Текст книги "Тень скарабея"

Глава 17

Домой Даниэль вернулся в отвратительном настроении. И тому было сразу несколько причин. Во-первых, за годы знакомства он привык считать Чарльза Диккенса другом семьи и своим другом, а иногда, когда Джон был занят, – старшим наставником. Диккенс многому научил его и казался хорошим человеком, а сегодня старые отношения, построенные на взаимном уважении и доверии, начали рушиться, словно карточный домик.

Даниэль все еще не хотел верить в то, что Диккенс имеет отношение к смерти Джона, но писатель явно занервничал, когда речь пошла о продаже дома и вывозе коллекции. В этом здании находилось что-то такое, что не давало Диккенсу покоя, и Джон это «что-то» не пожелал подарить или продать другу, а значит, на то имелись причины. И вряд ли эти причины были в полной мере понятны Диккенсу. Даниэль знал, на что способны даже самые хорошие люди в погоне за мечтой или страстью.

Второе, что не давало молодому человеку покоя, – лощеный, напыщенный и всезнающий сыщик, на которого, открыв от восторга рот, смотрела Кейтлин. Что девушка нашла в этом насквозь фальшивом служителе закона, Даниэль не понимал и злился. Правда, на себя он все же злился сильнее, так как считал, что любовные увлечения дальней американской родственницы не должны его волновать, а волновали.

Цилиндр и верхний сюртук Даниэль сбросил на пол прямо у входа, рядом с вешалкой, – от злости и желания хоть в чем-то проявить бунтарский характер и сегодняшнее отношение к миру. Стащив сапоги, завалился на кровать и взъерошил рукой аккуратно уложенные волосы, еще липкие от брильянтина. Это тоже раздражало. Поэтому молодой человек со стоном поднялся и, сев на кровати, крикнул:

– Мэлори!

Дворецкий появился практически сразу же.

– Приготовь мне ванну, – раздраженно бросил лорд Фармер и вновь откинулся на подушки, прикрыв глаза. За последние дни произошло слишком многое. Даниэля утомила охота на лис – он хотел просто отдохнуть и ни о чем не думать, но для этого в доме было слишком много посторонних людей, начиная с темноглазой соблазнительной родственницы и заканчивая пронырливым сыщиком. Который хоть и казался идиотом, но не настолько, чтобы не нарыть в этом деле нежелательных улик.

К тому времени, когда ванна была готова, молодой человек немного успокоился и отдохнул. О недавнем приступе раздражения и злости напоминала лишь пульсирующая головная боль.

– Ты грустишь и сердишься? – Меган появилась на пороге туалетной комнаты, когда Даниэль расстегивал пуговицы на рубашке.

– Это так заметно? – раздраженно бросил он через плечо.

– Я слишком хорошо тебя знаю.

Девушка шла по полу плавно и бесшумно, словно скользила. Ее обычно убранные в незамысловатую прическу волосы были распущены и вились, а блеклые глаза приобрели неожиданно глубокий синий цвет. Меган вся преобразилась, превратившись из серой мышки в неотразимую и неприступную красавицу, от которой веяло холодом и тайной.

Девушка подошла к Даниэлю сзади, сдернула с его плеч рубашку, обняла за талию и нежно прижалась щекой к его спине со словами:

– Я скучала.

– Да, я тоже. – Даниэль обернулся и привлек гостью к себе, нежно провел рукой по ее щеке, позволил поцеловать свою ладонь и запустил пальцы в гриву густых пепельных волос.

– Ты такой теплый, живой и дурманящий, – выдохнула Меган и, закрыв глаза, положила голову на плечо Даниэля.

– Ты тоже хорошо притворяешься, – ухмыльнулся лорд Фармер.

– Я стараюсь, ты же знаешь, я всегда стараюсь.

– Знаю.

Руки Меган скользнули вверх по предплечьям Даниэля. Мягкие ладони погладили шею, легли на затылок и с силой потянули на себя.

– Я тоскую по твоим губам, – шепнула она, целуя молодого человека в уголок рта. – Почему все не может быть как раньше?

– Ты знаешь почему.

– Скажи мне.

– Я боюсь потерять голову, ты иногда слишком неотразима! – За усмешкой Даниэль постарался скрыть истинные чувства, но девушку нелегко было провести.

– А мне кажется, дело не в этом.

Не отрывая взгляда от лица молодого человека, Меган медленно, пуговицу за пуговицей, начала расстегивать застежку его на штанах.

– В чем же? – Даниэль стоял, опустив руки, и с интересом рассматривал лицо своей подруги. Он не отталкивал ее, но и не делал никаких движений навстречу.

– Тут возможны два варианта. Я думаю, они оба верны.

– Удиви меня.

– Ты меня боишься. Как только ты узнал, кто я, все изменилось.

– Это не страх. – Даниэль ласково убрал с лица девушки пепельную прядку.

– А что же тогда?

– Хорошо, страх, – с усмешкой согласился он, опуская глаза.

По щеке девушки сползла одинокая слезинка, еще несколько похожих на росу капель затрепетали на ресницах. Даниэль нежно смахнул их рукой, поцеловал девушку в лоб и прошептал:

– Я не тебя боюсь, глупая. Ты все еще самое родное существо. Я боюсь себя. Физический контакт для меня значит не то же, что для тебя.

– Разве тебе не нравится то, что было между нами?

– Нравится, но это опасно и во многом противоестественно. Я люблю тебя, но как сестру.

– Я тоже люблю тебя как брата.

– Тогда, поверь, физические взаимоотношения в этом случае ненормальны и неправильны. Так не должно быть.

– Я не понимаю почему, – пожала плечами Меган и отступила, позволяя штанам молодого человека упасть на пол. – Раньше понимала. Сейчас – нет, – с грустью заключила она и снова шагнула вперед, обнимая.

– В этом-то и проблема. Для тебя физическая близость – будь то любовь или простые объятия – это стремление получить чуть больше тепла.

– Ты прав, мне всегда холодно. Ты… ты согреваешь меня лучше всего. – Прохладные губы коснулись шеи Даниэля, скользнули по груди.

– Спасибо, что помогла раздеться, – выдохнул Даниэль, освобождаясь из объятий, и сделал шаг назад, в сторону остывающей ванны. Не оборачиваясь на Меган, он скрылся в пене.

– Зря пытаешься убежать от меня таким образом, – хмыкнула девушка. – Мне кажется, ты меня искушаешь специально. Ты же знаешь мою сущность.

Меган присела на край латунной ванны и, перегнувшись, поцеловала Даниэля в губы – неторопливо, пробуя на вкус, возбуждая желание. Ее рука, обнимающая молодого человека за шею, начала бледнеть. Мышиное платье растаяло, освободив гибкую, стройную фигуру с узкими бедрами и трогательно выпирающими ключицами. Волосы тоже изменились: они стали длиннее и теперь напоминали извивающиеся, словно змеи, струи воды. Меган сама стала водой, полупрозрачной, перетекающей, но все еще сохраняющей соблазнительную девичью оболочку.

– Не знаю, как тебе, а мне так нравится даже больше, – мурлыкнула она и сотней брызг обрушилась в ванну, закручиваясь бурлящим, щекочущим потоком вокруг тела Даниэля.

– Перестань!.. – выдохнул молодой человек.

– Как скажешь. – Водный поток снова обрел физическую оболочку. Меган с распущенными мокрыми волосами, в полупрозрачной греческой тунике, примостилась на краю ванной, болтая в воздухе стройной длинной ногой.

– Значит, второй вариант, – удовлетворенно заметила она.

– О чем ты? – постарался прийти в себя Даниэль.

– Я говорила, что возможны два варианта, почему ты не хочешь меня. Первый – боишься, после того как узнал, что я не человек. А второй… тебе не понравится.

– Почему?

– А потому что он носит имя «маленькая мисс Кейтлин».

– Это глупо.

– Нет, я чувствую. Меня греют не только человеческие тела, но и человеческие эмоции. Когда ты смотришь на нее, мне жарко. – Последнее слово девушка шепнула, прижавшись губами к уху Даниэля. – Только вот я не могу понять одного: почему она до сих пор не твоя? Ты нравишься женщинам. Их тянет к тебе. Ни одна не может устоять.

– У нее уже есть…

– Этот глупый, напыщенный Гарри? Он тебе не соперник. Она его не хочет.

– А меня?

– А тебя – да. Действуй! – скомандовала девушка, обрушилась на пол миллиардами брызг и вскоре испарилась, а Даниэль задумался над ее словами.

После визита Меган настроение улучшилось, а перспектива поохотиться на маленькую прелестную американку вдруг показалась очень заманчивой. Было в ней что-то такое, что не давало спокойно спать. Да и досадить Гарри Дэвису хотелось неимоверно.

– Pourquoi pas?[1]1
   Почему бы и нет? (фр.)


[Закрыть] – пробормотал Даниэль и вылез из воды. Оставляя на полу мокрые отпечатки босых ног, он прошел в комнату и остановился перед шкафом, выбирая одежду с особой тщательностью.

Смеркалось. За окном снова барабанил дождь и завывал пронзительный ветер. Кейтлин, накинув на плечи мягкую шерстяную шаль, сидела подле камина в гостиной и пыталась вышивать. Она не очень любила рукоделие и бралась за пяльцы от случая к случаю, словно отдавала долг детским воспоминаниям. Стежки ложились ровно, рука уверенно держала иголку. Кейтлин в очередной раз убедилась, что этот навык у нее не утрачивается, даже если не практиковаться достаточно долго. Небольшую миниатюру гладью девушка начала вышивать на следующий день после приезда в Лондон, вдохновившись видом, открывающимся из окна: старые деревья, выделяющиеся темными, изломанными силуэтами на фоне светлой, местами разрушенной беседки со стройными резными колоннами. Обычно Кейтлин быстро надоедало рукоделие, вдохновившие на начало работы пейзажи начинали казаться скучными, а конечный результат недостижимым, поэтому дома в Техасе лежал целый сундук незаконченных вышивок. Эту бы девушка тоже забросила, если бы вчерашний рассказ Даниэля не подвиг на продолжение работы. Кейтлин захотелось дополнить картину едва различимым девичьим силуэтом на заднем плане, вышитым шелковыми белыми нитками. На данном этапе работы это еще можно было сделать.

Даниэль подошел сзади бесшумно, девушка даже вздрогнула, услышав из-за спины его низкий тихий голос:

– Не знал, что вы увлекаетесь еще и рукоделием. Слишком много талантов для одной девушки.

– Я не увлекаюсь, – польщенно улыбнулась Кейтлин, когда молодой человек бесцеремонно присел на ручку ее кресла и наклонился, чтобы рассмотреть вышивку получше. – Я бы забросила этот сюжет, если бы вы вчерашним рассказом не вернули к нему интерес.

– Рад, что история Адель произвела на вас такое сильное впечатление. Разве Гарри не рассказывает вам красивых, но грустных сказок?

– А при чем тут Гарри? – мигом насторожилась девушка и внимательно посмотрела на своего собеседника.

Он выглядит сегодня немного иначе, нежели обычно. Легкая черная рубашка из шелка застегнута лишь на несколько нижних пуговиц и заправлена в узкие, графитового цвета штаны. Темные волосы распущены по плечам, недосохшие после душа пряди завиваются плотными, крупными локонами, хотя обычно казались совсем прямыми.

Как правило, в облике Даниэля присутствовала некая небрежность. Было видно, что дома он пытается расслабиться и не старается ни на кого произвести впечатление. Сейчас же Кейтлин внезапно осознала, что расстегнутые верхние пуговицы, глубокий ворот, обнажающий сильную шею и ключицы, едва заметный терпкий, хвойный запах и даже особый, притягивающий взгляд изумрудных глаз – все это для нее. Что-то изменилось, но пока девушка не могла разобрать, что именно и к чему ведут эти перемены. Небрежность, граничащая в его облике с дерзостью, никуда не делась, но сегодня она была продумана до мельчайших деталей.

– Что-то не так? – вопросительно изогнул бровь Даниэль, поймав настороженный взгляд девушки.

– Нет-нет, все нормально, – отозвалась Кейтлин. – Так к чему вы завели разговор о Гарри?

– Просто стало интересно, что заставляет вас проявлять к нему столь недвусмысленный интерес.

– С чего бы вам стало это интересно? – Разговор принимал неприятный оборот. Девушке не хотелось распространяться о своих увлечениях и чувствах.

– Пытаюсь разобраться, зачем вы обманываете себя. Он же вам не нравится.

– Это неправда! – возмутилась девушка. – Мне очень симпатичен мистер Дэвис, и он питает ко мне самые серьезные чувства!

– Он? Охотно верю, но вы… Нет, Кейтлин, это совсем не так. Вам только хотелось бы, чтобы он вам нравился.

– Откуда вам знать?! – возмутилась девушка, шокированная бесцеремонным поведением молодого человека.

– У меня богатый опыт, – тихо шепнул Даниэль, склонившись к уху Кейтлин. Теплые, чуть шершавые пальцы нежно скользнули по виску вниз к шее и застыли на пульсирующей в такт дыханию вене. – Я могу определить желание по взгляду.

– Желание? – дернулась в сторону Кейтлин. – Какое оно имеет отношение к симпатии? Я вам вчера открыла душу, сказала, что меня смущают поцелуи и объятия, а вы сегодня бесцеремонно воспользовались моей откровенностью и рассказываете мне о моих же чувствах!

Разгневанная Кейтлин вскочила с кресла, а Даниэль поймал ее за руку со словами:

– Ну, раз вы сами не в состоянии в них разобраться, кто-то же должен вам помочь.

Молодых людей разделял всего лишь шаг. Кейтлин отняла у Даниэля свою руку и удивилась, когда поняла, что он не собирается ее удерживать. Молодой человек находился настолько близко, что девушка чувствовала его запах и тепло, слышала размеренный стук сердца и боялась поднять глаза, изучая гладкую смуглую кожу в воротнике рубашки. Его дыхание касалось волос. Кейтлин замерла, когда почувствовала, как Даниэль наклоняется ниже, ей казалось, что он хочет ее поцеловать. От одной мысли кровь прилила к щекам, а дыхание сбилось, но молодой человек, лишь едва коснувшись губами уха, тихо шепнул:

– Почему вы спешите сбежать? Не потому ли, что знаете: я говорю правду? Не бывает симпатии без желания. Вы бежите от своего сыщика потому, что не желаете его. Тело уже поняло, что он не тот человек, который вам нужен. Только вот ваш разум игнорирует намеки.

– Вы не правы! – упрямо заявила Кейтлин и вызывающе посмотрела Даниэлю в лицо, но не учла опасного магнетизма его изумрудных глаз.

Взгляд из-под темных ресниц завораживал и заставлял терять связь с реальностью. Все же Даниэль был чертовски притягателен, девушка даже забыла, с чего начался спор. Она не заметила, когда сильные руки легли на спину и скользнули медленным плавным движением вниз по позвоночнику. Кейтлин против воли прогнулась и подалась вперед. Не отдавая себе отчета, инстинктивно потянулась к губам, чувствуя его теплое дыхание, прикрыла глаза и услышала едва заметный смешок и ласковый шепот:

– А ведь я вас еще даже не поцеловал, Кейтлин! Вы все еще будете утверждать, что увлечены Гарри? Не врите себе!

– Зачем вы это делаете? – обиженно выдохнула девушка, не зная, куда деться от стыда.

– Не хочу, чтобы вы допустили ошибку. У меня нет цели вас обидеть, только лишь предостеречь.

– Гарри завтра придет к нам к завтраку! – не смогла удержаться от строптивого замечания девушка. – А потом мы пойдем гулять в сад.

– Вот там и сравните ощущения. На что спорим, что сыщик проиграет?

– Для вас это что, игра?

– Для меня все – игра! – усмехнулся Даниэль и как ни в чем не бывало заметил: – Пойдемте, я вам покажу одну занимательную вещь. Я сделал это сегодня с утра. Вы помните разговор про пользу, которую можно извлечь из предстоящего приема?

– Что именно? – Кейтлин тут же забыла про обиды и послушно двинулась за молодым человеком по коридору в сторону кабинета.

– Вот смотрите. – Даниэль протянул ей список, очень похожий на тот, который они нашли в катакомбах под домом.

– Вы его уже расшифровали?

– Нет, это не тот каталог. Это приманка. Я выписал самые интересные, на мой взгляд, предметы, скарабея в том числе, и пометил, где и в какой коробке они якобы находятся. Я оставлю этот список на виду, на тот случай, если к нам нагрянут гости.

– Вы постараетесь заманить Диккенса в ловушку?

– Она сработает, только если он ищет именно скарабея…

– Или в список случайно попал нужный артефакт.

– Но вообще эта ловушка не для Диккенса, он придет к нам и без нее. Завтра явится Эдмунд Локс, и я надеюсь на вашу помощь. Вы должны будете вызвать меня из кабинета. Да хотя бы когда пожалует ваш дорогой сыщик. Локс должен остаться на какое-то время один в кабинете и увидеть этот список.

– Здесь есть интересующая его вещь?

– А как же? На то и расчет.

– Но даже если он клюнет на этот список, как вы планируете доказать его причастность к убийству Джона?

– Я приглашу Локса на прием и посмотрю. Если он постарается выкрасть ложку, мне будет что ему предъявить, но до этого момента, боюсь, наш разговор останется без результата.

– А Диккенс? Что с ним?

– Если честно, – задумался Даниэль, – Я сильно надеюсь, что ничего. Не люблю разочаровываться в людях. А вообще Диккенс подал удивительно хорошую идею. Тот, кто убил Джона, обязательно будет у нас на приеме, стоит только повнимательнее присмотреться к гостям, и, возможно, нам улыбнется удача.

Глава 18

Этой ночью Кейтлин спала очень чутко. Девушка даже раздеваться с вечера не стала и револьвер положила не в тумбочку, а рядом с подушкой, чтобы, проснувшись, можно было до него дотянуться как можно быстрее. События минувших дней заставляли нервничать. Волновал не только Чарльз Диккенс, который мог пожаловать в любой момент, но и Даниэль – такой красивый и порочный. С сильным поджарым телом и нахальной, сводящей с ума улыбкой. Кейтлин слишком хорошо помнила его глаза и дыхание на своих губах. Ей не нравилось, что она жаждала его поцелуев. Была одна надежда: завтра с утра в гости придет Гарри и поможет забыть об опасном черноволосом красавце.

Правильней было бы вообще прекратить думать об этих молодых людях: ни за первого, ни за второго девушка замуж не собиралась. Гарри из-за его незавидного происхождения вряд ли одобрил бы отец, который хоть и не был аристократом, но добился многого самостоятельно и желал своей девочке лишь самого лучшего. А Даниэль… Даниэль тоже бы папеньке не понравился – опасный родовитый бездельник, который живет исключительно за счет доставшегося от покойного отца наследства. Теперь умер и барон Маккензи, невольно преумножив состояние пасынка. Тоже незавидная партия. Страшнее всего то, что сама Кейтлин не хотела ни за кого замуж, но это не мешало ей раздавать авансы Гарри и мечтать о Даниэле, что было просто непозволительно. Хорошо, что здесь, в Лондоне, она была относительно свободна выбирать свою судьбу, поэтому и не спешила обратно в Техас. Тут она могла формально оставаться папиной дочкой, но избегать чрезмерной родительской опеки. Только вот долго ли? Злые языки обязательно скоро начнут распускать сплетни, и трудно будет сохранить честное имя, особенно проживая в одном доме с опасным красавцем, обладающим незавидной репутацией. И даже то, что Даниэль на людях упорно именует ее кузиной, вряд ли будет долго служить весомой защитой от злословия. Как только неумолимое общественное мнение начнет рушить ее судьбу, придется уехать, а пока… пока нужно постараться продлить свою свободу и выбрать из двух зол меньшее – неопасного, мягкого Гарри. А Даниэль пусть и дальше остается близким родственником мужского пола, годным на роль временного опекуна. Так будет удобнее для всех…

Тихий стук в дверь комнаты отвлек от раздумий, заставил подскочить на кровати, схватить пистолет и осторожно, на цыпочках, двинуться вперед.

– Кейтлин, это я, – раздался из-за двери тихий шепот предусмотрительного Даниэля. – Не стреляйте, пожалуйста. Я знаю, что у вас пистолет. Иногда мне кажется, что вы родились с оружием в руках.

– Что вам надо? – дрожащим голосом спросила перепуганная девушка. Сердце стучало громко и прерывисто, а руки дрожали.

– Кажется, у нас гости. В кабинете Джона – сэр Диккенс. Я подумал, вам будет интересно поймать его с поличным. Но если не хотите, можете оставаться здесь, я справлюсь один. Но не просите меня потом рассказать вам, как все прошло.

Кейтлин чувствовала, что он улыбается, и невольно улыбнулась в ответ, опустив пистолет. Возможно, Даниэль все же лучше, чем кажется на первый взгляд.

– Нет-нет, я с вами! – Кейтлин щелкнула запором на двери и выскользнула в коридор, радуясь, что комната Лиз находится этажом ниже: служанка имела отменный слух и не обрадовалась бы, застав подопечную с Даниэлем в ночном коридоре.

– Т-с-с-с, – прижал палец к губам молодой человек и взял Кейтлин за руку, шепнув: – Пойдемте очень осторожно, мы же не хотим спугнуть нашего писателя.

– Интересно, какую историю он сочинит для нас в этот раз? – одними губами произнесла Кейтлин и поймала улыбку Даниэля, оценившего шутку.

В старом доме ночью было пустынно и очень тихо. Коридор освещали лишь две тусклые газовые лампы, видимо, их зажег Даниэль по дороге в комнату Кейтлин. Неяркий свет почти не рассеивал густую и плотную темноту, в которой тонула вся окружающая обстановка. Идти было немного жутко. Кейтлин чувствовала себя неуверенно, когда приходилось делать шаги в неизвестность, и воспоминания о том, что на полу здесь лежит ковер, а у поворота стоит статуя с плачущим амуром, сейчас не имели никакого значения. В этот миг коридор казался совершенно незнакомым и пугающим.

Жуткий, нечеловеческий крик, донесшийся с первого этажа, заставил Кейтлин и Даниэля ошарашенно переглянуться и броситься вниз по лестнице, перескакивая через ступени. Кейтлин немного отставала от своего спутника, путаясь в длинных неудобных юбках, но все равно неслась что есть мочи. К тому времени, когда молодые люди добежали до кабинета Джона Маккензи, из-за стены раздавались лишь маловразумительные всхлипывания. Кейтлин дернула дверную ручку первой, невзирая на возмущенный крик попытавшегося ее остановить Даниэля: девушка посчитала, что наличие пистолета делает ее более защищенной.

Чарльз Диккенс сидел на полу, сжавшись в комочек. Он боялся повернуться и поднять глаза – это было видно по его позе и скрещенным над головой рукам. Кейтлин, не понимая, что так сильно могло испугать писателя, перевела взгляд в сторону и сама заорала от ужаса. У стены стоял Мэлори, точнее, некто, отдаленно напоминающий дворецкого: горящие провалы глазниц, развевающиеся космы полупрозрачных волос, костлявые, обтянутые ошметками кожи, призрачные руки и рот, раскрытый в хищном оскале! Кейтлин ожидала чего угодно, но не этого. Страх, невероятно сильный и неестественный, мертвенным холодом прополз по спине, заставил задыхаться и хватать ртом воздух. Так страшно девушке еще никогда не было. Где-то в глубине души она понимала, что первобытный ужас накрыл ее с головой не сам по себе – это специальное воздействие Мэлори, подавляющее, заставляющее дрожать и сходить с ума. Девушка вскрикнула и осела на пол, теряя сознание. Последнее, что она услышала перед тем, как отключиться, был крик Даниэля:

– Мэлори! Ну кто тебя просил?

И вполне обычный ответ дворецкого:

– Он пытался сбежать, должен же был я его как-то остановить!

– А она-то здесь при чем?

– Она случайно попала под воздействие. Я в этом совершенно не виноват.

– Кейтлин! Кейтлин! – Легкое похлопывание по щекам привело в себя. – Ну, давайте, очнитесь! – уговаривал Даниэль ласково. – Вы же не хотите, чтобы ваш обморок видела Лиз, а я уверен, она скоро примчится. Такие резонирующие вопли никого не оставят равнодушным!

– Что произошло? – простонала девушка и медленно села, с подозрением косясь на смущенно стоящего в стороне Мэлори.

– Я хочу задать тот же вопрос, – дрожащим голосом отозвался Диккенс с дивана, но его одарили такими взглядами, что писатель предпочел замолчать.

– Что с моей деточкой? – Крик Лиз разнесся по небольшому помещению кабинета и заставил смущенно опустить глаза всех, даже Даниэля.

– Все в порядке, – проблеяла Кейтлин и поспешно добавила, предупреждая вопрос: – Я увидела… мышь… – Девушка смущенно пожала плечами и с ненавистью посмотрела на Даниэля, всем своим видом давая понять, что объясняться тому придется очень долго и подробно.

– А этот что здесь делает? – с подозрением поинтересовалась Лиз, тыча пальцем в Диккенса.

– А-а-а… – хрюкнул писатель.

Но его спас Даниэль, с отвращением буркнув:

– Мы с сэром Диккенсом заигрались в карты. Очень увлекательное времяпрепровождение, знаете ли…

– Неужели? – Весь вид Лиз выдавал недоверие.

Даниэль безразлично пожал плечами, заметив:

– Не хотите же вы, чтобы я отчитывался, словно мальчишка?

Вид у молодого человека был такой оскорбленный, что Лиз сразу поумерила пыл и пробормотала:

– Вы уж меня простите… – Но тут ее взгляд наткнулся на Кейтлин, и она снова взвилась: – Поясните-ка, юная леди, что вы тут забыли ночью? Если вы, не дай бог, тоже играли в карты, ваш папенька…

– Пошла вниз. Попить, – ляпнула первое, что пришло в голову, Кейтлин и посмотрела в лицо служанки с самым честным видом. – И не нужно приплетать моего папеньку! Он, наверное, икает с того момента, как наш корабль вышел из порта.

– А вы ведите себя достойно! – фыркнула Лиз и подозрительно уточнила: – Я же приносила кувшин с водой с вечера к вам в комнату…

– А я все выпила.

От дальнейших вопросов Лиз отвлекли прибежавшие на крики кухарка в смешном ночном чепце с рюшами и держащиеся за руки молоденькие служанки. Они, увидав Даниэля, тут же заулыбались и смущенно захихикали, вызвав у Кейтлин лавину ничем не обоснованной ревности. Меган просочилась в комнату незаметно и сразу же прошла в дальний угол, где присела на стул рядом с застывшим, словно изваяние, Мэлори. Девушка ласково взяла его за руку и безмятежно улыбнулась. Кейтлин разозлилась сильнее – похоже, все в курсе происходящего, кроме нее.

Лиз и служанок удалось выгнать из кабинета не скоро – они отказывались уходить, пока госпожа не отправится спать, а Кейтлин не желала идти в свою комнату, пока не получит объяснений от Мэлори, Даниэля, Диккенса и, для полной картины, своей компаньонки. Она и спасла положение. Меган подошла к Лиз, смущенно ей улыбнулась и показала на дверь, потом покосилась на стул, словно бы обещая служанке, что обязательно присмотрит за Кейтлин.

Лиз подумала и кивнула – Меган ей нравилась, хотя Кейтлин этой симпатии не разделяла. Девушке хотелось огрызнуться на компаньонку и сдать ее умение говорить, но она, представив реакцию Лиз, решила промолчать. Иначе любопытных служанок не получилось бы выставить из комнаты до утра.

– И все же, что здесь произошло? – уточнила Кейтлин, когда бухтящая себе под нос Лиз наконец-то ушла и в комнате воцарилась относительная тишина.

– Может быть, мы сначала дадим слово сэру Диккенсу, – предложил Даниэль, – а потом в тесном семейном кругу обсудим все дальнейшие вопросы?

– Ну уж нет! – Диккенс встрепенулся, и в его глазах мелькнул упрямый огонь. – Я ничего не скажу, пока сам не получу объяснения!

– Так мы мигом можем вызвать мистера Дэвиса, ему не привыкать врываться к нам домой среди ночи.

Кейтлин услышала в словах Даниэля издевку и метнула в него ненавидящий взгляд. Следующую фразу она произнесла исключительно из чувства противоречия и желания досадить:

– А я согласна с мистером Диккенсом. Я хочу знать, кто такой Мэлори! Или, может, точнее будет сказать, что он такое?

– Помните историю, которую я вам рассказал на днях? – Даниэль смирился и не стал продолжать спор дальше.

– Историю влюбленных из беседки? – уточнила девушка.

– Нет. Ту, которую я рассказал чуть позже, – про развалины дома, существовавшего здесь задолго до постройки этого.

– Да, помню, но к чему сейчас вы ведете?

– Позвольте, я повторюсь? Чтобы вы вспомнили подробности, а сэр Диккенс не начал задавать вопросов, которые, несомненно, будут меня раздражать.

– А почему рассказывать будете вы, а не сам Мэлори?

– Думаю, у лорда Фармера получится лучше, – отозвался дворецкий. На его лице застыло мрачное выражение – он словно боялся того, что поведает Даниэль.

– Да, я тоже так считаю, – кивнул молодой человек. – Рабочие убирали завалы во дворе, когда Джон только въехал в дом. Они получили приказ разобрать по кирпичику развалины старинного строения и сровнять его с землей. Тогда-то один из них и наткнулся на остатки древней могилы. Джон смог прочесть на надгробии лишь часть надписей. Судя по полустершимся датам жизни и смерти, это была могила пятнадцатого века. На камне было выбито имя: «Томас Мэлори»…

– Это ваш предок? – уточнила девушка.

– Не совсем, – смущенно отозвался дворецкий.

– Могила оказалась разрушена, – продолжил Даниэль, – кости почти истлели, а вот череп прекрасно сохранился. Джон забрал его к себе. Заодно, порывшись в старых документах, выяснил, что это и есть тот самый сэр Томас Мэлори.

– Тот самый? Который написал «Смерть Артура»?

– Именно. Автор «Книги о короле Артуре и о его доблестных рыцарях Круглого стола». Биографию его вы все знаете: пятнадцатый век, Уорикшир, рыцарство и участие в войне Алой и Белой розы, парламент, а затем тюрьма – двадцать лет заточения и писательства. И, в общем-то, эта история так бы и закончилась, если бы не одно «но». Однажды вечером сэр Мэлори, а точнее, его призрак возник прямо у Джона в кабинете.

– Все истинно так, – поклонился Мэлори и, словно подтверждая слова Даниэля, начал бледнеть, пока не стал почти прозрачным. – Я долгое время был совсем один, застряв между мирами, а его светлость барон Маккензи дал мне возможность прожить вторую жизнь. Пусть даже в виде призрака. Все мое существование подчинено тому, чтобы сделать этот дом уютнее. Я благодарен судьбе и барону Маккензи за выпавший шанс.

– Нет-нет-нет! Такого не может быть! – замахала руками Кейтлин, прекрасно понимая, что рассказ Даниэля объясняет многие странности, творящиеся в этом доме: и возникающие из ниоткуда вещи, и Мэлори, появляющегося, стоит лишь о нем подумать.

– Кейтлин, – усмехнулся молодой человек, – вы же понимаете, что все так и есть. Но если вам будет проще, можете списать все увиденное на разыгравшееся воображение. То же самое относится и к вам, сэр Диккенс, – добавил Даниэль, поймав недоверчивый взгляд писателя. – Вы можете принять на веру наши слова, а можете сделать вид, что ровным счетом ничего не произошло. Кстати, в отношении вас будет даже лучше, если вы сделаете вид, что ничего не случилось. Мне бы не хотелось, чтобы вы начали распускать слухи и мне пришлось бы обвинять вас в неадекватности…

– Вы мне угрожаете? – прищурился несколько осмелевший Диккенс.

– Ничуть нет, – пожал плечами Даниэль. – Просто напоминаю вам: если захотите рассказать кому-то про Мэлори, учтите, что призраков не существует и я первый подниму вас на смех.

– Меган, как я полагаю, уже давно об этом знала? – поспешно спросила Кейтлин, чтобы избежать дальнейшей перебранки между мужчинами. Тем более этот вопрос интересовал девушку сильнее всего. То, что Меган в курсе многих тайн этого дома и очень хорошо знает и Даниэля, и Мэлори, задевало Кейтлин. У нее вообще в последнее время были странные чувства по отношению к своей компаньонке. Не сказать, чтобы она ее недолюбливала, просто постоянно пыталась с ней соревноваться. Раньше подобного Кейтлин за собой не замечала.

– Конечно знала, – ответил за девушку дворецкий. – Она давняя гостья в доме. Как вы сами видите, долго хранить тайну не получается.