Текст книги "Ведьма на работе"

Я нервно сглотнула.

– И?.. Где они сейчас?

– Насколько я знаю, сначала лошадей видели с их хозяйкой. Говорят, что девица выглядела как блаженная… только сбежавшая из дома для душевнобольных. В одной сорочке, полуголая, босая… – поделился словоохотливый собеседник. – На них все таращились, когда девушка и кони шли по торговым рядам, а потом явился Сутулый Джек с бандой…

– Мамочки! – воскликнула я. – Что? Что случилось?

– Ну, они на коней позарились, решили присвоить, а девушка вроде убежала, – пожал плечами мужчина. – Коней к конным рядам свели и там за смотр деньги берут, а девушку никто не видел.

– Вот зараза, – прошипела я себе под нос, медленно шагая вниз по улице. – И где теперь искать эту девицу? Куда она могла рвануть после того, как ее напугала местная криминальная банда?

На пересечении улиц я посмотрела по сторонам и нашла взглядом Шарада. Тот замер в конце уходящей налево улочки, не замечая, как мимо него заинтересованно снуют прохожие. Над горожанами затянутый в черное блондин возвышался на добрых полголовы, так что даже в сильной толчее я бы его не потеряла из виду.

– Что там, Шарад? – спросила я, подходя ближе и даже обходя парня, чтобы увидеть, что же его так заинтересовало. – Ой!

Было от чего ойкнуть. Хоть морально я уже была готова ко всему, что могло произойти как с единорогами, так и с нашей книжной девицей, но реальность превзошла все мои ожидания. В худшую сторону.

В том месте, где стоял Шарад, улочка делала поворот, а потом круто спускалась вниз на небольшую площадь, так что нам открывался отличный вид на весьма нелицеприятную картину. Хоть я и не могла разобрать, что кричали люди, но общее настроение по мизансцене вполне угадывалось.

На площади, обступив со всех сторон несчастную девицу, имени которой я не запомнила, что-то выкрикивали весьма недовольные дамы в темных строгих платьях и чепцах, там же кружились женщины в серых рясах, похожие на монахинь. Все эти женщины дергали девушку за лиловые распущенные волосы, прежде водопадом спускавшиеся до самой булыжной мостовой, а теперь спутанные и повисшие сосульками; тыкали ее палками, презрительно размахивали руками и, перебивая друг друга, несли в массы слово. Слово явно было просветительским. Наверняка что-то о пуританстве, аскезе, чистоте и непорочности. Толпа не столько внимала этим речам, сколько наслаждалась внезапным представлением.

– Да… Бабушки на лавочках после такого – милейшие и добрейшие существа, – прошептала я, с сочувствием глядя на девушку.

Это ведь я ее из книги вырвала. Она не виновата, что автор книги не озаботился парой дополнительных слоев одежды и менее привлекающей внимание внешностью.

– Нужно ее спасать, – со стоном наблюдая, как девушку пытаются поставить на колени, не замечая слез и полного непонимания происходящего, сказала я и двинулась вперед.

– Стой тут, – остановил меня Шарад и добавил строгий взгляд, чтобы я не подумала перечить. – И никуда не уходи. Не хватало, чтобы потом мы еще и тебя искали.

Пожав плечами, я предоставила блондину решать проблему, хотя мне очень хотелось вклиниться в толпу и растолкать чопорных старых дам, затеявших избиение младенцев. Но куда мне с моим ростом и комплекцией заниматься спасением дев? Тетя Оля всегда повторяла, что энтузиазма у меня больше, чем силенок.

Рассуждая так, я с удовольствием наблюдала, как Шарад волнорезом движется в толпе, уверенно прокладывая путь и одним своим взглядом пресекая любые попытки наезда возбужденных представлением горожан. Блондин так стремительно вышел на площадь, что стайка черных и серых куриц поразевала свои клювы и ничего не сделала.

Девица с надеждой взглянула на Шарада, а потом с радостью кинулась ему на шею, вынудив меня немного поморщиться. Не то чтобы я очень претендовала на эту конкретную шею… но манеры у девицы весьма вольные.

Дамочки ожили в тот момент, когда Шарад со жмущейся к нему девушкой подошли к расступившейся перед ними толпе, и с новыми силами кинулись в атаку, явно поливая своими обличительными словесами еще и парня. Блондин развернулся, смерил их всех взглядом, а потом просто пошел дальше. Толпа раздалась еще больше, молча пропуская парня и лилововолосую девицу.

– Спасибо вам, – услышала я шепот девушки, когда Шарад поднялся вверх по улице. – Вы спасли меня!

Я снова поморщилась, видя, какими влюбленными глазами девушка смотрит на Шарада.

И что она в нем нашла?

Ну… высокий. Ну… не такой уж костлявый, как мне вначале показалось. Ну, волосы светлые. Ну, глаза зеленые. Но не писаный же красавец!

«Все дело в том, что она – дева в беде, а он – ее спаситель, – рассудила я. – Это же клише. Девушка просто не может не влюбиться в своего спасителя, если он весь из себя героический».

– Давай отведем ее на площадь, – предложил Шарад, и я молча кивнула.

Домой мы шли так же молча. Только девушка всю дорогу рыдала в плечо блондину, постоянно спотыкалась и ныла о своих ногах. В конце концов Шарад подхватил девушку на руки, значительно ускорив наше возвращение.

Я шагала позади них, очень надеясь, что молодой человек не обернется, чтобы о чем-нибудь меня спросить. И все из-за того, что я никак не могла совладать с эмоциями.

«Над этим нужно подумать, – велела я себе, когда мы уже подходили к дому. – А сейчас не место и не время вести себя как…»

Как кто?

Да… Однако!

Похоже, я как-то незаметно присвоила охотников на иномирных демонов себе и не была готова их с кем-то делить. Пусть и временно.

– Веди ее в дом, а я попробую найти животных, – не догадываясь о моей внутренней борьбе, велел Шарад, ссаживая девушку на ступеньки.

– Вы… – невнятно пробормотала девица, глядя на блондина огромными оленьими глазами, полными слез. – Вы меня бросаете здесь одну? Но как же так?

Шарад озадаченно приподнял одну бровь, помолчал немного, глядя на девушку, начавшую кривить пухлые губки в попытке сдержать слезы, а потом повернулся ко мне:

– Что с ней?

В этот момент за выражение лица я простила Шараду все. Даже свою внезапную и неуместную ревность. Во взгляде, в этой изломанной брови и в голосе было столько недоумения и капелька брезгливости, что становилось яснее ясного понятно полное отсутствие у молодого человека интереса к лилововолосой прелестнице. А ведь та, пусть и сильно потасканная и запыленная столкновением с Черным миром и его обитателями, все равно смотрелась сладкой клубничной конфеткой в шуршащем фантике.

– Иди, я тут сама разберусь, – отмахнулась я.

Шарад кивнул и ушел, ни разу не обернувшись и не взглянув на девицу, по мере его удаления начавшую все громче и громче всхлипывать.

– Пойдем, – позвала я, склоняясь к девушке и приобнимая ее за хрупкие плечи. – Тебя стоит умыть и переодеть.

– Он… Он меня не любит? – спросила девушка голосом, полным трагических ноток. – Как он может?

– Шарад ушел спасать твоих единорогов, раз уж ты не в состоянии сделать это сама, – проворчала я. – Пойдем.

– Ах! Правда? Он мой герой! – воскликнула девушка и мгновенно просветлела лицом, глядя вслед блондину полным восхищения взором.

– Ты попал, Шарад, – едва слышно хмыкнула я себе под нос.

– Что? – не поворачивая головы, переспросила девица.

– Ничего-ничего, пойдем, Клубничка, – усмехнулась я. – Тебя там Вареник со Сметанкой заждались.

– Эти… – надула губки дева. – Они для меня никто! Они меня не понимают!

– Само собой, – тихо хмыкнула я. – Создать сложности на пустом месте – это ж почти закон жанра.

– Что? – вновь переспросила девица.

– Ничего-ничего, – отмахнулась я, – идем.

– О! Ты ее нашла! – проорал Мэй, издали нас заметив.

Брюнет с улыбкой приблизился к нам, любовно обнимая большой бумажный пакет, из которого торчал надкусанный багет.

– Ты… – начала я, но не нашла слов.

– Я искал! – принялся оправдываться Мэй. – Но не нашел. Зато нашел вот что!

Он наклонился ко мне, позволяя почувствовать аппетитный аромат свежей выпечки.

– Обжора, – беззлобно пожурила я парня.

– И вовсе я не обжора, – чуточку обиделся он. – Я просто люблю поесть. А еда любит меня. У нас все взаимно.

– А если бы тебе пришлось выбирать между флиртом с красивой девушкой и… ну хотя бы мясным бутербродом, что бы ты выбрал? – с прищуром спросила я, изобразив руками чаши весов.

Мэй с ухмылкой покосился на лилововолосую девицу и ответил:

– Сложи руки вместе.

Я не выдержала и засмеялась, а девица презрительно фыркнула.

– Пойдем в дом, – продолжая хихикать, сказала я, поднялась по ступеням и открыла перед девушкой дверь.

Та, несмотря на израненные ноги, величественно вошла внутрь.

– Теперь я понял, что ты имела ввиду, назвав ее внешность слюноотделительной, – хмыкнул Мэй, глядя девушке вслед. – Аппетитна даже в таком виде.

Я фыркнула и заметила:

– Я ведь тоже девушка. Не боишься задеть мою гордость?

– Дор, ты чего? – удивился Мэй. – Ты не девушка.

– Ты уверен?

– Ты своя, – будто это все объясняло, произнес Мэй. – Ты друг.

– Ну… спасибо, – озадаченно пробормотала я.

Часть вторая. Зал потерянных вещей

Глава 1. Посадить волшебные бобы

Меня разбудило какое-то шуршание под дверью. Будто в моем чистеньком доме внезапно завелась мышь и теперь нахально разгуливала по коридорам среди ночи.

– Кыш, – шикнула я в темноту и перевернулась на другой бок.

– Дор, – раздался из-за двери шепот.

Я вопросительно замычала, глубже зарываясь под одеяло.

– Федо-о-ора.

– Кто там? – разлепив один глаз и посмотрев в направлении двери, спросила я.

– Шарад.

– Не знаю такого, – ответила я и накрылась одеялом с головой.

– Дора.

– Что надо?

– Открой.

– Р-р-р-р-р! – выдохнула я, откинула одеяло и босиком прошлепала к двери.

Пришлось повозиться с двумя шпингалетами, которые я завела себе накануне, в очередной раз проснувшись не в блаженном одиночестве.

– Чего надо? – хмуро спросила я, заслоняя проем.

– Того же, что и всем, – ответила неясная тень, и, без усилий подвинув меня в сторону, Шарад протиснулся в комнату с комком из одеяла и подушки. – Дверь закрой.

Я послушно защелкнула задвижки и только после этого с толикой раздражения уточнила:

– Ты чего шатаешься посреди ночи?

– Того, – в тон мне отозвался блондин, складывая свою ношу на полу и сворачивая одеяло так, чтобы на него улечься.

– Ты тут спать собрался? – не поверила я.

– А где? – вместо ответа спросил Шарад.

– У тебя отдельная комната есть, – напомнила я и указала пальцем на стенку, за которой как раз эта самая комната и располагалась. – Я, между прочим, выспаться хочу. И при этом побыть в одиночестве. Это не вам приходится терпеть эту троицу и единорогов в собственной кладовке. Эти звери, между прочим, совсем не радугой испражняются! А вы?! Еще до завтрака ноги делаете и оставляете меня на целый день в этом «Доме-2».

Шарад сравнение не понял, улегся на пол и уже оттуда выдал:

– Если мы тут торчим, то Клубничка твоя ходит за мной хвостом и постоянно пытается заглянуть в глаза.

– Ну так разъясни девушке, что это бесполезно, – предложила я, забираясь в кровать и натягивая одеяло до подбородка.

– Она тут уже неделю, и ты мне такое предлагаешь? – фыркнул блондин. – Будто не ясно, что с этой девицей такое не выйдет. Она же заявляет, что у нее ко мне великое и глубокое чувство, а я еще просто не проникся.

– Или ломаешься, – хихикнула я и довольно улыбнулась.

– Именно, – согласился Шарад. – И никакие увещевания на нее не действуют.

– Глупый ты, Шарад, – пожурила я беззлобно. – Такая девушка, а ты нос воротишь. Вареник со Сметанкой ее на руках носят, когда она к ним благоволит, а ты!..

Шарад на полу лишь недовольно заворчал, не желая обсуждать эту тему.

– Даже Мэй с ней заигрывать пытается, но она его игнорирует, – добавила я.

– Мэй может делать все что угодно, – ответил Шарад. – Это его личное дело. А у меня от этой девушки уши вянут. Она трещит… И трещит. И трещит. Это нескончаемый поток слов. У меня от нее голова болит.

Я хмыкнула, хотя могла прекрасно понять блондина.

К моменту, когда Шарад разыскал единорогов и отбил их у зарвавшихся местных бандитов, я и сама успела устать от девицы. Та лопотала без умолку. Как птичка. И смысла в ее монологе было не больше, чем у юркой садовой пичуги.

Клубничка была из той породы людей, для которых все остальные существуют лишь для того, чтобы вертеться вокруг и оттенять их красоту. Ни секунды девушка не могла провести, не находясь в эпицентре внимания. А тот факт, что она, в принципе, как бы и не существовала как личность, а являлась плодом воображения автора, накладывало свой отпечаток на поведение.

За три часа с ней наедине я умудрилась вспомнить полное имя девицы. И было ради чего стараться, ведь только после окрика «Дейриания Ашш Лессуаль Дроулитуриансо Кель Апнир!» дева затыкалась на следующие несколько минут, не раздражая меня рассказами о цвете глаз Шарада (а она нашла гораздо больше сравнений для зеленых глаз блондина, чем я в принципе знала оттенков зеленого!), цвете и блеске его волос (тут меня тоже просветили о том, что они не просто блондинистые!) и ширине плеч.

А ведь все это сопровождалось страстными вздохами!

Необходимость доказала, что память у меня – решето, но таки хоть что-то в нем да застревает.

В первую ночь я уложила девушку, которую, несмотря на найденное имя, мы с парнями все равно звали Клубничкой, в свою постель, сокрушаясь из-за того, что лишних спален в доме всего одна. Подселить Мэя к Шараду или наоборот не вышло, так что Варенику и Сметанке досталась одна комната на двоих, где они с трудом поместились на одной кровати. Но о своем решении я пожалела спустя час, узнав, что в компании Клубничка может сыпать своими многоэпитетными речами даже ночью, не давая окружающим спать.

В короткую передышку, пока Клубничка ходила в туалет, я уснула, а проснулась от ругани Шарада за стенкой. Оказалось, что, не добившись от меня хоть какого-то внимания, девица отправилась добывать его у блондина.

Всего через сутки я была готова утрамбовывать девицу и ее свиту в книжку ногами, но они не желали нас покидать, всеми силами доводя меня до белого каления и подсаживая на лошадь.

Девицу я выдворила жить в единственную свободную комнату, предоставив ей самой решать, кто из ее амбалов будет спать с ней в одной комнате, а кто – на диване на первом этаже. Амбалам сделала внушение, предупредив, что прибью сковородкой, если опять обнаружу кого-нибудь постороннего в своей постели. Но Вареник, на свою беду, все же сделал очередную попытку, когда рассорился с Клубничкой. За что и получил. Я с утра была не в том настроении, чтобы просто погрозить набору кубиков пальцем. Огрела по тыковке сковородкой, как и обещала. Благо оборудование для просвещения приготовила заранее. Вареник долго скулил и ходил жаловаться всем и вся, а я купила и привертела к двери задвижки.

На кухне каждый день меня ждал разгром, потому что Клубничка, не найдя внимания у попрятавшихся в норки обитателей дома, отправлялась громить наши запасы еды или расчесывать гривы своим животинам. Трижды в полный голос выкрикнув имя девы таким тоном, будто это было ругательство, я призывала амбалов и пристраивала их к уборке. От моих воплей даже единороги всего за пару дней выучились гадить в подставленные бочки, а моего энтузиазма хватило на то, чтобы выспросить у местных, кто у них тут вывозом мусора и отходов занимается.

Развив бурную деятельность, днями напролет я развивала и командный голос, всякий раз, оставаясь одна, шепча:

– Исчезните вы уже наконец. Исчезните!

Просто вытурить девицу и ее выводок на улицу было невозможно. На пятый день я попробовала. Они вернулись и сгрудились на пороге. Оставалось надеяться, что незваные гости со временем как-то пропадут или я соображу, какой стороной их нужно пихать в книгу.

Единственным, кто не создавал проблем, был кот. Он меланхолично дрых на кухонном шкафу или в кресле в кабинете, иногда скребся в дверь и уходил гулять в Семимирье, неизменно возвращаясь и вспрыгивая на подоконник в кухне или в кабинете, чтобы я его увидела. И в еде зверь был непривередлив, почти как Мэй. Вот кота бы я себе оставила.

Шарад вздохнул и еще немного повозился на полу, а я будто бы не специально повернулась на бок и стала за ним наблюдать. После стирки шторы избавились от пыли и теперь прекрасно пропускали свет. В окна мне смотрела луна из Рыжего мира, разливая серебристые полосы света до самой противоположной стены. От этого свечения волосы блондина тоже казались чуть серебристыми.

«Не хватало, чтобы я, как Клубничка, начала подбирать названия к цвету волос или глаз, – про себя фыркнула я и закрыла глаза. – Ох уж это пагубное влияние!»

Не успела я вновь задремать, как вдруг откуда-то донесся удивленный возглас, перерастающий в самый настоящий вопль ужаса.

– Что?

Шарад сел и напрягся, глядя вперед и как бы чуть вниз. Я затравленно на него покосилась и шепотом спросила, хотя мой шепот потонул в разносящихся по всему дому криках:

– Что это?

– Девица, – поднимаясь, ответил блондин. – На кухне. Похоже, придумала новый способ привлечь к себе внимание.

Не разделив его сарказм, я перепуганной тенью последовала за Шарадом сначала до двери, а потом в коридор. Там мы встретились с Мэем и заспанным Сметанкой. Вареник не вышел, видно, спал на диване внизу. Большой и дружной компанией мы спустились по лестнице и гуськом подошли к дверному проему в кухню. На пороге Шарад замер, но напряженным не выглядел, поэтому я решительно его обогнула и обозрела пространство. И застыла, раскрыв рот от удивления.

Посреди кухни, поливая обсыпанный сахарными и хлебными крошками пол крокодиловыми слезами, стояла Клубничка. Ее волосы были собраны в сложную конструкцию из кос (всю неделю я пыталась понять, кто же их ей плетет, при том что это точно не амбалы с их ручищами, а сама девушка при всей гибкости так бы не извернулась), тело соблазнительно прикрывала одна из доставшихся мне в наследство блуз, перетянутая на талии пояском, а ноги – сшитые из юбки брючки, узкие настолько, что страдальчески хрустели при любой попытке сесть. Вид девушки деморализовал любую представительницу одного с ней пола, вгоняя в депрессию и желание немедленно хоть что-то сделать, чтобы в одном месте отросло, а в другом – убавилось. Вот только сейчас всю эту красоту портило… отсутствие у Клубнички руки.

Чертыхнувшись, я кинулась к девушке, чтобы определить степень повреждения, и замерла в нерешительности. Рука и правда отсутствовала, но ни кровавого обрубка, ни фонтана крови, ни какой-либо крови вообще нигде не было. Да и девушка продолжала орать, шокированная происходящим, хотя по логике должна была, как минимум, упасть или отключиться от болевого шока.

– Моя рука! – выкрикнула Клубничка мне почти в ухо. – Я ее не вижу! Моя рука!

– Что случилось? – как можно мягче спросила я.

– Моя рука! – не слушая меня, выкрикнула дева и схватила меня за длинное плотное платье из белого полотна, которое я сама себе соорудила, чтобы было в чем спать в этом доме, полном народу.

Я оторопело уставилась на ткань у себя на груди. Пусть я и видела лишь одну руку девушки, но зато чувствовала обе. Даже смогла перехватить и разжать невидимые пальцы, опасаясь, что девушка банально разорвет мою импровизированную ночную сорочку.

– Дейри! – воскликнули амбалы в один голос, протискиваясь мимо Шарада и кидаясь утешать девушку.

Я поскорее отступила обратно к своим и шепотом сказала:

– Ничего не понимаю.

Девица завыла, попыталась было броситься на шею Шараду, но тот произвел маневр, после которого между ним и Клубничкой оказалась я, так что Дейри взвыла еще громче и повисла между Вареником и Сметанкой, орошая плечо каждого из них по очереди крупными кристально чистыми слезами.

– Бред какой-то, – прошипел рядом Мэй. – Куда делась ее рука?

– Она на месте, – ответила я. – Ее просто не видно.

– Это было в книге? – предположил Шарад.

– Не знаю, я дальше не читала, – призналась я.

После появления в моем доме этой разухабистой компашки книгу я отнесла обратно в библиотеку и больше в то помещение не заходила, боясь, что еще кого-нибудь ненароком из книги вытащу.

О мои ноги, привлекая внимание, потерся кот и, когда я на него взглянула, громко замурчал. Морда кота с одной стороны была примята, как после долгого сна, да и глаза выглядели сонными, но чисто кошачье желание быть в курсе всего интересного победило чисто кошачью лень.

– Мрф? – вопросительно поднял ко мне мордочку рыжик и сделал еще одно движение хвостом о мои ноги.

– Мать моя женщина! – рявкнула я от неожиданности.

– Что? – тут же насторожились парни, глядя на меня.

Не в силах что-либо объяснить, я просто ткнула пальцем в кота. Шарад молча оглядел животное, а Мэй даже витиевато обозначил свое мнение на этот счет. Кот же вновь мявкнул. Невидимый хвост его, похоже, совершенно не смущал.

– Ну дела… – наконец перестав вставлять в речь непечатные выражения, выдохнул Мэй. – И как вообще это произошло?

Я присела на корточки и задумчиво погладила кота. Тот довольно подставлялся под ладонь, вертелся на месте и всячески выражал свое удовольствие от процесса.

– Это ты их так? – предположил брюнет.

– Да нет… – с сомнением отозвалась я. – Я до конца не знаю, как работает та магия, которой я владею, некоторые вещи у меня получаются и получаются легко, но многое не срабатывает. Вот я хотела домой вернуться, очень хотела, но я все еще здесь. Да, я хотела, чтобы вся эта шайка исчезла, но при этом я имела в виду Клубничку, ее мужиков и коней, а вовсе не кота. Если бы все сработало, как я о том просила, девушка пропала бы целиком, а не частично. И с ней – весь ее выводок.

Мэй хмыкнул, принимая мое объяснение. А я задумалась, продолжая чесать кота.

Что же все-таки произошло? Я была убеждена, что не прикладывала руку к случившемуся. Но тогда кто? Дом? Библиотека? Книга?

Книгу я вернула на полку в библиотеке и вот уже неделю не брала ее в руки. Так почему запустился какой-то магический процесс?

За неделю я даже сюжет прочитанных историй подзабыла…

Стоп!

Я подскочила, схватила парней за руки и с расширенными глазами глянула на одного, а потом на второго, ничего не говоря.

Как все просто!

– Что это с ней? – шепотом спросил Мэй у Шарада, с подозрением глядя на мое воодушевленное лицо.

– Она догадалась, – объяснил ему блондин.

– Я поняла! – кивнула я и, обогнув парней, поспешила в библиотеку. – Я поняла, что случилось!

– Что? – хором спросили они, следуя за мной.

– Это ведь магическая библиотека, – распахивая дверь, щелкая выключателем и вбегая внутрь, начала я издали. – Я прочла отрывки из случайных книг, и герои книг материализовались в этом доме, потому что он весь такой необычный и стоит на своеобразном перекрестке не только этих семи миров, но и многих других. Вы сами говорили, что он как вилка, воткнутая в целую гору блинчиков. – Я покрутилась на месте, пытаясь вспомнить, куда поставила нужные книги. – Пусть миры в книгах выдуманные, но это тоже миры. Так что в этой библиотеке их десятки и даже сотни. А дому все равно, что они ненастоящие. Это какая-то такая магия. Возможно, в ваших школах это бы как-то научно объяснили.

– Возможно, – согласился Шарад и прислонился к одному из стеллажей плечом.

– Но здесь, в этой библиотеке, для этих выдуманных миров действуют свои законы, – продолжила объяснять я. – Миры остаются выдуманными. Книжными. А по части книг есть свои особенности.

Наконец я нашла книгу про нашу Клубничку и хотела было ее открыть, но Шарад меня остановил:

– Эта про девушку?

– Да.

– Найди книгу про кота, – предложил он. – Если ты собралась что-то проверять, то проверь на нем.

– Уф… – усмехнулась я и кивнула: – Точно. Лучше пусть это будет кот.

Крутанувшись, я взяла нужную книгу и вместе с ней вышла из библиотеки. В кабинете я уместилась в кресле и продолжила свои пояснения, методично пролистывая странички:

– Книжные миры – миры особые. Они оживают, когда о них читают. Становятся объемными и почти настоящими, когда читатель погружается в историю, сопереживает персонажам. Но стоит книгу отложить, как образы постепенно истончаются. Блекнут краски, забываются детали. – Я вздохнула, даже немного жалея рыдавшую на весь дом Клубничку. – Постепенно книжный мир возвращается обратно в книгу, оставляет читателя. Или читатель оставляет этот мир.

– Хочешь сказать, – задумчиво произнес Мэй, – что наша дева через какое-то время полностью исчезнет?

– Именно. У меня дома все происходило лишь в фантазии, а здесь ожило и воплотилось. Но принцип похожий, – ответила я. – Если история не очень понравилась или осталась недочитанной, то и забывается она быстрее. А если герои и мир впечатлили, то они еще долго будут жить рядом с тобой, как добрые друзья.

– А кот и девушка стали исчезать первыми, потому что их первых ты встретила на страницах книги? – догадался Шарад.

– Да, так и есть, – кивнула я и развернула к ним книгу. – Смотрите. Вы не можете прочесть, но это, в общем-то, и не нужно. Прежде вот здесь были пустые строки. Пропали все моменты, которые касались кота. Описание, повадки… – Я переворачивала страницы, демонстрируя заполненные словами абзацы. – Теперь же книга выглядит нормально.

– Нужно как-то проверить эту теорию, – предложил Мэй.

– Я прочту немного о коте, – решила я. – Если утром у него будет нормальный хвост, значит, я все поняла правильно.

– А с этой что делать будем? – вздрогнув, спросил Мэй, когда с кухни донеслись трубные звуки прочищаемого носа.

– Нужно ее как-то успокоить, – промычал Шарад.

Мы с Мэем тут же с намеком на него уставились.

– Не дождешься, – персонально мне ответила блондинистая зараза.

– Тебе жалко, что ли? – проныла я, стараясь не показывать, как мне нравится реакция Шарада на Клубничку.

– Ты ее сюда вытащила, ты ее и утешай, – ответил он и хмуро сложил руки на груди.

– Эх… Я не против, – простонала я, – но на эту дуру совершенно не действует моя магия. А если я опять выкрикну ее полное имя, у меня язык в узел завяжется.

– Может, ей каких-нибудь успокоительных травок намешать? – с сомнением предложил Мэй.

– И где я их тебе среди ночи возьму? – в тон ему спросила я, поднимаясь и крадучись пройдя вдоль по коридору.

На кухне Клубничка восседала на табуретке ровно посередине комнаты, а мужчины с удивительной стойкостью ворковали над ней, предлагая чай, бутерброды и мои шоколадные ягоды.

– Ух… Скорей бы они вернулись в свою книжку, – прошипела я. – На них же еды не напасешься! Трескают и трескают. Даже то, что брать не велено.

Мэй согласно вздохнул, как никто понимая мою боль.

– А эта комната всегда была открыта? – внезапно спросил Шарад.

Я обернулась и удивленно охнула. Дверь рядом с библиотечной всегда была закрыта, но сейчас я отчетливо видела темную полоску между дверью и дверной коробкой.

Подойдя ближе, я нерешительно взялась за ручку и осторожно толкнула створку, заранее готовясь к любому исходу. Но дверь легко поддалась, явив черный провал, в котором невозможно было что-либо рассмотреть.

– И что это? – спросил Мэй, явно не в состоянии хоть пару секунд подержать язык за зубами.

Дрожащей ладонью проведя по стене с той стороны, я нащупала знакомую ручку и повернула ее, зажигая лампы внутри комнаты.

– И как только тут все это помещается! – присвистнул Мэй.

И было с чего. Простенок между дверями в этом коридоре составлял едва ли пару метров, но внутри комнаты были гораздо больше, чем на первый взгляд. Как и библиотека, эта комната представляла собой самый настоящий зал, площадью не меньше сотни квадратных метров. И здесь тоже стояли стеллажи. И даже окно было таким же, с причудливым витражом. Но на полках обнаружились не книги, а всевозможные вещи, от чего я на миг почувствовала себя в хранилище при тетином магазинчике.

– Это… – не находя слов, пробормотала я и вошла внутрь. – Это…

Я медленно прошла по первому проходу, рассматривая то, что лежало на полках. Тут не было какой-то системы. Все оказалось свалено кое-как. Карандаши, тюбики помады, денежные купюры, кошельки, резинки с запутавшимися в них волосками, зонтики, целые чемоданы, одинокие ботинки, початые коробочки и баночки лекарств, украшения от самых простеньких, пластиковых, до золотых валялись в одной куче, будто сюда их принес не человек, а какая-то стихия.

– Это… – промямлила я, – похоже на внутренности дамской сумочки… Нет, это… Это зал потерянных вещей!

Да, теперь все стало на место.

– Целая комната вещей, которые люди потеряли? – удивился Мэй. – Час от часу не легче! Библиотеки нам было мало. Ну ты и… ведьма.

Я обиженно на него глянула и показала язык.

– Это не моя вина, – прошипела я. – Я ничего такого не просила. Я не говорила, чтобы мне дали целую комнату чужого барахла.

Сунув книгу под мышку, я сняла с полки зонтик и открыла его. Зонт оказался со сломанной спицей и сильно проржавевшими сочленениями механизма. На другой полке обнаружилась засаленная сумочка, похожая на ту, в которой моя бабушка держала свои лекарства. Вытряхнув ее содержимое, я пожалела человека, который потерял свою вещь, – некоторые названия были знакомы, бабушка от давления принимала такие же. Среди серебристых блистеров встретился и один, при виде которого я довольно охнула.

– Ну… барахло барахлом, а я тут успокоительное нашла, – ухмыльнулась я, потрясая упаковкой с самой обычной валерианой.

Отложив исследование новой комнаты на следующий день, я уговорами и угрозами впихнула в Клубничку пару таблеток и отправила спать, а сама устроилась за столом в кухне и, глядя на растянувшегося рядом кота, спросила:

– А ты-то сам не против еще со мной побыть, если что?

Кот загадочно прищурился, но, естественно, не ответил.

* * *

Это только в сказках ведьмы живут в уютных маленьких избушках, встречают гостей в комнатках, сплошь увешанных пучками высушенных трав, и неустанно варят какие-нибудь зелья с жутким составом в огромных котлах.

Нет, нет!

День ведьмы проходит вовсе не за приятным помешиванием булькающей жижи, перемежающимся довольным ехидным хохотом. День ведьмы начинается рано утром с приготовления завтрака для всех оболтусов мужского пола, раздачи пинков и изображения очень злой версии себя для придания ускорения всем окружающим. День ведьмы полон пыли, нудной работы и вечных вопросов о еде. День ведьмы – рутина, рутина и рутина от рассвета и до заката.

Так что все мы, женщины, немного ведьмы. Мы успеваем больше, чем реально возможно. У нас по семь рук, которыми мы одновременно варим, стираем и убираем, временами отвлекаясь на утирание носов. Мы находим потерянные носки без всякого колдовства, хотя мужчины считают иначе. И мы не теряем присутствия духа, пусть порой на нас и накатывают приступы меланхолии или депрессии.

Мое утро началось раньше, чем я надеялась. И началось с того, что Шарад не соизволил вести себя потише, покидая мою комнату, за что и получил подушкой пониже спины. Раздражение удивительным образом влияет на меткость!