Текст книги "Тень скарабея"

– Значит, мой дворецкий – призрак… и не просто призрак, а привидение древнего писателя, – наконец признала очевидное Кейтлин и глубоко задумалась.

Она подошла к дивану и, присев на него, прижала руки к пылающим щекам. Столько совершенно невероятной информации было очень трудно переварить. Девушке казалось, что ее мозг сейчас просто взорвется. Оказывается, что она уже несколько дней, почти неделю, живет под одной крышей с призраком человека, умершего четыре века назад! Еще вчера, в подземельях, Кейтлин казалось, что ничего более странного и жуткого с ней не случится, но сегодняшнее происшествие совершенно выбило из колеи. Девушка была напугана и растеряна. Она не знала, что делать дальше и как смириться с тем, что собственный дворецкий оказался сверхъестественным существом.

– Вы меня не прогоните? – Впервые она услышала в голосе Мэлори страх, и ей стало стыдно.

– А это в моих силах? – исключительно из любопытства поинтересовалась девушка.

– Череп, – пояснил Даниэль. – Если его уничтожить, Мэлори исчезнет. Но не переживай, – обратился молодой человек к дворецкому. – Я ей не позволю этого сделать. Формально череп принадлежит мне – он часть коллекции, а не дома. А лично я слишком привык к тебе, чтобы расстаться.

– А с чего вы вообще решили, что призрачная сущность Мэлори станет препятствием для его работы? – возмутилась Кейтлин, понимая, что ей и правда без разницы, человек Мэлори или нет. Лишь бы он все так же хорошо продолжал выполнять свои обязанности. – Как вы могли подумать, что, узнав правду, я захочу избавиться от него? Он все еще остается лучшим дворецким из тех, кого я знала!

– Спасибо, – почтительно склонился старый джентльмен, и по его щеке скользнула слеза.

– Тогда понятно, как и почему вы можете сказать, все ли на месте в доме, – наконец тихо произнесла она, обращаясь к Мэлори. – В этом вам помогает ваше состояние?

– Да, – кивнул дворецкий. – Мне кажется, за годы, проведенные здесь, я научился чувствовать дом. Не знаю, какие именно предметы здесь хранятся, но чувствую, если что-то изменилось, переместилось или пропало. А также я чувствую чужаков, как, например, сегодня сэра Диккенса.

– Вы можете являться моментально, едва успеешь о вас подумать, – задумчиво начала Кейтлин. – Вы свободно перемещаетесь по дому и, похоже, проходите сквозь стены. Как же вышло так, что в ночь убийства вы не видели и не слышали ничего?

– Мисс Кейтлин, – устало улыбнулся Мэлори. – Я – не человек. Закончив свою работу, я не иду отдыхать в комнату. Я – призрак, а призраки существуют словно бы в двух мирах. В этом – мы можем создать иллюзию жизни, а в другом… – Там пустота, забвение. Находясь на стыке миров, я могу контролировать ситуацию в доме, являться тогда, когда я нужен. Но в ту ночь меня тут не было. Меня словно выкинули из этого мира в загробный, та ночь для меня просто не существовала, а когда я смог вернуться, было утро и барона уже убили.

– Но… как такое вообще возможно?

– Возможно, – мрачно заметил Мэлори.

– Хорошо, спрошу немного иначе, – уточнила Кейтлин. – Кто мог провернуть подобное?

– Ну, – задумался дворецкий и указал на Даниэля: – Изгнать меня в мир духов способен, например, он. Или господин барон.

– На самом деле, – уточнил Даниэль, – подобный фокус мог проделать любой, знающий, как провести необходимый ритуал или обладающий нужным амулетом. Все проще, чем может показаться на первый взгляд.

– То есть это не сложно?

– Это сложно, но возможно при некой предварительной подготовке.

– Значит, человек, совершивший преступление, знал, что в доме призрак? Так?

– Я не знал! Если вы меня подозреваете, я и предположить подобного не мог! И до сих пор, если честно, не могу! – отозвался с дивана Диккенс и снова замолчал, наткнувшись на недобрые взгляды.

– Не обязательно точно знать, что в доме поселился призрак, – не согласился Даниэль. – Достаточно лишь предполагать это. У Джона было столько вещей со странной судьбой, что убийца мог просто обезопасить себя. Не так ли, сэр Диккенс? Вы ведь хотели обезопасить себя?

– Нет! – взвился писатель. – Я не убивал Джона! Зачем мне это нужно?

– А что вы тогда искали сегодня в его кабинете? Что вы вообще хотели найти в доме?

– Это уже не важно. Я не нашел.

– Нет, это как раз очень важно! – огрызнулся Даниэль. – Вам что-то нужно было из коллекции Джона. Что-то, что он не пожелал дать вам сам.

– Да! Да, я просил его на протяжении двадцати лет, – отчаянно жестикулируя, начал Диккенс. Он смешно размахивал руками и топорщил жидкую бородку. – По меньшей мере раз в неделю я заводил разговор, но он… он говорил, что мне это не нужно, что я и без него замечательно справляюсь, что я талантлив и популярен, но с каждым годом мне становилось сложнее!

– Что именно вы хотели от Джона?

– Скарабея? – с замиранием сердца уточнила Кейтлин.

– Скарабея? – Губы Диккенса скривились от презрения. – Нет конечно же! Зачем мне египетский жук?

– Что же вам тогда было нужно?

– Перо…

– Перо? – поперхнулся Даниэль.

– Не просто перо, а перо, принадлежавшее Уильяму Шекспиру.

– Зачем оно вам?

– Вы не понимаете? – горько усмехнулся Диккенс. – Шекспир был величайшим писателем. Его тексты живы до сих пор. Перо, которым он писал свои знаменитые пьесы, так сильно впитало его энергетику, что приняло на себя часть успешности и таланта автора. Это перо потом, как талисман, переходило от одного великого писателя к другому, преумножая и поддерживая угасающий талант. Им обладал Джозеф Аддисон, по некоторым данным – Руссо. Потом Самюэль Ричардсон. Последней владелицей пера была Анна Радклиф. Она обожала Джона и перед смертью передала ему самую ценную вещь – перо Уильяма Шекспира. А Джон не хотел отдавать его мне. Он говорил, что от артефактов нет пользы, они, что бы ни давали, взамен всегда забирают большее.

– Но он был прав, – согласился Даниэль. – У Джона была одна отличительная черта: он всегда оказывался прав.

– Мне оно было нужно. Я не собирался им пользоваться.

– Зачем же тогда?

– Перо – моя страховка.

– Страховка от чего?

– Знаете, какой самый сильный страх писателя? Исписаться. Изжить себя, растерять идеи, не суметь сказать что-то новое и в ответ вместо читательской любви и признания получить забвение. Перо – это гарантия, что со мной никогда такого не произойдет. Я должен был заполучить это перо, чтобы обеспечить себе уютную старость, даже если мой собственный талант в один миг угаснет.

– И тогда вы, зная, что меня нет в городе, пришли и убили Джона! Просто стремились обеспечить себе уютную старость, так?

– Нет-нет! – возмутился Диккенс. – Я бы никогда не поступил подобным образом. Во-первых, я вообще не способен убить человека. Во-вторых, Джон был моим другом. В-третьих, пока я полон сил и идей. Я не терял надежды, что Джон рано или поздно отдаст мне перо, если вдруг поймет, что оно и правда мне необходимо. Просто, когда барона не стало, я понял, что это мой шанс отыскать перо, не привлекая к себе внимания. Ты бы даже не заметил его пропажи. Но… у меня не получилось его найти.

– Может, и к лучшему, – пожал плечами Даниэль, не проявив ни малейшего сочувствия к другу семьи. – Но подскажите, почему я должен вам верить?

– Потому что в ночь убийства меня не было, не только здесь, но и вообще дома. Вернулся я на следующее утро, а у ворот особняка уже собирались зеваки, и я понял: случилось что-то ужасное. Подошел ближе и увидел там сыщиков. Буквально через пару часов приехала мисс Кейтлин, и мы встретились с ней там, на улице.

– И где вы были? Мы сообщим Гарри, чтобы он мог проверить правдивость ваших слов. Простите, но, ввиду всех обстоятельств, я не могу просто вам поверить на слово. Хотя и хочу.

– Даниэль, прошу вас, не нужно вплетать сюда посторонних людей. Мне очень бы не хотелось огласки, вы должны понять. Я – известная личность, и общество с превеликим удовольствием уцепится за возможность перемыть мне кости. Я скажу вам, где был, но, бога ради, не распространяйтесь на эту тему. Можете проверить сами, если не полагаетесь на мое слово.

– Где вы были? – настойчиво поинтересовался молодой человек, хмуро посмотрев на мнущегося и пытающегося уйти от ответа писателя.

– Тут, в Лондоне, на окраине…

– Вы были не один, – понимающе кивнул Даниэль. – Как ее зовут?

– Если позволите, я не стану раскрывать ее имени. Она мила, нежна и юна. Мне бы не хотелось, чтобы наша встреча стала достоянием общественности. Понимаете, она талантливая актриса…

– Что ж, я тоже люблю актрис, – усмехнулся Даниэль.

А Кейтлин брезгливо поморщилась, поняв, о чем идет речь. Диккенс хоть и не был убийцей, но потерял в ее глазах весь свой шарм. Уважать она его больше не могла.

Глава 19

Было уже совсем поздно. В окно с раздернутыми шторами таращилась полная луна. Она давала света больше, чем две тусклые газовые лампы, зажженные в бывшем кабинете барона. Оживленные дискуссии и рассуждения быстро сошли на нет. Диккенс пересел в кресло, ближе к письменному столу, и взял в руки одну из статуэток древнего египетского божества – у Джона их было великое множество. Писатель окончательно успокоился и уже не косился в сторону Мэлори, ожидая подвоха. Он убедил Даниэля в своей невиновности, но неприятный осадок все равно остался, его невозможно было убрать извинениями или красноречивыми, убедительными объяснениями. Диккенс уже не раз проникал в дом без чьего-либо ведома и пытался украсть дорогой экземпляр из коллекции. Доверие, которое существовало между давними друзьями, было утрачено, и он прекрасно это понял по неловкому молчанию и потупленным взглядам. Осознав, что в одночасье ситуацию не исправишь, Диккенс начал собираться домой. Мэлори вызвался проводить его до двери. Меган встала со своего места, как-то странно посмотрела на Даниэля и, поймав его взгляд, выскользнула следом за дворецким из кабинета. Кейтлин задумчиво посмотрела ей вслед, но так и не поняла сути этого переглядывания, в отличие от Даниэля, который, похоже, точно знал, что хотела сказать ему Меган. Оставшись наедине с молодым человеком, Кейтлин почувствовала себя крайне неуютно и тоже собралась уйти, но Даниэль ее остановил.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – поинтересовался он. Подошел к огромному глобусу, стоящему в центре кабинета, откинул верхнюю часть шара и, достав из него бутылку, плеснул себе в бокал коньяк.

– Я не любительница спиртного, – отрицательно помотала головой Кейтлин, но потом задумалась и, махнув рукой, сказала: – Впрочем, есть вещи, которые невозможно переварить на трезвую голову. Так что наливайте, только обещайте, что никому об этом не расскажете.

– Ни в коем случае, – усмехнулся молодой человек и протянул Кейтлин бокал с янтарной жидкостью.

Девушка медленно вдохнула будоражащий чувства запах, привыкая к его сладкой терпкости, потом осторожно сделала глоток. Коньяк обжег горло, и Кейтлин закашлялась, задохнувшись. На глазах выступили слезы, но она мужественно отдышалась и осторожно пригубила еще – привкус дерева, жженого сахара и еще чего-то непонятного. Если не обращать внимания на то, как горячий комок прокатывается по пищеводу и обжигает желудок, можно даже сказать, что вкусно. Жидкий огонь растекся по всему телу, приливая к щекам румянцем и сделав ноги ватными.

– Вы не пили раньше коньяк? – тихо усмехнулся Даниэль и присел рядом с Кейтлин на диван.

В его зеленых глазах плясали золотистые смешинки, девушка с трудом заставила себя отвернуться. Его лицо слишком притягивало. Хотелось изучить каждую черточку, обрисовать указательным пальцем контур губ и провести языком по ямочке на подбородке. Поперхнувшись от подобных мыслей, Кейтлин поспешила ответить:

– Нет.

Она смущенно покачала головой, все еще не в силах избавиться от волнующего образа.

– Я вино-то пробовала всего несколько раз в жизни.

– И как вам этот благородный напиток?

– Вино?

– Нет конечно. Коньяк!

– Не знаю. – Кейтлин отрешенно вертела в руках почти полный бокал. – Обжигает, заставляет расслабиться, пьянит. Наверное.

– А вкус? Вы почувствовали его вкус? – допытывался молодой человек, подвигаясь ближе и заставляя Кейтлин нервничать. – Это же Delamain двадцатипятилетней выдержки. Его вкус нужно прочувствовать, он не какое-то непотребное пойло, которое можно заглатывать, не попытавшись разобраться в тонком букете.

– Я ничего в этом не понимаю, – пожала плечами Кейтлин, не зная, стоит ли смущаться из-за своего невежества.

– Это поправимо, – шепнул Даниэль и, нагнувшись, приказал: – Согрейте бокал в своих ладонях – коньяк не пьют охлажденным, он должен раскрыть свой аромат для вас. А теперь немного взболтайте. Видите эти медленно сползающие дорожки на внутренних стенках бокала? Они показатель качества: чем дольше вы можете их различать на стекле, тем старше, а значит, лучше напиток. А теперь осторожно пригубите.

Кейтлин как завороженная наблюдала за молодым человеком. Он рассказывал так увлеченно, что не замечал изучающего взгляда, а девушка не могла отвернуться. Он с каждой секундой нравился ей все больше – его низкий, хриплый голос, сильные руки, сжимающие тонкое стекло, длинные темные ресницы и загадочно мерцающие глаза. Даниэль пристально взглянул на девушку, понимающе улыбнулся и нарочито медленно отпил из своего бокала. Кейтлин автоматически последовала его примеру.

– Коньяк не пьют, – приглушенно продолжил он, не сводя глаз с собеседницы, – его медленно потягивают, наслаждаясь изысканным ароматом и вкусом. У каждого коньяка он свой. Вы чувствуете чуть заметный терпкий привкус дубовых бочек, цветов и цитруса? Это и есть коньяк. Просто глотая, вы никогда не поймете. Запомните эти ощущения и не повторяйте в следующий раз ошибок. От вкуса коньяка, как и от любви, можно получить истинное наслаждение, лишь как следует распробовав. Без спешки и небрежности.

От его чувственного голоса, завораживающего взгляда и недвусмысленного намека бросило в жар. Кейтлин даже представить себе не могла, что обычные слова и два глотка спиртного могут сотворить с ней такое. Щеки пылали, а сердце бешено колотилось. Девушка чувствовала, что готова продать душу дьяволу хотя бы за один поцелуй Даниэля. И ей было наплевать на то, что ни к чему хорошему это не приведет. Кейтлин сглотнула и, отвернувшись, попыталась унять сердцебиение. Стало стыдно за свои мысли, но Даниэль истолковал ее реакцию по-своему.

– Я вас смутил, – кажется, даже слегка виновато произнес он и, осторожно взяв за подбородок, повернул Кейтлин к себе: – Вы так восхитительно наивны, что я просто не могу отказать себе в удовольствии чуть-чуть поддеть вас. Эта краска на лице, стыдливо опущенные ресницы… – Даниэль снова усмехнулся и отстранился. – Вы даже не представляете, как это действует на мужчин.

Кейтлин уже открыла рот, чтобы что-то возразить, но Даниэль не дал ей этого сделать, сменив тему. Он прищурился и едко произнес:

– Ну что, Кейтлин, вы еще радуетесь тому факту, что за завтраком вам составит компанию Гарри Дэвис? Через сколько это у нас будет? – задумчиво поинтересовался он и тут же сам добавил, уточняя: – Не больше чем через пару часов. Как это мило!

– Рано радуетесь, – отозвалась раздосадованная Кейтлин, отставляя так и недопитый бокал. С одной стороны, она была благодарна за смену темы, а с другой – сердилась, что волшебство момента ушло. – Примерно в это же время вам нанесет визит Эдмунд Локс. Я-то хоть буду наслаждаться обществом приятного молодого человека, а вам придется вытягивать правду из мерзкого коллекционеришки. Так что неизвестно, кому будет хуже.

– Даже не знаю, что менее приятно, – сморщился молодой человек.

Кейтлин фыркнула, поднялась с дивана и направилась к двери. Все же у нее было целых два долгих часа, чтобы выспаться. Правда, девушка не была уверена, что у нее получится уснуть.

Уснуть все же удалось, но яркие и чувственные сны, которые преследовали девушку то недолгое время, пока она отдыхала, не отпустили даже во время завтрака. Кейтлин уже жалела, что пригласила в гости Гарри Дэвиса. Даниэль оказался прав: на самом деле сыщик был ей не нужен. Девушка поняла это давно, но цеплялась за него, как за соломинку, чтобы не угодить в страшный водоворот, которым был Даниэль. Кейтлин еще вечером казалось: она сможет выкарабкаться и Гарри ей в этом поможет, но сейчас сомневалась в том, что ее можно спасти, хотя попытаться все же стоило. Перед Гарри девушке было неудобно. Это просто неприлично – сначала во снах грезить об одном молодом человеке, а потом пытаться прогнать его из мыслей с помощью другого. Неправильно, безнравственно и неприятно. Но что делать, если это единственно возможный выход из тупиковой ситуации?

Рука с тонкой фарфоровой чашкой дрожала, когда девушка подносила ее ко рту. Изысканный вкус дорого черного чая с молоком не доставлял удовольствия. Больше всего хотелось найти Даниэля, поцеловать и хотя бы раз воплотить в реальность ночные грезы. «Ага, и жалеть об этом всю оставшуюся жизнь», – пробормотала девушка и залпом допила чай. Она понимала, что отношения с Даниэлем, если и возможны, вряд ли принесут что-то хорошее. Да и сам молодой человек не пытался сделать первый шаг. Он, казалось, просто играл с ней и забавлялся, в очередной раз заставив смущаться.

К приходу сыщика от всех этих мыслей, больной с недосыпу головы и душевных терзаний девушка была на взводе, в дурном настроении и не желала общаться. На этом фоне особенно раздражала свежесть невозмутимой Меган.

– Как ты можешь выглядеть так бодро после бессонной и ужасной ночи? – страдальчески поинтересовалась Кейтлин. – Это совсем несправедливо.

Меган загадочно улыбнулась и пожала плечами, а Кейтлин, скривившись, отвернулась и попыталась придать лицу безмятежный вид. Гарри Дэвис приехал еще полчаса назад. Сейчас он был у Даниэля. Молодые люди обсуждали ночной визит сэра Диккенса, но Кейтлин уже слышала, как Мэлори приветствует гостя, а значит, с минуты на минуту придется изображать из себя радушную хозяйку.

– Мисс Кейтлин!

Жизнерадостный тон свежего и отдохнувшего сыщика раздражал. Девушке до боли захотелось надеть ему на голову поднос с нежнейшими французскими эклерами, которые с утра пораньше купила Лиз. Но недостойный порыв пришлось унять. Его бы не оценили ни Гарри, ни служанка. Стараясь вернуть себе благодушие, Кейтлин глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться на госте. Он, безусловно, был красив. Но костюм, чистый и наглаженный, сидел на нем чересчур безукоризненно. В голубых глазах не хватало чертиков, и вообще он слишком не походил на Даниэля, чтобы суметь захватить внимание. Кейтлин заранее скучала.

– Доброе утро, мистер Дэвис! – Девушка пыталась быть учтивой, но чувствовала, что долго не протянет. Она с трудом сдерживала зевоту, постоянно косилась на дверь, ожидая прихода мистера Локса, и отвечала невпопад.

Сначала Гарри делал вид, что не замечает некоторой рассеянности хозяйки, но потом начал понемногу злиться. Его терпение лопнуло после того, как Кейтлин услышала стук в дверь, подскочила и, не извинившись, умчалась в неизвестном направлении, оставив его наедине со своей странной и молчаливой компаньонкой. Меган сидела у стены и что-то вышивала, изредка насмешливо поглядывая на гостя. Заметив этот взгляд, Гарри начал нервничать сильнее.

Вернулась Кейтлин минут через десять, еще более потерянная, чем ушла. Сидя на краешке стула, девушка постоянно оборачивалась на дверь, словно желала как можно быстрее уйти.

– Кейтлин! – возмутился Гарри, вскакивая из-за стола. – Да что здесь происходит? Я думал, вы будете рады меня видеть!

– Я сожалею, – покачала головой девушка, понимая, что не в силах больше выносить этот фарс. К тому же Локс уже был в кабинете Даниэля, и девушке очень сильно хотелось услышать, о чем идет разговор. – Лорду Фармеру нужна моя помощь, и я должна бежать. Возможно, получится в следующий раз. Я сегодня и правда не могу!

– Вот так просто? – рассердился Гарри и зло уставился на девушку: – Он позвал, а вы тут же побежали?

– Да, так просто, – не стала отрицать Кейтлин. Она не любила ругаться, но еще больше не желала оправдываться и что-либо доказывать.

– Я вам уже говорил не раз, – сурово начал сыщик, – это не тот человек, который вам нужен. Он хитрый, злобный интриган. Он использует вас и бросит.

– Пока Даниэль только помогал, – твердо заявила Кейтлин, чувствуя, как в горле образуется комок. Гарри был во многом прав, только это не имело значения. – Он замечательно вывел на чистую воду Чарльза Диккенса и сделал это так, что не пострадали ни дружеские отношения, ни чья-либо репутация. Я благодарна ему за это.

– Диккенс был его другом, а не вашим. Зачем вам печься о его репутации?

– Не люблю, когда страдают невиновные. А потом, сэр Диккенс был добр ко мне, когда я только приехала в Лондон. Даниэль поступил хитро, но порядочно.

– Что же он хочет от вас сейчас? – возмутился сыщик и раздраженно посмотрел на девушку: – Неужели вы не понимаете, что он водит вас за нос? Он просто пытается вас очаровать!

– Он не пытается меня очаровать, – хмыкнула Кейтлин, и ее сердце сжалось от понимания, что эти слова правдивы. – Сейчас в его кабинете Эдмунд Локс.

– Ах да, этот коллекционер! Лорд Фармер говорил, что ожидает его прихода, и даже объяснил мне, что хочет попытаться раскусить и его. Только вот что я вам скажу: все это глупости. Ничего хорошего из этой самодеятельности не выйдет.

– С Диккенсом же вышло, – упрямо заявила девушка. – Гарри, не нужно злиться, просто позвольте нам завершить начатое с Эдмундом Локсом. Вы все равно не сможете помешать. Это частный визит. Мы потом обязательно все расскажем.

– Мы? – усмехнулся молодой человек. – Вы даже уже говорите «мы». Нет никаких «вас»! А лорд Фармер беспринципен, и рано или поздно вы испытаете это на себе. Он предает всех, кто оказывается рядом. Не надейтесь, что станете исключением. Вам стоит чуть больше прислушиваться к тому, о чем говорят люди.

– Я уже говорила вам: позвольте мне самой в нем разочароваться. Я не привыкла доверять пересудам и разным кривотолкам.

– Позволю, поверьте. Я позволю вам в нем разочароваться. А когда это произойдет, буду рядом, чтобы поддержать и сказать: «Ну, я же вам говорил». Не думайте, Кейтлин, я не отпущу вас к нему так легко.

– Я не собираюсь к нему, – растерялась девушка.

– А почему же вы тогда так на него смотрите? Неужели считаете, что эти взгляды никто не замечает? Тем ироничнее звучит, когда он называет вас кузиной.

– Я не смотрю на него, – упрямо заявила Кейтлин, чувствуя, как холодеют руки.

– Почему же вы проводите с ним намного больше времени, чем со мной? Молчите? С его появлением все полетело к чертям.

– Но мы с ним живем в одном доме. Мы вынуждены пересекаться, мы вместе пытаемся разобраться в ситуации…

– Вот мне очень интересно, Кейтлин, кому вы сейчас врете? Себе или мне?

– Я никому не вру, – стояла на своем девушка. – Гарри, вы мне симпатичны, просто сейчас все так закрутилось, что нам не удается встретиться в менее напряженной обстановке. Когда все это закончится, думаю, мы продолжим наши отношения, если вы, конечно, не будете против.

Правда, девушка не была уверена, что сама захочет продолжать общение, но не хотела сейчас ставить точку. Она надеялась, что, возможно, ее слова окажутся правдой и все не так уж и плохо.

– Что вас сдерживает сейчас?

– Меня не сдерживает ничего. Просто от всех этих событий голова идет кругом. Кстати, я надеюсь увидеть вас на приеме. Завтра.

– Посвященном продаже дома, которой никогда не будет? – презрительно усмехнулся сыщик. – У меня нет желания посещать мероприятие, где вы будете блистать на пару с лордом Фармером.

– Зато именно этот прием – ваша возможность проявить себя. Поймайте на нем убийцу! И вы станете героем. Моим героем, – это Кейтлин добавила тише.

– Непременно, – склонил голову Гарри, поймав особенный взгляд девушки. – Я вам обещаю, убийца будет найден.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Кейтлин и, взяв сыщика под руку, повела в сторону двери.

В коридоре Гарри остановился и, наклонившись, нежно поцеловал девушку в губы со словами:

– Я вас не отпускаю. Мы еще не закончили. Вы слишком дороги для меня, чтобы отпустить вас без боя.

– Так боритесь, – велела девушка и увернулась от повторного поцелуя. – У вас есть все шансы на успех.

– Я надеюсь, ваш выбор окажется благоразумным.

– Я всегда была благоразумна. – От откровенной лжи Кейтлин даже стало неловко, но она с улыбкой выдержала недоверчивый взгляд сыщика и махнула ему рукой, напомнив: – Вам пора. Жду завтра вечером.

– Он что-то задумал, – тихо произнесла Меган, когда Кейтлин, выдохнув от облегчения, вернулась в столовую.

– Ты снова заговорила? – приподняла она бровь.

– Он что-то задумал, – настойчиво повторила Меган, не отвечая на вопрос. – Мне он не нравится. Будь осторожна.

– Гарри не сделает ничего плохого! Он старается помочь и беспокоится за меня.

– Нас окружают иллюзии, – отозвалась компаньонка и вышла из комнаты, бросив напоследок: – Он ударит в спину. Вот увидишь.