Текст книги "Святой праведный Иоанн Кронштадтский"

Отрывки из проповедей великопостного круга

Фарисеи и мытари не по имени, а по делам есть и теперь. Страсть превозношения и самохвальства господствует и ныне в сынах падшего Адама. Побеседуем по призыву матери нашей Церкви о том, как пагубна эта страсть, и о побуждениях к смирению. Откуда у нас страсть превозношения и самохвальства? Оттуда же, откуда произошли все грехи наши: от первого прародительского греха. Человек создан был с тем, чтобы он любил Бога как виновника своего бытия больше всего, чтобы взирал на Его совершенства и подражал им, свято исполняя Его волю. Но он полюбил больше себя, а не Бога, захотел совершенства Его присвоить себе, пожелал быть сам столь же великим, как Бог, захотел быть самозаконником, подвергся самолюбию и гордости и – пал. Таким образом, гордость есть вражда против Бога и презорство относительно ближних. Может ли Бог с благоволением взирать на тварь, которая надмевается какими-то собственными совершенствами и не находит себе равного в них, как будто у нас есть что-нибудь свое? Как страсть, гордость, естественно есть болезнь нашей души, заразившая ее в минуты падения первых людей…

Мы знаем, что люди пали не сами собою, а по искушению от диавола. Нужно ли распространяться о том, что гордость или самохвальство, соединенное с унижением других, есть болезнь нашей души? Чтобы увериться в этом, надобно только взглянуть на человека гордого – оком святой веры. Что такое человек в настоящем его положении? Человек падший, разбитый, весь в ранах… Если бы такой человек стал утверждать, что он совершенно здоров и не чувствует никакой боли, что бы мы сказали бы об нем? Не сказали ли бы мы, что он слишком болен и близок к смерти: потому что в его теле уже нет чувствительности, обнаруживающей в нем присутствие жизненных сил. Это же, непременно, это же, мы должны сказать и о человеке гордом…

Истинное совершенство, истинная добродетель скромна: она любит скрываться в тайне и никак не дерзает приписывать сама себе своих совершенств, тем более унижать других. Ты говоришь о себе, что ты добр, милосерд ко всем, усерден к вере и святой Церкви, изнуряешь постом плоть свою. Прекрасно. Но кто провозгласил тебя добрым, милосердным, усердным к Церкви и ее святым уставам? Бог? Ангел? Или ты сам оценил свою добродетель? А как мы можем оценивать свои дела? Как станем взвешивать их? Какую меру примем при этом? Знаем ли хорошо свое сердце нечистое, которое всегда или, по крайней мере, большею частью принимает большое участие при совершении добрых дел? Не входят ли в наши добродетельные расчеты самолюбие или другие неблаговидные побуждения? Как иногда легко укрывается от нашего собственного сознания недоброе побуждение, которое было причиною доброго дела. Яд греха глубоко проникает в нашу душу, и он, незаметно для нас самих, отравляет едва ли не все наши добродетели. Ни лучше ли почаще и попристальнее всматриваться в себя и замечать в глубине своей души свои недостатки, чтобы исправлять их, а не выставлять на вид свои совершенства? Да и зачем их выставлять на вид, оценивать самим, когда есть самый беспристрастный ценитель их на небе – Господь Бог, Который имея воздать каждому мзду по делам (ср. Иер. 17: 10; Апок. 22: 12), конечно знает, как оценить наши дела. Предоставим же Ему судить о наших добродетелях, а сами в страхе Божием, без превозношения, будем содевать свое спасение (ср. Флп. 2: 12).

Не превозноситься должны мы перед другими, а смиряться. И сколько побуждений к смирению для каждого из нас! Человек ничего своего не имеет: все у него Божие – и душа, и тело, и все что у него есть, кроме греха. Всякое доброе дело также от Бога. Чем же он может похвалиться? Что же имаши, человек, егоже неси приял? Аще же и приял еси, что хвалишься яко не прием? (ср. 1 Кор. 4: 7)…

Господи! Без Тебя мы не можем творити ничесоже (ср. Ин. 15: 5). Дай Ты нам это смиренномудрие мытаря и изгони из нас всякий помысел гордости фарисейской. Да памятуем мы всегда, что мы все Твои, со всем, что мы имеем и что видим вокруг себя, и нам нечем, совершенно нечем похвалиться. Аминь. [10, т. 1, с. 36–42].

Нужно ли говорить, что упоминаемый в Святом Евангелии блудный сын изображает нас грешных? Точно, наши способности: ум, воля и сердце, наше тело с его здоровьем, с его премудрым, прекрасным устройством; наши звания, в какие кто призван, наше богатство, все наше благосостояние, даже клочек земли, на котором мы живем, – все это – доставшееся нам по разделу имение Отца Небесного, Который единственно по Своей благости, незаслуженно с нашей стороны, выделил каждому из нас часть благ из Своей богатой сокровищницы и дал нам волю идти на все четыре стороны. Редко кто из нас остается со своим имением под отеческою кровлею; многие, взявши свою часть, уходят от Всеблагого Отца на сторону далече – в мир грешный – и живут там распутно в плену страстей, пока, наконец, жестокость и явная гибельность их не убедят их вернуться к Отцу своему.

Да, наши страсти, наши грехи – сущие тираны для нас. Побеседуем об этом. Господь Бог наш есть существо совершеннейшее, так что до полного представления Его совершенств мысль наша и возвыситься никогда не может. Так как Он всесовершен, то по тому самому Он вседоволен и всеблажен. Всесовершенный и Вечноблаженный Бог создал и нас не с тем, чтобы нас кто-нибудь мучил и тиранил, а с тем, чтобы нам было вечно хорошо, чтобы мы вечно блаженствовали; но так как блаженствовать может только тот, кто старается быть совершенным и святым, подобно Богу, то Творец и одарил нас свободною волею и заповедал нам быть святыми, как Он свят: святи будите, яко Аз свят есмь Господь Бог ваш (Лев. 19: 2; ср. 1 Пет. 1: 16). Старайся подражать Ему в святости своим умом, волею и чуством; познавай Его совершенства, люби Его и в Нем всех людей, делай дела Божии: и ты будешь блажен. Если не будешь стараться знать Его, любить Его и делать то, что Он заповедал, ты будешь несчастным грешником, всегдашним пленником, мучеником страстей; потому что блаженство в Боге и от Бога; вне Его не может быть блаженства: там только тираническое владычество страстей. Что, кажется, за труд человеку знать и любить Бога от всей души и от всего сердца своего! Пусть бы душа его была от Бога какое-нибудь чуждое творение, а то она – Его творение, дыхание уст Его, образ Его; как же не любить ей своего Творца, своего Благодетеля присного и вечного, всецело, нераздельно!

Наше тело – дело Его премудрого ума, Его зиждительных рук, наше знание, богатство, все что у нас есть, кроме греха, – Его собственность; как не знать и не любить от всей души такого Благодетеля, Который дает нам живот и дыхание и вся; Которым мы живем, движемся и существуем (Деян. 17: 25, 28)! Как не любить вместе с Ним, как собратов, как чад одного и того же Отца, ближних наших! Надобно бы, кажется, по справедливости удивляться, как мы знаем и любим что-нибудь другое, кроме Него! Как мы можем удаляться от Него – Источника живота и блаженства, как можем враждовать противу закона и уставов Его, делать что-небудь неугодное Ему! Однако же мы любим многое другое, кроме Него, делаем не то, что Ему угодно, и удаляемся от Него. [10, т. 1, с. 43–45].

Емуже лопата в руце Его, и отребит гумно Свое, и соберет пшенцу Свою в житницу, плевелы же сожжет огнем негасающим.

(Мф. 3: 12).

В нынешний воскресный день Церковь с величайшим благоговением и умилением воспоминает имеющий быть в конце мира Страшный Суд Христов. Картина этого Суда приводит в трепет не только искренних христиан и святых, добре подвиг жития совершивших, но и всех Ангелов, свидетелей нашей жизни. Откроется пред взорами все несравненное, страшное величие Самого Творца и Господа Спасителя рода человеческого, пред Которым солнце, как тьма, – и невиданные величие и слава Ангелов небесных, которые подвигнутся со своим Господом на всемирный Суд; все человечество явится нагим и открытым и пред собою и пред взорами всех; каждый увидит себя таким, каким он был и есть; и каждый предстанет с написанной книгой своей совести, в которой ни одна иота не утаится. Все помышеления, слова и дела обличается, как ясный день; прекословию или оправданию не будет места. Произнесется последний приговор Праведного Судии на всю вечность – для одних всерадостный, для других страшный и повергающий в безотрадное отчаяние. Суд этот, в ясных словах упомянутый во многих местах Ветхого и Нового Завета, особенного Нового, по неложным словам Самого Господа, пророков, Предтечи и апостолов, требуется и по законам самого разума человеческого, которому врожденна способность все обсуждать, взвешивать, оценивать, обо всем произносить суждение; требуется нашею совестью, которой дана тонкая врожденная способность различать добро и зло и побуждение – следовать всему доброму, истинному, честному, высокому, святому – и удаляться злого, лживого, бесчестного, низкого, греховного.

Страшный Суд есть последнее, окончательное, грозное проявление, с одной стороны – правды и милости к праведным и покаявшимся, а с другой – праведного, страшного нестерпимого гнева Божия к неверным и нераскаянным грешникам, во зло употребившим все дары Его благости и милости, все долготерпение Его. О Страшном последнем Суде пророчествовал и седьмой от Адама, Енох, говоря: се, придет Господь во тмах святых Ангел Своих, сотворити суд о всех и изобличити всех нечестивых о всех делех нечестия их, имиже нечествоваша, и о всех жестоких словесех их, яже глаголаша нань грешницы нечестивии (Иуд. 1: 14–15).

Святой царь и пророк Давид во многих псалмах пророчествует о Последнем Суде Божием праведном: яко грядет судити земли: судити вселенней в правду, и людем истиною Своею (Пс. 95: 13). Христианские народы будут судимы по Евангелию, насколько они были верны и послушны или не верны и не послушны ему, а неверные и язычники – по закону совести. Елицы бо беззаконно согрешиша, беззаконно и погибнут; и елицы в законе согрешиша, законом суд примут (Рим. 2: 12)…

Множество христиан живет по-язычески, и хуже язычников: таковы пьяницы, прелюбодеи, лихоимцы, богачи, собирающие только себе, а не в Бога богатеющие; гордые презрители ближних, одержимые завистью, духом непокорности, своеволия, которые кажутся мудрыми себе и пред собою разумными (см. Рим. 11: 15; 12: 16). Все таковые, если не раскаются и не исправятся, осуждены будут в муку вечную. Таким образом, Суд Страшный будет окончательным проявлением правды и милости Божией к верным и благопокорным и – проявлением страшного гнева Божия к неверным и противникам Божиим и поругателям Его праведных судов: или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении нерадиши, не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет? По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собираеши себе гнев в день гнева и откровения праведного суда Божия (Рим. 2: 4–5).

Поспешим же, братия и сестры, на покаяние и будем тщательно готовиться ко дню Страшного Суда Божия, суда окончательного, решающего судьбу нашу на всю вечность. Аминь. [10, т. 1, с. 52–55].

Аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный.

(Мф. 6: 14).

Нынешнее воскресенье называется в православном народе русском Прощеным воскресеньем от доброго и благочестивого обычая прощаться друг с другом, то есть просить прощения друг у друга перед Великим Постом и говением. А обычай этот вошел в силу от повеления Спасителя, заповедующего нам в нынешнем Евангелии прощать согрешения друг другу, если желаем, чтобы и нам простил грехи Отец Небесный, Которого мы без числа огорчаем и прогневляем всякий день и час.

Поелику с завтрашнего дня наступает Великий Пост, и мы все, по христианскому обычаю, собираемся сбросить с себя тяжкое бремя грехов, и так как это свержение требует некоторого самоотвержения с нашей стороны и некоторого благоискусства, то Господь и научает нас, что именно требуется от нас самих, чтобы грехи наши были нам прощены все, без остатка, – или чем мы должны поступиться со своей стороны, так как Господь Бог со Своей стороны всегда готов миловать и спасать кающихся грешников: именно, Он говорит, что от нас требуется простота и непамятозлобие, безгневие, забвение обид, дружелюбие, любовь к врагам. Спасение твое в твоих руках, в твоей власти, человек. Будешь прощать другим обиды, погрешности, докуки, попрошайничество, – и тебе прощены будут твои грехи, и ты со своими докуками и частыми прошениями у Бога не отойдешь никогда от Него тощ и будешь сподобляться от Него великих и богатых милостей. Ты простишь немногие грехи ближнему, сравнительно с твоими грехами пред Богом, а тебе Бог простит бесчисленные прегрешения; ты простишь сто динариев, а тебе Господь простит тьму талантов.

Но какое злопамятство часто обладает людьми! Тогда как Господь требует от нас немногого – прощения и забвения обид ближних, – которые как капли в море, в сравнении с нашими грехами пред Богом, и требует для нашей же пользы и желая нас же приучить к кротости, незлобию, терпению, смиренномудрию, братолюбию, снисходительности, миролюбию, – мы выходим из себя, предъявляем свои права, нарушенные ближними, возжигаем в себе и ближнем пламя вражды, и, таким образом, безумно и дерзко отталкиваем от себя спасающую нас десницу Божию – прилагаем грехи ко грехам – и сами стремглав бросаемся в погибель.

Великое благо, великая добродетель – незлобие пред Богом и людьми: оно покрывает множество грехов. В Ветхом Завете были особенно возлюблены и прославлены Богом за эту добродетель: Авель, Авраам, Исаак, Иаков, Моисей, Давид богоотец, царь и пророк, и многие другие; а в Новом Завете – бесчисленные праведники, подражавшие кроткому и смиренному Господу Богу и Спасу нашему Иисусу Христу, глаголющему в Евангелии всем нам: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11: 29). Итак, не будем слушаться диавола, научающего нас питать зло на ближнего, а будем в простоте сердца прощать обиды, причиняемые ближними, тоже по наущению врага. Никто да не мыслит зла друг на друга; никто да не увлекается злой подозрительностью касательно ближнего; ибо это прелесть врага нашего спасения, всемерно усиливающегося разрушить в нас союз любви и братства и насадить демонскую вражду и неприязнь. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга (Ин. 13: 34), и слова апостола Павла: любяй бо друга закон исполни. Итак, исполнение закона любы есть (Рим. 13: 8, 10). [10, т. 1, с. 56–58].

Вы не видите своих грехов? Молитесь Богу, чтобы Он дал вам видеть их; разве напрасно вы часто за священником говорили в церкви: Господи! Даруй ми зрети моя прегрешения! – Постараемся же хотя теперь общими силами увидеть свои грехи, чтобы после на исповеди с сердечным сокрушением признаться в них. И вот, первый весьма важный грех наш тот, что мы, будучи великими грешниками, не чувствуем, что мы грешники, заслуживающие не милость, а наказание Божие! Осудим же себя прежде всего в этой бесчувственности и скажем Господу от всей души: вот я, Господи и Владыко живота моего, – грешник бесчувственный, величайший я грешник, а грехов моих не чувствую; должно быть, потому, что грехи мои умножились паче числа песка морского, и я весь – во грехах, как больной оспою – в оспе. Каюсь Тебе, Господу Богу моему, от всего сердца в моей бесчувственности и молю Тебя: Сам даруй мне чувствовать всем сердцем, как я много прогневлял и прогневляю Тебя. – О! Эта мнимая, фарисейская праведность наша, сколько она погубила и погубляет людей! И на зло нам она поражает наше сердце именно во время говения, во время самого Таинства Покаяния и пред Таинством Святого Причащения.

Но посмотрим дальше – какими грехами согрешали мы Богу больше всего? А вот, если мы люди маловерные, живем на земле не для неба, не для Бога и спасения души своей, а для земли и всего приятного на земле, словом, живем для плоти, для ее удовольствия, а не для бессмертной души своей, не для ее будущей жизни, – разве это не великий грех? Что – забыли мы разве страдания за нас Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Его Пречистую Кровь за нас пролитую на Кресте, – Его славное Воскресение? Разве не для нас, – то есть, чтобы нас возвести на небо, удаленных грехом от неба, было Его сошествие на землю, Его божественное учение, Его чудеса, Его пророчества – например, о будущем Страшном Суде, о воскресении мертвых в последний день мира, о блаженстве праведных и вечных муках грешных? – Наконец, Его страдания, Его Воскресение из мертвых, Его Вознесение на небо?

Итак, если верно, что мы должны жить здесь для будущего века, то разве не грех – не жить для той жизни, а всеми мыслями и всем сердцем жить на земле и для земли? А сколько греха бывает оттого, что мы хотим жить только на земле хорошо и не веруем от всего сердца в будущую блаженную жизнь? – Сколько бывает от того злобы, ненависти, сребролюбия, зависти, скупости, обмана? Отсюда все пороки: все плотские похоти, все страсти души. Вот и в этом покаемся, то есть покаемся, что мы – маловеры, если не неверы, и что для Бога и для спасения души своей или не живем здесь, или весьма мало живем. [10, т. 1, с. 61–63].

Было время, когда Сам Царь Небесный, Царь всего мира, безначальный Бог, Творец неба и земли, Царь царей земных явился на земле и пожил с человеками, странствуя из града в град, из селения в селение. О, какое счастье, какое блаженство было видеть Самого Царя Небесного; эти пресветлые, недремлющие очи, призирающие на всю вселенную, этот взор, веселящий Ангелов и страшный для демонов, и слышать из сладчайших уст Его слова, дарующие жизнь, покой, отраду, веселие всякой искренней и прямой душе! Вы завидуете этим счастливым людям, которые жили во время пребывания Иисуса Христа на земле. Не завидуйте. Он и ныне с нами неотлучно Своим Божеством, Своею благодатию, Своими Животворящими Тайнами, Божественным Своим Телом и Пречистою Кровию: мы нисколько не обижены в этом отношении сравнительно с современниками Иисуса Христа; ничего не лишены, даже получили больше их: потому что они не имели блаженства вкушать Животворящее Его Тело и Кровь, а мы вкушаем их и обожаемся.

Литургия, во время которой свершается это Таинство, живописует перед нами всю жизнь Иисуса Христа, от колыбели Его и до Вознесения на небо; – а Святые Тайны являют Его личное присутствии, безмерную любовь Господа к Своему разумному созданию; а высокое явление Бога во плоти и образе человека показывает, братия мои, достоинство природы человеческой, сотворенной по образу Божию, но униженной, обезображенной, расслабленной и умерщвленной грехом. Он удостоверяет нас, что если человек будет жить на земле праведно и свято, то он будет равен Ангелам и будет с ними вечно жить и ликовать бесконечные веки; потому что у Бога, после Божией Матери и Ангелов, нет более никого выше и дороже человека, – человека, коему Он уподобился, за которого пострадал, умер и воскрес; что кроме него нет больше наследников, коим было бы сказано: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Мф. 25: 34). [10, т. 1, с. 77–78].

Сегодня, возлюбленные братия и сестры, читано было евангельское повествование от Марка об исцелении Иисусом Христом бесноватого глухого и немого отрока, за которого просил отец его, – чрез изгнание злейшего нечистого духа, причинявшего несчастному отроку глухоту и немоту (см. Мк. 9: 17–29). Дух немой и глухой! – сказал Господь нечистому, – Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него. И, вскрикнув и сильно сотрясши его, злой дух вышел; и отрок сделался как мертвый, так что многие говорили, что он умер. Но Иисус, взяв его за руку, поднял его и он встал. Но послушайте, сколь зол был мучивший отрока демон. Отец этого отрока говорил Господу, что демон, где только не схватывал его, бросал его на землю, – и несчастный испускал пену изо рта, скрежетал зубами своими и весь оцепеневал.

Это же сделалось и на тот раз, когда отец привел его к Спасителю. И когда Господь спросил отца, как бы не ведая, хотя, как Бог, все знал: как давно это сделалось с ним (Мк. 9: 21), тот сказал, что с детства, и прибавил, что демон много раз бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его, и просил Господа – сжалиться над ним и сыном и помочь, если что может. Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему (Мк. 9: 23). И несчастный маловерный отец со слезами воскликнул: верую, Господи! Помоги моему неверию (Мк. 9: 24). Видите, какую силу Господь приписывает вере и верующему: все возможно верующему, говорит Он (Мк. 9: 23). Верующий может и бесов изгонять, и всякие болезни исцелять. А как бессилен и жалок неверующий! Он и с собою совладеть не может, и грехов своих одолеть не может, но, как раб, служит им и мучится ими. Так как несчастный отец сначала приводил бесноватого сына своего к апостолам и они не могли изгнать из него этого беса, то они наедине спросили Господа: почему мы не могли изгнать его? (Мк. 9: 28). Господь на это сказал им: сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста (Мк. 9: 29).

Вот и похвала от Господа посту и молитве. Вот евангельская основа поста. Отчего же именующие себя последователями Евангелия, изгнали из общежития пост, как бы ненужный! Не оттого ли ныне у нас умножились страсти и беззакония и бесноватые разного рода, что некоторые из христиан разорвали союз с Церковью и отвергли, как излишнее дело, молитву и пост и живут наподобие скотов бессловесных, водясь только похотями различными, а иные в злобе своей с пеной у рта, как истые бесноватые, устремились на всякие злодеяния: на убийства, самоубийства, поджоги, подкопы, взрывы и пр. [10, т. 1, с. 88–89].