Текст книги "Сказочник"

Глава 12. Конец игры

Соскальзывая на известняковую лысину холма, Хофру понимал, что они опоздали. Искатель поведал об этом еще раньше; повисшая в хрустале бусина ийлура побелела так, словно кто-то выпил ее цвет. Потому Хофру торопился, безжалостно нахлестывая летуна, надеясь, что Андоли все-таки не успеет или не решится выполнить приказ Царицы, но…

Разумеется, ему, жрецу Селкирет, было наплевать на жизнь ийлура. Более того, этого ийлура пришлось бы убить только потому, что в планы Хофру не входило делить Ключ еще с кем бы то ни было. Но тот мог знать еще что-нибудь о Ключе, и о Пирамиде. В конце концов, Хофру все еще хотелось узнать о том, что такого ийлур видел в заброшенном храме. Там, где местные затейники закатали в янтарь двух живых. И Андоли… Да! Как плохо, что Андоли взвалила на себя груз такой вины… Он мог попросту ее раздавить, словно пустую яичную скорлупу.

Ийлур лежал на боку, и вся рубаха с левой стороны залипла кровью. Из груди торчало оперение толстой арбалетной стрелы – а растрепанная и всхлипывающая элеана сидела на известняковой плите, уткнувшись лицом в колени и даже не соизволила обернуться.

«Но ключ-то у нее?» – Хофру покрутил головой.

Прихвостни Царицы сюда не успели, это казалось вполне очевидным… Следовательно, дела обстоят не так уж и плохо?

Краем глаза жрец заметил, как спешился Шеверт – не останавливаясь, кэльчу побежал к горестно вздыхающей элеане, по пути ненароком зацепил рукой Хофру за локоть…

– Осторожнее! – огрызнулся жрец, а через мгновение понял, что кэльчу не просто так его задел.

В руке Шеверт сжимал охотничий нож, с которым теперь со всех ног спешил к Андоли.

Хофру едва не рассмеялся – ну ничего себе друзья-соратники! Готовы перегрызть друг другу глотки – причем элеана уже пристрелила ийлура, а вот теперь кэльчу вознамерился отправить и ее к предкам… Потеха, да и только!

– Стой, куда? – рявкнул жрец, – Шеверт!!!

В этот миг Андоли обернулась.

Она увидела мчащегося на нее кэльчу, увидела опасный блеск стали – но вместо того, чтобы подняться и хотя бы попробовать обороняться, повела себя совершенно неразумно.

– Шеверт! – ее голосок звякнул, словно серебряный колокольчик, упавший в траву, – Покровители! Шеверт…

Пальцы Андоли вцепились в кружевной ворот блузки, срывая блестящие застежки, и элеана так и застыла на коленях, послушно подставляя горло под нож.

… Впрочем, здесь Хофру успел.

Бросок тренированного тела, короткий полет. Шеверт уже заносил нож, и Хофру ухитрился заглянуть в восторженно-безумные глазищи Андоли. То-то и оно: честная до глупости элеана добровольно собиралась распроститься с жизнью – это было непостижимо, но божественно красиво. Она взирала на сверкающую смерть так, словно… видела лик своего бога.

Хофру перехватил руку Шеверта, толкнул его в грудь, и они покатились по разогретому на солнце камню.

– Пусти-и-и, – хрипел кэльчу, – пусти, гад! Я ее убью!

Он извивался как червяк на горячей сковородке, и Хофру стоило немало усилий удерживать этого буйно-помешанного.

– Нет, не убьешь, – заверил Хофру, – не убьешь, пока я не позволю, понял?

– Нет! – кэльчу попытался вырваться, брыкаясь, кусаясь и даже бодаясь, – пусти, слышишь?

– Не трогай его, Хофру! – срывающийся голос Андоли неприятно резал слух, – ну пусти, пожа-а-алуйста! Пусть, пусть он меня убьет, я заслужила!

«Да они тут все умом повредились», – он кое-как удерживал Шеверта, но тут в плечи вцепилась элеана, которая решила помочь кэльчу отвоевать свободу.

Разумеется, исключительно для того, чтобы самой опять подставить шею под нож…

Это было последней каплей – Хофру оглушил кэльчу, вскочил на ноги и как следует встряхнул за шиворот Андоли.

Она мешком повисла в его руках, продолжая безудержно рыдать.

– Хофру, миленький, лучше бы он меня уби-и-ил… то, что я сделала… – она задрала голову, глядя в небо, – лучше бы умереть… прямо сейчас…

Не тратя время на слова, Хофру оглушил и девчонку. Это был первый раз, когда он поднял на нее руку.

* * *

Любопытнейшая складывалась ситуация!

На одном краю известняковой плиты шипел и ругался связанный кэльчу, на другом горько плакала связанная элеана, между ними застыл ийлур.

Он, Хофру Нечирет, прохаживался внутри этого дурацкого треугольника и попеременно пытался образумить то одного, то другого. Хвала Селкирет, ийлуру ничего не нужно было говорить – он оказался покладистым малым и даже не шевелился.

Время от времени Шеверт и Андоли начинали перебрасываться короткими фразами на непонятном Хофру языке (судя по всему, на родном языке кэльчу), и тогда Шеверт злился пуще прежнего, а элеана начинала рыдать с удвоенным усердием. Хофру так и подмывало отколотить их обоих – но он каждый раз урезонивал себя тем, что до сих пор не заполучил ключ, и что толку от бесчувственной Андоли будет совсем мало.

– Так, – он остановился, поделив пополам расстояние между бывшими друзьями, – я хочу, чтобы вы прекратили. Немедленно.

– Тебе не понять! – прорыдала Андоли, – почему ты не дал ему меня убить, Хофру?!! Боги! Кто я? Зачем я живу?!!

– Замолчи, – Хофру подошел к Шеверту, присел на корточки, – обещай мне, карлик, что не будешь пытаться ее убить. Ну, хотя бы до тех пор, пока я не получу Ключ.

– Да чтоб ты провалился к своей Селкирет! – прорычал кэльчу.

– Как скажешь.

Хофру прошелся меж ними, раздумывая. Конечно, он мог бы избавиться от кэльчу… Но тогда не на что – вернее, не на кого – станет менять Ключ. А упрямая Андоли, учитывая все обстоятельства, скорее примет все муки темных царств Селкирет, чем согласится отдать Ключ убийце Шеверта. Убивать же Андоли… Хофру не хотел. И не мог.

В это время кэльчу и элеана вновь обменялись своими соображениями по поводу происходящего, после чего Андоли окончательно поникла. У нее больше не осталось слез, у этой несчастной девчонки, она лежала и вздрагивала всем телом, словно больное животное.

Жрец снова присел рядом с Шевертом.

– Послушай, драгоценный мой карлик, – Хофру старался говорить тихо, чтобы Андоли не услышала, – ты так и не догадался, зачем я взял с собой именно тебя? Так и не задумался, почему я хотел обменять именно тебя на Ключ?

Шеверт одарил его хмуро-презрительным взглядом, но дергаться перестал.

– Так я тебе расскажу, – Хофру усмехнулся, – клянусь ликом Селкирет, я бы не отказался быть на твоем месте. И знаешь почему? Все, что сделала Андоли – она сделала ради тебя. Царица приказала ей взять Ключ в обмен на твою жизнь, Шеверт… Что уставился? Неужели… неужели так и не понял? Она ведь…

Наверное, кэльчу догадался. Его лицо с огромным синяком – с той стороны, где прошелся кулак Хофру – начало стремительно белеть. А в глазах, темных, как графит, мелькнул страх.

– Она любила тебя, Шеверт, – шепотом закончил жрец, – любила настолько, что была готова променять на твою никчемную жизнь весь мир. Включая жизнь ийлура, разумеется.

Кэльчу закрыл глаза и затих. Но Хофру заметил, что по грязной щеке вниз ползет одинокая слеза.

– Теперь я поговорю с тобой, Андоли, – жрец подошел к элеане, – я даже готов тебя развязать, если не будешь делать глупостей.

Она не ответила. Даже не посмотрела в его сторону, только дышала тяжело, как будто легкие не желали принимать в себя воздух.

– Андоли, – позвал Хофру, – Шеверт больше не будет пытаться тебя убить. И у меня… К сожалению, у меня слишком мало времени, чтобы тратить его на уговоры.

Элеана тихо застонала сквозь зубы, перевела на Хофру взгляд – страшный, опустевший… Она спросила беззвучно:

– Что… что ты ему сказал?

– Неважно, – ему очень хотелось осушить ее слезы, успокоить и утешить. Сказать, в конце концов, что этот дурак и олух, слепой на оба глаза кэльчу больше не обидит маленькую Андоли, но… Хофру с хрустом стиснул пальцы.

– Важно другое, – прошептал он, – ты готова поменять жизнь этого кэльчу на Ключ?

– Какой… ключ? – элеана будто очнулась.

– Не пытайся меня дурить, – Хофру погрозил ей пальцем, – Царица отправила тебя за Ключом. Разве не из-за него ты убила ийлура? Пожалуй, я повторю. Ты готова поменять Ключ на кэльчу, чтобы затем отправиться на все четыре стороны?

– Так вот… почему ты здесь… – Андоли судорожно вздохнула.

Потом взглянула на Хофру – почти осмысленно, и сказала виновато.

– У меня нет ключа.

– Неужели?

– Правда нет.

Андоли легко выдержала его взгляд, как будто ей и в самом деле было нечего прятать.

– Я могу сделать для тебя больше, чем обещала Царица, – медленно произнес Хофру, – но тебе придется отдать мне Ключ.

– Развяжи меня, – попросила элеана, – мне… больно, Хофру.

Он в сердцах рубанул ножом по веревкам, и Андоли тут же принялась растирать свои тонкие и нежные запястья, на которых остались сине-багровые полосы.

– Ну вот, – она бросила быстрый взгляд в сторону кэльчу.

Шеверт лежал тихо, и старался ни на кого не смотреть.

– Может, и его развяжешь?

– Нет, – Хофру покачал головой, – сперва ключ.

Элеана принялась отряхивать налипшую белую пыль.

– Я же сказала, что у меня его нет.

– Но у меня есть причины тебе не верить, не так ли? – он кивнул в сторону Дар-Теена, и не без удовольствия отметил, как болезненно вздрогнула Андоли.

Девчонка быстро взяла себя в руки. Глухо пробормотала:

– Для тебя все так просто, Хофру, что я даже тебе завидую. Да, я убила Дар-Теена, чтобы отобрать ключ и принести его Царице… А Царица – она обещала, что отпустит Шеверта. Так ты полагаешь, что, ежели ийлур мертв, то ключ уже у меня?

– Но ведь для тебя все было еще проще, Андоли, – парировал он, – убить ни в чем не повинного ийлура в обмен на жизнь кэльчу, да?

– Не говори так, – она задумчиво смотрела на ийлура, – теперь я знаю, что проклята до конца своих дней.

– А если ты не отдашь ключ добровольно, то конец твоих дней настанет даже скорее, чем ты думаешь, – Хофру подмигнул, протягивая руку, – Ключ, Андоли. Ты отдашь его мне и сейчас же…

Так ничего и не ответив, элеана молча подошла к лежащему ийлуру с непривычным и сложным именем Дар-Теен. Она, зябко обхватив себя за плечи – и это в такую-то приятную жару! – медленно опустилась на колени рядом с телом. Долго молчала, затем осторожно коснулась лба убитого – и отдернула руку, словно обожглась.

– Самое страшное, Хофру, в том, что я не нашла ключа у Дар-Теена. И в том, что мне нет оправдания.

* * *

Солнце стремительно налилось чернотой. Затем полыхнуло злым жаром, слепя и выжигая рассудок.

… не было у Дар-Теена? Он ушел ни с чем от прежнего хранителя Ключа? Но это… это просто невероятно!

Из горла вырвалось невнятное рычание. Выхватывая из ножен клинок, Хофру в два прыжка преодолел то расстояние, что отделяло его от Шеверта. Дернул к себе голову кэльчу, прижимая сталь к незащищенному горлу.

– Отдай ключ, Андоли.

Элеана молчала, глаза оставались сухими – но в миг стали чужими и холодными.

– У меня его нет, Хофру.

Сказала так, словно ледяной водой окатила.

– Раздевайся, – приказал он, – я хочу убедиться, что ты не прячешь его ни в одежде, ни на теле.

– Хофру, оставь… – зашипел кэльчу.

– А ты бы помолчал, – назидательно заметил жрец, – час назад ты был готов ей глотку перерезать, а теперь хочешь чистеньким остаться?

Губы Андоли предательски задрожали, и она по-прежнему не двинулась с места.

– Ну, чего ждешь? – прикрикнул Хофру, – я хочу увериться в том, что ты не врешь!

Он хотел добавить еще, что, мол, нечего из себя скромницу строить, но вовремя прикусил язык. Хофру, воспитанный при Храме, и без того чувствовал себя так, словно вывалялся в отхожем месте. Он хотел убежать и спрятаться – от Андоли и себя самого. Но Ключ, неоплаченный долг перед Говорящим, ловушка, в которую угодили все серкт… Зловонная грязь в словах и на руках была слишком малой платой за жизнь великой расы.

– Я жду! – он слегка придавил ножом загорелую кожу Шеверта. Совсем немного, чтобы кэльчу за ворот потекла тоненькая струйка крови.

Андоли вздрогнула всем телом, словно от удара хлыстом – и начала раздеваться, глядя куда-то сквозь Хофру.

Сперва в него полетела легкая куртка. Затем – блузка.

Шеверт скрежетал зубами, но молчал.

– Ты можешь не продолжать, если отдашь ключ сейчас, – сказал жрец.

Вместо ответа Андоли наклонилась и принялась стягивать сапог.

«Великая Селкирет, ты ведь простишь мне это?» – Хофру мысленно потянулся к богине серкт, моля о прощении.

«Лучше убить, чем унизить» – это были последние слова, которые он слышал от живого еще отца.

«Но – убить ее?»

Хофру на мгновение закрыл глаза: на ладони по-прежнему лежал только что сорванный цветок апельсинового дерева. Не высохший меж страниц старой книги – а нежный, ароматный…

«Спасибо, что отпускаешь меня», – проворковала на прощание бескрылая элеана, вкладывая в руку один-единственный цветок.

… И Хофру едва не закричал «довольно, прекрати» – но его опередили.

– Я смотрю, занятная тут компания подобралась.

Сказано это было на прекраснейшем языке серкт, и могло означать только одно: Царица все-таки настигла их.

Для того, чтобы вновь оказаться на ногах и приготовиться к драке, Хофру было достаточно мгновения. Отшвырнув от себя Шеверта, заслоняя собой Андоли, он повернулся лицом к врагу – но вместо ощерившихся оружием стражей увидел две прижавшиеся друг к другу фигуры в бесформенных балахонах.

Через мгновение Хофру понял, что перед ним весьма занятная парочка: ийлура (еще одна, пережившая возведение башни Могущества!) и синх. Также стало ясно, что ящероподобный синх заботливо поддерживает ийлуру под локоть – потому-то и создалось впечатление, что эти двое льнут друг к дружке словно влюбленные.

Еще более занятным оказалось то, что ийлура ни капельки не испугалась его, Хофру, на грани трансформы, а продолжала с интересом разглядывать собравшихся.

У нее были ярко-рыжие, почти красные волосы и глаза, такие же черные, как у всех серкт.

Когда ее взгляд остановился на Дар-Теене, ийлура притворно вздохнула.

– Ну, что я могу сказать, мои дорогие… Я так и знала, я чувствовала, что именно этим все и закончится.

Последнюю фразу она сказала уже на общем.

… И, пожалуй, нападать эти двое не собирались.

– Чем обязан? – Хофру задал вопрос на родном языке.

Раз уж госпожа так уверенно владеет наречием серкт – что ж, можно и поговорить.

Вместо ответа ийлура двинулась вперед, все также опираясь на руку долговязого синха. Шла с трудом, как будто ноги отказывались ей служить, осторожно обогнула Хофру и остановилась над Дар-Тееном.

– Бедняга, – голосом опытного трагика изрекла женщина, – он, такой честный и чистый, доверился предателю.

И, повернувшись, смерила Андоли насмешливым взглядом. Элеана, которая успела кое-как собрать в охапку одежду, вмиг сделалась пунцовой и попыталась спрятаться за Хофру.

– Госпожа так и не ответила, что ей здесь нужно, – сдержанно напомнил жрец.

– Госпоже ничего не нужно, – в тон ему ответила ийлура, – это ведь всем вам что-то было нужно, не так ли? Например, ключ от Врат Ста миров?

Она, эта странная ийлура, как-то очень быстро поняла, кто был главным в их маленькой компании. Ее блестящие, живые глаза так и впились в Хофру, казалось, еще немного – и она попытается проникнуть в сознание…

– Позволю себе поинтересоваться, – мягко проговорила она, стоя над распростертым Дар-Тееном, – к чему тебе, серкт, этот Ключ? Вряд ли ты собираешься отнести его вашей Царице… Если бы это было так, то ты бы путешествовал в сопровождении десятка-другого сильных воинов, не иначе. Так что тебе нужно, а?

Хофру поймал себя на том, что начинает злиться. Эта ийлура… В ней было что-то притягательное, и невероятно темное. Она – побери ее Селкирет – даже не считалась с тем, что Хофру мог убить ее, а мог увезти в столицу серкт и там, в подземельях, раскаленными клещами вытягивать сведения о ключе. Ийлура попросту держала себя так, как привыкла. А привыкла она, судя по всему, приказывать и непременно получать все, чего бы не пожелала.

… Впрочем, пока что они просто беседовали, а уж в беседах жрец Селкирет преуспел.

Он холодно улыбнулся, собираясь с мыслями.

– Госпожа, вероятно, считает, что я должен раскрывать истинные цели своей миссии первому встречному?

– Восхитительно! – умилилась ийлура, – ты безусловно прав, жрец. Не должен… Но, видишь ли, сейчас несуществующие боги на моей стороне, я владею тем, что тебе нужно – а потому я буду спрашивать, а ты, будь любезен, отвечай.

Хофру пожал плечами. Значит, вправду ийлур так и не забрал Ключ, а эта… эта женщина и была последним хранителем драгоценности?

– Мне нужен ключ, чтобы вернуться в недалекое прошлое этого мира.

– Ага! – ийлура склонила голову к плечу, – а потом что?

– С Царицей случилось несчастье, – сдержанно продолжил Хофру. Он обдумывал каждое слово, упаси Селкирет сказать лишнего, – я должен предотвратить события, которые к этому привели.

– И что же за беда стряслась с вашей Божественной? – тонкие коричневые брови приподнялись.

– К несчастью, теперь ее невозможно убить, – он развел руками, – мы оказались запертыми в вашем мире, и не сможем идти дальше…

Он, конечно, приврал насчет «идти дальше», но на фоне правды эта ложь была изящной и незаметной, словно миниатюрный завиток на тяжелом браслете нобеля.

– Серьезная причина, чтобы пойти против воли Царицы, – буркнула ийлура.

Она все еще стояла над Дар-Тееном, скрестив на груди руки.

– Я понимаю, – медленно произнесла она, – что раздевающаяся элеана являет собой приятное зрелище. Но все же… Все же у нее не могло быть ключа, жрец. Я передала ключ этому бедолаге…

«Ну-ну, горазда ты сочинять!»

– Но мы не нашли его! – голосок Андоли прозвучал на диво озлобленно, – куда он мог его спрятать?

Ийлура ухмыльнулась и сложила руки на груди.

– В этом вся прелесть сложившихся обстоятельств, мои дорогие. Ключом стал сам ийлур. Да-да, не нужно делать такие большие глаза, милочка. Тебе это не к лицу.

* * *

– Я тебе не верю.

Каждое слово давалось тяжело, как будто Хофру только-только начал оправляться от тяжелого ранения, а его заставляли говорить.

Но, позвольте, как еще способен говорить серкт, все надежды которого в одночасье рухнули?

Да и вообще, получалась какая-то несуразица: ведь всякий жрец, достигший определенной ступени посвящения, узнавал о Ключе довольно много, чтобы понять – это вещь. Не смертный, разумный и обладающий собственной волей, не животное, которое может подняться на лапы и убежать, и даже не паразит, который мог бы проникнуть в тело зверя и там прятаться до поры до времени. Ключ от Врат был вещью – невероятно древней, созданной первыми богами всего сущего… Возможно, даже вещью разумной, наконец, но… Уж никак не живым существом, которое может погибнуть.

Он оглянулся на Шеверта. Кэльчу, похоже, был точно также огорошен известием, как и Хофру. Андоли застыла с полуоткрытым ртом, прижимая к груди блузку.

– Отчего же? – ийлура хмыкнула, – у меня нет причин лгать тебе, серкт. Скажу даже больше: приди ты ко мне чуть раньше Дар-Теена, – кивок на неподвижное тело, – я бы с радостью вручила бы тебе Ключ, лишь бы вы катились из Эртинойса куда подальше. Но увы! Кто бы мог поверить, что за столь очаровательной мордашкой прячется оскал предательства?

Теперь лицо Андоли пошло пятнами, и Хофру даже подумал – а не случится ли с элеаной какой приступ. Он придвинулся к Андоли, нашел ее ледяные пальчики и сжал. Ийлура, от взгляда которой не ускользал этот незамысловатый жест поддержки, насмешливо поцокала языком.

 – И теперь, мои драгоценные, что-то подсказывает мне: мы все лишились надежды. И ты, хитрый жрец, и ты, глупенькая элеана… Нет ийлура – нет ключа. Все, что нам остается, это с почестями похоронить бедного Дар-Теена, и помолиться о том, чтобы его душа нашла покой рядом с душой его возлюбленной Эристо-Вет. Завершение хорошей ийлурской жизни, коего и следовало ожидать… С его-то доверчивостью!

Хофру промолчал. Он все еще отказывался верить в то, что так вдохновенно говорила эта странная и неведомо как выжившая ийлура.

Ключ – и уничтожен? Вещь, пережившая многие столетия, вдруг погибла?

Нет, нет и нет.

Да и разве не кажется подозрительным спокойствие этой ийлуры? Не слишком ли тверд ее голос для той, что только что лишилась самой надежды обрести прежний Эртинойс?

Он мягко, осторожно подошел к рыжеволосой красавице – да, да, эта ийлура даже по меркам серкт обладала из ряда вон выходящей внешностью.

Подошел – и взглянул ей в глаза… Внемли моим молитвам, великая Селкирет, и дай мне силу… позволь прикоснуться с сердцевине этой чуждой тебе женщины, окунуться в озеро ее мыслей. Позволь, моя богиня, отделить жемчуг правды от песка лжи.

… Где-то рядом, в потемках, шевельнулось сильное, покрытое хитиновым панцирем тело богини. Хофру ощутил мгновенный укол меж глаз, почувствовал, как по щекам скользнули невесомые занавеси чужого мыслепотока. Сознание ийлуры медленно и неохотно начало раскрываться навстречу незваному гостю – словно недовольно ворчащая хозяйка придорожной гостиницы, которая плелась отворять полуночному страннику, наперед зная, что много с него не возьмешь.

… Это напоминало погружение в ревущий, грохочущий водоворот. В кромешный мрак, сплетенный из притворства и лжи, накопившихся за долгие, долгие годы. В темноту, каждая капля которой была выпущена из вен других смертных.

«Селкирет, да она… »

Хофру, не колеблясь, ринулся к самому дну; он летел вперед, навстречу ледяной пустоте – а мимо проплывали лица. Десятки лиц, молодых и старых, женских и мужских. Они с молчаливым укором взирали на Хофру, как будто говоря: мы покорно приняли смерть из рук этой женщины, так зачем нарушать наш спокойный и сумрачный сон?

«… она такая же, как я?»

Отчего-то жрец не усомнился, что желающего проникнуть в его собственные мысли ожидал подобный же прием. Но встретить существо, подобное себе, в лице чужачки, далекой от серкт? Это было странно, непостижимо!

«Воля Селкирет. Воистину, только ее воля, и только ее каприз… »

А когда он наконец достиг дна, отряхивая с рук капли черной жирной грязи, все оказалось простым, как булыжник, лежащий среди широкой лужи: ийлура лгала им. Вдохновенно, искусно – так, что даже Хофру принял все за чистую монету.

«Но к чему же это тебе?» – он пропускал сквозь пальцы холодный, осклизлый ил воспоминаний, пробуя понять и рискуя быть затянутым в зыбучие пески чужого сознания.

«Зачем ты хочешь похоронить Дар-Теена?»

На ладони задержался кусочек угля – единственный кусочек твердой субстанции на фоне колышущегося и обманчивого дна, и стоило только вглядеться в него, как…

Она, похоже, кое-о-чем догадалась. И Хофру выбросило из мыслепотока ийлуры с такой силой, что, казалось, само небо дрогнуло и прогнулось от удара.

Жрец снова увидел себя стоящим на лысой макушке холма, и Андоли кое-как поддерживала его, поднырнув под руку. Тут же носом хлынула кровь, частыми каплями плюхаясь на известняк, пальцы свело судорогой…

– Тебе нехорошо, жрец?– ласково спросила ийлура.

Хофру зло глянул на нее – ну конечно! С таким же выражением лица она могла бы прошипеть «я знаю, что ты копался у меня в мыслях, так вот тебе за это!».

– У меня… это… бывает, – Хофру кое-как достал платок, прижал к носу. Теперь соленая и теплая волна покатилась вниз по горлу, это было неприятно, но вполне терпимо.

– Это может быть проявлением и опасной, смертельной болезни, – сочувственно произнесла ийлура.

А Хофру захотелось ее придушить.

Оттолкнув Андоли, он уселся прямо на горячий камень, и как только ощутил себя достаточно бодро, спросил с притворным равнодушием:

– Скажи, женщина, тебе хотелось бы пожить еще немного?

– Это желание присуще не только мне, но всем живым существам, – сладко пропела ийлура.

И, как бы невзначай, отступила к молчаливому синху.

– В таком случае я забираю Дар-Теена с собой, – Хофру был уже на ногах, – даже не думай мне препятствовать.

Ийлура умела играть, и умела проигрывать.

Потупившись, она вновь оперлась на локоть синха, покачала головой.

– А ты не так-то прост, жрец.

– То же самое я могу сказать и о тебе, уважаемая. Может быть, теперь ты расскажешь все, как есть?

Ийлура тихонько вздохнула, передернула плечами.

– Я предлагаю спуститься в город. Там и поговорим.

– Если только твои синхи, уважаемая, не готовят нам ловушку, – Хофру подмигнул, – но я бы не пытался нападать на жреца серкт.

– Безусловно, – на бледных губах женщины появилась лукавая улыбка, – никто вас и пальцем не тронет.

И Хофру тоже улыбнулся в ответ – впрочем, как улыбнулся бы своему отражению.

* * *

… День начал клониться к закату, когда они добрались до города синхов. Хвала Селкирет, что под рукой оказались летуны. На спину одного из них Хофру привязал безвольное, а оттого невероятно тяжелое тело Дар-Теена. Не было бы летунов – пришлось бы нести на себе, и тогда бы желтенькие, словно слепленные из песка городские стены замаячили только к полуночи.

Шли молча. Шеверт имел совершенно траурный вид. Элеана вышагивала так, словно ее душа твердо вознамерилась покинуть тело, но еще не решила, когда именно.

Позади процессии брела ийлура – ее бережно, словно дитя, вел синх, но все равно было заметно, что каждый шаг причиняет ей боль и дается с трудом.

Потом зарумянились в закатном свете низкие стены, шершавые, словно вылепленные из песка, из ворот выбежали долговязые синхи в темных балахонах. Они были вооружены кто чем, и первые несколько мгновений в грудь Хофру так и поглядывали стальные жала стрел – но тут же сопровождающий Нитар-Лисс (именно так звучало имя ийлуры) хрипло выкрикнул несколько слов на своем змеином языке, и синхи потеряли всякий интерес к происходящему. Они послушно развернулись и побрели назад, в город – а Хофру стало интересно, как женщина чужой расы обрела такую власть над ящероподобными.

Он приотстал, и спросил об этом Нитар-Лисс, на языке серкт, разумеется.

Ийлура хмыкнула.

– Так уж получилось, жрец. Но, раз уж ты поглядел в мои воспоминания, скажи, разве я недостойна быть правительницей?

В ее словах крылась ирония. Разумеется, Нитар-Лисс была истинной повелительницей, жестокой и коварной. Именно такие и правили долго и счастливо; прочих – более добрых, честных и мягкосердечных – попросту съедали прочие претенденты на престол.

– Это как банка со скорпионами, – она угадала его мысли, – остается только один… Самый ядовитый и самый зубастый.

И вздохнула. Черные очи подернулись дымкой воспоминаний, и Нитар-Лисс унеслась в мыслях далеко-далеко… Что, впрочем, не помешало ей распорядиться насчет дома для гостей и обеда.

– Ты сможешь передохнуть и набраться сил, – твердо сказала она, – и, наконец, мы сможем поговорить начистоту. Если, конечно, ты понимаешь значение этого слова.

Хофру кивнул. Да, разумеется, он будет только рад, если все станет на свои места. В конце концов, всегда приятно побеседовать с равным себе – несмотря на столь неприятные обстоятельства.

… Дом для гостей был всего лишь еще одним домом синхов. Хофру видел-перевидел этих круглых домиков с коническими крышами, с овальными оконцами и чистым, посыпанным песком полом. У стен золотились новые циновки, в центре, окруженный ореолом копоти, пустовал очаг. Молчаливые синхи внесли Дар-Теена, уложили его ближе к окну – Хофру обратил внимание, что стрелу выдернули, но кровь не текла. Собственно, вполне обычное явление для мертвеца…

Еще через несколько минут подоспел ужин: чашки с дымящимся бульоном, сушеные ящерицы на большом глиняном блюде, тонкие лепешки. Синхи принесли масляные лампы, но не зажигали их, расставили вокруг очага – и безмолвно удалились, словно черные тени подступающей ночи.

Нитар-Лисс, которая все это время безмолвно наблюдала за своими слугами, устало избавилась от плаща и села на циновку, скрестив ноги.

– Прошу тебя, жрец, присоединиться к трапезе.

Хофру помедлил.

– А где кэльчу и элеана?

– Их с нами не будет, – улыбнулась Нитар-Лисс, – я ведь хочу поговорить с тобой по душам, жрец. К чему им слушать нашу беседу? Прошу, подкрепи свои силы…

«Еще отравит,» – Хофру покосился на пищу.

Пахло заманчиво, но все же…

– Я могу отведать из твоей чаши, – заверила ийлура.

Она и вправду взяла миску, сделала несколько глотков и с улыбкой посмотрела на Хофру.

– Теперь ты мне веришь, жрец?

Не поверить было просто глупо, и он, грея пальцы о горячие бока посудины, пригубил наваристого бульона. Нитар-Лисс своими фарфоровыми пальчиками взяла ящерку и принялась грызть хвостик, не забывая запивать.

– Если Шеверт и Андоли не были приглашены, то к чему здесь он? – Хофру кивнул в сторону Дар-Теена.

– Мы подкрепимся, и я кое-что тебе скажу, – без промедления ответила ийлура, облизывая пальцы, – к тому же, ты должен понимать, что ийлур сейчас глух и нем.

Она натянуто рассмеялась собственной шутке, но затем быстро посерьезнела и вернулась к бульону.

Хофру пожал плечами и занялся собственной порцией. Надо сказать, бульон оказался неплох – даже странно, что в этакой глуши ящерицы ухитрялись готовить приличную еду.

– Он ведь не умер, так? И ты хотела… придержать его для себя? Чтобы самой отправить его в былое?

– Не умер, – она кивнула, – но ты узнал об этом… не совсем честно.

– Тебе ведомо значение слова «честность»? – парировал Хофру.

Нитар-Лисс рассмеялась.

– Право же, если бы ты был ийлуром, и мы бы встретились лет десять назад, то стали бы превосходной парой!

– Благодарен за откровение, – Хофру надкусил ящерку.

Она оказалась соленой и очень напоминала по вкусу рыбу, которую заготавливали впрок серкт. Нитар-Лисс отодвинула пустую миску, внимательно посмотрела на него.

– Мне было бы отрадно, если бы ты был откровенен со мной, жрец. Ты ведь солгал, когда говорил о Вратах как о дороге? Дороге, по которой серкт могли бы уйти отсюда? Как только ты получишь ключ, ты вернешься в недалекое прошлое Эртинойса, кое-что исправишь и… что дальше? Мне кажется, что вы никуда не двинетесь дальше Врат Ста миров, Хофру. Ведь даже глупое животное не покинет кормушку добровольно! А я, сидя здесь, изучала твой народ. Да, бывали здесь пленники серкт, не нужно злиться. Вы изучали ийлуров, а я – серкт. Все справедливо… Но, сдается мне, вы кочуете из мира в мир только потому, что до сих пор не находили такой роскошной трапезы, как эти Врата, да поглотит их Бездна.

Жрец усмехнулся. Воистину достойный противник, и воистину мудрая женщина сидела перед ним. Но – пусть она и догадалась – что с того?

– Не в твоих силах меня остановить, – сказал он, – даже если ты и знаешь истину.

– Моя надежда – только в ийлуре, который сейчас лежит у окна, – пропела Нитар-Лисс, – только он, даже в беспамятстве, может помочь моему миру. А ты… ты не достигнешь врат, жрец Хофру.

– Меня убьют? – он вскинул брови, – что ж, возможно. Среди нас двоих нет никого, кто был бы вечен.

Нитар-Лисс покачала головой. Провела рукой по искрящимся в закатном свете волосам – и рассеяно заметила: