Текст книги "На войне"

Ира заглядывает в столовую – там несколько женщин с удовольствием питают себя свежими котлетками – и усаживается рядом с малышкой.

– Что случилось? Кто тебя обидел?

Девочка начинает реветь еще громче.

– Мальчишки? – гадает Ира.

Девочка икает от плача. Вообще, она такая милашка. Хотя немного ванилька.

– Слушай, я сейчас позову тебе психолога. Хорошо?

Малышка кивает и утирает слезы.

Ира мчится в столовую:

– Ольга Васильевна!

Ухоженная пухлая женщина неторопливо отправляет в рот котлетку. И поднимает руку вверх: дескать, дай дожую. Ира ждет, приплясывая на месте.

– Ну что случилось такого срочного? – недовольно говорит Ольга Васильевна, сглотнув последний кусочек.

– Там девочка плачет… – теряется Ира.

– У меня обед, – объясняет психолог. – Я, между прочим, тоже живой человек. Доем и приду, подождите.

Так-то девочки всё время плачут, если разобраться.

Ира смотрит на пышные формы психолога – она легко прожила бы месяц за счет подкожного жира. Психолог невозмутимо подцепляет вилкой котлету и продолжает кормиться.

Ира обводит взглядом сотрапезниц (знакомая среди них одна – пожилая учительница литературы, смущенно опустившая взгляд в тарелку) и выходит из столовой. Малышка всхлипывает на той же скамейке, в той же позе.

– Знаешь что? – говорит Ира. – Тебя ведь Соня зовут, да? Ты на скрипке играешь, я помню. Сонь, ты мне расскажешь, почему ты плачешь, а я тебе расскажу, что случилось у меня.

– Меня Арина обидела, – выпаливает вдруг девочка. Как застрявший кусок в горле, как кубик льда или обиду. – Папа привез мне книжку из Парижа. Там красивые лошади. Мы с Ариной смотрели эту книжку, играли, будто бы это всё наши кони. А там была одна моя любимая белая лошадь, я ее сразу полюбила, но Арина сказала, что это будет ее лошадь. А я сказала, что это нечестно – ведь книжка моя! И тогда Арина дернула за страницу, и вот…

Соня достает из сумки яркую книгу и открывает ее в том месте, где страница разорвана почти пополам.

– Во дает твоя Арина! – возмущается Ира. – Но знаешь, я могу склеить эту страницу, будет почти незаметно.

Ира и Соня сидят, такие, в библиотеке. Ира протягивает уже совершенно спокойной малышке склеенную книгу.

– Спасибо, – благодарит девочка. – А теперь ты рассказывай!

Ира с сомнением смотрит на малышку.

– Ты обещала!

– У меня тоже есть… подруга. И она всё время хочет быть лучшей. Лучше всех танцевать, быть самой красивой, учиться на пятерки и никогда никому не проигрывать. Но так получается, что она проигрывает – мне. А я совсем не хочу быть лучшей, честное слово! Когда ты лучше всех – ты одна.

– А ты ей уступай во всём, – советует малышка. – Просто возьми и проиграй, если она так уж хочет быть лучшей! Альбина Сергеевна всегда говорит нам: «Уступайте друг другу!»

В открытую дверь библиотеки видно, как в свой кабинет заходит психолог Ольга Васильевна с тремя котлетками в желудке. Она садится за стол и громко, довольно икает от сытости.

У входа в ночной клуб «Райский сад» тупо топчутся Таня, Мартин в новой фуфайке, Лиза Семенова, Ваня и Антон.

– Ну что, и где твой знакомый охранник? – раздраженно спрашивает Таня.

– Сейчас придет, – обещает Мартин, но видно, что он ни в чём не уверен. – А, вот он! Гарик! Пис, бро!

Громадный Гарик в черных очках – несмотря на сумерки – хмурится, глядя на подбегающего к нему мальчика. Они о чём-то говорят с минуту, после чего Мартин незаметно передает Гарику сложенные стыдливым прямоугольничком купюры. И машет друзьям – путь открыт!

Подростки оглядываются по сторонам в темном и шумном зале. Мальчики изо всех сил стараются выглядеть уверенными в себе, но у них это плохо получается. Девочки совсем тушуются – даже смелая Таня жмется к стене. Но ей это вскоре надоедает.

Она идет к танцполу и начинает так жечь, что вокруг нее невольно собирается публика и освобождается место. Лиза бежит следом, пытается соответствовать, мальчики тоже подтягиваются, и вскоре вся пятерка – в центре внимания.

Поодаль неумело танцуют Ю-Ю с Альбиной.

– Тебе не кажется, что это наши? – спрашивает Альбина.

Ю-Ю в танце подруливает ближе – и точно, фиксирует учеников.

– Я даже не знаю, что делать – самим от них прятаться или их отсюда выводить? – теряется Альбина.

Ю-Ю смотрит на нее непонимающе и решительно берет за руку Таню. Народ вокруг возмущается и свистит.

– Они несовершеннолетние! – говорит Ю-Ю и пытается вытянуть багрового от смущения Мартина прочь из клуба. Это выглядит очень смешно – Мартин на голову выше и в разы толще учительницы. – Ты мне еще потом спасибо скажешь!

На улице Таня говорит Ю-Ю:

– А ведь мы к вам так хорошо относились, Юлия Юрьевна. Даже прозвище вам дали доброе – типа в честь кошечки. Помните диктант про кошку? «Задние лапки в широких штанинах, хвост как ламповый ерш!»

– Какой еще ерш, Царева? – сердится Альбина. – Ваши родители знают, что вы по клубам ходите?

– Моя мама не против, – сообщает Таня, но все остальные нервничают. Никого не радует перспектива спалиться.

– Ну что, нам пора! – решительно говорит Мартин. – У меня еще английский не сделан.

Урок литературы в девятом классе.

– Семенова, ты прочла «Героя нашего времени»? – спрашивает пожилая учительница.

– А? Что? – Лиза крутит головой, не понимает, о чём ее спрашивают.

Учительница машет рукой, даже не пытается скрывать раздражение.

– Маргарита?

Длинная Маргарита отрицательно машет головой.

– Хорошо, – сдается учительница. – Как в первом классе – дети, поднимите руки! Кто прочитал «Героя нашего времени», заданного вам две недели назад? Я уж не говорю о том, что эта книга была в списке литературы на лето!

– Вы говорите об этом, – вдруг заявляет Ира Герман.

– Не поняла, Ирочка? – ласково переспрашивает учительница.

Ира краснеет, но упрямо повторяет:

– Вы сказали «я уж не говорю о том», а сами говорите.

Учительница не понимает, что происходит, улыбка сползает с ее лица.

– Итак, кто прочитал Михал Юрьевича Лермонтова?

Таня, не глядя вокруг, решительно поднимает руку.

– И всё? – ужасается учительница. – Ирочка Герман?

– Я не читала, – дерзко говорит Ира. – Можете ставить двойку.

Таня с Ваней оборачиваются к Ире – у них в буквальном смысле слова открыты рты.

– Ирочка, ты заболела? – участливо спрашивает учительница. – Давай я отпущу тебя сегодня с урока, у вас ведь последний, да?

Ира пожимает плечами и выходит из класса.

Вечером в квартире Германов после интеллигентного стука в Ирину комнату заходит папа с подносиком. На нем трясутся чашки с чаем. Ложка съезжает с подноса и падает на пол. Ира нажимает на кнопку пульта, но он ее не слушается.

– Ну что, Ирочка, есть прогресс? – весело спрашивает папа. Он ставит наконец подносик на стол. – Знаешь, всё-таки удивительно, что ты тоже поддалась этому… ммм… увлечению. Ты ведь выросла на классической музыке. Я водил тебя на лучшие концерты, в оперу. И мы с мамой всегда считали, что твое будущее – балет…

– Балет? – Ира смеется. – Никогда в жизни мне не нравился балет!

Папа берет с полки куклу в пачке и пуантах, показывает Ире.

– Ну и что, это просто кукла! А хип-хоп – это даже не танец, не музыка, это… Это способ жизни! У меня такое чувство, что я живу в каком-то дряхлом, тухлом мире! Все эти Моцарты, Шостаковичи! Пушкины! Всё это какое-то устаревшее!

– Ирочка, – мягко говорит папа. – Я понимаю, у тебя сейчас протестное поведение. Это соответствует возрасту! Но я всегда гордился тем, что ты не стремишься быть такой, как все. Мы с мамой пытались воспитать тебя личностью!

– Я и так личность, – говорит Ира. – Просто моей личности тесно в опере, в филармонии, в школе! Я знаю, что есть что-то еще в жизни, что-то очень главное, понимаешь?

– Понимаю, – говорит папа. – Ну что сделать, хочешь – танцуй. И я в юности танцевал рок-н-ролл. Давай по чашке чая? С бергамотом!

Ира ставит запись на паузу и садится рядом с папой. Маленькая балерина в пуантах грустно смотрит на них с полки.

И уже назавтра в школе Ю-Ю отчитывает Иру Герман:

– Ира, я тебя не узнаю. Что с тобой случилось? Мне маму вызывать?

– Мама на гастролях, – дерзко отвечает Ира. – Могу предложить папу.

– Ты как разговариваешь, Герман? – взрывается Ю-Ю. – Ты ничего не перепутала? Посмотри сюда – по всем предметам двойки! Все учителя на тебя жалуются! Ты же была гордостью школы, Ира!

– Всё течет, всё изменяется, – глухо говорит Ира.

– Тебе надо поговорить с психологом. Зайди прямо сейчас к Ольге Васильевне. Давай-ка я тебя провожу.

Ира понуро идет в кабинет психолога – мимо Доски почета. В этот самый момент Маргарита Зуева снимает с нее фотографию улыбающейся Иры.

Психолог жует шоколадку, хрустит фольгой.

– Здравствуй, Ира. Не хочешь кусочек?

– Спасибо, я уже пообедала, – ядовито говорит Ира.

– Ирина, – торжественно произносит психолог, начав было речь, но Ира тут же перебивает ее:

– Ираида.

Психолог хмурится, не понимает.

– Меня зовут не Ирина, а Ираида. Это совсем другое имя. А ту маленькую девочку, которая рыдала у столовой, пока вы ели свои котлетки, ту маленькую девочку звали Соня. Вы бы хотя бы выучили наши имена, прежде чем лезть к нам в душу.

Психолог надувается, как жаба. Не знает, что сказать.

– Вы хотите спросить, почему я стала хуже учиться? Почему начала грубить учителям и прогуливать уроки? Да потому что я не могу быть вечно лучшей и не хочу этого! И отстаньте от меня со своей психологией и со своим шоколадом, ясно?

Ира выбегает прочь, едва не сбивая с ног Ю-Ю.

Психолог говорит:

– Для первого раза, я считаю, неплохо. Можно даже сказать, у нас прогресс. Девочка сразу раскрылась. Не хотите шоколадку?

Таня собирается на войну. Готовится к баттлу. Тренируется в пустом зале, за окном – темно. Она отрабатывает одни и те же движения перед зеркалом. Наконец в дверь заглядывает Лева:

– Танька, пойдем домой.

Ира готовится к баттлу дома. Маленькая кукла-балеринка подпрыгивает на полке от громких звуков музыки. Ростропович приносит Ольге Борисовне мокрое полотенце, она лежит на диване и страдает – в ногах неразобранная дорожная сумка.

– Боже, я этого не вынесу! – жалуется певица, прикладывая полотенце к вискам. – Жуткие звуки! Никакой гармонии. И она говорит как будто на иностранном языке: баттл! шаффл! вакинг! Кач снизу!

– А вот я уже выучил этот язык. Сейчас переведу. Баттл – это соревнование. Битва. Кто кого перетанцует. Война, Олюня, война!

Вечером Батаня сидит с Таней на диване, подложив подушки под голову.

– Батань, ты как представляешь себе типа удачу?

Бабушка удивленно смотрит на девочку, потом говорит:

– Как кошку. Красивую, пушистую, нравную. У меня была такая кошка Серафима. Придет в гости хороший человек, она ни в какую к нему не идет! Еще и шипит, и царапает! А заглянет на минутку случайный, неприятный тип – Сима тут как тут. Мурлычет, ластится. Он на нее ноль внимания – а Сима просто из шкурки вылезает. Удача – как кошка – сама решает, с кем быть.

– А помнишь, Батаня, ты мне рассказывала про Томку Черкасову? Которая была как пенек, а сейчас в Германии?

– Помню, конечно.

– Знаешь, ты была права. Одному человеку и правда не может всё время везти. И удача от него отвернется – как кошка, которой он надоел. Она уже отворачивается!

Бабушка встревоженно смотрит на Таню, но тут в дверь заглядывает мама:

– Полуночницы, ложитесь спать! Завтра баттл, а они сидят, болтают.

– Я обязательно выиграю завтра, Батаня, – говорит полусонная Таня. – Главный приз – айпад. Мне он очень нужен. Вот бы кошка помогла!

Война началась.

В большом зале спортивного центра – столпотворение ярко одетого народа. Кто-то, пользуясь случаем, разминается, повторяет танцевальные движения. Кто-то мрачно жует бутерброды. Есть даже такие, кто спит с открытым ртом, прислонившись спиной к «козлу». Ира – ее не узнать в яркой майке, с необычной прической, в новеньких кедах, волнуясь, высматривает в толпе знакомых. Вот мелькнул Мартин. Вот Лиза Семенова и Таня. Вот папа, в джинсах и пиджаке, поправляет на носу очки – такой милый, нелепый. Вот тренер из данс-школы. Иру никто не узнает – кроме папы, разумеется, но он делает вид, что не видит ее – они так договорились.

В центре зала на стульях перед аппаратурой сидят судьи – их трое. Высокий негр с волосами, заплетенными в косички. Очень загорелая, красивая блондинка с нерусским выражением лица. И чуть полноватый юноша в широченных штанах и серьгой в ухе.

Журналистка с микрофоном пробирается сквозь толпу к судьям. За ней следует оператор.

– А судьи – кто? – величаво вопрошает журналистка и тут же, нормальным голосом спрашивает: – Нормально смотрюсь?

После третьей попытки она записывает наконец свой стенд-ап.

– А судьи – кто? Кто будет судить нынешнее соревнование – или, как называют его сами танцоры, баттл? Давайте познакомимся с нашими арбитрами. Лайза Марина Смит из города Сан-Франциско, Калифорния!

Блондинка встает, делает приветственные движения.

– Джошуа Кристиан, Соединенное Королевство!

Негр с места поднимает руку.

– И наш с вами соотечественник, Андрей Куваев из Санкт-Петербурга!

Полноватый делает одними губами «йоу».

Ира дрожит, волнуется. В зале появляется громадный Лева с Таниной мамой и Батаней.

Музыка звучит всё громче, ведущий берет микрофон и громко объявляет:

– Добрый день всем, кто меня слышит! Регистрация пре-селекшн окончена. Международный баттл по хип-хопу объявляется открытым. К нам приехали участники из Москвы, Питера, Тюмени, из Красноярска, Таллина, Вильнюса, даже из Германии! Приветствуем всех и начинаем знакомиться.

Ира неловко прикрепляет на груди наклейку с номером 101. Таня с Лизой выверенным движением приклеивают друг другу свои номера – у Тани «13», у Лизы – «18».

Баттл начинается представлениями участников. Каждый выходит в круг, перед судьями, ведущий громко объявляет в микрофон его имя – или псевдоним.

– Аленка! Игорь из Барнаула! Сибирское золото! Братья-близнецы Гришаня и Мишаня!

Участники танцуют буквально полминуты, после чего ведущий говорит: «Спасибо!» Судьи слегка качают головами, если участник оставляет их равнодушными, и почти приплясывают на месте, если нравится. Джошуа Кристиан устает сидеть на стуле и пересаживается на пол, запросто.

– Так, – Ростропович отводит в сторону Иру. – Главное – пройти пре-селекшн. Для тебя это уже будет победа, потому что ты никогда не участвовала ни в одном баттле.

– Я не смогу, – Ира чуть не плачет. – Ноги как деревянные. Мне страшно! И все смотрят.

– Соберись, тряпка! – сердится папа, и становится ясно, как он управляется с музыкантами. – Представь, что ты прыгаешь с парашютом. Всё равно придется шагнуть из самолета, но лучше сделать это красиво и правильно. Вспомни балет, в конце концов! Что может быть хуже балета?

Ведущий продолжает выкрикивать имена участников:

– Ленуся из Москвы! Приготовиться Алику Екб. Следующая – Таня Царева. О, та самая Татьяна?

Он наклоняется и шепчет что-то на ухо негру-судье. Тот уважительно кивает и смотрит, как Таня выходит в круг.

– Она выигрывала все баттлы, – говорит маленькая девочка рядом с Ирой. – Ни одного не отдала. Никому. Я ее обожаю!

Таня рассказывает своим танцем целую историю, с завязкой, интригой, кульминацией и развязкой. Она перебирает по времени, но ее никто не решается остановить.

«Таня» – от слова «танец».

Негр-судья встает с места в знак уважения.

Выступает Лиза, еще какие-то знакомые и незнакомые люди, отлично танцует Антон, неплохо – Мартин, и даже тренер из данс-школы участвует в баттле. Но вот наконец приходит очередь сто первого номера.

– Ира Герррман! – раскатисто произносит ведущий, и в круге появляется Ира. Первое робкое, неудачное движение.

– Герман? – громко спрашивает Таня. – Наша Ира-Жоподыра?

Она расталкивает зрителей, идет всё ближе и ближе, смотрит пристально. Ростропович сжимает музыкальные пальцы в кулаки.

Ира движется не так продуманно и четко, как Таня, но в ней чувствуется драйв, и еще она всё время улыбается. И балетная выправка при ней, и чувство ритма. Негр вновь встает с места – второй раз. Опыта у Иры нет, она тоже затягивает выступление – Таня громко свистит:

– Хорош!

– Хороша! – поправляет ее ведущий. – Спасибо, Ира Герман! Приготовиться Маше с Уралмаша!

На улице перед входом в спортцентр нервно курят Танина мама, Лева, журналистка и оператор. Рядом – Ирин папа.

– Я даже не знаю, что думать, – говорит Ростропович, интеллигентно затягиваясь. – Мы совсем недавно узнали, что Ирочка тоже танцует хип-хоп.

– Иван Борисович, – отвечает Танина мама, – для Иры это уже победа – выйти в финал так сразу!

– Надо же! – светски восклицает журналистка. – Какая интрига! Две подружки-одноклассницы вышли в финал!

– Они не подружки, – хором говорят Ростропович и Танина мама.

– К сожалению, – разводит руками Лева.

Публика вливается обратно в ДК, курильщики бросают окурки и спешат в зал.

Ира стоит рядом с Мартином, толстяк говорит ей:

– У Тани есть коронный ход – когда танцует противник, она не просто выжидает-пританцовывает, а делает вот так ладонью, и все смотрят на нее. Тебе надо придумать что-то похожее, свое.

– Мартин, а почему ты решил мне помочь? – вдруг спрашивает Ира. – Ты же дружишь с Таней?

– А я ничего плохого про нее не сказал, – оправдывается Мартин и отходит в сторону.

Таня сидит на скамейке, опустив голову на руки.

Наконец раздается голос ведущего:

– Финальная схватка, лучшие из лучших – Таня Царева против Иры Герман! Девочки, помните, это не война, это хип-хоп! Нам важно, чтобы все остались в живых! Начали!

Таня начинает первой. Ее танец – это целый рассказ, выраженный в движениях рук, ног, головы. Что-ты-забыла-здесь-Герман-ты-и-так-мне-на-доела-это-мой-мир (взмах руками) это-мои-люди-проваливай-в-свой-балет (мелкий перебор ногами, как в танце маленьких лебедей).

Судья из Калифорнии внимательно вглядывается в лицо Тани – ненависть утяжеляет невесомые, легкие движения девочки.

Ира отвечает своим «рассказом»: я-не-желаю-тебе-зла-балет (мелкий перебор ногами) мне-на-доел-но-в-этом-мире-хватит-места-всем-почему-ты-меня-ненавидишь-я-не-виновата-в-том-что-всё-делаю-лучше-всех!

Пока Ира танцует, Таня по законам состязания должна поддерживать ритм, но оно делает то самое движение ладонью, о котором говорил Мартин.

Обычно оно оттягивает на себя внимание зрителей, но сейчас это не срабатывает, все смотрят только на Иру.

Ведущий кивает Тане, она вновь бросается в бой с новым танцевальным рассказом:

– Ты-не-лучше-всех-ты-обычная-это-я-лучше-всех-я-должна-была-быть-первой-всегда-и-во-всём-тебе-просто-везло-и-сейчас-ты-хочешь-отобрать-у-меня-то-что-я-делала-лучше-тебя-единственное-что-у-меня-есть-это-хип-хоп-и-ты-его-не-получишь.

Ира отвечает:

– Я-не-пытаюсь-отнять-у-тебя-твое-я-просто-хочу-делать-что-то-рядом-с-тобой-я-устала-от-ненависти-а-тебе-разве-не-надоела-эта-вечная-война?

– Стоп! – командует вдруг ведущий. – У нас тут очень интересная ситуация. Предлагаю всем зрителям слегка расслабиться, потанцевать, а мы вместе с жюри постараемся принять верное решение.

Взмокшая Таня проходит мимо Ириного папы, нахально не отвечая на его вежливое «здравствуйте».

Иру бьет крупная, отборная дрожь.

После краткой паузы Андрей Куваев из жюри объявляет:

– Мы хотели, конечно, как в детском саду, сказать, что победила дружба, но всё-таки мы не в детском саду и решили отдать первое место бывшей балерине Ире Герман, которая впервые участвует в баттлах и вообще начала танцевать хип-хоп всего лишь несколько месяцев назад!

Все хлопают, свистят. Лиза украдкой смотрит на Таню, Таня внимательно разглядывает свои ладони.

– Ира, выйди сюда. Сегодня классные призы. Сертификат в магазин одежды для танца и айпад! Поздравляем тебя! Таня, иди к нам. Вы должны обняться с Ирой – по правилам, ты помнишь?

Бледная Таня с кривой улыбкой выходит в центр зала и с отвращением обнимает Иру. Ира – зато – на седьмом небе от счастья:

– А можно, я скажу?

Она берет микрофон у ведущего:

– Я так благодарна вам всем, и… знаете, я бы хотела отдать мой приз, айпад, Татьяне Царевой! Она его заслужила. Она – лучшая!

Все хлопают, Танина мама вскрикивает.

Таня резко выдергивает микрофон у Иры:

– Спасибо, но это приз за первое место! Инджой, балерина!

Она уходит прочь, Лева догоняет ее, обнимает своей громадной ручищей.

– Герман, – улыбается Ваня Колязин, – если тебе не нужен айпад, я бы не отказался. Подаришь?

Ира не знает что ответить, но тут, к счастью, рядом вырастает Ростропович и говорит:

– Пойдем, Ирочка.

– Пойдем, Ирочка, – кривляясь, передразнивает его Ваня и догоняет друзей, выходящих из зала. Няша Абрикос выводит вперед своих гоу-гоу.

В двух дневниках – море разливанное двоек и длинных учительских замечаний.

На уроках Таня сидит спиной к школьной доске. Ира полулежит на парте. У Тани проколот нос. У Иры – язык.

– Теперь у вас конкурс, кто хуже? – возмущается Ю-Ю. – Да что это с вами, девочки? Девятый класс, экзамены на носу! Царева, Герман, завтра обе в школу с родителями. Маргарита, иди к доске!

Радостная Маргарита, воспарившая на фоне бывших отличниц, идет походкой пай-девочки к доске. Начинает бойко рассказывать о фонетике.

Под дверью класса стоят грустная, нахохлившаяся мама Тани и бессменный Лева. По коридору к ним идут роскошная Ольга Бирюкова-Герман и Ростропович.

– Добрый день, – холодно роняет певица.

Лева решительно протягивает руку Ростроповичу, и тот ее крепко пожимает.

– У вас тоже проблемы? – выдыхает Танина мама. – Наша-то, знаете, нос продырявила. Уроки вообще забросила. Что с ней будет? Парня-то можно в армию отдать, в суворовское, а с девкой что делать? Дружит с каким-то абрикосом. Куда ее девать?

– В монастырь? – пытается пошутить Ростропович.

– Иван, – морщится певица, – умоляю, прекрати.

– Я бы рад, Олюня, но это не в моих силах. Наша Ира тоже сделала пирсинг. И совершенно перестала учиться. Целыми днями где-то пропадает. Танцует. Вчера ее провожал домой мальчик – я видел в окно. Они целовались. Как-то всё быстро, правда?

Дверь класса открывается – там стоит решительная Ю-Ю.

– Заходите. К нам присоединится психолог, чуть позже, после обеда. А пока давайте начнем без нее. Дорогие мои, я без вас не справлюсь. Две наши звезды, Ира и Таня, на которых все равнялись, я… я вообще не понимаю, в чём дело!

Ю-Ю вдруг плачет. Становится похожей на маленькую зареванную девочку.

– У меня, знаете, нет своих детей. И я люблю моих учеников, как будто они мои родные. Но Таня бросила учиться. Ира позволяет себе такие выражения, Ольга Борисовна, я никогда не поверю, что в вашей семье их используют.

Лева деликатно кашляет:

– Вы намекаете, что это у нас дома принято материться почем зря?

– Да ну что вы, Лев Леонидович!

– Ну, в нашей семье, например, даже слово «дурак» не говорят, – включается Ольга Борисовна.

Ю-Ю всплескивает руками:

– Святые люди! И ваша Ира тоже не говорит слова «дурак». У нее куда более… разнообразный лексикон.

Ростропович вдруг поднимает ладони вверх, и все послушно замолкают – как и следует оркестру перед дирижером.

– Стоп! Мои дорогие, а сами вы в шестнадцать лет не чудили? По концертам не бегали, пиво в кустах не пили?

Все молчат, только Лева вдруг улыбается широко:

– Да я и сейчас… могу.

– Не сомневаюсь! – огрызается Ольга Борисовна.

– Другое дело, что это может слишком далеко зайти, вся эта вражда.

– И что они не поделили! – удивляется Танина мама. – Обе умницы, красавицы.

Ольга Борисовна с вызовом смотрит на парикмахершу:

– Лучшая всегда – одна.

– И в финале засчитывают только первого, – соглашается Лева.

– Ну, у нас тут не ипподром, – возмущается Ю-Ю. – Весь класс поделился на две части – одна за Цареву, другая за Герман. Не хватает только предвыборных программ и листовок с обещаниями.

– А если нам перевести Ираиду в лицей? – задумчиво спрашивает Ольга Борисовна.

Ю-Ю нервно стирает с доски тему урока, дает понять, что встреча окончилась.

Родители уходят все вместе, вчетвером. Навстречу им неторопливо идет школьный психолог Ольга Васильевна с булочками в полиэтиленовом пакете.

– Уже уходите? – приветливо говорит она. – Ну, тогда в следующий раз.

Журналистка пишет очередной стенд-ап на фоне стены с граффити.

– Ну, не знаю, – говорит она оператору. – Как-то это банально: если хип-хоп, то сразу – граффити. А если граффити – то тогда хип-хоп. И «йоу!».

– А где еще снимать? – философски спрашивает оператор. – В филармонии?

– Ну да, – соглашается журналистка. – Давай, поехали (откашливается, взбивает волосы). Хип-хоп – это не просто танец или музыкальный стиль, это особый мир. И, я бы сказала, культура, да, целая культура…

За журналисткой проходят двое молодых людей, пытаются подстроить ей рожки.

– …культура, в которой может состояться каждый. Неважно, как выглядит молодой человек, красивая это девушка или нет, стройная или наоборот – хип-хоп принимает каждого, кто идет ему навстречу. На баттлах царит удивительное чувство, редкое в наше время, – чувство дружбы, взаимодействия, взаимной поддержки. В нем нет места злобе и соперничеству.

– Здесь нет соперников, – убеждает журналистка.

Странно, что она проглядела войну.

На физике Таня пишет записку Ване: «Встретимся где обычно».

Ваня кивает.

Они сидят в закутке у лаборантской – как в детстве.

– Сколько? – спрашивает Ваня.

– Косарь, – отвечает Таня.

– Согласен.

На следующий день Ваня подходит к Ире. Она вспыхивает, краснеет. Испуганно, впрочем, смотрит на его рюкзак, которым он размахивает. Девочки на задних партах внимательно наблюдают за ними.

– Герман, – говорит Ваня, – у меня к тебе две просьбы.

– Да ну? – Ира пытается выглядеть независимо.

– Первая, – серьезно говорит Ваня. – Пойдешь завтра со мной в клуб?

– Пойду. А вторая?

– Пожалуйста, убери из языка эту шнягу.

Ира показывает ему проколотый язык.

– Тебе не нравится?

– Нет. Убери… на всякий случай.

Ира вспыхивает, неужели он думает про поцелуи? Тогда, с Антоном из данс-школы, она целовалась во дворе назло Тане. Но в самом деле ей никто и никогда не нравился больше, чем Ваня. Это первая любовь, единственная, навсегда.

Ваня красиво выходит из класса. Ира поднимает глаза к потолку и шепчет: «Да, да, да!»

Дома у Германов Ира готовится к свиданию. Лиза Семенова сидит на диване и критически разглядывает разложенные на кровати вещи.

– Чем больше денег, тем меньше вкуса, – заявляет она.

– Ну, не так уж много у нас денег. Просто мама любит классику. А я собиралась пойти в этом, – она выходит из-за ширмы, и Лиза ахает:

– Круто, Герман!

Ира кружится, танцует, радуется, предвкушает.

– Теперь я знаю, что все мечты сбываются.

– Ну да, – говорит Лиза. – А в какой клуб вы идете?

– В «Райский сад».

Вывеска «Райский сад». Ваня с Мартином стоят у входа в клуб, крутят головами, как совы.

Появляется Ира, такая красивая, что даже Ваня смотрит на нее иначе. Мартин разглядывает носки своих кроссовок.

– Вы вместе? – спрашивает Ира. – Ты с нами тоже пойдешь, Зайцев?

– Нет, Ира, у меня почетная роль проводника, – язвит Мартин. – Я сейчас открою вам ворота, где стоит ангел с мечом.

– Ангел с мячом? – удивляется Ваня.

Ира впервые смотрит на Ваню с неудовольствием. А на Мартина – с интересом.

– Вот и он, – говорит Мартин, показывая на охранника Гарика, открывшего двери в клуб. – Гарик, здоро́во!

Операция повторяется – рука, свернутые купюры, вот только сам Мартин не идет в клуб с друзьями, а грустно смотрит им вслед. Когда Ира и Ваня скрываются в шуме и гаме, Мартин медленно уходит. Точнее, пытается уйти, а потом всё равно возвращается и стоит у клуба вместе с огромной толпой. Ему видится знакомое лицо – кажется, Танино? Мартин вглядывается в толпу, но Таня (если это была она) быстро исчезает.

В клубе гремит музыка.

Ваня кричит на ухо Ире:

– Подожди меня, пожалуйста! Я вернусь через секунду.

Ира кивает. Дело сделано, Ваня выходит из клуба и набирает номер на мобильнике:

– Всё сделано, шеф! Элвис покинул здание. В смысле, я пошел, она осталась. У тебя минут десять.

Мартин внимательно наблюдает за тем, как Ваня идет прочь, он собирается догнать его, но потом круто разворачивается и бежит в клуб.

Ира ходит от одного кружка к другому, пытается спрашивать о чём-то у охранников, перекрикивая шум, но все только пожимают плечами. Никто не знает, где Ваня. Ире всё кажется, что Ваня вот-вот выйдет к ней. В конце концов она оказывается на танцполе, но понимает, что не может, не хочет и не будет сейчас танцевать. Таня внимательно смотрит на нее из толпы – и лицо ее случайно попадает в поле зрения Иры. Ира хмурится, пробирается к ней, и тут внезапно раздается девичий крик и вой пожарной сигнализации. Помещение заполняют клубы дыма. Музыка не стихает, и голоса охранников никто не слышит.

– Прорвало трубу, прорвало! – кричит ангел-Гарик. – Все срочно на выход, кипяток хлещет!

В клубе воцаряется жуткий кавардак. Музыка долго не стихает, а когда она наконец замолкает, в зале повисает страшная тишина. Пол курится, как сопки. Мартин выносит Иру на руках из клуба – сопит, плачет, вытирает сопли.

– Царева, – шепчет Ира. – Я видела ее, она там… Мы должны сделать это… Должны ее найти.

– Шшшш, – шепчет Мартин, – не было там никакой Тани. Сейчас поедем домой. Вон твой папа уже приехал.

Ростропович прямо во фраке, из театра, бежит к клубу.

Журналистка на фоне клуба с вывороченной дверью говорит оператору:

– Ты готов? А дверь видно? А я как выгляжу? Подожди, сниму пиджак.

Она снимает пиджак и вешает его на ветку дерева.

– Поехали! Вчерашняя авария в клубе «Райский сад» обернулась настоящей катастрофой. По неустановленной причине прорвало трубу отопления, и здание буквально залило кипятком. Очевидцы утверждают, что в нем можно было свариться! Есть жертвы происшествия, мужчина двадцати четырех лет и шестнадцатилетняя девушка, доставленная в реанимационное отделение областной больницы. Ее состояние оценивается как тяжелое – она получила глубокие ожоги обоих ног. Родные девушки, имя которой мы, по понятным причинам, не разглашаем, сообщили нам, что она серьезно увлекалась танцами, а теперь неясно, сможет ли жертва ходить. Мы будем держать вас в курсе событий. С вами была Ксения Андреева.

Журналистка снимает пиджак с ветки.

– Ну как? Может, еще один запишем? Я сказала «обоих ног», по-моему. Надо «обеих». Давай еще дубль, а?

– Давай, – соглашается оператор, и пиджак снова отправляется на дерево.

– Поехали!

Начало октября. День учителя. Ю-Ю вместе с Альбиной Сергеевной выходят из какого-то учреждения. В руках у них гладиолусы, похожие на цветы, с которыми когда-то давно Ира и Таня шли в первый класс.

– Сразу видно, две училки идут с мероприятия, – говорит Ю-Ю. – Каждую одарили цветочком. Что с ними делать будем? Выкинуть жалко.

– Можно подарить кому-нибудь, – отвечает подруга.

– Слушай, а давай их возложим? – загорается вдруг Ю-Ю. – Ну помнишь, как в детстве?