Текст книги "Лифтовичок"

Никита

Из всех, с кем домовой общался и дружил, в гости к нему на чердак заходили только двое. Александр катал Лифтовичка на дроне, позволяя ему хотя бы на несколько минут почувствовать себя свободным. Либо домовой помогал Дивову в разных экспериментах, в результате чего однажды они вдвоём чуть не спалили чердак. Галина приходила по вечерам, когда были трудные дела и ей приходилось засиживаться в офисе. Домовой усаживал её в кресло, угощал чаем и тихо наблюдал, как она спит, свернувшись под пледом.

Поэтому Лифтовичок очень удивился, когда услышал тяжёлые шаги и увидел появившегося на чердаке Воронцова.

– Лохматый, ты тут? – огляделся Никита – Можно к тебе в гости?

– Тебе кресло, диван? – Домовой расплылся в улыбке, запрыгивая мужчине на плечо. – Чай будешь?

– Ох, мне бы полежать, – вздохнул тот. – Ноги гудят.

На месте строительного мусора тут же появился огромный кожаный диван с высокой спинкой и большими валиками. На нём аккуратно лежали две подушки с вышитыми на них кошками и зелёный плед.

– Как здорово. – Никита вытянулся во весь рост. – Прямо как дома.

– А чего ж тогда тут ночуешь? – проворчал Лифтовичок.

– Тут хоть с тобой поговорить, – вздохнул Никита. – А дома тихо, никого.

– У тебя? – удивился домовой. – Не может быть!

– Да мы все тут холостые, – махнул рукой мужчина, – кто ж выдержит наш график! Вот и Лариска ушла, я её понимаю, сам виноват. Вовка уже взрослый, с меня ростом, а много я его воспитывал!

– Не дело ты говоришь, – сердито продудел Лифтовичок. – У тебя ж отпуск есть, выходные. Возьми своего Вовку и сходите с ним в лес, на речку, грибы-ягоды собирать. Но только вдвоём.

– Да я уже и забыл, что это такое – выходные, – грустно улыбнулся Воронцов. – А расскажи сказку, – вдруг попросил он. – Говорят, ты хороший рассказчик.

– Это тебе не ко мне, – продудел домовой. – Но если хочешь, слушай. Жил-был мальчик Петька, ученик четвёртого класса. Он был хулиганом, обижал девчонок, плохо учился.

– Прям как я, – рассмеялся Никита, непроизвольно зевнув. – И кем же он вырос? – уже сквозь сон пробормотал он.

– Это долгая история, я потом расскажу, – грустно продудел Лифтовичок, глядя в окно.

Разбудил Воронцова солнечный луч, проникший через небольшое окно, а через пару секунд раздался и писк телефона.

– Что, куда? – спросонья проворчал мужчина, открывая глаза и потягиваясь.

– Доброе утро. – Лифтовичок деловито прохаживался по спинке дивана. – Ну ты и храпишь!

– Серьёзно? – помотал головой Никита. – Не замечал. Так, что тут у нас? – Он достал телефон и стал читать пришедшее сообщение вслух: – «Ник, ты давно не отдыхал. Даю тебе неделю, дёргать не буду. Обещаю. Васнецова». Твоя работа? – легонько щёлкнул он домового по длинному носу.

– Даже если и так, – улыбнулся тот, – пользуйся моментом. Потом расскажешь, что и как.

– Ох, спасибо, – довольно улыбнулся Никита, потягиваясь. – Обязательно расскажу. А диван шикарный, я всегда на дачу такой хотел. Ну, давай, – протянул он ладонь, – жди в гости.

Когда в следующий раз Воронцов появился буквально через три дня, домовой очень удивился. Но диван с пледом на всякий случай подготовил.

– Ты чего это? – поинтересовался Лифтовичок, когда Никита устроился на диване, поставив огромный рюкзак себе на колени. – На работу вызвали никак?

– С этим всё в порядке, – рассмеялся Воронцов. – Галя, когда поняла, чьи это фокусы, мне ещё неделю отпуска выписала. Я тебе подарок привёз.

Он раскрыл рюкзак и осторожно достал пластиковый контейнер, в котором лежал небольшой кусок дёрна, явно аккуратно срезанный на одной из лесных полян.

– Будут и у тебя грибы расти на участке. – Никита открыл контейнер и протянул его Лифтовичку.

– Хорошее дело. – Домовой осторожно достал из контейнера его содержимое. – Буду не только вареньем вас теперь кормить.

– А я пойду. – Никита закрыл рюкзак и поднялся с места. – Меня Вовка внизу ждёт. Мы с ним решили на неделю уйти в лес. Дикарями стать, – рассмеялся он. – Хочешь, я его сюда позову, с тобой познакомлю?

– Не надо, – вздохнул Лифтовичок, – не получится ничего. Ты потом просто расскажи, как там, в лесу.

Через пару недель Никита снова пришёл в гости к домовому, уже с лукошком ягод в руках.

– Это мне всё? – удивился Лифтовичок. – Лучше матушку накорми, а то она сидит в своём кабинете, света белого не видит.

– Это да, – согласился Воронцов, – Галина в последнее время вся в работе, даже к отцу не ездит. А тебе спасибо за совет, за отдых. Вовка клеща притащил, правда, но довольный при этом! Да и Лариска вроде оттаяла. Обещали летом вместе со мной в деревню поехать.

– Вот видишь, а ты грустил, – широко улыбнулся домовой. – Слушай, а нарисуй мне хотя бы один этаж, – вдруг попросил он. – А то я привязан к этим лифтам, а так интересно, что там у вас происходит.

– Ох, хулиган, – рассмеялся Никита, усаживаясь на диван. – Если ты появишься в офисе, Галка нам всем головы пооткручивает. Ладно, смотри. – Он взял обрывок старой газеты, достал из внутреннего кармана пиджака авторучку и начал рисовать, делая подписи и объясняя, что это такое.

– А почему это у матушки такой кабинет маленький? – ткнул длинным пальцем в газету домовой. – Нехорошо это.

– Это просто схема, Лифтовичок, – кивнул Воронцов. – А кабинет у неё большой, вот такой примерно, – обвёл он рукой часть чердака.

– Тогда ладно, – кивнул домовой, – годится. А это что? – снова ткнул он пальцем в схему. – М-о-р-г. Это зачем?

– Это наше с Анной место работы, – пояснил Никита. – Но сюда тебе лучше не ходить. Холодно, да и живых не бывает практически никогда. Ладно, изучай. – Он потрепал Лифтовичка по лохматой шевелюре. – А я пойду ребят ягодами угощать.

Никита приходил в гости к домовому почти каждую неделю. Рассказывал, как провёл выходные с сыном, какие вкусности готовила им Лариса. Один раз даже похвастался, что они с Ларисой ходили в театр, отправив Вовку на пару дней к её родителям. А собираясь в деревню, обещал привезти оттуда что-нибудь вкусненькое и Лифтовичку, и ребятам.

Поэтому когда после очередных выходных Никита не появился, домовой заволновался – а как же его подарочки. Но по разговорам в лифте понял, что случилась беда.

Два дня он сидел на крыше, наблюдая за суетой, а когда во дворе появилась скорая и в здание вкатили тележку с лежащим на ней человеком, домовой засуетился. Ему даже с крыши были видны напряжённые лица Васнецовой, Шорина и остальных; он понимал, что это не очередной спектакль, который они все так любят разыгрывать. Лифтовичок прокрутился на месте, что означало его большое волнение, и подскочил к одной из антенн, торчавших на крыше.

– Дядька! – Он вцепился в металл обеими руками и затряс его что есть сил. – Дядька!!!

Буквально через пару секунд из воздуха материализовался такой же лохматый старичок, но с длинной бородой. Он держал в руках небольшой блокнот и цветной карандаш.

– О, Шнырь! – удивился старичок, увидев того, кто его вызвал. – Никак соскучился по лесу и решил вернуться? – хохотнул он.

– Дядька, мне свобода нужна! – задудел Лифтовичок, он же Шнырь. – Мне в здание надо, там человек помирает!

– В кого ж ты такой уродился! – покачал головой Дядька. – Но ты же понимаешь, что тебе за это придётся чем-то пожертвовать?

– Да я на всё согласен, Дядька! – снова затряс антенну Лифтовичок.

– Тихо-тихо, я уже тут, – улыбнулся Дядька. – Даю сутки на твоего человека. – Он сделал пометку в блокноте. – Теперь твоё число – двенадцать.

– Спасибо, Дядька!!! – Лифтовичок прокрутился пару раз на месте и исчез.

– Человек у него помирает, – ухмыльнулся Дядька. – А мне что делать прикажете? – Он сделал ещё одну пометку в блокноте и исчез.

Лифтовичок переместился в коридор, где было много народа. Все постоянно бегали, суетились, было достаточно шумно. Осторожно двигаясь вдоль стен, домовой направился в поисках нужного ему помещения и вскоре оказался в морге. Там было действительно холодно и запах, резкий и пугающий. Но Лифтовичку сейчас было не до этого, он пришёл сюда не просто так.

Лифтовичок увидел Никиту, который лежал, практически не подавая признаков жизни. Стараясь не выдать себя и не напугать медсестру, которая следила за капельницей, он осторожно пробрался к мужчине и устроился у его головы.

– Не дело ты творишь, – тихо продудел он, положив ладони на голову больному. – У тебя ещё вся жизнь впереди. Сейчас будет легче. – Он стал гладить Никиту по волосам, бормоча себе под нос и периодически то хмурясь, то улыбаясь. Всю ночь Лифтовичок «лечил» Воронцова, а когда тот утром открыл глаза и улыбнулся, свалился без сил на пол.

Очнулся он уже у себя на чердаке, один. С трудом поднявшись, Лифтовичок подошёл к окну, но оно было закрыто. Домовой подпрыгнул, прокрутился… и остался на месте, видимо истратив за ночь все силы.

– Ты чего такой грустный? – услышал он голос от двери и увидел настоящего Водяного.

– Ой, матушки-батюшки, – испуганно заметался Лифтовичок, пытаясь спрятаться.

– Ты чего, Лохматый, это же я, Ник, – рассмеялся Воронцов, подходя ближе.

– И правда. – Домовой выдохнул, хлопая в ладоши, чтобы появился уютный диван. – Пугливый я стал последнее время.

– Ты герой. – Воронцов посадил его себе на колени. – Ты меня спас, я это чувствовал. Вот пришёл посоветоваться насчёт костюма, но вижу, что маскарад удался.

– Ты домой только в таком виде не ходи, – покачал головой Лифтовичок. – А за советом всегда приходи, у тебя ещё много таких маскарадов впереди.

Амулет

⠀

Лифтовичок сидел на крыше, наблюдая, как разъезжаются после трудового дня все сотрудники.

– Ну вот опять, – недовольно продудел он, не обнаружив знакомой машины, – опять она всю ночь будет в кабинете сидеть.

Он покачал головой, спустился в главный лифт и, остановив его на офисном этаже, стал ждать, вслушиваясь в тишину. Внезапно раздались осторожные шаги и появилась Васнецова, что-то пряча в карман пиджака.

– А ты что тут делаешь? – нервно дёрнулась она, заметив Лифтовичка.

– Тебя жду, матушка, – продудел он, с опаской поглядывая на неё. – Долго ты домой не идёшь.

– А это не твоя забота, – огрызнулась Галина. – Я сама себе хозяйка.

– Я же не спорю, матушка, – тихо продудел Лифтовичок. – Только не дело ты задумала, беда будет.

– Ишь, умник!!! – Васнецова нервно ударила по цифровой панели. – Выпускай меня из лифта!!!

– Ты же меня учила, что нельзя брать чужое, – вздохнул он. – А сама? Лучше верни на место то, что взяла.

– Это?! – Галина достала из кармана небольшой медальон на цепочке. Лифтовичок испуганно отскочил подальше, в угол лифта. – Это принесёт мне счастье! – довольно улыбнулась она.

– Эх, матушка, – совсем тихо продудел домовой, – счастье рядом с тобой, ты его просто не видишь.

– Знаешь что!!! – разозлилась Васнецова. – Ты на чердаке живёшь? Вот и мотай туда! И не суй свой длинный нос в чужие дела! А у меня отпуск, и я обязательно найду свою судьбу!

– Как скажешь, матушка, – печально продудел Лифтовичок, исчезая из лифта.

В этот раз домовой не мог ничего сделать, он привык слушаться матушку. И если она сказала, что он должен сидеть на чердаке, значит, он это будет делать.

На следующий день Васнецова не появилась на работе – видимо, действительно ушла в отпуск. Лифтовичок поставил кресло и самовар и несколько дней провёл, сидя у окна. Но Галина так и не приезжала.

Как-то утром он услышал тихий плач и осторожно выглянул за дверь. На подоконнике сидела девушка в халате, явно одна из лаборанток. Подойдя ближе, Лифтовичок понял, что это Марина, подружка Сергея Черепова. Домовой помнил, что обещал её не пугать, поэтому он просто тихо пристроился рядом.

– Серёжа! – радостно обернулась на возникшие шорохи девушка, но тут же всхлипнула: – Никого, даже домовой нас бросил.

Лифтовичок не удержался и тихо хрюкнул. Марина испуганно огляделась по сторонам, но тут же заулыбалась, доставая из кармана конфеты.

– Домовой, домовой, я знаю, что ты тут. – Она положила конфеты рядом. – Покажись, бабушка рассказывала мне, что ты добрый.

– Мне нельзя, – тихо продудел Лифтовичок. – Я могу тебя напугать, я страшный.

– Ой, неправда, – рассмеялась Марина, – я по голосу слышу. Я раньше и про Серёжу так думала, боялась его. А сейчас знаю, что он милый и ласковый. Ну, покажись, я никому не скажу.

– А конфетку можно взять? – Домовой появился перед девушкой, хрюкнув ещё пару раз.

– Ой, какой ты хорошенький! – Она осторожно провела ладонью по лохматой шевелюре. – Конфеты это тебе, мои любимые. А почему ты босиком? Тебе же должно быть холодно, тем более на крыше. Я тебе носочки свяжу, я умею.

– Спасибо. – Лифтовичок засунул конфету в рот. – А почему плакала-то?

– Да Серёжа уехал, – вздохнула Марина. – Сказал, первую любовь искать. А я тогда ему зачем? – обиженно надулась она.

– Нашла о чём переживать. – Домовой покачал головой и уселся девушке на колено. – Он хочет встретиться с прошлым, чтобы понять, что ты это его настоящее и будущее.

– Как ты хорошо говоришь, – улыбнулась Марина. – А можно я Серёже про тебя расскажу?

– Не надо про меня рассказывать, иначе я уйду. – Домовой засунул в рот вторую конфету. – А про матушку слышно чего?

– Хорошо, не буду, – серьёзно кивнула Марина. – Матушку? Это ты про Галину Петровну? Она в отпуске, сейчас в её кабинете Николай Иванович.

– А он хороший начальник? – Лифтовичок начал кататься с коленей Марины, как с горки.

– Упадёшь! – подхватила она его. – Он не такой строгий, как Васнецова, иногда разрешает нам уходить пораньше. Ой! – В кармане у девушки пискнул телефон. Прочитав сообщение, она счастливо улыбнулась. – Серёжа едет! Спасибо тебе! – Не удержавшись, она крепко прижала домового к себе и расцеловала в обе щёки. – Жди меня с носочками. – Марина соскочила с подоконника и помчалась вниз.

– Фу, какие нежности, – довольно улыбаясь, продудел Лифтовичок, возвращаясь на чердак.

К нему по-прежнему никто не приходил – ни Шорин, ни Дивов. Видимо, все были заняты делами или отдыхали. А домовой всё больше нервничал, чувствуя приближение беды. Он то бегал по чердаку, то выскакивал на крышу, вглядываясь в проезжающие машины.

Когда же во дворе появился служебный автомобиль и из него вышла Галина, Лифтовичок едва не свалился с крыши от радости. Затем из машины вышли Шорин с Череповым и вывели молодого человека, который был в разорванной одежде и с разбитым лицом.

– Галя! – услышал его крик домовой. – Галя, послушай!

– Нет, это ты послушай, Илюша, – зашипел на гостя Сергей, прижав его к машине; молодой человек дёрнулся, но тщетно.

Лифтовичок нервно прокрутился на месте и переместился в лифт, чтобы повнимательнее разглядеть и Галину, и нового гостя. Женщина стояла к мужчинам спиной, явно стараясь держаться, но её глаза подозрительно поблёскивали. Всё её лицо было в саже и мелких царапинах. Домовой с трудом не выдал себя; ему хотелось сесть Галине на плечо, погладить её по голове, успокоить. Он чувствовал, что именно этот избитый и является причиной такого состояния Галины.

Лифтовичок вернулся на чердак, но внимательно прислушивался ко всем голосам в лифте, стараясь не выпускать Васнецову из виду. И когда она спустилась в подвал, он был рядом с ней. Он слышал, как этот гость что-то орал, чувствовал состояние Галины, поэтому, отправив гостя на нужный тому этаж, слегка прижал его дверями, заставив немного повизжать, а затем отправился к себе на чердак.

Через какое-то время послышался шум, и в дверях появилась Васнецова. Она медленно подошла к стоящему посередине помещения креслу и опустилась в него.

– Ты меня ждал, да? – Она посадила домового на колени. – Прости меня, чудо, – всхлипнула она, прижимая его к себе. – Я не думала, что всё… вот так.

– Ну, матушка, прекрати. Замочила меня всего, – зафырчал Лифтовичок, проводя суховатыми пальцами по влажной щеке Галины. – Сейчас чайку тебе налью, выспишься и всё забудешь.

– Забудешь тут, – вздохнула она. – Неужели ты меня простил? – Она погладила Лифтовичка по кудряшкам.

– Не умею я злиться, матушка, – широко улыбнулся он, – особенно на тех, кого люблю. Да и память у меня уже плохая, – подмигнул он ей.

– Ох, Лифтовичок, – покачала Галина головой. – Ты один меня понимаешь, знаешь. Не быть мне счастливой. Верну я этот амулет, не помог он мне.

– Это ты правильно. – Он выбрался из объятий и разлил чай по чашкам. – Вокруг тебя столько мужчин.

– Так я для них начальница, не больше. – Сделав глоток, Галина улыбнулась, чувствуя, как напряжение действительно уходит и ей становится легче.

– А ты позволь им поухаживать за собой. – Домовой протянул ей баночку с вареньем. – Дверь открыть, халатик на плечи накинуть. Домой проводить вечером. Глядишь, и сложится всё.

– Надеюсь, – кивнула Галина. – Я теперь, Лифтовичок, тебя всегда буду слушаться, – улыбнулась она.

Барабашка

Домовой прогуливался по лестнице, осматривая окна и подоконники и наводя на них порядок. На одном из этажей он увидел Марину, которая задумчиво смотрела на улицу и монотонно водила пальцем по стеклу.

– Приветик, – прошёлся перед ней Лифтовичок. – Опять Серёга обидел?

– Ой, Лохматенький! – Обрадовавшись, девушка подхватила домового на руки. – Нет, с Серёжей у нас всё хорошо. Просто настроение сегодня такое какое-то. – Она грустно вздохнула.

– А хочешь развеселю? – подмигнул ей домовой. – Расскажу про своё любимое хулиганство? Меня тогда только Шорин знал, больше никто.

– Ой, давай. – Марина удобно устроилась на подоконнике и посадила Лифтовичка себе на колени.

– Только, чур, никому, – домовой распушил свои волосы и приступил к рассказу.

В тот памятный день Руслан Болтин добрался на работу почти благополучно. Только вынужден был ехать на метро, поскольку машина вот уже неделю находилась в ремонте. Даже проезд на эскалаторе удался на славу, поскольку, наученный горьким опытом, он предусмотрительно оделся в куртку, а не в плащ с длинными полами. Войдя в здание ФПС, он вместе с толпой в числе последних втиснулся в лифт. Осталось потерпеть пару минут – и он на работе…

Но в то же мгновение, когда двери лифта уже закрывались, откуда ни возьмись, выставив впереди себя огромные котомки, какой-то мужчина резво попытался зайти в кабину.

Но, на беду всех пассажиров лифта, впихнуть он успел только свои сумки, а сам остался на площадке. В следующую секунду зажатые в плотные стальные тиски дверей мешки сплющились, и какое-то бело-жёлтое липкое месиво облило всех стоящих поблизости пассажиров, в том числе Руслана.

Болтин осторожно провёл рукой по лицу: фу, что за гадость?!

– Не крутись! Сам в сметане, так и других хочешь перепачкать? – завизжала позади него Романова в дорогом костюме.

«Ага, значит, это сметана, – подумал Руслан. – Уже легче! А я-то подумал такое, что стыдно даже признаться. Только цвет у неё какой-то странный».

Протерев рукой глаза, он посмотрел в щель между дверцами лифта. Мужчина в это время с силой дёрнул свои котомки назад. Вторая волна яично-сметанной смеси добралась до Романа Пожогина в тёмном костюме.

– Вот чёрт! Новый пиджак измазали, – завопил тот и, разгребая огромными ручищами перепачканных пассажиров, ринулся к выходу.

Двери всё-таки открылись, и мужчина попытался втиснуться в лифт.

От неминуемой расправы разозлённого не на шутку Пожогина с его руками-кувалдами неизвестного мужчину спасли тут же опять сомкнувшиеся перед ним двери лифта.

Болтин уже не слышал, что кричал вдогонку лифту неизвестный, обнаруживший в своих котомках пустые пакеты, зато очень хорошо выучил некоторые перлы из ненормативной лексики, которыми щедро сыпал на ни в чём не повинных попутчиков Пожогин. С трудом выдержав его монолог, Руслан на следующем этаже выскочил на площадку. Его примеру последовали все, кому «посчастливилось» вляпаться в сметану. Надо было видеть лица людей, ожидающих лифта!

Все испачканы с ног до головы. Войти после них в лифт никто не решился.

– Зато потом так тихо и спокойно стало, – хихикая, закончил свой рассказ Лифтовичок.

– Ох, ну ты и хулиган! – утирала слёзы от смеха Марина. – А тебе не влетело от Николая Ивановича?

– Он меня потом долго Барабашкой называл, – сердито продудел домовой. – А Болтин вообще до обморока напугал. Зато теперь уже так не похулиганить, – покачал он головой. – Почти все уже меня знают.

– А мне всё равно было бы интересно. – Марина погладила домового. – Я знаю, что ты обязательно придумаешь что-нибудь новое, неожиданное.

Традиции

Попова пришла на работу в подавленном состоянии. Она прошла в буфет, села за стол и даже не обратила внимания на то, что Дивов поставил перед ней чашку с чаем и рассказывал про их с Болтиным очередной эксперимент.

– Аня, ау! – помахал он ладонью перед её лицом. – Всё в порядке?

– Ой, Санечка, – вздохнула Аня, – что-то со мной не то. Видимо, проблемы навалились, совсем с головой плохо. Ты Гале только не говори.

– Что, трупы сбежали? – хохотнул Дивов.

– Ой, ну тебя, – отмахнулась Попова, слабо улыбнувшись. – Я вчера пирожки испекла, сладкие. Думаю, принесу, угощу всех. И положила их в сумку ещё с вечера. А сейчас вот уже сомневаюсь: может, и не положила. Потому что сумка пустая.

– Понятно, – усмехнувшись, покачал головой Александр. – Ань, а ты помнишь, как мы в лифте застряли? Ты ещё выспалась тогда. Или Агапин рассказывал, как они с Божичем отношения выясняли?

– Ты хочешь сказать, что это не просто так? – Аня внимательно посмотрела на Дивова. – У нас что, домовой завёлся? А почему он тогда в здании не хулиганит?

– Ну это пусть он сам тебе расскажет, если подружитесь. – программист отвернулся от стола. – И если что, я тебе ничего не говорил.

– Ну, тогда пойду знакомиться, – рассмеялась Попова, выходя из буфета.

Анна зашла в центральный лифт и услышала аппетитное чавканье. В дальнем углу сидел домовой, перед которым стоял котелок с пирожками. Два пирожка Лифтовичок держал в руках. Увидев Попову, он быстро засунул оба пирожка в рот, моментально став похожим на маленького хомячка с набитыми щеками.

– Вкусно? – Анна присела перед ним на корточки.

– Офен. – Домовой вцепился своими длинными пальцами ещё в два пирожка.

– Ты эти прожуй сначала, малыш. – Аня погладила его по вихрам. – И не торопись, а то всё съешь сегодня. И что потом делать будешь? Завтра мне уже не до пирожков. У меня проблемы дома.

– Эка невидаль, – прожевав наконец пирожки и вернув в котелок те, что держал в руках, Лифтовичок щёлкнул пальцами. Появились два кресла-качалки. – Рассказывай.

Попова устроилась в одном из кресел, посадив домового себе на колени; на второе кресло поставили котелок с пирожками.

– Понимаешь, малыш, – вздохнула Анна, – Стёпа перешёл на новый объект работать, а там у строителей традиция.

– Традиции – это хорошо, – довольно продудел домовой, – это правильно.

– Смотря какие, – покачала головой Попова. – Они каждую пятницу устраивают посиделки. Пьянки коллективные, проще говоря. А Стёпа мой из приличной семьи, он не пьёт, не курит, матом не ругается, – ласково произнесла она. – Пытался отказаться, так мужики обиделись, подкаблучником его обозвали.

– И это проблема? – Лифтовичок покачал головой, затем ткнул своим длинным пальцем в одну из стен.

Стена медленно отодвинулась в сторону, как дверца шкафа-купе, и Попова увидела свою квартиру, в которой стоял большой овальный стол. Рядом со столом стояли стулья с высокими спинками. На белой накрахмаленной скатерти в соответствии с требованиями этикета была расставлена вся посуда. На большой декоративной тарелке стояла тарелка поменьше, для еды. Слева от тарелок лежали две вилки, одна для рыбных блюд, другая для мясных. Справа от тарелок – ножи в пару к вилкам. Нож для масла лежал на отдельном блюдце, чуть выше и левее тарелок. Над самими же тарелками лежали ложка и вилка для десерта. Рядом стояли бокалы различных высот и диаметров.

Стол начал медленно вращаться вокруг невидимой оси, а потом изображение заволокло туманом и стена лифта вернулась на место.

– Спасибо, мой хороший. – Анна непроизвольно протянула руку, но наткнулась на глянцевую поверхность. – Пойду к Гале отпрашиваться, за два дня мы со Стёпой как раз всё успеем.

– Только детям обо мне не рассказывай, – попросил домовой, – а то ещё прибегут поглазеть. Не люблю я этого.

– Хорошо, договорились. – Попова поднялась, и кресло-качалка тут же исчезло. – А ты что, прямо вот тут и живёшь, – она огляделась, – в лифте?

– Зачем? – покачал головой Лифтовичок. – Я на чердаке живу. Приходи в гости. Только по понедельникам я не принимаю.

– Ох ты, скажите, – весело рассмеялась Анна, крепко прижимая к себе старичка.

Двери лифта открылись, Попова вышла на площадку и оглянулась. Домовой довольно улыбался, размахивая котелком с пирожками.

Во вторник с утра Анна сидела на чердаке в кресле-качалке и рассказывала о том, как они с мужем принимали гостей.

– Я от плиты два дня не отходила, – вздохнула она, – наделала и салатов разных, и закусок, и горячего. Стёпа помог мне стол накрыть.

– Хороший у тебя муж, – одобрительно продудел домовой.

– Иногда ссоримся, – пожала плечами Попова, – без этого нельзя. Но мы друг друга всегда и во всём поддерживаем.

– И как гости оценили ваши старания? – Лифтовичок уселся Анне на плечо.

– Ой, они, когда зашли в комнату, рты пооткрывали, чуть бутылки на пол не пороняли, – рассмеялась Анна. – Каждый же принёс с собой выпивку. А я даже переодеться не успела, так и встретила их в фартуке. А Стёпа какой был довольный! У нас гости не так часто в последнее время бывают, мы постоянно на работе оба, – виновато произнесла она. – А что потом началось! Кто сразу за две вилки хватается, кто пытается делать, как мой муж! Вся скатерть в соусе, горошек и оливки по комнате скачут! Мужики ворчат, бурчат. Но не матерятся, что любопытно. Даже про водку свою любимую забыли. А я что? Я улыбаюсь и новые блюда подаю.

– Анна? – Разговор прервал телефонный звонок, из трубки послышался тихий, похожий на детский, голос. – Меня зовут Василиса, мой муж работает вместе с Вашим на стройке. Он был у вас в гостях в эту пятницу. Ой, он так нахваливал все ваши блюда, особенно рыбу! Я даже взревновала, – игриво произнесла женщина.

– Ко мне или к рыбе? – тихо продудел Лифтовичок голосом Поповой, она весело рассмеялась.

– Ой, к обеим, – поддержала шутку собеседница. – Поделитесь рецептиком, а то муж прямо сам не свой!

– Хорошо, Василиса. – Анна свободной рукой погладила домового и сделала ему знак молчать. – Я завтра со Стёпой передам.

– Спасибо огромное, до свидания, – обрадовалась собеседница. Затем послышались гудки.

– Ах ты хулиган, – весело прищурилась Попова. – Но вот так уже третий день, представляешь? – она убрала телефон. – А вчера вечером Стёпа пришёл, говорит, работать вообще никто не мог, все только и обсуждали пятничный ужин. Рассказывает, что народ требует повторить для тех, кого не было, – рассмеялась она.

– Понравилось, значит, – продудел Лифтовичок.

– Ну, разошлись все точно довольные, хотя и выпили мало, всего бутылки три. Но комплиментов мне наговорили! Я за всю свою жизнь столько не слышала, сколько за один вечер. И вся усталость сразу прошла.

– Ну вот, а ты переживала, – улыбнулся домовой.

– Надо бы мне и девочкам устроить такой же праздник, – задумчиво произнесла Анна, – пусть привыкают к хорошим манерам.

С этого дня, по рассказам Поповой, на стройке многое изменилось. Традиция пятничных пьянок ушла в прошлое, зато появилась традиция светских ужинов. Раз в неделю вся мужская компания собиралась у одного из рабочих дома. За красиво накрытым столом с белой скатертью.