Текст книги "Вампир для истинной королевы"

Глава 4. Трон полуночного царства

Тайный ход встретил нас зловещим молчанием. Все также лениво ползали слизни, все также дремали старые камни – но я нутром чувствовала: что-то изменилось с моего последнего здесь пребывания. Хуже нет, когда мучительно соображаешь, что же произошло! А вдруг это чары вампирессы? Или – еще похуже – ощущение подготовленной магической ловушки?

– Странно, – озвучила мои мысли Эвелина – у меня такое впечатление, что…

– Сквозняк гуляет, – буркнул Этьен и зябко передернул широченными плечами.

Ага! Я-то все голову ломала, что здесь не так? Ну конечно – в прошлый раз воздух здесь был застоявшийся, словно в склепе, а теперь свободно гулял ветерок. Я осторожно тронула за локоть Эвелину:

– Отчего бы здесь быть сквозняку?

– Сейчас узнаем, – девушка решительно положила руку на рукоять короткого меча.

Надо сказать, в этот поход Эвелина экипировалась не столь вызывающе, как для сопровождения меня к королевскому двору. Она была одета в серую куртку, серые же мешковатые штаны и мягкие башмачки. Кроме меча прихватила несколько метательных ножей и стилет – ну, мало ли кого пырнуть в темноте придется? Стилет оказался серебряным, Эвелина его припасла исключительно для особо резвых соотечественников.

– Фу, и воняет же, – пискнула Лей.

Цветочная фея устроилась на моем плече и занималась исключительно чисткой крылышек.

– Ничем тут не воняет, – я потянула носом воздух, – ну, разве что сыростью немножко…

– Лей права, – Эвелина остановилась.

Приостановился и Альберт, мерно рысивший во главе отряда; обернулся и блеснул на нас желтыми глазищами.

– Цветочной фее кажется, что воняет – но это потому, что она ощущает запах магии. А магия Некрополиса для Лей может только вонять!

Я нерешительно потопталась на месте.

– Ловушка?

– Да нет же! – кажется, в голосе Эвелины бубенчиком звякнула радость, – это активизировался портал в Некрополис!

– Сам он, что ли, активизировался?

– Ну-у… – девушка почесала затылок, – его активизировали с той стороны. Кто-то, значит, направляется сюда. Альберт, Альберт, иди к нам!

И на всякий случай выхватила из ножен меч – легко, играючи. Эх, мне бы так управляться с кинжалом…

Но как бы там ни было, кто-то шел к нам, и этого «кто-то» следовало встретить подобающим образом. Мы затаились, вжавшись в стены; я судорожно сжимала рукоять своего клинка, прекрасно осознавая, что он поможет мне не более, чем тогда, в первую встречу с тварью. Мы ждали, боясь лишний раз вздохнуть.

– Лампу притуши, – шикнула Эвелина на Этьена, – нас же видно будет!

И вот – за поворотом раздалось тихое цоканье каблуков по камню. Потом замелькали желтоватые отсветы, как будто кто-то нес свечу.

– Приготовились, – не разжимая губ скомандовала Эвелина, – раз, два…

Мохнатое тело Альберта словно размазалось в полумраке. Тут же стальной пружиной рванулась вперед Эвелина. А в следующий миг – оборотень повалился на пол, судорожно дергая лапами. Саму Эвелину швырнуло на стену, да так, что захрустели кости.

– Альбе-ерт! – она, быстро поднявшись на колени, уже была рядом с братом.

Рядом с братом – и с оружием наголо, готовая сражаться до последней капли крови. Этьен бросился к ней, но вдруг застыл, словно громом пораженный. Я же… Я и вовсе ничего не успела сделать – просто стояла и смотрела, как неторопливо и плавно из-за угла появилась она. Девушка с моего медальона. Девушка, так похожая на меня… Тьфу, или наоборот – я, так похожая на нее. Потому что существо, столкнувшееся с нами в узком тоннеле, было очень старым, если не сказать – древним. И, естественно, совершенно не было человеком.

– Остановитесь, – ровно и бесцветно приказала она, – я вам не по зубам.

…Да, она выглядела совершенно так, как и неведомая леди на матушкином медальоне. Темные порочные глаза, бледное лицо, надменный изгиб шелковых бровей. Только локоны не были рассыпаны по плечам, а тонкими змейками вплетались под ажурный черепаховый гребень. Одной рукой она придерживала подол длинного и пышного платья, а в другой держала толстую восковую свечу.

Таинственная леди из шкафа, за которой мы все безуспешно гонялись.

Она окинула взглядом всю нашу компанию, и улыбнулась. Мне.

– Поди сюда, дитя. Хорошо, что мы наконец встретились.

Я невольно попятилась.

– Что вам от меня нужно? И какое я дитя?

Загадочная и вместе с тем вызывающая улыбка.

– Конечно же, ты еще совсем дитя. К тому же, если мне не изменяет память (а такого за ней никогда не водилось), это же вы пытались меня выследить? Разве нет?

– Пытались, – я обреченно вздохнула, – что вы сделали с Альбертом?

– Ничего особенного, – царственный взмах белой руки, и оборотень начал медленно подниматься на ноги, перемежая грозный рык с жалобным поскуливанием. Эвелина обняла его за шею и прижала к себе, тихо и ласково шепча в мохнатое ухо.

– Пойдемте же, – вампиресса еще раз окинула внимательным взглядом всю нашу разношерстную компанию, – настало время поговорить.

* * *

Я никогда не видела портал, но отчего-то представляла его себе непомерно огромным ярко-синим костром – естественно, не требующим никакой пищи. На самом деле в своих догадках я была недалека от истины: то, что называли порталом, оказалось тончайшей пленкой из переливающегося синего пламени, как будто растянутой на овальной раме. А еще… Раньше я не представляла себе, как это – шагнуть в портал. На деле оказалось, что очень просто. Как только носок туфли проваливается сквозь пленку, тебя затягивает внутрь невидимым течением, все равно что по речке плывешь. Потом – бац! – мгновение слепящей вспышки, и ты уже по ту сторону. Там, куда был ориентирован портал.

…Друг за дружкой, словно горошины, мы высыпались в вырубленный в гранитной скале грот. Стены, пол – все было гладким, по периметру на цилиндрических подставках из обсидиана горели масляные лампы, и тонкие коготки огней разгоняли кромешный мрак. Здесь пахло сыростью, лесным ручьем, мятой и мелиссой, как будто хозяева занимались сушкой трав для приготовления травяных чаев. А потолок грота тонул в темноте, и я даже не могла сказать, как далеки гранитные своды.

– Этот тайник принадлежит тому безумному вампиру, который сперва соблазнил, а затем и убил пятидесятую жену эльфийского правителя, – спокойно изрекла вампиресса, – я пришла сюда гораздо позже, когда узнала о твоем, Агнесса, присутствии в Светлом лесу. Прошу вас, идите за мной…

И она зашуршала юбками по граниту, плавно переместившись в авангард нашего отряда.

– А куда вы нас ведете? – поинтересовалась Эвелина.

– Домой, – покачала головой леди-из-шкафа, – в то место, которое когда-то было моим домом.

Я смотрела на ее узкую, затянутую в корсет спину, на большой черепаховый гребень, поблескивающий перламутровыми инкрустациями, на белоснежные плечи совершенно формы. Хм… Интересно, а если меня нарядить также, я стану роковой красавицей?

Набравшись храбрости, я догнала леди. Вежливо кашлянула, чтобы обратить на себя внимание.

– Вы так и не назвали себя, леди… А между тем, мы все идем за вами следом.

– Мириам, – коротко отозвалась она, – я твоя дальняя родственница, Агнесса.

…Ближе к выходу грот сузился настолько, что шли мы гуськом. Лей молча сидела на плече и, как мне показалось, пребывала в глубочайшей задумчивости – что вообще не характерно для цветочных фей. Дышать стало тяжеловато, как будто не хватало воздуха. Я поинтересовалась у внезапно обретенной дальней родственницы, долго ли идти, на что получила исчерпывающий ответ «уже недолго».

А потом узкая и темная кишка вырубленного в скале коридора внезапно оборвалась – и мы вышли на круглую площадку, с которой расстилался странный и одновременно чудесный вид. До боли знакомый – мне в то мгновение показалось, что именно этим пейзажем я грезила, перечитывая от корки до корки любимые романы. Да, пожалуй, так и должен был выглядеть замок, околдованный злой феей… Но вернемся к открывшемуся с площадки виду.

По обе стороны, насколько хватало взгляда, тянулся хмурый и седой ельник. Он добирался до самого горизонта и там стыл черной зубчатой кромкой. Высокое небо с легкими перышками облаков еще не отмыло до конца краски ночи; кое-где на лиловом полотне блестели одинокие капельки звезд, и на востоке ярко полыхала заря, вестница дневного светила.

А далеко внизу, под площадкой, начиналась узкая низина. Она широкой темно-зеленой полосой ложилась меж рукавов ельника, неохотно поднималась, взбиралась на невысокую гору, на которой не росло ни деревца. И там, на склоне, из горы вырастал черный остов древнего замка.

– Ух, – восхищенно выдавил Этьен, – я никогда не думал… Это ведь Некрополис?

Вопрос был адресован Мириам. Но вместо нее ответила Эвелина:

– Это проклятые земли Некрополиса.

– Всевышний, а чего проклятые-то?!! – Этьен даже руками всплеснул, – красота какая!

– Мессир объявил их такими, – тихо отозвалась Мириам, – и у него были на то серьезные причины.

Я оторвалась от созерцания пейзажа, бросила осторожный взгляд на родственницу. У той покраснели и слезились глаза, и было видно, как неприятно ей смотреть на яркую зарю – но она упрямо не отводила взгляд от небесного пожара, как будто испытываемые неудобства могли заглушить куда большую подсердечную боль.

«Что же с ней случилось?» – подумала я, но вслух только спросила:

– Нам в замок?

– Да, моя милая, – устало прошептала Мириам, – мы будем весь день идти туда, но когда, наконец, придем, вы сможете отдохнуть.

– В развалинах? – не совсем тактично встрял Этьен.

Мириам печально поглядела на него – из огромных глаз по щекам текли слезы.

– Дом всегда остается домом, даже если пребывает в столь плачевном состоянии.

…После этого мы больше не обменялись ни словом.

Вырубленная в кровянистом граните лесенка привела нас к началу долины, и Мириам пошла первой по узкой, едва заметной стежке. Я присмотрелась – оказывается, раньше здесь была мощеная булыжником дорога. Но за долгие годы все заросло травой, осталась узкая тропа, едва заметный штрих прошлого на изумрудном полотне настоящего.

По мере того, как всходило солнце, все тише и тише становилось в долине; один за другим раскрывались плотные бутоны лиловых роз, и вскоре в тяжелом, звенящем безмолвии повис их душный аромат.

А мы все шли и шли. Мириам только набросила на голову и плечи накидку, чтобы солнце не так обжигало ее нежную кожу. Потом, в какой-то миг, я поняла, что наступила на угловатую тень замка, но время приближалось к полудню, и тень все укорачивалась и укорачивалась, дразня и убегая от нас.

– Мириам, – я решилась нарушить молчание, – скажите, если вы хотели только встретиться со мной, почему же не встретились?

Вампиресса только пожала плечами.

– Дорогая Агнесса, во-первых, я не всегда могла прийти к тайному ходу. А во-вторых – вспомни, как все получилось. В первый раз я тебя не застала. А потом твои друзья устроили засаду… Что я должна была делать по-твоему?

– Прости, – я поморщилась, вспоминая… – а зачем ты заблокировала вход в тоннель, когда мне пришлось… мм… ночью появиться во дворце?

Я покосилась на Эвелину, но девушка шагала с невозмутимым видом. Догадывалась о моей истинной роли при дворе Эльфира?.. Или всего лишь думала о чем-то своем, потаенном?

Мириам обернулась. Ее прекрасные глаза слезились, веки покраснели.

– Дорогая, о чем ты? К чему мне было запирать ход?.. Подумай как следует, это мог сделать и кто-то другой.

«Может быть, ты и права», – я вдруг вспомнила об убитом Эдгаром чудовище.

В конце концов, у твари мог быть хозяин.

– А еще ты могла просто перепутать ниши и пытаться войти в ход там, где его вовсе не было, – заметила Мириам, – ты ведь недолго при дворе Эльфира, и наверняка не слишком хорошо знаешь дворец.

– И то правда, – я смутилась. Эта версия выглядела еще более вероятной. Проклятье! Теперь, конечно, можно долго гадать – но все-таки я могла впопыхах прибежать к похожей нише!

– Мириам, зачем ты искала встречи со мной?

Губы вампирши дрогнулив недоброй усмешке, и я увидела белоснежные клыки.

– Дорогая, скоро ты все узнаешь. Время пришло, и должно свершиться все, предсказанное моей несчастной сестрой.

Мда. Стоило предполагать, что именно этим все и закончится. В конце концов тайны – на то они и тайны, чтобы быть раскрытыми, а предсказания – куда ж без них?

– Скажи, Агнесса, – вдруг прошептала Мириам, – а ты уверена, что эти два оборотня преданы тебе? Ведь они были приставлены к твоей особе Мессиром?

– Это не совсем так, – обиженно возразил Альберт, и я в который раз поразилась остроте его слуха, – мы вызвались добровольцами, когда шла речь об укреплении связей с эльфийским двором. А уж Эльфир сам попросил нас приглядывать за Агнессой. Он, бедняга, терялся в догадках – кто убивает людей в Светлом лесу!

– Терялся в догадках… – протянула Мириам, – а вы так и не узнали, кто именно это был?

– Нет, – честно сказала Эвелина, – убийца у нас шел пунктом вторым в списке, а вы, уважаемая, были первой. Да мы и не почувствовали ни в ком из придворных ничего особенного…

* * *

К вечеру мы кое-как доползли до замка. Вблизи он оказался поврежден куда больше, чем казалось издалека; смотровые башни разрушены, крыши провалились, кладка стен осыпалась, а распахнутые ворота напоминали разверстую пасть давно погибшего хищника.

– Ну вот видишь, Агнесса, а ты считала, что замок маркиза де Лив в плохом состоянии, – шепнул Этьен, но я только отмахнулась. Отчего-то мне стало совсем не до шуток – в сердце поднималась холодная и мутная печаль, как будто…

Как будто эти развалины и в самом деле были мне дороги.

Мы продрались сквозь заросли боярышника, который заполонил весь внутренний двор, дошли до главной башни – она сохранилась чуть лучше, чем прочие постройки. Мириам с трудом потянула на себя тяжелую – но, увы, – трухлявую дверную створку.

– Проходите. – и осторожно промакнула слезы в уголках глаз, – это остатки былого величия.

Оказалось, главный холл был жилым. По крайней мере здесь, ближе к камину, был придвинут громоздкий диван, стояло несколько старых жестких кресел. На маленьком треугольном столике одиноко поблескивал пузатый графин с непонятным содержимым бледно-золотистого цвета.

Мы расселись – кто где. Лей, встрепенувшись, сделала круг по залу, затем приглядела себе местечко на кованом завитке подсвечника и устроилась там. Цветочная фея по-прежнему хранила глубокомысленное молчание, так что у меня даже зародились подозрения – а не зреет ли в ее золотистой головке какая-нибудь шалость?

– Лей, – шепотом позвала я, – что с тобой?

– Ничего, – отозвалась фея, – всего лишь жду историю.

– Я знаю, вы все ее ждете, – усмехнулась Мириам.

Она устало опустилась в свободное кресло, ноги поставила на изъеденный молью пуфик и указала на графин.

– Угощайтесь. Надеюсь, вы меня простите, я плохая хозяйка – но поход по солнечной долине выпил все мои силы. Над камином вы найдете немного вяленого мяса.

Этьен бодро вскочил и бросился к полке над закопченным чревом камина. Словно и не топал весь день! А у меня ноги попросту отваливались, так что я оказалась способна только сидеть и ждать, пока доблестная Агата принесет мне ломоть жесткой говядины.

– Я, пожалуй, начну, – зашелестел по холлу голос Мириам, – ибо время на исходе.

И она заговорила. О событиях далеких и древних, печальных и горьких настолько, что у меня пропал аппетит.

– Да будет вам известно, что нас всегда было двое, я и моя возлюбленная сестра-близнец. Мы пришли в эти земли, когда Некрополиса не было и вовсе, а вампиры и оборотни были рассеяны по всему миру, несчастные и преследуемые. Мы, только мы основали королевство тьмы, и собрали здесь всех, кто искал прибежища и покоя.

Ее рассказ внезапно прервался. Я оглянулась – оказывается, Эвелина и Альберт вскочили с кресел и застыли навытяжку.

– О, Всевеликая Бездна, – устало сказала Мириам, – прошу вас, сядьте. Нет больше близнецов, осталась только я, жалкая тень от Мириам былой.

– Но мы не можем, ваше величество! – гаркнул оборотень, – мы не можем сидеть в присутствии королевы!

– Нет больше королевы, – Мириам тепло улыбнулась, – а если и будет, то другая.

В конце концов, оборотни снова заняли свои места и притихли.

– Мы правили справедливо, и все были довольны, – продолжила вампиресса, – но однажды… Мне тяжело вспоминать ту ночь, потому что потеря моя велика и невосполнима. Однажды в Некрополис пришел тот, кого ныне зовут Мессиром.

Беда в том, что мы так и не узнали, откуда он явился – но небывалое могущество было в этом урожденном вампире. Теперь уже поздно гадать, как он смог достичь такой ступени силы. Возможно, к этому ведут многочисленные кровавые жертвы, а, возможно, это была шутка Демонов – наделить исключительной силой столь низкое существо… Но, как бы там ни было, он пришел. И мы с сестрой приняли его, и позволили жить в Некрополисе – потому что Мессир говорил о поисках утешения…

Теперь, спустя столетия, я понимаю, что мы купились на его льстивые речи, и не увидели лжи в его голубых и слишком честных глазах. Но ничего не поделаешь – Мессир подло напал на нас с сестрой, когда мы пребывали во сне. Он напал с сообщниками, уж не знаю, что он пообещал тем подлецам… И запер нас с сестрой в заговоренных каменных саркофагах, откуда мы не могли выбраться.

Голос Мириам сорвался.

И уже едва слышимый шепот растаял в тиши холла:

– Всевышний, я никогда не забуду, как пыталась выбраться, ломая когти о камень, разбив голову… Я молила и Бога живых, и демонов Бездны – дайте мне свободу, и пусть я погибну – но спасу сестру… Ведь у нас не было никого, кроме нас двоих.

Она медленно встала с кресла, подошла к графину и, вынув притертую пробку, понюхала содержимое.

– Это вино из старых запасов. Его приносили нам с сестрой благодарные жители Некрополиса, потому что верили – золотистый его цвет напоминает то ласковое солнце, которого нам не хватает в мыслях, но которого нам никогда не понять… Наивные. Я никогда не пыталась объяснить им, что невозможно сожалеть о том, чего мы никогда не знали. Мы урожденные вампиры, и нам не понять прелести солнечного света… Но тогда нас почти боготворили, и все куда-то делось, и больше не повторится. Никогда.

Мириам налила вина на донышко широкого бокала с надбитым краем и залпом выпила. Затем повернулась ко мне.

– И вот, мои дорогие… Полетели годы. Мы продолжали лежать в холодных объятиях саркофагов, наши тела постепенно усыхали без пищи, становясь похожими на останки древних королей. Наверняка ты, Агнесса, слышала, что предки короля Людовика до сих пор спят в древнем склепе, но не сгнили, а высохли, мясо прилипло к скелету, кожа – к черепу… Вот такими мы стали с сестрой к концу пятого десятилетия заточения. Малоаппетитная картина, но ничего не поделаешь.

А Мессир частенько навещал нас и рассказывал, как он правит Некрополисом. Мы молчали, не желая унижать себя беседой с мерзким и неблагодарным чудовищем. И тогда он придумал жуткую пытку – он разлучил нас с сестрой. Однажды Мессир пришел и сказал, что саркофаг моей сестры он увозит в королевство людей. Оказывается, это чудовище продало мою сестру хозяину цирка, который был готов возить ее из города в город и показывать людям! Но что я могла сделать, скованная страшными заклятьями? Я не могла даже плакать, ибо слезы мои высохли – как и глаза. Единственное, что нам оставалось – это попрощаться навсегда.

Дело в том, что мы, близнецы, могли чувствовать друг друга. Это не чтение мыслей, это нечто более глубокое – скорее ощущение того, что чувствует сестра. Я слышала, как она беззвучно рыдает, и как ее бессмертное сердце сжимается от неизбывного горя, но увы… Я оставалась совершенно, абсолютно беспомощной. Так мы и расстались, даже не повидав друг друга напоследок, и снова полетели годы, часть из которых я проспала, в короткие часы пробуждения лелея мысли о мести Мессиру.

…Мириам замолчала. Потом медленно поднялась с кресла, окинула тоскливым взглядом свое прибежище.

– Ночь наступает,– ее голос шуршал, словно рассыпающийся песочный замок, – я совсем не подумала о том, что вам следует немного передохнуть. Если вы не возражаете, я отлучусь на несколько часов и вернусь к рассвету. А затем… Мы продолжим, и вы услышите конец этой истории.

* * *

…Этьен молча дождался, пока туман уползет под дверь. Затем почесал затылок:

– Ничего себе! Ну, мы и влипли!

Ему никто не ответил, потому что Альберт глубокомысленно обсасывал кость, Эвелина дремала, свернувшись на диване калачиком. Там же, на подлокотнике, сладко сопела цветочная фея. Я тоже клевала носом, но мне казалось, что стоит заснуть – и в снах меня будут донимать царственные близнецы в ужасных саркофагах.

– А куда она отправилась? – Этьен не унимался, – небось, перекусить? Этак она и нами пообедать может!

– Ох, Этьен, – я наконец нашла в себе силы возмутиться, – как же ты можешь говорить такое об этой несчастной королеве?

– Ну и что? – он насупился, – Агнессочка, вернемся в Светлый лес, а? Нам тут точно делать нечего. Ну, подумай сама, что бы сказали твои родители, узнай, что ты вовсе не у Эльфира, а в гостях у старой вампирши?!!

– Надеюсь, ты им не скажешь об этом, – я зевнула так, что в челюстях захрустело, – еще я надеюсь, что ты помнишь, зачем мы отправились в Некрополис.

– Спасать еще одного кровопийцу, помню!

– Ну вот. – я потянулась в попытке стряхнуть сон, – а теперь пораскинь мозгами, мой дражайший Этьен. Мириам старая вампиресса и наверняка очень могущественная. Если мы уговорим ее помочь… Если она согласится – разве можно мечтать о лучшем союзнике?

Этьен вышагивал рядом с камином, воинственно размахивая руками. И куда только делась кокетливая сердцеедка Агата?

– Мне все это не нравится, – заявил он, – совершенно не нравится. И ты знаешь, Агнесса, что я всегда пытался тебя уберечь от общества вампиров.

– А если оно мне по душе, это общество? – ухмыльнулась я, а Этьен буквально подпрыгнул на месте.

– Ну… ну… Раз по душе, то я… уже ничего не могу поделать! – его возмущенный возглас разбился о высокие своды зала, невзначай разбудив при этом Эвелину.

Она недовольно заурчала, бросила на разбушевавшегося Этьена сердитый взгляд – и мой вампироненавистник мигом притих.

– Ладно, что кулаками махать зазря, – он присел в свободное кресло, и оно угрожающе захрустело. – давайте выспимся, что ли?

…Мириам вернулась к рассвету. Совершенно неслышно появившись в оконном проеме и легким, скользящим движением оказавшись на полу. Только стояла на подоконнике – и уже шелестят юбки по камню, и демонический блеск в темных глазах сменяется мечтательной дымкой, отчего создается впечатление, что глаза вампирессы не отражают, а только впитывают тусклый свет раннего утра.

Она быстро огляделась и, сообразив, что я проснулась, поманила к себе.

– Иди сюда, Агнесса. Раз уж все спят, окончание истории услышишь только ты.

И, взяв под руку, повела прочь из холла, вверх по винтовой лестнице.

– Мы ведь не будем мешать твоим друзьям досматривать сны, верно?

– Верно, – пробормотала я. Мне, честно говоря, не нравилось оставаться наедине с древней царицей. Мало ли что взбредет в ее вампирскую голову?

С другой стороны, пока она не сделала мне ничего плохого, и это вселяло надежду на мирную светскую беседу.

…Второй этаж башни был совершенно заброшен. Пыль, паутина, изъеденные молью гобелены – которые даже не прикрывали стены, а висели лохмотьями, словно одеяние нищего. У стрельчатого окна стояла простая деревянная скамья, и Мириам потянула меня туда – «Я порой люблю размышлять о прошлом, сидя здесь».

Несколько минут мы так и сидели в молчании, глядя на медленно светлеющее небо, а затем Мириам попросила:

– Покажи мне медальон.

– Откуда вам известно?..

– Сейчас расскажу. Но прежде я должна быть уверена, что здесь нет никакого подвоха, и что ты – это действительно ты.

– Конечно же я – это я! А как иначе? – недовольно буркнула я, но медальон все-таки сняла.

Мириам покрутила его в руках, открыла. По ее белым щекам потекли слезы.

– Марша! Всевышний, это действительно она, моя бедная Марша!..

Вложив золотую безделицу мне в руку, она вдруг заговорила – очень спокойно, словно и не плакала мгновение назад.

– Когда Мессир отдал мою сестру людям, я впала в долгий, очень долгий сон. Мне не хотелось больше жить, потому что без сестры жизнь моя была разбита, словно старый глиняный горшок. Так, ничего не слыша и ничего не чувствуя, я провела еще несколько десятилетий – а потом вдруг очнулась и поняла: что-то изменилось. Мне показалось, что мой саркофаг уже не находится у Мессира, что его перенесли… Я лежала и пыталась понять, отчего даже воздух, проникающий сквозь щели, кажется знакомым? А потом поняла: Мессиру надоело мое безмолвие, и он приказал отвезти пленницу в замок, который мы с сестрой очень любили, но который нам пришлось забросить ради процветания Некрополиса. Ведь всем известно, что покинутые дома быстро ветшают – именно поэтому нам с Маршей нужно было постоянно находиться во дворце, чтобы решать важные государственные дела. А за многие столетия наш любимый замок пришел в упадок.

Я лежала и слушала, и чем больше слушала, тем яснее понимала, что совершенно одна. Никто не охранял меня, и ни души не было в окрестностях замка. Вот тогда-то я и решила действовать, ибо вовсе не собиралась быть погребенной навечно.

Но до того, как я освободилась, произошло кое-что еще. Очень важное событие, Агнесса, после которого мне пришлось собрать оставшиеся силы и волю…

Ко мне пришел призрак Марши.

Да, моя возлюбленная сестра покинула наш мир, но смогла задержаться, чтобы в последний раз меня навестить.

Я лежала в саркофаге и видела ее лицо напротив своего; она склонилась ко мне, легко просочилась сквозь заговоренный камень и поцеловала в лоб.

«Мириам, я так давно тебя не видела. Жаль что этот раз последний», – сказал призрак.

«Я выберусь отсюда, чтобы отомстить», – тут же пообещала я, хотя не имела ни малейшего понятия, как это сделаю. Знала только, что это обязательно случится – и все.

«У меня почти не осталось времени», – сказала Марша, – «Послушай… Хозяин цирка был добрым малым и освободил меня. Случайно, конечно – едва не убил по незнанию, но освободил, снял заговор с моего узилища… Но ошибкой своей привязал меня к нему, и силы мои таяли с каждым днем. Я смогла бежать, мне помог хороший человек. Но я знала, что долго мне не продержаться, и потому единственное, что смогла сделать – это продлила наш род. Знай, что по землям людей разгуливает наша с тобой королевская кровь, Мириам. И точно также знай – я это вижу – что настанет час, и ты встретишь девушку, в которой узнаешь меня, и будет у нее на шее мой портрет. В образе моем – все силы, которые мне удалось сохранить, и они помогут свергнуть того, кто повинен во всех наших несчастьях».

Потом призрак исчез, а я долго лежала не шевелясь и пыталась осмыслить сказанное сестрой. Призраки не лгут, им незачем говорить неправду… Но были ли видения Марши пророческими? Не было ли это просто ее желанием?

Тогда я этого не знала.

Но решила во что бы то ни стало освободиться, и снова стала слушать – но уже сны и мысли других вампиров.

С особенным вниманием я прислушивалась к тому, о чем думали и грезили предавшие нас и переметнувшиеся на службу к Мессиру. Среди них было ничтожное создание по имени Тэл, молодой, слабый и глуповатый – но жадный до власти. И тогда я попыталась влиться в его мысли (это было несложно), и начала соблазнять его… Чем? Древними тайнами, о которых Мессир имел лишь смутное представление, властью, которую мог получить вампир, добравшийся до царских секретов. Удача сопутствовала мне. Не прошло и года, как в этом замке появился Тэл собственной персоной и аккуратно вскрыл саркофаг, почти не навредив мне… Вот и все, моя дорогая Агнесса. Теперь тебе известно кто я – а главное, тебе известно, кто ты. Ты наследница короны полуночного царства.

Я заморгала, пытаясь отогнать наваждение. Перед глазами так и стояла картина: Тэл вскрывает каменный саркофаг, сдвигает крышку, а там, там…

– Не думай, что было там, – поморщилась вампиресса, – в то время там было нечто далекое от того, чем я являюсь сейчас.

– Тэл… Что с ним случилось потом? Древние тайны…

Мириам прищурилась.

– Я его убила сразу же, как только он оказался досягаем. Надо сказать, его кровь оказалась тем лечебным бальзамом, который был мне жизненно необходим после долгого заключения.

– Всевышний… – я почувствовала во рту кисловатый привкус.

В моем разгулявшемся воображении Мириам – не белокожая красавица, а ссохшийся до состояния мумии монстр – впивалась зубами в горло Тэлу, отбирая его жизнь.

– Тебе нехорошо? – заботливо спросила она, – я понимаю, Агнесса. Вещи, о которых я рассказала, малоаппетитны.

Я поднялась со скамьи, прошлась по комнате и остановилась у окна. В лицо веяло лесной сыростью, и дурнота отступила.

– Так что, получается… Я вампир?!!

– В тебе частица нашей крови, Агнесса. Но ты – к сожалению – пока что человек.

– А мои сестры? Моя матушка, в конце концов? Они что, тоже?!!

Мириам зябко передернула плечами.

– Я не видела их, Агнесса. Но, сдается мне, именно в тебе сейчас больше всего от Марши. Не думаю, что на нее кто-то похож более, чем ты. Хвала Всевышнему, я нашла тебя раньше, чем ищейки Мессира – и ведь совершенно случайно! До меня дошли слухи о странной свадьбе Эльфира, я решила глянуть одним глазком на невесту, и – вот она, рука судьбы. В конце концов, именно судьба определила тебя в дом с тайным ходом… Так что решайся, дорогая. Я помогу тебе стать такой, как мы…

 – Нет! – взвизгнула я, отскочив от «родственницы» на безопасное расстояние, – я не хочу!

– Ну и не надо, – Мириам улыбалась, – тебя никто не будет принуждать, ты поступишь так, как сочтешь нужным. Не бойся, подойди… Ох, Агнесса, да ты трусиха?

– И ничего не трусиха, – буркнула я, стараясь не глядеть в темные глазищи царицы, – скажи, Мириам, неужели Мессир не знает, что ты на свободе? Неужели он ни разу не навещал тебя здесь?

– Мне удалось его перехитрить, – пожала точеными плечами вампиресса, – каменный саркофаг и по сей день стоит там, где его оставили. Я наложила на него свои чары, они ведь куда древнее, чем чары Мессира, а потому сбивают его с толку. К тому же он был здесь очень давно, я ему неинтересна более…

Она помолчала и продолжила:

– Мы с Маршей могли победить Мессира, но тогда не были готовы к битве, недооценили противника – и потому пали. А теперь каждый раз, когда Мессир навещает мой замок, ему кажется, что все по-прежнему, и что я продолжаю спать в саркофаге. Вот так-то.

Мириам помолчала, пристально меня разглядывая – а у меня душа уходила в пятки каждый раз, когда ее взгляд останавливался на моей шее.