быстро передумала. Жить хотелось. И за это стоило побороться.

– Но я не матерь драконов, – хмуро напомнила я себе, склоняя голову и с ужасом глядя на стремительно приближающиеся горы. – Меня схарчат и не спросят, чего я хочу.

Горы приблизились, и дракон стал набирать высоту, поднимаясь вдоль не самого пологого склона к чуть расколотой вершине. Под нами мелькали острые зубья обломков скал, густой лес и неровные, выбеленные солнцем прогалины. Я жалась к спинке стула и вскрикивала всякий раз, как дракон чуть менял направление, то по широкой дуге поднимаясь вверх, то стремительно взмывая над массивными выступами горы.

Показалась какая-то река. С высоты нескольких сотен метров я видела, что ее широкое русло шумно прорывается среди гор, собирая в себя притоки со всех сторон.

Дышалось тяжело, голова кружилась, но я все равно крепилась, успев осознать, что в нынешней ситуации самой большой глупостью, которую я могу совершить, будет повторная паника.

«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – пытаясь найти в себе силы, думала я. – Нужно что-то придумать!»

Но ничего не придумывалось. На уроках в школе меня учили разжигать костер, собирать воду в пустыне, находить направление. В теории я знала даже то, как самой себе сделать укол, если в том будет необходимость. Но вот спасаться от крупных летающих хищников почему-то не научили. Как так, да? Эх ты, школа, школа!

Дракон замедлился и стал осторожно спускаться, кружась над широким уступом, рядом с которым вниз обрывался водопад. Извернувшись, я увидела, что на уступе, задвинутое в безопасное углубление, защищенное сверху небольшим козырьком, притаилось гнездо. Водопад перекрывал все звуки, поэтому я и не услышала сидевших в гнезде дракончиков. А те активно подпрыгивали, щелкали пастями и явно рычали от голода.

– Ма-а-а-амочки, – выдохнула я очень громким шепотом, но ветер унес мой полувздох-полувсхлип куда-то в сторону.

Надежд на то, что драконы окажутся милыми зверюшками, с которыми я как-нибудь договорюсь, не осталось. У меня просто не будет шанса. Эти звери разорвут меня на части до того, как я смогу хоть что-то сделать!

Я нервно заозиралась, прикидывая, что мне делать. Хотелось сигануть со стула, но я заставила себя сидеть дальше. На скорости и в таких условиях мне хватит и пары метров, чтобы навернуться последний раз в моей жизни.

Поджимая ноги и посматривая на дракончиков, я одной рукой отцепила от стула фонарщика и сжала его за длинную тонкую ногу. Уступ был небольшим, явно не предназначенным для того, чтобы мамаша-дракон с комфортом на нем расположилась. Значит, она сядет на край и будет совать деткам свою добычу, а у меня появится всего один шанс. Безумный, дурацкий, но шанс!

Стоило драконице зацепиться за выступ когтями, я козой сиганула со стула, молясь о том, чтобы мои конечности выдержали метровый прыжок на неровную каменную поверхность. Мне повезло, но не слишком. Ноги я не подвернула, руки не отбила, хотя рассчитывать приходилось только на левую, ведь правой я придерживала сопротивляющегося фонарщика. Коленками ощутимо приложилась о камни, взвыв от боли, когда мелкие камешки разодрали кожу сквозь чулки. Хотелось выть, но у меня не было на это времени. Не замечая мелькающих перед глазами черных кругов, я развернулась и хряснула драконицу по морде фонарщиком.

– Сыграем в крикет?! Голову с плеч!

Вышло звонко. Драконица отчетливо лязгнула челюстями от неожиданности, а я, развивая успех, с воплем кинула фонарщиком здоровенной зверюге в глаза, надеясь, что брыкающийся книжный атрибут своей лапой оцарапает ей хотя бы веко. А сама отпрыгнула в сторону.

Спуска с уступа не было. Как не было и пути наверх. Но я заранее продумала свой следующий ход и просто не дала себе шанса усомниться в своей адекватности. Заорав для храбрости и чувствуя позади рычание дракона, я прыгнула в водопад. Острые клыки щелкнули где-то над моими взметнувшимися вверх руками.

Хотя я пыталась подготовить себя к падению, но, когда меня ударило потоком, оглушило, и вода полилась в рот, нос и глаза, я запаниковала и забила руками, судорожно пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться. Хватала ртом, пытаясь дышать, но в рот попадала лишь вода. Голова закружилась от резкого движения вниз, от того, что водный поток с силой обрушивается на тело, вминая его в обкатанную, но кое-где выступающую буграми скалу. Из-за холода и ужаса я не ощущала боли. Даже не осознавала, жива ли. Лишь лупила руками по воде.

В какой-то миг под пальцы угодили какие-то ветки, и я в них вцепилась, от чего меня с силой дернуло вверх, в то время как ревущая мощь продолжала тянуть вниз. Тело качнуло, и когда я отпустила ветки, то упала не вниз, в маленький бассейн, вода из которого устремлялась дальше, к еще одному водопаду, а куда-то в сторону, сквозь воду. Я услышала шлепок и хруст, но восприняла звуки как что-то отдельное. Отдельное от меня.

Проходили секунды. Летели брызги, попадая на лицо и спину. Но и это я ощущала как что-то отдельное. Будто наблюдала за всем чуть со стороны и сверху.

Лишь через несколько минут откуда-то издали стала накатывать острая, оглушающая боль. Но я не могла даже приподняться и высвободить из-под себя неудачно подвернутую руку. Та завернулась во что-то, в какую-то ткань, и никак не хотела высвобождаться, а в локте ныло и плечо дергало болью, проносившейся, как по электрическому проводу, по шее куда-то в голову. В голове от боли темнело, и в этой темноте мельтешили и взрывались холодные звездочки и искры. В какой-то момент чернота в голове стала нестерпимой, а внутри произошло какое-то движение, будто тело действовало отдельно от меня. Хотелось вздохнуть, но что-то мешало, а чернота подступала все больше и больше. И я перевернулась, закашлялась, захрипела, чувствуя, как откуда-то из желудка поднимается и хлещет изо рта вода, растекаясь рядом и подо мной небольшой лужицей.

Заходясь кашлем, я сжалась в комок и перевернулась так, что оказалась лицом вниз. Лежать было неудобно, лбом, носом и губами я то и дело касалась мокрого шершавого камня, морщилась от привкуса крови и песка на языке. Волосы лезли в глаза, липли к шее, и с них на камень капало мутным и розовым.

От этого розового я перепугалась окончательно, с шипением села, помогая себе рукой – вторая подогнулась, и меня навылет прострелило такой дикой болью, что я взвыла, а из глаз хлынули слезы. Даже пришлось посидеть немного, раскачиваясь и рискуя хлопнуться обратно, прежде чем я смогла себя осмотреть.

Все оказалось не так ужасно, как почудилось вначале. Я сбила коленки, падая со стула, разодрала чулки, пока летела вниз по водопаду. Сквозь дыры виднелись ссадины и царапины, но все они были небольшими и не слишком опасными, хоть и сочились кровью. Ребра ныли, но на глубоком вдохе ничего тревожного я не ощутила. Хуже дела обстояли с рукой и затылком. Волосы и кожа на голове были горячими и мокрыми от крови. Снаружи на руке серьезных повреждений я не нашла, но рука не гнулась и продолжала дергать болью. Я долго соображала, пытаясь понять, сломала я руку или вывихнула сустав.

Боль становилась все активнее, но пока я воспринимала ее все еще чуть-чуть отдельно от себя. Да и стенания мои никак бы не помогли делу.

Медленно все обдумав, потому как мысли просто не желали двигаться быстрее, я прикусила губу и отстраненно дернула себя за руку, решив, что вряд ли смогу сделать себе намного хуже.

* * *

– Никогда, больше никогда не проделывать подобное сидя, – прошипела я себе.

Нет. Не так.

Никогда не изображать из себя какую-нибудь Наташу Романофф, Лару Крофт и кто там еще есть из неубиваемых героинь всего и вся?

Никогда!

Нет. Опять не так.

Больше никогда не заниматься магией от нечего делать, чтобы не пришлось изображать тех, кем я при всем желании даже прикинуться не смогу!

Мой уровень – полевой цветочек. Цвести, тянуться к солнышку и радовать глаз. С моей везучестью – только так. А я?

Так что больше никаких экспериментов!

Не знаю, сколько я пробыла без сознания, свалившись от дичайшей боли и повторно приложившись разбитым затылком о камни, но снаружи уже начало понемногу темнеть. Если со «снаружи» все было более или менее понятно, то «внутри» оставалось для меня загадкой, для разгадывания которой требовалось сесть или даже встать, но я осталась лежать, опасаясь еще как-то потревожить свои ушибы и ссадины, так что пространство вокруг пришлось воспринимать таким, каким оно виделось с пола.

Я лежала в небольшой пещерке за водопадом. Это была даже не пещера, а впадина под скалой с довольно ровным, чуть пологим полом. Вода сюда залетала едва-едва, а у стены пол и вовсе был сухим и пыльным, и я перепачкалась с ног до головы, когда кое-как переползла подальше от воды.

Шум воды глушил все звуки, но я все равно решила проговорить свой дальнейший план вслух, опасаясь паники:

– Я посижу. Посижу немного. А потом посмотрю. Возможно, отсюда есть какой-то выход. Наверняка же есть.

Очень медленно, но я смогла осмотреть скалу по обе стороны от пещеры. Слева она шла ровно, без впадин. И даже кряжистых деревьев или сочных длинных побегов каких-нибудь растений в прямой видимости под лунным светом не обнаружилось. Зато справа порода немного обвалилась, создавая что-то вроде длинного выступа, по которому здоровый и сильный человек смог бы перебраться на видневшуюся метрах в десяти каменную площадку. А с нее при некоторой сноровке можно спуститься еще ниже, туда, где гора изгибается и разворачивается, уходя вниз уже не так круто.

Только бы перебраться и пройти!

Ополоснув ладони и лицо, я напилась свирепой горной воды, от которой моментально заломило зубы, и осторожно села.

– Отсюда возможно выбраться, – убежденно произнесла я вслух, чтобы не сходить с ума от одиночества, но тут же пришлось обреченно добавить: – Здоровый и сильный человек сможет.

Рука все еще ныла. Почему-то верилось, что все с ней будет в порядке, но в ближайшие несколько дней – если не недель! – я не смогу ни опираться на руку, ни поднимать ею что-то тяжелое. Рисковать же, перебираясь по узкой, всего в пару ладоней, каменной тропке мне не захотелось бы и до всех этих приключений. Вот только… Вот только есть ли у меня хоть какой-то выбор?

– Нужно начать, – прошептала я снова вслух. – Нужно хотя бы начать себя спасать. Я уже сегодня и ныла, и плакала, и просила. Потом еще смогу поныть и поплакать, а пока нужно хоть как-то себе помочь.

Посидев немного и переведя дух, я медленно закатала рукав блузы так, чтобы полностью видеть руку, и стала проговаривать все, что только приходило в голову, по нескольку десятков раз, надеясь и унять боль и воспаление, и залечить особо глубокие царапины.

Когда я проделывала все то же самое над Шарадом, не было времени о чем-либо думать. Просто хотелось, чтобы рана исчезла, закрылась. Как в детстве. Тогда верилось, что стоит закрыть глаза ладошками – и все страшное уйдет, закончится. Тебя не заметят. Ты в домике. Если заткнуть пальцами уши, то взрослые перестанут ссориться. Если ночью с головой накрыться одеялом, то это точно-точно защитит от злых подкроватных монстров, ведь все знают, что монстры не могут забрать тех, кто их не видит. Под столом можно не бояться грозы и странных чужих людей, которых видишь впервые, даже если эти странные и чужие люди на самом деле родственники, слишком бурно реагирующие на встречу с тобой.

В детстве все проще. И не нужно задаваться вопросом, как работает магия. Главное – она защищает тебя. Защищает от настоящих и выдуманных монстров. Ты веришь, что со всем можно справиться, даже с самым ужасным ужасом, ведь все сказки рассказывают о том, что добро побеждает зло. В детстве кажется, что так должно быть и в жизни.

В детстве никто не боится падать, ведь до той взрослой жизни, с ее набитыми шишками, которые все зовут опытом, еще далеко. И разбитые коленки не пугают, ведь каждый ребенок знает, что, кроме его собственной магии, существует еще и другая, мощнее которой нет. Мамина. Мамины объятия прогоняют монстров, согревают лучше теплого одеяла, а мамины слова залечивают любые раны.

– У котика заболи, у собачки заболи, а у Феденьки перестань, – прошептала я, не удержавшись от улыбки, и подула, как всегда делала мама.

* * *

– Федя! Федя?! Федо-о-о-ора?!

Поморщившись, я попыталась укрыться одеялом. Почему-то было очень холодно…

Руку тут же прострелило болью, и я проснулась, разом вспомнив, что нахожусь не дома в своей постельке, а в пещере за водопадом.

– До-о-о-ора! – раздался новый крик. Показалось, что я слышу Мэя, но эхо и шум воды сильно исказили голос.

– Я здесь! – крикнула я в ответ, полностью уверенная, что меня никто не услышит. – Я здесь!

Медленно поднявшись и быстро осмотрев руку, убеждаясь, что отек спал, я приблизилась к краю и попыталась высмотреть хоть кого-то из парней, но на склоне справа от пещерки никого не наблюдалось. И где они тогда? Внизу? Полезли к драконам?

– Шарад! Мэй! – как можно громче крикнула я и разочарованно застонала, сообразив, что после всех приключений и сидения в мокрой одежде заработала себе простуженное горло.

Придерживая пострадавшую руку, я опустилась обратно на пол пещерки и, подобрав камешек покрупнее, стала стучать им о стену, надеясь, что хоть так привлеку к себе внимание.

– А может, мне все кажется? – на секунду прервавшись, спросила я у воды. – Волшебная пыльца донесла меня до гор очень и очень быстро, с момента моего исчезновения еще и суток не прошло. Со своих вылазок в города Семимирья парни обычно только к вечеру возвращаются. Они бы не смогли оказаться здесь так быстро.

– Дора! – прозвучал крик Шарада поразительно близко, развеяв всякое сомнение. – Ты здесь?

– Да!

Позабыв про боль в руке, я вскочила и как могла далеко высунулась из пещеры. Шарад обнаружился по ту сторону каменного карниза и выглядел настолько хмурым, что я помимо воли разрыдалась.

Такой родной хмурый блондин!

– Мэй! – глядя на меня, крикнул Шарад, задрав подбородок вверх. – Спускайся! Хватит пугать драконов. Я нашел Дору.

Шарад уверенно прошел по узкому карнизу, останавливаясь через каждые три шага и вгоняя в трещины короткие узкие кинжалы из своего арсенала, создавая опору для рук там, где не вышло бы удобно вцепиться в камни.

– Ты как? – хмуро уточнил он, оказавшись в пещере, а потом присел передо мной на корточки и без разрешения быстро деловито ощупал с ног до головы, надавливая и посматривая мне в лицо.

– Ну… цела… кажется, – отрывисто выдохнула я и постаралась выглядеть пободрее, хотя чувствовала себя маленькой и несчастной.

До этого я крепилась, но теперь хотелось прижаться к блондину и шумно завыть от облегчения.

– Шарад…

– Мы тебя еле нашли! – выкрикнул Мэй где-то очень близко, но вне поля видимости. – Ну ты и натворила дел, Дора!

– Глупо вышло, – кривя губы и искоса посматривая на Шарада, вымолвила я.

Тот с прищуром на меня посмотрел, а потом очень тихо произнес:

– Это было не просто глупо. Ты едва не погибла.

Он не закричал, не сказал больше ни слова упрека, хотя следовало, наверное, но мне хватило и этого. Слезы сами собой покатились по щекам, я всхлипнула и виновато опустила голову.

– Дора…

Я согнулась еще больше, уткнувшись лицом в колени.

– Дора, – вновь позвал Шарад.

Мне остро захотелось исчезнуть, провалиться сквозь скалу и никогда больше не смотреть на блондина, и лишь осознание силы собственных слов останавливало от подобного решения. Еще одного глупого решения.

– Дора! – позвал Шарад требовательно и сжал мое здоровое плечо. – Хватит. Потом будешь себя жалеть. И страдать будешь потом. И отчитаю я тебя тоже потом.

Я не поверила тону парня. Слишком уж быстро тот изменился, из сдержанно-раздраженного став ровным, с оттенками обеспокоенности и наигранной веселости.

– Эй! Дора? – снова позвал блондин и потянул меня к себе, прижимая к плечу. – Да не буду я тебя отчитывать. Слышишь? Ты ужасно нас напугала, понимаешь? – Шарад уселся на пол и перетянул меня к себе на колени. – Мы вернулись, а тебя нет. И только по дому скачет ошалевший зеленый кролик! Он нам под ноги кинулся. Начал верещать и тыкать то в вещи на столе, то в потолок. Еще и скакал по комнате без передышки, за уши себя дергал… Мы только через полчаса от твоего Васи вразумительного ответа дождались! Слышишь? Не плачь, я тебя умоляю. Ну не буду я тебя ругать. Ну не надо, а?

Я сглотнула комок в горле и разрыдалась сильнее, сообразив, что всегда собранный и ко всему готовый Шарад за минуту произнес больше слов, чем порой за целый день.

– Мы боялись, что с тобой что-нибудь приключилось, – прошептал Шарад. – Хорошо хоть, что кролик точно видел, что унесло тебя в Зеленый мир. Но тут же драконы! Они давным-давно переловили всю живность, что по глупости выбирается на равнины между городом и горами. Драконов только целая группа спугнуть может, а одинокого путника зверь воспримет как дичь. Ты хоть понимаешь, что мы себе навыдумывали, пока сюда добирались?

Он не кричал, не ругал меня, но голос парня чуть дрожал от эмоций.

– Вот-вот! – где-то очень близко поддакнул Мэй. – Эй, Шарад, я веревку привязал. Выбирайтесь, а я пока пойду шарахну чем-нибудь эту цыпу наверху, а то сидит там и косит на меня глазом. Я ей что, сочная отбивная на косточке?

– Я рад, что ты жива и цела, – прошептал Шарад мне почти на ухо. Я глубоко вздохнула и обняла его за шею, уткнувшись губами в висок. – Все хорошо. Все хорошо.

– У меня рука болит. И ссадины кругом… А еще ужасно стыдно, – доверительно сообщила я.

– Все будет хорошо, – убежденно повторил Шарад. – Мы тебя нашли. Теперь все будет хорошо. Скоро вернемся, ты согреешься, поешь, поспишь – и все будет хорошо.

Я улыбнулась сквозь слезы, понимая, что в словах молодого человека нет ничего особенного, но я не могу ему не верить.

– Я рада, что вы меня нашли, – прошептала я и крепче обняла Шарада, стараясь не замечать дергающую боль в руке. – И так быстро…

– Ты забываешь, что мы охотники, – явно почувствовав, что я немного успокоилась, облегченно выдохнул Шарад и усмехнулся. – Мы выслеживаем иномирную нечисть. Что нам одну живую девушку найти? Ты ведь сквозь стены не просочишься! Все просто: раз ты в Зеленом мире и тебя туда унесло по воздуху магией, то тебя обязательно заприметят драконы. Пусть нам с Мэем на них плевать, но в тавернах часто болтают о ящерах, а любой житель с окраины за монетку с радостью расскажет, где именно в горах гнезда. На твое счастье, большая часть драконов живет дальше в горах, а на этой стороне гнездится только та большая самка, которую Мэй решил немного попугать.

– С ним все будет хорошо? Дракониха… драконица довольно большая, и зубы у нее…

– Да что со мной сделается? – фыркнул Мэй и выглянул из-за края. – Давайте выбираться.

Как оказалось, парни не сорвались на мои поиски сломя голову. С собой у них была кое-какая еда, купленная по дороге, оружие, веревки. Пока я жевала очень соленые и острые полоски вяленой оленины и запивала их элем из большой фляжки, Шарад соорудил для меня что-то вроде сбруи из веревок, ремней и полос ткани. В получившейся конструкции меня закрепили на спину блондину, как младенчика, устроив пострадавшую руку так, чтобы я ею ничего не задевала.

– Ну… вперед, – осмотрев нас и подергав для верности ремни, скомандовал Мэй, пуская Шарада впереди себя – брюнету предстояло идти за нами и страховать напарника в том случае, если он оступится. Но этого не потребовалось. Шарад уверенно обогнул выступ скалы, придерживаясь за рукоятки ножей, и прошел по узкому карнизу.

Весь спуск вниз с горы я помалкивала и периодически таскала из мешочка кусочки мяса, но потом, увидев, что город издали похож на маленького зеленого жука, не выдержала и прошептала себе под нос:

– Леголас, что видит твой эльфийский взор?

– Что? – уточнил Мэй, а Шарад зубами ловко выхватил из моей отставленной руки надкусанный кусочек мяса.

– Как вы так быстро сюда добрались? – спросила я. – Какое тут расстояние?

– Не знаю, – пожал плечами Мэй. – Довольно много. Но мы ведь воспользовались той пыльцой, что ты вытащила из книги. Назад придется пешком, чтобы не навредить тебе.

– Вы смогли? – с обидой и завистью протянула я. – Это ведь неуправляемая светящаяся фиг… пыль!

– Ты забываешь, что дома мы много лет учились управлять магическими изобретениями, – ответил мне Шарад. – Это наша специальность, если хочешь. Пусть специализация и связана больше с оружием, а волшебная пыльца скорее… бытовая магия. Мы ее нанесли на куски ткани и как на воздушных шарах…

– Не, это транспортная! – покачал головой Мэй. – Вспомни классификацию. Пыльца – именно транспортная магия.

Мэй отобрал у меня следующий кусочек и с набитым ртом стал вещать о видах магии. Я, поудобнее пристроив голову на плечо Шараду, с улыбкой прикрыла глаза.

Все хорошо. Рядом болтливый Мэй и надежный как скала Шарад. Я в безопасности. И глупое происшествие скоро закончится. Уф…

– Несостоявшаяся фея Динь-Динь возвращается домой, – прошептала я, очень надеясь, что меня так и будут нести до самого дома на спине и не заставят топать на своих двоих.