Текст книги "Доброе утро, Царь!"

Глава 16.
Поздно – значит, никогда

С Римушем она встретилась лишь поздно вечером – в последнее время иначе и не бывало. Его теперь все время окружали какие-то люди – просители, посланцы, торговцы, дельцы и воины. Дом превратился в гудящий улей. Остаться с ним вдвоем можно было только за дверями спальни, и, как теперь часто случалось, к этому часу Римуш был уже пьян.

В его глазах застыло упрямство человека, который зашел слишком далеко, чтобы отступать, потерял способность управлять событиями и решил отдаться на волю случая. Такими были его чувства, понятные без всякой магии. Глядя на него, трудно было удержаться от жалости: бедняга понятия не имел, на что замахнулся и какие силы пробудил к жизни. В Арше никогда не было царя, ни разу с тех самых пор, как умерла Элетия. Иарра вздрогнула от черного предчувствия, когда осознала: лишь один человек, больше, чем человек, может называться Царем вечного города. Не зная этого, Римуш пожелал недозволенного и теперь был обречен. Жить ему оставалось совсем немного.

«Нет, нет! – она рванулась прочь из цепких лап предвидения. – Я этого не допущу!»

«Ты видишь возможности, только и всего, – Ладу ее отчаянный протест нисколько не смутил. – Тебе пора научиться управлять этой способностью».

«Я не позволю этому случиться с Римушем!»

«Тогда тебе предстоит тяжелая работа», – Сильнейшая не знала жалости.

Иарра бросилась навстречу Бездомному и обняла его. Римуш прижал ее к себе и уткнулся носом ей в плечо. От него сильно пахло вином, но она чувствовала другое – самозваный царь Арша хватался за нее, как будто она была торчащим из воды камнем, единственным, что остается неподвижным среди бури. «Мы оба сорвались и падаем, – подумала она. – Падаем в пропасть, а притворяемся, что летим… я ничем от него не отличаюсь!»

– Мой хороший, – она отодвинулась, чтобы заглянуть ему в лицо. – Расскажи мне, что случилось.

Но Римуш не поддался ласковым словам. Ответил сурово:

– Ты мне расскажи. Что тебе там было надо? Я еле убедил Исхфана, что ты за ним не следила! Зачем ты туда пошла?

Он был растерян и словно через силу заставлял себя сердиться. Иарра ответила спокойно:

– Это храм, Римуш. Я ходила туда молиться с дедом и пришла снова. Я не знала, что там окажутся Эссардские жрецы. Я думала, Исхфан убил их всех.

– Они помирились.

Римуш отодвинул ее, прошел в спальню и сел на кровать. Распахнул плащ, сорвал с шеи аметистовое ожерелье и бросил на пол. Даже сандалии у него были украшены драгоценностями. На голове блестел золотой венец, унизанный алмазами – абсурдный знак власти.

– Ненавижу эти камни! Правда, что я кажусь павлином? – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Жрецы предложили Исхфану прощение от их главного. Теперь он может вернуться в Эссард, если захочет. Ты знаешь, что он был изгнан?

На него так редко нападала словоохотливость – Иарра отозвалась с осторожной небрежностью:

– Нет, я не знала.

– Ну так знай. Теперь он прощен. Но он не уедет, останется со мной. Мы договорились: Эссард признает меня царем Арша. Мы будем союзниками – видишь, а ты не верила, что от меня городу польза! С армией Бессмертных Арш непобедим! Энсы тоже согласились. Скоро мы отправим помощь Нерру, а когда усмирим Дарастан, придумаем, что делать. Ты слышала, какие богатые города на западе, за пустыней?

– Слышала. Мы торгуем с ними.

– Зачем торговать, когда у нас есть армия? – он пьяно рассмеялся.

– Ты сошел с ума, – сказала Иарра.

– Нет, это просто ты мне не веришь! Думаешь, я Бездомный? Жалкий? Не стою тебя?

– Римуш, ты пьян, – сказала Иарра, садясь рядом и беря его руки в свои. – Ты пьян и сам не знаешь, что говоришь. Ты не жалкий, наоборот. Я люблю тебя. Ты не должен ничего мне доказывать. И никому другому тоже, слышишь?

Он уставился на нее, потом моргнул.

– Я не доказываю. Уже все доказал.

– Правильно. Теперь ты должен быть мудр, выбирая союзников. Эссардские жрецы тебе не друзья, у них свои цели, а тебя они просто используют.

– С чего ты взяла?

– Знаю. Скажи, ты знаешь, зачем им храм Непознаваемого?

Римуш резко отбросил ее руки и принялся раздеваться.

– Не знаю. Какое мне дело? Они просили, я разрешил. Богам надо где-то жить.

– Эссардским богам, Римуш? Ты знаешь, кто они такие?

– Знаю. Они сделали меня царем, – плащ полетел на пол, за ним со стуком последовал венец и драгоценные браслеты.

– Они воспользовались тобой! Если их не остановить, они погубят Арш!

– Да что ты несешь, женщина?! – Римуш схватил ее за плечи, бросил на постель и навис сверху, грозный, растерянный, пьяный. – Это ты сумасшедшая, не я! Не смей, поняла, не смей…

– Отпусти меня!

Иарра пыталась вырваться, но тщетно. Римуш навалился на нее, впился губами ей в рот, его руки проникли под одежду и принялись жадно ласкать ее тело. На какой-то миг ей захотелось уступить – утешить себя и его, хоть ненадолго забыть все страхи. До сих пор это помогало им обоим.

– Нет, Римуш, пожалуйста! Прошу, не сейчас!

– Почему? – прорычал он с обидой.

Очень тихо, подчеркнуто ненавязчиво в ее разуме прозвучал голос Лады:

«Ты не забыла, что ты маг?»

Еще мгновение Иарра не понимала. Потом осторожно высвободила руки, развернула к себе голову Римуша и заглянула ему в глаза. Произнесла с Силой приказа:

– Потому что ты хочешь спать.

Удивленный взгляд, четыре быстрых удара сердца. Потом напряженные скулы под ее ладонями расслабились, глаза закрылись. Дыхание из тяжелого стало ровным. Римуш заснул.

Иарра уложила его на постель и прошептала:

– Прости…

Почувствовала, как облегченно выдыхают Лада и Элетия. До сих пор она не задумывалась, каково им – быть запертыми внутри ее тела, их общего тела, которое она отдает чужому мужчине. Если быть честной, до сих пор она вообще не признавала за ними никаких прав, даже права испытывать боль. Они были просто слепками памяти, образами давно умерших женщин – разве не сам Имир ей об этом сказал? Но сегодня, в подземелье под библиотекой, что-то изменилось. Они чувствовали, боялись и надеялись вместе, все трое. И если Иарра не даст им того, чего они так страстно желают – не освободит Имира, если это ее время и ее Арш, а они обречены быть лишь беспомощными наблюдателями, то она постарается хотя бы не причинять им лишней боли. Настолько, насколько это вообще возможно.

«Спасибо тебе, Иарра», – прошептала Элетия.

Утром она обнаружила, что взята под стражу. Двое Бессмертных встретили ее у дверей спальни и сопроводили в обеденную залу. Напрасно она возмущалась и требовала оставить ее в покое, требовала позвать Исхфана – эссардцы оставались глухи, как трупы. Римуш только нахмурился и сказал «Сама виновата»; потом, увидев, что Иарра готова лопнуть от негодования, смилостивился и приказал Бессмертным уйти. Те послушались – вышли за дверь и остались ждать с той стороны, а затем снова пристали к Иарре. Римуш с виноватым видом поцеловал ее и обещал поговорить с Исхфаном, а пока пусть Иарра идет в свою комнату. Он пришлет Ташу, чтобы ей не было скучно, к тому же так и вправду безопаснее для них обеих.

Стало понятно, что самозваный царь слишком боится потерять даже иллюзию своей власти, чтобы спорить со жрецом. Если бы сих пор она не знала, насколько плохо обстоят дела, этого хватило бы, чтобы понять и напугаться до полусмерти.

Масла в огонь подлила Элетия:

«Жрецы подозревают», – сказала она, пока Иарра шла по коридорам к своей комнате, а Бессмертные шествовали следом, так близко, что, будь они живы, она слышала бы их дыхание.

«Что они подозревают?» – ответ был ясен и так, но Иарра предпочла бы ошибиться.

«Что ты знаешь больше других и можешь быть опасна».

«Чем я могу быть опасна – им? Откуда им знать?»

Она ускоряла и ускоряла шаги, но Бессмертные не отставали.

«Кажется, мы сами виноваты», – сказала Элетия, и ее – редкий случай – поддержала Лада:

«Мы их недооценивали. Моя вина, я слишком верила, что они мне не ровня, и стала беспечна. Непростительная ошибка».

Ни разу до сих пор Сильнейшая не признавалась в ошибках. Иарра почти бегом заскочила в свою комнату и захлопнула дверь перед носом у Бессмертных.

«Лада! Что они могут мне сделать?»

«Думаю, сначала они попробуют выяснить, что ты из себя представляешь. А затем уже решат, стоит ли тебя убивать, – Иарра охнула, и Лада холодно уточнила: – Успокойся. Я не сказала, что им это удастся».

«Спасибо, утешила! Что же мне делать?!»

«Ты знаешь».

Иарра подошла к окну и отбросила штору, но во дворе тоже были Бессмертные. Казалось, они следят именно за ее комнатой. Она отшатнулась прочь от этих неподвижных взглядов.

«Освободить Имира? Даже если я соглашусь – как? Я здесь пленница!»

«Согласись!»

Это была просьба, требование, приказ. Элетия обдала ее такой же горячей надеждой:

«Скорее!»

Их настойчивость так страстно звучала прямо из ее мыслей, что легко было ошибиться, приняв ее за собственное намерение.

«Хватит быть такой нерешительной, Иарра!» – воскликнула Элетия.

«Ты думаешь, я – нерешительна? Нет! Все, чего я хочу – чтобы это закончилось, чтобы Арш стал таким же, каким был целую тысячу лет. Чтобы работали школы и библиотеки, и театры… и фабрики, и фермы. И чтобы энсы заседали в Палате. И никаких Бессмертных, забыть даже это слово! Вот, чего я хочу, а вы просите – выпустить Имира, и тогда прежнего Арша уже не будет никогда. Ведь он не оставит нас в покое, жить, как мы хотим, правда, Элетия?»

Она чувствовала, как Элетии хотелось солгать. Но та ответила:

«Это его мир. Он – Царь».

«И как только получит свободу, он захочет вернуть свое царство! Вот поэтому… – она хотела подойти к окну, вдохнуть воздуха, но вспомнила о Бессмертных и опустилась на стул. – Поэтому я его не выпущу. Я знаю, как вы этого хотите. Но я – Самурхиль, мой дед вырастил меня будущей энсой. Вы не заставите меня сделать ничего во вред Аршу».

«И увидишь, как он погибнет из-за твоей глупости», – подвела итог Лада.

«Нет, – упрямо сказала Иарра. – Арш переживал всякое. В него не раз входили враги и пытались его разрушить, в последний раз это произошло при жизни моего деда. Арш выстоял, выстоит и сейчас. Люди могут погибнуть, но город устоит».

«Если так, не жди от нас помощи, – сказала Лада. – Оставайся пленницей жрецов».

И Иарра осталась пленницей и жила последующие дни, затаившись и пряча свою магию, внешне покорная, внутри почти отчаявшаяся, против воли ощущая приближение чего-то, в сравнении с чем все прежние беды покажутся пустячными. То было предчувствие, рожденное магией, но что оно обозначало – Имира, или хладных демонов, или какую-то новую напасть – она не знала и боялась ошибиться, боялась, что именно она станет виновницей грядущего несчастья. По ночам, во сне, она спускалась в подземелье и освобождала его. То были просто сны, нашептанные ее прошлыми личностями, они ни к чему не побуждали, только лишали остатков душевного равновесия. В окна залетал зимний ветер с запахом обреченности. В эти дни она в последний раз боролась за возможность быть собой, Иаррой Самурхиль и никем другим и жить и в своем времени, в своем городе, встречая вместе с ним его беды, не прося помощи ни у других времен, ни у других миров. Лада и Элетия казались ей почти врагами. Римуш беспробудно пил. Первые дни приходила Таша, скрашивала Иаррино одиночество, но потом и она исчезла. Остались только предчувствия и сны.

Прошла неделя и половина следующей, прежде чем изменившийся ветер ненадолго прогнал тучи и просушил мокрые улицы, посеяв в ветвях ожидание грядущей весны, а Иарра получила весть, от которой ее борьба враз обрела смысл и отчаяние отступило. Об этом она не мечтала и даже не надеялась, и не поверила, пока ей не повторили несколько раз: энса Инсина вместе с наследником уехала из города.

Не просто уехала. Она сказала – и тому были свидетели, – что не вернется «в это проклятое место» никогда в жизни. Это было равносильно отречению от главенства над Домом и от места в Палате: энс, не живущий в городе, не знающий его нужд и не участвующий в управлении, не может оставаться энсом. Никаких сомнений, прецедент произошел совсем недавно, когда сбежавший во время первых столкновений с Бездомными Дурм был отлучен от своего поста единогласным решением Палаты, а на его место избран один из племянников. Старшая семья Эбратхиль была весьма плодовита, так что за претендентами дело не стало.

Иное дело – Самурхиль. Не считая матери, Иарра была единственной наследницей своего деда. В другое время энсы уже заявились бы к ней с официальным визитом. Теперь все перемешалось, Палата временно не проводила заседаний, и судьба умершей для Высшего сословия единственной наследницы одного из них была наименьшей из забот высокородных энсов. Когда-нибудь они примут решение, а пока, деточка – так сказала Магана, держа ее за обе руки, плача и улыбаясь, – почему бы тебе вернуться домой?

Домой. Какое прекрасное слово! Иарра даже зажмурилась. Бессмертные и демоны, эссардцы, энсы, Имир и даже Римуш пусть остаются и делают, что хотят. Все, чего она хочет, о чем мечтает – вернуться в свой дом, в дом деда. Закрыться в родных стенах и снова стать собой. Тогда она справится с чем угодно.

– Ты вернешься, деточка? – спросила Магана.

– Да, – радостно выдохнула Иарра, – Да, конечно, вернусь! Послушай, меня держат под стражей, поэтому ты не говори пока никому…

– Под стражей! – ахнула Магана. – Как они посмели?! А ты…

– Не беспокойся об этом, я убегу сегодня ночью. Ждите меня и готовьтесь запереть все двери. Кто у нас остался из стражи?

– Гештан, Тирикан, Аракх и Фраваш, – перечислила управляющая. – Остальные ушли, а Симуги…

– Я знаю.

– Я отправлю их встретить тебя с носилками. Какое же счастье, деточка, что ты возвращаешься! Наконец-то все вернется на место!

Магана осунулась и посерела лицом, как будто последние месяцы в доме новой энсы Самурхиль состарили ее сильнее, чем долгие годы под властью энса Адая. Но сейчас ее глаза лучились, а по щекам текли слезы радости. Иарра обняла ее.

– Я тоже хочу, чтобы все вернулось! О Двое, Магана, ты даже не представляешь, как я этого хочу! Хватит, не плачь. И не встречайте меня, я доберусь сама. Не спрашивай больше ни о чем, ступай домой. Я тоже очень, очень счастлива вернуться!

Но Магана покачала головой, вытирая слезы:

– Нельзя ходить ночью одной, деточка. Разве ты не знаешь, что может случиться?

– Все, что угодно может случиться сейчас в Арше. Я это знаю, но со мной ничего не будет. Не тревожься за меня, Магана. Я знаю, что делаю.

– И энса, твоя мать, не хотела ничего слышать, пока Видах… пока она этого не увидела. А как увидела, собралась за час и уехала, ничего не взяла. Боги прокляли нас, деточка, поверь старухе Магане! Не ходи ночью!

– При чем тут Видах? – вот уж по кому она не скучала нисколько! – Объясни толком, что случилось. Почему мать вдруг решила уехать?

Как оказалось, этот вопрос ей следовало задать в первую очередь. Магана поведала, понизив голос до шепота и опасливо косясь на закрытую дверь, о странной болезни, распространившейся в городе, поражающей людей всех сословий, от малых детей до глубоких стариков. Болезни, от которой не знали лекарства врачи, как не знали они способа сделать Бессмертного обратно человеком. Потому что зараженные болезнью превращались в Бессмертных и оставались такими два, три, иногда четыре дня, а потом исчезали и никто не знал, куда они делись.

Слухи распространялись быстрее самой болезни, Иарра была чуть ли не единственной в городе, кто ничего не знал. Поначалу во всем винили эссардцев – мол, бессмертие заразно, чужаки привезли эту болезнь с собой. Но потом пронесся слух о привидениях…

– О ком? – прошептала Иарра.

– Привидениях, – повторила Магана. – Не смотри так, деточка, все правда. Все, кто стал Бессмертным, перед этим видели привидение. Видах тоже…

Иарра не глядя опустилась на стул – у нее закружилась голова. Только что надеялась и радовалась, и вот… Взгляд застилали древние полустершиеся буквы. Все правда. Все, до самого последнего слова!

«Элетия!»

«Чего ты от меня ждешь? – отозвалась та. – Ты знаешь то же, что знаю я. В точности, как он рассказывал. Это все уже было в древности. Хладные демоны вернулись, а Имир… Имира нет».

Иарра из всех сил боролась с тошнотой, едва слыша повесть о злоключениях несчастного Видаха. Голос управляющей дрожал:

– Прибежал белый, как мел, весь трясся. Я своими ушами слышала его слова – белая дева, просвечивает, как стекло… Мы было решили, что это спьяну, да только он к обеду замолчал и больше не говорил ни слова, не узнавал никого. Энса, как поняла, какие дела, схватила мальчика и велела запрягать. А позавчера Видах ушел. Утром встали, его нет. Я еще думала, деточка, звать тебя или не звать, может быть, здесь оно тебе и безопасней, не тронут они тебя среди своих-то. Ты уж смотри сама, деточка. Нам-то с тобой не так страшно будет!

С ней им будет не страшно! Иарра не знала, смеяться или плакать от такого безрассудного доверия. Как будто у нее есть, что противопоставить хладным демонам, как будто она не бессильна со всем своим знанием, со всей своей магией, как будто она не беспомощнее малого ребенка!

Но хуже всего – Магана была права, хоть и не догадывалась, в чем. Иарре было, что противопоставить хладным демонам. Только из-за своего упрямства она не сделала этого давным-давно. Все теперешние смерти – на ее совести.

– Возвращайся домой, Магана. С наступлением темноты запирайте окна и двери, путь никто не выходит из дома. Запаси свечей и масла, в каждой комнате пусть будет свет. Скажи всем, что это мой приказ: жечь огни до утра и не выходить из дому. Эти существа не выносят огонь.

– Откуда ты это знаешь? – Магана с испугом оглянулась на дверь, за которой несли свой бессменный караул Бессмертные.

– Я не могу ответить. Верь мне.

– Верю, – сказала управляющая. – Мудрость в тебе от деда. Ты придешь домой?

– Да. Наверное. Не знаю. Ступай, и ни с кем не говори по дороге. Я скоро дам о себе знать.

Она обняла Магану, и та, взглянув ей в лицо, не стала больше спорить. Благословила Иарру именем Двоих в ушла. На миг в раскрывшейся двери показалась бдительная физиономия Бессмертного эссардца, и Иарра осталась наедине с Ладой и Элетией.

Закрыла лицо руками и долго стояла. Не боялась – время для боязни уже вышло. Время сопротивляться своей судьбе – тоже.

Прошлые личности молчали. Ждали. Собравшись наконец с силами, Иарра не стала тратить лишних слов:

– Вы были правы, а я нет. Мне жаль. Вы научите меня, как его освободить?

Она ускользнула из дома поздним вечером, прежде, чем закрыли бы на ночь входные двери. Пришлось применить хитрость, чтобы уложить Римуша так рано в постель – теперь он не проснется и не станет искать ее до утра, а для всех остальных она спит вместе с ним. Обман раскроется, если в комнату кто-то заглянет, но такого себе теперь не позволяла даже Таша.

Выходя, Иарра остановилась взглянуть на него в последний раз. Он спал, разметавшись по кровати. Они недолго были счастливы вместе, и виной тому вовсе не Римуш. И даже не Лада с Элетией. Свидетели Двое, ей хотелось – хотелось стать ему походящей парой, хотелось разделить с ним жизнь так же, как они разделили постель. Но слишком велика была пропасть между Бездомным и внучкой Адая Самурхиль. Не будь на свете колдовства и крови, Бессмертных и эссардских жрецов, не будь ее невероятной связи с Имиром, Лады и Элетии – у них все равно бы ничего не получилось. Иарра солгала бы, сказав, что не знала этого с самого начала, но как же ей хотелось попробовать!

Теперь все кончено. Едва ли что-то в этом мире останется прежним к утру. Сегодня Имир получит свободу, и даже боги не знают, что тогда произойдет. После тысяч лет заточения, на что способен он, сжигавший города вместе с жителями? Кто из спящих этой ночью останется жив к следующему закату? Перед возвращением древнего Царя их судьбы покажутся до смешного жалкими.

На миг Иарра ужаснулась – что же она делает? Но как бы ни был страшен Имир, даже в его жестокости оставалось место надежде. В мертвенном голоде хладных демонов надежды не было – ни для Арша, ни для всего мира. Выбирать было не из чего. Иарра отвернулась от спящего мужчины и притворила за собой дверь.

Ее неотступные стражи были на своем месте, прямо за дверью, но Иарра прошла мимо них незамеченной. Заклятие окутало ее, как плотное покрывало. Дневные посетители расходились, в доме оставались слуги и Бессмертная стража. И жрецы, теперь везде были жрецы. К счастью, ей не встретилось ни одного – неизвестно, как подействовало бы заклятие невидимости на слуг кристаллов.

Таши не было дома. Впрочем, ее почти всегда не было. Жаль, что не удастся с ней проститься, но оно и к лучшему. Иарра все равно ничего не смогла бы объяснить.

Во дворе ей пришлось постараться, чтобы не столкнуться ни с кем из уходящих людей. Но все обошлось, и Бессмертные в воротах не заметили ее, когда она проскользнула мимо них и исчезла во влажной темноте.

Балл Амагеш относился к одной из младших семей Дома Басем, но уважаем был не в связи с родством, а как один из лучших врачей города. Иарра выбрала его именно поэтому – даже в темные времена Арша у него хватало пациентов и было не слишком трудно устроить так, чтобы в помещенном в холодную воду сосуде каждый день оказывалась свежая порция крови. Зачем это нужно, Амагеш не знал и даже не помнил большую часть времени о своих действиях. Заклятие обошлось с его разумом жестоко. Но в любой момент, когда бы Иарра ни пришла, кровь для нее была свежей, а больше ничего и не требовалось. Настоящий маг не беспокоится о тех, кого использует. Медленно, сама того не желая, Иарра все-таки становилась настоящим магом.

Ей пришлось сделать все прямо в его доме. Выставив врача за дверь, Иарра поставила сосуд с кровью на его рабочий стол. Специальная лампа с изогнутыми рожками была установлена так, чтобы свет всех пяти рожков падал прямо на стол, оказавшийся ярко освещенным. Вокруг теснились склянки, пустые и полные, в глиняных ящичках лежали отмеренные на весах порции измельченных трав и разноцветных порошков – одним богам известно, из чего они были приготовлены. От всего этого исходил смешанный сладковатый запах, напомнивший ей запахи в спальне ее деда.

Она сняла крышку, и к запахам лекарств примешался запах свежей крови. Он все еще казался тошнотворным, хотя Лада и Элетия обещали, что скоро она привыкнет. Но жажда, как обычно, была сильнее отвращения.

Иарра вытянула руку, и алый пар потянулся в ее ладонь, а Сила хлынула в ее голодный разум. Все чувства взорвались, и наслаждение, большее, чем наслаждение телесной любви, на время заслонило собой и прошлые беды, и будущие страхи. Лада с Элетией, невидимые злые двойники, разделили с ней удовольствие, равного которому не было под солнцем.

Наконец Сила иссякла. В сосуде осталась подкрашенная розовым вода. Иарра опустила руку и стояла, медленно приходя в себя.

Амагеш не подвел, кровь принадлежала молодому и сильному организму. Какими сказками врач заморочил этого человека, чтобы тот согласился на процедуру? Как мерзко, что даже чувствуя себя чудовищем, она все равно это делает!

Элетия отозвалась тихим сожалением и грустью. Ладе такие чувства были незнакомы.

Иарра покинула дом врача, напоследок велев ему забыть обо всем. Амагеш проводил ее поклоном. Рога давно протрубили ночь. На улицах царило влажное безмолвие, темнота чутко вздрагивала от звука ее быстрых шагов. Белый квартал погрузился в беспокойный сон. Напоенный свежей Силой разум Иарры ощущал его душу, как слитное эхо мыслей и чувств множества людей.

Жители Арша отвыкли гулять по ночам. В большинстве домов двери и ставни заперли еще с последними лучами солнца. Тень страха, впервые посетившая город этой осенью, к середине зимы оделась плотью и сделала Арш своим владением. Именно это злобное чудовище было подлинным хозяином города – не гордые энсы, не эссардцы и тем более не самозваный царь Римуш, а страх. Иарра шла, чтобы выпустить против этого чудовища другое, еще более древнее и жестокое, а страх следовал за ней по пятам, подкарауливал, ждал. Стоило оступиться, и чудовище сожрало бы ее душу.

Мокрая дорога увела ее прочь от домов, от реки, мимо садов и влажной оливковой рощи к храмовому холму. За все время ей не встретилось никого – ни живых, ни мертвых, ни демонов, но чем дальше, тем острее было чье-то злое присутствие. Не так, как в тот раз, когда она пришла к храму с дедом. Тогда она тоже ощущала близость кого-то, кого боялась до полусмерти, но этот «кто-то» был Имиром и он никогда не причинил бы ей зла. Сейчас во тьме притаилось другое – другие, и они были сама смерть. Воздух дышал холодом.

Первых Бессмертных она встретила там же, у края запущенного сада. Длинная цепь безмолвных стражей опоясывала холм. Они стояли равномерно на расстоянии двух шагов друг от друга, спинами к храму, лицами к городу. Ничто живое не могло приблизиться к храму и открытым возле него Вратам.

Иарра прошла, невидимая, почти коснувшись их плечами. От стылой близости мертвецов по коже пробежал привычный озноб. Двинулась дальше, оставив их таращиться в темноту. Она ступала осторожнее кошки, буквально ощупывая путь при помощи магических чувств, держа смертельные заклятия у кончиков пальцев. Только так можно было пройти через полный Бессмертными парк. Они маячили, как очаги серого мрака, буквально на каждом шагу, их было едва ли не больше, чем деревьев, и было совершенно непонятно, зачем они здесь. Поначалу Иарра принимала их за стражу вроде той, что окружала парк, но после разглядела – двух девушек, ребенка лет семи, дряхлого старика, беременную женщину с татуировкой Дома Эбратхиль… Не Бессмертные, рабы кристаллов, но те, чьи души пожрали хладные демоны, собрались вокруг Врат. В их неподвижности сквозило ожидание.

Никто не видел ее, скрытую заклятием невидимости. Иарра не боялась – во всяком случае, не мертвецов, но колени дрожали и зуб не попадал на зуб. Воздух с каждым шагом делался холоднее. Изо рта шел пар.

Когда деревья расступились перед ступенчатой громадой зиккурата, она остановилась, вдруг задохнувшись. Ничего подобного она не видела – ни в этой жизни, ни в двух предыдущих, даже представить себе не могла.

Одна из боковых лестниц, ведущих на первую платформу, исчезла вместе с частью платформы. Кирпичи были разобраны до самой земли, так что образовалась огромная яма, и сложены в большие кучи поодаль. В яму вели земляные ступени. Разорвавшая облачную вуаль луна заливала серебряным светом ее дно, гладко утоптанное, и гигантские кедровые стволы с обрубленными ветвями, вкопанные в землю друг напротив друга, чтобы обозначить проем. И сами Врата – пылающий багровым огнем силуэт и внутри него клубящаяся тьма.

Бледные тени мелькали по краям ямы, скользили по ступеням вверх. Они были холодом, ужасом и смертью, но в первый миг Иарра испугалась не их. Все трое, она, Лада и Элетия, зашлись в безумном страхе от вида самой ямы. Три сумасшедших секунды понадобилось им, чтобы сообразить – подземелье начиналось левее, и ход шел в другую сторону, прочь от Врат. Враги были совсем рядом, но Имира пока не нашли.

Иарра развернулась и медленно пошла дальше, держась в тени последних деревьев парка. Ей нужно подняться на платформу, и она воспользуется левой боковой лестницей; затем, если ее не заметят…

Она сделала целых десять шагов прежде, чем ее поймали. Бледная светящаяся фигура появилась словно из ниоткуда. Иарра шарахнулась, но рядом оказался еще один демон. Она вскрикнула, отскочила, натолкнувшись спиной на дерево. В голове отчаянно закричала Лада: «Иарра, заслонись!», и она не думая бросила перед собой стену из чистой Силы, так, как сделала бы на ее месте Сильнейшая.

Привидения наплывали прямо на нее, они дышали холодом и смертью. Их очертания плавились, изменялись – люди, животные, чудовища. Сквозь их тела просвечивало небо и темная гора зиккурата. Иарра не могла даже закричать от ужаса, все ее силы уходили на то, чтобы держать стену, не подпускать их вплотную, и демоны действительно остановились. Потянулись к ней, но достать не могли. До сих пор она и не подозревала, что способна на такую магию, что в ней живет больше, чем жалкие остатки могущества прошлых жизней.

«Бей огнем! – велела Лада. – Ты помнишь, как это делать!»

И снова она подчинилась, не раздумывая, не осознавая, что делает невозможное. Ее рука поднялась, из раскрытой ладони родился и полетел к демону шар живого и плотного огня. Он должен был обжечь ей руку, но Иарра почувствовала лишь упоение Силой. Созданный ею шар разбился о грудь демона, разлился по его телу потоком огня. В сознание ударил неслышный вой. Хладный демон вспыхнул гигантским костром и исчез.

«Не стой! – кричала Лада. – Еще!»

Иарра снова взмахнула рукой. Она могла поклясться, что все происходит не с ней, что это один из ее снов, воспоминание прошлых жизней. Но ее собственная Сила кипела и рвалась наружу, и ладонь послушно родила новый сгусток огня.

«Беги!» – крикнула Лада.

Второй демон уже горел. Иарра кинулась мимо него прочь, от деревьев к храму, к лестнице. К Имиру. В третий раз ударила огнем, не оглядываясь, лишь почувствовав хладное присутствие за плечом. Это было бессмысленно – теперь, когда ее обнаружили, когда она показала свою Силу, и демоны слетались от врат, как бледные птицы, и сразу с трех сторон к ней спешили Бессмертные. Следовало оставить свою затею и бежать, если получится, но Иарру больше не заботили ни собственная жизнь, ни судьба Арша. Она должна была найти Имира и освободить его прежде, чем до него доберутся хладные демоны. Почему, о, почему она медлила так долго?!

«Сзади!» – крикнула Лада в тот же миг, когда Элетия выдохнула:

«Слева!»

Иарра ударила раз и два, но ее окружили. Она вновь заслонилась Силой, понимая, что не справится, что как бы ни были велики ее новые способности, это недостаточно. Несколько минут, и демоны доберутся до нее. Что тогда? Сожрут ее душу, превратят в Бессмертную? Скорее она вобьет огненный шар в собственное сердце!

Подбежавший Бессмертный ткнул в невидимую стену мечом. Стена выдержала, но Иарра почувствовала резкую боль в месте удара. Она потратила уже много Силы, она была неопытна, и теперь ее защита слабела. Ясность разума постепенно меркла.

Демоны как будто почувствовали ее усталость, принялись напирать со всех сторон. Бессмертные размахивали мечами, рубили наотмашь. Каждый удар Иарра ощущала так, словно он приходился по ней самой – больнее и больнее. Всплеск Силы, заставивший ее ощутить себя почти всемогущей, закончился. Ноги подкашивались, голова кружилась, как будто ее выпили изнутри.

«Лада, Элетия, простите, – она уже стояла на коленях, демоны и их слуги возвышались над нею, заслоняя от глаз храм, под которым так и останется погребенный заживо Имир. Защита сжалась до маленького кокона вокруг ее тела. – Надо было раньше, я знаю. Вы были правы. Я виновата. Но я… я не стану живым трупом. Мой дед мне бы этого не простил. Я не могу подвести деда. Я…»