Текст книги "Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова"

С моими родственниками я переписываюсь редко; не о чем писать, наша жизнь разошлась и общих интересов нет, я единственная русская не только в Дублине, но и во всей Ирландии, так что и говорить по-русски не с кем; мой муж итальянец, познакомилась я с ним в Неаполе, женились мы в Париже, а теперь поселились здесь, он профессор музыки в здешней консерватории, он также дирижирует здешним симфоническим оркестром, он тоже и музыку пишет – одним словом он во главе музыкальной профессии в Дублине, вследствие чего мне приходится вести жизнь полусветскую, принимать и отдавать жизнь на визиты, бывать на вечерах, обедах и т. п., что мне очень скучно. У меня четверо детей, две старшие девочки почти взрослые, пока они были маленькие, то я за ними ухаживала, теперь они подросли и во мне больше не нуждаются, так что на руках у меня много свободного времени, которое я провожу, читая. Читаю я много и думаю много и пишу, но только для себя; друзей у меня нет, да и не может быть, я слишком различна <так!> от здешних дам, что касается мужчин, то я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, разве только, когда один на крайнем Востоке, а другая на крайнем Западе? <…> Говорю и пишу на четырех языках, читаю на шести. <…> В России я не была со время <так!> моего замужества, но тем не менее я чисто русская по вкусам и по натуре, хотя и разучилась писать373373
  Нами восстановлены отдельные фрагменты, которые были купированы в публикации Л. Н. Афонина.


[Закрыть].

В этом письме она объяснила Бунину основные причины, по которым решила начать с ним переписку. Н. П. продолжала писать Бунину еще полтора года, последнее ее письмо датировано 29 июля 1903 года, но затем переписка оборвалась.

Как мы теперь знаем, Н. П. прожила в Ирландии значительную часть жизни, а в начале 1920‐х годов вместе со взрослыми детьми переехала из Дублина на родину мужа в Италию. Одно время она занималась переводами ирландских писателей. В начале января 1944 года она скончалась во Флоренции. К сожалению, никто из итальянских славистов не заинтересовался ее перепиской с Буниным, и письма писателя, вероятно, пропали. Эта романтическая переписка с «ирландской незнакомкой» сыграла определенную роль в творчестве Бунина, и он неожиданно вернулся к ней через двадцать лет – в рассказе «Неизвестный друг» (1924).

Когда в 1973 году Л. Н. Афонин опубликовал письма Н. П. к Бунину, он не знал, что автор этих писем – кузина Велимира Хлебникова. Знала ли она сама, много лет не поддерживавшая связь с родиной, что ее двоюродный брат стал выдающимся русским поэтом и что он известен во всем мире, а его стихи переведены на многие языки, – сказать трудно, хотя она пережила брата на двадцать с лишним лет. Но можно с уверенностью сказать, что Н. П., ровесница отца поэта и поклонница Бунина, вряд ли приняла бы его новаторскую поэзию.

Здесь неожиданным образом возникает новая тема – тема связей Хлебникова с творчеством Джойса и с европейским модернизмом. Переводчик и исследователь Джойса С. С. Хоружий написал тотальный комментарий к «Улиссу». Мы не будем останавливаться на сопоставлении поэтик Хлебникова и Джойса и отсылаем читателей к этой книге. По законам природы мир Хлебникова и мир Джойса никак не могли пересечься, они существовали в разных пространствах и разных мирах и как бы шли параллельными путями. Но по неевклидовой геометрии Лобачевского, ярым приверженцем которой был Хлебников, они могли встретиться, и такая «встреча» действительно состоялась – на страницах «Улисса». Нас интересует прежде всего «биографический» аспект взаимоотношений Хлебникова (вернее, его ближайших родственников) и Джойса. И он, как ни странно, существует.

Как нам удалось установить, семья Микеле Эспозито была в Дублине знакома с Джойсом, который, как известно, увлекался музыкой и любил петь. В американской монографии Ричарда Эллманна374374
  Ellmann R. James Joyce. Oxford University Press, 1982. P. 155, 160–161.


[Закрыть] и в русской биографии Джойса, написанной Аланом Кубатиевым375375
  Кубатиев А. Джеймс Джойс. М., 2011. С. 82.


[Закрыть], имеются несколько упоминаний о Микеле Эспозито и его дочерях – Бьянке и Вере. Кроме того, некоторые свидетельства приведены также в монографии Джереми Диббла о самом Эспозито376376
  Dibble J. Michele Esposito. P. 157.


[Закрыть]. Однако исследователи и биографы Джойса, упоминавшие о дочерях Эспозито, не подозревали, что те являются племянницами известного русского поэта.

В монографии Эллманна приводится свидетельство Веры Эспозито (она была актрисой и выступала в городском театре под именем Эмма Вернон), зафиксированное в ее дневнике, о том, что семья Эспозито познакомилась с Джойсом в доме друзей 15 июня 1904 года, то есть накануне 16 июня, когда происходят все события в романе «Улисс». При встрече Джойс почти ничего не говорил, но пел и произвел определенное впечатление, как пишет Вера в дневнике, на нее, сестру и отца, так что композитор пригласил нового знакомого в гости. Однако визит Джойса не состоялся по двум причинам: на следующий день будущий автор «Улисса» познакомился с Норой Барнакль, которая впоследствии стала его женой, и у них начался бурный роман, а 20 июня он оскорбил какими-то непристойными словами Веру, описавшую и этот случай в своем дневнике (Джойс валялся мертвецки пьяный на полу в театре, и она, выходя из театра, споткнулась об него). Эта странная «встреча» запомнилась Джойсу, и он описал ее в трансформированном виде трижды: в раннем стихотворении на случай «Сатира на братьев Фей» (1904), в романе «Портрет художника в юности», и в 9‐м эпизоде «Улисса»:

Он <Бык Маллиган> шел впереди Стивена, похохатывая, болтая головой туда и сюда, – и весело обращался к теням, душам людей:

– О, та ночь в Кэмден-холл, когда дочери Эрина должны были поднимать юбки, чтобы переступить через тебя, лежащего в своей винноцветной, разноцветной и изобильной блевотине!

– Невиннейший из сыновей Эрина, – откликнулся Стивен, – ради которого когда-либо юбки поднимались377377
  Джойс Дж. Улисс / Пер. с англ. В. Хинкиса и С. Хоружего. Т. 2. М., 1994. С. 239.


[Закрыть].

Таким образом в одном из самых знаменитых романов ХХ века неожиданно обнаружился «русский след».

Близкого знакомства Джойса с семейством Эспозито, как выясняется, не было: случайная встреча Веры с Джойсом в театре произвела на нее такое жуткое впечатление, что она не могла забыть ее многие годы спустя и всегда вспоминала с отвращением. Вера помогала Эллманну в работе над книгой о Джойсе, присылая ему выписки из своего дневника о культурной жизни Дублина начала ХХ века, сообщая разные подробности о топографии города, но при этом продолжала удивляться, как он может серьезно заниматься этим ужасным «пьяницей». Она не знала, что Джойс увековечил ее в двух своих романах, правда без упоминания ее имени.

Джойс, наоборот, вспоминал о ней весьма доброжелательно в записной книжке 1906 года и позже советовал брату Станиславу, когда тот собрался посетить Флоренцию, познакомиться с «утонченной» мисс Верой Эспозито. Станислав нанес визит сестрам Эспозито, но они друг другу не понравились. Сестры были ирландскими националистками и поклонницами Муссолини и не разделяли его антифашистских взглядов378378
  См.: Bowker G. James Joyce: A New Biography. New York, 2011. P. [8].


[Закрыть].

В отличие от монографии Эллманна, все упоминания о семье Эспозито в книге А. Кубатиева требуют тщательной проверки. Например, он утверждает, что Джойс был якобы влюблен в одну из дочерей Н. П. – Бьянку, но не указывает никаких источников379379
  Кубатиев А. Указ. соч. С. 102.


[Закрыть]. Несомненно, это легенда, которая не имеет под собой оснований.

Как же связаны Эспозито с Сэмюелем Беккетом? Приехав в Италию в середине 1920‐х годов, писатель, вероятно, знакомый с семьей Эспозито еще по Дублину, возобновил это знакомство. Все члены семьи, кроме Микеле Эспозито (Н. П. и ее дети – Бьянка, Вера, Нина и Марио), упоминаются в недавно вышедшей четырехтомной переписке Беккета380380
  The Letters of Samuel Bekket. Vol. I: 1920–1940. Cambridge University Press, 2009. P. 69, 71, 307, 311.


[Закрыть]. Это семейство, по словам самого Беккета, оказало воздействие на его творчество, но это тема отдельного исследования. Упомянем лишь, что Бьянку он вывел в одном из ранних своих романов «More Pricks Than Kicks» (1934) в образе преподавательницы итальянского языка Адрианы Оттоленги, назвав ее «очаровательной» и «замечательной женщиной»381381
  Беккет С. Больше лает, чем кусает / Пер. с англ. А. Н. Панасьева. Киев; СПб., 1998. С. 24.


[Закрыть]. Автор описывает свою героиню в превосходных тонах и приводит ее монолог о «Божественной комедии» Данте: «Да, – просипела госпожа Оттоленги, – я знаю этот пассаж. Он знаменит своей темнотою. Дразнящий, можно сказать, отрывок. Побуждающий к разгадыванию того, что в нем сокрыто. Но вот так сразу я не возьмусь его толковать. Дома я непременно посмотрю его еще раз, внимательно почитаю комментарии и потом вам все расскажу». Далее главный герой романа Беккета восклицает: «Разве не мило с ее стороны! Она придет домой, откроет свой огромный фолиант подробного комментированного Данте, прочитает умные разъяснения и все ему расскажет! Какая замечательная женщина!»382382
  Там же. С. 24–27.


[Закрыть].

Типологическое или «биографическое» прочтение того или иного художественного текста является своего рода его комментированием в самом широком понимании этого термина. Создавая комментарии к какому-нибудь произведению, будь то «Божественная комедия» Данте или «Улисс» Джойса, исследователи как бы расширяют пространство текста. Если нам удалось добавить что-либо новое к комментариям к романам «Улисс» Джойса или «Больше лает, чем кусает» Беккета, сделанным отечественными и зарубежными исследователями, то, как нам кажется, наша задача на этом этапе выполнена383383
  Когда настоящая работа была уже сдана в печать, в журнале «Русский мир» (2020. № 10. С. 56–61) появилась статья некой Анастасии Мак Кейб из Дублина «L’ami inconnu Бунина», в которой она сообщила о своем открытии (?!): она якобы разыскала неизвестных итальянских и ирландских родственников Велимира Хлебникова и установила биографические источники рассказа Бунина «Неизвестный друг». Однако это мнимое открытие. Начиная с 2016 года один из авторов этой работы (А. Парнис) неоднократно выступал в разных аудиториях, в разных медиа, на разных конференциях в Москве, Киеве, Астрахани, а также в Пизе, Риме, Париже и других городах с сообщениями на тему «Хлебников и Джойс» и «Хлебников и Бунин», а также рассказывал о поиске родственников поэта, которые уехали во Францию в XIX веке. Кроме того, о переписке «ирландской незнакомки» с Буниным дважды писал орловский литературовед Л. Н. Афонин еще в 1973 и 1979 годах, а совсем недавно, в 2018 г., письма Эспозито к Бунину опубликовал на английском языке ирландский исследователь Патрик Жук (см. прим. 3 на с. 181). К тому же автор этих строк в статье, написанной совместно с Х. Бараном и напечатанной еще в 2019 г. (Архив Н. И. Харджиева. Т. 3. С. 372–374), подробно рассказал об итальянских родственниках Хлебникова и их знакомстве с Джойсом. Никого из упомянутых исследователей простодушная дама из Дублина не упоминает. В статье А. Мак Кейб, кроме грубых ошибок, нет никакого открытия.


[Закрыть]. Но, несмотря на найденные нами ранее неизвестные документы и артефакты, пока еще рано ставить точку – поиск новых материалов к истории родов Хлебниковых и Эспозито продолжается384384
  Пользуясь случаем, хочу выразить сердечную благодарность за помощь в разысканиях моим друзьям и коллегам Нине Гурьяновой, Римме Жонас, Матиасу Феррера, Татьяне Рогозовской, Наталье Стрижковой, Габриэлю Суперфину, Хенрику Барану, Ирине Арской, Сергею Шаргородскому, Ксении Яковлевой, Мишелю Эспаню и Александру Мамаеву; особая благодарность профессору Стефано Гардзонио, который не только заинтересовался этой темой, но и сам продолжил разыскания о семье Эспозито в Италии.


[Закрыть].

Приложения

Консульская справка

13(1) декабря 1887

Хлебников, Петр Алексеевич,

Статск<ий> Советник,

Паспорт, выд<ан> <Гражданский?>

СПб. 23 июля 1887. № 2444.

Заграницею с 1873 года.

Купил имение в arrondissement Le Lesparre, à Verteuil, qui a appartenu à M. Le Bon, et dans la commune de Cissac; de même que le domaine Chateau Beauchêne.

Имеет племянницу – г<оспо>жу Акимову; сын ея 14 л<ет>, ходит в лицей.

Реестр купли-продажи

Le 5 décembre 1887, le domaine [Château Beauchène] est vendu à une dénommée Fanny Makaroff, veuve de Pierre Akimoff, demeurant à Bois-Colombes (alors, commune de Colombes; actuellement, Hauts-de-Seine), au 34 rue des Carbonnets. Elle est représentée par Adolphe Le Bon, propriétaire demeurant à Vertheuil et co-directeur de la Société civile des terrains du Médoc et de Saint-Germain-d’Esteuil.

Консульская справка, выданная П. А. Хлебникову. 1887. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. Консульство в Бордо. Оп. 537. Д. 8. Л. 73.

Запись о продаже имения Château Beauchène. 1887. Archives départementales de la Gironde

5 декабря 1887 имение «Шато Бошен» было продано вышеупомянутой Фанни Макаровой, вдове Пьера Акимова <так!>, проживающей в Буа-Коломб (имение Коломб находится в коммунальном округе Верхняя Сена) по адресу – дом 34, улица Карбонне. Ее представитель – Адольф Ле Бон, домохозяин, проживающий в Вертёйе и являющийся содиректором Общества землевладельцев в области Медок и Сен-Жермен-д’Эстей.

2

История семьи Петра Алексеевича Хлебникова переплетена с Италией и Ирландией385385
  Об истории семьи существует небольшая, но довольно интересная библиография, преимущественно на английском и итальянском языках. Здесь стоит упомянуть вышедшую в 1955 году книгу, посвященную зятю Петра Алексеевича, Микеле Эспозито, монографию о нем музыковеда Джереми Диббля, и работы Майкла Гормана, посвященные сыну композитора, медиевисту Марио Эспозито: Aiello G. L. Michele Esposito nella vita e nell’arte // Omaggio al Musicista Michele Esposito nel primo centenario della sua nascita. Castellammare di Stabia, 1955. P. 13–70; Dibble J. Michele Esposito; Di Lena C. Michele Esposito // Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 43. Roma, 1993.


[Закрыть]. Предыстория нашей хроники связана с Неаполем. Здесь в 1873 году окончил консерваторию молодой музыкант и композитор, уроженец города Кастелламмаре ди Стабия Микеле Эспозито (1855–1929).

В январе 1874 года молодой музыкант был замечен Антоном Рубинштейном, который присутствовал на концерте в его честь в консерватории и очень хвалил выступление Микеле Эспозито, исполнявшего Симфонию соль-минор Моцарта и бетховенскую «Лунную сонату». Русский композитор посоветовал молодому музыканту уехать из Неаполя за границу, чтобы усовершенствовать свое мастерство и как композитора, и как исполнителя386386
  Aiello G. L. Op. cit. P. 29.


[Закрыть].

В эти же годы Микеле Эспозито, выходец из бедной и большой семьи, старался зарабатывать деньги случайными концертами в разных городах Италии, но, главным образом, частными уроками. И тут, собственно, начинается наша история. Среди учеников и учениц молодого музыканта была молодая русская девушка, мадмуазель Natalie Khlebnikoff.

Наталья Петровна Хлебникова (1857–1944) была дочерью ординарного профессора физики и физической географии Императорской медико-хирургической академии, Петра Алексеевича Хлебникова, дяди поэта Велимира Хлебникова387387
  Об этом см. первую часть нашей работы, написанную А. Парнисом.


[Закрыть]. В 1873 году из‐за проблем со здоровьем он был вынужден оставить академию и переселиться за границу.

В ходе своих странствований семья Петра Алексеевича, которая потом окончательно осела во Франции, некоторое время жила в Портичи, на окраине Неаполя, на вилле художника-миниатюриста Отторино Караччиоло, брата известного композитора и друга Эспозито, Луиджи Караччиоло388388
  Отторино Караччиоло (1855–1880), живописец, ученик Н. Зито, учился в неаполитанском Институте изящных искусств. В конце 1870‐х гг. переехал в Париж. Его брат Луиджи (1847–1887), пианист и композитор, ученик, как и Эспозито, пианиста Б. Чези. О нем см.: Ascarelli A. Luigi Caracciolo // Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 19. Roma, 1976.


[Закрыть].

Наталья Хлебникова была довольно известной фигурой в русской колонии Неаполя и вообще в салонах неаполитанской музыкальной жизни. Здесь она познакомилась с Микеле Эспозито и стала брать у него уроки музыки. Именно Наталья, которая позже станет женой композитора, помогла ему переехать в Париж, где организовала его концерт при участии музыкальной фирмы «Плейель».

Наталья и Микеле смогли пожениться лишь в начале 1879 года в Париже. Здесь молодые супруги стали посещать известные литературные, художественные и музыкальные салоны. Контакты молодой пары с писателями Эмилем Золя, Альфонсом Доде, Александром Дюма-сыном, художниками Джузеппе де Ниттисом, Эдуаром Мане, Джованни Фаттори, композиторами Шарлем Гуно, Камилем Сен-Сансом, Жюлем Массне почти не изучены. В 1881 году Эспозито с женой встретились в Париже с Рубинштейном, который поздравил молодого композитора и исполнителя с новыми достижениями.

В 1882 году Микеле Эспозито получил место профессора при Королевской академии в Дублине. Так начался долгий ирландский период жизни Микеле Эспозито и Натальи Хлебниковой. Они переселились в Дублин вместе с первой дочерью Бьянкой, родившейся в Париже в 1879 году.

Не будем останавливаться на карьере Микеле Эспозито, который в 1889 году создал Дублинское оркестровое общество и стал широко признанным «ирландским» композитором. Отметим только, что он поддерживал очень тесные и плодотворные контакты с русскими композиторами. Например, 12 ноября 1897 года он дирижировал в Москве оперой «Хованщина» М. Мусоргского (Театр Солодовникова), издавал творения С. Рахманинова и т. д.

Интересно также отметить, что его брат, Эудженио (Евгений) Эспозито (1863–1950)389389
  См. о нем: Di Lena C. Op. cit.


[Закрыть], тоже музыкант и композитор, долго жил в России (он вернулся в Милан в 1922 году). Некоторую известность получила опера Э. Эспозито «Каморра» (1903, либретто С. Мамонтова). В январе 1898 года он дирижировал на мировой премьере оперы Н. Римского-Корсакова «Садко».

Не буду сейчас останавливаться на фигуре Эудженио Эспозито и на его русском периоде – это особая тема. Но вполне вероятно, что его долгое пребывание в России могло касаться и отношений семьи Эспозито с семьей Хлебниковых.

Любопытно заметить, что в комедии Маяковского «Баня» есть отсылка к либретто оперы Эудженио Эспозито «Каморра»:

 
Эчеленца, прикажите!
Аппетит наш невелик.
Лишь зад-да-да-да-данье нам дадите, —
всё исполним в тот же миг390390
  Маяковский В. В. Полн. собр. соч. Т. 11. М., 1958. С. 284.


[Закрыть].
 

Что касается Натальи Петровны, существуют некоторые свидетельства о ее жизни в Ирландии. Но, конечно, самый примечательный факт – это ее переписка с И. А. Буниным, которая легла в основу сюжета рассказа «Неизвестный друг»391391
  Афонин Л. Н. О происхождении рассказа «Неизвестный друг»; Zuk P. L’Ami Inconnu: Nataliya Esposito and Ivan Bunin.


[Закрыть].

Запись о смерти Н. П. Эспозито в архиве русской церкви во Флоренции

Семья Эспозито вернулась в Италию в 1928 году. Сначала они жили в Камерате под Фьезоле, затем во Флоренции. Пока о жизни Наталии Петровны после смерти Микеле Эспозито мало что известно. Как выяснилось, она посещала флорентийский православный храм. Умерла она 5 января 1944 года и была похоронена рядом с мужем на кладбище Антелла392392
  В архиве русской церкви во Флоренции сохранилась запись о ее смерти: Наталия Петровна Эспозито, рожд. Хлебникова, 23 декабря 1943 / 5 января 1944 (см. фото).


[Закрыть].

Их старшая дочь Бьянка преподавала итальянский язык в Дублине, в Berlitz School. Среди ее учеников оказался молодой писатель Сэмюел Беккет, который потом расскажет, как благодаря Бьянке он смог правильно прочитать некоторые «трудные» места «Божественной комедии». Бьянка стала прототипом Адрианы Оттоленги в романе Беккета «Больше лает, чем кусает». Умерла она во Флоренции в 1961 году.

Вторая дочь, Вера (в замужестве – Dockrell), родилась в Дублине в 1883 году. В молодости она была актрисой и выступала в дублинском театре National Theatre Society.

20 июня 1904 года она вместе с матерью отправилась в театр, так называемый Camden Hall, и в темноте наступила на совершенно пьяного Джойса, лежащего на полу в театральном зале. Этот случай отражен в одном эпизоде романа «Улисс»393393
  Ellmann R. James Joyce. P. 161–162.


[Закрыть]. Джойс познакомился с Верой и всей ее семьей 15 июня 1904 года в доме Джеймса и Гретты Коузинс. Там он спел несколько песен и имел успех у маэстро. Можно предположить, что Микеле Эспозито помогал советами Джойсу в его песенном творчестве394394
  Ibid.


[Закрыть].

Бьянка и Вера Эспозито несколько раз упоминались в прозе Джойса. Об этом существует ряд интересных свидетельств и попыток интерпретации. Обе сестры, убежденные ирландские патриотки, были довольно близки к Ирландской республиканской армии и к Имону де Валера. Вера переехала с семьей во Флоренцию, как и Бьянка, и умерла там в феврале 1967 года.

Если биографии дочерей Натальи Хлебниковой представляют определенный интерес, то еще больший интерес вызывает жизнь и деятельность их младшего брата Марио.

Марио Эспозито (1887, Дублин – 1975, Флоренция) – ученый мирового значения, специалист по гиберно-латинским текстам ирландской средневековой традиции. Его работы до сих пор сохраняют свое значение395395
  Его работы собраны в книгах: Esposito M. Latin learning in medieval Ireland. London, 1988; Idem. Studies in Hiberno-Latin Literature. Aldershot, 2008. О нем см.: Silvestre H. Mario Esposito: brève évocation de sa vie et de son oeuvre // Studi Medievali. 30 (1989). Р. 1–13; Gorman M. Mario Esposito (1887–1975) and the study of the Latin literature of medieval Ireland // Filologia mediolatina. 5 (1998). Р. 299–322.


[Закрыть]. В 1905 году М. Эспозито поступил в Тринити-колледж в Дублине, в 1912 году получил степень бакалавра. Он стал крупным специалистом в изучении рукописных сборников, хранящихся в ирландских и британских библиотеках. Когда около 1920 года Марио переехал в Италию, он смог продолжать свои разыскания по гиберно-латинским источникам в континентальных библиотеках и особенно в Ватикане. Хотя он никогда не занимал официального академического поста, все медиевисты его высоко ценили, о чем свидетельствуют посвященные ему статьи и исследования и обширная библиография его работ.

Другие интересные детали его биографии: Марио Эспозито был связан тесной дружбой с Сэмюелем Беккетом, которому он привил любовь к альпинизму. Они вместе посетили в 1929 году северную часть Ломбардии, в районе озера Комо396396
  Knowlson J. Damned to Fame: The Life of Samuel Beckett. New York, 2004; Bowyer Bell J. Waiting for Mario: the Espositos, Joyce and Beckett // Éire-Ireland. 30.2 (1995). P. 7–26.


[Закрыть]. Марио стал одним из основателей Итальянского альпийского клуба (CAI). Ему принадлежит работа об истории альпинизма (вышла в 1933 году)397397
  Esposito M. Contributi alla storia dell’Alpinismo. I. Il Rocciamelone attraverso i secoli // Archivio Storico Italiano. 91, n. 3. 1933. P. 3–48. Издал также брошюру «Francesco Petrarca primo alpinista e primo uomo moderno» [Firenze, s. n., 1939?].


[Закрыть]. Как и его старшие сестры, он был близок к Ирландской республиканской армии и скорее всего сотрудничал с ней во время Второй мировой войны. Он издал книгу мемуаров под названием «Montagne, amore e libertà. Saggi e ricordi di Mario Esposito» (Firenze, chez l’auteur, 1944). К сожалению, разыскать эту книгу пока не удалось.

У Микеле Эспозито и Натальи Хлебниковой была еще одна дочь, Нина (ее в семье иногда также звали Наталья), 1889 года рождения. Об этом свидетельствует сохранившийся документ, относящийся к ирландской переписи 1901 года. Она не переехала с семьей во Флоренцию, а обосновалась в Милане, где вышла замуж за Луиджи Порчелли и стала преподавать английский язык. Нина была артистической натурой и занималась живописью. У ее внука Джанфранко дома сохранились некоторые картины. У нее было восемь детей: четыре сына и четыре дочери.

Среди них Джонни Порчелли Эспозито (1922–2016) – известная модельер и стилист. Она работала в Милане и Форте деи Марми, ее модели проходили самые известные дефиле по всему миру. Дж. Порчелли Эспозито сотрудничала с Версаче и Миссони, была близка к известному писателю и журналисту Индро Монтанелли. Сын Нины Лучиано Порчелли стал оригинальным художником-экспериментатором. Он создал собственный стиль-концепцию под названием «Triangolismo» (Треугольничество).

Среди живущих потомков Микеле Эспозито и Натальи Хлебниковой нам посчастливилось разыскать внука Нины, Джанфранко Порчелли, профессора Миланского университета иностранных языков (IULM). Благодаря ему удалось получить многочисленные материалы и сведения о жизни семьи, которые в настоящий момент я стараюсь проанализировать. Нам с Верой Хлебниковой-Митурич, внучатой племянницей Велимира Хлебникова, удалось летом 2018 года встретиться с ним в Милане (на стенах дома висели работы его бабушки Нины Порчелли) и провести очень интересную и теплую беседу.

Галина Петрова (Санкт-Петербург)
«ЗОВЫ ДРЕВНОСТИ» КОНСТАНТИНА БАЛЬМОНТА
К ПРОБЛЕМЕ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОГО КОММЕНТАРИЯ

В начале июля 1908 года из La Baule Константин Бальмонт сообщил матери, Вере Николаевне: «Вышла моя книга „Зовы Древности“. Пошлю, как получу»398398
  «Кланяюсь гумнищинским черемухам…». Письма К. Д. Бальмонта к матери: 1891–1909 / Вступит. ст. Н. А. Молчановой, публ., сост., подгот. текста, предисл., примеч. Т. В. Петровой. Иваново, 2019. С. 127.


[Закрыть]. Речь шла о книге Бальмонта, выпущенной книгоиздательством «Пантеон»399399
  Об издательстве «Пантеон» и участии в нем К. Д. Бальмонта см.: Голлербах Е. А. Германский след в русском пантеоне: Петербургское издательство «Пантеон» (1907–1912) как агент немецкой культуры // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. Т. 11. СПб., 2010. Вып. 3. С. 177–187; Там же. Вып. 4. С. 287.


[Закрыть], – «Зовы Древности. Гимны, песни и замыслы древних», которая состояла из 13 разделов («Египет», «Мексика», «Майя», «Перу», «Халдея», «Ассирия», «Индия», «Иран», «Китай», «Океания», «Скандинавия», «Эллада», «Бретань») и содержала 100 поэтических текстов, включая два вступительных стихотворения «Давно уж с Поэтами я говорю…» и «От Солнца до Солнца иду я…». Позже, в 1923 году, в Берлине увидит свет второе издание «Зовов Древности», расширенное и переработанное, в предисловии к которому Бальмонт обозначит все свои добавления:

1. Древне-Египетская лирика.

2. Аккадийское заклинание. Разночтение второе, вошедшее, как тема, в великолепную симфонию С. С. Прокофьева, изд. С. А. Кусевицкого.

3. Песнопенье Земле. Ведийский гимн.

4. Японские танки и хокку.

5. Десять Океанийских преданий и заговоров (Начиная со второго предания о Луне).

6. Два отрывка из Эдды: Советы Брингильд и Слово о Рунах.

7. Некоторые добавления к Изъяснительным Замечаниям400400
  См.: Бальмонт К. Зовы Древности. Гимны, песни и замыслы древних. Берлин, 1923. Заметим, что все добавления, сделанные Бальмонтом, впервые были опубликованы в составе отдельных изданий и в периодике 1910‐х гг.: в книгах «Край Озириса» (М., 1914), «Поэзия как Волшебство» (М., 1915), в журнале «Современник» (1915, № 3) и газете «Биржевые ведомости» (1916. 19 июня. № 15627, утр. вып.).


[Закрыть].

Известно, что над первым вариантом книги Бальмонт работал в январе-феврале 1908 года в период своего пребывания в больнице со сломанной ногой. В брюссельский Институт медицины поэта привели сложные обстоятельства, связанные с кризисом в личной жизни, о чем достаточно подробно написали П. В. Куприяновский и Н. А. Молчанова401401
  Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Бальмонт. М., 2014. С. 50–52.


[Закрыть]. Однако позже этот период своего пребывания в больнице Бальмонт назовет и благословенным, и счастливым. Именно этим пафосом проникнуто его письмо В. Я. Брюсову от 27–28 марта 1908 года:

Много раз в эти незабвенные недели, в эти одинокие – счастливо одинокие – полярные дни и ночи, я мысленно обнял безмерные пространства. Как в книге Иова: «Я ходил по земле и обошел ее». Но я ходил еще по продольности времен и по зыбям воздушного пространства. <…> Эта ночь пройдет, и я отсюда уйду. <…> Мне радостна воля, и мне больно прощаться с этой творческой отдельностью. Я был на крае Мира.

Я смотрю на эту комнату. Вот эти любимые книги мои. Их много, их много402402
  Брюсов В. Я. Переписка с К. Д. Бальмонтом / Вступ. ст. и подг. текста А. А. Нинова, комм. А. А. Нинова и Р. Л. Щербакова // Литературное наследство. Т. 98. Кн. 1. М., 1991. С. 194.


[Закрыть].

Куприяновский и Молчанова связывают признания Бальмонта в письме к Брюсову с подготовленной им в больнице книгой стихов «Хоровод времен. Всегласность»403403
  Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Указ. соч. С. 52.


[Закрыть]. Однако, думается, они имеют прямое отношение и к его работе над книгой «Зовы Древности», в которой, собственно, и произошло «объятие поэтом безмерных пространств», блуждание по земле до «края Мира».

При этом стоит обратить внимание, что целительная «творческая отдельность» у Бальмонта оказалась связана с множеством «любимых книг». Позже, в 1918 году, в брошюре «Революционер я или нет?» Бальмонт признается:

…оглядываясь на свою жизнь, если я чему-нибудь радуюсь особенно глубоко, это <…> тому, что поняв 13-ти лет одно слово, я всей душой полюбил исследование и умственную работу, и с тех пор неустанно работаю, не щадя своих сил, упиваясь работой как упиваются вином, и буду работать до конца своих дней… Какое слово оказало на меня в детстве исключительное влияние? Я скажу. Однажды, без всякого позволения, я забрался в книжный шкаф и прочел Английское слово self-help, в скобках перевод – самопомощь. Это причудливое слово притянуло все мое внимание <…> Самопомощь <…>. О, это благородное Английское слово стало моим дорожным посохом, моим тайным цветком, и мечом, и молотом404404
  Бальмонт К. Революционер я или нет? М., 1918. С. 8–9.


[Закрыть].

Книга «Зовы Древности» во многом была результатом этой self-help, т. е. «исследования и умственной работы», страстного упоения источником.

Как мы уже сказали, «Зовы Древности» состояли из 13 разделов, озаглавленных по названиям стран. При этом к моменту ее создания в начале 1908 года физически Бальмонт был знаком только с Мексикой405405
  О восприятии Бальмонтом Мексики, куда он совершил путешествие в 1905 г., см. в его статьях «Поэзия стихий» (Весы. 1905. № 1. С. 1–22, то же: Белые зарницы. Мысли и впечатления. СПб., 1908. С. 13–57), «В странах солнца: Письма к частному лицу из кругосветного путешествия» (Весы. 1905. № 4. С. 1–10, № 6. С. 19–34, № 8. С. 17–30), «Страна Красных цветов» (Искусство. 1905. № 8. С. 22–27).


[Закрыть], Бретанью406406
  В Бретани, в местечке Примель (Западная Франция), Бальмонт провел лето 1906 г. См. его очерк «Пьяность солнца» (Бальмонт К. Морское свечение. СПб.; М., 1910. С. 202–203). О пребывании Бальмонта в Примеле см. также: Бенуа А. Мои воспоминания. М., 1980. С. 429.


[Закрыть], отчасти Скандинавией407407
  О поездке в Норвегию по приглашению Д. Кристенсен в 1906 г. см.: Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Указ. соч. С. 47. По утверждению исследователей, отзвуки этой поездки обнаруживаются в цикле стихотворений Бальмонта «Свет прорвавший» из книги «Птицы в воздухе» (1907).


[Закрыть]. Пространства же и «земли» Египта, Халдеи, Ассирии, Индии, Ирана, Китая, Океании, Эллады (а в издании «Зовов Древности» 1923 года в структуру книги поэт добавит еще японский раздел, поэтому – и Японии) поэт-«Иов» освоит гораздо позже, уже в 1910‐е годы408408
  В Египет поэт совершил путешествие в конце ноября 1909 – начале января 1910 г. (см.: Молчанова Н. А. К. Д. Бальмонт и Египет // Солнечная пряжа. Вып. 2. Иваново; Шуя, 2008. С. 16–24), а в 1912 г. Бальмонт предпринял большое кругосветное путешествие, посетив Африку, Австралию, Индонезию, Океанию, Индию (об этом см.: Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Кругосветное путешествие К. Д. Бальмонта и его поэтическое «эхо» в книге «Белый зодчий» // Вестник Ивановского гос. ун-та. Сер. «Филология». Иваново, 2003. Вып. 1. С. 17–29). О поездке Бальмонта в Японию см.: Азадовский К. М., Дьяконова Е. М. Бальмонт и Япония. М., 1991.


[Закрыть]. Таким образом, для понимания «Зовов Древности» принципиальным становится источниковедческий комментарий.

Следует отметить также, что через выявление источников поэтических текстов Бальмонта возможно решение и другой проблемы, связанной с «Зовами Древности» – проблемы жанрово-видовой определенности включенных в книгу поэтических произведений.

Надо сказать, что книга «Зовы Древности» в общей проекции творческого пути Бальмонта органично вписывается в особый этап его поэтического развития, начавшийся в 1906 году. П. В. Куприяновский и Н. А. Молчанова замечают:

Летом же 1906 года он с удивлением обнаружил, что его эксперимент в области ритмики совпал с обычной формой стиха в ритуальных друидических песнопениях бретонцев… Следует заметить, что в новый период творчества круг книжных источников, вдохновлявших Бальмонта (всегда немалый), значительно расширился. <…> Получив трехтомник А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», Бальмонт писал <Т. А. Полиевктовой. – Г. П.> 1 февраля 1906 года с благодарностью: «Ни Вы не знали, ни я не подозревал, сколько они мне дадут. Они послужат исходной точкой для целой эпохи, новой эпохи в моей жизни. Я ничего не могу читать – только их… У меня возникает в душе целый мир замыслов и литературных планов»409409
  Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Бальмонт. С. 47.


[Закрыть].

Одним из таких замыслов следует признать и «Зовы Древности», поставив их в один ряд с его оригинальными поэтическими книгами «Жар-Птица. Свирель славянина» (1907), «Птицы в воздухе. Строки напевные» (1907) и др. Как отмечают исследователи: «При всей удаленности привлеченного материала от русской стихии произведения, вошедшие в „Зовы древности“, имеют безусловные аналогии в творчестве Бальмонта, обращенном к русским и славянским древностям»410410
  Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Бальмонт. С. 52.


[Закрыть].

При этом современники оказались невосприимчивы к «замыслам» и «литературным планам» Бальмонта, которыми он так вдохновлялся во второй половине 1900‐х годов. Резкую критику вызвала книга Бальмонта «Жар-Птица. Свирель славянина»411411
  Известно, что Брюсов отнесся к книге Бальмонта крайне негативно. См. об этом его переписку с Бальмонтом за декабрь 1906 г. (Литературное наследство. Т. 98. Кн. 1. С. 178, 181–182). См. также рецензию Брюсова «К. Д. Бальмонт. Третья статья. Злые чары и Жар-Птица» (Брюсов В. Я. Собр. соч.: В 7 т. Т. 6. М., 1975. С. 269–275).


[Закрыть]. Как минимум неоднозначно и даже с некоторым недоумением были встречены и «Зовы Древности». Так, в журнале «Весы» появилась заметка об издательстве «Пантеон», в которой речь шла о всплеске интереса к западным литературам и быстром развитии переводческой практики в России. В связи с выходом в издательстве книги Бальмонта автор заметки писал:

Изданы «Зовы Древности» – переводы Бальмонта песен египетских, мексиканских, майских, перуанских, халдейских, ассирийских, индийских, иранских, китайских, океанийских и еще каких-то. Здесь, конечно, не место подробно разбирать переводы К. Бальмонта, но все же, я думаю, позволительно усомниться, чтобы все было переведено К. Бальмонтом с подлинника, и чтобы он сохранил везде форму подлинника. А на ухо можно прибавить, что «зовы» эти своим убийственным однообразием, несмотря на все разнообразие стран и веков, нагоняют изрядную скуку412412
  М. П. <В. Я. Брюсов?> Пантеон. Новое книгоиздательство // Весы. 1908. № 11. С. 67.


[Закрыть].

Критик А. А. Измайлов назвал гимны Бальмонта созданиями примитивными и заметил: «Песни скудны мыслью, как ум дикаря <…> новая книга в его поэтический венок не вплела ни одного листка»413413
  Измайлов А. Литературная пестрядь (Заметки и впечатления) // Образование. 1908. № 8. С. 11.


[Закрыть]. Еще более резко и бескомпромиссно выступил Д. В. Философов, заявив:

Бальмонт поэт талантливый. Он пел когда-то как птица… Но он не довольствуется званием поэта-птицы. Ему хочется поучать и насаждать в нашем некультурном обществе высшую культуру… Я не был в Мексике, не знаю поэзии океанских дикарей и с Перуанскими богами не знаком, и, тем не менее, утверждаю, что бальмонтовские «зовы» – работа вовсе не культурная, никакого знакомства с мировой литературой она не дает, что она способна лишь отвратить читателя от литературы вообще и древности в частности414414
  Философов Д. «Тилили» // Слово. 1908. 20 июля. № 514. С. 3.


[Закрыть].

В дальнейшем «Зовы Древности» почти не привлекали к себе внимания ни критики, ни читателей, и если и упоминались, то только в пародийном ключе415415
  «В селе Островах, Могилевской губ., учительница церковно-приходской школы как-то вечером читала вслух сборники стихов Бальмонта „Зовы“; тут же рядом, в кухне, находилась старуха, сторожиха этой школы, у которой как раз в это время болели зубы. Учительница, увлекшись чтением, громко произносила смелые, подчас странные обороты поэта. Старуха внимательно вслушивалась в совершенно непонятные ей слова с уверенностью, что учительница этими непонятными словами „заговаривает“ ей зубы, так как только что перед этим она жаловалась учительнице на сильную зубную боль. Каково же было недоумение учительницы, когда через некоторое время старуха вошла в комнату и со слезами начала благодарить: „Помогло, голубушка… помогло, дорогая… Век Богу буду молиться“. Несмотря на серьезные пылкие разуверения учительницы, что это простая случайность, что стихи не имеют никакого отношения к зубной боли, на следующий день слава „учительницы-заговорщицы“ разнеслась по всему селу. В этот же день <…> две бабы, плача, просили помочь – „заговорить“, обещая отблагодарить подарочком – принести курочку, яичек…» (Б. п. Бальмонт – как средство против зубной боли // Известия по литературе, наукам и библиографии книжных магазинов т-ва М. О. Вольф. 1913. № 8. С. 135; цит. по: Крылов В. Н. О перипетиях литературной славы и успеха К. Д. Бальмонта (к изучению литературной репутации поэта) // Русские поэты ХХ века: материалы и исследования. Константин Бальмонт (1867–1942). М., 2018. С. 111).


[Закрыть].

Не способствовал разрешению сомнений, высказанных критикой, и сам Бальмонт. Если, как пишут П. В. Куприяновский и Н. А. Молчанова, в книге «Жар-Птица» большинство фольклорных источников обнаруживается легко416416
  Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Бальмонт. С. 48.


[Закрыть], то источники бальмонтовских «гимнов, песен и замыслов древних» по большей части скрыты, а возможно, даже сознательно замаскированы поэтом.

Более того, автовысказывания Бальмонта относительно творческой работы с источниками в «Зовах Древности» полны противоречий. В предисловии «Костры мирового древа» он так формулировал свою творческую задачу:

…всюду увидеть-услышать голос мига и данного места в существенной их единичности, а, расслышав, напевно, в стихах ли текучих, или в прозаической срывчатой речи, воссоздать услышанное, – вот сложная радость и многосложная задача художника, чья душа многогранна и чья впечатлительность по-морскому многообразна, – задача, зовущая многих художников к творческой работе многих лет.

И далее:

Поэт слышит дальние шепоты, подземные голоса, и зовы времен отшедших. Он – как те чада Солнца и дети Луны, бронзово-вылитые Красноцветные, которые, приникая ухом к земле, слышат не только далекие шумы, но и далекие шорохи. Он – как горное эхо, которое схватывает прозвучавший голос, и в перепевах бросает его из пещеры в пещеру. Горное эхо не весь ухватит прозвучавший голос, но то, что будет ухвачено, оживет в перекличке волнующим призывом, и будет иметь свое очарование, особую прелесть свою, чару капризного горного эха, которое воссоздает-то не все, а лишь то, что ему приглянется, но эти отдельные звуки и отзвуки раздаются зато с особенной четкостью417417
  Бальмонт К. Зовы Древности. Гимны, песни и замыслы древних. СПб, 1908. С. 9. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием номера страницы.


[Закрыть].

Мысль о том, что к поэтическим текстам «Зовов Древности» не следует относиться как к переводам, звучит и в письме Бальмонта к Брюсову от 11 декабря 1908 года:

Переводить, конечно, нужно всегда с подлинника. Но «Зовы Древности» не перевод в точном смысле слова. Я слышу там, в Отшедшем, многочисленные зовы, я отделен многими от них преградами, и, между прочим, незнанием Ассирийской грамоты и малым знанием Египетской и Ацтекской, но нечто я там точно и ясно слышу. Я даю отклик. Пусть, кто может, даст более точный и звучный отклик. Согласись, однако, что до этой книги мало кто ведал об «Исповеди отрицающейся» и «Начикетас», и Мексиканских гимнах (которые переданы с дословной точностью, несмотря на клеветы малограмотного Философова). Повторяю, это не перевод, это впечатления поэта от тех созданий, которые в незаслуженной забытости. Я верю, что кому-то я бросаю тут нить418418
  Брюсов В. Я. Переписка с К. Д. Бальмонтом. С. 199.


[Закрыть].

При этом в отдельных случаях Бальмонт все же называет свои тексты переводами. Так, в книге «Край Озириса» в ответ на критику его «океанийской песни» «Час любви» он замечает: «Вот подлинная Океанийская песенка <…> в Русском моем переводе, при напечатании моих „Зовов Древности“ <…> она возбудила так много негодования среди несведущих, полагавших, что я сам ее выдумал»419419
  Бальмонт К. Д. Край Озириса. Египетские очерки. М., 1914. С. 248.


[Закрыть].