Текст книги "Ведьма на работе"

– Бери.

– Не надо. Зачем?

– Возьми.

– Спасибо за предложение, конечно, но мне не надо, – еще раз сказала я. – Мне и так неплохо.

– Возьми, – повторил дракон.

– Адамас, спасибо, честно, но не нужно, – едва не плача, произнесла я. – Мне все это… неинтересно. Я, конечно, люблю рассматривать красивые вещички, но зачем мне ваши богатства? Вот если бы вы мне нашли какую-нибудь сумку и фляжку… Судя по всему, рано или поздно ветер попытается утащить меня дальше, а я еще не умею им управлять. Вот… – Я запнулась. – Мне вода и еда ценнее, чем что-то другое.

– Не возьмешь? – удивился кот-дракон.

– Нет, спасибо большое.

– Я могу поискать тебе сумку в других замках, тут нету, – через минуту молчания сказал Адамас.

– Большое спасибо.

Ничего больше не сказав, Адамас вылетел прочь. Я проводила его долгим взглядом и вернулась к изучению кольца.

* * *

– Дора! – позвал меня Вася. – Дора, просыпайся. Федька, покусай тебя все волки всех миров!

– Это что-то новенькое, – сонно прокряхтела я, пытаясь подсунуть скачущего вокруг меня кролика под голову вместо подушки. – Разве я хоть раз так выражалась? Ты становишься более самостоятельным и красноречивым, Василий.

– Федька, ветер поднимается! – проорал мне Вася прямо в ухо. – Просыпайся! А то тебя сейчас унесет прямо так, без обуви!

Окончательно проснувшись и глянув наружу, где первые легкие порывы чуть шевелили заросли у воды, я кубарем скатилась на этаж ниже и судорожно вцепилась в свои ботинки.

– Ты видел дракона? – выпалила я едва разборчиво, пытаясь впихнуть ноги в просохшие, но немного задеревеневшие ботинки. – Он возвращался?

Вне замка еще даже не стемнело – по ощущениям, прошло от силы часа два. Если меня унесет раньше, чем вернется дракон, то я даже не успею попрощаться!

Зашнуровав ботинки, я едва не до половины высунулась в провал, надеясь разглядеть рядом с замком или в небе Адамаса.

– А может, обойдется? – с надеждой спросила я кролика. – Совсем ведь слабый ветер.

Вася не ответил, прекрасно понимая, что в глубине души я прекрасно знаю обо всей нелепости подобных надежд.

– Вася! – позвала я, когда меня резко дернуло вверх и стало поднимать над полом. – Ко мне.

Кроль сиганул мне на руки, и мы в обнимку вылетели в провал, служивший входом в логово дракона. В одно мгновение ветер поднял нас на несколько десятков метров над огромным каменным драконом и стал увлекать куда-то на восток.

– Адамас! – крикнула я, ни на что особо не надеясь. – Адамас!

Ветер усиливался, рвал листья с деревьев, поднимал и закручивал вокруг нас с Васькой мелкую водяную пыль, от чего в и без того не до конца просохшей одежде становилось лишь холоднее.

– Держись, – велела я зубастику, заталкивая его себе под кофту и застегивая молнию под самое горло. Второе кольцо я стащила с пальца и затолкала в передний карман джинсов. – Неизвестно, как долго мы будем лететь в этот раз. Зря я недоеденное не забрала.

Мы были уже довольно далеко от замка, когда на горизонте мелькнула извивающаяся темная тень. Заметив нас, дракон стал уверенно нас нагонять, хотя несло меня очень быстро.

– Держи! – крикнул Адамас и ловко бросил мне небольшой потрепанный кожаный рюкзак. Я неловко вытянула руки и ухватила рюкзак за одну из лямок. Он оказался довольно увесистым, и я зашипела от боли в неудачно вывернутой руке.

– Прости, меня уносит! – крикнула я дракону.

– Я знал, что ты не задержишься, – кивнул Адамас, двигаясь параллельно со мной. – Удачи!

– А ты?

Дракон не ответил, отстал и вскоре превратился в маленькую черную точку далеко позади. Я вздохнула, радуясь, что за гулом ветра Вася ничего не услышит. Хотелось плакать.

– Ты чего? – спросил кроль, высунув из укрытия кончик носа и с подозрением глядя на мои слезящиеся глаза.

– Это все ветер, – быстро ответила я.

– Ты о себе волнуйся, а не о каком-то драконе, – сказал зеленый. – Да, он одинок. Но ты ему уж точно ничем не поможешь! Прямо сейчас ты самой себе помочь не можешь.

– Я знаю, – огрызнулась на Васю. – И что с того? Я ведь и не предлагала ничего дракону, потому что знаю, что не смогу для него что-либо сделать. Просто… жаль. Он, кажется, очень хороший. Смотри, даже сумку мне нашел.

Стараясь не смотреть вниз, я осторожно растянула шнурки на горловине и запустила внутрь руку, желая узнать, что же такое тяжелое принес мне дракон. Ладонью я нащупала какой-то предмет, похожий на маленький барабан с ручкой, и, поудобнее устроив сумку у себя на животе, глянула внутрь рюкзака.

– Он нашел для меня фляжку, – с умилением прошептала я и сунула руку глубже.

Под фляжкой лежало что-то влажное и мягкое, а под ним прощупывалось мелкое и круглое. Я склонилась к рюкзаку и с удивлением ощутила опьяняющий аромат винограда. Завернутого в большие бледно-лиловые листья.

Ну, Адамас! Это ж надо! Он собрал мне провизию, хотя я была всего лишь случайной гостьей, да еще и человеком.

Не выдержав, я все же расплакалась, шумно хлюпая носом и утирая слезы о кофту на предплечьях.

Под виноградом прощупывалось что-то еще. И это было мелкое, холодное, металлическое. Я не стала вынимать вещи прямо в воздухе, но даже на ощупь было ясно, что треть содержимого рюкзака – какие-то украшения. Дракон таки всучил мне что-то из своих сокровищ!

– Лучше бы тут была сухая одежда, – со вздохом прошептала я, затягивая шнурки и завязывая их узлом. – Это куда нужнее. Дракону, конечно, не понять. Но все равно спасибо, Адамас!

Я глянула в сторону, где должен был быть замок, но увидела лишь горы и пепельно-серое небо.

Глава 4. Заговорить удачу

Под нами снова и снова сменялся пейзаж. То возникали приземистые, покрытые густым лесом горы, то расстилались бескрайние моря, то появлялись и исчезали заброшенные города. А то на миг показывались высотки, серебристые башни небоскребов и летающие машины под причудливым лиловым небом. В таких местах я взывала к невидимости, боясь привлекать внимание.

Невидимыми мы с Васей пронеслись над замерзшими просторами, по которым неторопливо брели стада огромных оленей. Ветер опустил меня настолько, что можно было коснуться замшевых величественных рогов, усыпанных голубоватыми кристалликами инея. Вожак поднял голову, принюхался, облизал бархатистый нос шершавым темным языком и издал трубный рев. Но ветер не дал мне подольше полюбоваться невиданными, огромными, как зубры, созданиями – нас влекло дальше.

Пронеслись под нами вереницы полей, покрытых ароматной лавандой. Появились и исчезли аккуратные белые домики с ярко-синими ставнями. Поймали ветер и на миг ожили каменные мельницы.

Мелькнул раскидистый несуразный город, состоящий из домов самого невероятного вида и размера. Мы летели достаточно низко, и я видела людей, бродивших по улочкам. С опаской они посматривали на то, как ветер поднял и развернул выцветшие знамена на большой площади. Нервно ускоряли шаг, пока мы с кролем, невидимые, уносились прочь.

Вихрем закрутило нас над полноводной ярко-алой рекой, скользившей по руслу среди малиново-красной травы. Ветер оборвал лепестки с цветущих деревьев, и мы долго неслись дальше в ворохе мелкого темно-красного цветочного конфетти.

Ветер не желал стихать и показал нам высокие замки, глубокие пещеры, которые мы пролетали насквозь, развалины каких-то храмов на вершинах высоких гор, а мы все летели дальше. Очень хотелось пить и хоть на минутку расслабиться, но я держалась, прижимала к себе рюкзак, Васю и старалась не раскисать.

Ветер оставил нас в покое лишь на склоне какого-то холма, изрядно прокатив по высокой сочной траве. Измотанная дорогой и напряжением, я даже не перевернулась – так и замерла лицом в траву, почти касаясь носом сероватой земли.

– Самая обычная земля, самая привычная трава, – прошептала я спустя несколько минут и со стоном перевернулась на спину. – И небо самое обычное, голубое. И даже облака не красные и не зеленые. Удивительно.

Вася молча выбрался из-под свитера и шлепнулся в траву. Я его не видела, как не видела и себя, и свои вещи, но кроль звучным шуршанием дал знать, что уже полез осматриваться.

– Ничего не видно, – сообщил он. – Нигде рядом нет ни дорог, ни каких-то знаков, ни признаков присутствия человека.

Я с кряхтением села и тоже осмотрелась. Во все четыре стороны, насколько хватало глаз, расстилалась холмистая местность, кое-где покрытая невысоким кустарником.

– И что делать будем? – спросила я кролика и добавила: – Мы видимы, мы видимы.

Вася пожал плечами и плюхнулся на пятую точку, изрядно примяв траву вокруг себя.

– Не вижу смысла куда-то идти, – сообщил он мне. – Давай тут сидеть.

– Надо осмотреться, – покачала я головой. – Хотя бы какой-то ручей найти и кусты погуще. Если мы тут задержимся надолго, то я не хочу ночевать в чистом поле.

Вася вздохнул.

– Не вздыхай, – велела я, вынимая из рюкзака фляжку. – Я ведь не предлагаю тебе на своих двоих топать.

– И как мы так попали? – вздохнул кроль. – Нас же твои охотники не найдут теперь, даже если будут пытаться.

– Значит, нужно самим выбираться, – жестко ответила я.

Все мои слезы остались в Семимирье. Сейчас на них просто не было места. Ни на слезы, ни на жалость к себе.

Попив немного горьковатой воды мира кота-дракона, я усадила Васю в рюкзак, так что наружу осталась торчать только голова, забросила вещи за спину и крутанулась на месте, решая, в какую сторону идти.

– Уйду в закат! – оптимистично заявила я и с улыбкой двинулась в путь.

* * *

– Если вдруг мы отсюда выберемся, – тяжело выдохнула я, – никогда и ни за что не буду ходить в походы. Вся эта романтика с рюкзаками, костром, палаткой и гитарой хороша там, где до ближайшего населенного пункта хотя бы несколько километров. И там, где есть дорога, которая к этому самому населенному пункту выведет!

– Да уж, – согласился Вася. – А еще темнеет… А вдруг тут водятся какие-нибудь хищники?

– И что? – фыркнула я. – Уж кому-кому, а тебе не стоит из-за этого переживать. Ты ж у нас ненастоящий кролик.

– Давай, наступай на мою больную мозоль, – возмутился зеленый ушастик. – Да, я всего лишь зеленый искусственный мех и немного наполнителя, но разве же это помешает ужасным зубастым монстрам разорвать меня на части? Прокусить мою толстую славную попу? А?

– Я обещаю защищать тебя ценой своей попы. Хочешь? – сдерживая усмешку, предложила я.

– Точно? Честно?

– Ну ты же мой гуру и далее по списку, – напомнила я.

Кролик как-то воодушевился, задвигался внутри рюкзака, а потом вытянул поверх моего плеча длинное ухо и тыкнул чуть левее:

– Я там что-то слышу.

– Что?

– Похоже, там вода, – гордо объявил кроль.

– Ах ты ж моя умница! – похвалила я зеленого.

Воду я допила еще час назад. Да и ноги после нескольких часов ходьбы гудели с непривычки.

– И почему я спортом не занималась? – продолжая идти, спросила я в пространство. – Вот точно. Самые простые знания, оптимизм и выносливость – вот что спасет попаданца в другом мире! Хотя я бы предпочла никуда не попадать…

* * *

От ручья я решила не уходить. Вдоволь напилась, наполнила фляжку, поела винограда и внимательно рассмотрела те украшения, что насыпал в рюкзак Адамас. И чем больше я перебирала довольно простые аккуратные вещички, тем больше мне начинало казаться, что я уже где-то их видела.

– Вась, ты не знаешь?

Кролик потрогал лапками браслеты и цепочки и пожал ушами.

– Я точно уже держала все это в руках… – хмурясь, прошептала я.

Сложив украшения обратно в рюкзак, я сняла ботинки и как следует размяла стопы. На самом деле прошла я не так чтобы много, но из-за рюкзака, все еще чуть сырой обуви и бездорожья вымоталась мгновенно.

– Да-а-а… Это вам не проблема натирающих корсетов и тяжелых кринолинов, – не без иронии сказала я Васе. – У нас все куда более прозаично. Раз ни принцев, ни белых коней, ни славы и дворца мне не досталось, то и страдания у меня не… аристократичные. Проза жизни. Ножки болят, никто не пожалеет. Эх, Вася! Как домой хочется!

Налетевший порыв ветра тут же рассеял всю мою грусть, вынудив снова в спешке натягивать ботинки на уставшие ноги.

– Снова? – спросил кроль.

Я не ответила, схватила Васю, сунула в рюкзак и прижала тот к себе.

– Держись, – велела я кролику. – Сейчас опять начнется.

Вася недовольно высунул наружу мордочку и нервно подергал усами.

– Когда уже это прекратится? – спросил он с тоской. – Федька, соберись! Ты должна как-то выбраться. Раз какому-то дракону удалось не стать жертвой этих ветров-переносчиков, то и ты сможешь как-то проконтролировать процесс!

– Как? – в тон ему спросила я. – Как ты себе это представляешь? Я даже не знаю, с чего начать!

– Думай, – велел Вася, – а то нас так и будет носить из мира в мир.

Я фыркнула и недовольно покачала головой. Вот хорошо ему возмущаться и ныть, не ему же решать проблему. Это мне надо как-то разобраться с местной магией.

Меня оторвало от земли и мгновенно унесло прочь от ручья. Оглянувшись назад, я чертыхнулась и едва не заплакала – на траве у воды осталась лежать наполненная фляжка.

– Чтоб вас! Чтоб вас всех! – выкрикнула я. – Не хочу я никуда лететь! – Меня аж затрясло от злости и обиды. – Я не позволю тебе, ветрище, носить меня по мирам сколько тебе вздумается. А ну немедленно неси меня домой! Живо!

Из-за воспоминаний о своей участи попаданки в голову лезли мысли только о родном мире. Я живо представила себе родную «Малахитовую шкатулку», дворик перед магазинчиком, машинку тети Оли на парковке и даже тот самый обычный день, который предшествовал всем моим злоключениям. В тот день я еще ничего не знала ни о других мирах, ни о том, что сама я являюсь ведьмой. И, дурочка, весело что-то доказывала тете на этот счет.

– Домой! – грозно повторила я. – Неси меня домой!

* * *

Нас с Васей снова несло, но теперь мотало из стороны в сторону так нещадно, что время от времени я начинала орать благим матом, потому как все остальные слова и выражения закончились. Когда мы пролетали над каким-то городом, я предпочла скрыть себя, рюкзак и Васю невидимостью. Скорее всего, этот мир я больше никогда не увижу, но буду же помнить, как летела по небу вниз головой и орала во всю глотку. Так пусть уж лучше люди думают, что им послышалось, чем наблюдают неизвестную залетную ведьму к небу попой.

Пронеся меня по дюжине миров в самых немыслимых позах, которые никто не увидел, ветер еще немного покружил меня, не давая в этой свистопляске ничего разглядеть, и довольно болезненно шмякнул в какие-то кусты.

Выплевывая листья и радуясь, что меня никто не видел, я выбралась из зарослей, зло отпихивая зацепившиеся за рукав веточки, и огляделась.

– А?! – только и смогла вымолвить я, таращась на парковку, маленькую асфальтированную площадочку, дом, построенный в восьмидесятых, лесенку с чугунными перилами, тяжелые двустворчатые двери, которые порой нельзя было открыть без лома, пинка и пары крепких словечек, и до боли знакомую сдержанную надпись из металлических букв над входом.

– Я… дома? – не веря в происходящее, спросила я и скинула невидимый рюкзак на траву у кустов. – Я дома?

Не веря собственным глазам, я побрела к лестнице и долго щупала перила невидимыми руками.

– Я дома?

Хотелось сейчас же снять с себя невидимость и рвануть в магазин, чтобы увидеть тетю Олю. Ее машина маячила на стоянке, а значит, и она сама сейчас была на работе.

– Я дома?

– Федь, – позвал меня сзади Вася. – Ты… ты успокойся, где бы ты там ни была.

Его голос меня отрезвил, и мозг, отключившийся от наплыва эмоций, вновь заработал, анализируя ситуацию.

Да, я дома. И, судя по тому, что мимо едут машины, а по дорожкам вдоль домов ходят люди, это именно мой родной мир, а не какой-то похожий. Но… Но я не знаю ни сколько прошло с моего исчезновения, ни как все это время жила тетя Оля и остальные родственники.

– И как это выяснить? – спросила я себя, вышагивая по асфальтовому пятачку перед лесенкой.

Я не смогу просто осторожно пробраться в магазин, воспользовавшись своей невидимостью, – дверь слишком тугая, чтобы открыть и закрыть ее быстро, а у входа висит колокольчик.

– И как быть?

Еще немного походив, я забрала свой рюкзак и углубилась во дворы, выискивая укромное местечко в зарослях сирени. Потеснив там дворовых кошек, я сняла невидимость и принялась за изменение своей внешности. Я так хотела увидеть тетю, что ни на секунду не сомневалась в успехе. Чтобы родственница точно меня не признала, я кардинально изменила свою внешность, превратившись в женщину средних лет в темной одежде. Я добавила себе длинный нос с бородавкой, кустистые брови и долго тренировала взгляд в отражении маленького грязноватого окошка подвального помещения одного из домов. И лишь после этого выбралась из сирени и отправилась в родной и знакомый до мельчайших деталей магазин.

«Шкатулка» встретила меня запахом книжной пыли и ароматических свечей. За высоким прилавком восседала такая любимая и такая родная тетя, которой хотелось броситься на шею. Она не выглядела опечаленной, вежливо мне улыбнулась и предложила свою помощь. Растерявшись, я попросила показать мне хрустальные шары.

– Федя, принеси, пожалуйста, остальные шары из кладовки, – попросила тетя Оля, когда я, чтобы выгадать время, отвергла все предложенные варианты. Краем глаза я все время косила на бумаги перед тетей и на экран ее ноутбука, надеясь рассмотреть дату.

«Федя? – удивленно подумала я. – Это она по привычке?»

И тут из кладовки показалась я с деревянной коробкой, в которой мы выносили товары из хранилища. Я едва не захрипела от ужаса, но собралась и заставила себя сдержаться. Васю вместе с рюкзаком я оставила снаружи, прикрыв их невидимостью, и сейчас мне ужасно не хватало пушистика, в которого можно было вцепиться и получить в ответ успокаивающее поглаживание лапкой.

Мамочки! Это я? Я? Я?! Как это? Как?!

Дрожащими руками я трогала шары, пытаясь скрыть собственное волнение и недоумение. В какой-то миг тетя с подозрением на меня покосилась, а другая Федя вообще спряталась в подсобке.

Стоп!

Это я. И… и я помню все произошедшее! Та странная женщина, из-за которой мы и начали разговор о ведьмах! Ох!..

Нервно сглотнув, я заставила себя сосредоточиться, улыбнулась тете и указала на один из шаров, неразборчиво высказав пожелание завернуть покупку в несколько слоев бумаги. Пока тетя занималась упаковкой, я стащила из подставки визитку и беззвучно ее заговорила. Через пару минут я вышла из родного магазина с покупкой, а тетя Оля не заподозрила, что вместо банкноты я подсунула ей кусочек картона размером с кредитку.

– Значит… – пробормотала я, прислонившись к двери. – Значит… Значит, я попала домой, и завтра утром другая я провалится в Семимирье?

* * *

Забрав рюкзак с Васей, я долго гуляла по окрестностям, обдумывая ситуацию, и в конце концов решила, как действовать. Для начала я отправилась домой, уже заранее зная, что тетя Оля после работы отчалит в пункт самовывоза, а я вернусь еще позже.

Сама я ключи никогда не теряла, но тетя периодически страдала такой бедой, поэтому ключ от входной двери у нас всегда был припрятан в неприметной щелке под подоконником между нашим этажом и чердаком.

Дома я наспех приняла душ и переоделась, не забыв вытащить из кармашка кольцо и запихав грязные вещи так далеко в свой шкаф, чтобы другая я уж точно не нашла их за ближайшие двадцать четыре часа.

Следующим пунктом моих дел была шкатулка у кровати, куда я складывала сбережения. Я копила их на новый ноутбук, но теперь собиралась часть потратить, раз уж до кредитки с моей зарплатой на ней пока не добраться.

В одном из ящиков стола нашлись старенькие наручные часы, которые я уже много лет не носила. Там же отыскалась и сменная батарейка к этому раритету, подаренному мне родителями в честь перехода из младшей школы в среднюю.

Набросив невидимость и забрав рюкзак, я вышла из квартиры, тщательно закрыла дверь и осторожно покинула здание.

– Ведьма Федора покинула здание! – хмыкнула я себе под нос и позвала: – Вась, ты там живой?

– Пока да, – глухо отозвался кроль.

Из дома я отправилась в одно из кафе, куда никогда не заходила и не могла зайти в ближайшее время, и плотно поела, наконец получив порцию кофе. А после вернулась к магазину, дожидаясь момента, когда вторая я отправится домой.

Когда она выходила, я проскользнула внутрь и оказалась закрыта в магазине.

– И зачем тебе это? – уточнил кроль.

– Затем, что завтра я отсюда исчезну, Вася, – хмуро ответила я. – И если тетя Оля, придя на работу, меня не обнаружит, то будет переживать. Я могу все исправить! Я могу предотвратить свое внезапное исчезновение, понимаешь?

– А Шарад? – спросил ушастик.

Я не ответила. О блондине сейчас думать не хотелось.

Уйдя из магазина в образе самой настоящей Бабы-яги, я не переставая думала о том, что случилось и что для меня важнее. И прямо сейчас я не могла все бросить и отправиться на поиски дороги в Семимирье.

Здесь ведь мой дом, моя родня. Я не могу причинить им боль, внезапно исчезнув и ничего после себя не оставив.

Смахнув невидимые слезы, я строго велела себе:

– Соберись, Федя. Не думай об этом.

Сунув рюкзак вместе с Васей на один из стеллажей в хранилище, я устроилась в кресле и понадеялась, что усну, ведь завтра меня ожидало очень сложное утро. Но сон не шел. Я долго вертелась, пытаясь устроиться поудобнее, а потом плюнула, вытащила из кармана кольцо и стала рассматривать его в свете фонаря, пробивавшемся в помещение сквозь жалюзи на окнах.

* * *

Протяжно скрипнула дверь, звякнул колокольчик, и я резко проснулась, мгновенно сообразив, где нахожусь и что происходит. Мысленно чертыхаясь, я выбралась из кресла, подобрала с пола кольцо, которое уронила во сне, и, радуясь своей невидимости, отступила к стене, наблюдая за собой.

«Хорошо, что в Семимирье стала высыпаться, – разглядывая себя со стороны, отметила я. – А то мало того, что бледная, так еще и зеленоватая. Вылитый Вася!»

Воспользовавшись тем, что другая я отправилась в хранилище, я тоже туда шмыгнула и едва с собой не столкнулась. Другая я чертыхнулась от звука мобильного, шмякнув на пол пакетик с украшениями, а я едва не повторила то же самое, сообразив, что выронила кольцо. В общем звоне и пиликанье телефона этот звук потерялся, но я отчетливо увидела, как колечко, подпрыгивая на плитах, укатилось под один из стеллажей.

Отступив к стене, я наблюдала, как другая я ползает по полу, заглядывая под шкафы и собирая пыль, и испытывала двойственное чувство. С одной стороны, мне хотелось остановить себя, не дать обнаружить кольцо. Тогда бы ничего необычного не случилось бы, и я смогла бы вернуться к обычной и понятной жизни, а не скиталась бы по мирам, до конца не зная, что произойдет в следующий момент. Но с другой… Я не могла отказаться от той странной и удивительной жизни, в которую окунулась. И я не могла отказаться от Шарада.

Со смешанными чувствами я дождалась, пока ни о чем не подозревающая другая Федя найдет кольцо и выйдет из хранилища, и наконец тяжело выдохнула, опустившись на пол.

Все. Все случилось. Теперь дороги обратно нет.

– Но я ведь и не хочу терять все это, – напомнила я себе. – Не хочу забывать о магии, не хочу бросать ту жизнь, которая так не нравилась мне поначалу.

– Дор, – шепотом позвал Вася и зашуршал где-то наверху. – Дора! Вытащи меня. Не могу больше сидеть в этом мешке!

Кроль снова завозился, но раньше, чем я поднялась с пола, стеллаж, на который я пристроила рюкзак, завалился набок и завалил еще парочку шкафов. На пол обрушилась волна коробок и бижутерии.

– Васька, ты что творишь? – зашипела я на ушастого.

Чертыхаясь и костеря кролика, я подобралась к завалу и попыталась нащупать невидимый рюкзак. Подаренные Адамасом украшения, которые я не подумала накрыть невидимостью, кучкой венчали горы пластика и стекла.

– Васька! Я тебя не вижу, – шипела я, уже слыша шаги другой меня за дверью. – Хватай рюкзак и тащи его подальше.

– А вещи? – возмутился кроль.

– Оставь, – велела я. – Появление тут неучтенных украшений объяснить куда проще невидимых предметов, которые я из прошлого могу случайно нашарить во время уборки этого кошмара. Давай!

Шустро убравшись с прохода и уткнувшись носом в рукав, я постаралась не дышать слишком громко и наблюдала за тем, как другая Федя перебирает невиданные украшения и удивляется их появлению. Выходит, не я тогда наколдовала появившиеся в хранилище богатства, но я сама их сюда притащила.

Когда другая я вышла из хранилища, я прошмыгнула следом и замерла в каком-то шаге у себя за спиной. Я знала, что произойдет дальше. Я так часто вспоминала этот момент, что могла точно предугадать свои действия.

Раз – и Федя посмотрела на входную дверь, поморщилась и вздохнула.

Два – она заглянула за ширмочку, чтобы включить чайник.

Три – опустилась в кресло и взяла в руки увесистое серебряное кольцо.

Четыре – в кармане затрезвонил телефон, а Федя надела на палец кольцо.

Я шагнула ближе и, стараясь не дышать, вытащила телефон из кармана, наблюдая, как закатываются глаза у другой меня и как она медленно исчезает. Сглотнув, я взглянула на экран, помедлила и осторожно мазнула по экрану пальцем, принимая вызов.

– Да, тетя Оля, – хрипло ответила я и осторожно опустилась в кресло, где уже никого не было.

– Федька, как они меня достали! – воскликнула обожаемая родственница. – Владелец решил продать помещение, а новый прямым текстом пообещал, что или мы сами разрываем контракт на аренду и съезжаем, или он нам устроит сладкую жизнь! Федька, я устала как тягловая лошадь! Кофе хочу! Ставь чайник, я буду через пять минут.

* * *

– Это длится уже столько лет, что мне иногда хочется на все наплевать, взять кредит и таки выкупить это помещение, – глотая огненный кофе и хрумкая печенье, призналась тетя Оля, упав в кресло. – Достало! Достало! Достало! Останавливает лишь то, что я ни разу не брала кредитов и ужасно не хочу этого делать. – Она потерла висок и поморщилась. – Столько историй об этом… Сплошные же нервы! Еще побольше, чем от сменяющихся владельцев. – Она снова поморщилась. – Голова болит! Довели.

Я улыбнулась и, подойдя к тете со спины, стала осторожно массировать ей виски, шепотом приговаривая:

– Уйди, боль, уйди.

Тетя Оля громко застонала и довольно сообщила:

– Все же, Федя, ты ведьма. Как рукой боль сняла. Мгновенно!

– Да… видимо, я на самом деле ведьма, – с усмешкой прошептала я.

– Черт! Но что же делать? – вздохнула женщина, допивая кофе. – Этот дядька меня в тупик загнал! Я такого наслушалась!..

– Кредит брать нельзя, – предупредила я тетю Олю. – Твой магазинчик не приносит так уж много прибыли, чтобы рисковать всем и влезать в долги перед банком.

– В том и дело, в том и дело, – согласилась тетушка. – Но как быть, Федя?

Я минуту помедлила, оценивая последствия, а потом отправилась в хранилище. Золотые, платиновые и серебряные украшения со всевозможными камешками лежали ровно там, куда я когда-то их сложила. Тронув пальцами сдержанные и очень элегантные вещички, я вытащила из коробки пару сережек с овальными аметистами, цвет которых напомнил мне о цвете глаз дракона, и понесла иномирные ценности в общий зал.

– Слушай, теть Оль, а ты помнишь, как здесь оказались все эти вещи? – стараясь не переигрывать, спросила я, поставив перед женщиной свою добычу. Чтобы не светить перед ней запылавшими ушами, я ушла за ширмочку и долго гремела посудой, ворчала из-за закончившегося печенья, примеряла сережки. В общем, отсиживалась все то время, которое тетя Оля охала, ахала и клацала ногтями по кнопочкам.

– Федь, откуда это? – спустя несколько минут окликнула меня тетя. – У нас ведь не было таких вещей!

– Не знаю, теть. Я вчера решила немного прибраться и нашла эти вещи на одной из дальних полок, – как можно честнее ответила я, появляясь из-за перегородки. – Но, посмотри, украшения выглядят настоящими. Ты так не думаешь?

– Ну… наверное, – пробормотала тетя.

Она поднесла бриллиантовый браслет к лицу и шумно на него подышала. Я точно знала, что камешки не запотеют, как всякие обычные стекляшки, но не вмешивалась. Подарки Адамаса было жаль, но прямо сейчас передо мной встал довольно простой выбор.

– Я должна съездить к Соломону Адамовичу, – немного подумав, решила тетя. – Он скажет точно. И если да, то…

– То «Шкатулка» станет полностью твоей, – улыбнулась я тете.

– Да, но я не верю в сказку, детка, – вздохнула женщина. – Будет невероятно, если окажется, что когда-то давным-давно я купила все эти украшения по бросовой цене и не заметила, что это настоящие сокровища.

– Жизнь – невероятная штука, – усмехнулась я. – Порой в ней происходят самые настоящие чудеса.

– Федь… – глянув на меня, вдруг прищурилась тетя Оля. – А ты… Что с тобой? Ты как-то иначе выглядишь… О чем я не знаю?

– Ну… – я не сдержалась и улыбнулась. – Не знаю, как и сказать.

– Ты влюбилась? – предположила тетушка.

– Не только это, – уклончиво ответила я. – Я не хотела тебе говорить, но…

– Ну?

– Ты очень обидишься, если я уеду? – прямо спросила я тетю Олю.

Та пристально на меня посмотрела и уточнила:

– Совсем?

– Да, – со страхом отозвалась я.

– Нет, я не обижусь, – покачала головой тетя. – Если тебе это нужно, то, значит, ты должна это сделать.

Я не выдержала и улыбнулась родственнице.

– И ты не спросишь куда? Что со мной? В своем ли я уме? – удивилась я.

– Ты помнишь, как приехала ко мне? – спросила тетя Оля. – Ты просто собрала вещи, позвонила мне и ни секунды больше не раздумывала. Ты жалеешь о том, что уехала тогда от родителей?

– Нет, – честно призналась я.

– Именно, – кивнула тетушка. – И я никогда не сомневалась в твоей разумности и осторожности. Ни тогда, ни сейчас. Раз тебе это нужно, то делай.

Она поднялась, вытащила из ящика стола контейнер с крышкой, ссыпала туда украшения и сунула контейнер в свою сумку.

– Федь, – сказала она мне, направляясь к двери, – я не буду тебя отговаривать или расспрашивать. Ты всегда можешь рассказать мне, когда будет подходящее время. И когда ты сама этого захочешь. Я прошу тебя лишь об одном: не пропадай.

Послав мне воздушный поцелуй и подмигнув, тетя ушла, громко бабахнув дверью.

– Я… не пропаду, – пообещала я, глядя на дверь. – Я обязательно буду появляться.

* * *

– Ветер, ветер, ты могуч, – пробормотала я, выйдя из тетиной квартиры с чемоданом. – Тьфу… Вась, как думаешь, все получится?

Зажатый под мышкой кроль дернул ухом и проворчал:

– Только от тебя зависит. А мы куда?

– Как куда? – удивилась я. – Домой!

Кроль хмыкнул, а я требовательно заговорила с ветром, представляя себе славный домик из серо-фиолетового камня с черной черепичной крышей, с семью башенками и густыми яблочными лозами, опутавшими стену рядом с дверью. Я представила солнечный денек в Рыжем мире и длинный коридор на первом этаже дома. Представила себе узкий коридор, где мы с Васей обнаружили огромное количество то ли настоящих, то ли выдуманных миров. Даже веник, ведро и тряпки представила очень четко.