Текст книги "Доброе утро, Царь!"

– Раскаяться? – изумился Серри.

– Подписать завещание.

– Да? – было почти слышно, как в мальчишеской голове шевелятся мысли. – И что там было? В этом завещании?

– Наследницей была бы я.

Быть может, не стоило ему говорить? Но он бы все равно скоро узнал. Иарра неловко добавила:

– Извини.

Мальчик помолчал.

– Мама обратилась бы к суду Палаты. Я знаю.

– Это было бы ее право.

– А что бы они присудили? Ты знаешь?

Иарра пожала плечами.

– Энс вправе выбрать наследника своей волей из своих ближайших родичей. Чтобы оспорить его выбор, нужно доказать, что энс находился не в здравом уме…

– Ну, это-то всем известно! – фыркнул мальчишка.

Иарре как будто отвесили пощечину.

– Не говори о том, чего не знаешь!

– Да все же говорят, что он был сумасшедший! Скажешь, они все не правы, а ты одна права?

– Где ты выучился таким словам, Серри? У нашей матери?

– А ты думаешь, я такой маленький, что сам не понимаю? Ты тоже меня ненавидишь, как дед?

– С чего ты взял, что он тебя ненавидел?!

Серри стоял прямо под окном, освещенный солнечным светом. Глаза его в этом свете были непримиримыми. Недетскими. Татуировка посередине лба заявляла о принадлежности к старшей семье Самурхиль, но было ли в нем хоть что-нибудь от их Дома, кроме татуировки? Иарра не могла этого разглядеть.

– А что, не ясно? – огрызнулся он. – Дед меня не хотел. Он считал, что я не должен был родиться. Ты тоже так считаешь?

– Нет, конечно!

– А почему тогда ты ни разу к нам не приезжала?!

– Я приезжала, ты просто не помнишь. Ты тогда был маленький.

– Один раз, – фыркнул он.

Иарра и сама смутно помнила тот один раз. Она гостила у матери два дня, и все эти два дня в основном слушала рассказы о том, как сильно виноваты перед матерью дед и другие люди и о том, как скоро все изменится, когда мать займет подобающее ей место, доказав свою значимость всему миру и в первую очередь – деду. Способов к достижению этой цели у баллы Инсины было намечено не меньше десятка. Вернувшись вскоре домой, Иарра так и не узнала, почему ни один из них не удался.

– Тебе плохо там жилось? – спросила она брата.

– В деревне? – он пожал плечами. – Неплохо, только скучно. У тебя-то было это все!

Он сделал широкий жест рукой, показывая, что именно «все» было у Иарры. Она постаралась улыбнуться примирительно:

– Теперь у тебя это тоже есть.

– Теперь – да! Наконец-то!

– Я рада за тебя.

Она с силой провела рукой по глазам. Ее мысли давно расплавились от усталости и превратились в вязкую серую массу. Теперь эта масса загустела и стала больше похожей на камень – тяжелый бесформенный камень, откуда-то взявшийся прямо у нее в голове. Еще немного, и она свалится и заснет прямо здесь, посреди коридора, так и сумев понять, чего добивается от нее настойчивый младший брат.

Стоит ей заснуть, начнется привычный кошмар. Мужчина из далекого прошлого, то ли бог, то ли дух, то ли призрак, станет кричать на нее и требовать, чтобы она, Иарра, каким-то непонятным образом его выпустила. И она сразу проснется, и станет, как все последние ночи, бродить по комнатам, читать, переставлять вещи, жевать что-то, не чувствуя вкуса – все, что угодно, лишь бы удержаться в реальности.

Но если подумать – если представить, что она еще способна думать, – в том кошмаре есть хоть какой-то, извращенный, пугающий, но все же смысл. Во всем, что происходит с нею наяву, смысла нет вовсе.

Точку в размышлениях поставила мелькнувшая на дальнем конце коридора служанка.

– Наммия! – окликнула ее Иарра.

Серри оглянулся и замер, разглядывая своими недетскими глазами приближавшуюся девушку. Посмотреть и вправду было на что – Наммия была, без сомнений, самой привлекательной из обитательниц их дома. Иарра признавала это без малейшей зависти. Ее макушка едва доставала до Иарриного плеча, талию, казалось, можно обхватить двумя пальцами, а пышная грудь была настоящим испытанием для мужских взоров. С лица впору было бы лепить статуи богинь, если бы только кому-нибудь удалось придать ему серьезное выражение. Но серьезности Наммия не ведала. Если бы кто-то захотел доказать, что счастье, как поют в песнях, не в деньгах и власти, а в веселом сердце, ему достаточно было бы взглянуть на эту девушку из Свободных – и сравнить ее непринужденную радость с постоянной тоской высокородной Иарры из Дома Самурхиль.

– Я здесь, балла! – она спешила навстречу бегом, словно выполнять Иаррины капризы было для нее настоящим удовольствием.

Тем лучше.

– Иди сюда, Наммия. Я хочу, чтобы ты показала баллу Серри, где ему предстоит жить. Дом мы с ним уже обошли. Проведи его по остальным зданиям, – Иарра усмехнулась, – начни, пожалуй, с помещений рабов, а кухню оставь напоследок. Если у него возникнут пожелания, выполни их… в разумных пределах. Серри еще не привык к городской жизни. Серри, это Наммия, она покажет тебе все, что ты захочешь.

Она ждала, что мальчик возмутится такой замене, но тот промолчал. Взгляд, которым он ощупывал Наммию, был полон интереса – Иарра порадовалась его еще совсем детскому возрасту. Через несколько лет, пожалуй, молоденьким служанкам придется быть очень осторожными.

– Пойдем со мной, балл, – с поклоном позвала Наммия. – Здесь столько интересных мест! Тебе уже показали котят? Им всего две недели, только открылись глазки, но они такие потешные! Гладишь их, а они поднимаются на лапки и фырчат! Ты любишь медовые конфеты? Их как раз готовят на кухне. Запах стоит – обмереть! Идем скорее. Когда они узнают, что ты наш новый балл…

Ее веселая болтовня затихла вдалеке. Серри шел следом, как приклеенный. Удивительно, но он даже не пытался вставить ни слова.

Иарра шумно выдохнула и почти бегом направилась к себе.

Ее бессонное существование не раз уже подводило к той черте, где казалось – все, дальше так невозможно, остается только упасть и умереть. Странным образом каждый раз Иарра вставала и шла дальше, не чувствуя в себе никаких сил, но продолжая двигаться. Когда-то этому все равно пришел бы конец. Может быть, не сегодня. Но…

Она проскочила мимо зеркала в кабинете так быстро, что не успела понять, чье отражение в нем промелькнуло – ее собственное или того человека. Оказавшись в спальне, бросилась на кровать лицом вниз. Зарылась головой в подушку.

– Имир, или кто бы ты ни был, – взмолилась она, – я больше так не могу. Делай, что хочешь, только дай мне поспать, а не то я…

И заснула, не успев договорить.

Она стояла босиком на теплом песке, и солнце ласково гладило ее плечи – одно обнаженное, другое прикрытое белоснежным куском ткани. Та же ткань оборачивала ее стан и бедра, оставляя открытыми ноги выше коленей. Ногти на ногах были выкрашены в ярко-красный цвет. Между пальцев набился песок. На щиколотках тяжелели золотые браслеты.

В двух шагах перед ней берег заканчивался крутым обрывом. Дальний берег виделся смутно, как будто в дымке – пышные заросли ив, нависших над водой и купавших в ней свои ветви, за ними вдалеке полузнакомые холмы в розовых и красных, весенних цветах. Круглое озерцо тоже казалось полузнакомым, похожим на такое же озеро неподалеку от южных ворот Арша и все же другим. Вода в нем была синей, цвета неба. Над пышно раскинувшимися водяными лилиями сновали, переливаясь всем цветами радуги, огромные стрекозы. Палило солнце, и было очень тихо.

Медленно, с опаской Иарра подняла к лицу руки. Они были ее собственными и в то же время чужими – с длинными крашеными ногтями, с пальцами, унизанными золотыми перстнями, с широкими браслетами, по три на каждой руке, от запястий до самых локтей… сколько же на ней золота, и как ей удается не падать под его тяжестью?

Все так же осторожно ощупала свои плечи, шею, голову. Уши оттягивали тяжелые шарообразные серьги. Голову сдавливал золотой венец. Волосы оказались короткими – так их стригут Бездомные, правда, ни одной Бездомной во сне не увидеть столько золота. Что это сон, Иарра знала с первой минуты и даже испытала облегчение: она ожидала худшего. Намного худшего.

– Элетия, – позвал кто-то за ее спиной.

У нее остановилось сердце – худшее все-таки случилось. Она знала этот голос, помнила его по многим другим снам и видениям, преследовавшим ее наяву.

– Элетия, – позвал он снова. – Посмотри на меня. Выпусти меня, Элетия!

– Нет, – сдавленно прошептала Иарра. – Нет, нет! Я не Элетия! Меня здесь нет, оставь меня в покое!

Тот, кто был за спиной, замолчал – удивленно, как ей показалось. Это было что-то новое, в прошлых снах он ни разу не услышал ее, только кричал свое бесконечное «Выпусти». Иарра стиснула на груди свои-чужие руки.

– Повернись, – приказал голос.

Ее-чужое тело повиновалось само, Иарра не могла его остановить.

Сердце провалилось так глубоко, что, наверное, увязло в песке. В голове зашумело. Стало невозможно дышать.

Мужчина, стоявший перед ней, сейчас не походил ни на кричащего безумца из кристалла, ни на того, кто являлся ей в зеркале. Он был высоким и сильным, с горделивой осанкой и очень властным лицом. Его кожа была смуглой до черноты, глаза и волосы – блестяще-черными. Короткими волосами и гладко выбритым подбородком он походил на Бездомного, но на этом сходство и заканчивалось. Одеждой ему служил обмотанный вокруг тела кусок ткани, такой же, как был на Иарре. Правое плечо оставалось обнаженным. Голову украшал унизанный кровавыми рубинами венец темного золота – знак власти, без сомнения, хотя едва ли Имир в нем нуждался. Властью был он сам, весь он. Глядя на него, хотелось опуститься на колени.

Еще сильнее было другое желание. С ужасом и стыдом Иарра поняла, что ее-чужое тело знает этого мужчину и жаждет его с безумной силой. Груди налились тяжестью. Внизу живота растеклось отчаянное тепло. Заключенная в чужом, дрожащем от желания теле, Иарра вся принадлежала Имиру, она еле держалась на ногах и только каким-то чудом оставалась неподвижной.

– Ты не Элетия, – сказал Имир. – Кто ты?

Его пронизывающий до костей взгляд обжигал страхом и смертным холодом, и это неожиданно оказалось спасением. Если не видеть ничего, кроме его глаз, желание затухало. Она ответила:

– Мое имя Иарра.

Они говорили на языке древнего Арша – во сне это оказалось легко, как если бы этот язык был ее родным.

– Да, – сказал он. – Теперь я вижу. У тебя тело Элетии и тело Лады, но ты не та и не другая. Это снова произошло со мной. Что это значит?

Иарра не поняла, что он имеет в виду, и не ответила. Смотреть в глаза. Главное – не забывать смотреть в глаза. Желание почти успокоилось, но в любой момент грозило вспыхнуть снова.

– Ты маг? – спросил Имир. – Я вижу в тебе Силу, но она не пробуждена.

Если говорить о пробуждении, она предпочла бы проснуться сама, а не пробуждать какую-то неведомую Силу. Но как это сделать, она не знала. Сон не был похож на сон.

– Я Иарра Самурхиль из старшей семьи Синего Дома. Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Его взглядом можно было отделять мясо от костей, но Имир как будто пытался разглядеть ее еще лучше, проникнуть еще глубже… куда?

– Заклятие еще держит меня слишком сильно. Я не могу прочесть твои мысли, не могу увидеть тебя изнутри. Тебе придется отвечать самой. Это ты меня разбудила?

– Нет! Я никого не будила, это ты не даешь мне спать! Почему ты не оставишь меня в покое?

Он, казалось, удивился:

– Не даю спать?

– Я вижу тебя каждый раз, как засыпаю, как сейчас. Ты кричишь и просишь тебя выпустить. Когда не сплю, я тоже тебя вижу. В зеркалах. Один раз в кувшине. Пожалуйста, прекрати! Я уже почти сошла с ума!

– Вот как.

Имир задумался. Он выглядел властным, но уже не таким пугающим и совершенно точно не безумным. Ее тело очень сильно хотело его. Что он там говорил про чтение мыслей?

– Я делал это не осознанно, – произнес он наконец. – Мой разум еще спал, даже сейчас он проснулся не до конца, но Сила рвется наружу. Ее разбудило твое появление. Кем бы ты ни была, девушка по имени Иарра, ты должна меня выпустить. Ты единственная, кто может это сделать.

– Нет. Я не могу. Я ничего об этом не знаю, и если бы знала…

– Если бы знала? – нахмурился Имир.

Смотреть в глаза. Только в глаза.

– Тебя нет. Ты легенда. Тысячу лет назад ты уже был легендой. Имир – это сказка, которую почти никто не помнит.

– Но тебе известно, кто я такой.

– Известно, – она не собиралась ничего объяснять.

– Взгляни на меня, – приказал он.

Ослушаться было невозможно. Сердце зашлось сумасшедшим стуком – пусть Имир не читал мысли, но этого он не мог не услышать. Желание било прямо в мозг крепче любого опьянения.

– Вам придется вспомнить эту сказку, – сказал он. – Я здесь, я проснулся и больше не усну. Заклятие устарело. С твоей помощью оно будет разрушено. Ты сделаешь это, Иарра-из-какой-то-там-Синей-семьи. Этот мир принадлежит мне. Я и так отсутствовал слишком долго. Настало время вернуться.

От каждого его слова по ее спине и животу стекали струйки пота. Желание тому виной или ужас от услышанного, Иарра не знала.

– Прошу тебя, – прошептала она. – Прошу, оставь меня в покое. Я ничем не могу тебе помочь. Я не могу!

– Сможешь, – сказал Имир.

Протянул руку, собираясь коснуться ее плеча. Иарра не справилась со своим телом, оно рванулось навстречу – прикоснуться, ощутить! И ударилось о невидимую стену. С другой стороны стены Имир уронил руку.

– Заклятие, – сказал он. – Ты должна его разрушить!

– Нет!

– Иарра, – прошептал он.

И исчез, растаял. Иарра открыла глаза. Она лежала носом в подушку, и кто-то бесцеремонно тряс ее за плечо.

– Иарра, – повторила Магана. – просыпайся. Беда.

Когда она подошла, Серри уже внесли в комнаты и уложили на кровать. Булыжник величиной с кошачью голову, угодивший ему в лоб, лежал на столике рядом – кто-то из слуг подобрал его в носилках и принес домой. Лицо мальчика заливала кровь. Врач, спешно вызванный из домашнего храма, где велись работы по бальзамированию тела почившего энса, бережно отирал ее губкой. Несколько слуг и пара Красных из стражи – одним из них был Симуги – жались к стенам, явно желая стать невидимыми. Испуганная, взволнованная, разъяренная как львица Инсина металась по комнате, то громко взывая к богам, то клянясь обрушить самые страшные кары на головы нападавших, то вдруг принимаясь кричать на врача, который, впрочем, ни обращал на нее почти никакого внимания. На столике, где раньше стояли дедовские лекарства, кроме булыжника находился раскрытый раздвижной ларец с врачебными принадлежностями – баночками и сосудами мутного стекла, иглами и лезвиями всяческих форм и размеров, при одном взгляде на которые становилось дурно.

Столпившиеся в дверях слуги расступились, пропуская Иарру. У нее на миг замерло, как будто споткнулось, сердце – спальня деда. Мать заняла его комнаты, но еще не успела ничего здесь изменить, лишь приказала внести свои вещи и выбросить пахучие лекарства. Даже кресло на колесах еще было здесь, даже книга, которую энс читал в постели, осталась открытой – кто-то положил ее на кресло, а кресло задвинул в угол, да и забыл о нем…

Выбрав один из сосудов, врач снял крышку и щедро полил на рану густую темную жидкость. По комнате распространился резкий неприятный запах. Инсина чихнула, отвернулась и наконец заметила Иарру.

– Что у вас здесь творится?! – закричала она. – Что, что…

– Кто это с ним сделал? – спросила Иарра.

– Откуда я знаю?! – со слезами воскликнула мать. – Было темно, мы только слышали крики. Убили раба. Они говорят мне, что это Бездомные, но… как?

Красный Симуги, встретив Иаррин вопросительный взгляд, кивнул:

– Бездомные, балла. Нам удалось их отогнать, но это, кажется, по всему городу.

– Снова… – прошептала она.

Серри вскрикнул – очнулся. Инсина, позабыв обо всем, кинулась к нему. Под ее испуганное воркование, прерываемое слабым голосом мальчика, Иарра жестом подозвала Симуги и велела:

– Рассказывай.

– Я мало что знаю, балла, – извинился тот. – Энса с мальчиком после Палаты отправились в гости в Красный квартал, к энсе Амурате. Выехали уже после ночных рогов. Мне показалось, что в городе неспокойно, но ничего такого я не видел до первого моста. В квартале Бездомных стоит шум, как будто крик целой толпы, а стражи не видно. Мы думали только о том, чтобы благополучно доставить энсу с мальчиком. От последнего моста за нами шли. Их было много, человек тридцать. Они держались на расстоянии, и мы сказали рабам прибавить шагу. Пару раз слышали крики с разных сторон… нам казалось, кто-то врывается в дома. Потом полетели камни. Нам удалось отогнать их, но…

– Еще кто-нибудь ранен?

– Раба убило, камень ударил в висок. Лысый такой, не знаю, как его звали. Нам пришлось оставить тело там, не до него было. Больше ничего серьезного.

– Это восстание? Так ведь?

Красный замялся:

– Нечего бояться, балла. У этого дома крепкие стены и двери. Мы сможем его защитить.

– Симуги, скажи мне правду. В городе хватит воинов, чтобы подавить восстание?

– Не только Красные могут сражаться, – он настойчиво повторил: – Бояться нечего.

– Я не боюсь, – возразила Иарра. – Я всего лишь хочу быть готовой к тому, что нас ждет. Я ведь не ребенок, Красный, не надо мне лгать!

В начале осени весь Арш смеялся над энсом Адаем, предсказавшем опасность от Бездомных. И вот она пришла, когда в городе почти не осталось защитников. Дед не увидел этого дня…

– Балла, – сказал Симуги. – Это не мое дело предрекать, я простой воин, но скажу так: мы недавно уже их обуздали, сделаем и снова. В городе сейчас почти триста Красных, не считая стариков и мальчишек, и почти тысяча вооруженных Свободных. Мужчины Белых и Синих Домов тоже возьмут в руки оружие.

– Бездомных намного больше.

Он не стал спорить:

– Больше, но это всего лишь сброд. Я уверен, энс моего Дома со своими воинами вернется, как только получит известие.

– Будем надеяться, – пробормотала Иарра, вдруг подумав о Таше.

В последний раз она разговаривала с Бездомной утром того злополучного дня, когда дед позвал ее разведывать подземелье. С тех пор на нее обрушилось столько дел, что Иарра совсем забросила библиотеку. Лишь один раз, появившись там мельком, видела вооруженную щеткой и тряпкой Ташу, стоявшую на лестнице и счищавшую пыль под самым потолком одного из малых хранилищ. Надо будет срочно разыскать ее, взять за шиворот и притиснуть к стене – хватит уже недомолвок!

– Мама, – сказал Серри. – Я хочу домой. Давай вернемся домой!

Врач вышел, оставив баночку с мазью и набор подробных указаний. Рана не была опасной, но мальчику предстояло провести несколько дней в постели – Серри, между жалобами на боль и тошноту, уже заявил, что и не подумает подчиниться.

– Да, милый, там ты будешь в безопасности, – согласилась энса Инсина. – Это ты хорошо придумал.

– Мы поедем домой?

– Нет, не мы. У меня теперь много дел в Арше, ты же знаешь. Я отправлю вас с Иаррой. Да, правильно, – ей явно все больше нравилась эта мысль. – Так и сделаем.

Красный Симуги вопросительно посмотрел на Иарру. Та растерялась от неожиданности и не нашла, что сказать.

– Ты слышишь, Иарра? – спросила мать.

– Нет.

– Не слышишь?

– Слышу. Я никуда не поеду.

– Да как ты смеешь? – ахнула Инсина. – Тебя никто не спрашивает!

Конечно, она была в Палате. Теперь она точно знает, кого из них дед хотел видеть своей наследницей.

– Я не поеду.

– Кем ты себя вообразила? Я глава Дома и твоя мать! Ты надеялась меня обойти, но ничего не вышло, хвала Двоим! Теперь ты будешь подчиняться, или…

– Или что? – спросила Иарра.

– Или я прикажу увезти тебя силой и посадить под замок. Ты это заслужила! Столько лет занимала мое место, и хоть бы проявила каплю стыда, так нет…

Надо отдать должное Симуги – стоило указать глазами на дверь, как он бросился выгонять прочь слуг и стражу. Когда в комнате не осталось никого, кроме них троих, Иарра подошла к матери. Та сидела на краю постели. Серри держал ее за руку.

– Энса, – сказала Иарра. – Я вовсе не собиралась с тобой соперничать. Дед решил сделать меня наследницей сам, а спорить с ним… ты сама знаешь. Я буду подчиняться. Обещаю, что не причиню тебе хлопот. Только разреши мне остаться дома, пожалуйста.

– Мама, – вмешался Серри. – Я тоже не поеду. Там скукотища.

И энса Инсина сразу утратила запал:

– Ты ведь сам хотел…

– Ну передумал, – нетерпеливо бросил Серри. – Не хочу.

Пока мать размышляла, Иарра молча рассматривала ее и брата. Это были ее родные люди – единственные родные, что у нее остались. Но боги судили разлучить их, и сейчас любой из домашних слуг казался ей ближе и дороже этих двоих. Ее миром был дед, хоть она и осознала это по-настоящему лишь теперь, когда стало поздно. Еще никогда в жизни Иарра не чувствовала себя такой одинокой.

Но дед не позволил бы ей предаваться жалости к себе. «Ты Самурхиль, Иарра, – сказал бы он. – Ты справишься и с большим».

«Спасибо, дед» – ответила она мысленно и встретилась взглядом с Инсиной.

– Мама, – ей придется привыкать к этому слову. – Мой дом здесь. Пожалуйста, не выгоняй меня, не поступай со мной так же, как поступили с тобой!

В глазах матери блеснули слезы, и Иарра поняла, что на этот раз она победила.