Текст книги "Хозяин мрачного замка"

8 глава

Когда все закончили есть, Веслав проводил гостей в соседнюю комнату. Это была еще одна просторная гостиная. Или как там всякие такие помещения в замках называют? Правда, тут стоял старинный рояль, за стеклом в шкафу виднелась скрипка. У окна между двумя диванами стоял пюпитр с нотными листами.

– Комната для музыки, – сообщил хозяин дома. – Можно немного ждать? Я дам распоряжения слугам. Для вас, и пойдем смотреть дом.

– Спасибо, – за всех поблагодарил Дмитрий Иванович и одарил хозяина своей милой улыбкой.

Владимир удивлялся этому человеку. Ведь взрослый же дядька, а реально иногда кажется большим ребенком. Молодой человек сам ловил себя не раз на желании улыбнуться профессору в ответ. Конечно, поляк воспринял вежливость Дмитрия Ивановича со всем своим благодушием. И смотался куда-то.

Народ стал рассаживаться в кресла и на диваны. Владимир будто невзначай придвинулся ближе к дверям. Осторожно так, пока эта Настя снова к нему не прилипла. Ни на какую экскурсию он не собирался. В конце концов, это же не обязательно. Веслав сам сказал, для тех, кто хочет. После добротного ужина Владимира слегка разморило. Идти по всем этим комнатам и чего-то там высматривать было откровенно лень. А потому, как только поляк ушел к своим странноватым слугам, молодой человек тоже аккуратно выскользнул из музыкальной комнаты вон.

Он довольно быстро дошел до холла, откуда лестница вела на второй этаж. Владимир собирался отправиться спать, но вдруг передумал. Появилась мысль взять еще выпивки. С собой. Как раз в комнату. Там, когда были в подвале, Веслав же разрешил. Это Владимир хорошо запомнил. Поляку точно не жалко, целый погреб алкоголем набит. Надо реально спуститься туда.

Владимир оценил свой напиток, угостился за ужином медовухой у профессора, кому на самом деле пары стопок хватило, да еще все та же Настя с чего-то просила попробовать ее вино. Кстати, тоже домашнее. Не заводской разлив. Ни грана консерванта. Выдержка потрясающая, запах шикарный, пахнет не дрожжами, как наши игристые, а тонко так, настоящим виноградом и чуть цветами.

Владимир решительно свернул чуть правее лестницы. Маршрут в заветный подвал простой. Правда, сейчас в коридорах и холле свет почему-то не горел, но, пока шел, Владимир привык к темноте и спокойно различал дорогу. А в темноте все даже еще колоритнее. Реально, можно подумать, прямо замок. Как в фильмах. Только тут на самом деле все лучше. Эти канделябры на стенах, картины. Вон, те же портреты. И мебель вся эта. Лёха же признал, что это все оригиналы. Настоящий антиквариат.

Вообще, Веслав мужик смелый. С такими сокровищами пускать в дом гостей – дело опасное в наше время. Конечно, никто из группы у него серебро столовое не украдет, да и картину со стены не снимет, но… Тут если поискать, можно много чего и поценнее найти.

Владимир взялся за ручку двери и в этот миг как-то немного воровато оглянулся по сторонам. И тут же разозлился на себя. Он-то точно не воровать идет. Просто выпить. Даже не как Зоя, с собой в Россию бутылку не прихватит. Как ни странно, Владимир вообще не видел смысла везти что-то подобное из-за рубежа. Вкусно, да. Вот только мало. Один вечер, и все удовольствие закончится. Неприятно. Пить так на месте, есть тоже. Чего потом себе нервы делать?

Он спустился в подвал, подсвечивая себе дорогу зажигалкой. Не ахти, конечно, помогает. Держался за стену рукой, осторожно нащупывал ногами ступеньки. Когда шли за Веславом, было проще. Свет хоть какой-то горел. А сейчас только понятно, какие тут ступеньки крутые, так оступился, и шею свернуть недолго.

А внизу почему-то было светло. Не так, прямо, как при электрических люстрах, но все же. Желтоватый, тусклый свет. Не важно отчего, важно, что хоть что-то видно. Вон первый стеллаж. Тут, кажется, Веслав для девушек брал сухое. Нет, сам Владимир такое не любил. Слишком кислый вкус у таких вин. А у красных полусладких ничего. Хотя бывает и до приторности. Надо брать все же что-то крепкое.

Обойдя пару стеллажей, Владимир прошел дальше. Вон там бочки. Ага… Тут они были и выбирали как раз что-то такое… Медовуху, что ли. Владимир досадливо поморщился. Да как Веслав ориентируется-то сам? Все бутылки реально выглядят похожими.

Владимир осмотрелся, и… ему стало неуютно. Слишком тут тихо. И этот свет тусклый, тени в углах кажутся слишком длинными и густыми. Сразу вспотели ладони и зачастило сердце. Надо уже взять хоть что-то и уходить отсюда. Мужчина заметил там, дальше, у самых бочек, огромных и темных, еще один небольшой стеллаж. Там стояли пузатые графины цветного стекла.

Вот! Хоть не тащить с собой литровые, а то и больше, бутылки, надо просто взять тару поменьше. Так и быстрее будет. Владимир отправился туда и чуть не вскрикнул, когда буквально на втором шаге споткнулся о низкий приступок. Это тут еще зачем? Так и грохнуться можно! Владимир вступил на это возвышение, наконец-то оказался возле самого стеллажа.

Откуда-то сбоку падал все тот же тусклый свет. Казалось, что в углу, совсем рядом, кто-то стоит. Владимир чуть разозлился на себя. Детский сад какой-то! Просто подвал, просто бутылки. Чушь. Он осмотрел стеллаж. Наверху красовался совсем небольшой аккуратный графинчик. Матовое стекло, ручка красиво выгнута, дно, правда, слишком массивное. Но важно то, что графин был наполнен наполовину. Ага! Похоже, это личные любимые запасы Веслава. Для себя хозяин точно оставляет лучшее. И тянет понемногу. Надо пробовать.

Владимир протянул руку, но верхняя полка оказалась слишком высоко. Странно, Веслав же ниже Владимира, зачем свой любимый напиток ставить так высоко? Ну ладно, какое это имеет значение. Надо просто подтянуться и достать уже этот чертов кувшин!

Владимир подошел вплотную, привстал на цыпочки, потянулся. Пальцы легли на стекло. Но достать кувшин все же не получилось. Только пузатый бочок потрогал. Мужчина ухватился за боковую стенку стеллажа и чуть подергал. Вроде бы стоит это сооружение твердо. Можно подтянуться и взять тогда кувшин.

У него мелькнула странная мысль, почему он зациклился именно на этом предмете? Но Владимир ее отбросил. Подвал как-то уже давил на него. Начало казаться, что кругом стало темнее, что тени эти проклятые уже слишком близко, будто сейчас кто-то просто подойдет бесшумно сзади и положит руку на плечо. В таких условиях мозг Владимира работать в нормальном режиме не мог. Как, видимо, и инстинкт самосохранения.

Мужчина ухватился за верхнюю полку и подтянулся чуть-чуть. В конце концов, не зря же он пару часов в неделю проводит в тренажерном зале. Вот, пригодилось! Левой рукой Владимир все же ухватил красиво изогнутую ручку вожделенной посудины. Стекло таинственно мерцало в полумраке. Будто живое. В голову Владимира пришла еще одна нездоровая мысль, что это мерцание какое-то четкое, будто пульсация. Чьего-то сердца. Его?.. Снова разозлившись на себя, мужчина потянул кувшин ближе к краю.

Предмет поддался очень легко, буквально скользнул вниз. А вместе с этим внезапно наклонился и весь стеллаж. Вот тут Владимир испугался не на шутку. Рука его сорвалась, и мужчина понял, что падает. Назад, спиной на каменный пол…

Владимир отпустил ручку кувшина, постарался закрыть руками голову и хоть как-то сгруппироваться. Помогло мало. Он упал неуклюже, ударился правым плечом и бедром. А потом на него сверху рухнул тот самый кувшин. Прямо на голову.

В глазах потемнело, вспышка боли в виске. Слабость и какая-то ватность. Видимо, шок. Владимир лежал на полу, ощущая, как промокла от вылившегося на него спиртного одежда, как по щеке течет кровь. Его кровь. От боли все немного плыло перед глазами. И…

Стало страшно. Вот только сейчас. Осознание страха накрыло резко и сразу до паники. Тени кругом. Будто люди… И эта тишина… Она звенит в ушах. Как-то… Это был не обычный страх травмы или боли. Владимира накрыло ощущение какой-то жути, совершенно ему непонятной и незнакомой.

И в голове было лишь одно желание – бежать отсюда, испариться, исчезнуть из этого подвала. Еще лучше – вообще из этого дома. Владимир дернулся, пытаясь встать. И тут же понял, что не может. Тело отказывалось его слушаться.

Весь иррациональный ужас тут же отхлынул, уступив место обычному страху за свою жизнь. Страху как раз той самой физической травмы. Тени, тишина… Какое это имеет значение, если ему нужна помощь? Но как… Владимир постарался успокоиться. Надо еще раз попробовать, хотя бы рукой шевельнуть… Но ему это не удалось.

Он вдруг почувствовал себя бесконечно несчастным, слабым и всеми забытым. Это уныние погасило все. Страхи, какими бы они ни были, даже боль. Владимир лежал, скорчившись на полу, готовый расплакаться как ребенок. Бессилие давило все той же тишиной и подступающей темнотой. И мужчина тонул в этом и в своем отчаянии.

Он даже не звал на помощь, просто не мог. Это странная, не свойственная ему апатия поглотила Владимира целиком. И даже когда вдруг из того самого темного угла появилась фигура хозяина замка, мужчина не испытал радости или надежды на спасение.

Веслав приближался как-то медленно, торжественно. Владимиру казалось, будто фигура поляка чуть ли не материализуется из темноты. Веслав улыбался. Все так же мило и весело, как и весь вечер. Но… теперь улыбка не отражалась в его глазах. Владимир как-то мимолетно подумал, что сейчас взгляд хозяина замка стал колючим, каким-то злым или… голодным.

Веслав остановился около лежащего на полу гостя, присел на корточки, чтобы видеть лицо Владимира.

Мужчина как-то с трудом выпал из своего отчаяния, на миг отогнал свою странную апатию, постарался двинуться ближе к поляку, постарался произнести:

– Помоги…

Звуков он сам же и не услышал, но знал, что губы его шевелились. Может, Веслав поймет?

– Да, – кивнул хозяин замка. Как-то так неспешно, с некоей надменностью. Владимир не понял, что сейчас поляк копирует его собственную манеру. – Хочешь освободиться?

Владимир постарался кивнуть, но… Внезапно его страх вернулся. Не эгоистичная забота о себе, а тот самый. Первый. Иррациональный страх, некое неприятие чего-то чужого, инородного, того, чему нет места в реальности. Мужчина рванулся изо всех сил. Не вперед, ближе к возможному спасителю, а прочь от него, как можно дальше. Но тело не слушалось, мышцы отказывались работать.

– Я помогу. – Веслав протянул ладонь вперед, все так же размеренно, торжественно, значимо. И прежде чем дотронуться до лба своего гостя, произнес уже совсем иначе, жестко и повелительно: – Оmnes meae mecum manebunt.

Пальцы хозяина замка легли на лоб его жертвы. Владимир почувствовал холод. Дикий, леденящий, обжигающий. Он задергался, снова попытался отползти прочь, но… Его тело так и осталось неподвижным. А кругом наступила тьма, она поглощала, засасывала, просачивалась внутрь вместе с этим холодом, исходящим от руки существа, кого считали хозяином этого дома. Тьма захватывала мысли, останавливала дыхание, обволакивала бьющееся в бешеном темпе сердце. Пока не облепила его полностью и не заставила остановиться…

9 глава

У Киры было множество приятелей и знакомых.

Любой из них навскидку назвал бы девушку легкой, открытой, искренней, может, немного ранимой. Но сильной. Кем угодно, но только не истеричкой. Только в тот вечер Кира понимала, что сама бы назвала себя именно этим словом. С ней было что-то не так. Эмоции переполняли девушку, и ей стоило больших трудов пытаться их скрыть, наверняка не так удачно, как хотелось бы.

Вообще, Кира потратила годы, чтобы научиться контролировать себя. Знала, как ей это необходимо. Мать ушла из семьи, когда Кире исполнилось двенадцать. Просто уехала с другим мужчиной строить другую жизнь, оставив мужа и двоих детей. Тогда Кира, как единственная «женщина», взяла на себя заботы о доме и хозяйстве. Она считала, что только так может помочь своим близким пережить предательство.

Вот только ее тоже предали. И долгое время Кира скрывала свои чувства и переживания. Свою боль потери, то, как она тоскует по матери, как беспокоится за брата и папу. А еще, как ей тяжело вдруг стать взрослой. Стресс накапливался незаметно, пока не принял весьма неприятные формы. У Киры появилось множество страхов, и реальных, и выдуманных, почти иррациональных, начались кошмары, вслед за ними пришла бессонница и головные боли.

Отец предложил ей обратиться к психологу. Сейчас, оглядываясь назад, девушка понимала, это было разумное решение. Но тогда в подростковом возрасте оно Киру испугало. Нет, дело не в том, что она боялась стать «ненормальной», не думала, что обращение к специалисту приравняет ее к истеричке. Дело в другом. Папа и брат справлялись сами. И она тоже должна сама. Или ей всю жизнь потом опираться на специалистов?

И Кира справилась. В конце концов, предали реально не только ее. Мать предала всю семью. Но они остались вместе и по-прежнему любят друг друга. Семья не развалилась. Они переживут. Вместе. Кира не одна. И это многого стоит. Остальное – прах.

Так она понемногу научилась успокаивать себя, научилась контролировать свои эмоции. А страхи… Кире с детства очень нравились шкатулки. Отец привез ей одну такую в подарок из Санкт-Петербурга, когда девочке было всего лет пять. С тех пор шкатулки ее очаровали. Милые красочные коробочки, куда можно убрать все, что угодно. Даже самое неприглядное. Закрыл крышечку и видишь лишь красивую коробку. Так девочка стала «прятать» свои страхи в шкатулки. Иногда писала на бумажках название пугающих вещей, иногда убирала в коробочку нечто, ассоциирующееся с неприятными ощущениями. И это помогло.

Кира стала сильнее. Такие же коробочки были в ее душе, куда можно было убрать многое. Закрыть и… смело идти вперед. Кира выросла во взрослую, привлекательную и умную женщину. Она помогла брату преодолеть его проблемы, поддерживала отца, выбрала свой путь в жизни, открыла и вела любимое дело. С виду милая и ранимая, при этом приветливая, иногда немного дерзкая, она нравилась людям. Но при этом внутри остался тот самый стержень, слепленный из закрытых коробочек с преодоленными страхами.

И все же она не любила, как говорится, «выходить из своей зоны комфорта». У нее была своя налаженная, полная событий жизнь. Сама Кира никогда бы в такой тур не собралась. Нет, вообще она любила заграничные поездки. Любила путешествовать. Но как-то иначе. Просто приехать, жить в каком-то одном городе, ходить, исследовать его, искать нечто, какое-то понимание города. И желательно в одиночку. Отдыхая от всех, даже от родных, впитывая в себя новое, пока не поймет, пока не соприкоснется душой с чужим городом.

Но в этот раз они с Кириллом выбрали совместное путешествие, да еще столь непривычное. В память об отце. Он был душой их семьи, добрый, великодушный, больше друг и советчик, чем родитель. Человек с большим, но, к сожалению, больным сердцем. Его не стало год назад.

Это не было неожиданностью. Папа болел долго. И сын, и дочь знали, что скоро его не станет. И все же… Он ушел ночью, во сне, тихо, никого не побеспокоив. Но и не попрощавшись. На похоронах многие говорили Кире, что это счастье, хорошо, что не мучился, легкая смерть. Но девушка не понимала, кому это легче? Она тосковала по отцу. Как и Кирилл.

Отец всегда хотел, чтобы его дети были счастливы, занимались любимым делом, приносили свою радость в дом. Так они и жили весь год. Стремились сделать свою жизнь такой, какую им желал папа. Кирилл организовал курсы фотографии для подростков. Кире казалось, что его студия – единственное место на земле, где брат чувствует себя свободным, где он становится собой. Сама девушка открыла кафе, некий клубный уголок с легкими закусками и сладостями под кофе или чай.

Каждый вечер они возвращались домой, ужинали вместе и делились всем, пережитым за день. Друг с другом и будто бы с отцом. Рассказывали ему, что исполняют его мечту, делились с ним так, будто он все еще рядом. А еще папа мечтал увидеть мир. Часто говорил, что хотел бы сесть в автобус, проехаться по нескольким странам, смотреть города, красивые места. Все и сразу, чтобы это было похоже на сказку длиной в каникулы. Путешествие-гирлянда.

Когда приблизилась годовщина смерти папы, Кирилл вдруг предложил исполнить и это его желание. Кира согласилась. Именно в память о том, кого ей так не хватало, по кому она скучала. Тогда только по этой причине.

Но позже, еще в первый день, в Вене, девушка поймала себя на мысли, что получает от поездки настоящее удовольствие. Ей комфортно. В этом маленьком мирке их группы, с этими людьми. Кира всегда легко ладила со всеми. Быстрее всех и теснее она сошлась с Витой, затем, конечно, и с Алексеем. С ними было легко и весело. А еще почему-то в компании этих двоих, заодно и брата, Кира чувствовала себя защищенной. Путешествие радовало. И видимо, именно из-за этого в тот вечер Кира воспринимала все слишком близко к сердцу. Слишком все было хорошо, и вдруг…

Потому полностью побороть свою тревогу у Киры никак не получалось. Не было такой коробочки, куда это можно было убрать. Когда хозяин дома вышел, девушка невольно облегченно вздохнула. Устроилась на одном из диванов, нервно теребя в руках ремешок сумочки, которую почему-то не оставила в спальне. Очень хотелось курить, но Веслав не давал им такого разрешения. Девушка уверила себя, что справится и без «допинга». Сейчас посидит спокойно, приведет мысли в порядок, отдышится…

– Как ты? – тихо, но заботливо спросила Вита, присаживаясь рядом.

– Уже лучше. – Кира надеялась, что соврала достаточно убедительно. – Не самый приятный вечерок выдался, да? Этот странный водитель, болото это чертово, а потом лес… Я перенервничала.

– Я так до сих пор нервничаю, – почти буднично известила ее приятельница.

Кира посмотрела на Виту внимательнее. Вроде все как обычно. Приятельница всегда казалась такой спокойной, даже расслабленной. Сейчас так же, только вот выражение глаз иное. Привычное веселье сменилось каким-то насмешливым вызовом. И настороженностью.

– Ладно, – почти шепотом призналась Кира. – Ничуть мне не легче. Почему-то.

– Ага. – Лёха остановился напротив девушек. – И пока мы тут имеем время пошептаться, давайте попробуем понять, почему это все нам не нравится.

– И вам тоже? – К ним ближе шагнула Светлана. Она точно выглядела откровенно взволнованной. – Как-то это все…

– Странно это все, – четко обрисовала ситуацию Вита. – Четкая цепочка якобы случайных и неприятных событий. Исчезновение водителя, погода, лес. Особенно лес. И вот этот замок как спасение. Так вовремя!

– Будто нас сюда вели специально, – выдала Кира свои страхи. – Звучит дико, я понимаю. Это от нервов…

– Не думаю, – хмурясь, возразил Саша и чуть смущенно, как-то неуверенно продолжал: – Там, еще у автобуса. Я почувствовал… Знаю, это тоже звучит не очень привычно. Такое предчувствие. Нехорошее. У меня бывают такие. И там… Мне тоже казалось, что нас сюда ведут.

– А еще эти истории… – охотно поделилась впечатлениями и Зоя. – Про ту ведьму. Света, ты в дороге говорила.

– Как раз перед тем, как наш водитель исчез, – уточнил Кирилл. Он встал рядом с Алексеем, смотрел на сестру серьезно, как-то собранно, будто пытался показать, что готов ее защищать. Кира помнила у брата такое выражение лица с детства. И была ему благодарна.

– Вот да, – закивала Зоя. – Катаржина. Прямо… Будто про нее эта легенда.

– Мне тоже такое в голову пришло, – призналась Света.

– А мне как-то колдуны и ведьмы неинтересны, – заявил Лёха. – Не мой жанр. Я больше по детективам и триллерам. Хотя про лес отрицать не буду. Невеселое место, где любую нечисть вспомнишь. Но мне не нравится другое. Сколько раз мы с вами смеялись о том, что в Европе обожают русских туристов за наши деньги, которые мы так легко тут тратим? И вот в Польше вдруг нас ждет парень, что готов приютить целую толпу бесплатно? Я тут, скорее, в маньяка поверю. Извини, Юля.

Он чуть церемонно поклонился девушке.

– Он и так богат, – сказала она в защиту хозяина дома. – Ты сам оценил его мебель. И все остальное тоже.

Юля явно была расстроена их разговором. Кире на миг стало немного стыдно перед девушкой. Всем было очевидно, что Веславу она понравилась и это взаимно. Но…

– В том и дело, – поддержала Кира Лёху. – У меня в кафе бывает много обеспеченных людей. Они как раз меньше остальных готовы раскидываться деньгами.

– Да ладно, – отмахнулась Вита. – Я не верю ни в колдунов, ни в маньяков. Меня напрягает отсутствие Интернета, связи и даже электричества. Мы тут… Как в Средневековье. И дело не в удобствах. На дворе двадцать первый век! И это все странно.

– Согласна, – закивала Света. – И все же его гостеприимство меня тоже напрягает. Мы тут оторваны от мира. И это мне не нравится.

– Я уже сказала, – напомнила Вита. – Вся цепочка событий. Все вместе, это странно и как-то тревожит.

– Напоминает начало готических романов, – со своей обычной очаровательной улыбкой сообщил профессор.

– Или дурные фильмы ужасов, – высказал Лёха. – А потому, товарищи, давайте-ка не повторять шаблонных голливудских ошибок. По одному не гулять, держимся вместе, и чемоданы не разбирать. Чтобы смотаться в любой момент.

– Владимир куда-то ушел, – впервые за весь разговор подала Настя голос. – Он не боится.

Лёха наградил ее усталым взглядом. Профессор и Саша тревожно переглянулись. Саму Киру Владимир несколько раздражал, все-то с ним не слава богу.

– Я схожу за ним, – решила тут же Светлана. – На самом деле не стоит сейчас…

В этот момент Веслав шагнул в комнату. Все с той же своей радушной улыбкой. Кира уставилась в пол взглядом. Общая поддержка ее обрадовала. Но после разговора девушка нервничала при виде хозяина дома еще больше. Он стал казаться ей зловещим. Хотя это просто глупо. Наверное, они вообще зря все это напридумывали.

– Пойдем смотреть дом! – пригласил поляк.

– Подождите, пожалуйста, – остановила его Светлана таким мягким деловым приказом. – Один из наших товарищей куда-то ушел, наверное, искал уборную. Давайте его дождемся и…

– Его зовут как князя, – вспомнил хозяин дома. – Я видел его. Он хотел спать. Ушел к себе. Зачем звать?

Света немного растерялась. Кира подумала, что снова все то же самое. Ничего особенного в словах Веслава не было. Все логично, и главное, такое поведение реально свойственно Владимиру. Он не слишком любит считаться с остальными. Но вот почему хозяин дома так их торопит и пусть мягко, но настаивает на этой экскурсии? Гид постаралась откинуть ненужные мысли. Нет, они сами виноваты. Все это нервы. Точно все напридумывали себе лишнего.

– Дом большой, дело к ночи, – в привычном веселом тоне заметил Лёха. – Пойдем, а то скоро все спать захотят.

Веслав только кивнул гостю. Получилось немного надменно. Как-то… с одной стороны, неожиданно, при радушии хозяина, какое поляк демонстрировал все это время, а с другой стороны… как-то почему-то смутно знакомо.

Группа прошла за хозяином дома из гостиной по коридору в уже знакомый холл с центральной лестницей. Тут у первой ступеньки Веслав впервые остановился.

– Дом был другим, – сказал он очень серьезно. – Когда Бартош строил. Война. Враги. Стены толстые, мало украшений. Хотел крепость, но не успел. Умер. А Ежи строил по-другому. Но мы всегда знали, что дом сможет защитить. Только Катаржина любила роскошь и красоту. Потому теперь здесь так.

Гости только кивали. Различия между дворцами и замками Светлана рассказала им еще во второй день путешествия, когда туристы ехали из столицы Австрии в Венский лес смотреть настоящие крепости. Да, поместье Веслава на самом деле все-таки относилось к замкам. Построенный в сельской местности, в отличие от дворцов, всегда возводимых в городской черте, дом был крепким, наверняка в первые годы имел еще и какую-то систему защитных сооружений вовне. Кира помнила, когда они вошли этим вечером в ворота и попали во двор, строение казалось строгим, даже несмотря на то что фасад украшали колонны и классический портик. Но не было того самого впечатления «кукольного домика», как однажды назвал это Владимир. Серый камень, четкие линии. Нет, этот дом точно был замком.

– Получилось неплохо, – оценила за всех Вита. – И для защиты, и для уюта.

Веслав чуть склонил голову перед ней. Получилось немного старомодно, но как-то торжественно. Девушка улыбнулась в ответ уголками губ. В холле опять горело множество свечей, и было хорошо видно выражение лица Виты. Девушка по-прежнему, как и всю неделю, выглядела спокойной, даже расслабленной, готовой к новым впечатлениям и развлечениям. Но взгляд точно другой. Какой-то снова насмешливый и будто изучающий. Можно было подумать, что Вита ведет некий спор или даже словесный поединок с хозяином дома. И похоже, Веслав видит в ней равную по силе противницу. Как и в Алексее.

– Я рассказал это, чтобы вы поняли, – объяснил хозяин дома. – Здесь я сохранил многое за годы. Будет и про войну. Я покажу сначала такие вещи.

И он стал подниматься по лестнице. Туристы шли за ним. Светлана старалась держаться где-то в середине группы, чтобы уследить за всеми своими подопечными. Юля, конечно, спешила за Веславом, стараясь быть ближе к нему. Кира видела: хозяин дома заметил, что девушка рядом, и буквально просиял радостной улыбкой, потом даже предложил ей руку, помогая подниматься по ступеням. Галантно и снова немного старомодно.

За Юлей, как и всегда, следовала Настя. Эти две девушки не то чтобы сдружились, но были чем-то похожи, обе тихие и не заметные, потому держались всю поездку вместе. Только обычно именно Настя тянула Юлю за собой. Точнее, вслед за Владимиром. Свете было обычно немного забавно это наблюдать. Девушки были похожи на свиту их чуть надменного и своенравного «малоценного члена экипажа», как окрестил Лёха Владимира. Тот принимал внимание Насти с усталым смирением, а Юлю почти не замечал.

Но в отсутствие привычного «лидера» и благодаря вниманию Веслава к Юле роли немного поменялись. И это тоже было забавно. Даже отвлекало Киру от ее страхов и тревог. Следом за девушками поднимались Дмитрий Иванович и Саша. Кире очень нравился этот молодой человек. Такой серьезный и правильный. Да, он слишком увлечен мистикой и всякими сверхъестественными вещами, но это же нормально для его возраста. Зато Саша ответственный. Заботится об их очаровательном профессоре.

Светлана шла рядом с Зоей, чтобы, если что, помочь женщине. Хотя Зоя только казалась беспомощной. Но житейский опыт не забудешь, и эта представительница их группы вполне могла и сама за себя постоять, да и к остальным относилась с какой-то трогательной заботой доброй тетушки.

Кира вместе с братом шла в конце группы, опять же вместе с Витой и Лёхой. Они так привыкли, как шкодливые школьники, всегда занимали «последние ряды», чтобы можно было комментировать услышанное и быстро исчезнуть, когда становится скучно. Они уже были на середине первого пролета лестницы, когда Лёха чуть нахмурился и шагнул ближе к краю ступеней, всматриваясь во что-то внизу, даже чуть перегнувшись через перила.

– Мы что-то потеряли? – спросила его Вита довольно тихо, так, что Кира с трудом смогла различить слова.

– Кого-то вообще-то, – с иронией напомнил Лёха. – Владимира. А тут подвал с вином. Дверь чуть приоткрыта. Но я помню, что выходил оттуда перед ужином последним. Веслав хорошо ее закрывал.

– Слуги, – напомнила ему девушка.

– Или кое-кто решил не спать, а устроить себе одиночный алкогольный забег, – весело предположил мужчина.

– В его стиле, – согласилась Вита.

Они прошли мимо уже знакомого туристам второго этажа, поднялись на третий. Тут холл был более просторным, напоминал небольшую залу, снова довольно богато обставленную. Веслав остановился, дал всем осмотреться. Горел камин, мерцали свечи. Все казалось немного сказочным и привлекательным. И эта старинная мебель, и гобелены на стенах, плотные тяжелые шторы на окнах, поблескивающие бронзой подсвечники.

– Раньше жили так, – стал рассказывать хозяин дома. – Там женщины, а там мужья.

Он показывал руками вправо и влево. Для туристов в этой информации не было ничего нового. То, что в таких домах одно крыло отводилось жене, а другое – мужу, Светлана рассказывала на одной из экскурсий.

– Пойдем сюда, – Веслав указал на «мужскую» часть своих владений. – Покажу историю.

Он шагнул в коридор и отворил перед гостями первую же дверь.

– Ух ты ж… – выдохнул Лёха, когда все вошли.

Наверное, это можно было назвать оружейным или охотничьим залом. Просторное помещение, полное оружия и трофеев. Стены украшали картины с батальными сценами, а еще – головы чучел оленей, кабанов и волков. Что в целом для туристов, за неделю побывавших во многих музеях, посвященных быту прошлых веков, было не ново. Но кроме этого на небольших столиках или комодах лежали и совсем другие предметы.

– Это… После Великой Отечественной? – чуть ли не благоговейно поинтересовался профессор, указывая на немецкую каску. – Или, простите, Второй мировой?

Веслав важно кивнул.

– Немцы хотели мой дом, – сказал он. Тон был соответствующий. Недовольный, даже казалось, что хозяину приходится сдерживать свой гнев. – Но они не смогли его получить. Многие умерли. Враги всегда находят тут свою гибель.

Недалеко от каски лежали и нацистские нашивки, наградное оружие, какие-то документы. Кира поймала себя на мысли, что видеть это ей несколько неприятно. Нет, дело даже не в напоминании о войне, которое всегда порождает грусть и такой же, как у Веслава, гнев на завоевателей. Здесь эти предметы были трофеями. Невольно в голову пришло, что дикари африканских племен вот так же хранят черепа или отрезанные уши своих врагов. Да, в этой «выставке» было нечто варварское и жестокое.

– А это с Первой мировой? – Кирилл прошел дальше, рассматривал предметы на следующем столике. – Это… «наган»?

Брат Киры указывал на какой-то старый пистолет с непривычно длинным дулом. У этого оружия, как в вестернах, был виден барабан.

– И винтовка Мосина! – Дмитрий Иванович застыл, вытянув руку, так и не дотронувшись до длинного, по мнению Киры, почти что сказочного ружья. Совсем не похожего на автоматы, какие показывают в современных фильмах.

– Это все ерунда… – Лёха завороженно смотрел на клинок, тонкий, с изящной черной простой рукоятью. Лезвие чуть заметно изгибалось. – Шашка… Вещь!

На его лице Кира заметила совсем новое, по-мальчишески восторженное выражение. Казалось, перед мужчиной на стене висит истинное сокровище, какой-то редкий и мощный артефакт.

– Можно? – непривычно робко поинтересовался Лёха у Веслава.

– Знаете толк в оружии? – Казалось, хозяина дома это обрадовало. – Можно взять.

– Нет… – отказался турист. – До такой красотки даже дотрагиваться лишний раз нельзя. Пусть и хочется. Она прекрасна…